Цитадель на порубежье. Глава 24. Утробы адовой уры

Глава 24.
Утробы адовой урывочек.
Болота! Те самые Южные болота. Что это такое? Говорят… ну, всякие там умники-заумники, геологи, палее… палево - как их там? Короче, те, что древние кости из земли достают и потом картинки страшных зверей малюют – вот они. Да – яйцеголовые, одним словом. Вся эта до жути умная свора голосит, что Южные болота – это, мать его, древнее море. А некоторые, особо буйной фантазией скорбные на весь необъятный свой ум, договариваются даже и до того, что оно и не море вовсе, а целый, дрыном его по тыкве, бывый океан.
Примерно такими побасёнками ветераны болотного приграничья просвещали новобранцев. И надо сказать, что они были совсем не далеки от истины. Действительно, некогда, в иную геологическую эпоху на месте современных топей плескался и частенько бушевал, силой своей континенты изумляя, Великий океан. Как он умудрился превратиться в болото – вот это загадка из загадок. Ведь не лужа ряскою покрылась – океанище, что весь мир, считай, в круговую опоясывал.
Человек, по разумению своему, создание божье, того океана и близко не застал. Волосатые предки современных баронов, капитанов, лейтенантов и прочей мелюзги, включая президента республики, рыскали уже по Окоёму. Жить в тех местах было привольно, сытно; дичины разной переизбыток. Но и охотников тоже не меряно. Так что поневоле нечесаные предки стали придумывать, как им от всякой зубасто-щупальцастой нечисти отбиться и отгородиться. Вот она – ЭВОЛЮЦИЯ. Не будь Болота, глядишь, Кай Оши сейчас не на балах с дамами в аксельбантах фигурял, а сидел бы в каменной лачуге и мыслил, как бы ему хворосту для очага раздобыть, чтобы самому в утреннюю сырь из дому носа не высовывать. Но прошлое – такая штука, что сослагательного наклонения не имеет. Что было, то было. Что кануло в омут времени, то уже не всплывёт. Хотя… последнее утверждение, возможно, ошибочно.
Взаимное проникновение – процесс естественный. И как были люди, что отбивались от порождений Южных болот, так появились и те, кто, нарушив все законы и божьи и человеческие, в эти самые болота  и уходили. Мало кто из них уцелел. Однако и среди отщепенцев рода человеческого были счастливчики. К мизерному их числу принадлежал и некто, приклеивший самому себе ярлык – Безымянный. На Окоёме он появился лет полтораста назад. Откуда? Да кто бы знал. Ясно было только одно - к берегам болот его принесло не лёгким ветерком. Сказать по чести, Безымянный был той ещё тварью. Что он и продемонстрировал в короткое время, совершив огромное, никакому исчислению не поддающееся, количество мерзостей, совершив все вообразимые умом людским преступления. Однако народ на Окоёме был лихой. И особой терпимостью николи не отличался. Взяли сего лиходея за шиворот и потащили к трясине - топить. Простой люд там обитал, бесхитростный. Тут-то  и открылось, что Безымянный, мало того что мерзавец, на коем и пробы ставить негде, так ещё и маг. Пусть и чахленький, но… Менталистом он оказался. А с этой братией шутки плохи. Недооценили его аборигены топей. Навёл он на них морок и утёк в те самые, всеми святыми проклятые топи.
Выжить одному в среде столь агрессивной, где каждая тварь размером от комара до стофутового чудовища мыслит только о том, как тебя сожрать, дело практически безнадёжное. От того Безымянный сразу и озаботился, каким бы таким хитрым способом обезопасить свою драгоценную тушку. Что и говорить – жить он очень хотел. Силёнок у парниши было не густо, но на охмурение пары живоглотов их хватило. С того и начал. Дальше пошло легче. И беспокойство о том, что его кто-то пустит на фураж, колдунишку оставило. Но натура деятельная требовала чего-то ещё. А чего, он и сам долго понять не мог. Кружило его, дёргало, лишало покоя. Пока однажды Безымянный не смекнул что ему нужна женщина. Ого ж! Семейного счастья возжаждал. Что ж он же тоже человек. И ничто человеческое ему было не чуждо. Сначала Безымянный двинулся к своей новой мечте дорожкой прямой, без излишних поворотов. То есть, принялся воровать баб из поселений Окоёма. Однако подобные выверты не встретили одобрения со стороны грубых поселенцев. И получив как-то стрелу в бок, Безымянный мудро решил сменить тактику. К тому же уворованные бабы оказались какими-то неженками, и, не выдержав болотного смрада быстренько оставили несчастного страдальца вдовцом. Огорчив его тем самым сверх всякой меры.
Маг загрустил: неужто ему так и не улыбнётся счастье? В это верить не хотелось. И почесав на досуге, начинающую лысеть головёнку, наш искатель земных радостей надумал нечто, поначалу ему самому показавшееся, чем-то запредельным. Однако ещё чуток поразмыслив, он пришёл к выводу, что ничего такого особо удивительного в его догадке нет. И наш неугомонный деятель приступил к выполнению плана. План же этот самый был прост, как всё гениальное; к чему подвергать себя риску, воруя никчёмных, хлипких здоровьем бабёнок, когда можно вызвать демонессу. И уж от неё зачать себе наследника. И пусть адовы порождения бывают с рогами и хвостами – ничего страшного. С подобным он смирится. Да и экзотика. Интересно, наверное, соблазнить настоящую чертовку. Ох, даже голова в круг пошла от предвкушения постельных баталий. Но ту же, во весь свой гигантский рост пред Безымянным обозначилась проблема. Он менталист, а не призыватель. К тому же далеко не гигант в искусстве чародейства.
Ладно, бес с ней, со слабостью магической. Это огрех исправить можно; для чего-то же существует колдовская паста. Возни, правда, с ней много: раздобыть, обработать, определённое время выждать. Не будешь же, право слово, её, из земли выколупав, тут же жевать. Оно б так, конечно, хорошо бы было. Раз – и готово. Но мир сей - место далеко не идеальное. Страдания Безымянного тому самое весомое доказательство. Пожевать на свой страх и риск можно. Только есть большой шанс, после сего испытания, быстренько, но мучительно помереть, так и не воплотив заветную мечту в жизнь. Вопрос с пастой сложный, но решаемый. А вот, что делать с узкопрофильной специализацией?.. По Окоёму магов-призывателей, понятное дело, не густо насеяно. Сказать по чести, Безымянный таких тут вообще не встречал. А выбираться из болот ему, не то что в метрополию, но и в самый захудалый городишко было не с руки. Много он начудесил, чего уж там.
По всему выходило, что решать проблему предстояло силами начинающей плешиветь единицы, то есть исключительно самому. Безымянный покряхтел, на весь свет досадуя, и взялся за дело. Припомнив, и сметя в воображаемый совок, все крупицы знаний о призыве демонических существ, он поразился собственной необразованности. Что ж ему предстояло искать собственный путь в магических безграничных лабиринтах. И он его нашёл. Сперва на ощупь, тыкаясь носом в неизвестные препятствия, набивая шишки об острые углы, обжигаясь и теряя пальцы – случилось с ним и такое – он создал то, чего никогда не было – новое, совершенно неведомое на материке направление. Он стал родоначальником болотной магии. Болотной – в прямом смысле этого слова, поскольку использовал в ритуалах только то, что дарили ему Южные болота. Нужен был жир для свеч, нате вам, пожалуйте, живоглот. У него под кожей этого жира – хоть свечной завод открывай. Понятно, что скотина-живоглот его просто так не отдаст, жадина. Силой забирать надо. А это новый стимул к созданию боевых заклятий. Прогресс, чтоб его. Изучение, а точнее – создание нового и весьма вредоносного направления в магическом искусстве так увлекло Безымянного, что на время он даже забыл, для каких целей вообще всё это начал. А когда вспомнил, вдруг осознал, что теперь ему по силам куда больше, чем простое призывание бесов, чертей и еже с ними. Он ощутил то, что до той поры было ему совершенно неведомо – собственную значимость.
Безымянный огляделся вокруг: островки суши, среди покрытых толстым слоем ряски вод, маленькие и частые, как прыщи на конопатой мордахе созревающего подростка. Его, Безымянного владения. Да уж… Чувство значимости тут же скукожилось. А через миг стало ещё гаже, ибо он попытался вспомнить собственное имя. Попытался и пришёл к выводу, что ему это не под силу. Он забыл, как его когда-то нарекли отец с матерью. Да и были ли они? Безымянный наморщил лоб, пытаясь припомнить хоть что-то… может, лицо матери. Нет… Ну хотя бы её глаза, улыбку, голос… Ну хоть что-то!! Память была покрыта мраком. Он, буквально, своим внутренним взором упирался в густую, непроницаемую стену багровой темени.
А отец… Безымянный плотно зажмурился и обхватил голову руками, крепко, словно хотел расколоть её, как орех. Это не помогло. Кроме размытой чёрной фигуры, даже не фигуры – нечёткого контура – припомнить ему ничего не удалось. Он горько усмехнулся. Значимость?! Да уж… Безродный бродяга, вор, мошенник, убийца. Законченный и никчёмный ублюдок. Впервые он настолько остро ощутил презрение к самому себе.
Хорошо, что сеанс самоедства продлился недолго. Ситуация, в которой он оказался, Безымянному не понравилась категорически. Нужно было что-то менять. Но тогда он понял: одному ему не справиться. Значит, нужна помощь. Чья? Кто способен всё изменить? Демон. Да к чёрту их. Даже если призванный исполнит его волю, цену, выходец из ада назначит такую, что за вечность не расплатишься. Нет. Здесь нужен кто-то иной. Тот, кто способен продлить его род и… способен любить. Тот, вернее та, у кого любовь в крови. И это… Безымянный растянул бледные до синевы губы в некоем подобии улыбки. Это – суккуб.
Призыв демонессы отнял у него довольно много времени и почти все силы. И то, не вызывать же кого попало. Тут ошибиться никак нельзя. Неделю Безымянный глаз не смыкал. К моменту вызова он уже на ногах не держался; сидел, привалясь к корявенькому деревцу и напрягал последние силёнки, чтобы сознания не лишиться и хрипло, прерывисто нашёптывал, созданные им самим, заклинания. Старания его оказались не напрасны. По началу, внутри, заключённой в двойной круг октограммы появилось едва приметное свечение. Будто, кто-то неведомый, шутки ради подсветил клок прозрачного тумана фосфором. Безымянному даже поблазнилось, что он всё-таки утратил связь с реальностью, и это ему мерещится. Он сморгнул. Видение не исчезло. Ага, значит, работает. Ещё через час пред ним стояло нечто. Нет всё-таки – стояла. Принадлежность иномирного существа к полу дамскому у почти лишившегося сил чародея сомнений не вызывала. Ноги длинные – ого ж, дух захватывает. Внизу маленькие копытца, кокетливо подкрашенные чем-то радужным, так и сверкают. Выше – пламя адово! – какое тело и никакой одежды, ни единой тряпочки. Роскошные бёдра. Узкая талия, бабам с Окоёма на лютейшую зависть. А грудь… Глаза Безымянного так и прилипли к двум полушариям.
- Долго пялиться намерен?! – с усмешкой вопросила дамочка. Голос её, глуховатый с бархатной хрипотцой, окончательно вскружил голову начинающего призывателя. А ведь он ещё до лица и не добрался.
- Э… - беспомощно проблеял он.
- Впечатлился, плешивый? А что ты хотел – я ж суккуб.
Наконец он осмелился взглянуть на её лицо.
Резкие черты. Какие-то слишком точёные. Будто некий резчик по дереву использовал для изваяния не резец, а опасную бритву. Глаза, огнём полыхающие, взирали на плешивенького человечка с явным презрением. Демонесса смотрела на наглого мага, будто на крупное насекомое, которого так и тянет размазать по земле, да копыта марать не хочется.
- Ну, нагляделся? – Она провела длинными пальцами по короткому рогу, выступавшему из непослушной платиновой копны волос, словно поправляла непокорную прядку. – Зачем звал? Хотя, не отвечай. Сама знаю: плотских утех возжелалось.
- Э…
- Ты вообще говорить способен или только мычанию обучился?
- Способен… - он с трудом обрёл, что-то отдалённо напоминающее душевное равновесие. – Плотские утехи – это само собой. Да… Но я хочу большего
Она с усмешкой взглянула на Безымянного.
- Гораздо большего. И мне есть, что тебе предложить взамен. Души всех, кто поселился на Окоёме… для начала. А после…