Рассказ 9 Люсины приоритеты и интересы

           Старший брат Люси Валера, уже довольно взрослый, неожиданно пристрастился к рыбалке. В соседнем доме обнаружился заядлый рыбак – дядя Вася. Вот с ним Валера и ездил на рыбалку на реки города. А их было не много ни мало, целых шесть. Он вставал ни свет, ни заря и топал с дядей Васей за пределы города пешком. Идти  надо было далеко, но отговорить Валеру от рыбалки было просто невозможно. Часто они уезжали на автобусе с вечера,  тогда идти было не так много, ночевали там у костра в палаточке, а по утренней зорьке рыбачили на удочку, а иногда и бреднем. Эта рыбалка осталась у Валеры увлечением на всю жизнь. Он всегда с удовольствием рассказывал, где они были в этот раз и обо всех премудростях рыбалки, показывал всякие рыболовные снасти и, конечно, приносил домой рыбу, чем ужасно гордился.
     Так Люся узнала из чего делаются удочки, как нужно изготавливать поплавки и грузила и что такое донка и бредень.  Несколько раз за лето они ездили с папой на рыбалку, а однажды даже взяли с собой Люську, уж очень она просила.
    Тогда впервые она сидела вечером у костра, а проснувшись с рыбаками на зорьке, видела, как встаёт опухшее после сна солнышко, совсем без лучей, словно ещё с закрытыми глазами. Край его медленно появляется из-за горы, увеличиваясь с каждой минутой, и вот оно уже выпустило свои лучи и они скользят по тёмно-зелёной воде, растекаются по ней, по ряске и жёлтым кувшинкам, по прибрежным кустам, прогоняя куски лёгкого тумана, словно зацепившегося за воду. У Люси перехватило дыхание от этой красоты. Она всегда любила, когда было красиво.
     Папа с Валерой немного посидели с удочками, а потом папа разжёг костёр, сварил кашу с тушёнкой и вскипятил чай. После сытного завтрака Люсе тоже дали удочку в руки, только она не смогла ничего поймать и скоро потеряла интерес к рыбалке. Она ходила с папой купаться, собирала цветы и наблюдала за рыбой в ведре, которую поймали папа и Валера. Люська пыталась наблюдать за поплавком, но вскоре начала «клевать» носом и папа отправил её спать в палатку. А что? Это тоже было здорово, только мешала духота, а если открыть полог палатки, одолевали мелкие мухи. После обеда стали собираться до дому. Больше Люська на рыбалку не просилась, но, то раннее, красивое утро на реке помнила всю жизнь.
Прощание с начальной школой Люся пережила спокойно и стойко. С Марией Константиновной она и не думала прощаться, ведь она никуда не уезжает, а здесь, рядом, и если станет тоскливо, всегда можно сбегать к ней в класс, посмотреть на маленьких первоклашек и рассказать ей все классные новости. Так что грустить не надо! Ребята в классе остались те же, только предметов стало больше и учителя, ведущие их, были разными. Самыми любимыми предметами для Люси стали математика и история. Во-первых, история древних веков была такая интересная, что Люся слушала материал урока, не закрывая рта.  «Это же просто сказка! – думала она, когда учитель рассказывал о древних племенах или о Египетских пирамидах, – Вот бы это увидеть в кино…»  Но кино про древний Египет, «Клеопатра» она увидела только став взрослой, а пока они смотрели на уроках диафильмы о Египте.
На математике ей нравилось решать примеры и задачи наперегонки с одноклассниками. В классе сложилась группа сильных ребят, человек 10-12,  которые усваивали материал  по математике очень легко, и чтобы им не было скучно, учительница, Мария Яковлевна, выписывала на доске номера примеров и задач, которые надо было правильно решить,  а главное - скорее других.  Люся азартно кидалась в «бой» и довольно часто "побеждала" или, в крайнем случае, была в тройке лидеров.
Люся всегда была мелкая. На физкультуре стояла в шеренге замыкающей, но с этим ничего сделать не получалось. Она и на турнике висела по полчаса и вверх тянулась, ходила, задрав подбородок, чтобы казаться выше -  ничего не помогало. Это было очень обидно. В отместку за то, что Люся была самой маленькой в классе, она усиленно занималась физкультурой. Пробежать дистанцию старалась в числе лидеров, прыгнуть в высоту тоже среди лучших, длинноногих девочек, прыгнуть через «козла»? Да, запросто! А по канату лазила, как обезьяна. Учительница физкультуры всегда хвалила Люсю, и в эти минуты  она забывала, что меньше всех по росту в классе.
На Новогодний  праздник решили поставить инсценировку «Снежная королева». Люсе очень хотелось получить главную роль, но играть роль Снежной королевы дали Наташе Перевозчиковой, высокой, красивой девочке с тёмными, длинными косами. Люся так переживала, что осталась без заветной роли, что баба Олечка сжалилась над её страданиями (она как раз приехала с внучкой Таней к ним в гости) и сшила ей из марли красивый наряд. Ну, точь-в-точь,  как у Снежной королевы! Длинное платье с пышной юбкой и рукавом «фонарик» было таким прелестным, что его немедленно надо было показать всем.  Да к тому же ей сделали веер из бумаги, облепив его фольгой от конфетных фантиков. Люсе наряд очень понравился, но остались кое-какие сомнения. «Во дворце Снежной королевы, наверное, и так очень холодно. Зачем же там веер?» – думала она.

          – А кто же я буду? Мне же не дали никакой роли? – спросила Люся бабушку.

          – А ты будешь - принцесса из Гренландии, которая приехала к Снежной королеве в гости, – ответила она.

Это объяснение полностью устроило Люсю, и она попросила Елену Николаевну, ставившую эту инсценировку включить и её в действие. Елена Николаевна согласилась и даже разрешила Люсе при выходе на сцену сделать перед Снежной королевой реверанс, но ничего не говорить и вести себя на сцене скромно, то есть не двигаться. Ну и что! Зато все хорошо рассмотрели изумительный Люсин наряд. Правда, наряд у Снежной королевы был нисколько не хуже. А Люся готова была ходить в своём платье всё время и даже на уроки, так оно ей нравилось.
      Новогодний праздник для средних классов прошёл, было очень обидно убирать костюм в коробку опять на целый год. Его же не все ещё видели! И Люся, улучив момент, когда никого из взрослых не было дома, облачилась в свой новогодний наряд и вышла на заснеженное крыльцо. Она стояла на крыльце, пока совсем не заледенела, не обращая внимания на ахи взрослых, которые, проходя мимо, дыша густым паром, как сговорившись, повторяли одно и то же:

          – Ах! Зайди немедленно! Простынешь! Заболеешь!

И Люся действительно заболела. Вечером у неё поднялась температура до 40 градусов. Она вся горела и ничего ей не помогало. К тому же появилась острая боль в ногах, да такая, что пятки стали пухлыми, как подушечки, а ноги невозможно было просто повернуть  набок. Сознание Люси, то прояснялось, то снова мутилось, глаза было тяжело открывать. Так и лежала она с закрытыми, опущенными, горячими веками.  Ей казалось, что на неё катится и катится огромный рулон упаковочной, тёмной бумаги, из которой делали кульки в магазине для конфет, печенья и сыпучих продуктов, а иногда в эту бумагу упаковывали селёдку или книги и какие-то вещи. А рулон  всё разворачивался и разворачивался. Мама и баба Оля попеременно просидели около неё всю ночь, а утром вызвали скорую помощь. Папа на руках отнёс Люсю в машину скорой помощи. Как же ей было больно! Хотелось кричать, но она только стонала, и слёзы сами скатывались из уголков её глаз.

      Детская больница, одноэтажное длинное здание барачного типа, располагалась в отдалённом районе города, за железнодорожным вокзалом. Первые три дня Люсе было тяжело и совершенно всё равно, что происходило вокруг. Ей давали какие-то таблетки и делали  болючие уколы, которых она очень боялась, но терпела, закусив до боли губу. А температура всё равно упала только на третий день к вечеру. Люся только тогда огляделась и попыталась встать, но резкая боль в ногах не позволила ей сделать это.  Медсёстры заходили в палату, чтобы делать ей уколы  и нянечка приносила еду и ставила её на табурет возле кровати. Люся ела плохо, и нянечка укоризненно качала головой. Встала Люся только на шестой день и самостоятельно потихоньку сходила в туалет. Это уже было достижение. В палате располагалось восемь коек и на всех были дети, кроме одной. На ней рядом со своей внучкой спала бабушка. Девочка не могла сама делать ничего. Она не ходила (её катали на коляске), не умела пить и кушать, руки её не могли удержать ложку или другой предмет.  У неё тряслась голова, и вся фигура была скособоченная на одну сторону. До чего же Люсе было жалко эту девочку! Она всегда вспоминала соседскую, почти такую же девочку Риту.
      Прошла неделя, к Люсе никто не приходил, в то время как к другим детям приходили, иногда даже группами. Её соседи по палате ели что-нибудь вкусное, конфеты, коржики, пирожки, вызывая невольную зависть в душе Люськи. Тогда она отворачивалась к стенке и молча страдала, делая вид, что спит.
«Наверное, моя мама сердится на меня за то, что я на улицу раздетая выскочила. А может она меня не любит? – думала она грустно, – Конечно, у них же есть ещё Наташенька и Галочка, они маленькие и мама с папой любят их».
 Но однажды поздно вечером почти перед отбоем, когда приём посетителей давно закончился, к ним в окно палаты кто-то постучал и послышался мамин голос:

          – Люся, Люся!

Люся вскочила с кровати и подбежала к окну, она залезла на табуретку и приоткрыла форточку окна. В форточку просунулась рука мамы с пол-литровой баночкой в руке. Мама что-то быстро говорила, а Люся вдыхала аромат  тушёной картошки, с мясом и луком и в её голове билась только одна мысль: «Нет, моя мама меня любит!»
Вскоре после визита мамы к ней  в больницу пришёл почти весь их класс в полном составе.

          – Похудела-то как! – всплеснула руками классная руководительница, – Одни глаза остались!
 
Дети тормошили Люсю, расспрашивая как тут в больнице? Много ли делают уколов и больные они или нет? Рассказывали, что нового произошло  в школе, чем-то хвастались. А Лена Тряпичкина протянула Люсе маленький кулёчек с ирисками «Золотой ключик». Счастья у Люси было так много, что она хотела обнять всех сразу. Больница была далеко от их школы, а транспорт сюда  ходил с большими перерывами, так что большинство жителей  старалось добираться в этот отдалённый уголок города пешком.
«Значит и мама и все они шли ко мне в такую даль пешком? – думала она, – А теперь ещё обратно пойдут? До чего же хорошие ребята у нас в классе! Не побоялись что устанут, пошли. И мамочка моя после работы прибегала тоже пешком, и сготовить надо было и Галочку из яселек забрать. Устала наверное, а я ещё обижалась на неё».
 
      Люся пролежала в больнице почти месяц и получила в виде осложнения после тяжёлой формы гриппа болезни на всю жизнь: недостаточность митрального клапана сердца и ревматизм ног. После больницы её сразу же определили в детский санаторий для закрепления лечения. А находился он в другой части города, в таком же ветхом и старом здании, построенном когда-то в непосредственной близи от двух огромных  заводов: «Синтетический Каучук» и Химический завод. В санатории были дети всех возрастов от совсем маленьких до восьмиклассников. Лечение там продолжалось, те же уколы, таблетки, ванны.  Люся потихоньку выздоравливала, но больше двух месяцев занятий в школе было пропущено. Она серьёзно отстала в учёбе от своих одноклассников. И это очень огорчало и расстраивало её. Она даже опасалась, что из-за болезни может остаться на второй год. Когда она думала об этом, то так переживала, что у неё поднималась температура.
Ей пришлось немало потрудиться, чтобы к самым последним дням учебного года догнать своих одноклассников по всем предметам. Но отличницей в этом году  стать уже не получилось.
      Летом родители решили отправить Люсю в пионерский лагерь «Чайка» от своего завода, на котором они трудились. Это случилось в первый и последний раз, когда Люся поехала в лагерь. Он находился в шести километрах от города, в лесу на берегу реки "Белой".  Её берега были очень разные. Один, что со стороны лагеря, пологий, песчано-галечный, с кустами по краям. Там устроили место для купания детей из лагеря.  Противоположный берег, как отвесная, высоченная стена (метров 20, не меньше!) из глинистых пород в основном красного цвета.  Вдалеке виднелась одинокая гора Шихан, один из символов молодого Башкирского города. Место очень красивое! Сам лагерь существовал первый год, и капитальных корпусов построили пока только три. Старшие отряды все жили в больших военных палатках, да и самих отрядов было немного. Лагерь тоже ещё не обрёл цивильный вид. Общая линейка проходила на поле, поросшем травой, дорожки по всему лагерю ещё ничего не знали про бетонное или асфальтовое покрытие, не было больших цветников и стендов, с фотографиями из жизни пионеров в лагере, но это не мешало ребятам вести активную пионерскую жизнь, которая очень понравилась Люсе. У них проводились всевозможные конкурсы рисунков, поделок, оформления территории вокруг отряда. Концерты художественной самодеятельности содержали выступления гимнастов. А футбол, волейбол, пионербол и просто спортивные соревнования между отрядами проводились очень часто. У ребят просто не оставалось свободного времени для скуки. А купание в реке «Белой» и танцы по вечерам! И огромный прощальный костёр... Очень весело было в лагере! Люся, возвратившись домой, ещё долго рассказывала  о своём отдыхе всем, кто хотел послушать, и в первую очередь подружкам, круг которых продолжал расти.
В шестом классе Люся очень подружилась с двумя девочками-одноклассницами, Левитиной Таней и Кувыковой Тоней.
Папа Тани был каким-то крупным начальником, и Люся у них дома впервые увидела толстые, шерстяные, пушистые ковры на стенах и на полу, и хрустальные вазы. Конечно, такая красота поразила школьницу, и зародила в её душе любовь к хрусталю навсегда. Но более всего Люся удивилась Таниной бабушке. Это была крупная, фактурная женщина, которая говорила густым низким голосом, перекатывая во рту папиросу из одного угла губ в другой, точно как это делали дяденьки.  Люся была шокирована:

          – Как? Разве женщины курят?!

Она такое видела впервые. Между тем Таня, заметив удивление в глазах подружки, махнула  своей худенькой рукой и тихо пояснила:

          – А! Во время блокады в Ленинграде привыкла, теперь всё время курит.

Люся уже знала кое-что про блокаду Ленинграда, им рассказывали на классном часу. Люся долго пыталась представить Танину бабушку голодной, худой с маленьким кусочком хлеба в замёрзших ладонях, но получалось у неё очень плохо.

Сама Таня была худенькой, беленькой девочкой, которую часто стригли наголо в надежде, что её тоненькие волосики со временем станут гуще. На лысой голове Тани, пока волосы после очередной экзекуции снова не отрастали, красовалась косыночка из марли кокетливо повязанная чалмой. Дома у Тани всегда было интересно, здесь собралось столько диковинных и роскошных вещей, которые Люся прежде никогда не видела. И бабушка Танина обращала на себя внимание школьницы, потому как была совершенно не предсказуемой, то ласковая, то вдруг резкая и грубоватая. И ещё, Таня ходила в балетную группу при доме культуры. Это был сплошной восторг! Люся с тайной завистью смотрела, как юные балерины выступали на школьных концертах, как Таня в пуантах танцевала на носочках и крутила фуэте. Как хотелось Люсе тоже так красиво танцевать! Но у неё для этого совершенно не оставалось времени, на её руках постоянно была маленькая Галочка. Так и вспоминали её подружки, спустя многие годы – всегда с малышкой на руках.
Семья другой подружки, Тони, была очень похожа на Люсину семью. Все очень дружные, много детских настольных игр. Тонина  мама работала воспитателем в детском саду, следила за своей внешностью и фигурой, часто принимала горячие ванны с целью похудения. Для Люси это было открытием,  она и не подозревала, что иногда женщинам приходится худеть. Очень часто всей семьёй Кувыковы вместе с Люсей рассаживались за столом и играли в географическое лото или устраивали какие-либо викторины, в которых требовались знания из разных областей жизни. Дружба с Тоней оставила в памяти Люси глубокий след, так как и родители Тони, и она сама были людьми интересными, энергичными, эмоциональными. Общаться с ними было очень приятно и познавательно.