Последние Кельты. Глава 33

18+


                33
                РОЖДЕНИЕ ВЛАСТЕЛИНА ТЬМЫ



     Никто из пленников даже не помнил, чего потом было дальше. Они ехали в коттедж. Точнее, в подвал коттеджа Торстейна и его ребят, словно трупы с поля боя. Ничего не чувствовалось. Будто газом по легким дали. Теперь осталось лежать и не знать, как дальше повернется ситуация.
     Люди Тора спокойно болтали по дороге, рассказывая анекдоты вместе со своим главарем. Завтра ночью будет совершено жертвоприношение. Одной жертвы со сломанной шеей оказалось явно МАЛО для обряда. Нужно больше крови, мяса, женщин. Пять девушек–демониц из свиты согласились показать ему класс. Во всех смыслах этого слова. Те, кто приехал с самого центра на машинах военного типа, пребывали в масках, форме спецназа черного цвета, бронежилетах и таких же штанах. В зашнурованных ботинках, лишь автоматы наперевес напоминали о следующем: лучше не подходить. Убьют за малейшую провинность.
     - Надоели уроды возле дома: мало того, что хотели мою мать выебать, решив: это моя ровесница, лет девятнадцати типа... Еще напали с отрядом из Питера. Вы знаете, КТО она. Волшебница, а отец - Архимаг Энрике. Не любят длинноволосых парней до сих пор. Считая их то геями, то наркоманами, то еще кем. Дали по морде, еще хихикали. Один докукарекался: валяется со сломанной шеей. И эти следом уйдут. На корм насекомым. Жукам, червям. Работаем.
     Слуги Тьмы переглянулись. Им такое понравилось. Ехать со своим главарем и улыбаться, понимая: он отлично заплатит. Быдло наконец попалось на своих понтах и наглости. Тиль обладалаа ДЕМОНИЧЕСКОЙ  красотой, и напоминала модель с обложки журналов, но без косметики и открытых нарядов.
     Никто никогда из Темных не посещал родительский дом Торстейна. С детства запрещено приводить их. Так и жил несчастный брат Ингилэйва, терпел друзей Светлого. Которые порой устраивали посиделки с играми то в нарды, то в компьютер недолго, ели пиццу и пили колу литрами. Особенно прицепилась девка, о которой сказано выше. Ее можно дальше терпеть: баба есть баба. Смеялся народ над фильмами, где использовалась магия: мол, настоящую персонажи отродясь не видали. Любимчик обычно валялся на огромной кровати и зале для гостей, на стене висел громадный плазменный экран, а вокруг все располагались. Веселились, тоннами поедая чипсы с гамбургерами - как вся современная молодежь. Униженный и обиженный Тор порой тоже присоединялся, и без радости смотрел в экран. Однажды Лэйв предложил брату и друзьям поглядеть ужасы целый день, тот с радостью согласился.
     Почему так стало в доме Гвелда и Тиль? По одной простой причине: Энрике считал, будто Темные дети могут обокрасть коттедж. В первом классе младший притащил на свой День Рождения кучу народа, но когда старший заикнулся о своих друзьях - ему родители наотрез отказали на просьбу привести даже девочку - на чай. Ребенок обиделся надолго, потом ни с кем не разговаривал. На следующий день братья нехило подрались. Игнор его очень ранил.
     - Вот во дворе, в школе есть Темные – там и играй. Хоть в грязи валяйтесь, но домой не тащи никого! Вот Ингилэйв - пожалуйста, он Светлый. Никто не начнет воровать, бить посуду. Знаем мы таких дружков: привели на работе к коллеге домой Темных – они сломали все, до чего смогли дотянуться. Оно нам надо? – Так отчеканил Энрике, когда накрывался стол на праздник. Мать стояла рядом, резала большим кухонным ножом салаты.
     Тор опустил голову и заревел. Горько, обиженно. Топнув ногой и метнув Силу в стену, оставив вмятину, он побежал на второй этаж и заперся в своей комнате. Прыгнув на кровать, зарывшись лицом в подушку. Горячие слезы текли по щекам. Потом в дверь постучали. Брат.
     - Пошел отсюда, любимчик! – Проорал тот. Следом понеслись маты.
     - Торстейн, праздник общий у нас! Нельзя так! Можешь и с моими друзьями общаться! Открой!
     В конце концов, Темный впустил его. Лэйв обнял его с любовью, погладил по голове. Униженный и озлобленный, Тор произнес:
     - Почему здесь любят лишь тебя? Я хочу себе брата или сестру, чтобы она меня любила. Мне иногда хочется уйти в поле и больше не возвращаться. И я уйду, когда стану старше. – Бедолага рыдал навзрыд.
     Ингилэйв тогда не на шутку опешил:
     - С чего ты это взял?! Нас любят одинаково!
     - Глупый Лэйв! Хоть мы выглядим старше своего возраста на три–четыре года - это нормально для нас, нелюдей. Когда людские дети выглядят на семь лет. Ко мне тут относятся, как к собаке. Который год, начиная с пяти лет!  Тебе все самое лучшее, мне – машинку радиоуправляемую да еще что–либо, черного или синего цвета. Я здесь лишний. Я чужой. Темный. А если мне захочется жениться, то тоже нельзя? Привести ведьму в дом и познакомить? Плохо? Тебя–то, конечно, примут, - как и девушку, слова плохого не скажут… А мне, увы… Нету для меня теперь Дня Рождения. Я возьму свой тор, - несколько кусков, бутылку колы, салаты да горячее – и буду смотреть «Мстителей» здесь. Мне большего и не нужно. Хватит плакать каждый раз уже, а ты вали веселиться!
     - Нет, бро, это зависть. Хоть я младший, но тоже не понимаю, с чего так Темного обеднять. Лаской и любовью, нежностью. Мама нам вместе с отцом на ночь читает сказки, вместе завтракаем. Вместе смотрим блокбастеры. Вспомни, как тебе Локи понравился… Как хотелось стремиться до его уровня. Тоже носит темное. Давай я сегодняшние подарки, которые подарят гости, отдам? А? Половину. Не завидуй. Зависть – плохое чувство.
     Дети сели на кровать. Торстейн поднял голову. Его существо ела невыносимая боль. Захотелось убраться подальше. Мда, Энрике перегнул палку, не разрешив никого приглашать. Ну хорошо, начнем жить своей жизнью. В комнате. Больше никаких сказок и остального. Хватит. 
     - Мама и папа – Светлые, я тоже. От этого весь перекос. Ты – Темный.
     - Почему я не умер, когда родился? Лежал бы на кладбище, лучше б было всем.
     - Не говори так! – Андрей снова обнял несчастного, тот ответил тем же.
     Над кроватью висели детские рисунки братьев. Каждый по–своему прекрасен. Тор рисовал персонажей из фильмов, особенно получился у него «Чужой». На фоне Красной Площади. И то та оказалась в темных тонах. А Ингилэйв – Природу, себя с братом. Где они держались за руки.
     - Жаль, мне не поменять родителей. А то бы жил с Темными, получая  столько же ласки и тепла, как ты. Хотя всегда вмажу любому гаду в классе и во дворе за Светлого. А может быть, не стоит? Сам сдачи дашь?
     Тут в комнату зашла мать. Увидев обнявшихся детей, пошла разбираться к мужу. Тот ответил: не желает видеть дома непонятно кого, боится за имущество.
     - Энрике… Он же наш сын! Ты говорил - будешь Темного любить!
     - Да, я сказал. И люблю Торстейна, очень. Не любил бы - другое б отношение стало. Но я же не бью старшего! Просто не желаю, чтобы он притащил Темных, а те распоясаются… неизвестно, кто там родители. У сына уже сколотилась своя компания в школе.
     - Так он не водится с отборными хулиганами. Ни с гопниками, ни с остальными. Это Темные. Маленькие еще.
     - Хоть маленькие, хоть взрослые, хоть подростки - они ОПАСНЫ. Что маги, что вампиры, оборотни или остальные. Я видел таких - похлеще взрослых бьют, и колдуют. Дети меры не знают - как ударить, ляпнуть языком лишнее всегда смогут - где не следует. Если колошматят – то до потери сознания жертвы, лишь бы побольнее было. Оно нам надо – драки? А потом отвечать…
     - Но нельзя так обижать старшего! Сейчас он сидит в комнате, плачет. У него испорчен праздник! Со стороны выглядит так, словно тот приемный, а не родной. Он с Тьмой - ну и что? Мы же не какие–то там фанатики-христиане, чтобы гнать от себя сатанистов! Сатанисты лучше! У них хоть совесть и ум присутствуют…
     Гвелд положил руку на плечо жены:
     - Значит, зря ездил в «АШАН».  Я привез подарки обоим сыновьям. А тебе – розы… Но Торстейн должен понять навсегда: дом его здесь, это не рассадник Темных. Вот и все. Друзья Ингилэйва пусть приходят. А с остальными пусть отмечает на улице – мы накроем в поле поляну.
     - Он плачет. Говорит: лучше бы поменял родителей. Я стояла у двери, все слышала.
     - Это очень плохо, раз такое несет! – Отец семейства покачал головой. – Разве ему мало нашей  любви?
     - Просит сестру, брата. Чтобы не быть одиноким. Но я не могу сейчас потянуть троих… Младшие быстро поймут, ЧТО ТАКОЕ грудной ребенок. Бессонные ночи, болящие животики, остальные прелести. Похоже, Тор не знает о любви НИЧЕГО. Он ее не чувствует в своем сердце и обижается. Но мне дороги ОБА сына, как и тебе! Как ему растолковать?! Что я за мать…
     Гвелд обнял жену. В глазах его стояла скорбь. Такое услышать.
     - Прекрасная мать! Не дури! И у нас есть сыновья. Разве это плохо? Некоторые второго завести не могут.
     - Нет. Один страдает, я ничего не могу сделать.
     - Я пойду за подарками. Они надежно спрятаны. Пора парней порадовать. Смотрю на них и вспоминаю себя в детстве… Также выглядел.
     Энрике–Гвелд Кельтский пошел в комнату, открыл шкаф. Достал оттуда два костюма – Локи и Тора из «Мстителей». Дети обожали фильмы, но не все из списка отснятых. Достал также скипетр и Тессеракт, которые сам сделал. Последнее оказалось светодиодом, залитым в эпоксидку и работающим на радиоуправлении. Ухмыльнулся. Постучал в комнату сыновей, попросил выйти в залу.
     Братья, понурив головы, подчинились. Не надеясь ничего хорошего услышать.
     - Несмотря на мои слова, я люблю вас обоих. С Днем Рождения! Растите большими и умными! – Он обнял каждого, вручил дары.
     Ингилэйв с Торстейном от изумления и радости вытаращили глаза. Они как раз мечтали о таком крутом прикиде. Раскрыв презенты, поразились еще больше. Темный сразу заулыбался от восторга и надел на голову шлем Локи. Потом костюм. С распущенными волосами до плеч он выглядел потрясающе. Удивился и Тессеракту, который заблестел в его руке, когда отец нажал на пульте кнопку. Синий свет разлился по помещению, и Тор  гордо прошелся по дому.
     Братья засмеялись, и, довольные, сели за стол, поблагодарив отца. Светлый также оказался прекрасен в костюме бога грома. И решили отснять во дворе видео. Как Локи и Тор дерутся – один метает молнии, а второй  другое творит. Получилось потрясающе. Рядом летал мини–космический корабль на радиоуправлении, которым управлял Энрике.
     Инги сдержал обещание – отдал половину подарков брату, чему тот был несказанно рад. Сам подарил Торстейну свою поделку, выкрашенную в черный цвет. Зато гости Светлого открыли рты, увидев Торстейна в костюме и с атрибутами. Все внимание несчастный получил себе, а брат порадовался. Никому еще не удавалось создать самому реквизиты с фильма. Благо, народ фанател от «Мстителей» только так.
    
     И это творилось КАЖДЫЙ год, порядком достав. Лэйву - всё, Тору - фиг с маслом. Ни друзей не позвать, ни повеселиться. Зато у младшего - красота! Унижения, обиды, и все остальное копились годами в истерзанной душе. О сексе с будущей любимой дома парню придется забыть навсегда.   
     Теперь Тор будет отмечать свои Дни Рождения в своем собственном доме, в котором есть все. И вино, и сигареты дорогие, бассейн, даже повара, готовящие изысканные блюда. На днях состоится праздник - разблокировка Тьмы ПОЛНОСТЬЮ, и тогда ВСЕ… Сын Гвелда станет Властелином всего Темного на Земле, и не только там. Обретет власть, о которой даже президент не мечтал.
     - Так что там творилось, с твоей матерью? Те караулили у дома, чтобы  словить и прижать в подворотне неподалеку? – Спросил один Темный, сняв маску, положив автомат на пол.
     Черные длинные волосы рассыпались по плечам палача. Зеленые, цвета изумруда и змеевика глаза поглядели на повелителя. Тонкие губы улыбнулись. На руке под перчаткой, какую боец снял, красовались шикарные перстни на весь палец. Из серебра, с драгоценными камнями. На другой оказалось кольцо в виде головы дракона из фэнтези–эпосов. Черненое, серебрянное. Глазки существа поблескивали красным. Кажется, еще немного  - и из нее полезет остальное туловище, принявшись порхать по всему салону, осыпая присутствующих блестящей пылью с крыльев.
     - Да, именно так. Сами сознались. А моя мама совсем не девочка. Эти крысы ей в сыновья годятся. Захотели втроем или вчетвером групповуху устроить, но вмешался я в планы. И теперь они, с раскрошенным хлебалом от прикладов, бит и с разбитыми яйцами, валяются связанные. Я усыпил козлов, чтобы не разнесли тут все. Поплатятся за свой поступок жизнями. Я чувствую, как Тьма призывает меня к себе, просится наружу… Знаю, как надо ее выпустить. Отец там что–то говорил - меня заблокировали в роддоме, чтобы Тильсирвэ не умерла. Запечатали Тьму на четырнадцать лет. Вот родненькая и стучит, как понос в унитаз, простите… Так что пошла к херам школа, ничего она мне не дала - кроме баб - ничего и не даст. Буду появляться там для вида. Своих дел полно. А то уже член болит от бабенок… Миру надо трахнуть: достала моего брата. Найду повод, полапаю, да потопаю, да полопаю. Затащив в туалет.
     - Чего за сучка там в школе?
     - Подруга Светлого. Дерьмо дерьмом. Лишь на трассу ее осталось выпнуть. Клиентов наберется гора. Рыжая. Учимся в одном здании, да я постарше буду. Влюбилась в него, и  понеслась моча по трубам. Прохода не дает. Будем со временем ее трахать. После убьем. Отсосет у каждого. Внешний вид показывает – сможет. - Кто-то решил рассказать всю подноготную.
     Двенадцать Темных довольно рассмеялось. Хотелось всей братии пустить по кругу девку и посмотреть, как она может, чтобы та шваль больше в гости не ходила.
     - Она обычный человек. Рано или поздно умрет. Можно лет шестьдесят потерпеть. Или пока не накосячит. Надо – можете хоть тройничком или впятером трахать - бежать ей некуда. А я сниму видео, скину на порносайт. Рыжие в ходу. Мне платят – за выкладку таких материалов. Школьницы любят карманные деньги. За продырявливание себя. Вот суки… А я мечтаю о хорошей. Которая не ляжет под козла. Если такую заполучит мой брат… буду искать такую же. Никогда я не влюблялся, да и не надо сие счастье мне. Хватит понимания. Все.
     Другие друзья тоже открыли свои лица. Щетина присутствовала лишь у некоторых, и то не густая: на лицах, шее. Некоторые играли в рок–группах и работали моделями для зарубежных журналов.
     - Некоторые считают нас красивыми куклами, да и плевать. Зато они отращивают сиськи третьего размера от пива да беременные животы, не моются, сосут спирт, для вида ходят в качалку, ради понтов… - Еще один маг с перстнями поморщился, почесав нос, покосившись на зарешеченную машину. Конвой Тьмы ехал спокойно. Автомобили, видя его, жались к обочине, чтобы пропустить. – Мне завтра–послезавтра репетировать, хотя могу перенести все на следующую неделю. Раз на мать какая–то срань полезла. Да, Торстейн?
     - Да. Я их отделал в одиночку так, что никто бы не узнал. Некоторые никогда не смогут ходить. Лишь под себя в последние дни. Нечего было меня говном обзывать, материть. Жертв получится достаточно. Пустим им кровь в заброшке в подвале, ночью, как и говорили. Но сначала покажем, где раки зимуют. Наши раки, не речные. Сколько крови с одного?
     - Пять литров. Нам вполне хватит для обряда. Придется развести костер прямо в каменном подвале, а то окоченеем, бро… Да и долго возиться с уродами неохота.
     Торстейн хмыкнул довольно:
     - Это я буду с ними в основном возиться, алтарь сложат из кирпичей ребята. Трон тоже. Побольше. Я уже дал им задание. Никто не узнает про жертвы. Я поставлю такую магию вокруг - остальным покажется: в подвале никого нет. Давайте выпьем хорошего пива. Перед  разогревом.
     С этими словами он подвинул к себе - в кузове - ящик немецкого пива, открыл бутылку и выпил залпом, вытерев губы. Разгорался нехилый аппетит, нужно подкрепиться. Народ заехал в «Макдональдс», заказал на десять тысяч рублей гамбургеров, колы, картофеля фри, и принялся есть. Конвой остановился, чтобы проверить, как там заложники. Те пытались шевелиться - то ли во сне, то ли другое - но бойцы нехило били их ботинками–бизонами. Некоторые очнулись после сна, пытались вырваться, устроить кипиш, но не получилось. Приложив бутылкой по лбу нескольким уж больно агрессивным, Темные продолжили пить дальше. Закусывая. Нахваливая американскую культуру. Кто–то сковал пленных наручниками. Цепей оказалось мало. Те, выматерившись в адрес неформалов, не собирались затыкаться. Наконец, действо достало.
     - Да, да, да, еще маму позовите сюда… Нечего было пинать нашего повелителя. - Один Темный схватил быдло за грудки и нехило приложил ему в пах ногой, чтобы неповадно было. – НИКТО еще не вернулся от нас. А за нападение на безоружного поплатитесь жизнью. Один сдох - и вы, похоже, не поняли, НА КОГО нарвались. Знайте: нас боится весь криминал Питера! Ни одна собака не найдет НИКОГО, НИКОГДА. Мы МАГИ! Пятерых уже положили недавно – остальные пятизвездные короли тюрьм и криминальных группировок или начнут нам служить, или умрут.
     - Не надо… - наконец, прохрипела одна тварь.
     - Отпустите нас… Мы больше не появимся в том ПГТ! Нам понравилась та девушка. Чего тут такого, чтобы потрахаться за гаражами? У нее богатые любовники! Так нам сказали два наших. Одному неформал сломал шею. Это был единственный сын… - гопник захотел неистово жить, - единственный сын, которого еле зачали! У него погиб отец в десять лет! Мы дружили… с детского сада… - Выплевывать слова оказалось больно: легкие отбиты. – Тут появился неформал, который раздражал всех нас. Он зашел на нашу территорию, решили разобраться… Вы не ОМОН? Отпустите! Давайте все забудем!
     Вылив на отморозка остатки темного пива, слуга Тора усадил пленника перед собой.
     - Мне и всем нашим бойцам НАСРАТЬ, как трахал отец чью–то мамашу, которая избаловала сынка, не привив к нему понимание: все люди РАЗНЫЕ. Как хотят, так и ходят! Почему вы все считаете, будто длинноволосые мужчины недостойны счастья, любви, слабы, называете их бабами и говном? Из–за их выбора? Что вы там говорили Игорю–Торстейну? Отбивая удары ему по яйцам? Повтори!
     Сплюнув кровь на пол, урод произнес:
     - Не помню… Мы хотели, чтобы он убрался… Он же пидор! Которому яйца надо удалить и грудь добавить, и на трассу…
     - Он ВСЕГДА там жил, сука! Вместе с братом–близнецом лазил по той заброшке! Но нет, появились вы - наводить порядок стали! Вспомнишь все потом, опишешь, КАК хотел отодрать его мать, вломившись в дом! Женщина, на которую дрочишь, годится тебе в матери! Хоть знаешь, сколько ей на самом деле лет?! Девушка вышла подышать воздухом… Ага, скоро пятьдесят красавице стукнет! Это, блять, семья живет в коттедже! Неформал, которого назвал пидором - ее сын, второй близнец – тоже! Повторяю про близнецов для тупых… – Другой боец харкнул на голову твари. Которой осталось жить всего ничего. Приложил ему с ноги по морде, да в пах пару раз. – Довыпендривался, обезьяна!
     - Для бабуси дороги были эти птички. Все ждала бабуся, что снесут яички. Наряжала в девочек, красила им губки. Вот и получились гуси–проститутки. У таких вот бабушек из простых гусей вырастают парочки – пидарас и гей… - Проныл опять этот козел, согнувшись в дугу после ударов. – Так там бабка живет, а девушка – ее дочь? Странно… Очень странно… - После этих слов гопник не помнил, как оказался в другом конце кузова с решетками. Его колошматили аж трое.
     - Это за пидараса и гея! И за нулевой интеллект… Будешь ошиваться за пивом в Преисподней. Скажешь эти слова нашему Торстейну. Которого оскорблял. Так и валите в свои пещеры, вас в ПГТ никто не звал!
     Тем временем гопота (трое–четверо) захотели между собой пообщаться. И началось веселье. Машины тронулись дальше ехать, в обьезд, чтобы насладиться видами Природы. Торстейн сидел и пил пиво на переднем сидении, закусывая гамбургерами, картошкой фри, доннерами, лангерами… И смеялся. Радуясь одному: больше никакое говно не станет лазить к дому.
     Состоялся короткий диалог между олигофренами. Очень хотелось пить и курить, запах свежего пива кружил голову. Хоть бы один глоток, горло промочить. Но нет. Темные дразнили гопоту, а те боялись даже пописать. Огрызок гамбургера полетел в их сторону. Несчастный трясущимися руками потянулся к нему. Принялся жевать. Но желудок не справлялся с пищей, его вырвало. Маги засмеялись.
     - Я хочу вставить свои слова… - Язык еле ворочался. – Да в совке было больше традиционных ценностей, чем в РФии. РФ копирует уже западные, гнилые ценности.
     Второй пленник ответил:
     - Какие ценности? Сейчас в стране ебучий матриархат - благодаря совку.
     - Один хрен, что та, что другая система - две стороны одной радикализованной монеты. Они обе неверны. – Услышал он ответ от товарища. Темные ржали. Козлы думать пытаются после бойни! Замечательно!
     - Говно с мочой сравнили. – Темный выкинул бутылку в мусорный пакет, ухмыльнувшись. Слушать разговор отморозков стало интересно. – Так чего вы полезли на неформалов, а не пошли в Москву на Кремль, ась? А то очень много ****еть горазды все в Интернете и показывать понты в качалках для девок, сиськи вываливающих в Инстаграмм, Фейсбук. Чтобы сделать пользу для страны – хрен там. Проще порно качать, трещать о крутости что утром,  что ночью. Ссать и срать научились, думать – нихрена. – Пакет с мусором полетел в сторону ублюдков. - Жрите!
     - Знаете, почему вокруг столько шкур, бойцы? Почему в модельных агентствах бабы сразу раздвигают ноги? У них ключевое слово в разговорах: «Вокруг не было мужчин, которых можно уважать»! Нельзя судить о незнакомых по знакомым. Спросите у моей супруги обо мне, и услышите, что я лучший! – Маг размял костяшки пальцев, сняв перчатки. Становилось жарко. Гопник изумленно уставился на него. Точнее, на перстни. Серебро, чистое… Вот бы ограбить, сдать в ломбард или еще куда. А потом всех накрыть ментами. Но те разбираться не станут. – Не могу поверить, что в ведической культуре есть  ересь про то, что «женщина шея». Бред. Женщины - сердце, а не шея, душа еще возможно! Но, бл, не шея, им не дано рулить, они рулят только тогда когда выхода нет. То есть осталась одна, но мы видим на поколении каких–то женоподобных уродов, к чему приводит женское руление и воспитание!
     Другой Темный положил руку на плечо другу, и добавил, ухмыльнувшись:
     - А они еще считают, будто не просто шея, но еще и голова… а мужчина - ноги. Тогда я сочувствую таким «каблукам», тут больше нечего и сказать! – Достав пачку сигарет, маг закурил, сизый дым в свете ламп, встроенных в машину, растекся по потолку. Пленные, что были в сознании, стали клянчить сигареты. Им отказали.
     - Подышите дымом, этого вполне хватит… Сиди и не рыпайся, а то в твоей заднице окажется мой автомат. И будет также, как хотел мать Игоря трахать… Прошу, при этом не вой от боли! Наверное думал, как приятно брать девушку, держа за попу… - Снайпер вмочил под дых человеку, который смерил его волчьим взглядом. – Свою мамку выебешь в бреду, когда доедем до места.
     - Я хотел… всего лишь… ту бабу за киску и за грудь, полапать и взять сзади, второй бы держал. Она такая соблазнительная… А волосы длинные! Каждый раз вставало, и мы решили действовать.
     - Сейчас мой автомат встанет тебе в жопе, после в глотке. Да! Именно в таком порядке! Затолкаю дерьмецо! Либо попрошу твоего друга, чтобы тот у тебя отсосал. Причем качественно, не морщась! Вспомните сценки из порно, а мы видео снимем, покажем господину. Хочешь жить? Пососи после анала. Или засунь в задницу бутылку. – В руке мага промелькнула молния, и он вырубил врага током. Грубые шутки вызывали улыбку. – Вырубился, дерьма кусок. Продолжаем пить? Я тут прочитал его мысли… Думал о жене, захотел завести любовницу, да подцепить девку в подворотне. Юн еще, не понимает одного: раз женился – нечего по сторонам оглядываться. Цитирую – «как жена скажет, так и делаю. Тут ничего такого нет, она мне говорит сходить в магазин, оплатить ипотеку, кредит, который я брал ей на шубу, сапоги и колечко. Я оплачиваю, я же мужик. Вчера она с ночевкой к подружкам ушла, дома борщ варил, ждал. Только вчера не понял: она сказала, чтобы  презервативы купил - для ее подруги. Купил, ей отдал, она отдала, - я проверил, звонил… только почему я должен презервативы покупать ее подруге? А когда звонил, там мужики какие–то были, но моя зая сказала: это братья подруг приехали, скоро уедут, так что все в порядке, она верна мне». - Темный согнулся пополам от хохота. Остальные тоже грохнули смехом. - Это то же самое, что купить казахстанскую тушенку «кублей» - а там написано: может содержать незначительное количество следов ДНК баранины, конины, курицы. ДНК наверное в башке у наших гопников. Бараны с курами и то умнее.
     Машины доехали до коттеджа Торстейна, который он построил, купив стройматериалы на свои деньги, честно заработанные. Принялись выволакивать гопоту – кого за шиворот, кто очухался более–менее, а кого–то волоком по земле. Пленников–козлов оставили в подвале, и вновь принялись пинать. Причем так, чтобы не убить. А то весь план провалится. Тор поминал родную мать и себя: насчет того погрома и планами поживиться грабежом в коттедже, изнасилованием. Гопота уже встала на колени, и то кое–как, со слезами умоляя отпустить. Обещая: не станут заявлять в полицию. Но Темный им, как правило, не поверил. Достав кастет, кому–то пересчитал зубы, которые жертва выплюнула. Язык почувствовал вкус крови.
     - Что мне еще сделать, чтобы вы поняли: хватит гонять настоящих неформалов и хаять их, бухать во дворах, трахать нормальных женщин и девушек и скатываться в говно? Ась? – Спросил Тор, хищно и довольно улыбаясь, потирая чисто выбритый подбородок. Кивнул ребятам. – Хозяин здесь я, без моего ведома ничего сделать невозможно. Лишь поссать под себя. И посрать, а потом удовлетворить друг–друга в моче. А я погляжу. У меня много девушек, все мне дают и сосут. Но никто из них не станет мне рожать детей, невестой. ****ей замуж НЕ БЕРУТ!
     Человек побелел. Его гопнический наряд пропитался кровью. Похоже, ребра сломаны. Он желал лишь остаться в больнице, забыть все как страшный сон. Никогда он не думал, что неформалы могут так жестоко мстить за одну драку. Ведь любая гопота считает их говном, пидарасами, бабами в брюках, которые ни на что не способны. А здесь один разметал целую толпу! Она лежит здесь, на полу, чтобы… умереть впоследствии. Несколько машин с пленниками военного типа ехали спокойно. Даже полиция не встретилась.
     Пыточная напоминала медицинскую комнату. Здесь не поставили даже окон. Везде яркие лампы на потолке, стены, выложенные плиткой, несколько столов из нержавеющей стали. И ножи. Похоже, сейчас начнется самое веселое. Торстейн взял несколько шприцов и ввел каждому в вену сильный наркотик. Чтобы не рыпались, не смогли шевелиться. Скомандовал:
     - Приготовьте место для жертвоприношения. Потом потащим этих товарищей туда. Никто не должен уйти. А начнут убегать, уползать – расстреливайте в упор. Они знают, где я живу. А убивать людей - получше, чем собак, кошек, мышей. Тем более, самых грязных представителей.
     Слуги в черном и со стволами, стоявшие у выхода из пыточной, кивнули и ушли. Темный же, вскрыв нескольким вены, стал сливать кровь в ведра – для того, чтобы окропить место Силы. Несколько ведер, когда наполнились, он унес в машину. Оставшиеся в живых улыбнулись, думая: пронесло, все кончено, сейчас можно отваливать. А может быть, кровь спустили потому, что она понадобилась человеку в больнице? Но бить тогда зачем? Теперь можно хвастаться - донорами погибшие стали, спасли чью–то жизнь. 
     Но они вновь жестко ошиблись. Больше не будет посиделок с водкой, пивом, девицами легкого поведения, легкими наркотиками, «Беломором», шутками, планами. Все закончилось. Никто не придет спасать. Все сотовые телефоны и паспорта люди Тора ликвидировали. Звонить некуда, бежать также. По всему коттеджу стоит охрана, даже на крыше снайперы. Торстейн, отпинав быдло, стал опять сковывать гопоту наручниками. Сопровождая матом и объяснениями о разности мышлений умных и тупых. И про веселье, вечеринку. С девушками и красотой. С песнями, танцами Тьмы.
     - У нас семьи, матери, братья и сестры! Пощадите! Мы не будем вас сдавать! Пожалуйста! – Рыдал народ, не зная уже, как разжалобить сына Энрике.
     Торстейн хищно, громко рассмеялся, вытерев руки от крови о тряпку, запрокинув голову:
     - Серъезно? Можете о них раз и навсегда забыть! Если бы вели себя достойно, а не пинали нормальный народ, учились, получали хоть какой–то хороший жизненный опыт - не оказались бы тут. Хватит меня умолять и ныть, как сопливая школота! Сидели бы на грядках и не рыпались! Нет, поперлись на Невскую Дубровку, на заброшенные заводы, где я одного – пока одного - прикончил. Где раньше двери делали, а кто–то их нумеровал в журнал. Где работало много выходцев из Средней Азии. Как только я появился - их поубавилось. Наверное потому, что даже собаки там, от меня, на ходу от страха ссут? А нечего было меня нахуй посылать и обзывать «русской свиньей» в детстве, в первом классе караулить и базарить про свою «самую мирную религию», отобрав бутерброды, чай в бутылке! Вот ряды и поредели – свалили те, кто остался. А кто захотел не быть в жопе – давали денежку на переменах, решив мне служить. У них рабство - у меня тоже. На их деньги я построил этот прекрасный дом! Зато теперь у меня столько бабла, сколько даже президенту не снилось! Ясно? Мать ваша родила таких уродов - как вы - под бухлом. После первого стакана в подворотнях, или от мужей – ссынков мамкиных. Ничего путного в таких недосемьях не выходит.
     Он с ненавистью и ухмылкой поглядел на жертв. Затем на часы в телефоне. Скоро все начнется. Закрыв отморозков на замок, старший сын Гвелда пошел есть. Стояла ночь на дворе. Бойцы сидели рядом, сняв маски, и лакомились мясом, приготовленном на углях. Вот это улов сегодня! Напали на повелителя, нужно говно как следует обработать. Так, чтобы мозги перед смертью на место встали. Хорошая ночь. Долгая, прекрасная. Даже в Самайн такого не наблюдалось. Мясо шкворчало на гриле, распаляя аппетит дальше.
     - Повелитель! У нас есть предложение.
     - Валяй! – Бросил Торстейн, наливая себе пиво и отправившись за очередной тарелкой мяса. Наложив жареной картошки из огромной сковороды, полив острым соусом, он принялся все с аппетитом уплетать. После расправы ему бешено хотелось обожраться. Силы понадобятся. Опустошив пивную кружку, мужчина налил вторую и поднял тост за близких. Темные поддержали. Можно бухать хоть до утра – никто ничего не сделает. Даже если тех голодранцев хватятся.
     - Мы можем выставить возде коттеджа Энрике свою охрану, днем и ночью проследим за такими, как те в подвале – ни одна крыса не проскочит.  Любых козлов завалить труда не составит. Даже тех, кто захочет на заборе член нарисовать. Руки отстрелим, потом - контрольным.
     - Я подумаю над этим вопросом. Хотя там уже есть я… - Он поднял указательный палец вверх. – Я могу Энрике объяснить все, но он не так поймет. Это Инквизитор, которому туева хуча лет! Коли что не так случится,  тогда я «за». Запретил мне кого–либо приводить в дом, опасаясь кражи или погрома.
    - То есть, ты не имеешь права столько лет дома поколбаситься со своей Темной компанией? – Слуга уронил челюсть.
     - Именно так. – Тор продолжал жевать кусок мяса, тут же говоря с набитым ртом. Бойцы пытались вникнуть в суть вопроса. – Зато Ингилэйву ВСЕ позволено! Все его друзья – приходите! Берите, что хотите. Хоть до утра на ушах стойте, а мне нельзя! Хрен мне в рот собственный, а не праздники и остальное! Лишь потому, что Темный! Моего братца балуют так - каждый раз охуеваю, блять! Хоть он со мной делился подарками, подаренными на общие Дни Рождения, - мне от такой бля «заботы» ни холодно, ни жарко. Потому я свалил сюда, чтобы не знать горя, не терпеть такого рода унижения. И так с детства! Меня на улицу – с Темными тусить, в жару или мороз, а брату – в тепле, дома торчать, колу ***рить литрами с тортиком, пиццей! Охуеть семья! Я там вообще пустое место! Порой ****ы получаю от отца - за свою Темную сущность. Типа не так встал, не так прошел мимо, не так полюбовался на волосы матери! Какого хера родили? Оставили бы в роддоме. Уж усыновил бы кто - из Темных. Только блять одна ссыкунная баба по имени Мира к нам приходит. И я ее **** в туалете, лишь бы отвалила от своего любимца. Та ничего не заметила. Вот так живу… существую. Оторвусь хоть сегодня, скину гнилые скрепы гребаные с себя, и пошло оно все нах… Все мои друзья – говно, враги для четы Светлых. Будто вы сделали плохого моей семье… Мы, в отличие от Светлых, имеем голову на плечах и не прощаем оскорбления, унижения в свой адрес, размажем по стене любого, кто своего обидит! – Он вновь залпом выпил кружку темного пива. Стало полегче.
     Братва охренела, принялась нервно бухать дальше. Когда первый ящик закончился через десять минут, мужики переглянулись.
     - Издевательства, дискриминация по предрасположенности ко Тьме! Нет слов, какое дерьмо творится, Тор! Нам поговорить с ними? По-взрослому? Убедить: мы - не кусок говна! Тебе тоже надо дома с нами посидеть, пива хряпнуть! Как нормальный мужик, имеешь право! Какое вообще право имеет Энрике, чтобы указывать - кто говно, кто хороший?! Воспитывает Ингилэйва  как барышню, а тебе значит все нельзя. Враг же мол…  - Сказал кто–то. Действительно, нельзя так унижать близких.    
     - Он с детского сада начал. Сказал – запрещаю приводить в дом Темных, они непредсказуемые. И началось… Потому я частично бросил школу. Начав зарабатывать самостоятельно. От денег родителей блевать тянет. Думаешь, он бы мне дал самому развернуться? С какого хрена я должен жить в этом наивняке, где все "вроде хорошо" и царит любовь? Да, есть любовь - к Лэйву! Мать клянется, будто любит. Ага - как собака палку, блять. Я всех вас очень люблю, братва! А там я – лишний! Не поняли предки другого – я нормальный!
     Зала погрузилась в полумрак, навевая особый колорит на всех. Успокаивая нервы. Тор специально обустроил свою резиденцию под готический вид - как в замке - темно, красиво, приятно, прохладно в жару и тепло зимой. Стены тоже облагородил красиво, со вкусом, темные обои гармонировали с картинами викторианских девушек, принцев. Порой друзья старшего сына Энрике устраивали здесь танцы, дискотеки, лишь бы почувствовать себя свободными и счастливыми. Общество их боялось и не принимало. Красивых парней девушки видели как брошку для себя: лишь бы выпендриться перед подругами. Юношам такое положение дел очень не нравилось. Был там народ и постарше, который любил на местном стрельбище развлекаться, гоняя белок по стволам, сбивая банки с палок меткими выстрелами. Порой из модельного агентства парни собирались просто пообщаться, перекинуться в карты или побаловаться черной магией. Встречались среди них сатанисты, славящие Люцифера. Их тут тепло привечали. Обещая защиту, заботу и покровительство. Темный Штаб Тора постепенно разрастался. Готика здесь цвела, даря поистине неземное наслаждение.
     - Они Светлые. Такой народ другой жизни НЕ ЗНАЕТ. Мы тоже видели врагов вблизи - нечто с чем–то! И нас считают злом. Мда… Мы, значит, приносим огромную пользу, вычищая всякое дерьмо в обществе, живем своим умом. И за это убивает Инквизиция. Весело! – Один Темный, почесав усы, взял краюху хлеба с салом, отправил в рот. – То есть, по мнению наших врагов, мы должны умирать девственниками и жить как святые, что ли?! Ну нахуй! Гопотоу повалили и отвезли сюда, чтобы их больше в Дубровке не появлялось, окажемся плохими по мнению Светлых. Ну их нафиг, брат!
     - Вот и верно. – Тор кивнул. – Понаблюдаю, как там будет, потом  подумают, кто я на самом деле… Видал я баранов, считающих себя волками, мамкиных ссынков, которые из–под маминой юбки не могут и в сорок лет выбраться, сосут сисю, - все передохли, как последняя падаль! И пусть всякие моралисты мне и вам не говорят: "нет плохих наций, есть плохие люди"! Или – "маменькины сынки, от которых вы брезгливо отворачиваетесь, очень хорошие люди, которых не научили быть мужчинами". Блять, таким дурам и идиотам надо рот зашить и пройтись по морде с ноги, чтобы мозги на место встали. Да там и мозга–то нет. Отродясь не было. Такие самки воспитывают своих сыновей, как барышень. С ними тоже буду разбираться по–взрослому. Когда–нибудь. Чтобы шли на корм свиньям и червям, раз больше ничего, кроме матки и инстинкта нет! Ещё я люто ненавижу православие… Еврейскую религию, написанную для баранов, которым на все посрать! Откуда взялись люди от Каина, убившего своего брата Авеля? Из задницы? Евреев тоже не переношу, которые потирали руки и стравливали славянские народы! Вспомните Донбасс, Луганск. Неужели русские настолько тупые, чтобы не в состоянии объединиться и вдарить по тому же Израилю, чтобы эти суки ортодоксальные обрезанные заткнулись?! Ничего, я разберусь с этой сучьей диаспорой, которую всем жалко до сих пор со времен Второй Мировой! Жалко евреев, а себя не жаль. Вот и вся российская суть: жалеть тех, кто их истребляет. Кстати, Холокоста не существовало, если поглядеть в зарубежных документах, а не в сказках для славян! Один химик с Европы провел исследования насчет всего - так вот, евреев в печах не жгли. Не существовало таких печей, чтобы спалить столько народа! Но историю пишут победители. Да кто станет докапываться до правды...
     Братва выпила еще ящик, обсуждая современную ситуацию в стране. Торстейн готовился осуществить свой план. Причем так, чтобы все его боялись и не пикнули. Но сначала – провести обряд. Ночь шла дальше. Пиво лилось рекой, но все стояли на ногах. Потом Тор спустился в подвал и проверил обстановку. Там невыносимо воняло говном, мочой. Кровь текла по полу. Слышались маты и проклятия в адрес всех. Приложив под дых очень уж наглому гопнику, который помянул Энрике нехорошими словами, Темный впечатал его морду в кучу говна соседа. Пока тот пытался выплевывать, дверь снова закрылась на замок.
     После такого золотоволосый, потирая руки, вышел в главную залу. Предложил спокойно посидеть, отдохнуть. Расслабившись, парни включили тяжелый металл, устроили свою дискотеку, где каждый отрывался словно на рок–концерте в неистовом восторге. Отбивая каблуками лакированных ботинок дробь. Хозяин коттеджа мотал свою рубашку над головой и в конце концов закинул ее в угол, вопя от радости. Ведь лишь здесь у него есть настоящее счастье, где можно творить всё. Никто ничего не скажет. Ну придет через два дня домой, или три - к такому положению дел уже привыкли Ингилэйв, Тиль, Энрике. Справиться с Игорем Аренским они не могли. Мать сначала переживала, затем рукой махнула – Темный по стене размажет любого, кто его обидит. Решили – пускай делает, что угодно. И тут попалась гопота под воротами. А сын оказался дома.
     Отряд пошел отсыпаться по комнатам, прихватив по дороге к себе девиц, которых Торстейн уже вызвал заранее со своих рядов. Остальные, отправленные на место будущей казни, расчистили помещение, вынося лишнее на улицу. Когда все натешились со своими сородичами женского пола, заснули. В том числе и повелитель. Добыча в подвале уже начала от нервного срыва и голода отключаться в повторные обмороки.
     Под вечер проснувшийся отряд погрузил её в машины, и повез куда следует. Тор спустился в подвал заброшки первым, оценил обстановку, пожал слугам руки.
     - Начинаем! Слава Тьме, да принесем мы жертву, совершим обряд! – Так воскликнул он, рассматривая старые кирпичи, разливая кровь по помещению из ведер. В лицо ударил солоноватый аромат. Сразу же пошли другие приготовления. Запалили несколько костров, огонь пошел по доскам и дровам. 
     Следом из машин вывели гопоту, которая молчала, опустив головы. Понтов и агрессии с ненавистью уже не наблюдалось. Наручники с рук еще никто не снял, и приваренные к ним длинные цепи не давали убежать. Темные стояли рядом, держа оружие наготове (в черной форме спецназа) - чтобы стрелять, если кто рыпнется. Но нет. Гопники хотели быстрее быть избитыми и опущенными, а потом убраться домой. И все забыть в запое.
     Торстейн вышел из подвала, скомандовал:
     - Спускать по одному. Рация у меня наготове. Пока всех не перехерачим - не останавливаться. Мне нужны помощники. Помимо тех, кто встанет у костров.
     - Что мы должны делать? – спросил один пленник, поглядев на своего господина. Тот с презрением на него взглянул. Хлопнул в ладоши.
     - Увидишь. Зрелище такого рода ты запомнишь на всю жизнь. Если она не станет коротка после этого. Я сам решу, раб. Сидел бы дома и не высовывался. Но у него, видите ли, на красивую "девушку" встало. Понесся, как конь на кобылу, но появился я… обрубив хер под корень. Вспомни о его существовании теперь, когда я все там отбил от души! Я уже говорил, кто мои отец и мать, кто я сам. – Тор закурил, с наслаждением выпуская колечки в воздух. – Сегодня старая жизнь навеки закончится. Скину скрепы, мешающие Тьме показать всю свою мощь. Я не бил неформалов, не рушил чужие капища, не хаял тех, кто слушает металл. А вот вы… -  он ткнул пальцем в жертву, подняв брови вверх, - делали многое. По вашим паспортам узнал. Сколько на твоем счету убийств металлистов в клубах, где те играли рок на сцене? Скольких забил битами? А? Пришло время рассчитываться … Ха!
     - Пожалуйста… Я признаю свою вину… - Проговорил едва слышно преступник, испугавшись до полусмерти. – Не убивайте! Мне так друг сказал: неформалы жрут говно, наркоманят, поэтому их надо молотить; как бабы ходят - патлатые, а мужик должен быть с короткой стрижкой!
     Властелин рассмеялся, согнувшись пополам и оперев руки о колени. Ему ситуация нравилась. Как и стереотипный бред.
     - То есть, совковый дрищ-фанатик, ты судишь о людях по волосам и интересам? И по тому, кто там чего ляпнул на районе? А в собственном глазу бревна не видишь. Лично пообщаться и проверить слухи не пробовал, лишь биту брал. Что ж, ясно. Придется это исправить. Сегодня узришь меня во всей красе, как и все присутствующие! Небо как раз начинает темнеть. Даже я столько не пью, сколько вся команда, напавшая на меня… Это не пиво так тебя штырит, а другое. Оно неспособно породить столь лютую брехню. Отдашь мне себя! Понял?
     - Чего? – Обреченный вытаращил глаза, не веря своим ушам. – Ребята, так вы нас всех трахать будете? Только не в жопу!
     - Да, именно ****ь: сначала в жопу, а потом в рот возьмешь. С огоньком и кровью. Мы будем не бить… уже побили. Мы будем УБИВАТЬ. Поможешь в этом мне. У меня один вопрос: до утра выдержишь? Нас много!
     Охрана дружно грохнула смехом. От этого стало еще страшнее. За спиной у Тора стояла заброшка из кирпичей с надписями разного характера, закрашенными наркоманскими адресами. Деревья здесь давно высохли. Кругом лес. И он – Торстейн, безумно прекрасный, суровый, чудовищный для отморозков, которым придет конец. Считающих его подонком, сбродом с яйцами. Блондин ржал и издевался.
     - Я бы мог устроить вам купание в Неве, как делали братки в девяностые. Приехали азеры разбираться с ножами и стволами на русских – в реку. На корм рыбам, когда на рынках хозяйничали лишь славяне. Рыпнулась одна шавка южная, её толпа рот открыла – их туда же. Но вы – молодые, новое поколение. Я приготовил испытание пострашнее… Мальчиков я не ****. И не буду. Пошутил. Насчет в рот и жопу. Произойдет нечто другое. Посидим на шашлыках, поговорим о сути Тьмы. Которая сейчас надвигается.
     Парни Темного прекрасно знали, ЧТО Тор имел в виду. Шашлыками все называли мясо в костре: собачье, кошачье, птичье или крысиное. Но человеческого еще не было.
    - Вот тут крысы и побегут в подвал. Там тепло сейчас, как в баньке. Твое последнее слово? Вдруг угоришь?
    - Пошел ты… - Гопник харкнул в сторону сына Энрике. Тот упер руки в бока.
     - Вот как значит. Ладно, пошли вместе. Расковать, и вниз! Проследите, чтобы не убежал!
     С громким криком, мужчина пытался отбиваться от четверых спецназовцев Тьмы, которые схватили его слишком крепко. Он орал, звал на помощь, а слуги тащили его по лестнице, поддавая под ребра. Повелитель спустился последним. Когда несчастный увидел костры, то понял: его сожгут. Перед этим убив.
     Торстейн подошел, вкатал под дых. После подтащил к костру, и снес голову бензопилой. Да, да. Провода протянуты надежно от машины, метража хватит для подачи электричества. Мечом рубить уже неинтересно. Красавец поглядел в огромную дыру в пололках. Похоже, в свое время сюда что-то упало. Дым уходил вверх. Поэтому никто не задохнется тут.
     Фонтан крови ударил в воздух. Тело упало на пол через пять–шесть секунд, забившись в конвульсиях. Сын Гвелда поднял голову и положил ее в первый костер. Принялся расчленять труп, останки кинул на кирпичную кучу у стены. Со стуком туловище без двух рук и части ног упало, малость сползло вниз. Струи забили из него, потекли прямиком ко второму костру: тот находился близко от трупа. Первая жертва стала угощением Силе. Знаком: враждебности нет к такой мощи. И можно вершить обряд дальше.
     - Хорошее начало… Вот ты и отдал мне всего себя. Умница. Сейчас кровь примет ещё один костер. Запах, конечно, еще тот, но так нужно. – Властелин  подощел, отделил половину туловища, развалив вдоль хребта. Работая, как мясник. Положил ее во второй костер, чтобы не мелочиться. Поглядел через пять минут на запекшиеся внутренности, кости. Которые стали проглядывать через обгоревшее мясо.
     Возле Темного стояла большая, кованая чаша. Туда надо собрать кровь жертв. Она собиралась, когда жертвы умирали с воплями дальше, проклиная все на свете. Головы скопились в огне, скоро от них остались обугленные черепа с челюстями. Тьма чувствовалась везде, она принимала жертвы благосклонно. А виновник всего встал на одно колено и воззвал к ней, благодаря за годы поддержки и жизни в этом непростом Мире… За его спиной слуги убивали пленников, собирая их носительницу жизни, поливая костер, напитывая чудовищную силищу. Второе кострище - довольно большое - уже  заложено трупами, как дровами. Мясо сгорало, почти не оставляя следов. Кровь лилась дальше, с заклинаниями.
     Прошло часа три. Торстейн ходил вокруг жертвоприношения. Чувствуя, как начинает болеть тело под скрепами Изольды. Сейчас еще немного, и их не станет. Больше никогда, никто так Тьму не запечатает. Он лег на пол, который уже достаточно прогрелся, и оттуда наблюдал, как наполняется чаша. Огромная пентаграмма краской была нарисована на полу, туда лилась первая кровь. В середину, в символы, в руны… Там же находились  вышеперечисленные костры. Рядом стояли по краям свечи черного цвета (довольно большие) и разбросаны травы. Чтобы все прошло, как надо. Тьма напитывалась для самого важного действия. Без этого скрепы снять невозможно.
     И вот, народа осталось совсем мало. Им было все равно на себя, когда видели останки товарищей, с которыми пили пиво, водку. Проклиная всех, кто слушал металл. То, что не влезло в костер, выкидывалось на кирпичи. В основном такая участь ждала тех, кому резали горло. 
     Темные тащили брыкающегося гопника, расковав его. Тот орал проклятия в их адрес, обещая всех поубивать, стоит ему вырваться из подвала. С ужасом смотря на наваленные трупы в кучу вперемешку с кирпичами (точнее то, что от них осталось). Пахло палеными волосами. Отморозка прижали к бетонной плите - как прямо на задержании к машине - и приподняли за волосы над большой чашей. Шея открылась для ножа.
     - Будьте вы прокляты, сатанисты и нефоры! – Прошипел тот, пытаясь спастись. Но силы оказались не равны. Вскрыв тому горло, Темный маг стал наполнять круглую чашу. Потом погиб еще гопник. Ребята работали на отлично. Глуша жертвы, словно рыб об камень - среди бетона, кирпичей,  досок. Их кровью обагрили руки и головы присутствующих магов, слуги  провели ладонями по спине Тора. На его лбу нарисовали древний символ. Еще одному отморозку, который смотрел на обряд - испугавшись насмерть, обосравшись, обоссавшись, бензопилой отсекли конечности, а потом голову.  Снова влага потекла в сосуды жертвенные… Мясо бросили в костер - той же Тьме, и огонь взвился до потолка. Вот оно, Сила наелась. И сможет взломать мощнейшее заклятие. 
     - Нечего было караулить моего брата, отца и хотеть трахать Тильсирвэ… - Сын Энрике взял из рук слуг сосуд, наполненный почти до краев, теплый, блестящий. Усмехнулся. Все шло как надо. Оранжевые кирпичи давали кремовый оттенок в помещении, где стоял тяжкий запах всего. Главное, чтобы Тьма сейчас не разнесла всю заброшку. А то ничего не выйдет. Окунул палец в жижу. Облизнул. – Отдает сигаретами и какой–то фигней. Скажите, они пили перед тем, как мы их угандошили? Или там зараза поселилась? А то выглядели неважно.
     - Наркоманы… - Так ответил один из бойцов. – Вот они на тебя и налетели, чтобы принять очередную дозу. Дом Гвелда - самый богатый в ПГТ, вот те и полезли под ворота. Сам понимаешь, сколько денег у отца.
     - Тильсирвэ? – Спросил один пленный, трясясь от страха. – Она еще и чурка? Да? Или фамилия? Тогда почему ты блондин, Торстейн? Этого не может быть! Ну ничего, подобное в порядке вещей – выбирать узбечек, иметь для разнообразия. Современная Россия так живет давно… Русские – алкашня, лодыри. Как и неформалы. А Энрике – латинос? Итальянец? Это на Чемпионате Мира поселились те двое?
     - Убить его. – Спокойно ответил повелитель, даже не оборачиваясь. – В оба костра добавьте за такое. Будто моя мать нерусь. А сейчас я выпью: за нас с вами, за х@й с ними. Кстати, я проголодался. Как там картошка,  сардельки и шашлык недалеко? После обряда поедим. Много он сил выжимает! Тьма надвигается. Я чувствую ее дыхание… Давит на печати. Боль, жжение на них! Как гири, мучают меня. – Сзади раздался хрип. Маги кинули останки куда следует, воздух стал еще тяжелее. – Какая же тяжесть… носить заклепки. И не в состоянии снять. Без жертв и обряда. Если я имел коня, это был бы номер. А если б конь имел меня, я б наверно помер.
     Торстейн закрыл глаза, поднял жертвенную чашу над головой, распустил волосы по плечам… И кровь полилась к его ногам. Сын Архимага встал в лужу, принялся пить алую носительницу жизни - то, что осталось. Как вино. Его нехило качнуло. Но не от рвоты, которой не могло быть, а от начала разблокировки ставов Изольды. Четырнадцать с половиной лет они сдерживали неслыханную мощь парня, и теперь пришло время. Он пил и пил, колотило Темного дико, но он держался. Неподалеку визжало два последних урода. Прикованные к алтарю, они смотрели на кошмар, в свете толстых свечей на камнях. Стоя в круге, мучитель наслаждался. А останки жертв слуги кинули в жертвенный костер, - где покоились черепа, глаза которых запеклись. Словно яйца на сковородке.
     Оставшаяся в живых гопота забыла обо всем, у них в голове стучало лишь одно: сбежать отсюда, лучше уехать. Рассказать всем: здесь, неподалеку от Дубровки, живет неслыханный маньяк, коего стоит засадить пожизненно в Черный Дельфин. Ладно там готы сьели девушку, но ТАКОЕ… не могло уложиться в понимании, восприятии. Просто так убить столько человек!!!  Совесть шевельнулась в глупых головах, с желанием все вернуть обратно. Сойти с гибельного пути, стать полезными людьми для общества, никого не бить, не пить, захлестнуло сознание. Забыть навеки этот кошмар - пусть окажется сон, после которого можно проснуться в теплой постели, начать искать работу, попросить прощения у всех обиженных…
     - Как же мне хорошо… Как долго я ждал ЭТОГО! – Голос Тора утонул в потолочном своде, девушка–демоница подошла к нему сзади, обняв одной рукой за талию, другую положив на грудь. Расстегивая на черной рубашке пуговицы. Запрокинув голову назад, Темный полил себе на грудь черную жидкость. Она потекла в брюки, как водопад. Темная расстегнула ему ремень на брюках, взялась и за ширинку. Мужчину еще раз качнуло, он еле устоял. Почувствовал, как рука обхватила детородный орган, принялась ласкать. Подошла вторая девушка с чашей крови побольше, и вылила возлюбленному все на голову. В ушах забулькало, член стал просыпаться. Первая Темная встала на колени и стала делать повелителю минет. Слуги захлопали. Обряд шел дальше.
     Слушая стоны и подождав, когда повелитель кончит, эти двое отошли, пообещав подарить еще удовольствие. Жертвенная влага пилась дальше, наливалась в костер. Обагрив черепа в этом крематории. Зашипев и свернувшись, влага умерла.
     - Темные Силы, породившие меня и мою Сущность… Я родился под звездами, на Природе, принесенный к костру Балором и Хелью, Богиней Смерти. Родившись в муках, запечатанный в скрепах. Как узник в темнице, призываю освободить меня! Как кровь, текущая по венам, зовущая творить; как семя, рождающее жизнь, как клетки, составляющее живую плоть - приди ко мне, Тьма! К своему Властелину! Освободи от предрассудков, глупости, воссияй звездами над головой в эту ночь! Вскрой печати Силы! Как Смерть и Ночь несут романтику и благо, так пусть и я встану обновленным  Властелином Тьмы, и змеи ползут ко мне со всего Мира… Змеи ползли, меня слушали. Вороны летели, чтобы поесть из моих рук, жабы прыгали, чтобы поклониться… - Торстейн призывал Стихию, не останавливаясь в плане читки, взяв бензопилу. И крик несчастных утих навсегда. Распилив вдоль и поперек их тела, отделив кисти и ноги от тел, да голову заодно, сын Архимага положил один расчлененный труп вокруг себя, второй рядом в виде кусков, дальше читая заговор. – Змеи пришли и обвили меня, а я дал им молока, свет Луны осиял нашу дружбу. Птицы прилетели да наелись мяса негодных, а кости растащили по Земле. День не придет для мертвых, а Ночь меня обновит своей дланью. Да спустятся звезды и укроют своим ковром, трава усыпит Прошлое, скрыв в земле скрепы мои, кои больше не поднимутся на Темного… Как рыцарь скидывает с себя доспехи - так и ты, Тьма, скинь с меня того мальчишку, которым я до сего дня являлся. - Торстейн напивался кровью дальше, глотнул и пива с бутылки, чтобы умилостивить Темных Духов.
     Разложенные части вокруг Тора вмиг вспыхнули фиолетовым светом.  Сгорев дотла, превратившись в угли. Оставшаяся кровь полилась на них, вместе с пивом, вином. Смешавшись, жидкости полыхнули фиолетовым пламенем. Взвилось оно почти до потолка. Тьма слушалась.
     - Пламя Тьмы, рожденное в Начале Времен, летящее среди звезд, услышь меня, прими благодарственную жертву… Змеи дадут мне страсть твою, руки мои будут вложены в пламя. Разрушь скрепы, сними заклятье, данное при рождении! Приди ко мне, ночная гостья! Четыре стороны света пусть сойдутся в одной точке, и нега Темная окутает чело… Да станет так! - Тор улыбнулся, а глаза его из голубых стали сначала красными, потом фиолетовыми – как пламя, которое неугасимо пылало вокруг него.
     Воск тут же растаял в лужи, поднялся сильный ветер, взвихрив золотые волосы парня. Он ухмылялся - чувствуя, как Силища бушует в нем, течет по венам, словно расплавленная сталь, и опустился на одно колено. Путы Силы опутали его как в кокон, и вот огонь стал чернеть, омывая руки мужчины. Кровь на них пропала, словно ее и не было. Стоял запах человечины, трав, жженых костей… Игоря Аренского окутал вихрь черной пыли, вращаясь вокруг своей оси. Превращаясь в клубы дыма, туманом черным клубясь вокруг ног. Поглощая, даря благо тому, кого Боги выбрали. И наконец, Торстейн полностью скрылся в туче Тьмы, электрические разряды пронзали ее. Он встал, запрокинул голову назад, раскинув руки.
     Скрепы, наложенные Изольдой, сгорели на нем. Золотом блеснув на запястьях, лбу, солнечном сплетении, ногах: в виде прекрасного рисунка, и опали на пол черными обломками.
     ВСЁ.
    И Тьма, сидящая в Торстейне до сего дня, заблокированная в роддоме, накрыла ВСЕЙ мощью старшего сына Энрике, вырвавшись на свободу. Был бы тут Светлый - упал бы замертво и больше не поднялся, не выдержав такого напора. Такая силища питалась живыми силами. Темных она не могла убить. До этого Игорь Аренский являлся магом, который может убивать на расстоянии, и отключать магию, где пожелает.
     С того момента Тор стал полноправным Властелином Тьмы на планете и Вселенной. Больше НИКТО не мог его сдерживать, учить жизни – даже родной отец. Она рухнула откуда–то с потолка, куполом, и подняла мужчину  вверх. А тот издал радостный крик, смех. Вот он, самый главный праздник всей жизни! Аккуратно поставила клубами туч и вихрей, и принялась обновлять хозяина.
     Слуги встали в круг, чтобы создать кокон дополнительной Силы, дивились метаморфозе. Его переполняли легкость, свежесть, теперь пахло озоном. Все старое, тяготящее душу, словно испарилось. Непередаваемое счастье окутало нового Властелина Тьмы, у которого глаза сияли фиолетовым пламенем. Неоновым светом. Ветер трепал его локоны. Сила бурлила в нем, не кончаясь. Тьма клокотала, лаская, перебираясь то в одну ладонь Тора, то в другую, принимая… Черный луч вырвался из середины круга, разлетелся огненными сполохами в небе. Жертва, принесенная на обряде, активировала все и вся.
     - Когда умер последний Властелин Тьмы? В Средневековье? – Он ухмыльнулся, хитро осмотрев всех присутствующих. – Когда подругу моего отца чуть на костре не сожгли? Или когда Энрике получил тот самый коготь Властелина, сраженного Экскалибуром своего времени? Когда тот переломился пополам, рухнув обломками с высоты ста метров? И этим мечом Гвелд выбил коготь из лапы чудища? Любопытно мне, КАКУЮ же Силу содержит сия вещица… Или умерла давно? Надо спросить. Клянусь, переплюну предыдущего, раз тот не смог уничтожить чернь в Европе… Не смог извести людишек, которые жгли друг–друга ни за что.  Лишь потому губили безвинных девушек, что тем снились сны, или клеветали бабы друг на друга, когда гибли наши травницы, маги, ученые… Я отомщу за всех них. И до, и после Смерти, если кто осмелится убить Бессмертного, буду ВСЕСИЛЕН! В обоих Мирах! Меня послали сюда Хель и Балор! Они с  Одином мне судьи. Не смогли убрать религиозных фанатиков с дороги и развить науку в полную мощь – ничего, сам уберу… ТЕПЕРЬ вся чернь поплатится! Надеюсь, этот коготь не то же самое, что корона Суртура,  которую надо опустить в Вечный Пламень?
     Торстейн тяжело дышал, наслаждаясь новыми ощущениями. Вокруг него сползались змеи, создавая защиту. Черные, но стали золотыми, слившись с фиолетовым пламенем, которое скоро затихло. Пять демониц подошли к повелителю. Точнее, подползли в виде полузмей. Он отдался им - на расстеленной девушками шкуре, на огромном троне из кирпичей. Чешуя с тел постепенно разглаживалась, принимая человеческий облик, исчезая. Хвосты раздвоились, став ногами. Обнаженные красавицы окружили Темного. То одна, то другая ласкали прекрасное тело, тонкие пальцы и когти проводили по коже, животу, члену. Тор застонал от невообразимого наслаждения. Оргия началась.
     Он, скинув рубашку, ласково гладил своих служанок по прекрасным локонам, плечам, спине, рукам, ногам, целовал сладкие губы, а по телу словно бегал электрический ток. Утонув в счастье, взял каждую из них. Слуги поднесли яства и вино, начался пир. Подвал превратился в прекрасную залу. Пир страсти длился до самого утра. То и дело раздавались стоны наслаждения. Всех обслужили демоницы–змеи, а Торстейн, похорошевший и обновившийся, сидел на троне, закинув ногу на ногу. Он после окутывания Тьмой и чернотой словно вышел из душа, смыв  грязь.
     - Теперь пусть хоть кто попробует мне сказать, что я тупой мальчик! Я мужчина! А не трепло, не алкаш, не мамкин сын! Пусть Ингилэйв страдает дурью до скончания веков. Тьма… Как я тебя ждал… Ты прекрасна. Как сладостный нектар утром, прохладный, свежий. Как Венера на горизонте, как самый красивый цветок. Я желаю снова вас, мои демоницы! Любая женщина в Мире, какую захочу, не откажет. Даже Волшебница, если встретится на пути! Никакие её чары не смогут унять меня: мою страсть, мои ласки.  Никакой мужчина со мной не сравнится. Ты ОЧЕНЬ многое потерял, братец! Лучше бы познавал женщин, совершенствуясь. Как я. Когда–нибудь урок преподам.
     Про Волшебницу он очень зря сказал…
     Да, он их видел, несколько раз за свою жизнь. Первая – родная мать. А остальные - это случится потом. Для Тора было Судьбой приготовлено свое счастье. При таких обстоятельствах, которые свершатся случайно. Сейчас он дышал полной грудью утренним воздухом, его очи горели фиолетовым светом - радужка окрасилась. Тьма обнимала своего сына, напитывая, усиливая магию. Теперь перед всеми стоял не тот Торстейн. Очень рано повзрослев - лет в шесть, он понял, как к нему относятся в семье. Но молчал до последнего. Нужно жить своей жизнью. Денег хватит - на века даже… А родители… поживет у них немного, уйдет. Есть кроме коттеджа своя квартира для личных дел. Не хотелось Темному, чтобы девки воровали дорогие статуэтки, вино, или еще что–нибудь. Пусть дальше любят Энрике и Тиль своего драгоценного Ингилэйва. Ломая голову, почему ушел прочь старший сын.