Глава 8

Кристобаль предлагал отвезти «её» до дома, но Сорен соврал, что вызвал такси, и водитель по ошибке припарковался у соседнего дома. С измученной улыбкой он попрощался с Крисом у сеточного ограждения, и убедившись, что тот зашёл в дом, побежал вверх по тёмной прямой дороге. Страх оказывает разрушительное воздействие на человеческий организм: он возбуждает симпатический отдел нервной системы, сердцебиение учащается, в кровь выбрасывается адреналин, дыхание становится поверхностным и неровным. От гулких ударов сердца у парня заложило уши, он продолжал бежать, пока от недостатка воздуха не начали гореть лёгкие, а икры ног не свело от сильной мышечной судороги. Подальше от дома серийного убийцы, подальше от незнакомых людей, подальше от шумной вечеринки, подальше от Кристобаля, с которым они больше двадцати минут сидели в абсолютной тишине и держались за руку. Он необыкновенно устал и его тошнило от собственных мыслей и самого себя. Немного отдышавшись, Сорен пытался внушить себе, что это происходило не по-настоящему, и его никогда не было в том жутковатом доме, и он никогда не встречался в реальности с парнем с анонимного сайта знакомств. У него не укладывалась в голове сама возможность безотчётного интереса со стороны взрослого человека к восемнадцатилетнему парню, переодетому в девушку. Неужели у него всё получилось и Крис ни о чём не догадался? Остановившись у мусорного бака рядом с домом обезображенным пожаром, Сорен всё ещё чувствовал спазмы от судороги в икроножных мышцах. Он выбросил из кармана скомканные бумажные полотенца, успокаивая себя абстрактной мыслью, что в реальном мире это была их первая и последняя встреча с Сантьяго, и ему не придётся переживать всё это повторно.

* * *

С утра Сорена разбудил звонок от матери, она ровным бесцветным голосом спрашивала про успеваемость, общежитие, нашёл ли он в университете друзей и приедет ли он на каникулы домой. Она сказала, что вновь начала ходить к психологу, ей назначили новый нейролептик и теперь ей намного легче справляться с тиками и приступами неконтролируемой агрессии. Он односложно ответил на её вопросы, и сославшись на выдуманные неотложные дела, попрощался и завершил звонок. На каникулы Сорен вместе с Бьерном и Эрикой планировал уехать к её бабушке в Нествед. Эрика пообещала сводить их с Бьерном на небольшую экскурсию в музей, где экспонировались произведения региональных ремесленников: гончаров, мастеров серебряных дел, стеклодувов. Сорен решил, что ближе к каникулам расскажет о запланированной поездке родителям, и извинится, что не приедет домой, либо сегодня же отправит отцу голосовое сообщение в социальной сети, чтобы не выслушивать гневные нотации матери. Этот короткий разговор отвлек его от мыслей о вчерашней встречи с Кристобалем, и он вновь провалился в сон.

До приезда Адама, Сорен завершил открытую трансляцию, заработав около тысячи датских крон. Он смыл макияж, переоделся и за однотонными стопками повседневной одежды спрятал в шкафу парик, косметику, женские шмотки и прочие аксессуары. Избавившись от мусора и ненужных вещей, он помыл полы и за двадцать минут навёл порядок в комнате. Сорен обещал помочь Адаму с проектом по биохимии, но его душили неоднозначные мысли о Кристобале. Проще было бы плыть по течению и раствориться в синтетическом образе Софии, продолжая убедительно отыгрывать роль беззащитной девчонки и пудрить мозги Сантьяго, но Фроста сдерживали собственные моральные принципы, которым он следовал с осознанного возраста.

Дождавшись Адама, Сорен заказал пиццу в интернет-кафе на первом этаже общежития. Парни за час управились с проектом, затем обкурились кифом смешанным с табаком, и перекрикивая громкую музыку, смеялись, ели пиццу и пытались разговаривать, пока не сорвали голоса. Адам никогда не интересовался личной жизнью соседа по парте, и Сорена это вполне устраивало. Порой приятно отвлечься, подурачиться, поговорить о чём-то обыкновенном и не столь значимом, не развивая какую-то определенную тему разговора. Когда Адам ушёл, Сорен остался один. Он тихонько сел в кресло и дотянулся до потрёпанного бумажного свёртка с кифом, развернув его, он увидел табак и наполовину выпотрошенную сигарету. Постепенно Фроста начало отпускать и тревожные мысли вернулись с новыми силами, закружив его рассудок яростным вихрем. Поднявшись с кресла, он подошёл к шкафу и принялся увлечённо скидывать с полок одежду, учебники, косметику, тетради и прочие предметы. Он сваливал всё на пол в общую кучу, чтобы заглушить приступ нервоза. Он был не в состоянии объяснить, что испытывает в секунды, когда границы реальности затираются, трещат по швам и распадаются на разноцветные фракталы. Всё сливается в одну точку, нет ни белого, ни чёрного, повсюду что-то зелёное, жёлтое, красное, плавно трансформирующееся в невероятные причудливые узоры. У него никак не получалось подобрать слова, чтобы объяснить другим людям, что ему страшно от того, как ведёт себя искажающаяся реальность, которая перемещается рывками далеко-далеко за пределы комнаты общежития и его понимания. Взглянув на вещи, образовавшие на полу бесформенную кучу, Сорен опустился на колени и принялся зациклено сортировать их по цветам. Когда тревожность сбавила обороты, он около часа раскладывал вещи из кучи по пустым полкам шкафа под громкую музыку из сабвуфера. На его телефон пришло уведомление о новом текстовом сообщении от Кристобаля, но из-за грохочущей музыки он не слышал других звуков. Вернувшись в кресло, он взял в руки телефон, чтобы позвонить Бьерну, и разблокировав экран, увидел уведомление о сообщении от Криса. Трудно контролировать ситуацию, когда приближается приступ тревожного нервоза, очень сложно балансировать на чувствах внутреннего комфорта, когда они ранят и обращаются в лезвия. Пытаясь проглотить слюну, Сорен уткнулся в экран и прочитал сообщение от Кристобаля.

– Привет. Назови время и место, я буду ждать тебя там в пятницу. Обещаю не задерживаться допоздна на работе и не приглашать друзей. Посидим вдвоём, попьём кофе, поедим что-нибудь.

Сорен выключил музыку, откинулся на мягкую спинку компьютерного кресла, и несколько минут смотрел в полоток, собираясь с мыслями. Когда они держались за руку, Крис не использовал банальных уловок, чтобы придвинуться ближе или наклониться к нему. Он соблюдал дистанцию и спокойно смотрел на лицо «Софии», прикидывая какой калейдоскоп мыслей и эмоций «она» пропускает через себя в этот момент. Сорен считал Криса рассудительным и уверенным в себе человеком, который с искренним уважением относится к чувствам и убеждениям других людей.

– В пятницу я приеду к тебе в семь часов вечера, просто будь дома. Мне нужно рассказать тебе кое-что о себе. Учитывая возможные варианты дальнейшего развития нашего общения, у меня не осталось выбора. Твоё отношение ко мне изменится, но ничего, я знаю, что поступаю правильно.

Кристобаль был в сети пятнадцать минут назад. Сорен доел последний кусок остывшей пиццы, насладившись её ароматом и насыщенным вкусом из-за остаточного эффекта от кифа. Он выпил стакан апельсинового сока, и вытирая губы тыльной стороной ладони, представил себя в объятиях девушки, с которой спал в старшей школе. Между ними не было никаких чувств, они занимались сексом, чтобы удовлетворить свои физиологические потребности и сбросить накопившееся напряжение. Когда она предложила Сорену съехать от родителей и вместе снимать квартиру, он вежливо отказался, сославшись на подготовку к экзаменам и переезд в Копенгаген. Ему нравился секс, но он не был готов разделять быт с человеком, к которому ничего не испытывал. Перемотав загипсованную руку пищевой плёнкой, он взял из шкафа полотенце и прошёл в уборную, чтобы удовлетворить обострившиеся физиологические потребности и принять душ. У него легко получилось абстрагироваться от реального мира и заставить свой внутренний голос заткнуться.

После семи часов вечера к Фросту пришёл Бьерн. Он выглядел измученным, тщетно пытаясь спрятать за затемнёнными стёклами очков синие круги, чётко обозначившиеся под глазами.

– Сгоняю к автомату, что-нибудь будешь? – вытерев волосы, Сорен перекинул мокрое полотенце через плечо и взял в руки телефон, чтобы проверить уведомления о новых сообщениях от Криса.
– Эспрессо и любой батончик, – сняв солнцезащитные очки, Бьерн потёр переносицу. – Я всю ночь сидел за конспектами, чтобы подготовиться к повторной пересдаче по праву, но всё пошло наперекосяк. Я накидался в баре с парнями. Эрика сказала, что я в списках на отчисление.
– Я не очень разбираюсь в юриспруденции, но постараюсь помочь, – закинув телефон в карман, Сорен провёл рукой по мокрым волосам, и не дождавшись ответа, выскользнул в коридор.

Через пару минут он вернулся с кофе и протеиновыми батончиками. На его телефон пришло уведомление о новом сообщении от Кристобаля, но сейчас он был сосредоточены на проблеме Бьерна. Он уговорил его принести из комнаты учебники и тетради по основам конституционного права. До этого вечера в наиболее напряжённом мозговом штурме Сорену участвовать не приходилось. Ближе к двенадцати они выборочно пробежались по опроснику и конспектам и обсудили билеты, которые попались Бьерну на двух предыдущих пересдачах. На телефон Сорена пришло еще одно уведомление о новом сообщении от Криса. Валяясь на полу с блондином в окружении тетрадей, учебников, конспектов и исписанных мятых черновиков, он прочёл его.

– Договариваешься о встречи, а потом не отвечаешь на мои сообщения. Окей. Если не хочешь разговаривать, давай сыграем. До пятницы предлагаю ежедневно скидывать друг другу по одной фотке в день. Селфи запрещены, фото должно что-нибудь рассказывать о тебе, например, ты много читаешь, можешь скинуть фото книги, которая напоминает тебе твою жизнь.

– Прячешь экран? – перевернувшись на бок, Бьерн потянулся к Сорену и попытался отнять у него телефон. – Если хочешь быть моим другом, тебе придется делиться со мной всеми секретами!
– Перестань, – отбившись от него и приподнявшись на локте, Фрост поджал губы. – Я рассказывал тебе о Крисе. Вчера я переоделся в девчонку и встретился с ним в реальной жизни. Это не было похоже на свидание. Закрытая вечеринка с друзьями его друзей, коллегами, знакомыми. Они пили, играли, танцевали. Мы с Крисом болтали в его комнате. Он больше двадцати минут держал меня за руку. Я не мог расслабиться, от волнения мои ладони вспотели. Он находился так близко, что я не мог нормально дышать и смотреть на него, мне пришлось соврать, что я вызвал такси.
– Похоже ты влип, – Бьерн сел и упёр локти в колени. – Почему ты не рассказал ему правду?
– Мы увидимся в пятницу, – поднявшись с пола, Сорен сел рядом с ним и подтянул к себе ноги. – Он очень хороший человек, а я поступил как настоящий засранец. Обещаю, в этот раз не спасую.
– Могу пойти с тобой, – пожав плечами, парень посмотрел на беспорядок вокруг.
– Спасибо, не нужно, – Фрост покачал головой, и положив перед собой разблокированный телефон с открытым чатом с Крисом, обхватил колени руками. – Вот, прочти, что он пишет.

Бьерн быстро прочитал последние сообщения их переписки, и когда его пальцы скользнули по экрану вниз, Сорен нахмурил брови и забрал телефон. Бьерн сказал, что Крис удалил предыдущее сообщение. Когда он спросил, что в нём было написано, Фрост сказал, что не успел прочесть.

– Ты к нему что-то чувствуешь? –приоткрыв губы, блондин растерянно уставился в пол. – Мне наплевать, если ты гей. Сложно найти такого человека, который не начнёт рано или поздно осуждать тебя и твой выбор, но я не собираюсь этого делать. Ты по-прежнему мой лучший друг.
– Успокойся, я не гей, – положив подбородок на колени, он закрыл глаза. – Сам не знаю, что со мной происходит, но я чувствую себя ненужным и таким пустым. Я просто хочу быть нормальным.
– Эй, притормози, – схватив его за плечи, Бьерн посмотрел ему в глаза. – Просто поговори с ним.