Там, где рыдает Несси. Глава 1

      Следующий день был суббота. Прогнозы синоптиков счастливо оправдались: уже к одиннадцати воздух прогрелся до плюс двадцати трёх, и сейчас, в половине первого, он колыхался лёгкими волнами тонкого августовского тепла. 
      Именно на сегодня группа энтузиастов из местного университета и запланировала исследование пещер, которыми изобиловали окрестности Озёрска и где в одной из них приключилась со мной поистине фантастическая история. Та история, которую предвосхитили мои, очевидно пророческие, сны.
      Озёрк – провинциальный городишко, затерявшийся среди гигантских просторов России. Может быть, на Руси найдётся несколько городков с подобным названием, но о котором из них пойдёт речь, я – по известным причинам – не стану сообщать. Моё дело не географические подробности. Я должна чётко и внятно изложить суть событий, произошедших с моими героями.
      Итак, продолжим.
      Сорокапятилетний профессор кафедры всемирной истории Колокольцев Олег Евгеньевич и сорокатрёхлетний профессор кафедры зоологии Свешников Антон Иванович – оба убеждённые холостяки – сейчас не спеша облачались в тёплое бельё, так как под землёй даже в самые жаркие дни, по их словам, «не климатило».
      Коллега приятелей, тридцатидвухлетний преподаватель кафедры гистологии Гульдин Стас Витальевич, должен был остаться в качестве страховки наверху.
      Маша, недавняя лаборантка, а ныне студентка второго курса факультета защиты растений, жена Гульдина, видя, как Свершников натягивает на себя чудовищной вязки шерстяной свитер, по привычке надула губки. Она, немного взбалмошная, но в то же время романтическая натура, стала умолять мужчин взять её под землю. Получив отказ, Машенька тут же принялась что-то сердито бубнить под нос. Но её муженёк, её любимый муженёк, в этот раз даже не взглянул на не испорченное капризной гримаской хорошенькое личико жёнушки. А ведь гримаска предназначалась ему, и только ему, многоуважаемому супругу. 
      Отложив до лучших времён закатывание истерики, кокетка с деланым равнодушием отвернулась и стала собирать букет из нивяника, или по-другому поповника, который несведущие в ботанике зовут ромашкой. То, что это не ромашка, Машенька знала. И знала неплохо. Она даже редиску обыкновенную с клевером луговым никогда не путала. Сорвав три цветочка, девушка положила их на рюкзак и направилась к ракитнику, окаймлявшему площадку, на которой и разворачивалось действо. Около кустов она принялась поколачивать прутиком  мирно дремавшее в ямке осиное гнездо.
      – Прекрати дурака валять! От него не убудет не прибудет, а вот у тебя могут быть неприятности! – прошипел Гульдин.
      – Отойди! – крикнул Свешников. Но было уже поздно. Вылетевшие осихи с ненавистью впились в холёное запястье хулиганки. Округу огласил дикий рёв. 
      – Разъярённые осы – амазонки на поле боя, – сказал Свешников. – Так что подними белый флаг и ступай прочь. Садись на камень!
      Машенька, постанывая, опустилась на дощечку, положенную на холодную поверхность валуна Колокольцевым. По лицу несчастной катились слёзы. Вера Евгеньевна заставила страдалицу принять супрастин. Затем промыла ранки бутилированной водой и обработала перекисью водорода. Подумав, наложила влажную повязку. Гульдин достал термос и напоил супругу чаем. Вскоре боль поутихла, и Машенька, поблагодарив всех, кто принял участие в её беде, стала спокойно наблюдать за происходящем.
      Вера Евгеньевна, сестра Колокольцева, на двенадцать лет младше брата, с пониманием отнеслась к решению мужчин оставить слабую часть исследовательского состава на поверхности. Она сознавала: в случае опасности кто-то должен позвать на помощь. Слава Богу, на дворе две тысячи седьмой год, мобильные телефоны люди понемногу начали покупать, а в Озёрске, расположенном невдалеке от пещер, красовались несколько вышек, обеспечивающих надёжную сотовую связь. 
      – Ну, с Богом! – окончив приготовления, произнёс похожий на Геракла профессор Свешников и первым стал спускаться в зияющий чернотой страшный зев пещеры. Фонарь, укреплённый на каске, высветил широкие, сантиметров тридцать в поперечнике, пологие уступы, отдалённо напоминающие ступени. До дна было метров десять. Приходилось пользоваться услугами верёвки, прикреплённой к здоровому крюку, вбитому в стену кем-то из прежних «спелеологов».
      Оставшиеся наверху с любопытством поглядывали в колодец, наблюдая за перемещениями товарища. Спустя немного времени, натренированное тело Антона Ивановича плавно приземлилось на площадку. С правой стороны её (если стоять лицом к ступеням) начинался коридор, около двух метров в высоту и столько же в ширину. Вот по нему и ещё многочисленным коридорчикам разной ширины и высоты, петляющим в лабиринтах подземного царства, и следовало пройти мужчинам, чтобы достичь объекта исследовательского вожделения – громадного зала, о котором ходили невероятные слухи.
      Возможно, кое-кто из местных уже побывал там. Но точного описания пещеры до сих пор никто не предоставил. Поговаривали также, что в большой зал есть и другой вход, чуть ли не прямой, но он тщательно замаскирован временем где-то в дебрях непролазного леса, перемежающегося с кустарником.
      Следующим готовился к погружению Колокольцев Олег Евгеньевич. Но не успел второй профессор сделать в пропасть и первого шага, как оттуда донёсся изменённый почти до неузнаваемости крик Свешникова: «Вызывайте оперов и скорую. Здесь кто-то есть».
       – Антон, пощупай пульс, – раздался в сгустившийся тишине голос Веры Евгеньевны.
      Было слышно, как Антон Иванович не по-профессорски выразился, затем из-под земли пояснили:
      – Да нет. Окоченел уже.
   Олег Евгеньевич пошарил в карманах, чтобы достать сигареты. Вспомнив, что оставил курево в рюкзаке на краю площадки, он досадливо поморщился и махнул рукой.
       Выбравшись из мрака, Свешников отошёл в сторону и стал вытирать кроссовки о траву. Затем вытащил из рюкзака пачку «Петра», щёлкнул зажигалкой и несколько раз судорожно глотнул дым. Воцарилось молчание.
      Машенька Гульдина, забыв в очередной раз покрасоваться перед мужем, натянула на мордашку тень досадливо-изумлённой заинтересованности, связанной со страхом и любопытством.
      Стас Витальевич, не глядя на супругу, примостился неподалёку на рюкзаке. По лицу его ничего нельзя было прочесть. Оно, казалось, превратилось в непроницаемую маску.
      Одна только Вера Евгеньевна стоически переносила случившиеся. Именно она набрала на клавиатуре мобильника нужные номера и сейчас сидела на чьём-то походном мешке со спокойным выражением на миловидном лице. Да это и понятно. Вот уже около десяти лет она трубит в Озёрской больнице. За это время насмотрелось там всякого. Сколько раз в морг при больнице, где хирург Колокольцева подрабатывала патологоанатомом, привозили с бандитских разборок криминальные трупы. Там, действительно, было на что посмотреть. Так что оторванными руками и ногами, расколотыми черепами и вылезшими наружу внутренностями её трудно было удивить. В общем, одеревеневшие земляне, отдавшие Богу (или дьяволу) душу, для неё дело привычное.
      Первой к месту происшествия примчалась карета скорой помощи в образе новейшего реанимобиля. Седой врач с вопросом «где больной?» подошёл к Свешникову, признав в нём старшего. «Там», – Антон Иванович слабо махнул рукой в сторону пещеры. «Надо ждать милицию», – мгновенно оценил ситуацию доктор. Он подошёл к колодцу и опасливо поглядел вниз.
      Минут через пятнадцать резво подкатили те, кого ждали с большим нетерпением. Из обшарпанного грязно-жёлтого «уазика», в народе прозванного «козелком», неспешно выдвинулся средних лет оперативник в звании капитана, показав люду сначала ноги, а потом и туловище. За ним, отдуваясь и крепко пыхтя, показался другой служитель правопорядка. Это был полненький с довольно приятным лицом человек тоже средних лет. В руках у него был чемоданчик. Третьим спрыгнул на землю фотограф, совсем молодой парнишка. Представившись по форме и показав удостоверение, высокий оперативник деловито заглянул внутрь пещеры:
      – Пострадавший, значит, там? Кто обнаружил? Ничего не трогали?
      Затем он почесал за ухом, прикидывая, как лучше осмотреть место происшествия: забраться туда, что для него было практически немыслимо, или, вопреки строгим предписаниям, вытащить объект наружу?
      После недолгих колебаний тело решено было извлечь на поверхность.
Служитель правопорядка поманил пальцем помощников, двух прыщавых недорослей, очевидно, стажёров, которые, словно грибы после дождя, выросли около машины. Он что-то негромко сказал им. Смущённо улыбаясь, парни поплелись к пещере и остановились как вкопанные. Тогда капитан подошёл к младшему из профессоров, тоже признав в нём старшего. Надо отметить, что от всего случившегося «старший» уже успел растерять порцию интеллигентности. На просьбу вытащить «пострадавшего», Антон Иванович выплюнул крепкое русское словцо, а потом развёл руками типа «я пас».
      Но дело всё-таки сдвинулось с мёртвой точки. В чертоги ада решил спуститься профессор Колокольцев.
      Наконец-таки объект при помощи верёвки, за которую ухватились все, кому не лень, был извлечён на поверхность.
      Когда страшный груз выполз из тьмы, у Машеньки Гульдиной вырвался невольный крик. Предательские червячки омерзения, смешанного со страхом, тут же услужливо зашевелились на уровне желудка. Она отбежала к одиноко растущей берёзе и стала тихонько сползать по её стволу. Колокольцева Вера Евгеньевна и врач неотложки тут же кинулись к пациентке. Гульдин тоже вскочил с камня и подбежал к супруге.
      Тело оказалось изуродованным до неузнаваемости: вместо лица мёртвенно-сизым глазом на людей взирало бурое месиво. Пока криминалист и фотограф возились с объектом, капитан проводил предварительный опрос свидетелей.
      После завершения первых формальностей незадачливым спелеологам было предложено проехать в следственный отдел для дальнейшего оформления протокола. Что те и сделали, так как мечталось побыстрее избавиться от кошмара, так неожиданно свалившегося на их головы.
      Впоследствии эту жуткую историю с «пострадавшим» мне рассказал… Но лучше обо всём по порядку.