Веселая история о грустном

Работа кипит с самого утра, совершенно не обращая внимания ни на великолепный солнечный день, ни на затекающий сквозь приоткрытую фрамугу весенний воздух, ни на завораживающий шелест только-только появившейся зелени за окном. Не отрывая глаз от мониторов, ординаторы заносят результаты утренних обходов в электронные истории болезней своих пациентов. Обычная монотонная рутина врачебной профессии, сжигающая большую часть рабочего времени и сил врача. В ординаторской почти тишина.  Даже Мила Игоревна не пристает к коллегам с обсуждением своих всегда уникальных больных. Она молча, что создает некий диссонанс в ординаторской, бьет тонюсенькими пальчиками в зеленом маникюре по клавишам, доверяя только электронному чуду все свои сомнения и гениальные мысли. Именно в это время дверь медленно открывается и в ординаторскую вплывает, неторопливо перебирая ножками, Татьяна Адольфовна. Она как обычно задержалась в своих палатах на обходе и одаривая всех блаженной улыбкой и ни к кому не обращаясь заявляет:
- А сегодня Радуница… нужно идти на кладбище, посещать своих умерших близких… - она подходит к окну, вздыхает, устремив взгляд своих чуть на выкате глаз куда-то вдаль, в небеса, в кроны зазеленевших деревьев, навстречу плескающемуся солнцу. В этом взгляде и наслаждение, и грусть одновременно. Она не спешит сесть за свой стол.
Наталья Ивановна, продолжая набирать текст очередного приемного статуса, не оборачиваясь:
- Вы хотите съездить на кладбище? – Она всегда улыбается только кончиками рта и спиной чувствует настроение своих подчинённых.
- Да…да… - Татьяна Адольфовна оживляется, не ожидая такого поворота. – У меня там моя мамочка. Мне так хочется сходить к ней!
- Татьяна Адольфовна, у вас сегодня не много поступлений, сделаете свою работу, и я могу вас отпустить. Езжайте, навестите маму.
- Правда? Как здорово! Наталья Ивановна, я так вам благодарна! Я так давно у нее не была. Нужно прибраться у нее на могилке. Я бы посадила какие-нибудь цветочки. Наталья Ивановна, а можно я возьму эту розу с подоконника?
- Розу? - Наталья Ивановна поворачивается всем корпусом не особо худенького тела к окну на розу, взвешивает свое решение. Она всегда взвешивает каждый шаг и каждое слово. Роза, о которой шла речь, застыла в горшке в самом углу за сваленной грудой мятой бумагой вперемешку с глянцевыми обложками проспектов фармкомпаний. Она покрылась чем-то похожим на пыль и всем своим видом изображает ненужность. Земля сухим комом зовет: полейте меня! Зубчатые листики обмякли, морщась прожилками. Да, с цветоводами в отделении туго.
- Хорошо, Татьяна Адольфовна, забирайте. Все равно этот цветок здесь погибнет.
- Ой как здорово! Я посажу его у мамочки на могилке. - Татьяна Адольфовна порхает по ординаторской как бабочка бражница, суетится, а потом хватает горшок с цветком и улепетывает.
Вот уже и прошел рабочий день. Все основные дела позади. Осталось подготовить выписные эпикризы на завтра. Сели пить чай с конфетами. Мила Игоревна, справившись с приступом не общения, не останавливаясь рассказывает о своем пациенте с редкими симптомами, на которые не обратили внимание в крупнейшей клинике что по соседству.
- Представляете? И это хваленная краевая больница!
- А я сегодня сходила на кладбище к мамочке… - поймав небольшой промежуток в монологе, вставляет Татьяна Адольфовна. – Огромное спасибо за розу, Наталья Ивановна. Я посадила ее на могилке. Получилось так красиво, так красиво! – все больше воодушевляясь говорит она. Ее глаза горят. «Не скучно мне с моими подчиненными»- в этот момент думает Наталья Ивановна.
- Ка-а-кую розу? – звенящий голос Ани, привстающей из-за стола, окатил коллег словно из ушата холодной водой, - Мою розу?! Вы посадили мою розу на могилу? – Аня и в обычное время разговаривает не тихо и за словом в карман не лезет, а теперь она почти кричит, - Вы охренели! Вы посадили мою розу на.... Я не могу в это поверить!
- Анечка, ну получилось так красиво… а здесь бы она… - с испугом в глазах что-то лепечет Татьяна Адольфовна.
- Вы посадили мою розу на могилу! – чай был уже забыт. Аня стоит, палачом возвышаясь над Татьяной Адольфовной, - Эту розу мне подарили, значит в ней моя энергетика! Я суеверна! – Аня не дает никому вставить слово. Эмоции рвутся из нее безостановочно, водопадом окатывая всех вокруг. Потом, обессилев, она опустилась на стул, - Господи! - На мне и так сглаз… мне бабушка сказала… и мужика из-за этого нет… еще и это… вы охренели… - все тише и тише, обреченно, никого не слушая, уже причитает она. И голосом, не терпящим возражений, к Татьяне Адольфовне – Собирайтесь, едем!
- Куда? – тихо произносит та.
- На кладбище, за розой…
Прошло сколько-то часов, они вернулись обратно. Солнце уже садится за горизонт, окрасив улицу за окном тёплыми лучами. Доктора только-только справившись с многочисленной бумажно-компьютерной работой собираются домой. Щеки у Ани горят и вздрагивают. Она возбужденно рассказывает, как выкапывали ее розу и как сначала повезли ее обратно и как потом Аня решила, что, побывав на кладбище роза напиталась отрицательной энергии, и, поломав и порезав, она решила выбросить ее в мусорный ящик. А поникшая Татьяна Адольфовна сидит, повернувшись ко всем спиной, и громко вздыхает, жалуется на головную боль.  Аня, наговорившись, вдруг замолчала и присев на стул произнесла: - У меня тоже голова разболелась…
- А чего ж вы ожидали? - неожиданно, поведя взглядом поверх очков, подала голос из своего угла молчаливая Света, -и хватило же ума ехать на кладбище под вечер…
- Что там не так? – улыбка Натальи Ивановны как всегда на месте, предчувствуя - этот день не может закончиться просто так.
- Будто вы не знаете…Света торжественно, обведя всех взглядом превосходства: - под вечер из могил появляются сущности…
- А что здесь происходит? – минуту назад зашедшая в ординаторскую руководитель службы вопросительно смотрит на Наталью Ивановну.
- Без комментариев…без комментариев… - Наталья Ивановна грустно разводит руками и только уголки рта выдают ее.
25.06.23