Хроника миров Багрониума. Глава 7

Глава 7.
Вула. Зов магии
Широкая дорога, извиваясь, тянулась далеко на юг. По ней, поскрипывая деревянными колёсами, двигались повозки разных размеров. Запряжённые в оглобли лошади и покрытые длинной шерстью огромные быки неспешно тащили свою тяжёлую ношу, перевозя всевозможные товары.
Седоки, что управляли ими, вальяжно развалившись на козлах, любопытно рассматривали груз, который везли другие торговцы. Громко крича, они подгоняли свою живность, ругая её крепким словцом. Когда мимо проезжала очередная телега, купцы с важным видом кивали друг другу, выказывая своё почтение. Но не все были такими любезными, ибо зависть к чужой удаче крепко засела в душах матёрых торгашей.
Одни, устав от дальней дороги, мирно дремали, стоя на обочине. Другие, продолжая движение, аппетитно жевали харчи, которые собрали в дорогу заботливые жёны. Кто-то просто таращился по сторонам, рассматривая округу. Встречались и такие, которые, широко улыбаясь, горланили развесёлые песенки, радуясь прекрасному дню.
Покрытая мелкими трещинами грунтовая дорога являлась главной артерией, соединяющей разные поселения. Все местные жители с гордостью называли её «Торговым Путём». Проходила она через многочисленные холмы, покрытые высокой травой и огромным разнообразием луговых цветов. Повсюду стоял сладкий аромат медуницы, пряный запах душицы и терпкий, немного с горчинкой, букет васильков. То тут, то там ютились мелкие деревушки и хуторочки, занимая пространство в этой части света.
Слева от дороги виднелась длинная полоска леса, где росли дубы — великаны. Когда порывы ветра касались пышных крон этих исполинов, шелест листвы разносил по округе таинственную музыку на много миль. По правую сторону тянулась горная гряда. Её огромные вершины поднимались так высоко, что касались белоснежных облаков, плавно плывущих по ясному небу. Впереди, переливаясь всеми цветами радуги, виднелась «Большая Вода». Так, живущие здесь люди называли море, у которого нет ни конца, ни края.
Дойдя до развилки, дорога, петляя, уходила по склону вниз и упиралась в большие ворота с красивой резьбой. Село, которое расположилось на берегу этого чудного водоёма, казалось лучшим местом для любого странника. С вершины холма путникам открывался потрясающий вид. Бескрайнее море, где на побережье стоят рыбацкие лодки. Везде красивые бревенчатые постройки, широкие улицы да маленькие переулки. По ним не спеша сновала куча народа, занимаясь своими насущными делами. А ещё было видно, как мощённая гладким камнем дорога, разрезая это село пополам, упиралась в огромную круглую площадь.
На ней находился большой рынок с множеством прилавков, на которых в изобилии лежали разнообразные товары. Продавцы наперебой громко кричали, заманивая к себе покупателей, коих на этом рынке было огромное количество. День или ночь, для них это было без разницы, поскольку там всё равно, не прекращаясь, велась бойкая торговля. Днём этот безумный спектакль освещало яркое солнце, а с наступлением темноты, на высоких деревянных столбах зажигали масляные светильники, которые в разгар ночной торговли проливали свет на этот «шальной балаган».
Село «Велиководное» так оно называлось, было застроено хибарами из хорошо отполированных брёвен. Разные по величине и убранству, они сразу давали понять приезжим, кто и с каким достатком живёт здесь. По всему селу были разбросаны разные по роду занятий мастерские. В кузнях матёрые кузнецы стучали огромными молотками, разнося по всей округе звон кующегося металла. Пекарни, харчевни — это вообще отдельное царство! Манящий аромат свежего хлеба и готовящейся вкусной еды постоянно витал в воздухе. Эти волшебные запахи особо настойчиво подавали сигналы народу для любимого занятия — набитию пуза всякой вкуснятиной.
Но главным ремеслом этого села была добыча разных морских продуктов. Множество видов рыб ловилось для продажи на базаре. Мелкая охотно скупалась людом, не имеющим большого дохода. Среднего же размера, продавалась исключительно для харчевен. Там из неё готовили вкуснейшие блюда. Другая, более крупная и дорогая рыба продавалась зажиточному люду или охотно шла в обмен на другие товары.
На песчаном берегу, возле многочисленных маленьких причалов стояли ветхие лодки. Покачиваясь на прибрежной волне, эти посудины, уткнувшись носами в песок, так и старались сползти в море, чтобы скрыться от своих хозяев. По мосткам, спускавшимся с лодок, бегали туда-сюда работяги, которые носили всякие грузы. Капитаны этих старых судёнышек раздавали не только команды, но и разные проклятия своим подчинённым. В общем, жизнь в этом городке била ключом.
С севера в сторону села «Велиководное» медленно двигалась крытая повозка. Огромный гнедой конь с густой длинной гривой, запряжённый в оглобли, плавно тянул её вперёд. Словно не чуя за собой тяжесть своего груза, он мощными шагами ступал по пыльной дороге.
На лавке позади красавца-коня сидел таинственный человек. Широкий капюшон, наброшенный на голову, скрывал его лицо, оставляя заметной только чёрную, аккуратно стриженую бородку. На тело, покрытое шрамами, была надета меховая шубейка, а на шее висел красивый магический амулет, сделанный из камня синего цвета.
Просторные штаны, заправленные в сапоги, смотрелись на худощавом страннике довольно прикольно. Пояс, что поддерживал эти штанищи, был сплетён из сыромятной кожи. В стальной проушине висел длинный нож с широким массивным лезвием, а на маленьких петельках крепились мешочки с магическими амулетами и разными травами. Это был Вула, четвёртый герой мира Лучизария.
Худой и жилистый, он, словно часовой маятник, постоянно находился в движении. Вула мог сутками бродить по лесам, лугам и полям, собирая разные травки и цветки. Лазить в горы, отковыривая что-то похожее на засохший мох. Собирал мелкие причудливые камушки. В общем, с виду настоящий «ботаник». Но могу вас заверить, это не простой любитель флоры и фауны.
Вула был высшего ранга чародеем. Прекрасный врачеватель, который исцелял боевые раны и разные хвори своих друзей. В его умной башке хранились кучи лечебных заговоров и магических ритуалов. Да, ко всему этому, Вула был отважным воином.
Он никогда не прятался за спины друзей и всегда шёл напролом, сметая всё на своём пути. Хотя, что греха таить, у этого хитрого чародея был большой козырь в рукаве. Он с помощью великой магии мог становиться невидимым для глаз своих врагов, а иногда и для друзей. Да! Любил этот чудо-лекарь пошутить над ребятами и почти всегда рисковал получить кулаком по харе, но каким-то образом избегал насилия над собой. Была у него и слабость — не мог отказать в помощи тем, кто её просил. Конечно, с его стороны великодушно помогать, только вот не всегда Вула получал благодарность за свою помощь.
Повозка размеренно двигалась по дороге мимо живописного пейзажа этого края. Вула слегка подгонял своего коня и, перевалив через последний холм, увидел село, до которого спешил добраться. Проехав ещё немного, он миновал широко раскрытые ворота. Эти огромные ставни никогда не закрывали, так как движуха здесь не прекращалась ни на минуту.
Заехав в это поселение, Вула посмотрел по сторонам и, понюхав воздух, сразу уловил запах жареной рыбы, свежего хлебушка и солоноватый привкус моря. Он широко улыбнулся и подумал: «Да! Давненько я не был здесь. Как славно видеть эту суету и толкотню, слышать вопли торговцев, споры мужиков, шушуканья молодых девах».
С такими мыслями Вула, проехав немного по главной дороге, свернул в переулок. Добравшись до конца улицы, он остановился возле ветхой хибарки, ничем не примечательной. Из соседнего домика вышла молодая женщина посмотреть, кто подъехал. Увидев знакомую фигуру, она, вскрикнув от неожиданности, спросила:
— Неужто это великий чародей? А я уже смерилась с тем, что больше никогда вас не увижу! Вула снял капюшон с головы и посмотрел голубыми глазами на встревоженную женщину.
— Всё в порядке, Роза. Не волнуйся. Я смотрю, ты похорошела. Вула подошёл к дверям хибары и, распахнув их, заглянул внутрь.
— Молодец. Хорошо охраняла логово. Смотрю, чистота и порядок в моём скромном жилище. Роза, иди сюда, хозяюшка! Женщина неторопливым шагом подошла к нему. Та уважала и любила своего наставника.
— Что-то не так, учитель? Вула тут же услышал нотки волнения в её голосе.
— Роза, да что случилось! У тебя неприятности, что ли?
Она пряча от него взгляд, закивала головой. Вула слегка наклонил голову и посмотрел в её глаза, полные слёз. Достав из штанов белый лоскут материи, он вытер капли, стекающие по щекам Розы. Прижав её к груди, тот погладил по роскошным рыжим волосам, успокаивая свою подругу. Вдруг Вула отодвинул Розу от себя и строгим голосом сказал:
— Давай зайдём в хибару и поговорим. Буду надеяться на то, что ты не совершила глупость, о которой я предупреждал.
Они зашли и сели на лавку, стоящую возле широкого стола. Вула с тревогой наблюдал за Розой. Та, положив руки на колени, смерено ждала вопросы от своего наставника.
— Ты меня не послушала? Сама пыталась лечить хворь людскую? Чего молчишь, неумеха? Что натворила, глупая!
— Зачем вы так, учитель? И тут в её глазах промелькнула искорка злости.
— Вы же сами уехали и бросили меня, не доучив! Прошло много времени, а люди каждый день шли сюда за помощью. Вы хоть можете представить, сколько раз я видела в глазах этих несчастных страх и разочарование. Горе матери, которая, принося своё больное чадо, уповала на вашу лечебную магию. Что мне оставалось делать? Отнять у людей последнюю надежду на исцеление? Сказать, что лекарь-чародей больше сюда не вернётся? Это? Если честно, я не смогла спокойно смотреть на страдания больных людей и в какой-то момент решила помогать им.
В одну из ночей, услышав стук в вашу дверь, я вышла на улицу и увидела маленькую девочку, которая, плача навзрыд, звала на помощь. Подбежав к этому дитя, я наклонилась и спросила: «Что случилось, малыш?». Но она, не ответив, схватила мою руку и потащила вниз по улице. Подведя к дверям пекарни, девчушка легонько толкнула их. Протянув руку, она указала на два силуэта, лежащих на полу. Взглянув на меня заплаканными глазами, сказала: «Смотри, папка и мамка умирают. Помоги им, пожалуйста, ученица лекаря!».
Переступив порог, я быстро подошла к лежащим на полу супругам. Присев рядом с ними, сразу поняла, что случилось. Картина была жуткая! У пекаря в животе торчала рукоять ножа, а у жены из головы струйкой сочилась кровь. Схватив со стола тряпку, я порвала её на ленты и, замотав голову бедной женщине, постаралась остановить кровь. Не имея больше ничего под руками, пришлось сделать только одно — наложить оставшиеся куски ткани на живот вокруг раны пекаря. Девчушка стояла в стороне и тряслась от страха. Обернувшись, я позвала её к себе и, нежно обняв, тихо шепнула: «Будь смелой. Нужна твоя помощь. Давай, беги, зови соседей». Малышка кивнула и быстро вышла за дверь.
Поднявшись, я стремглав помчалась в хибару, а пока бежала, судорожно соображала, что нужно собрать. Распахнув дверь, я вошла и сразу вспомнила о ваших учениях для лечения таких ран. Схватив с полки нужные настойки и травы, живо попихала их в кожаный мешок и, выскочив на улицу, со всех ног помчалась к пекарне. Не знаю, что случилось, но я не боялась, а только чётко представляла свои действия. Подбегая к дверям пекарни, возле которой толпились соседи, я на ходу крикнула: «Мужики! Помогите положить этих несчастных на лежанку». Из толпы вышли двое здоровенных дядек и, аккуратно подняв мужа и жену, перенесли в соседнюю комнату. Растолкав народ, я подошла и, наклонившись, стала прислушиваться. Они дышали, но дыхание было слабым. Рядом стояла полная женщина, которая, потрогав меня за плечо, взволнованно спросила: «Может, принести чистой водицы? И пару широких лоскутов материи?».
«Было бы очень здорово». Ответила я. Та развернулась и быстро вышла из пекарни. Когда женщина появилась вновь, то в руках она тащила не только ведро с тёплой водой, но и целую кучу белоснежных полотенец. Молча положив на стол, она повернулась к стоящему возле дверей народу и громко сказала: «Люд честной! Расходитесь! Давайте не будем мешать!».
Когда все ушли, я принялась за дело в точности, как вы и учили. Сначала аккуратно вынула нож, промыла рану и напихала в неё мазь из трав для заживления. Потом зашила и плотно перевязала. Открыв пузырёк с настойкой, я произнесла лечебный заговор и маленькими порциями влила в рот пекарю. Потом занялась женой. Промыв довольно глубокую рану на её голове, я смазала мазью и, наложив чистую повязку, напоила настойкой. Теперь оставалось только ждать. Если я всё сделала правильно, то утром отец и мать этой несчастной девчушки будут живы.
Ночь тянулась долго. Сидя возле них, мне постоянно приходилось прислушиваться к дыханию мужа и жены. Казалось, что его уже и нет, но вдруг неведомые силы заставляли их снова дышать. Наконец-то взошло солнце. Его первые лучи, проникая в комнату, осветили лежащих на широкой кушетке родителей девочки. Тихонько подойдя, я увидела, как они испуганно смотрят, не понимая, что происходит. Вы не поверите, учитель! Но в тот момент я очень гордилась тем, что не растерялась и не забыла в панике ваши учения.
Выйдя на улицу, я вдохнула полной грудью свежий морской воздух и воскликнула. Помогла! Сумела! Вы знаете, как хотелось кричать от радости! Ведь я победила смертушку и впервые сама смогла залечить страшные раны. В течение целого месяца пришлось ходить в пекарню, накладывать новые повязки, поить настойками и читать заговоры. А когда эти бедолаги поправились, они поведали о ночном нападении каких-то разбойников. Рассказали, что в тот момент не думали о своих жизнях, а молились, чтобы ничего не случилось с их дочуркой.
Через некоторое время всё больше людей стало обращаться за лечением. Вот так потихоньку пошла молва о лекаре с «Нижней» улицы. Миновал почти год, и ждать вас не имело смысла. Мне тогда было очень при очень жаль, что моё обучение не закончено. Обидно, что не успела больше узнать о всех ваших секретах врачевания. Поэтому пришлось лечить людей, которые приходили за помощью так, как я умела. Роза на мгновение замолчала, а потом, посмотрев в глаза Вуле, вздохнув, продолжила:
— И вот наступил тот день, когда я не смогла помочь родителям спасти их маленького сына. Эх! Почему же они не пришли раньше. Этот мальчуган был бы сейчас здоров, бегал, смеялся, радовался жизни, но они обвинили меня в его смерти. Не прошло и двух дней, а молва уже прокатилась по всему селу. Добрые дела в одночасье превратились в прах. Здешний народ стал меня презирать и обходить стороной. Несколько раз даже сильно избивали, и я долго лечила раны, которые были не только на теле, но и в сердце. Совсем перестала выходить на улицу, боялась, что ещё раз побьют. Только пекарь с женой до сих пор заботятся обо мне. Приносят тёплый хлеб и немного еды, всегда утешают, говоря: «Что скоро всё забудется и встанет на свои места». Но, мой учитель! Как жить в мире, где столько злобы и неблагодарности? Подскажи! — и она расплакалась.
После рассказа Розы он ругал себя за то, что назвал её неумехой и глупой, а ведь ему нужно гордиться своей ученицей. Вула подсел к ней поближе и, нежно обняв, постарался успокоить.
— Не плач. В этом мире всем не угодишь. Думаешь, меня всё время благодарят? Сильно ошибаешься. Роза, послушай. Обещаю обучить тебя такой лечебной магии, которой не владеет ни один смертный в этом мире. Так что перестань рыдать и соберись с духом. Он встал и подошёл к дверям.
— Сейчас мне надо отвести своего коня в конюшню, напоить, накормить, дать наказ сторожу, чтобы хорошенько присматривал за моим добром. Потом зайду в лавку, наберу вкусной еды, и мы сперва набьём пуза до отвала, а потом, отдохнувши, начнём обучение. Ты согласна? Роза, вытирая ладонью слезы, закивала головой.
— Я рада, что вы вернулись. Роза встала и, подойдя к учителю, поцеловала в щёку. Он, немного смутившись, поднял свою котомку, которая лежала возле дверей и, развернувшись, вышел из хибары.
Взяв под уздцы своего коня, Вула отвёл его в конюшню, а сам, пройдя в начало улицы, остановился возле лавки, где продавались харчи. Открывая резную дверь, тот услышал, как висящий над ней колокольчик звонко зазвенел, предупреждая хозяина, что пришёл посетитель. Шагнув через порог, Вула сразу уловил запахи, витающие в воздухе. Оглядев убранство уютной лавки, он удивился разнообразию всякой еды, которая аккуратно лежала на полках. Через минуту из подсобки вышел пожилой мужик и, кивнув головой в знак приветствия, сказал:
— Доброго здравия, путник. Чем помочь вам, уважаемый?
Вула подошёл поближе и, слегка наклонившись, посмотрел на хозяина лавки. Во взгляде чародея читался вопрос: «Откуда ему знакома рожа этого мужика». Почесав затылок, Вула потряс головой и подумал: «Ощущение такое, что мне знаком этот торгаш. Вот незадача, хоть убей, не помню. Да ладно! Сдался он мне. Наберу жрачки и тихонько свалю». Вула, выпрямился и ответил:
— Ну и тебе доброго здравия. Спрашиваешь, чем помочь? Будь другом, собери разной вкуснятины и побольше. У меня сегодня прелестная гостья, так что пихай харчи в котомку до самого верха.
Вула снял её сплеча и бросил на прилавок. Достав мешочек, где зазвенели монеты, чародей положил его рядом с ней. Услышав звон грошей, хозяин стал подносить разные харчи и складывать их в кожаную сумку. Напихав туда ароматного копчёного мяса, фруктов, свежего хлебушка и вкусно пахнущего сыра, он завязал котомку и протянул Вуле.
— Вот, странник. Возьми. Я всё положил по вашей просьбе. Надеюсь, вы останетесь довольны моими харчами. Вула улыбнулся и забросил котомку на плечо.
— Сколько монет отвесить тебе, лавочник? Тот слегка замялся, почему-то чувствуя себя виноватым.
— Пять и не больше.
Вула взял мешочек с монетами и, высыпав на ладонь, отсчитал ровно пять штук. Положив их на деревянный прилавок, он развернулся и потопал к выходу из лавки. Дойдя до дверей, чародей вдруг оглянулся.
— Так вот оно что! Смотрю на тебя и думаю, почему рожа знакома. Теперь вспомнил. Твою супругу лечил от гнойных нарывов по всему телу. Кстати, как она? Жива, здорова?
Мужичок выпучил глаза и, топчась на месте, стал соображать, что ответить посетителю. Стукнув себя ладонью по лбу, он низко стал кланяться. Выйдя из-за прилавка, тот сказал:
— Извини, великий чародей, не признал тебя сразу. Вот я дурная башка! Но ведь молва прошла, что вы покинули эти места навсегда. С женой всё в порядке. С превеликим уважением, благодарю вас. И вот что ещё. Возьмите монеты назад. Будем считать, это малая часть оплаты за спасение моей любимой женщины, — и хозяин лавки протянул их Вуле.
Да перестань кланяться, мужик. Ты просил слёзно о помощи, я помог. Это моё ремесло, глупая твоя голова! А гроши оставь. Негоже раздавать еду даром. Что касается платы за лечение, мне достаточно видеть твою супругу здоровой. Так что давай, не болейте. Береги свою семью. Вула открыл дверь и вышел на улицу.
Шагая по мощёной мелким булыжником дороге, он обратил внимание на жителей села, которые суетились возле домов. Одни мужики махали мётлами, наводя чистоту в своих дворах, другие, сидя на лавочках, курили самокрутки, ну а женщины, развешивая только что постиранное бельё, ворчали на своих бездельников. Пройдя ещё немного, Вула заметил, что некоторые люди, улыбаясь, кивают в знак приветствия. «Смотри помнят меня!» — Подумал Вула. И как подтверждение своих догадок, он услышал ликующие вопли.
— Доброго здравия, лекарь! Хорошо, что вы вернулись! Вула сначала обрадовался такому отношению к своей персоне, но, вспомнив рассказ ученицы, насупившись, перестал обращать внимание на жителей села.
Оказавшись возле хибары, он толкнул дверь и зашёл внутрь. В его недолгое отсутствие Роза уже успела подмести пол, расставить всё аккуратно на полках и вымыть домашнюю утварь. Увидев, что учитель вернулся, она взяла котомку из рук Вулы и сразу начала накрывать на стол. Закончив раскладку харчей, та молча указала учителю на кувшин, который стоял в углу на маленьком столике. В нём была прохладная водица, принесённая ей из колодца. Подняв его, та полила на руки чародею. Вула умылся, протёр шею этой живительной влагой и, сняв сплеча Розы чистую тряпицу, обтёрся ею.
Усевшись за стол, они молча стали наслаждаться вкуснятиной, которую принёс Вула. Когда пузики были полны и сыты, Роза собрала оставшуюся еду в корзинку и отнесла в маленький погребок, где было прохладно. Вернувшись, она села за стол и уставилась на своего учителя. Сверля его пытливым взглядом, Роза ждала команды, когда чародей начнёт обещанное им обучение. Вуле стало как-то неуютно от напористого взгляда. Хлопнув ладонями по коленкам, он сказал:
— Роза, ты что такая торопыга! Не сверли меня своим взглядом. Обещал! Сделаю! Дай передохнуть. Пузо полное! А обучение нужно проводить чуть голодным и немного злым. Тогда и уроки усваиваются быстрей, ясно?
— Просто боюсь, что вы опять исчезните и не закончите моё обучение. Для меня очень важно доказать жителям села, что они были неправы. Вула улыбнулся и произнёс фразу, от которой у Розы зашевелились волосы на голове и закралось странное сомнение.
— Сегодня ты заснёшь сладким сном, а завтра проснёшься самым лучшим лекарем во всей округе. Роза, сомневаясь в словах чародея, пристально посмотрела на него.
— Что без всякого обучения? Но это невозможно!
— Вот завтра и посмотрим. А пока иди домой и подумай, может быть, ты рождена чародейкой и давно уже стала хорошим лекарем? Роза на мгновение задумалась о словах своего учителя. Она молча встала и обняв Вулу сказала:
— Мой дорогой друг. Будь я хорошим лекарем, то смогла бы помочь всем без исключения, но это не так. Смею надеяться на то, что завтра вы всё-таки постараетесь научить меня настоящему врачеванию. И, опустив голову, Роза поплелась в свою хибарку.
Наступил вечер. Вула сидел в глубоких раздумьях, явно стараясь принять правильное решение насчёт Розы. Та, в свою очередь, завалившись на лежанку, размышляла о словах, сказанных её учителем. Вула потёр ладонями лицо и подумал: «Она способна вынести тяжести врачевания и достойна того, чтобы получить частицу моего магического дара. Решено! Надо помочь ей. Пусть несёт добро людям, исцеляя их».
Чародей встал и, развязав маленький мешочек, висевший у него на поясе, вытащил оттуда небольшой камень зелёного цвета. Подойдя к полкам, Вула взял плетёную верёвочку из сыромятной кожи и два пучка сухой травы, от которой резко пахло горечью. Открыв шкафчик, он достал склянку с голубыми и красными цветками и прошёл к столу.
Разложив на нём то, что собрал, чародей сел на скамейку. Поставив перед собой ступку, Вула насыпал в равных пропорциях травы и цветки. Вынув из другого мешочка маленькую склянку с блестящей жижей, он легонько встряхнул эту волшебную энергию. Чуя своего хозяина, та замерцала голубым светом, наполняя хату чистой магией. Открыв этот флакончик, Вула осторожно вылил её в ступку и стал медленно растирать толкушкой.
Приготовив кашицу из этих магических компонентов, он поместил туда зелёный камень и верёвочку. Хорошенько обмазав их, Вула достал красный кусок материи, который был исписан магическими рунами. Вывалив содержимое ступки в середину этого лоскутка, быстро завернул и завязал края узлом. Зажав его в руке, Вула вышел на улицу и зашагал в сторону конюшни, где оставил под присмотром своего коня. У стойла, где стояли лошади, его встретил конюх, который, прислонившись к стогу соломы, вертел в руке подкову.
— Добрый вечер, чародей! Что, соскучились по своему красавцу? Не сумлевайтесь! Накормлен, напоен и ухожен. — Бодро доложил он. Вула подошёл и взглянул на конюха.
— Не сомневаюсь, что так и есть. Уважаемый! Запряги его и выводи. Мне нужно быстро смотаться в одно чудное местечко. Только язык держи за зубами. Пройдёт всё гладко, получишь монетку. Давай, торопись, время поджимает!
Тот развернулся и стремглав побежал в конюшню. Немного погодя до ушей Вулы донеслись возгласы ругани и проклятий. Потом послышался топот мощных копыт, и на выходе появился конюх, который вёл за собой коня чародея.
— Ну и норов у него, хоть и красавец. Не жеребец, а сплошной комок нервов!
Вула, усевшись в седло, громко засмеялся и, похлопав по мощной шее коня, пустил его в галоп. Миновав главные ворота, чародей направился в ту сторону, где виднелась полоска леса. Скача во весь опор, они неслись напрямую по ухабам. Видимо, тот очень спешил оказаться в нужном месте и в определённое время.
Обогнув очередной широкий овраг, Вула подъехал к опушке леса. Там, раскинув свои пышные кроны, росли великаны дубы. Чародей тормознул жеребца и, осмотревшись, ловко спрыгнул на землю. Взяв под уздцы, он подвёл коня к одиноко стоящему дереву. Привязав уздечку за толстую ветку, тот направился вглубь леса. Осторожно пробираясь между огромных стволов, Вула вдруг остановился и прислушался. Улыбнувшись, он прочитал заклинание «Поиска» и в туже секунду перед ним появился сгусток магической энергии.
Легонько толкнув его вперёд, Вула стал наблюдать, куда направится волшебный маячок. Тот, плавно подлетев к одному из старых дубов, опустился между корней, торчащих на поверхности. Просочившись вглубь земли, он таинственным образом исчез. Дерево вздрогнуло, а в неглубокой ямке, поросшей травой, забурлил родник. Вула подошёл и, встав на колени, развернул красный лоскут. Достав зелёный камень и кожаную верёвочку, тот бросил их туда. Наклонившись, он почти касаясь губами прозрачной воды, стал шептать древнее магическое заклинание.
Поднялся лёгкий ветерок. Зеленоватая дымка медленно окутала ствол огромного дерева, и пока Вула творил магию света, над ним закружились странные создания, похожие на маленьких человечков с прозрачными крыльями. Вдруг воздух в лесу стал густым, и всё замерло, словно время остановилось. Раздался раскат грома, от звука которого с ветвей посыпались плотные листья древесного исполина, а мощный порыв ветра развеял остатки магии на все четыре стороны света.
Вула тихонько встал и увидел своё творение. В воздухе, плавно покачиваясь, парил магический амулет. Он протянул руку, ну а тот, вспыхнув ярким светом, послушно опустился на ладонь своего создателя. «Дело сделано. Теперь нужно восстановить силы и в путь». — Подумал чародей. Достав из сумки флакон с настойкой, тот вынул деревянную пробку и немного отпил. Спрятав обратно бодрящее зелье, он засунул амулет в карман и, обняв руками ствол дерева, произнёс заговор «Благодарности». Развернувшись, Вула быстро пошёл к опушке леса. Отвязав коня, тот запрыгнул в седло и неспешно отправился обратно. Когда Вула добрался до села, было далеко за полночь. Подъехав к воротам конюшни, он слез с жеребца и позвал сторожа. Не дождавшись ответа, Вула тихонько провёл коня в стойло, снял седло и, напоив прохладной водой, насыпал в корыто отборного зерна. Погладив его по пышной гриве, чародей шепнул:
— Спасибо, мой верный друг.
Заперев калитку на задвижку, Вула направился к выходу. Шагая мимо стога сена, он наконец-то увидел конюха, который, обняв седло, «сладко» нёс сторожевую вахту, громко похрапывая. Чародей остановился и, улыбнувшись, достал монетку. Не зная, куда положить, он запихнул её в карман кожаного фартука, надетого на стража чужого добра.
Оказавшись на улице, Вула сразу потопал к хибаре Розы. Подойдя, тот заглянул в окошко. Там, при тусклом свете свечей мирно спала его ученица. Тихонько приоткрыв дверь, он зашёл в комнату и, приблизившись к лежанке, опустился на колени. Достав магический амулет, Вула осторожно положил своё творение в нежную ладонь Розы. Поднявшись, тот вытянул руки и шёпотом произнёс мощное заклинание «Перемещения Силы». Тело чародея вспыхнуло ослепительным светом, и тут же по комнате закружилась волшебная энергия, которая стремительно проникала в его ученицу. Когда всё закончилось, Вула опустил руки и про себя подумал: «Вот теперь ты настоящий лекарь-чародей».
Магия рассеялась, и Роза как-то неспокойно стала ворочаться на лежанке. Вула знал, что происходит, поэтому он тихонько вышел из дома и побрёл к себе в хибару. Оказавшись в хате, чародей лёг на широкую лавку и закрыл глаза. Тот не собирался спать, а терпеливо ждал утра, чтобы понять, прижилась ли его частичка «Великой Магии Света».
На горизонте взошло солнце. Его первые лучи, ласково ложась на поверхность, освещали земной мир. Вдруг дверь в хате распахнулась. Вула привстал и увидел на пороге Розу, стоящую с протянутой рукой, в которой она сжимала светящийся амулет. От волнения, губы её тряслись, а в расширенных глазах был панический страх. Медленно подойдя к Вуле, Роза охрипшим голосом спросила:
— Учитель, что это за штука? Почему моё тело горит и ноет, а в голове куча знаний о магии врачевания? От одной только мысли, что они существуют, меня бросает в дрожь! Вула, таинственно улыбаясь, забрал своё творение и, молча надев амулет на шею Розы, отошёл к столу.
— Помнишь моё обещание, что утром станешь лучшим лекарем во всей округе? Я сдержал своё слово. Ты, Роза, удивительный человечек. Твоя доброта и смелость достойна великого дара исцелять. Носи этот амулет всегда. Это частичка моей магии. С его помощью ты сможешь излечить всех нуждающихся от любой хвори. А вот ещё один подарок. Вула взял со стола книгу в кожаном переплёте и протянул её Розе.
— Здесь записаны все ритуалы, связанные с применением твоего амулета, и полный список того, что должно быть у тебя на полках. Береги эту книгу и никогда не давай её в чужие руки. Теперь моё присутствие здесь больше не нужно, и более того, я уверен, что ты прекрасно справишься сама. Сейчас поеду на базар, пополню запасы провизии и отправлюсь дальше в путь. Дам тебе только один совет: хочешь стать известным лекарем, никогда не ищи тех, кому нужна помощь. Пусть они сами тебя отыщут. Не спеши, всё придёт со временем. У Розы на глазах навернулись слёзы.
— Учитель. Выходит, что мы теперь никогда не встретимся? Вечером не выпьем чаю за душевной беседой?
— Роза, кто знает, что будет. Надеюсь, встретимся. А вот когда, за нас решит судьба да господин случай. Какой будет наша встреча, мне неизвестно. Может радостной, или не очень, мы не ведаем, но знаю одно, что уезжая, оставляю этот народ в хороших руках. Скажу тебе больше, я ведь не собирался возвращаться и двигался в другую сторону, но магия, наполняющая моё тело, привела именно сюда. Теперь понимаю, почему. Поверь, я рад, что оказался рядом с тобой в самый нужный момент. Запомни, Роза, магия в нас очень сильна. Она постоянно меняет наше восприятие этого мира. Слушай её внимательно и уважай за силу, которую получаешь. А теперь я должен сказать тебе: прощай, Роза. Хибару мою можешь использовать по своему желанию. Это ещё один подарок от меня.
Они крепко обнялись, прощаясь друг с другом. Вула, поцеловав Розу в лоб, улыбнулся и побрёл в конюшню. Подойдя поближе, он увидел сидящего на скамейке ещё не совсем проснувшегося сторожа. Раскрыв широко свой рот, этот соня сладостно зевал и чесал затылок. Вула усмехнулся и спросил:
— Как охранялось чужое добро? Наверное всю ночь не спал. Сторожил. Монетку, что я тебе обещал, нашёл?
Тот встал с лавки и, виновато взглянув на чародея, раскрыл ладонь. В ней лежала та самая монета, оставленная им ночью. Вула состроил удивлённое лицо и воскликнул:
— А вот и монетка! Нашёл-таки бродяга!
Тому стало стыдно за то, что оплошал с охраной своей конюшни. Сделав утомлённый вид, он пожаловался чародею, чтобы оправдать себя в его глазах.
— Прошу покорно простить меня за ночное происшествие. Я без подмены. Напарник заболел, и пришлось две ночи не спать. Чистил, кормил, поил, сено ворошил. Вот и сморил сладкий сон. Виноват, не гневайся.
— Да перестань верещать. Твои оправдания мне без надобности. А вот если кто-то из матёрых купцов узрел бы такое безобразие, тут уж не отвертишься, сразу получишь в морду. Думаешь, они, узнав, как ты охраняешь конюшню, доверят своё добро в следующий раз? Ведь молва по вашему селу разлетается в мгновение ока. Так что мотай на ус и делай работу честно. Ладно, конюх, некогда мне трепать языком и читать тебе поучительные морали. Ты вроде неглупый, всё сам додумаешь. Запрягай моего коня, я спешу. И давай шустрей, непутёвый сторож.
Того словно кипятком ошпарило. Он рысью помчался в загон, а через минуту появился с жеребцом. Подведя к повозке, конюх умело запряг его в оглобли, всё подтянул, поправил и даже смазал оси колёс густым жиром.
— Принимай работу, лекарь-чародей! Вула подошёл, потрогал ремни, пошатал оглобли.
— Молодец, конюх. Хоть ты и здоров спать, но работу свою делаешь, как настоящий мастер. Я что-нибудь должен? Или монет, что ты получил, достаточно?
— Тех вполне хватит. А вот эта монетка, она лишняя. И он протянул её Вуле.
— Оставь себе. Пусть напоминает о том, как не стоит относиться к ремеслу. Прощай. И натянув поводья, чародей поехал по улице в сторону главной площади.
Оказавшись у огромного рынка, он остановился напротив скобяной лавки и, спрыгнув с повозки, привязал коня к фонарному столбу. Осмотревшись, Вула двинулся вглубь орущих торгашей, которые пытались продавать свои товары. Протискиваясь через толпы покупателей, он дошёл до нужного прилавка. Торговец, заметивший посетителя, сразу узнал чародея. На его лице появилась гримаса удивления и страха. Поправив дрожащими пальцами растрёпанные волосы, он воскликнул:
— Добрый день, лекарь! А я слышал, что вы навсегда уехали из нашей округи. Что привело вас обратно? Вула нахмурил брови, а в глазах появилась капелька злости. Он нагнулся и спросил у купца.
— Скажи-ка ты ведь знаешь, что произошло с моей ученицей? А теперь представь, что я могу сделать за это с тобой и неблагодарным народцем, живущим здесь. Торговец молча кивнул, понимая, о чём говорит чародей.
— Так вот, — продолжил Вула, — с сегодняшнего дня она уже не ученица. Роза стала великим лекарем. Поверь, я об этом позаботился. Дам тебе дружеский совет: навостри уши, пока они ещё на месте, и слушай меня внимательно. Пустишь молву по всей округе, что лекарь-чародей передал Розе волшебные силы и знания. Ты понял? Через некоторое время я это проверю. Надеюсь, что всё будет в порядке. Ну, а теперь о хорошем. Как твой желудок? Не беспокоит? Кровушка горлом не бежит? Торговец немного расслабился, услышав приветливый тон Вулы.
— Всё в порядке, чародей. Низкий поклон вам за помощь. Насчёт Розы не беспокойтесь, ваши пожелания исполню, не сомневайтесь. А что ещё может сделать скромный купец для столь уважаемого лекаря? Вула погладил свою бородку и оглядел прилавок.
— Набери-ка друг мой сердечный, путнику немного провизии на дальнюю дорогу. Положи вяленой рыбки, копчёного мяса, фруктов разных, сладкой медовухи бутыль, да и хватит. Хотя нет, давай с десяток своих знаменитых лепёшек. Дюже вкусна твоя выпечка.
Торгаш шустренько засунул всё в холщовую котомку, завязал и передал Вуле. Чародей закинул её на плечо и, достав из походной сумки увесистый кисет с монетами, бросил его торговцу. Тот мастерски поймал и, взвесив, с удивлением спросил:
— Зачем так много? Мой дорогой спаситель!
— Одна половина твоя за харчи и работу, которую обещал сделать. Другая пойдёт авансом, для того, чтобы ты присматривал за Розой. Она не должна ни в чём нуждаться, ясно? Торговец, шустро спрятав кисет за пазуху, утвердительно кивнул в знак полного согласия.
— Всё будет хорошо, я обещаю! Вула похлопал его по плечу, развернулся и потопал обратно.
Пробираясь через толпы народа, чародей наконец-то покинул безумный базар. Подойдя к месту, где оставил коня, Вула отвязал узду от столба и, усевшись в повозку, засунул под седёлку мешок с харчами. Дёрнув поводья, тот двинулся в сторону главных ворот, а пока ехал, поймал себя на мысли, что уже скучает по милой улыбке и нежному голосу Розы.
Помотав башкой, чародей постарался освободить свой чердак от этих странных мыслей. «Да что со мной! Надо срочно глотнуть настойки горной плесени!». — Подумал Вула. Миновав ворота, он повернул налево и поехал в обратную сторону, оставляя за спиной село, из которого почему-то не хотелось уезжать.
                * * * *
Роза, проводив своего учителя взглядом, полным грусти, пошла к себе в хибару. Присев на лежанку, она крепко задумалась о словах чародея и об амулете, который в одночасье изменил её мировоззрение. Магия, скрытая в камне, постоянно двигалась по всему телу Розы, и она ощущала волшебные потоки каждым уголком души. Сначала это пугало, но, стараясь думать, что магия стала неотъемлемой часть её самой, Роза успокаивалась. Вдруг мысли резко прервались. Она прислушалась.
— Да, точно, кто-то стучит в окно хибары учителя. — Прошептала Роза.
Встав с лежанки, она подошла к дверям и выглянула на улицу. «Кто это? Что за чудо-создание!». — Подумала Роза. Переступив порог, она осторожно направилась к маленькому человечку, который ростом был ей до колена.
Большие синие глаза, длинный нос, торчащий вперёд, словно клюв птицы. На его голове росла большая копна кучерявых волос ярко-красного цвета, а на мелкое тельце была надета меховая накидка, доходившая почти до самых пяток. Его маленькие ножки, обутые в кожаные сапожки с загнутыми вверх носами, смотрелись на нём довольно необычно. Это худенькое создание колотило по дверям маленькой походной палкой и верещало:
— Лекарь! Чародей! Открой! Я знаю, что ты вернулся. Очень нужна твоя помощь. Скорей, нет времени. Увидев, что к нему подходит Роза, тот выхватил из ножен маленький меч и смешно встал в воинственную позу.
— Стой! Здоровенная тётка. Ещё шаг, и отведаешь моего клинка. Роза забыла о своих мыслях и рассмеялась над этим грозным воякой. Перестав улыбаться, она спросила:
— Чем помочь, любезнейший? Я Роза, ученица чародея. А вы кто будете?
Маленький человечек спрятал меч в ножны и подошёл к Розе. Поклонившись, он принял горделивую позу и, положив руку себе на грудь, важным голосом произнёс:
— Позвольте представиться, Боба, младший сын короля «Серых Пещер». Хочу спросить вас, куда делся лекарь. Я знаю точно, что он в этом селе. Не ври и отвечай как на духу. Где чародей? Роза наклонилась и окинула суровым взглядом это мелкое создание.
— Будьте повежливее, господин. Мне ведь не страшно. Вы ростом не вышли, чтобы пугать. А теперь, уважаемый, если хотите узнать, где лекарь, убавьте свой дерзкий тон и извинитесь. Боба сразу сообразил, что нахрапом и наглостью выудить, куда подевался чародей, не получиться.
— Покорно прошу простить меня, ученица лекаря. Позвольте объяснить вам причину моего резкого тона. В нём не кроется злоба. Это звуки отчаяния и страха. Это голос неминуемой смерти. Уверяю вас, благородная Роза, если я не приведу чародея, мой отец покинет этот мир. Поэтому очень прошу вас подсказать, где сейчас великий знахарь.
Роза присела на лавку, которая стояла возле хибары Вулы, и подумала: «А вот и первый мой посетитель. Хотя нет, Боба пришёл к учителю, а не ко мне». Она вспомнила слова чародея о том, что не нужно предлагать помощь самой. Та, отбросив эти мысли, с грустью посмотрела на маленького принца и вздохнув сказала:
— Мне очень жаль. Сегодня утром чародей навсегда уехал из села. Не спрашивай, куда он отправился, я этого не ведаю. Так что если поторопишься, возможно, и догонишь своего лекаря. Не уверенна, поможет ли тебе это выйти на след, но спроси у конюха, он охранял повозку и коня Вулы, вдруг знает. И ещё учитель сказал, что перед тем, как отправиться в дорогу, заедет на базар за припасами. Вот и всё что мне известно. Извини, Боба. Маленький человечек, схватившись ручками за голову, в отчаянии забормотал:
— Да что за напасть такая. Почему так не везёт. Взглянув на Розу, он подошёл и взял её за руку.
— Спасибо, что не отвернулась от моего горя, Роза. Удачки тебе в жизни, ученица чародея. Прости, но надо спешить. Боба отошёл в сторонку и свистнул.
Из-за угла хибары выскочило, судя по всему, его средство передвижения. Большой, упитанный, поросший густой шерстью лесной кабан. На огромных клыках, торчащих вверх, были надеты стальные кольца, к которым крепилась уздечка.
Подскочив к хозяину, он захрюкал и завизжал, как маленький поросёнок. Боба запрыгнул на спину своей лошадки и, пнув ногой, помчался по улице. Вылетев из села, он притормозил кабана. Крутя головой, Боба пытался определить направление, куда же направился лекарь. Ничего не соображая и не зная в какую сторону поехать, Боба выругался:
— Да чтоб тебя! Лекарь! Не мог задержаться на день, что ли? И пока Боба проклинал своё невезение, рядом остановилась телега, на которой лежал большой стог сена. Бородатый мужик, сидящий в ней, выпучив глаза, уставился на чудных существ. Боба повернулся и увидел, как тот с интересом рассматривает его. Подъехав на своём кабане вплотную к телеге, Боба громко крикнул:
— Эй, мужик. Хватит таращиться, глазища лопнут. Рот закрой и вытри слюни. Говорить можешь? Или дар речи утратил? Мужик отпрянул от орущего мелкого человечка.
— Чё вопишь, недоросток. Видишь — я в удивлении застыл. Для нас, людишек, ново зреть волшебные создания. Или думаешь, что в нашем селе таких как ты пруд пруди? Боба махнул на мужика рукой.
— Да перестань дивиться! Мы обычные! Простой пещерный народец. Лучше ответь, мил дружок. Пока ехал со стороны севера, не встретил ли ты повозку, запряжённую большим гнедым конём с пышной гривой. Мужик задумчиво почесал бороду.
— Никак, чародея-лекаря хочешь найти? Двигай на север, там за пятым холмом ползёт. Едет медленно, весь в раздумьях и мыслях. Если поспешишь, то нагонишь, прежде чем он достигнет развилки, а то опять потеряешь его.
Не успел мужик договорить, а Боба на своём кабане уже мчался по дороге, оставляя за собой клубы пыли.