Фёдор Головин. Часть седьмая

Он не желал царю стать другом.
Нет, Меншиков не конкурент!
Был деловым очерчен кругом,
Ценил Истории момент.

Царь Пётр любил за деловитость,
За точность, быстроту в делах.
За честность нрава, за открытость,
За смелость. Фёдору чужд страх.

Мог попенять не слишком строго,
Но дипломат всё понимал.
Вела их общая дорога,
И Головин царю внимал.

Он знал: «Промашку не забудет,
Хотя простит, ведь Пётр не зверь...
Но опыта ему прибудет:
«Ты лучше сам сто раз проверь...»

Стиль дружбы между ними сложный:
«Зри!» — Мог царю сам написать.
Тот понимал: «Сей знак тревожный!»
Готов был канцлера спасать.

На ум Головина надежда:
Изобретателен, силён...
Подтверждено всей службой прежней,
Пригоден для лихих времён.

«Прошу, мой друг, ввяжитесь в дело...»
Без Фёдора не обойтись!
Головину царь верил зело:
«Давай, браток, крутись-вертись!»

Стал Фёдор первым адмиралом,
Фельдмаршал он и генерал.
Внезапно канцлер умирает,
В дороге в Киев захворал.

А для Петра та смерть ударом:
«Как ты меня покинуть смог?
В расцвете сил, не волком старым,
Шагнул ты, Фёдор, за порог...»

Писал Апраксину* в печали:
«Посечен смертью адмирал...»
Стиль, буквы с горечью кричали:
«Покинул друг, не генерал...»

Сверх тяжело он смерть воспринял,
Припомнил матушкин** уход.
Лёг леденящий душу иней,
Хоть ожидал Петра поход.

Ещё три года до Полтавы,
«Но кто заменит мне его?!»
Пётр сокрушался: «Боже правый!
Сподвижник Дела моего!»

Был царь Пётр прав — урон великий,
Никто не сможет заменить!
Истории бессмертны лики,
Протянется из злата нить...

Примечание:
*Апраксин Фёдор, которому пришлось
присматривать за учреждениями,
которые возглавлял Головин,
кроме Посольского приказа;
**Наталья Кирилловна Нарышкина,
мать Петра Первого.