Городской сад

 ОТ АВТОРА

Я приехала в Наровчат подводить итоги своей жизни. Приехала впервые. Сойдя с автобуса, сделала пару десятков шагов вдоль  аллеи «Городского сада» с храмом Покрова напротив, и низко поклонилась этой земле своих предков.

Родилась я в Москве недалеко от Садового кольца в то время, когда залечивая раны, нанесённые фашистской Германией, советский народ уже на протяжении восьми лет с энтузиазмом строил мирное будущее.

Маленькая 11-ти метровая комнатка, похожая на трамвайный вагон, отделённая от такой же соседской в 7-ми комнатной коммуналке досталась моим молодым родителям с полной обстановкой, книгами, старыми фотографиями и бытовыми мелочами от родителей отца. Почти всё это «богатство» в начале 1930-х годов было перевезено семьёй с Наровчата, откуда дедушку, комиссара на местном телеграфе, перевели на работу в Московский комиссариат путей сообщения.

Поэтому росла я в историческом центре, в бывшем флигеле не существовавшей уже дворянской усадьбы, между Елоховским собором и великолепным особняком промышленника Н.Д.  Стахеева, где сейчас снимают самую мистическую телепередачу «Битва экстрасенсов». Росла в окружении коробочек из-под монпансье товарищества «И. А. Абрикосов и сыновья» ; открыток с изображением смеющихся мордовок художника Федота Сычкова и зимней природы Константина Вещилова; с книгами Пушкина, Куприна, Салтыкова-Щедрина, Н. Степного, Новикова – Прибоя, научных работ В.М. Терёхина, написанных дореволюционным шрифтом в пёстрых переплётах. В память о первом пензенском археологе, на письменном столе с резными дубовыми ножками стоял его портрет.

Была и небольшая коллекция древних монет, медалей и украшений из наровчатских раскопов, которые я часто перебирала и рассматривала. Ромбовидные восточные  украшения были какими-то тёмными, с висящими на коротких цепочках не выразительными камушками. Сравнивая их с маминой яркой дешёвой бижутерией, они мне совсем не нравились. Монетки были и маленькие медные с непонятными кружочками и чёрточками, как говорил папа, с арабскими иероглифами, были и серебряные побольше, со всевозможными вензелями, орлами и портретами; дирхемы,  копейки, полушки, рубли…

Память сохранила раздвинутый от стены до стены дубовый стол, накрытый белой скатертью,  и плотно сидящих за ним гостей. Во главе стола сидит дедушка. Гости громко разговаривают между собой, смеются, поют песни. Но стоит заговорить дедушке, как все замолкают, внимательно слушая его рассказ о молодых годах. Детское внимание лишь фиксирует эмоции, выхватывает отдельные фразы, часто повторяющиеся фамилии: Финогеев, Терёхин, Малышев, Афиногенов, Ерофеев, Пель, Арапов…Лишь теперь, долго работая с архивами и увязывая друг с другом всплывающие из глубин сознания слова деда, я стала понимать их смысл.

«Эх, тебе бы книгу написать…» - помню, говорили присутствующие. Дедушка тогда не успел.
 Но теперь написала я.  Серия книг «Наровчатские истории» - перед вами.

*

Истории эти происходили в маленьком, затерянном на обширных просторах России Наровчате давно, век, а то и полтора века назад. Столичные туристы сейчас сюда заезжают редко: уж больно далеко от центров цивилизации. Ну, а те, кто всё же решаются, открывают для себя неожиданный факт, что зёрна талантов из разных этносов, попадая в наровчатское черноземье, уверенно прорастают, пополняя ряды выдающихся творцов России.

 ГОРОДСКОЙ САД

В один из весенних дней 1871 года на центральной Соборной площади древнего Наровчата было особенно многолюдно. На торжество по поводу разбивки городского сада для общественных гуляний здесь собрались жители со всего уезда.

Работа по посадке деревьев кипела в сопровождении военного духового оркестра. К посадке многочисленных сосен и лип, которые должны были, разрастаясь, круглогодично заполнять ароматом всю округу, приступили после заутрени и вступительной речи отставного кавалергарда Андрея Николаевича Арапова.
В своей речи нижнее - ломовский и наровчатский предводитель дворянства, А.Н. Арапов поздравил собравшихся с десятилетней годовщиной отмены крепостного права в России.
 
Это был праздник не только для крестьян. Несмотря на то, что государственные деятели дворяне Араповы с XVII века были владельцами многочисленных вотчин и тысяч душ крестьян в Пензенском крае, Андрей Николаевич Арапов, будучи человеком экономически образованным, понимал, что крепостничество существенно ослабляло государство. Крепостному крестьянину не имело смысла увеличивать производительность труда, который не обеспечивался материальным благосостоянием, и он становился ленивым, вялым, чуждаясь всего нового. Ослабляло государство и постоянные народные смуты и бунты  (С. Разин, Е. Пугачёв и др.). Поэтому люди православные и совестливые видели в крепостном праве противоречие Евангелию, в котором все люди признаются братьями. Именно таким и был Андрей Николаевич, представитель известной в стране дворянской династии. Десять лет назад он лично принял участие в работе губернского комитета по составлению проекта положения об освобождении крестьян от крепостной зависимости.


А.Н. АРАПОВ

Родоначальником Араповых считается некий Бармук, "выехавший из татар" в Муром в середине XVI века. Первыми же владельцами земли в Пензенском крае в XVII веке, чьи вотчины станут переходить по наследству, стали братья Иван Фёдорович и Захар Фёдорович.
 
В начале XIX века братья Сергей Андреевич и Николай Андреевич Араповы построили в Наровчатском уезде три винокуренных завода, производительностью 125 000 вёдер спирта в год. Почему именно заводы винокуренные? Да потому, что много пахотных земель, много выращивалось зерна, а с дорогами для его вывоза – извечная проблема. Кроме того, производство давало и в казну доход, и корм для скота, и удобрение для земли.
 
Андрей Николаевич Арапов, как и другие представители  этого дворянского рода, был землевладельцем, промышленником, общественным деятелем, военачальником. Будучи членом Пензенского губернского комитета по улучшению быта помещичьих крестьян, он имел в Наровчатском уезде 3508 десятин, а в Ломовском - 5139 десятин земли, а также завод по разведению рысистых лошадей.
 
Военные действия прославили А.Н. Арапова как участника кампании против восставших поляков в 1830-1831 годах, который героически сражался при взятии штурмом Варшавы.

В первой половине XIX века в Наровчате А.Н. Араповым была построена богатая усадьба. Центральное здание было кирпичным, двухэтажным, с четырехколонным портиком у главного входа и мезонином. По бокам здания  находились два одноэтажных флигеля, в глубине усадьбы - хозяйственные постройки. С постройкой жилого дома спешили в надежде на приезд в Наровчат царя Николая I. Однако, путешествуя по Пензенской губернии, император поменял первоначальные планы, и проехал мимо, через Чембар.  Позже эта история ляжет в основу рассказа А.И. Куприна «Царев гость из Наровчата».

С женой Елизаветой Ивановной у него родилось пятеро детей. После смерти супруги, которую он очень любил, Андрей Николаевич Арапов проживет ещё десять лет и скончается на 67-м году жизни, упав с лошади. По словам егеря, находившегося рядом с ним, тот, перед смертью успел произнести имя умершей жены: «Лиза?!» Произнес удивленно и радостно, словно наконец-то увидел ее и устремился вослед за любимой».


А.А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ

На Соборной площади величественно возвышались три храма: Покровский Спасский собор (1762г.), церковь Живоначальной Троицы и приходская деревянная церковь Покрова Богородицы.

Во время церковных праздников отсюда над всей округой разливался красивейший благовест искусно подобранных по тонам колоколов.
В одном из храмов, в пятиглавом Покровском соборе в 1860-е годы пел отроком Александр Архангельский  - известнейший в будущем русский хоровой дирижёр, композитор и педагог, вклад которого в музыкальную культуру России неоценим. Во всей России нет ни одного церковного хора, который не исполнял бы и сейчас духовных произведений Александра Архангельского.

Саша Архангельский пришёл в Наровчат из села Тезиково после смерти отца совсем маленьким. Воспитывал его дедушка, протоирей  Покровского собора Федор Каргалейский. Без сомнения, именно он помог вовремя раскрыть в душе мальчика то тонкое понимание духовной музыки, которое  с восторгом потом разделяли как простой православный народ, так и члены царской семьи. Быть может, именно воздух наровчатской глубинки навеял Александру Архангельскому новаторскую идею сочетать в своих хоровых композициях церковное духовное пение с народными напевами, которые, как говорили, «ладили песней отдельных людей в народ».

Музыкой Александра Андреевича Архангельского восхищались Петр Чайковский и Николай Римский-Корсаков. А в столице, в Санкт-Петербурге звучал объединенный хор в 600 голосов, исполнявший его величественные произведения.


 А.И. КУПРИН

Год назад, в 1870 –м, в том же пятиглавом Покровском соборе крестили малыша, которому дали имя Александр, в честь Святого благоверного князя Александра Невского. Сашины старшие братья все умирали вскоре после рождения, поэтому родители заказали монастырю икону его ангела – хранителя в рост новорожденного, и мальчик, по воле божьей, остался жить. Это был Александр Куприн, ставший одним из самых известных писателей своего времени.
 
Отец, обедневший дворянин, чиновник Иван Иванович Куприн и мать, Любовь Алексеевна Кулунчакова – потомок татарских князей, скорее всего, тоже были на этих праздничных мероприятиях с маленьким Сашей, ведь дом их находился совсем рядом с площадью, в начале Ломовской улицы.
 
Но летом того же года от вспыхнувшей в Наровчате эпидемии холеры, глава семьи умирает. Любовь Алексеевна с трёхлетнем Сашей и дочерьми переезжает в Москву и поселяется во Вдовьем доме за казённый счёт.

 В шесть лет мальчика определяют в сиротское училище, где свою тоску и одиночество он впервые пытается доверять бумаге. Отсюда он делает попытку бежать в детство, навеянное обрывками воспоминаний и рассказами матушки, - в родной Наровчат. Позднее Александр Иванович Куприн напишет об этом случае в своём рассказе  «Храбрые беглецы» (1917), где главный герой, десятилетний Нельгин говорит о Наровчате, как о городе-мечте : «для него Наровчат был богатым людным городом, вроде Москвы, но несколько красивее, а вокруг шумели дремучие леса, расстилались непроходимые болота, текли широкие и быстрые реки».

Родом из Наровчата и офицер Ромашов - герой повести « Поединок» (1905). В рассказе «На покое» беспутный актёр - единственный сын купца первой гильдии, создавшего убежище для престарелых немощных артистов, умирает от чахотки и пьянства в Наровчатской городской больнице. А прототипом у князя Атяшева -  героя купринского рассказа «Светлый конец» стал генерал-лейтенант Иван Андреевич Арапов.

В рассказе «Царёв гость из Наровчата» Александр Куприн подробно описывает быт и нравы этого провинциального городка. Пишет, как он выгорал из года в год и опять обстраивался своими жителями - ротозеями, оттого и дразнили его соседи: «Наровчат, одни колышки торчат». «Замечательных и примечательных событий в Наровчате никогда не происходило. Даты времени отсчитывались по мелким домашним происшествиям…».

И далее: «Однако бедным городом Наровчат никак уже нельзя было назвать. По всему уезду пролегала превосходная хлебная полоса, природным густым черноземом на две сажени в глубину: никакого удобрения не надобно; урожай — груши, яблоки, сливы, вишни, малина, клубника, смородина — прямо хоть на международную выставку, а рогатый скот, домашняя откормленная птица и молочные поросята далеко превосходили и оставляли за собою не только Тамбов, но и Ярославль».

Рассказ «Царёв гость из Наровчата» интересен также и описанием досуга сливок провинциального общества середины XIX века: «… карточная игра прочно привилась в Наровчате. В почтенных дворянских домах играли в преферанс по копейке очко. Духовенство резалось в стукалку, а в Благородном собрании процветал серьезный штос, за которым проигрывались не только крупные ассигнации, но порою коляски с лошадьми, крепостные мужики, бабы и девки и целые имения.

Тогдашние шулера, даже самые крупные, никогда не обходили своим профессиональным вниманием Наровчатскую троицкую ярмарку и считали ее, по доходности, второй после знаменитой Лебедянской. Не обходили Наровчат и лихие ремонтеры: тамошние лошади были хороших кровей, доброезжие и ладные под кавалерийское седло.

Что греха таить, случались в Благородном собрании недоразумения, споры, неизбежные скандалы и бурные объяснения, в результате которых летали канделябры, облаивалась честь дворянских родов шестой книги и раздавались грозные голоса:
— Вызываю! Сейчас же стреляться через платок! Где секунданты? Надо сказать, что этот роковой кровавый и смертельный вызов на мгновенную жестокую дуэль имел когда-то огромное распространение в дворянских захолустьях, но …единственной жертвой ее являлся либо клубный лакей, либо маркер при бильярде, получивший незначительную рану в седалище».

Писатель характеризует и этнические особенности многонационального в то время населения города:
«Рабочей крестьянской силой была преимущественно мордва, захожее издревле племя, родня, с одной стороны — финнам, а с другой — венграм; народ туго понимаемый и языческий, но добродушный, уживчивый, не знающий отдыха в работе, трезвый и находчивый. Мордовские цветные вышивки на женских одеждах до сих пор известны всей России, так же как мордовская упряжь и мордовская обувь. В Рязанской губернии до сих пор еще говорят о человеке скрытном и лукавом: «Прост-то он прост, да простота-то его, как мордовский лапоть, о восьми концах».
 Что же касается до помещиков, то почти все они состояли из татарских князей. Роды свои они вели от Тамерлана (хромого Таймура), Чингисхана, Тахтомыша и других полумифических восточных владык, но уже давно отошли от веры Магометовой, а русскую грамоту разбирали кое-как, а то и вовсе ее не разбирали».
 В себе А. Куприн, несмотря на этнически смешанный брак родителей, тоже ощущал больше татарскую кровь и «неуёмный татарский нрав». Писатель считал себя по материнской линии потомком древнего рода князей Кулунчаковых, который когда-то играл видную роль  в жизни Касимовского царства, основанного Василием III  для борьбы  против Казанского ханства.

Помимо черт лица и одежды, по воспоминаниям современников, татарскую кровь в нём выдавала неуёмная энергия, страсть к лошадям и особая любовь к Тавриде, к укладу жизни крымских татар.

Александр Куприн закончит кадетский корпус, юнкерское училище. Однако, на двадцать четвертом году жизни, уволится из армии, чтобы окончательно уйти в журналистику и писательство. Его произведения будут хвалить М. Горький и Л.Н. Толстой.

 Но во время Первой мировой войны воевать ему всё же придётся. Революцию 1917 года писатель примет с двойственными и противоречивыми размышлениями. Сначала попробует сотрудничать с эсерами, с большевиками, потом поручиком в армии Юденича будет редактировать военную газету, которую возглавляет генерал П.Н. Краснов. В 1919 году вместе с отступающей Северо-Западной армией, окажется в эмиграции.
В Ленинград с женой Александр Иванович Куприн вернётся лишь весной 1937 года уже слабым и неработоспособным.

Именно в это время состоится его встреча с земляком –наровчатцем Владимиром Ивановичем Малышевым, - в будущем великим учёным и архивистом, а в 1937 году студентом филологического факультета ЛГУ . Юноша придёт в гости на квартиру А. А.Куприна в сталинском доме на Лесном проспекте. Но, к сожалению, больной писатель уже мало чего будет помнить и, по воспоминаниям В.И. Малышева, качнув головой лишь скажет: 
– Наровчат… даже цветы на родине пахнут по-иному…
Спустя год писателя не станет.


И.А. АРАПОВ

В тот же год, когда происходила закладка городского сада в Наровчате, в семье Андрея Николаевича Арапова произошло ещё одно торжество: женился его старший сын Иван Андреевич. Супругой стала Александра Петровна Ланская – дочь Натальи Николаевны Пушкиной от второго брака с Ланским, крестница царя Николая I. Им и перешла усадьба в Наровчате, а также большое имение в соседней Воскресенской Лашме. В этом имении Александра Петровна напишет  известные  воспоминания о матери.
 
А ещё год спустя повенчаются и младший сын Андрея Николаевича Арапова Николай с другой дочерью Натальи Николаевны Пушкиной-Ланской Елизаветой. С большим трудом семьям придётся добиваться разрешения у Православной церкви повенчать братьев Араповых с сёстрами Ланскими, поскольку такие браки противоречили церковным канонам.

Наколаю и Елизавете Араповым в наследство от отца доста- нется большое пензенское имение в селе Андреевка соседнего с Наровчатом Нижнеломовского уезда. У пары родятся три дочери . Будет воспитываться в Андреевке и внучка А.С. Пушкина Наталья Михайловна Дубельт.

В 1877 году Российская империя объявит Турции войну, сочувствуя национально-освободительному движению славян на Балканах. Участниками Русско-Турецкой войны и, в частности, одним из ключевых событий войны – победоносной осады Плевны русскими войсками будут Иван Андреевич Арапов и Александр Александрович Пушкин – старший сын поэта. Результатом этой одной из самых кровопролитных и тяжелых войны, станет разгром 50-тысячной армии Османской империи и обретение Болгарией независимости. Кроме того, Россия присоединит к себе ряд земель, в том числе, потерянных ещё в Крымской войне.

Не удивительно, что после таких событий дети А.С. Пушкина особенно сдружились с Араповыми. Сохранились воспоминания, что на усадьбе Ивана Андреевича и Александры Петровны неоднократно гостили генерал, герой Балканской освободительной кампании Александр Александрович Пушкин и Мария Александровна Гартунг (Пушкина).

Благодаря стараниям  И. А. Арапова , село Михайловское перейдёт от сына поэта Григория государству, в надежде на полное восстановление и организацию там музея-заповедника великого поэта. Будет хлопотать Иван Андреевич и о повышении пенсии старшей дочери поэта. Марии Александровне Гартунг, вдове генерала и бывшей фрейлине императрицы Марии Александровны, Александр II пожалует небольшую пенсию. Однако, после революции её отменят совсем. Долгие хлопоты 87-летней дочери поэта, которая, по словам Льва Толстого «послужила типом Анны Карениной, не характером, не жизнью, а наружностью", дадут результат слишком поздно. Дочь Пушкина скончается в марте 1919 года, а первая выплата пенсии и единовременное денежное пособие в 2 400 рублей будут потрачены на её погребение.
 
Но вернёмся в имение Ивана Андреевича Арапова в Воскресенской Лашме, которое к началу XX века он превратит в высокодоходное многоотраслевое хозяйство, зарегистрировав как сельскохозяйственное торгово-промышленное товарищество с уставным капиталом в 600 тыс. руб.

Образцовая сельскохозяйственная экономия И.А. Арапова включала 13 тысяч десятин плодородной земли,  конный завод породистых рысаков, крупнейшую в губернии газогенераторную мукомольную мельницу, лесопильный завод, сыроварню, ферму свиней йокширской породы, пчеловодческий комплекс, винокуренный завод и завод по производству очищенного спирта. В имении было устроено электрическое освещение.
 
Для того, чтобы провести у себя все эти экономические новации, Ивану Андреевичу потребовались люди с европейской смекалкой. Таким образом, у него на службе появились поляки, которых после участия в волнениях против государства, нередко ссылали в Пензенскую губернию. Так, польского происхождения был главный управляющий земель Араповых в Пензенской губернии Сильвёстр  Зенькевич; с реализацией продукции в Воскресенской Лашме и Наровчате помогал купец 2-й гильдии Григорий Сидорович Алямовский, прибывший  из г. Кадома.

Экономические успехи у А.Н. Арапова в Воскресенской Лашме происходили во многом благодаря проведению там  железной дороги. Причём, первоначально дорогу было запланировано провести через город Наровчат. Но Иван Андреевич сумел доказать преимущество укладки дороги именно через это село, с целью облегчения реализации своей заводской продукции. Он даже на собственные деньги проводил нужные изыскания и построил по индивидуальному проекту вокзал. В знак признательности за бескорыстную помощь Министерству путей сообщения железнодорожная станция близ Воскресенской Лашмы была названа Арапово, а местные жители называли эту железную дорогу не иначе как «генеральской».

Однако, на дальнейшее развитие Наровчата, как города, этим строительством был поставлен крест. И, в итоге, многовековой город теперь стал селом, а село Воскресенская Лашма стала, напротив, частью города Ковылкино.

Впрочем, это совсем не значит, что дворянин перестал уделять внимание Наровчату. Его благотворительная деятельность касалась в городе всего: и школ, и храмов, и богоугодных заведений. На своей усадьбе он, как человек не только предприимчивый, но и творческий, организовал народный театр. Со временем театральные постановки и игра местных актёров стали пользоваться большим успехом в губернии, наровчатская труппа с успехом гастролировала и была любима в самой Пензе.

Благодаря Ивану Андреевичу стал известным художником крестьянский мордовский мальчик из села Кочелаево Федот Сычков. Заметив талант этого помощника местного иконописца, И. А. Арапов со своей финансовой поддержкой, отправил Федота Сычкова учиться в Санкт Петербург, где тот не раз удостаивался похвалы Ильи Репина.

Видимо, страсть к искусству, как к изобразительному, так и к театральному была свойственна всем Араповым. Например, брат Андрея Николаевича и дядя Ивана Андреевич Пимен Николаевич Арапов из села Ягановки Пензеской губернии был театроведом и драматургом, участвовал в строительстве императорских театров – Большого оперного и Малого драматического. П.Н. Арапов написал более 20 комедий и водевилей, которые шли во многих театрах, в том числе и в Пензе. Наиболее значительная его работа – "Летопись русского театра", изданная в Санкт-Петербурге, охватывает период с 1673 по 1825 годы театральной жизни России.
До отмены крепостного права в совместном владении с братьями и сёстрами ему в Наровчатском, Мокшанском, Керенском, Городищенском и Сердобском уездах принадлежало 2135 ревизских душ.

К концу XIX столетия в Наровчате по-прежнему острой была проблема с злоупотреблением спиртных напитков. Государство, конечно, регулировало эту сферу торговой деятельности акцизами на вино-водочную продукцию, лицензиями, выдаваемыми торгующим организациям, запрещением торговли в воскресные дни, во время церковной службы, возле храмов и учебных заведений. И всё же это не решало вопросов пьянства, так как акцизная система налогообложения делала выгодным расширять сеть питейных заведений, причём с большим градусом и меньшей закуской. В Наровчате так и было. Недорого выпить за любой мало - мальский успех или беду горожанину можно было на каждом шагу.

Не смотря на то, что И.А. Арапов был крупным винокуренным промышленником, он вёл активную борьбу в земстве с «кабаками и прочими рюмочными», заявляя о том, что если не остановить пьянство в простом народе, то это приведёт его к разорению». В 1895 году акцизную систему налогообложения спиртного отменили, введя «питейную государственную монополию». Но вопрос этот был решён лишь с введением сухого закона в годы Первой мировой войны.

А в 1890-м году в Наровчате произошёл очередной пожар. На этот раз пожар был такой силы, что с колокольни Покровского собора упал большой колокол, огласив  всю округу страшным гулом. Чтобы помочь несчастным горожанам, потерявшим в огне своё единственное жильё, Иван Андреевич Арапов пожертвовал на восстановление города стройматериалы со своей лесопильни в Воскресенской Лашме. Несчастье, как обычно и бывает, сплотило местных провинциалов всех сословий, и вмиг отрезвевшие наровчатцы, сбросив с себя маски скуки и лени, дружно застучали топорами. Вскоре Наровчат расцвёл лучше прежнего. Центральные улицы, особенно купеческая Пятницкая, теперь красовались кирпичными домами с узорами, соединёнными между собой резными арками-воротами. Бревенчатые избы с ажурными окошками поднялись на высокие каменные фундаменты. Кирпичными стали делать и амбары, чтобы в случае очередной беды не оставаться голодными ни самим, ни домашней живности. Дороги в центре были выровнены и выложены камнем. Угловое деревянное строение на усадьбе самого И.А. Арапова тоже выгорело. И тогда на оставшемся в целости мощном кирпичном фундаменте вырос «Путевой дворец» - ажурное здание, в стиле русских теремов. Этот сказочный дом и сейчас стоит, являясь символом и главным украшением Наровчата.

Благодарные жители Наровчата за безвозмездную помощь единогласно удостоили Ивана Андреевича Арапова званием Почетного гражданина Наровчата. Его портрет и сейчас можно увидеть на памятной доске возле входа в Городской парк.
Однако, годы спустя Наровчат снова горел и опять с энтузиазмом восстанавливался…всё по Куприну.

Периодически донимали местное население и голод в засушливые годы, и вспышки эпидемий. После очередного такого напастья Араповы подарили городу под больницу центральный приусадебный каменный дом с колоннами и мезонином. Больница эта ещё лет сто служила верой и правдой наровчатцам.

Несомненно, успехи генерала в Наровчатском уезде были замечены и в Санкт-Петербурге. Государственный деятель Иван Андреевич Арапов был членом Совета Министерства земледелия, Совета Главного управления коннозаводства и даже недолго - министром земледелия России. Состоял экспертом по переселенческому и питейному вопросам, учавствовал в борьбе с сельскохозяйственным кризисом, в выработке мер по упорядочению хлебной торговли и др.

 
НАРОВЧАТСКАЯ УПРАВА

На главный вход в Сад для общественных гуляний смотрели окна здания присутственных мест  (бывшей Ратуши).

Десять лет назад (в 1861г.) император - «освободитель» Александр II  объявил о главной своей реформе сельского хозяйства – освобождения  крестьян от зависимости жить и обрабатывать землю у определённого помещика. Теперь бывшие крепостные стали крестьянами, свободными в выборе места поселения и рода деятельности. Вот уже десять лет, как крестьяне становились полноправными собственниками  обрабатываемой ими земли, выкупая её у государства в рассрочку на 49 лет, беря кредиты в Поземельном банке на развитие собственного дела и приобретение городской недвижимости, или шли вольнонаёмными на заводы. Дворянский феодализм уступал место капитализму, где на лидирующее место в экономике вставали грамотные и трудолюбивые крестьяне, становясь купцами. Способствовали этому и дальнейшие реформы царя: финансовая, Земская и Судебная, реформа городского самоуправления, высшего и среднего образования. И хотя Наровчат населяли всегда крестьяне государственные, но  и они почувствовали  эту самостоятельность, одновременно неся на себе большой груз ответственности.
 
В тоже время малограмотные крестьяне, которые считали: «чтобы картошку сажать, не обязательно грамоте учиться», реформ не понимали, с предоставленной им свободой не знали что делать, управлять хозяйством самостоятельно были не способны. Десяти прошедших лет было крайне мало, чтобы вывести народ из тяжёлого наследия крепостничества, искоренить невежество, лень, взаимное недоверие, равнодушие к улучшению своей же жизни. Такие крестьяне предпочитали ждать, хуля власти, пока им землю отдадут даром, а то и требовать своё бунтами. Не довольны были и те помещики - дворяне, которые, упиваясь раньше властью над зависимыми от них людьми, не привыкли жить своим трудом.

Почувствовав волю, со своими идеями социальной перестройки общества без участия царя сплачивалась и студенческая молодёжь, выбрав методом борьбы террор. Жертвами террора были реальные люди, которые становились мишенями, как представители ненавистной революционерам власти.

К моменту торжества в Наровчате по поводу закладки сада, на жизнь царя – реформатора Александра II  было уже совершено два покушения из семи. Первое из которых, в апреле 1866 года, положило начало революционно-террористической деятельности в России. Стрелял в царя некий Д.В. Каракозов , письмоводитель, окончивший 1-ю Пензенскую мужскую гимназию, выходец из мелких дворян. Закончил свои дни Каракозов на виселице. Впрочем, как и другой не удавшийся террорист, основной организатор покушения на жизнь Александра III в 1887 году, А. И.
Ульянов – брат В.И. Ленина и сын прогрессивного педагога Ильи Николаевича Ульянова.

В наровчатскую думу и управу теперь гласными избирались и дворяне, и купцы, и мещане, и крестьяне. Условиями для выдвижения было лишь наличие в собственности наровчатской недвижимости и уважение местных жителей. А уже Городского голову избирали гласные.

Так, например, в издававшихся Пензенским Губернским Статистическим комитетом Адресах - календарях читаем, что Уездными предводителями дворянства в Наровчате были:
- майор Арапов Андрей Николаевич;- действительный Статский Советник Павел Николаевич Веденяпин, орденоносец, участник Крымской войны, председатель Наровчатского уездного училищного совета, владелец 1072 дес. Земли
и др.
Головой Наровчата избирались:
- мещанин Ерофеев Григорий Григорьевич, страховой агент Общества „Россія";
- купец Ерофеев Савелий (Сава) Павлович, двоюродный брат Ерофеева Григория Силантьевича;
-купец Коробков Павел Николаевич;
 -купец Митрофанов Петр Иванович
 и др.
А среди гласных думы и управы часто встречаются:
- генерал-майор Арапов Иван Андреевич;
-дворянин Пель Павел Аристарховичъ, писарь 2 разряда, землевладелец, гласный земского собрания, родоначальник нескольких поколений учителей;
- Архангельский Алексей Васильевич, секретарь, коллежский регистратор;
- крестьянин Алексей Сергеевич Пупков;
- купец Малышев Иван Иванович, директор тюремного отделения, член гильдейского присутствия, дед учёного-литературоведа Владимира Ивановича Малышева; 
-купец Финогеев Леонтий Михайлович, член гильдейского присутствия, персонаж картины К.А. Савицкого «Крутой спуск»; 
- купеческий сын Ерофеев Андрей Савич, член гильдейского присутствия, Почётный блюститель Приходского училища;
- мещанин Афиногенов Александр Игнатьевич , мещанский староста, член сиротского суда, отец писателя  Николая Степного и дед драматурга А.Н. Афиногенова;
- мещанин Михаил Логинович Ожогин, член гильдейского присутствия, мещанский староста;
- мещанин Чернышов Андрей Феопентович 
и др.

Их усадьбы, чаще с каменными домами, выходили на купеческую улицу – Пятницкую или обрамляли Базарную площадь города.
Не обходился Наровчат и без интеллигенции: уездного врача, повивальной бабки, ветеринарного врача, судебного следователя, учителей народного училища, трёх приходских училищ, частного учебного заведения Е.Г. Борисовой.


М.Е. САЛТЫКОВ - ЩЕДРИН

Справа от Здания присутственных мест  находился Тюремный замок.  Тюремный комплекс, окружённый каменной стеной включал главный кирпичный корпус для сидельцев, деревянную смотровую вышку, прогулочный двор, часовню.

Здесь отбывали свой срок воры, карточные шулеры, конокрады, бытовые насильники. Служила тюрьма и пересыльным, например, приходилось ночевать здесь в своё время декабристам.

В одной из камер размещалась канцелярия, в другой — небольшая кухня, в третьей больница на 2 кровати, карцер, 7 остальных занимали арестанты. Из мебели: шконки, общий стол; посуда алюминиевая; выдавались книги для чтения.  В камере предварительного заключения были оборудованы нары. Освещались камеры небольшими стенными керосиновыми лампами.

Карцер представлял собой очень узкую комнату с бетонным полом и небольшим окошком наверху.  Здесь можно было только ходить взад – вперёд, не прислоняясь к стенам, и не присаживаясь. На ночь кидали тюфяк, набитый соломой. Нарушителям  правил в наказание выливали на пол ледяную воду.
 
В то время, как государство призвано было наказывать арестантов, общественность всячески стремилась облегчать их страдания. Этого требовала и православная церковь. Поэтому при Управе  существовало тюремное отделение, возглавляемое выборными директорами, призванными следить за санитарным состоянием тюрьмы, за человеческим отношением к арестантам. Горожане же носили гостинцы сидельцам в каждый церковный праздник, в дни крестин и венчаний.

В 1866 году здесь побывал с проверкой председатель Пензенской губернской казённой палаты  Михаил Ефграфович Салтыков – Щедрин. Сохранился отчёт, составленный им по итогам проведённой инспекции:

«Тюремный замок, построенный в 1819 году по чертежам образцового проекта академика Андреяна Захарова, утвержденным 4 августа 1811 года, на 30 человек, состоит из одноэтажного довольно ветхого каменного здания, разделенного внутри коридором, по обеим сторонам которого находится 11 камер.

Все арестанты, кроме одного, принадлежащего к привилегированному сословию и носящего свое платье, снабжены приличною казенною одеждою. Верхнего арестантского платья, белья и обуви имеется при тюремном замке достаточное количество, но и чепаны  построены из нестриженого сукна, белье из слишком сурового темного холста, а коты  все почти сшиты одного размера.

Внутренние стены тюрьмы, в особенности в угловых камерах, зимой промерзают, и оттого на стенах заметны сырость и плесень. <…> В воздухе в камерах по тесноте помещения не совсем чисто, и поэтому необходимо устроить вентиляцию…
Штукатурка как на главном здании тюрьмы и флигелей, так и на каменной стене, окружающей двор, обвалилась; кроме того, на окружной стене образовались во многих местах значительные трещины».

По итогам проверки Михаил Ефграфович добился выделения денежных средств для проведения капитального ремонта в наровчатском Тюремном замке.

На должность председателя губернской казённой палаты  в Пензу М.Е. Салтыков-Щедрин был назначен министерством финансов с целью организации чёткой работы губернского и уездных казначейств. По ходу работы ему приходилось контролировать торговлю и промыслы, выявлять лихоимство , казнокрадов, злостных неплательщиков налогов.

Именно пензенские наблюдения о пореформенной жизни и быте чиновников и мещан легли в основу известного цикла фельетонов, очерков и сатирических рассказов М.Е. Салтыкова-Щедрина – писателя. Так он боролся с  рутиной, кляузничеством, крепостническими пережитками города «Глупова», выражая всё же надежду на то, что «новоглуповец будет последним из глуповцев».


ИСТОРИЯ НАРОВЧАТСКОЙ ПРОВИНЦИИ

Наровчат, Мохши, Нуриджан, Наручать - история этого древнего края насчитывает три периода существования: мордовский, золотоордынский и русский.

До XIII века здесь, между рек Шелдаис и Большая Лапыжовка существовало мокшанское городище. Завоёванное ханом Батыем, эта бывшая земля мокшей, буртас и эрзя стала городом Мохши -административно-торговым центром с водопроводом, собственной чеканной монетой, с мечетями и мавзолеями. Мохши стал резиденцией султана Узбек - хана, столицей северо-западного улуса Золотой орды. Именно в этом городе хан государственной религией провозгласил ислам и вручил митрополиту Руси ярлык на свободу православного вероисповедания.
 
Но дальнейшая вражда постоянно подвергала Мохши переходу из рук в руки: то от одних татарских правителей к другим, то от татар к мордовским князьям на правах вассалов. Со временем часть городской аристократии стала переходить на службу к удельным князьям Руси. А в конце XIV века город был завоеван и полностью уничтожен войском эмира Тамерлана.

Новое своё возрождение город начал в 1520 году под названием  «Великого государя дворцовое село Наровчатское городище».

Для постройки крепости и острога на границе с Диким полем в системе обороны Московского государства «на вечное житьё» были присланы казаки, нанимались служилые татары, мордва. Поселенцам отводились земли. Так образовались две слободы: Старая Сотня и Новая Пятина. Вокруг крепости сложился посад.
С первой половины XVII  века город уже упоминается как Наровчат на Мокше. Тогда же строятся православные монастыри и храмы.

В наши дни на этой земле периоды вековой вражды разных этносов и религий сменились на мирное их существование. Русский Наровчат в составе Пензнской области, граничит с Мордовской республикой, та, в свою очередь – с Чувашской республикой, а далее Татарстан, Марий Эл, Башкортостан, Удмуртия…всё это народы, сохраняющие свою индивидуальность, свои языки, религию и культуру в составе Приволжского федерального округа России.

В летопись Наровчата навечно вошли талантливейшие люди, прославившие свою малую родину: писатели А.И. Куприн, Николай Степной (А.И. Афиногенов); поэт П. Д. Дружинин; литературовед, собиратель и знаток древней письменности В.И. Малышев; художники Ф.В. Сычков, К.А. Вещилов; скульптор М.И. Феокритова;  композитор А.А.Тряпкин; композитор и хоровой дирижёр А.А. Архангельский; первый пензенский археолог и хранитель имперского музея В.М. Терёхин; кинорежиссёр, актёр, сценарист,  Герой Советского Союза А.И. Милюков (прототип фильма «Экипаж машины боевой»).

Наровчат всегда рад гостям. Приезжайте. Ведь, может быть, именно вам удастся открыть тайну такого плодородия здешней земли.


ДАЛЕЕ: "Купеческий анахронизм" http://proza.ru/2021/03/02/1152