Призрак моего мужа

Дождь. Ледяные, почти замерзающие на ветру капли, остро бьют в лицо. Никакой зонт не может стать от них защитой.

Еще неделю назад яркие шуршащие листья, завалившие весь парк и оставившие голыми вековые кроны деревьев, намокли, прилипли друг к другу, как будто пытаясь согреться. Неизбежный их тлен заставляет грустить. Грустить еще больше…

Уже целый год прошел… Судьба не пощадила… У Бога на каждого свои планы…

Дорога через продрогший, мрачный от воды и пасмурного неба парк привычно вывела меня на старое кладбище. Протискиваясь между черными блестящими от дождя оградами, я без усилий вышла к той, к которой шла. С фотографии на деревянном в дрожащих на ветру каплях кресте на меня смотрел и улыбался мой Паша.

Двенадцать гвоздик на гробничке, теплые и сухие, на фоне окружающей слякоти, смотрелись как-то неестественно. Рядом целлофановый пакетик с его любимым «птичьим молоком». Испекла так, как он любил…

Грустно. Скорбно. Но для любого погоста это зрелище привычно, логично, правильно. Все теряют своих близких, а потом приходят сюда отдать дань памяти, поговорить, поплакать…

Не правильно было только одно… Моя последняя фраза:

- Пашенька, что же ты делаешь? Уйди, пожалуйста!..

…

Это началось на сорок первый день после того, как я схоронила, трижды отпоминала и миллион раз отплакала своего любимого мужа…

Вечером… На кухне…

После той трагедии, когда его не стало, без седативных средств я уснуть не могу. Вот и пришла на кухню, налить стакан воды, чтобы таблеточку запить.

Все вещи были на своих привычных местах. Металлический небольшой круглый поднос с узором под гжель. На нем графин с отфильтрованной водой и высокий стеклянный бокал. Больше вначале я ни на что внимания не обратила… А когда, краем сознания, я все же поняла, что что-то не так, то выронила тут же разбившийся вдребезги графин, поранила отскочившим осколком палец, но так и осталась стоять неподвижно в луже разлитой холодной воды с капающими в нее каплями крови из моей раны.

Около графина на подносе кроме наполовину мной наполненного водой стакана стояла Пашина любимая кружка.

Естественно, что в моем состоянии, я вполне могла сама ее сюда поставить и благополучно забыть об этом. А теперь мой воспаленный мозг сам собой рисует мне мистические причины ее здесь появления… Если бы не одно «но»…

Вчера, вернувшись из кафе с поминок, я как лунатичка с переполненными слезами глазами бродила по дому и собирала в коробку все Пашины вещи, которые попадались мне под руку. Я считаю кощунством пользоваться ими, как будто ничего не произошло. Но и избавиться от них, как советую некоторые, у меня рука не поднимется… Вот и решила убрать их в коробку, а потом на чердак.

В числе вчерашних вещей была и его любимая кружка огромных размеров, с мультяшным царем на стенке и надписью «Я тут главный!». Спутать ее ни с чем просто не возможно. Я прекрасно помню, как доставала ее вчера из шкафчика и, рыдая, убирала в коробку…

Замерзнув окончательно в мокрой луже, я немного пришла в себя и, засунув кровоточащий палец в рот, чтобы остановит кровь, сделала самую логичную вещь в моем на тот момент понимании – побежала на чердак к собранной вчера коробке…

Коробка оказалась пуста…

Далее я сделала самую НЕлогичную вещь – я успокоилась. Наверное, я вчера собиралась собрать Пашины вещи, но так устала после поминок, что не смогла этого сделать. А все вчерашние манипуляции это реальный бред моего воспаленного рассудка…

Я вздохнула, подумав, что надо уже как-то брать себя в руки, а то не долго и с ума сойти, взяла пустую коробку и пошла делать то, что вчера, оказывается так и не сделала – собирать вещи мужа. На кружке с веселым царем в семейных трусах я специально заострила внимание и даже для пущей убедительности проговорила вслух:

- Я убрала кружку в коробку… - при этом обвела взглядом комнату, как будто произнесла эти слова для кого-то невидимого, но наблюдающего за мной.

Боже! Я комментирую свои действия! Точно с ума схожу…

…

Работа в библиотеке мало помогает отвлечься от своего горя. Одна среди молчаливых, пахнущих стареющей бумагой книг… Волей или неволей начинаешь вновь и вновь прокручивать в голове все эти сумасшедшие дни от случившейся трагедии до похорон. Поэтому домой я пришла разбитая и уставшая, как будто весь день разгружала вагоны с цементом…

Оглушительная тишина проникала в уши, как высокочастотный не распознаваемый человеком звук… Виски пульсировали от нарастающей боли… Руки мелко дрожали…

На столе стояла Пашина кружка…

Я гипнотизировала ее около получаса. В голове гулял ветер, не позволяя сформироваться хотя бы одной, способной объяснить происходящее, мысли. А потом, удивляясь самой себе, произнесла вслух:

- Паша, я дома. Ужинать будем?..

…

Это длилось ровно месяц. Месяц, после которого меня уже можно было с легкой душой отправлять в дурку…

Я приходила домой с работы. Разговаривала с мужем, как будто он дома. Накладывала ему еду, наливала чай в его любимую кружку. Переглаживала каждый день рубашки, доставая их из шкафа, а ночью… Нет. Об этом я не буду рассказывать…

…

Когда живешь с мужчиной, у тебя, что вполне естественно и абсолютно нормально, остается свое, так называемое, личное пространство… Ты встречаешься с подругами, с которыми частенько обсуждаешь каких-нибудь там «мужиков». А с некоторыми «чужими» представителями мужского пола даже флиртуешь… И это нормально! Дома ждет любимый и любящий муж, а ты заряжаешься положительными эмоциями от того, что красива и востребована. Ты никому не изменяешь, никого не предаешь… Это жизнь! Нормальные отношения между представителями разных полов…

Но когда ты живешь с призраком…

Подруги удивлялись. Как я, еще вчера убитая горем, в одно мгновение переменилась и стала такой же, как при жизни Паши. Наверняка, я их «немного» пугала тем, что иногда, за разговором, у меня могла проскочить фраза, начинающаяся со слов, например, «мы с Пашкой вчера…» или «домой надо пораньше, ужин мужу готовить…»… Нет, я прекрасно понимала, что эти фразы выглядят, по меньшей мере, странно и, по этому очень старалась следить за тем, что говорю в слух. А подруги, все же делая скидку на пережитое мною совсем недавно несчастье, старались не замечать этих моих странностей…

Однажды, Лерка, моя подруга детства, очень активная дама с подавляющей окружающих энергией, по тому и трижды уже разведенная, рассказывала о своем новом бойфренде. Мы сидели в кафе, где обычно встречались в обеденный перерыв.

Я сказала это только, чтобы поддержать разговор, не вкладывая в слова вообще никакого «провокационного» смысла:

- Да… Похоже очень интересный молодой человек….

Как вдруг моя чашка кофе, стоящая на блюдце, достаточно далеко от края стола, непонятным образом оказалась вылита мне прямо на белую в крупный черный горох юбку…

В этот вечер дома мы впервые после его смерти поругались… Если можно так назвать мой монолог на повышенных тонах при размахивании руками и хождении из угла в угол…

Так я начала осознавать свою… Нет… Нашу с Пашей… Проблему… Я почему-то была уверена в том, что ему это «существование» тоже не доставляет особого удовольствия…

Первая же «потомственная ведьма», к которой я обратилась, найдя контакт в интернете (советоваться по этому щепетильному вопросу с кем-то из знакомых я не решилась. Во-первых, уровень моего «сумасшествия» вырос бы в глазах окружающих до неимоверной высоты, а, во-вторых, муж-то рядом… Как при нем такие разговоры вести?), подтвердила мне мои догадки, что Паша остался здесь не по своей воле. Наверное, что-то пошло не так… По ее словам, когда скоропостижно умирает молодой здоровый человек, душа резко выходит из тела и может сбиться со своего правильного дальнейшего пути в загробном мире… В общем много чего я наслушалась от нее мистического и малопонятного. А итогом всего этого был рассыпанный вечером сахар на кухонном столе с четко читаемой надписью «Ха-ха»…

Дальше меня было уже не остановить… Были и экстрасенсы, и ведьмы, и церкви…

… Уже целый год прошел…

- Пашенька, что же ты делаешь? Уйди, пожалуйста!..

…

На следующий после Пашиной годовщины день я, как обычно, отправилась на работу. За этот год я поняла, что только здесь остаюсь одна… Скучно ему в библиотеке что ли… Не знаю… При жизни он тоже не особо жаловал такие заведения…

Перебирая формуляры, я не заметила, как к моему столу подошел какой-то пожилой мужчина.

- Добрый день, сударыня. Я ищу одну очень редкую книгу. Ее автор Абдул Альхазред. Называется «Аль Азиф» - «Вой ночных демонов». Поможете старику? – мужчины улыбнулся сквозь аккуратную густую седую бороду.

- Впервые слышу, - задумалась я…

Но старик не позволил мне до конца отказать ему:

- Все же посмотрите, пожалуйста. Уважьте.

- Ну… разве, что в разделе «Мистики» посмотреть, - я колебалась, но, все же отправилась к названным стеллажам.

Я уже была готова к долгому поиску. Собиралась смотреть каждую книгу, одну за другой. Каково же было мое удивление, когда на обложке первой же книги я прочла нужные старику имя автора и название. Не скрывая удивления, я вышла с книгой из мрака библиотечных стеллажей на свет божий.

Приготовляясь к привычной работе, я спросила у старика фамилию, чтобы найти его формуляр.

- А я у вас впервые, - еще раз улыбнулся мужчина.

- Ничего страшного. Сейчас я заполню новый формуляр, - улыбнулась я в ответ.

Но мужчина повел себя крайне странно:

- Хотя… Знаете, что, - в задумчивости он рассматривал обложку книги, - Оставьте ее себе, она Вам нужнее…

Положив аккуратно, как будто это была великая ценность, книгу передо мной, старик развернулся и направился к выходу. А я, открыв рот, смотрела ему вслед…

В библиотеке кроме нас никого не было. Старик взялся за ручку двери и застыл на месте, не открывая ее. Потом резко обернулся, решительным шагом подошел ко мне и все с той же непосредственной улыбкой, совсем не сочетающейся со словами, которые он собирался мне сказать, произнес, глядя мне прямо в глаза:

- Помните, как у Ницше? «В вашей смерти должны еще гореть ваш дух и ваша добродетель, как вечерняя заря горит на земле, - или смерть плохо удалась вам»… - а потом положил свою руку поверх моей и доверительно прошептал – Не переживайте. Все будет хорошо…

…
…
…

Я стояла и смотрела, как с выцветшей фотографии на деревянном кресте на меня смотрит и улыбается мой Паша…

Прошло полгода после того, как меня выписали из той больницы, о которой вряд ли кому-то станешь рассказывать добровольно. И только сегодня я решилась прийти сюда…

Сейчас я уже не знаю точно, было ли все то, о чем я вам рассказала, и то, о чем НЕ рассказала – старинный обряд, о котором я вычитала в той проклятой книге, пожар в библиотеке, где я его проводила, не решившись, пойти домой, долгое лечение. Сначала тела от ожогов, а потом разума от…

А может я просто не смогла вынести потери любимого человека и все это мне привиделось…

Я подошла, обняла крест и заплакала...