Сексвайф. 1. Семен Аркадьевич

Очень…

Очень неожиданная жена случилась у Семена Аркадьевича. Его-то в свое время приучили, что мир принадлежит мужчинам, вот и жил он лет до тридцати, делая размашистые мужские глупости и мало думая о дне завтрашнем. Путь его был усыпан всевозможными родственниками, и шаги были легки и безответственны.

Жена появилась внезапно. Вернее, то, что стало женой, было давно и называлось сослуживицей. Кто-то, помнится, даже намекал о чем-то Семену Аркадьевичу, но за стандартом буден и клише выходных, очень трудно увидеть что-то по-настоящему новое и, забегая вперед, судьбоносное.

А новое, меж тем, как позже выяснилось, росло, спрашивало совета у окружения, выстраивало пазлы планов и, наконец, однажды бросилось Семену Аркадьевичу на его инфантильную шею.

Случилось это в канун Нового 2004 года, на банальном корпоративе в третьей руки столовке с дикой едой и подозрительной водкой. Играла джазовая фонограмма, сотрудники брызгались заранее изученными пожеланиями в центр руководящего стола, а Семен Аркадьевич, по праву казначея, шел «на сладкое» с конвертами денег для отличившихся и грамотами для тех, кто стараниями не блистал.

Жене, вернее, той, кто ею стала, достался конверт. Получив его на руки, она не развернулась, как все остальные, а замерла на краткий миг и вдруг поцеловала Семена Аркадьевича в губы. Ее рука удобно обхватила шею Семена Аркадьевича, а конверт с деньгами чувствительно колол острым уголком краешек его уха.

Не любил целоваться Семен Аркадьевич. Да и не умел. С женщинами, не то, чтобы многочисленными, но все же частыми, он обходился по простой, заученной схеме: цветы, два сеанса в кино, три безотказные шутки, два ужина в ресторане и месяц натужного секса, приносящего скорее облегчение, чем удовлетворение. В женщинах этих Семену Аркадьевичу виделось что-то потустороннее, и переходить на ту сторону он не спешил.

Предновогодний поцелуй, отмеченный гомоном нетрезвых коллег и хохотом руководящего стола, вдруг вскружил Семену Аркадьевичу его лысеющую голову и отделил канцелярскую душу от туловища. Душа взлетела к потолку и увидела моложавого бухгалтера, к губам которого прильнула девица лет девятнадцати, в короткой юбке, с недорогой, но с претензией укладкой. А главное, вся сукина жизнь пронеслась вдруг перед мозгами Семена Аркадьевича. И то, как лет в пять он наступил на огромный ржавый гвоздь, и то, как в седьмом классе бился до первой крови с одноклассником в хоккейной коробке, и то, как впервые закурил только для того, чтобы его первый поцелуй был по-настоящему мужским, и то, как умерла бабушка, не спросясь никого: внезапно и безотлагательно. Потом душа Семена Аркадьевича вдруг отметила стройные ножки, едва заметную затяжку на черных колготках, хрупковатую талию и округлую попку своей будущей жены. Этот образ почему-то взволновал вылетевшую душу, равно как и оставленную внизу плоть. Она была не то, чтобы в его вкусе (свой типаж женщины Семен Аркадьевич знал и верность ему хранил достаточно свято), просто вот так, просто и нагло, никто еще не покушался на его существование.

Ну и закружилось каким-то образом… Новогодние деньки наполнились телефонными звонками, длящимися порой по три часа кряду.  Не умеющий читать хитрые женские сигналы, Семен Аркадьевич подвергся массированной обработке, лобовой атаке, устоять против которой он не сумел. Уже на шестой день после памятного поцелуя, в разгар новогодних каникул, его будущая жена оказалась у него дома, а потом и в его постели. Семен Аркадьевич был практически изнасилован, безжалостно и бесповоротно. Стоит отметить, что особого сопротивления Семен Аркадьевич не оказывал. Причина была до пошлости банальной и прозаической: ему очень хотелось еще раз пережить, а по возможности и продлить ощущения давешнего полета, столь яркие и захватывающие, что перед ними блекли даже его любимые карьерные фантазии, на которые Семен Аркадьевич был горазд.
 
Однако ничего не произошло. Семяизвержение было скудным, к тому же во время секса у Семена Аркадьевича затекла нога, да и вообще у себя дома Семен Аркадьевич всегда чувствовал меньшую уверенность, предпочитая всем остальным местам для нехитрых встреч съемные квартиры и гостиничные номера.

Покуривая в кухонную форточку после столь безрадостного инцидента, Семен Аркадьевич думал сначала о несправедливости жизни вообще, потом о том, как несправедливо обходится с ним его начальство, зажимая давно положенное повышение, потом вспомнил, как однажды долго охотился за очередной своей дамой, а та написала ему длинное письмо, в котором весьма тонко подметила все смешные стороны Семена Аркадьевича. Письмо заканчивалось фразой «теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему твои глупые попытки меня развести никогда не увенчаются успехом», было немедленно порвано и выброшено в околоподъездную урну.

Все эти горемычные мысли окончательно расстроили Семена Аркадьевича и, вернувшись в комнату, он уснул, хоть и под боком своей сослуживицы, но все равно несколько поодаль, а утром и вовсе отправил ее восвояси, дав себе зарок никогда больше с ней не встречаться.

продолжение следует