Глава одиннадцатая. Удары судьбы

ЛИХОЛЕТЬЕ.Книга третья.
Глава одиннадцатая. Удары судьбы.

 Смерть мамы совершенно выбила Сергея из колеи. Это был третий жестокий удар судьбы после его развода с женой и смерти отца, последовавших почти одновременно. С тех пор он находился в глубоком трансе, хотя внешне старался ничем этого не выдавать, не показывать своих переживаний.
 Всё также ходил добросовестно на работу, брал интервью, писал очерки и статьи, ездил на вёрстку в типографию. Но теперь он уже всё это делал без особого подъёма, радости, как-будто бы на автомате. Жизнь для него потускнела, словно она потеряла всякий интерес и смысл, свои яркие краски. Даже любимейшая работа не его спасала. Сергей никак не мог справиться с тяжестью лежащей на его душе.
 Происходящие вокруг события теперь, казалось, его глубоко не затрагивали. Проходили они вне его сознания. Он весь, как бы, одеревенел. А время наступало какое-то странное. Вроде бы, было оно то, да не то? Вот это он чувствовал очень хорошо, но вряд ли понимал, что вокруг происходит. Как и многие другие.
 Слышал он все новости по телевизору, как через вату. Слишком много появилось вокруг всяких лозунгов и призывов: "Выполним и перевыполним", смущали направляющие, определяющие и решающие годы. Слишком много появилось вокруг политической трескотни и барабанного боя. 
 Ежегодно, если не дважды в год, по стране покатывались волны различных передовых починов и эффективных методов работы, которые тут же подхватывались на комбинате. Не только по заводу "Динамо", но и по методу Щёкинского химкомбината "Азот", что был недалеко от Крутого Яра. Особенно большое распространение получили работа бригад с коэффициентом трудового участия или же всякие там соревнований-движений, в том числе, за экономию и бережливость. Всех починов сразу было и не упомнить.
 Но насколько они полезны и эффективны, Сергей никак не мог понять и уразуметь. Верил лишь на слово организаторам соревнования, как в самих цехах комбината, так и в профкоме, в отделе научной организации труда.
 По их словам и отчётом всё было хорошо и прекрасно с соревнованием и с энтузиазмом масс на комбинате, с движением, направленным на подъём экономики и выполнение поставленных задач перестройки. Но Сергей почему-то стал в этом сомневаться. И не столько в организации этой работы и её эффективности, а сколько в объективности местной статистики. 
 Он ввёл на второй странице своей газеты специальную  рубрику "Экономическое обозрение", где начальник планово-экономического отдела предприятия лично осуществлял ежемесячный обзор работы комбината. Часто выступали также на этой странице начальники цехов и отделов, различные цеховые экономисты и нормировщики, то есть, те люди в чьих руках находится вся экономическая информация по производственной деятельности всего коллектива предприятия.
 Читая же написанное и сравнивая с тем, что он видел в цехах, Сергей всякий раз убеждался в том, что всё это, вроде бы верно, и правильно. Казалось бы, на комбинате всё и впрямь идёт хорошо, можно даже сказать и прекрасно, но червь сомнения всё равно продолжал грызть Сергея изнутри.
 Если так всё хорошо и прекрасно, люди работают с полной отдачей мастерства и сил, также и на всех предприятиях страны, то откуда же берётся тогда в стране непомерный дефицит всего и вся?
 Вот это-то было для него самой большой загадкой и головной болью. Сергей встал из-за письменного стола, взял первую попавшеюся ему под руку подшивку "Калининца" в твёрдом переплёте, раскрыл на первой же попавшейся ему странице и перед ним оказалось клише с изображением токаря ремонтно-механического цеха Константина Викторовича Колоколичева.
 А там, под его фото, где изображён он за станком на своём рабочем месте, располагалась небольшая заметка в которой сообщалось:
 "Первого июня 1982 года токарь-скоростник Константин Викторович Колоколичев первым на комбинате выполнил своё плановое задание второго года одиннадцатой пятилетки и работает уже в счёт января 1983 года...". Получается, что Колоколичев за полгода выполнил годовое задание? Что же это за задание!
 Сергей проверял эту информацию не только в самом цехе, но и в отделе научной организации труда, в планово-экономическом отделе, интересовался и в профкоме. 
 Всё верно. И таких людей на комбинате оказывается немало. Да и на других предприятиях Тулы тоже. Как и по всей стране в целом, наверное, таких людей немало. Только чаще их нужно показывать. Тогда их будут знать, уважать и брать с них пример.
 Недаром же Коллегия Министерства чёрной металлургии СССР и Президиум ЦК профсоюза рабочих металлургической промышленности, рассмотрев предложения Всесоюзного промышленного объединения о поощрении коллективов предприятий за достигнутые в 1981 году успехи в области внедрения научной организации труда, постановили отметить в числе других и коллектив Крутояровского металлургического комбината.
 Это же самое высокое признание труда всех крутояровцев! Вот где широкое поле деятельности для всей редакции. Это Сергей отложил не только в своей памяти, но и в своей записной книжке, чтобы потом внести в оперативный план своей работы.   
 Продукция предприятия, а это не только металл, но ещё и цемент, фитинги, пользуется постоянным спросом, как в области, так и внутри страны, даже за рубежом.
 Сергей недавно видел в музее комбината карту мира. Это своеобразный макет-экспонат, где стрелками от комбината указаны пути до этих стран. Особенно в страны Азии и Африки.  Продовольственную программу тоже в коллективе комбината восприняли, как всенародное дело, усилив работу во всех пяти подшефных хозяйствах на селе. Особенно в своём сельскохозяйственном цехе на территории при комбинате. Оно расширялось и укреплялось.
 И это не прошло бесследно в обеспечении работников комбината продуктами питания. Точно также, видимо, работают и другие предприятия области и страны. Откуда же тогда берётся дефицит? И эта мысль не отпускала Сергея.
 Правда, в Крутом Яру дефицит, особенно, и не был заметен. Продукция подсобного хозяйства, постоянно увеличивалась на комбинате и шла вся на распределение не только между цехами и отделами, но и выделяется столовым внутри комбината, санаторию-профилакторию и детским садам Крутого Яра, а также пионерскому лагерю в летнее время.
 Какую-то часть сельхозпродукции комбинат приобретал и из подшефных хозяйств на селе. Пришедший же на смену Брежневу Андропов несколько свернул не только накал антиалкогольной компании, выпустив недорогую водку "злодейку с зелёной наклейкой", которую народ сразу же окрестил "андроповкой", но ещё более усилил тягу на предприятиях к развитию собственных подсобных хозяйств, производящих продукты питания.
 Одновременно новый Генеральный секретарь взялся и за укрепление трудовой дисциплины и борьбы с пьяницами-прогульщиками. Казалось бы, всё хорошо, жизнь налаживается. Однако же рейды по поимке пьяниц и прогульщиков почему-то вдруг стали проводиться не только на предприятиях, но и вне их. В общественных местах, например, в кинотеатрах?
 И это не только смущало Сергея, но и показалось ему даже невозможной дикостью, то есть, возвратом к тяжёлым тоталитарным временам. И это также усилило его пессимизм и спад в настроении.
 Доработав почти до конца 1982 года Сергей решил, как и тогда после смерти отца, взять путёвку и без отрыва от работы подкрепить своё здоровье, улучшить своё настроение в санатории-профилактории комбината, что находился на окраине Крутого Яра.
 Сменить обстановку ему было просто необходимо, как и изменить своё психическое состояние. Такого неизгладимой тоски и одиночества он никогда ещё не испытывал. Даже после смерти отца. Сергей понимал, что ему просто необходимо быть среди людей, переключиться на что-то иное, избавиться от всех своих чёрных мыслей. А они его не покидали даже ночью.
 Но вот он, наконец, уже в санатории-профилактории. Сюда он прошёл специально через лес из своей Крапивенки, родового их гнезда, краем Крутого Яра. Было он ранним утром третьего января 1983 года. Как раз после встречи Нового года. Потому оно ему и запомнилось. Был то понедельником, началом рабочей недели. Все праздничные свои дни Сергей провёл в Крапивенке, в кругу большой их семьи, которая намного уже уменьшилась.
 Это был первый Новый год без мамы. Без Тамары Васильевны. Не было и Вадима, который стал, почему-то, всё реже и реже появлялся дома. Теперь Вера пекла сама фирменные мамины пирожки.
 Это искусство она переняла у мамы. Олег с Машей помогали ей. А Сергей с детьми: Егоркой, Олей и Ромкой наряжали ёлку. Аркадий делал что-то там своё по искусству в отдельной своей комнате.
 Прежней радости в их доме уже не было. Хотя они все старались украсить свой дом бумажными гирляндами, во всех комнатах, как в былые времена. Особенно, кухню-столовую и большую террасу, не говоря уже о зале.
 Ёлки тоже было две: большая - в зале и маленькая - на большой тёплой террасе, где они любили вечерами смотреть все вместе телевизор.   
 Под окном зала, всё также, тянули к небу свои пушистые ветви четыре ели. Они тоже были украшены электрическими гирляндами. Их Семён Савельевич посадил по числу своих детей и они тоже сияли огнями. Но вот только ни его самого Семёна Савельевича, ни Тамары Васильевны уже с ними не было.
 Сергей шёл споро по лесу и думал о том, что рассказала ему перед выходом из дома Вера. Она рассказала ему, как мужественно умирала мама. В полном сознании. Это было двадцать третьего ноября, теперь уже прошлого года. Сергей тоже помнил тот вечер. Он лежал тогда в своей спальне, а на полу около него, у кровати, играли и о чём-то спорили Егорка с Олей.
 Неожиданно сильно они вдруг зашумели и Вера, из своей комнаты, где в это время она находилась около мамы, прикрикнула негромко на детей:
- Прекратите шуметь!
 На что мама ей сказала:
 - Пусть, они же дети... не надо их огорчать.
 В зале работал телевизор. Это Аркадий что-то там смотрел. Мама умерла сидя, положив свою голову на плечо Веры, успев дать ей последний наказ:
 - Ты остаёшься здесь за меня. Всех братьев привечай, особенно тех, кому будет худо. Ты у них единственная сестра.          
 Это Вера делала всегда и без её наказа. Мама это знала. Но эти её слова навсегда Вере запомнились. Пожаловалась мама тогда ей и на Аркадия, которому она была вынуждена отказать в его просьбе - подписать на него дом, как старшему из её детей. На что она показала ему четыре пальца, сказав при этом, что она всех любит одинаково и за каждого ей больно. Так что обидеть никого она из них не может. И каждый пусть поступит дальше по-совести. Надеясь, что они не обидят друг друга.
Так и случилось. Сергей с Олегом отказались сразу же в пользу сестры с двумя детьми и не стали вступать в наследство, а Аркадий нет, вступил. Может он и прав, ближе оказался к сестре и быстрее, при случае, мог её помочь.
 Хотя и сам Сергей, после развода с Людмилой, продолжал жить в их "родовом гнезде" и всё также помогал всем, чем мог, их большой семье в эти трудные времена. Не забывал "родовое гнездо" и Олег. 
 Кроме, всего прочего, Сергей не мог допустить, чтобы их творение, мечта всей жизни родителей, "родовое гнездо", было бы когда-либо разорено и разодрано на куски. Это разорвало бы его сердце.
 Сергей шёл по лесу и думал ещё о том, невольно любуясь миром, что ему сейчас здесь легче дышать. Деревья и кусты орешника стояли в сказочной красоте, укрытые  снегом, в ветвях щебетали синицы, а рыжая белка прыгала с дерево на дерево осыпая с снег.
 В лесу было тихо, только лишь скрип его шагов нарушал тишину. Вот он уже прошёл Святой колодец, вскоре засверкали между деревьев огоньки окраинных частных домов, что на опушке леса, и вот сам санаторий-профилакторий в четыре этажа, с большими сияющими окнами-лоджиями.
 Хорошо в них отдыхать летом, но и зимой здесь тоже неплохо. В санатории-профилактории имелся прокат лыж. Этим Сергей и займётся. На них в Крутом Яру умел бегать каждый с детства. И они тоже, всей своей большой семьёй, проводили на них все свои воскресные дни в лесу. Он давал им новые силы.
 Вот Сергей входит в красивую кованную калитку санатория, ворота раскрыты настежь. Но он прошёл через калитку, чтобы пройти между рядами зелёных деревьев, под названием туя, и оказался прямо перед широкими стеклянными дверьми входа в санаторий-профилакторий. Очутился, в сияющем люстрами и манящем зеленью комнатных растений, вестибюле. Это было настоящее царство отдыха и здоровья. 
 Зимний сад. На стенах резьба по дереву, и самое большое из них, изображает резное солнце, в извилистых жарких лучах. Вокруг солнца расположены по кругу различные знаки зодиака, а всё это вместе и являет собой жизнь.
 У Сергея сразу же поднялось настроение. Стены со всех сторон украшала ещё и роспись под хохлому, а также живописные картины. Среди зелени этого прекрасного зимнего сада укрывались клетки с поющими птицами. И мир для Сергея ожил. Он возрадовался жизни.
 Настоящая сказка, созданная здесь заботами главного врача Галиной Павловной Гололобовой, перенесла его в совершенно иной мир, без всяких забот и тягостных его дум. Он словно заново родился.   
 Первым делом Сергей, чуть ли ни бегом, оформил свою путёвку, посетив главного врача санатория-профилактория Гололобову, получил у неё медицинское назначение на лекарства и лечебные процедуры. В соответствии со своими жалобами и пожеланиями, не забыв, конечно, выпросить себе посещение бани-сауны и ручной массаж. Остальные процедуры, такие как кислородные коктейли, прогревание дыхания с эвкалиптом и прочими травами назначались, видимо, всем.
 Делая эти назначения, Галина Павловна мило улыбнулась:
 - Надеюсь, вам у нас понравится, Сергей Семёнович, вы у нас отдыхаете впервые?
 Сергей ответил ей тоже улыбкой:
 - Отнюдь. Второй раз. Первый раз удостоился такого счастья осенью восьмидесятого. Мне ваше лечение пошло на пользу, тогда я был в сильном душевном расстройстве.
 Ему нравилась эта женщина, впрочем, она нравилась всем своим отношением к пациентам и к делу, как организатор и руководитель этого лечебного заведения, как профессиональный врач-терапевт и как человек, своей добротой и отзывчивостью, в то же время строгостью к нарушителям лечебного распорядка в санатории-профилактории. С такими она расставалась немедля, сообщив о том по месту работы нарушителя. На вид ей было чуть за сорок, она была тонка, стройна и русоволосой, с высокой причёской, когда писала пользовалась очками.
 - Вот видите, вам необходимо, при вашей работе, почаще корректировать ваше здоровье. Три года прошло, а вы только сейчас к нам пришли.
 - Так я же у вас очень часто бываю. Постоянно рассказываю о санатории и его значение для здоровья трудящихся.
 - Вот видите, рассказываете, а нами пренебрегаете?
 - Нисколько. Очень даже благодарен. В восьмидесятом у нас умер отец, я был совсем никакой и если бы ни Спартак Иванович Тарандеев, то вряд-ли я пришёл в себя. А ноябре прошлого года не стало у нас и мамы. Думал, что справлюсь сам, но вижу, что без вашей помощи мне не обойтись
 - И правильно сделали. Обязательно подлечим и приведём в порядок. Не волнуйтесь и всё будет хорошо. Лечащим врачом у вас буду я.
 - Спасибо, Галина Павловна.
 Сергей вышел из её кабинета. В благодатном воздействии этого лечебно-оздоровительного учреждения он не сомневался. Путёвка рассчитана на двадцать четыре дня. Почти на весь январь и к февралю он должен войти в свою обычную форму и состояние. Отдых здесь должен приглушить всю его боль потери самого главного в их семье человека.
 Кроме того, что назначила ему Галина Павловна, в санатории-профилактории применялись широко ещё физиотерапия, иглотерапия, шлаковые ванны, душ Ширко, циркулярный душ, подводный массаж, шлаковые и сероводородные ванны, грязелечение и многое чего другое для оздоровления и лечения отдыхающих.
 Сергей мог получить, конечно, назначение не к самой Галине Павловне, а к одному из двух имеющихся ещё здесь лечащих врачей-терапевтов, и то, что она сама лично занялась его здоровьем, ему тоже очень понравилось. Это ему льстило. Главврач также предупредила его о том, что здесь имеется ещё зубной врач и врач-диетолог.И он может воспользоваться их услугами. 
 Сергей мысленно поблагодарил ещё раз Галину Павловну, затем получил у сестры-хозяйки ключ от своей палаты на двоих человек и поднялся на четвёртый этаж санатория-профилактория.
 Здесь тоже было всё красиво, чисто опрятно и уютно. Соседом оказался у него мастер доменной печи Владимир Пряников, о котором он не раз тоже писали в своей  газете, как и о его бригаде.
 Это был на вид мощный человек необыкновенной физической силы и крепкого характера. Многие опасались его крепкого слова. В своём деле он был профессионалом высокого класса. Не раз ему доводилось работать и начальником смены.
С Сергеем они как-то сразу сошлись и прониклись друг к другу уважением. Рассказывал же он о себе и бригаде всегда кратко, ёмко, полно и красиво, давая своё понимание и оценку ситуаций и людей. Не боялся говорить правду.
 Поздоровавшись с ним, Сергей занял кровать, что поближе к лоджии, так как на ближней от двери уже возлежал новый его сосед. Он ещё окончательно не проснулся. 
 Поздоровавшись с Сергеем, он, чуть приподнявшись, опять упал на кровать и повернувшись лицом к стене, продолжил спать.
 Видимо, лёг он спать довольно поздно. Вторая смена заканчивается в первом часу ночи. Пока менялись смены, пока душ да переодевание, ещё дорога сюда до санатория-профилактория, вот уже и два, то и три часа ночи. А там может быть какой неполадок на печи.
 "А когда он будет работать в ночную смену, - подумалось с грустью Сергею,- то придётся ночевать мне здесь одному...". Но ему это вдруг даже и понравилось, ему нужен был сейчас покой. В то же время кому-то выговориться.
 Сергей выложил в тумбочку при кровати свои личные принадлежности, присел на новое своё ложе. Оно было мягким. "Панцирная сетка"- подумалось Сергею. Этим он был тоже доволен. Ему нравилась её мягкость. В комнате было полутемно. Сергей не стал включат верхний свет, даже торшер с абажуром, что стоял стоял у стены, пред небольшим треугольной формы журнальным столиком и двумя лёгкими креслами подле него.
 Осторожно он сел в одно из них. Прямо перед ним было большое окно лоджии. Оно было от потолка до самого пола. Дверь в ней была чуть приоткрыта, лишь задёрнута чуть-чуть шторой. Сквозь штору проникал к нему сюда рассвет и делал эту небольшую комнату необычной. Тишина его завораживала.
 Сергею палата понравилась. В ней были ещё шкаф для одежды и умывальник. Сергей встал, взял мыльницу и подошёл к умывальнику, потихоньку открыл кран с горячей водой, вымыл руки и спустился в столовую на первый этаж.
 Здесь всё было точно также, как и полтора года назад, когда он оказался здесь в первый раз после смерти отца. В столовой он подошёл к одному из столиков на четыре человека и сел на красивый стул с мягкой обивкой зелёного цвета. На столе были живые цветы.
 Не успел он ещё как следует оглядеться, как к нему подошла опрятно одетая официантка, в чёрной юбке с красным фартуком и в белой кофточке. Она поставила перед ним овощной салат и отравилась к раздаточному окну за первым блюдом. Сергей ещё раз оглядел зал. Он был сейчас почти пустым, было ещё слишком рано. Утро только начиналось.
 Но вот постепенно зал начал наполнятся отдыхающими. За окном всё более и более светало. В столовой на стенах горели бра в виде древних ладьей, а узкие длинные лампочки напоминали ему поднятые вверх вёсла. Потолок был весь украшен декоративной деревянной резьбой, четырёхгранные колонны внутри столовой были украшены не только красивой деревянной резьбой, но и зеркалами, в которых отражался весь блеск огней столовой.
 Между проёмами окон тоже были зеркала. Красивые ажурными шторами были занавешены окна, а сквозь них вставало яркое солнце морозного утро нового январского дня.
 Сергей уже не торопился. Он знал, что он уже успеет на работу. Появился врач-диетолог, который открыл свой шкаф с лекарствами, что располагался возле одной из колонн, рядом с раздаточным окном кухни. Это была молодая женщина, на которую нельзя было тоже не обратить внимания.
 Нуждающиеся подходили к врачу и получали необходимые лекарства. Ему они были пока не нужны. Он с удовольствием съел курицу с рисом, это было его любимым блюдом, запивая его минеральной водой, бутылка которой стояла на столе.
 А потом официантка принесла ему ещё кофе с хлебом и сыром, который ему тоже показался необычайно вкусным. Ему было здесь необычайно сейчас хорошо и приятно. 
 В одно из зеркал была видна ему входная дверь в столовую. Она была тоже широко раскрыта и он виде всех входящих сюда. Среди отдыхающих было немало красивых женщин. И он опять невольно обращал на них внимание.
 В последние годы Сергей был всецело занят работой и своими лишь семейными проблемами, так что ему было не до них. Да, и сейчас он на них смотрел как-то отстранёно, словно в кино. И тем не менее, ему было приятно на них смотреть.
 Сергей встал, взял стакан в красивом подстаканнике, в котором звякнула чайная серебристая ложечка,а и пошёл к раздаточному окну, где две красивые улыбающиеся молоденькие поварихи приняли стакан у него.
 Он тоже им улыбнулся и поблагодарил:
 - Спасибо! Очень вкусно...
 - На здоровье и счастливого дня!
 День обещался быть счастливым и Сергей верил в это.
А.Бочаров.
2020.