Последние Кельты Часть вторая глава 2

18+


                2               
                КАРАОКЕ И ДВЕ ДЕВУШКИ В БАРЕ
                «ВЕТЕР – ВЕТЕР, ВЕТЕРОК, А В ПОЛЕ – ЦВЕТОК»



     Шел снег на Покров день, четырнадцатое октября. Ингилэйв в этот день очень устал на учебе, вдобавок с самого утра голова зверски болела. Именно из–за погоды и потому, что всякие тупые девки начинали приставать не только на улицах. Типа давай женихом будешь. Гадания блин христианские и остальное. Это злило с самого детства. Не глупо ли зазывать суженого в это время? Всё семейство знало: сей день – день поминовения мертвых.
     Сделать из старого обычая какое–то фуфло – додуматься надо было. Да, всем охота узнать свое будущее и быть замужем, только вот кого принесет ныне бабам? Алкаша, наркомана или хорошего человека? А может быть, это загоны юности и сравнение себя с другими. С теми, кто по дурости забеременел и вышел после замуж? Наверное. Где–то неподалеку утром колокола звенели в местном храме, старые бабки да наивняк спешили на службу. Даже кружка кофе не помогла прийти в себя.
     Энрике с утра помянул на капище во дворе отца и мать, посидев час у жертвенного костра. Попросил у Богов защиты, благополучия. Шел снежок, укрывая белым ковром Россию или Ленинградскую область, слышались во дворе вопли девиц, смех: «Покров день, Богородица! Покрой землю снежком, а меня – женишком»! Покрыть женишком… странно звучит. Гвелд усмехался: будет им в результате женихи – целых три, как в фильме «Ворошиловский стрелок». Изнасилуют под шампанским, и порядок. Как же глупо зазывать через всякие там несуществующие приметы парней, а потом удивляться, почему они бьют, изменяют и оказываются говном. Проще попросить Богов о любви, они помогут, услышат! Например, Один, Отец Богов, слышит своих потомков и тех, кто ему приносит благодарственную жертву. Через месяц Самайн. Сыновья выросли, надо попросить для них удачу и девушек хороших в древний праздник.
     Звенели колокола возле реки Невы, церковный праздник с утра начал подавать о себе. Службу в храме уже стояли. Девушки крестились и шептали о своем, прося детей, замужество. Хотя вряд ли молитвы могли им помочь. Проще дождаться свою половину. Либо люди программировали себя на удачу, списывая все на чудо. Мало кто знал, что Русы в старину не ходили в этот день на кладбища, боясь гнева духов предков. Так до весны никого не поминали. Но куда там… не донести современным поколениям такую простую истину. Все забыто, похоронено под новой христианской верой. Несся протяжный колокольный звон над рекой. И только холодные волны лизали берега. Где–то с гулом ехала баржа, вся ржавая, и тащила за собой что–то. Так продолжалось уже много лет, и не раздражало людей на Дубровке. Старые, огромные березы шумели обнаженными ветвями, заснувшие до весны. А потом опять будет горячая кровь у юношей и девушек, запоют птицы, запищат птенцы, все нальется весенними лучами солнца.
     Беспокоило отца семейства следующее: сыновья слишком перегибали палку. Торстейн спал со всеми подряд, выбирая лишь самых гадких баб, а Ингилэйв даже не смотрел в сторону женского пола. Ему было плевать на красоток, и на скромных девушек. Не фригиден ли он на самом деле? Не гей? Или не встретил свою мечту? Много раз Энрике и Тиль разговаривали на эту тему, беспокоясь о будущем своих детей. Гвелд даже заявил - нужно завести еще детей. Супруга опустила голову, пожала плечами. Не готова пока.
     - Хорошо, милая, настаивать не буду. Когда пожелаешь сама забеременеть – я всегда буду готов… - Архимаг нежно обнял хрупкую женщину,  поцеловал. Волшебница склонила голову, закрыла глаза, прижавшись к мужу. – Мы вырастили двух прекрасных сыновей. И пусть один Темный, он НАШ мальчик. Которого нам послали сами Боги. Мы должны быть им благодарны. Ведь ничего случайного на этим свете не бывает. Знаешь, я до сих пор думаю над словами Изольды. Все девятнадцать лет… ЧТО мы должны будем сделать в дальнейшем?! Выгнать Торстейна вон и забыть, что он был когда-то? Убить его? Нет… У меня рука на него не поднимется. В  моей жизни ТАКОГО не случалось, чтобы рождались подобные сыновья! Но убить… НЕТ! Если Темная имела в виду это. Пусть живет. Наш темныш, который ушел из дома в свои квартиру, коттедж, построенный гастарбайтерами. Перед которым они падали ниц. А с чего все началось? В школе одна мразь подняла руку на Ингилэйва, а Тор вступился и начал собирать дань. Потом в той же школе предотвратил теракт. Вместе с Инги. Правда, Лэйв тогда рухнул в обморок, когда стал читать заветное. Боги не позволили развернуть Время. И не позволят - до поры до времени. Вспомни, что Светлый пел в детстве? Когда едва научился говорить?
     Тиль улыбнулась:
     - Когда не было ничего… ни Тьмы, Ни Света, ни Солнца, ни звезд, и все в таком роде. Сначала я думала – он услышал по радио или на улице. Напевала ему, но мальчик с серъезным видом продолжал песенку. Сила не дергалась на словечки. Ведь это всего лишь ребенок. Который не понимает, что делает. Зачем Богам его наказывать? В школе баловался с часами и звонками, разворачивая Время на несколько минут назад. Но потом Сила не отзывалась. Да, это Властелин Времени. Контролируемый Богами. И стоит его разозлить… Если он произнесет Слова понапрасну, то лишится Дара. Либо весь Мир полетит к черту. С тех пор он не произносит ничего. Должно произойти нечто страшное и веское, чтобы Портал открылся, запустив во временной отрезок своего хозяина.
     - Дорогая, никогда не рождались такие дети. Чтобы кто–нибудь из них разворачивал Время вспять. Это не Флэш из Марвел, который разогнался выше скорости света и все восстановил. А гораздо круче! Насколько я помню, когда был молодым магом, решила тогдашняя Инквизиция развернуть Время при помощи сильнейших Старейшин. Хотели Тьму уничтожить, чтобы настал Золотой Век. А не получилось – воззвали там, и упали сразу мертвыми. ВСЕ. Никакие жертвы Богам в виде прекрасных девушек, крови, быков и баранов НЕ ПОМОГЛИ. И вот, спустя столько веков нам послали мальчиков – Повелителя Времени, Властелина Тьмы. Это величайшая награда, дорогая. Но: Ингилэйв слишком наивен, его могут спокойно обвести вокруг пальца. Домашний парень, не видевший настоящей жизни со всеми ужасами и остальными вытекающими последствиями. Я обучил его - как и Торстейна - всему тому, что знаю сам. Ты также передала свои знания… Грядут перемены в Мире. Погляди, какая сейчас молодежь. Нету больше той романтики, которую помним мы. Есть секс на первом свидании, все! А дальше смотрят, подходит партнерша или нет. Если не подошла - то остаются друзьями. Считая такое нормальным! Общество деградировало так - мне страшно! Поэтому боюсь за младшего. Он настолько чист, прекрасен, благороден, честен, доверчив - любая фифа возьмет в оборот. Наш сын не понимает одного – НЕТ того идеала сейчас, который ищет с подросткового возраста. Я видел фотографию девушки, кою он нарыл с Интернета, с тех пор ищет такую. Но увы… Когда–нибудь Природа возьмет свое. Захочется женщину, не фотографию. Тогда психика юноши и треснет. Не найдет себе пару – найду ту, которую так желает. Лэйв и не заметит моей работы. СЛИШКОМ зеленый, неопытный, наивный. Хорошо хоть по порносайтам не лазит.
     - А если он сидит тайком, чтобы никто не видел? Ты не думал об этом? В пятнадцать шарахался от подобного, но сейчас… не маленький. – Тиль прекрасно все понимала. Да не до конца.
     - В пятнадцать лет Мира устроила невесть что братьям, и пришлось Торстейну вместо Ингилэйва ходить на свидание, терпеть эту дрянь. Вспомни, как они оба сидели потом до четырех утра вконтакте, обсуждали ее безнравственное поведение… Я глянул на переписку, зайдя на страницу Лэйва анонимно – однако, Тор развел ее мастерски, как тупую курицу без мозгов. Выслать член с родинкой, с чужого аккаунта… и прикрыть брата, чтобы тот не стал женоненавистником – молодец! – Гвелд сощурил глаза и захихикал, стиснув зубы. – Кстати, у моего отца тоже там была родинка. Передалось внуку, под тем же именем… Красота! Вспомни, как Мира захотела поглядеть на детские фотографии Ингилэйва и Тора. Как увидела родинку ту, сразу себя выдала. Другая бы промолчала деликатно при матери семейства, но куда там… Родинка! Ты сказала - нет, это Торстейн. Как личико–то ее потемнело, покатились слезы по щекам. Убежала домой, вся зареванная, под довольный взор Торстейна. Ревела дома наверное дней пять, а после вены зашивали. Пришла мать Миры, спросила, что мы сделали с ее дочкой. Я и пояснил – переспала не с тем парнем. Влюбилась так влюбилась. Безответно, глупо. Первая любовь. В обертку, а не в реального юношу. Она больше ищет белого коня, чем принца с ее озабоченностью. Этой и коня маловато будет. Потом Торстейн прокрутил записи того свидания – мне дурно стало. Когда Лэйв встретит свою Единственную, Мира пойдет куда подальше. Либо мне придется с ней жестко разобраться. Неважно, как. Но, судя по тому, куда катится Мир, долго Светлый будет ходить холостым,  нецелованным. Это для Тора раздолье – бери любую, потом продай, если это клуша деревенская, чушка или шлюха, но для Инги такое - Ад. Ничего, считай что взял парня в армию на свою работу – там дисциплина еще та… Увидит всю прелесть рейдов, где дерьма хватит, где трупы грузят в катафалк, пакуя в мешки. У нас есть свой морг даже, для тяжелых случаев, если кто гибнет на заданиях. А сколько у меня списков стрип–баров, где веселятся Темные, глотая наркоту, думая, будто им все можно… - Гвелд еще раз хитро сверкнул глазами, ухмыльнулся.
     - Надеюсь, ты не ездишь туда, любовь моя… - Тильсирвэ заволновалась. – А Мира та – шлюхой была, ею и останется, пока не сдохнет. Мы долго ее терпели. Инги просил не выгонять, если та приходила в гости общаться. Я думала – сама отвалится.
     - Я и не поеду, мне отправляют отчет с трупами – фотографии, где все залито кровью. Делать больше нечего - вживую на голых баб глядеть! Не бойся, дорогая, мне НИКТО кроме тебя не нужен! Я что, зря женился?
     - А Лэйв тогда что делает в Инквизиции? Бумаги перебирает? Если в рейды тяжелые не пускаешь?
     - Для начала должен привыкнуть ко всему. Это реальная жизнь, которую он так боялся всегда, а не кушание пирожков дома. Я–то за века насмотрелся на все сиськи–письки и трупы, а он - непуганый воробей. Нагляделся на костры, где жгли ученых, нормальных людей, наших Инквизииторов–магов. Видел, как кричали несчастные, а толпа с радостью глядела. Для дикарей человеческого рода любое говно – нормально. Видел, как от жара огня у беременных  лопается  живот, и дети, живые, - с кишками и остальным - со шлепком падают в пламя. Умирая, запекаясь, как курица в духовке. Как запах человечины разносится по площади и округе... порой останки коптились на дымке, оказываясь на рынке. Как лекарство от болезней. Вот против чего я боролся, притворяясь учеником Кардинала, ходя с огненно–рыжими волосами, бровями. Читая ненавистные Библию, Евангелия в Соборе, мечтая послать их всех куда подальше… Отправил на костер самого Кардинала впоследствии. Он сам не понимал, что творил. После я бросил книжонки, переписанные сто раз под королей и остальных в костер, и ушел к своим. Магам можно все. Человеческое мракобесие и сумасшествие порой принимают дикие формы, если власть с поехавшей крышей хочет выжать денег побольше из народа. Понимаешь… пока не помрет последний человек с данной идеологией, будь то коммунизм или возвращение монархии, люди не прислушаются к здравому смыслу. Я с юности уяснил: уважать старших  очень глупо. За число прожитых лет чтить – маразм. Надо уважать за доброе отношение. Но Россия пошла по своему, дикому пути. Что делает Тор? Исправляет огрехи яжемамок и прочих дегенераток. Вытаскивая РФ из задницы всепрощения, мультикультурализма. Я знаю, кем он подрабатывает,  откуда у него огромные деньги. Наш сын имеет чудовищную власть как в Мире магов, так и людей. Немудрено: всякие деревенские идиотки лезут к нему в кровать. Денег хотят. Не удивлюсь, если он сегодня отправится в клуб и найдет свежее мясо, чтобы продать. Отдыхай, милая… Я знаю, как тебя раздражает колокольный звон. Я сыграю на гитаре или флейте песни человеческой юности.
     И он запел, смотря вдаль. Как пел всегда, когда плакали дети в колыбельках, когда хоронил любимых, когда плакала супруга… Пел о Секванах, о отце, обычаях древних кельтов, которых нет больше. О богине, в честь которой названа река, где селилось родное племя. Где лилась кровь в Самайн, когда рубили головы добровольцам друиды, собирая в чашу носительницу жизни. Совсем молодые мужчины хотели отправляться к Богам, там кланяться им через такой способ. Рубили без зазрения совести, либо вскрывали вены. Подвешивая за ноги, пока жертва не теряла сознание от потери крови.
     - Покажи мне, какой ты был когда–то… - шепотом попросила супруга Кельтского.
     Тот улыбнулся:
     - Когда-нибудь увидишь меня таким, даже отшатнешься, удивишься. Я не всегда был таким, какой теперь. Ходил в рванье и рубище, смеялся над недотрогами, ломал им кости, чтобы получить свое. Напивался, как свинья, прося добавки - блюя под стол, под себя, приползая к своему дому на локтях. Золотая Смерть звали меня. Я помню свою инициацию. Как открылись глаза, как обнаженный, вылетел из дома, похожего на сарай - в лес. Бежал долго, упорно, мучимый угрызениями совести. Остановился в поле и обхватил себя руками, рухнув на колени в колосья пшеницы. Обливаясь слезами, страшась своего прошлого - смотрел в небеса, орал с горя. Не зная, что ждет впереди. Получил, как просил – секс с Богами. Точнее, с Темными, кои меня насиловали, приковав к стене цепями. Орально и обычно, до полусмерти. Обычный мальчишка, который словно проснулся от глубокого, страшного сна. С грязными, засаленными волосами. Потерявший родителей. Убийца со звериным, чудовищным прошлым. Представь себе парня двадцати лет почти: со взрослым взором, печатью мудрости на челе, не умеющего ничего из магии. Которому было суждено превратиться в величайшего Архимага всех времен. Могу показать – повторить тот ужас – сыграть. Но зима почти на дворе… Ладно, уговорила.
     И он разделся догола, изобразив в комнате те ужас и страх. Да так, что Тильсирвэ приложила ладони к сердцу. Перед ней стоял не матерый Архимаг, а обычный мужчина. Их тысячи, которые потеряли дорогу в жизни. Не зная, куда податься. Как будто не существовало никаких тысяч лет, опыта, страданий и остального. А есть Гвелд Кельтский, новоявленный Энрике. И таким же в некотором роде был Ингилэйв. В отличие от отца, он никого не насиловал. Колокольный звон прекратился.

     Лэйв утром сидел в летней кухне, мучась от головной боли. Там было достаточно тепло, настроение испорчено. Вроде бы снег идет, красота и благодать, но достали бабы во дворе фигню орать. Будто пора братьям  жениться и венчаться в церкви. Юноша устал капитально от таких закидонов, как и от любопытных взглядов на свою внешность. Гопников больше не появлялось тут с тех пор, когда Торстейн снял с себя скрепы. Но каждый год, именно четырнадцатого октября, какие–нибудь дуры долбились в дом, чтобы посвататься за Властелина Времени и познакомиться, при этом болтая про прелести венчания. Словно только так можно заключить настоящий брак на земле и небе, будто с венчанным супругом можно войти в Рай. Одна такая верунья долго караулила Лэйва возле дома, а потом получила от него пощечину, улетев в снег. Братья христианское венчание ненавидели, считая его пережитком прошлого, заявив: если Мир прогнется под гнетом веры, то никогда не женятся. Никак.
     Сегодня утром в восемь часов пришла очередная дурища, говоря: надо жениха. Будто девственница, и в православном мирке надо так выходить замуж. Дверь открыл Энрике:
     - Мой сын язычник, как и я. Он уже давно женат. Пошла вон!
     Глаза девушки сразу наполнились  слезами, ненавистью:
     - Но… но как же так?! Такой красавец, как ангел, не может быть язычником поганым! Почему?! Грех ваше язычество, где молитесь пенькам, истуканам, все вместе на Ивана Купалу сношаетесь в лесах! Значит, вся краса от Дьявола! Надо быть смиренными, молиться Христу!
     Архимаг ухмыльнулся и добавил:
     - Хочешь проблем, поехавшая дрянь? Они будут. Если не заткнешься. Прекрати преследовать моего сына! Прежде чем жрать крашеные яйца и куличи - отрасти себе мозги вместо дефектных! И почитай, что такое православие на самом деле, откуда слово взялось. Правь Славь. Славянская вера. Грех ломиться в чужой дом и болтать: на венчании так красиво… Стать как Сарра и Иаков – сношаться со всеми, под кого тот положит супругу! Послушала бы хоть, ЧТО говорит священник, прочитала бы, чего едите на Пасху, и какова на самом деле она! Возжелала замуж – дрочи дальше, выстругай хер из пенька, назови Андреем и играйся, пока не сотрешь там все, не насадишь заноз… Я на пеньки не молюсь, на истуканов тоже. Истуканы – у вас. Мой сын женат уже год, у меня подрастает внук. А на Купалу не сношаюсь, а занимаюсь с женой любовью, мерзкая тварь! Свечку не держи перед моим Ингилэйвом, а то в задницу запихаю - и пойдешь к попам святой водой промывать свою невинность! В храме или на площади найдешь себе равного раба! Вон!   
     Ингилэйв слышал слова Гвелда, выматерился. Сколько будут такие бабы, знающие его в детском саду или школе, преследовать да глаза ломать?! Очень надоело. Захотелось нажраться в хлам, чтобы голова не болела, и снять нервное напряжение. Кофе не взяло – оно с молоком и корицей, тростниковым сахаром. Проще уехать за границу всей семьей, чем наблюдать, во что превращалась страна. Наверное, скоро ЗАГСы начнут закрывать и загонять всех в церкви, лишь бы молодежь венчалась. Чтобы не жила в греховном блуде, а соблюдала посты. Чтобы не занималась сексом в церковные праздники - а молилась, приносила десятину. Неудивительно – девки из верующих семей держали сутки пост ради свадьбы. А потом по–тихому давили пиво, водку. Ведь рожи некоторых страшнее атомной войны. А красивого мужа хотелось, с деньгами.
     - ****ки на кресте – жизнь во Христе, будь оно все неладно! – Энрике зашел к сыну в кухню. Увидев его угрюмый, невыспавшийся вид, сел рядом, сообщив о новой фанатичке-кукле без мозгов. Точнее, с дефектом мозга.
     - Рабы приходили. Точнее, никто. У которых мозгов нету, они предпочитают голод да вино с пивом. Живем в ПГТ, люди продолжают деградировать. Стоило храм построить в две тысячи пятом… началось. Да плюс теперь власть будет считаться с мнением церкви. Захотят принять закон – спросят у церкви, послушают ее! Лишь бы не обидеть. Точнее, вру – давно, в две тысячи двадцатом году, так сделали – влепили Бога в Конституцию. Дальше захотели запретить аборты и относить ненужных младенцев в храмы. Не хочет девушка ребенка – не убий, а нам отдай. Лишь идиот законченный отдаст младенца туда. В рассадник педофилии, минетов под столом гейского пошиба! Выращивая там стадо, которым легко управлять, манипулировать, лишь бы вогнать в гроб светского государства гвозди. Чтобы все уничтожить. Мне тут соседи рассказывали, как один электрик работал в церкви. Проходил мимо кухни и видел, как один юноша сосал у попа. Вот вся их жиза – сосать для продвижения у своих. Говорят про невинность и остальное. Сами – хуже зверья! Минетчики, прикрывающиеся верой, благодатью. Нехилая благость – брать в рот. Болтать, какое чудо свершилось – новый батюшка! Вот и пришла опять под дверь очередная минетодевственница, которая ходит в храм, принимая ротиком у послушника. Тот хочет стать главным.
     - Отец, они меня задолбали! Не зря, когда нам было три года, храм горел. Народу хоть в рот, хоть в лоб - долбоебы… и по морде давал, и на учебе лезут – у нас хотят духовную семинарию добавить, тогда мне не нужна такая учеба. Я непьющий, некурящий, и девственник! Одни локоны чего стоят… бабы тащатся. Много с платками появилось девиц на факультете, рвутся в светскую жизнь. Я давно сижу на скамейке после пар с гитарой, где парни от такой жизни пиво водой считают. Жуют чипсы, гамбургеры, а дурочки убогие начинают на них наезжать. Мол грех там, грех сям… На работе лучше в сто раз! Там нет такого дерьма. 
     Гвелд вздохнул:
     - Видать, в свое время я плохо прошелся магией по рядам неадекватов, когда бабищи оскорбляли твою мать! Надо было выкосить их род под ноль, не одних пожилых! Чтобы такие девицы в платках не бегали под дверь и не текли с тебя, сынок. Девственность сейчас в ходу - с любого ракурса. Так церковь сделала. Но они не имеют никакого права навязывать свои взгляды! Я уже пустил дезу: ты женат. Будто сын есть годовалый. Некоторые понимают, некоторые – нет. Скоро, наверное, Масленицу запретят, и станется спокойно дома - с закрытой форточкой - стряпать блины. Вот теперь я понимаю, почему появился Властелин Тьмы. Не удивлюсь: Тора вся эта хрень рано или поздно остоебенит. Проще Третью Мировую устроить, чем промывать баранам мозги. Можешь сгонять в бар или ирландский паб, чтобы не видеть девок. Разрешаю. Не напивайся там, а то потеряешь невинность только так. Тем более, сегодня рабочий день.
     Ингилэйв улыбнулся: Энрике говорил правду. Пора по стакану с братом выпить, либо сходить на кладбище. Глава Инквизиции сегодня будет приносить жертву Богам – в память о родителях. Скушав солянку и второе, пожав родителю руку и передав привет матери, Инги спокойно оделся и вышел на улицу с больной головой. Свежий снег хрустом под ботинками немного успокоил нервы.
     - Для кого–то ты настоящий, во всех смыслах этого слова. Для кого–то -  обычный фантик. Нахрен мне сдалась любовь! Раз спят они, как собаки, возле нашего дома и ворот, не давая прохода! Детей просят! Андрей, давай переспим, пусть грешно, ты нормальный! Лучше нажрусь в баре, чем буду о таких пачкаться! Главное, потом не разбить машину. Сегодня лучше поеду простым транспортом. Посмотрю, как народ живет.
     За спиной висел чехол с гитарой. В сумке лежала флейта. Сегодня парни будут пить, и правильно. Никто не станет жениться или венчаться на затюканной девице, которая без молитв жить не может. Уж лучше на Валькирии, чем на таком убожестве. Отдать себя сегодня ночью воинственной Деве, которая заберет юность и сделает мужчиной, чем пойти под венец с дрянью без мозгов. Юноша достал плеер, воткнул наушники в уши, включив фолк. Мысли унеслись на тысячу лет назад.
     Электричка стояла недолго. Скоро с Дубровки поехал поезд, сын Энрике смотрел на заснеженные поля, лес, который уснул до весны… где ковром расстилались ягодники. Как же юноша обожал чернику, бруснику! Особенно пироги! Один раз отец наловил гадюк, приготовил из них рагу с картофелем. Ох и вкусное оказалось кушание!
     - Приготовила бы мне Валькирия свой северный пирог, налила бы меда в кубок, позволила познать ее… Вот жизнь настоящая, а не невесть что в стране! Моя Вальхалла – работа с отцом, где нет бедлама. Но нет той, коя бы полюбила, я бы ответил взаимностью. Всему свое время, пока надо закончить гребаную учебу, пока там все не загнило!
     Применив магию, Ингилэйв спокойно проехал дорогу без билета, на Финляндском вокзале также прошел через турникет. Настроение приподнялось. Осталось добраться до ВУЗа, и там – хоть трава не расти. На учебе нашлись те, кто окружил парня и принялся водить хоровод на одном из этажей:
     - Гой–еси, добрый молодец, не возьмешь ли в жены меня, закидаем ягодой, да еще малиною, покрой Богородица все снежком, а меня – женишком! Буду печь пироги, ласкать и любить, деток понесу! Целуй меня, пошли венчаться! Сегодня день чудес и празднетств!
     Одногруппницы. Которых хлебом не корми – дай поприкалываться.
     - Я язычник! Да ну вас на хер! - Лэйв плюнул и выбрался из круга. - Вам делать больше нечего! Я женат! – И тут же осекся. Хорошая отмаза от назойливых невест!
     - Ох ты как! Наш брат женился? Когда? – Друг по имени Игорь подошел к нему, сняв темные очки, поправив кепку с надписью Адидас. В руке – пачка сигарет. – Я и не знал! И не позвал? Ай нехороший! – Он весело хлопнул сына Энрике по спине. – Опа, а кольца нету! Как жену зовут?
     - Никак… - мрачно сказал студент, забрасывая жвачку в рот. – Это отцовская отмаза, чтобы отцепился всякий сброд. Да плюс какая у нас религия, в двадцать первом веке в России?
     - Эх, очень жалко, а я уже хотел поздравить! Думал – ну нифига се, долбануться! Андрей женился! А все молчал, говорил – нахрен этих девушек! Сам спокойно скрыл! Давай выпьем… за твое счастливое будущее, чтобы все в сопли и дрова, чтобы за это не было нифига! Вера – православная. Чего такое?
     - Сегодня в восемь утра ломилась в дверь одна кукукнутая девица, видимо со службы перлась, решила посвататься. Каждый год одно и то же – на шею вешаются праваславные! – Последнее слово произнес с буквой «а», с насмешкой  показывая, как достало. – Что на улице, что так. Караулят.
     Игорь понял – дело дрянь. Надо спасать человека.
     - Караулят, ведь длинноволосый. Золотые волосы, как со средневековой картины! Бороду и усы не отращивай, а то житья не дадут. Кстати, тебя декан с художественного искал – хотел, чтобы рисовали. Готов на такое?   
     - Патлы не собираюсь остригать. Отец с такими же ходит. Рисуйте, но не обнаженным. Стесняюсь. Могу брата подогнать, с радостью разденется. Сегодня собираюсь пить водку, или пиво - мне испоганили настроение. И слушать группу «Ансамбль Христа Спасителя и мать Сыра Земля". Вот такой ****ец, братуха, вот такой ****ец… Сватают мой *** за церковь, не спросив меня. Правда не спросили, мне–то нахуя? – Аренский принялся дико ржать, запрокинув голову назад. Компания друзей, которые подтянулись к юноше, любила такие шутки и одобрительно загудела.
     - Если есть водка, не нужна пилотка! Она нам и баба, и мужик, а потом возьмет на клык, а что поп сказал – то я проссал. Правильно! Так и надо этих сумасшедших верунов посылать подальше, чтобы не терлись рядом с домом и не оскверняли языческое капище. – Игорь был рад за друга. Теперь можно выпить по–крупному. Выяснилось: две пары вылетают, заболел препод. Можно спокойно пить под окнами в курилке, смеяться над уродами. Отпуская сальные шутки. – Евреев дохуя, да толку нихуя, есть масоны неевреи в Рашке и есть маковка заря! Мы пойдем, мы пойдем, да помянем. Открываем?
     Ингилэйв, отсмеявшись, кивнул.
     - А мы тут хотели уже свадьбу праздновать! Как же без нас? Проводить в последний путь невинность. Ну так что, рисовать тебя будем?
     - Я не против, чего нужно?
     - Лицо и торс до пояса. Где еще такой типаж найдется? Скоро, наверное, в кино позовут. Слушай, ты реально русский? Знаешь аж двенадцать языков… Говоря практически без акцента.
     - Наполовину. Мой отец из Европы, скандинав. Мать – да. Отсюда такая внешность. Я родился язычником, как и родители. Нам не нужны всякие там христианские праздники, которые заимствованы у славян. Если копнуть в курс дела – попы все своровали, разрушив старую веру. И еще какая–то там верунья станет со мной венчаться?! Да никогда! Сегодня ехал на учебу – на Финляндском вокзале прицепилась одна такая. Дал пощечину, послал крепко. Ночью вышел воздухом подышать - ну почти под утро – идут  несколько. Увидели в свете фонарей – кинулись. Послал. Чего им всем надо?! Как тут не пить?!
     Парни закивали в знак уважения. Все пошли сначала на лестницу посидеть, далее перекочевали во дворы. Точнее, на задворки института, где имелись заброшка со свалкой. Открыли водку, нехитрую закуску.
     - Вот... этот день знаете какой, на самом деле? Не Покров, который празднует весь православный мир. День поминовения мертвых у славян,  северных народов. Так что никакие женихи нам не всрались известно куда. Наши предки приносили жертвы Богам, помянув родителей - в благодарность за помощь. Тогда все пойдет прекрасно. А то я смотрю, не находятся никакие мужья будущие после денька. Ну, может быть кто–то выходит заумж, и то по совпадению. Год уже почти кончился. Я буду праздновать Самайн, без всех  вырезанных тыкв. Вот в сей праздник можно искать себе невесту: сами Боги бродят среди людей, слышат все просьбы. Хочешь жену – будет тебе жена,  возжелаешь денег – дадут. Главное, жертву принести. Водки не будет. Вино, красное. Неделю мы празднуем всё.
     Игорь внимательно слушал. Ему стало интересно, как скандинавы празднуют своё.
     - А мне можно принять вашу веру? – Спросил он.
     - Можно, но надо раскреститься, если крещен. И серъезно верить в Богов, жить язычеством. Тогда счастье придут, удача, и супруга верная попадется. Но обратной дороги нет. И то надо всем держаться вместе нам - сам понимаешь, в тюрьму можно загреметь за один коловрат или древнюю свастику. Но зато, блин, все верят в Покров день, девичье сватовство! Что–то моей матери в свое время этот денек не помог! Пришел и ушел, метель свистела вечером, когда мама, заплаканная, в шестнадцать мечтала о свадьбе, детях. Думая - никто никогда ее не полюбит, даже не посмотрит.
     - А знаешь, Андрей, почему не сбылось? Несмотря на басни, рассказы по Сети, будто кто–то мужа встретил? Сбываются те заветные мечты, не противоречащие самой природе. Я прекрасно понимаю язычников. Они верят в Богов, и включается программа взаимодействия.
     Лэйв кивнул. Все сказано правильно. Компания пересела на пустые пластиковые ящики, продолжив пить. Закусывая шпротами из консервных банок и черным хлебом. Стало получше. Может быть, брату позвонить? Чтобы он вечером заехал за ним в институт? Если, конечно, Торстейн не набрал шлюх и не устроил тройник. День поминовения мертвых – весьма серъезный день для любого язычника. Так задабривали Смерть, чтобы ничего не произошло плохого в следующий год. Не тревожили духов. Оставалось принести жертву. Можно хлеб, вино, или сладкое. Но ни в коем случае не соленое, не обьедки. Либо действительно к Темному поехать? Попросить у Богов невесту нормальную? Уж очень надоело видеть одногруппников с девушками. Слушать краем уха рассказы, сколько кто может раз в постели смочь.
     Голова перестала болеть. Накатила неслыханная усталость - от всего. Ничего, скоро день кончится. Нужно дождаться. Пары шли дальше, скоро надо заходить в кабинеты, делать задания или слушать лекцию. И пофигу, что разит водкой со шпротами за версту – тяжелая нынчне жизнь пошла. Стипендия радует, да уже который год этот день бесит по–страшному. Сколько в мире озабоченного народа… особенно в ПГТ. Проще с алкашами скрасить вечера, чем думать о невестах, терпеть закидоны девок. Просить у отца познакомить с кем–нибудь с работы? Об этом не могло быть и речи. Слишком опасно, подходящей кандидатуры там нет. Нету нынче нормальных женщин, все скатились до уровня шкур. Порно тоже нечего лицезреть. Проще пойти к брату на вторую работу в морг и поглядеть на расчлененку. Ингилэйву было тошно. Хотелось поехать домой, лучше воспользоваться Порталом, и спать. Пил Светлый редко: лишь когда выведут из себя.
     Он достал сенсорный телефон, отошел на безопасное расстояние и набрал Торстейна. Надеясь на понимание.
     - Привет, Ингилэйв. Сегодня, как я понял, тебе испортили настроение. Кто?
     - Бабы. С самого утра.
     - А, те ненормальные, с церквей? Отец уже звонил, говорил о уродинах. Я таких, как они, в постели дербанил, "девственниц". Шлюшки те, прости за выражение, и в жопу до меня давали, и орально. Вот скажи – тебе нужна такая потаскушка? Которая физически нетронутая на словах, а на деле…
     - Да, они. В следующий год можешь эту мразь, если заявится опять, прямо с порога затащить за шиворот в дом, в постель, продать за границу. Каждый год одно и то же. Поколение тупых породило потомство. Лезут всякие. Сегодня меня не взяло даже кофе, и я не выспался. Провались эта блять традиция… пропадом! Мне нужна нормальная девушка, а не жопоминетодавалка.
     Тор, выкуривающий сигарету, прекрасно понимал брата. Видя, чего тому надо. Завидует, сравнивает дружков с собой. Конечно, ненавидит настырных баб. Сначала Мира, теперь поехавшие на голову… Торстейн мог затащить в кровать и верунью. Такие уже попадались: какая бы вера ни была, естество стоит выше. Вот девки и спали с язычником, жили дальше. Если жили.
     - Хорошо, я принял твое предложение, Лэйв. Ровно через год если придет кто – порву одежду на пороге. Больше не придет – уползет на карачках вместе с забранной девственностью. Если не по частям. Миры нам хватило в пятнадцать лет, когда она меня облила отборной грязью. Думаешь, не было в старину тех, кто хранил честь до венчания? Просто их не брали замуж. Типа порченая. С какого фига? Зато умеющая многое. Никто не хочет трахать бревно, охота удовольствия. Они знаешь как лежат, девственницы эти? Лежат, глазами хлопают, морщатся от нестерпимой боли. А что хотели? Будто там перышком проведу? Ну–ну… Знаю, как устроена женская физиология до и после. Мышцы разные. Для них превращаться в женщину подо мной – равносильно поднять штангу в сто килограммов сразу парню, который никогда не ходил в тренажерку. Валяются на простынях: страшно, больно, мышцы рвутся… лишь бы не забеременеть. С другой стороны, девок жалко. Но раз сами захотели, лишь бы не отличаться от подружек, то пусть не плачут. Нормальная останется девушкой - несмотря на уговоры подруг, которые сию помеху утратили. Такая станет моей женой. Есть бабы, шлюхи, шкуры. Есть женщины, девушки. Кстати, а что у тебя с голосом, бро? Никак напился?
     Сигарета полетела на асфальт. Вот теперь в бар надо идти вдвоем. Может быть, получится братика раскачать на девок. Чтобы жизнь почувствовал.
     - Да, мы тут жрем водку и рассуждаем о жизни. Сам понимаешь мое состояние. А жизнь у всех хорошая, но достала до самой печени. Две пары скоро кончатся, и можно спокойно досидеть до вечера. Два с половиной часа. Препод заболел. У меня все сделано.
     - Ух ты, водочку давишь, значит, с горя? Сегодня день поминовения мертвых. Выкинь все из головы, я за тобой заеду. Поедем гулять. Водка – не то, а крайний вариант. Вот у меня сто тысяч с половиной на карточке. Прогуляем их, заведем новые знакомства. А то все дуешься–дуешься, а жить как–то надо. Я познакомлю тебя с девушками, выберешь себе красавицу. Миру нахрен, ее уже посмотрели. А тут ровесницы. Может, сложится чего там. Была ни была. Выпьем с дороги крепкого? Не мальчики.
     Торстейн, видя, как все удачно складывается, закурил вторую сигарету,  зажевал никотин вишней и черносливом в шоколаде. Конфеток надо прикупить, угостить жертв.
     - Я за тобой заеду. Покатаемся по городу, поедем в модный бар на Невском. Там все есть – сцена для песен и танцев, караоке, вкусная еда. Я там иногда появляюсь. Товар забираю. Лакомлюсь немецкой едой.
                ***
     В баре было достаточно шумно. Торстейн веселился на полную катушку, накатывая себе все больше и больше спиртного. Вечер скоро должен плавно перетечь в ночь, веселье стояло страшное. Играла вовсю клубная музыка, извивались тела что парней, что девушек на танцполе. Гуляли туда – сюда в виде таблеток экстази и прочий тяжеляк из химии. Девки за стойкой клеили молодых людей, а потом уходили покурить и поболтать с подружками. Неоновые лучи бегали по помещению. Где – то в углу плескались рыбы в аквариуме,- какие – то яркие, тропические… Необычные.

     Ингилэйву же, в отличие от старшего брата, наскучило капитально. Не хотелось ни играть, ни танцевать, несмотря на принесенную гитару. Она уныло стояла возле столика и ждала своего часа в черном чехле. Голова начинала болеть – больше от сигаретного дыма, чем от скуки. Совсем не так он представлял себе этот вечер. И даже четыре бокала пива на столе в обьеме «0,5» и рулька с картофелем, огурцами, да еще какие – то немецкие кушания не лезли в рот.
 
     - Приперся, блин… Чего мне делать – то в этом прокуренном гадюшнике, где нет ничего, кроме полуголых баб, шестов, неонового света, спирта и прочей безнравственности? Припёрся блин, непонятно зачем, в этот поганый бар! Только потому, что брату выпить захотелось… сплошное ****ство и разврат. Но, признаю, девки тут очень даже ничего!

     Юноша с подозрением и отвращением покосился на стойку с шестом, где кто-то танцевал стриптиз. В том крыле веселье стояло страшное. Очень многие давно потеряли совесть и мораль, запрыгивая прямо к танцовщице. Той, похоже, было давно плевать на всех, она позволяла залазить себе в трусики и делать там всякое. Парня передернуло от омерзения. 

     Неоновые лучи и полумрак помещения вызывали дрожь и ненависть. Тьма. Кругом сплошная Тьма. Он даже не стал коситься в сторону брата. Хотя тот уже вовсю целовался с какой-то девкой, у которой под платьем для вечеринок не оказалось ровно ничего. Вот рука Тёмного скользнула по колену, а затем поползла ниже, в область паха. Девица взвизгнула, но маг принялся дальше делать своё дело. Местами действуя более грубо. Впившись одновременно в накрашенные губы шлюшки. Та бы и рада вырваться, но мертвая хватка не позволяла. Далее жертва стала вручную удовлетворять мужчину, расстегнув ему ширинку и прямо так вытащив член. Тор взвыл от удовольствия. Зарычав, словно зверь. Наконец, дура кончила. Выгнувшись дугой и забившись в его сильных руках. Сидящая рядом стерва смотрела безразлично на сцену, попивая напиток. В её глазах явно читалась злоба. Конечно, добыча не досталась.

     - Да что же ты такое… - Торстейн сжал промежность партнерши и резко пригнул ей голову. - Покажи мне себя! Я этого хочу! И плевать что кто рядом, потом получишь моё угощение… Только не думай: я попробую вас обоих! А затем братец обучится, как ублажать дам в постели!

     Вторая спутница Властелина Тьмы давно поняла: ей не перепадет ровно ничего. Поскольку подружка была слишком довольна. Она хотела просто развернуться и уйти, но собственное эго не хотелось ломать из-за отбитой блондинки. Давно есть суть: белобрысые правят миром. И тут пока последняя жива, ничего с этим не сделать. Обидно. Но как же отпустить такого красавца?! Без поцелуя то?! Иначе весь вечер полетит в пропасть. Поскольку раньше самые лучшие мужчины доставались именно ей. А теперь, в этом злополучной баре, идеал играется с другой. Ну ничего, потом, когда выйдут наружу покурить, эта сука получит по полной. И наплевать, сколько оргазмов она тут получила. Этот мужчина должен принадлежать не ей. Хотя есть и второй, только он какой-то больно правильный и хилый.

     Шарахается тут от каждого шороха.
     Как с Луны свалился, ей-богу! Словно вчера родился! Интересно, он обнаженную бабу хоть видел один раз? Наверное, нет. Скорей всего, парнишке захотелось трахаться. Вот и пришёл. А для смелости бухает, лишь бы совесть не замучила, когда увидит женские прелести.

     Такой конечно будет бояться всего естественного. И пропадает впоследствии. Ладно там оба бы оделись во все чёрное, тогда проблема отпадает. Берешь братика и садишься сверху, прижав ему талию. Уж против роскошной груди ни один юноша и мужчина не устоит. Только отбитый асексуал исплюется и ударит по роже. Вот такие, как близнец моралист, годен лишь библиотекарше. И видимо, крепко задолбал, раз развратный братец притащил его в гадюшник. Где вовсю царят проститутки, наркотики, венерические болезни, подпольный бизнес работорговли, возглавляемый Торстейном… который имеет девку рядом. Которая заливает своими соками его руки.

     Да уж, надо валить на другую сторону стола. Скоро вернётся этот моралист, и его опять будут накачивать спиртом. А может быть, и таблетками. Чтоб не сопротивлялся, когда будут делать первый в жизни минет. Весело же! Потом спасибо скажет. Когда найдёт себе женщину. И все родительские установки как пробка вылетят. Вот и отлично.

     Сердце колотилось, как бешеное. К горлу подступили слёзы горечи и отчаяния. Вроде бы договаривались, что мальчика она уступит. А вышло вот оно как. Стерва, тварь, падаль блондинистая с кислотными волосами… все ей, всегда! И вечно тварь говорит: это все в последний раз, но я не могу без мальчиков! Нимфоманка. Каждый раз ей мало, и мало, и мало. Когда-нибудь настанет предел. Нарвется.

     Или же придётся искать себе другое развлечение? Может быть. Хотя младший брат итак сгодится. Такой же красавец. Но робкий, девственник, судя по растерянному и чисто ясному взгляду. Пропадет в жестоком, развратном мирке. Похоже, брат его давно так таскает. И все прахом. Не даётся. Да когда же ты поймёшь наконец, мальчик, - настоящая жизнь не в книгах! Не в избитой классике! А в крови, желчи, сперме, барах и остальном. И как ни странно, все взаимосвязано. Нужно тебе побольше фильмов смотреть с меткой восемнадцать плюс, где в кадре по-настоящему занимаются сексом. Этим киношкам лет шестьдесят. И то уже тогда знали толк. Там настолько все показано, что твоя невинность рухнет в пропасть, и оттуда вряд ли выберется. Итальяшка Тинто Брасс поможет раскрепоститься. Если уж грязь - так грязь. Учись, студент.

     А сейчас у тебя в штанах мёртвый сезон. Там даже мышь повесится от отчаяния и агонии. Такой красавец - и тихоня. Которого можно разгорячить с помощью спиртного. Уж точно после такой дозы он захочет настоящего секса. Если, конечно, не асексуал. Такого рода люди могут быть прекрасными собеседниками, только интима от них не дождешься. Другие. Это плохо. Где ты там бродишь, зассывая по углам от одного стриптиза? Рано или поздно природа возьмёт своё. Налетишь, сорвешь всю одежду и сделаешь то, чего просит гипофиз.

     Нет, тяжело с моралистами даже пить. У них в голове прочно вшито: нельзя. Чего нельзя, жить? Любить? Да разве сие любовь? Гормональный удар в кровь? Да не смешите! Вон братец Игорь как смачно ублажает подружку. Младшему можно поучиться.

     До неё донеслось чавканье. Передернуло от омерзения. В воздухе стоял острый запах секса. Мда… женщина взяла кружку Лэйва, оставленную на столе, влила туда что-то и принялась глотать крупными глотками. Вечер испорчен. Причем намертво. Придётся той твари как следует вставить кулаками между глаз, и высокими каблуками промеж ног - чтобы точно не хотелось больше красивых мужчин. Чтобы отбило хотелку намертво. Или проще послать обоих и уйти? Нет, так не стоит, хотя вариант вполне верный. Но никто не будет сие делать - мозгов не хватит.Не говоря уже о следующем: они проиграли обе. Поскольку умный Тор приготовил девок для продажи. И всего лишь одну пробует. Затем займется второй. И все разом кончится.   

     - Скажи мне, ты где научилась так рукой работать? - вопросил Торстейн, когда смог перевести дыхание. Прокашлявшись, он глянул на жертву, улыбаясь во весь рот. - И даже не хочешь поцеловать. Нехорошо… - Сын Гвелда сдвинул брови и встал. Обошел столы, скользнул взглядом по стриптизерше. Достал сигарету, закурил. Мда, мяса на продажу много будет. Придётся искать кого-нибудь с квартирой, где можно собрать весь гнилой сброд. - Ты проиграла. Потому как я никогда не буду опускаться до уровня быдла в короткой юбке. Красивые обнаженные тела которые не любишь не принесут счастья. Да что ты знаешь о любви, сука? Покров день… покров мной разных ****ей и сливом их в яму в лесу. Очень православно! Когда даже клубы и бары не закрывают в связи с этим… покрой Богородица землю снежком, а меня - женишком. Какая же озабоченность! Вот до чего доводят запреты и воздержание. Братец, ну погладь хотя бы по руке стриптизершу, как кошку! Убудет, что ли?

     Неоновый свет мягко освещал его волосы, сбегающие по спине, фигуру и лицо. Строгий взгляд оценивал обстановку. Стоя у косяка, Тёмный оперся рукой и думал, сколько у него осталось таблеток, чтобы вырубить баб. Вечер и ночь намечались жаркие. Он был прав - молитва Богородице выглядела слишком пошло. Закатил глаза к потолку, втягивая в себя дым. Лучше курить, чем тут терпеть всякое дерьмо. Надо слить ****ей куда надо. И чтобы никто не заметил. В кармане огромная пачка денег. На бухло хватит.

     Стриптизерша продолжала извиваться на шесте. Властелин прищелкнул языком. Хорошая добыча. И формы тоже. Воспитания ноль, морали ноль, одно тупое мясо с дыркой. Нечто подсказывало Игорю - сегодня он найдёт то, чего нужно.

     - Я буду не я, если сегодня брату не найду бабу для его раскрепощения! Чтобы у него встало и не падало с неё. Чтобы понял, что такое настоящая мужская жизнь! А то привык на фотку ныть и шарахаться от своего члена! Позорище! Ну как можно шарахаться от своей природы?! Орган дан для того, чтобы им пользоваться, а не носить для красоты… - Тор опять сделал затяжку и прищурил глаза. - Я должен дальше делать свою работу!

     С этими словами он кулаком потер  подбородок, сорвался с места и подошёл к стойке, где разливали спиртное. Все, хватит развлекаться! Пора братика развлечь. Накачать так, чтоб любая ****ь показалась писаной красавицей. Это можно.

     Бармен посмотрел на него исподлобья.

     - Намешай мне такого пойла, чтоб заглючило! Ты меня знаешь. Я привёл молодого девственника, который в амурных делах туп, как пень.

     - Ты подурел совсем? Сломаешь ему психику напрочь! Думаешь, добьешься желаемого? Он сейчас накачается, начнёт столы переворачивать, пойдёт вразнос. Сам будешь платить за поломанные кресла, стулья и столы! Чего тебе от него надо?

     - Ничего. Он как младенец! Шарахается от порносайтов, ботан долбаный! Надо его раскрепостить, чтоб проверить на отклонения. Не курит. Но дурак. Как думаешь, это вообще нормально? В девятнадцать быть сопливым юношей? Он презервативы даже не покупал никогда, отшатнется. Я добра хочу! Показать бабу. Чтоб обучила.

     Бармен снова строго поглядел на Тёмного.

     - У тебя реально совесть вытекла вместе со спермой… сломаешь ему психику, а коли его тут шлюхи заразят? Брат близнец. Отпусти его. Не мучай.

     - Если я его отпущу, его опустит одна сука, коя нам обоим покоя с детского сада не даёт! Понял? А тут глаза ему открою на жизнь, хоть один раз лизнет, вставит и вынет. По его наивным глазенкам видно: хочет, да боится! Везде одно и то же: шарахается. Это самый худший бар из всех вперемешку с клубом!

     - На твоей совести будет, Аренский.

     Тор положил перед другом сто евро.

     - Наливай… - Устрашающе попросил он. - Ерш плюс спирт чистый, ром туда и абсент. Так по мозгам даст - закачаешься! Потом мне спасибо скажет! Он же придурок. Мне что, его девочкой заделать и самому трахнуть?!

     - Ясно.

     Очень скоро выпивка была готова. Торстейн понюхал и усмехнулся. Пожал руку.

     - Теперь он отсюда уйдёт мужчиной… ляпота… покроет всех шлюх здесь. Кончая им на грудь и в ротик… в эти грязные ротики. Благодарю!
    
     - И вот сегодня, в честь Покрова дня, мы решили преподнести вам сюрприз.
     Ведущий концерта прошелся по сцене и улыбнулся присутствующим. Торстейн был доволен, смотря исподлобья, оперев левой рукой щеку.  Докурил сигарету, туша о пепельницу. Дымок взвился к потолку. Полумрак располагал к готическо–современно–клубной атмосфере. Черные одежды Властелина Тьмы привлекали внимание публики. Много раз проходящие девушки бросали на парней томные взгляды. Искренне удивлялись, почему близнецы одинаково не одеты. Какая–то незнакомка в блестящем коротком платье, расшитым стразами, на высоких каблуках и с длинными ногами провела по плечу Темного играючи. Тот, не растерявшись, схватил руку и нежно поцеловал. Фифа ойкнула, засеменила к подружкам. Застрекотала о своем происшествии, бабенки стали оживленно болтать.
     Ингилэйв оторвался от кружки пива, недоуменно и испуганно поглядел на брата. То ли ему дал спирт в голову, то ли начал свою обычную охоту. В отличие от родственника, младший пришел за компанию, не более. Настроение итак испорчено. Тут еще ходят длинноногие блондинки, в соседнем зале танцевали стриптиз. Тор только что вернулся оттуда и принялся танцевать современный танец под клубную музыку, приводя всех в восторг. Собирая вокруг себя посреди зала зевак. По сути, он являлся тут выскочкой, появляясь в таком заведении часто. Если верить словам. 


Продолжение главы следует