Последние Кельты Часть вторая Глава 22

18+


               
                МАССАЖ И СИМПАТИЯ. ПЕРВЫЙ ОБЛОМ КАРИНЫ НАСЧЕТ
                ТОРСТЕЙНА И ИНГИЛЭЙВА



     Приняв душ в квартире Этайн, погревшись под струями теплой воды после проливного дождя, Ингилэйв задумался. Прекрасная подруга, собеседница интересная, тихая и задумчивая, к тому же, постарше немного. Теперь после всего, что коллега сказала про Карину, едва взглянув на фотографию, в голове перевернулось. Ответы на вопросы о любимой обескуражили. Одновременно, сын Энрике поразился проницательности. Попала на сто процентов. То, что шваль гулящая, не совсем поверил. Стало любопытно: а действительно ли? И тогда он врубился, почему та скакнула на колени Торстейну в день знакомства. Мол, плевать к кому, и с кем быть. Лишь бы получать удовольствие. Получила: с цепи сорвалась. Принялась сразу удовлетворять Игоря, оставаясь физически девушкой, о чем не знал Инги. Не зря потянуло на самоудовлетворение, ох не зря… Много времени прошло после разговора в кафе, а тревога осталась. Мда, тяжко. 
     Коллега открыла любимому дверь парадной, квартиры. Вымокший до нитки, Инквизитор с надеждой стоял на пороге, с волос ручьями лилась вода. Ноги промочены  насквозь. Но даже в таком виде оставался сногсшибателен. Женщина любезно произнесла: «Проходи», он ее мягко обнял, улыбаясь, прижавшись. Принявшись раздеваться, снимать ботинки. Карина так никогда не делала, у нее дома царил откровенный срач. Во всем. Но Этайн не та шкура, а взрослая, зрелая. Могла парня многому научить. Ровесница это дать никак не могла. Вдобавок, коллега прекрасно видела, как Ингилэйв страдает без тепла,  ласки, внимания и заботы. Что окаменел от работы, и никак не мог прийти в норму. Ничего, сегодня все получит. Попросившись в душ, Властелин улыбался довольно. Усталость валила с ног, напрочь. Свои плащ, мокрую одежду кинул в стиральную машину. Всю, даже носки с трусами. Женщина запустила автомат на стирку, тот зажужжал.
     Спокойно прибрала постель, заправив свежее белье, пока милый мылся, предложила сесть на кровать, оценить заботу. Аренский вышел в халате, с полотенцем на голове, босой, поглядел на обстановку. Пахло чистым бельем, как с мороза. Улыбнулся,  поцеловал руку хозяйке в знак симпатии, уважения. Потянулся. Тело все болело, особенно плечи и спина: бойня утром произошла довольно нехилая. Хотелось вытянуться на кровати, расслабиться, выспаться. Наслаждаясь.
     С кухни доносились аромат ванили, кофе, чизкейков собственного приготовления. Тушеное мясо с картошкой пробудили нехилый аппетит. Счастливый, быстро облачившись во все чистое (он всегда носил при себе комплект сменной одежды), Инги   накинулся на еду, как волк на жертву. Плюс на столе стоял великолепный капустный салат, заправленный уксусом, с морковью, свеклой, поперченный немного. Приятно стало, - женщина приготовила покушать. Теперь не придется самому делать завтрак. В духовке пекся пирог со сливами. На десерт. На подоконнике - кувшин морса из брусники, с сахаром.
     - Благодарю тебя, милая. - Властелин Времени улыбнулся, прося взглядом добавку. Подруга с радостью положила. О, да! Наконец–то, за ним ухаживает нормальная особа. И как они раньше не встретились на работе? Может, просто не замечал? Ухоженная квартира, все убрано, нету ни бутылок, ни окурков, ни тусовок, птица поет в клетке, ручная. Цветы на подоконнике, никакого кричащего внешнего вида, нету вредности,  прочего говна, которого в молодых девицах шестнадцати–девятнадцати лет в изобилии. Красота! О такой спутнице сын Гвелда всегда мечтал. Придраться не к чему. Даже его эго стало требовать оглядывать Этайн с головы до ног, представляя обнаженной. В кадыке от  мыслей сладко потянуло, и Аренский сглотнул слюну. Не налететь бы на спутницу, не начать раздевать ее, страстно целуя. Хотя, хороший план! Она испугается порыва, решит: парню нужен лишь секс, потом остынет. Но полукельт - исключение из правил. Да как прекрасную женщину могли все бросать?! Либо нарывалась на мамкиных сынков, на козлов. Кому подавай слугу: для деторождения, стиралки, уборки, готовки, постели. Не работая, либо ставя мать на первое место, унижая несчастную, обсирая, мечтая избавиться. Ради другой.
     Этайн сидела рядом, пила цикорий с молоком. На ней – лишь легкое платье домашнее, тапки. Кофе заварила заранее, чтобы проснуться окончательно, когда гость отоспится. Поглядывая на коллегу с нескрываемой благодарностью, он захотел ее поцеловать. Наградить. А та улыбалась, наблюдая за возлюбленным, как завтракает. За его слегка пробивающейся щетиной над верхней губой и щеках, подбородке, за локонами золотыми, свивающимися в кольца, темными от воды. Любовалась его плечами, фигурой, изящными пальцами, сильными руками. А если представить, как этот красавец обнимает в постели,  раздевает… голова закружится, станет дурно. Как же похож на шефа! Просто вылитый! Лэйв успел расчесаться перед зеркалом, потом пошел в кухню. Увидев поданные блюда,  несказанно обрадовался. Залюбовался хозяйкой.
     Длинные волосы, вымытые, рассыпались по ее спине, подчеркивая фигуру. В некотором роде юноша подумал: наверное, Квелт или другие по–тихому мечтают о ней.  Теперь все. Осталось лишь выждать время, поглядеть, как дальше пойдет. На работе стало  мучением не видеть такую красавицу.
     - Будто я не понимаю, каково мужчине на работе выматываться. Вместе же работаем. Как твоя не понимает простые вещи, я не врубаюсь. Трясти с хорошего парня деньги и остальное на себя, не отдавая ничего взамен… Это дико для меня, Ингилэйв. Слушай, забудь ее. Я уже говорила: она не пара. Натешится, кинет, как идиота. Будешь плакать. Пойми – первая любовь коварна. У меня подобное тоже происходило.
     - А как у тебя все было? Расскажи, но прости меня за вопрос, дорогая.
     - Обещали золотые горы, семью, а дальше, пристраиваясь удобно, - мол, приготовь, а я работать не стану, сама разгребай вопрос, - засиживались дома за компьютерными играми. Требовали, чтобы я еще мирилась с их любовницами. – Этайн вздохнула. – Сама уходила от уродов. Со временем надоело искать, верить. Понимаешь? Я никак не думала, что обратишь на меня внимание. Поймешь, насколько мне тяжко в том коллективе работать. Вот поэтому работаю, ни на что, ни на кого не надеясь. Ненавижу бабенок, по тебе слюни роняющих на пол. Помню, хвастались, как собираются тебя делить.
     Светлый кашлянул. Мда. Делить на всех. То уже не лезло ни в какие ворота.
     - Упоротые дуры. Этот курятник ненавижу. Когда проходим со спецназом мимо, даже головы не поворачиваю. Чтобы не слушать дерьмо про себя: мол, бабы за меня бошки друг–другу поотрывают. Ты–то как, милая, в гадюшник попала? Женские коллективы – сборище гадюк и куриц. У коих осталось несколько инстинктов: жрать, трахаться, привлекать внимание. Лучше решетить Темных на объектах, чем восьмого марта поздравлять с праздником. Плюс надираются в ноль, у себя в кабинете, закрываясь,  чуть ли не под юбку начинают друг к другу лезть. Простое шампанское. Сколько ж его надо выпить, чтобы ничего не помнить?! Но, тебя я там никогда не видел. Почему?
     - На самых задних рядах сижу, в наушниках. Чтобы не слушать разговоры насчет твоих бойцов: мол, у кого крупнее и прочее. Отвратительно! - Этайн закатила глаза. – Кстати, у меня еще вот кто есть! Смотри!
     В кухню неслышно прошла сиамская кошка, хитро взглянула на гостя. Инги протянул руку – с нежным мурлыканием стала лизать руки. Красивая, пушистая любимица. Не прошло и минуты, как прыгнула к нему на колени. Начиная тереться, ласкаться.
     - Она никогда так к гостям не подходила. Ты первый. Значит, понравился. Все–таки, девушка тоже. Любит внимание, знакомьтесь. – Улыбнулась хозяйка.
     - Как я понял, птицу не трогает. Ночь выдалась дикая… потому такой голодный и уставший. Ты бы видела, что творилось. Темные уже в край мозги потеряли. Иногда я думаю: наше общество - сборище восьмидесяти процентов дегенератов, дебилов. Хотя  прогнозы пошли на сие, еще когда мне исполнилось четыре годика. Вот, разгребаем с ребятами теперь говно. Очень болят руки, спина.
     - Понимаю, Инги. Отдыхай, кушай. Можешь спать ложиться. Я всегда помогу, если нужно. И пойму. Проси… - Она сжала его руку. Лэйв улыбнулся уголками губ.
     С шести утра свистопляска на Невском - перестрелкой и остальным - вынесла мозг всем. Когда пробки начинают копиться на дорогах, мешая капитально. Ситуацию накалило и то, как машины строились в ряд. На некоторых местах, особенно проспекте Обуховской Обороны в Невском районе, светофор работал через одно место. Через не могу. Убив на все про все пять часов, Ингилэйв с отрядом вернулся на работу. Ночная смена прошла очень жарко. Со взрывами машин, бензоколонок, падением автомобиля Темных с моста в Неву. Пора отдыхать. Трупы уберут полицейские. Искать убийц не станут. Решат: местные бандиты постреляли друг–друга из–за неподеленных денег за спайсы. Дождь смоет все следы… кровавые. Причем нехилый, в самом конце операции Светлый вымок до нитки. Единственное, чего ему хотелось - зарыться в теплую постель. Забыться. Встретиться с той, кто подарил внимание, поняла.
     Отец, увидев, насколько сын вымотался, отпустил его, дав пару выходных. Но тот сказал: дома его два дня не предвидится. Не зря пили после работы! Если бы не напарник, Энрике бы пошел первую любовь сына убивать. В прямом смысле. Карина пару раз звонила, писала смс, с просьбой встретиться. Инги написал: «Я занят, мне сейчас ни до чего». Девка очень удивилась - обычно она всегда кидала, в самый неподходящий момент его. Тут произошло наоборот.
     Часов в одиннадцать, когда более–менее стихло, позвонила Этайн. Лэйв подъехал к штабу Инквизиции, спокойно принял вызов. Через устройство на ухе. Так во время рейдов можно созваниваться, без вреда для себя. Телефон у него заряжался через разъем USB в  машине. Так что проблем никаких не возникало. «Я закончил работу. Сейчас подъеду к тебе, жди, дорогая. Благодарю за наше общение». Поехал. Не понимая, откуда взялось состояние тяги. Видимо, сказался нервный срыв, захотелось взаимопонимания, ласки, да и простого счастья в жизни.

     Торстейн, продолжая окучивать шкуру, удивился реакции брата на те смс. Отец ему пока ничего не говорил. Но подозрительно там тихо стало. Неужели бросать собрался свою первую любовь? Неужели слова о любви – правда? Непонятно. Гвелд, все знающий,  видя, как план себя оправдывает, был рад–радехонек. Диаль даже не подавала вида, что принимала ухаживания от его сына. Делала свою работу, уходила домой. Сама доносила обо всем Квелту, тот пересказывал Архимагу. Друзья-начальники начали прикидывать насчет свадьбы этих двоих, лишь бы Лэйв понял: шлюха - не вариант для семьи. Та баба в откровенных тряпках не подходила вообще на роль жены. На роль трахнуть один раз – да. На остальное  неспособна.
     С ужасом Тор представлял первую брачную ночь брата с гнидой. Потом – потом из дома начнет все пропадать. Сначала деньги, следом вещи. Один раз уже вломил любовнице – та, без спросу у него, из дома унесла золотую цепочку, сдала в ломбард. Обнаружил пропажу как–то вечером, после того, как девка явилась за постелью, прочим. Пока готовил поесть, складывая маты, Карина принялась искать, чем поживиться. И нашла. Избив ее в кровь, Властелин Тьмы поехал с ней в тот ломбард, затащил силком бабу к прилавку, и выкупил свою вещь. После, еще раз поколотив ****ь возле леса,  пригрозил ее грохнуть, коли повторится подобное. Воровка чего–то там мычала насчет следующего:
     - Ну мы же с тобой пара, любим друг–друга, значит, могу брать то, чего хочу и когда хочу! Твое – мое, и все!
     Торстейн просто обалдел от такой наглости. Она уже считает его и себя парой… Не спросив, а так ли на самом деле. Намотав длинные волосы на руку, и прижав дуру к земле  лицом вниз, сын Энрике прошипел с рычанием в ухо:
     - Раз и навсегда запомни, шваль подзаборная, которую я пока люблю: НИКОГДА не трогай мои вещи без спроса! То, что вместе, не значит – можно все из дома тащить, если не хватает денег! Каждая цепочка, каждый бриллиант, каждое красивое платье и остальное – чья–то жизнь, жизнь таких же тупых йашек и тянок, как ты, Карина! Я работаю не для того, чтобы деньги позорно в барах просирала, кувыркаясь на шесте! Думаешь, ничего не знаю?! Да я покруче ФСБ буду, услышала? Надо – вскрою тебе черепную коробку и проверю, есть ли там мозги вообще, или их отродясь не было. Натурой отработаешь, за ту кражу! Будешь сосать, давать в задницу ровно столько, сколько пожелаю! Даже если свалишься никакая, обконченная, обкуренная! Откуда вы все  беретесь, гниды?! Думаешь, раз нашла богатеньких братьев – можно творить под их носом гадости?! Обломись и выкуси! Давай, звони Ингилэйву, пожалуйся на меня, еще поведай, как давала в жопу и рот… Он будет рад. Заодно поймет многое, профурсетка хренова!
     Как он проведал про те стриптиз–бары, знать не знала. Проходила туда как простой посетитель, следом договаривалась танцевать, раздеваясь почти полностью, до трусиков. Всяким богачам танец нравился, и те совали доллары, евро или рубли в белье. На следующий день унтерменша тупая шла работать в «Макдональдс». Конечно, на работе  знать пока не знали, чем она занимается, еще та принялась откровенно халтурить. За что получала штрафы. Сейчас – та злополучная цепочка, синяки да кровь от гематом по телу. Пришлось взять отпуск на пару недель, пока с рук и лица не сошли следы побоев. Заявление на Тора не стала писать, нет смысла. Невыгодно терять обоих братьев. Пару раз девка звонила Светлому, писала жалостливые смс, но тот будто испарился. Месяц уже о нем ни слышно, ни видно. Обиделся. Однозначно.               
     Сей факт очень не понравился. Жизнь стала очень скучна, пресна. Один красавец, наверное, зашивается на учебе, потому не желает ни с кем разговаривать. Хотя на свою страницу заходил в том же Вконтакте. Раз за разом Карина перечитывала с ним переписку с мольбами отправить откровенные фото, лишь бы стало полегче, - и понимала, насколько тот глуп. Раз не понимает: она над ним издевается. Другой бы сразу понял, разбил морду в кровь. Эти двое – Торстейн, его брат – довольно редкое сочетание. Потому их обоих надо выдоить, до последнего, чтобы оставить без штанов. И кинуть, еще себе все приписать – и дом, и деньги Гвелда. Его на фото девица видела, загорелась даже ему жизнь сломать. Но не на тех напала. Тор уже предупредил про кражи, остальное. Там, в лесу и дома у него, обманщица исправно отработала долг, но не смогла не то что встать, когда все кончилось,  но и поесть. Темный постарался на славу, издеваясь над ней, как над законченной шлюшкой. Потом на неделю пропал, раздумывая, чего бы ей еще устроить, чтобы брат обо всем узнал.
     Минетчицей Карина оказалась отличной, умение сыграет не в ее пользу. Темный аж захотел подослать своих ребят в клубы, бары, где та ошивалась, поставив на ее трубку маяк. Лишь бы отслеживать местоположение. Тем временем, Властелин Тьмы продолжал сплавлять в Иран, Сирию, Ирак, Албанию, Турцию, Египет шкур, причем аппетиты увеличились. Цену за баб он увеличивал, а ежели искатели восточной экзотики и танцев живота хотели там рыпнуться - особенно с танцами прилюдно в последней стране - то местные рассчитывали: те ****и натуральные, и убивали их. Либо покупали на невольничьем рынке. Оттуда девки больше не возвращались. Наивные, психологически незрелые, велись на красивые сказки, брехню о золоте, бриллиантах. В России всех чернильниц малолетних, кто чморил нормальных людей, ложился под азербайджанцев, узбеков, ингушей, киргизов и остальных, Тор вербовал сам. Писал с левых аккаунтов  дурам, еще высылая свою фотографию: то полуню, то видео, как в танце раздевается, причем красиво, крутясь на каблуках. Во всем черном, с улыбкой. Раз–два – дело недолгое, девушки ехали к нему в коттедж, где их вовсю имели сначала Торстейн, потом его слуги с южных стран. Наобещав всего и больше, за сказочную жизнь в Эмиратах, Дубае, прочим контингенте стран. Но девки желали также спать и с Тором, дальше продолжающим работать сутенером. Айфонов, конечно, на всех не хватит, а цветов – пожалуйста, каждой по букету. Каждой по подарку дорогому, лишь бы сгребла такая из Российской Федерации куда подальше.
     Потому как помойка остается собой: всегда воняет, гниет, там заводятся крысы, а чтобы разгрести многолетнюю свалку, без вреда для себя и других, лишь бы кучи мусора не портили пейзаж – нужно много техники, вывоза шлака. Сей надо на полигоне сжигать. Иначе зараза попрет дальше, в чистые места. Такое Тор спустить просто не мог. Некоторые бабы умоляли на коленях его о детях: мол, пусть ребенок от Властелина Тьмы останется на память, о красавце. Тот игнорировал просьбы. Мараться об говно никак не желал.
     На границе так же имелись свои люди, из Темных, пропускающие кортежи Торстейна. Порой он сам вывозил море баб, как гид, лишь бы показать забугорные красоты.  Возвращался обратно, в Россию, положив заработанные деньги в банки. Миллиарды текли дальше, рекой к нему, бизнес процветал во всех отраслях. Также сын порой и отцу бабло подбрасывал – в благодарность за четырнадцать лет жизни дома. Посмеивался над родным братом дальше. Король Тьмы, с громадным гаремом шлюх, проституток, шалав,  прочего сброда, повелевал всеми и всем. У него по всему миру оказалось миллиард поклонниц, поклонников, косящих под мужчину, подражая не только в одежде и вкусах, но и во внешности. Конечно, Тору все льстило. При этом НИКТО не осмеливался вести такую же жизнь, как он. Даже криминальные братки и остальные с уважением относились к мужчине. Порой обращались за помощью. В благодарность крышуя. У Аренского  имелся собственный вертолет – на границе, чтобы в случае чего вылетать сразу в зону конфликта.
     И вот, Карина захотела стать женой Тора, при этом тратить миллионы без счета. Но тому сия перспектива не нужна. Он пока терпел возлюбленную брата, лишь бы тот не плакал, не ныл. Хотя саму ее хотелось прикончить поскорее. Теперь и младший вроде взялся за ум, по словам отца. Мол, подумал, подрочил под столом, решил сделать небольшой перерыв. Теперь можно дальше защищать близких - от коварной хищницы.
     - Подождем, чего там дальше случится, раз Инги очухался от ванильных влажных фантазий. Поиграем в другую игру. Ты соскучилась, лишь бы посмеяться над ним? Ладушки, устроим. – Попивая вишневое вино, в ванной с прохладной водой, Темный в одиночестве обдумывал план. Но также понимал: Светлый вновь начнет нехило косячить по–полной, и просрет лучший вариант. Сначала плакал, рыдал, раз Карина не звонит, не принимает вызов, теперь вдруг резко успокоился да заткнулся. Сто процентов, там отец его взял за яйца, как следует встряхнул. Да и не один отец. Либо выкопал компромат на любимую, пьет. Кто знает. Но Властелин обрадовался. За Лэйва. С Каринкой старший  сам разберется. По–Темному. Лишь бы назад не потащился к шалаве, случись чего не так. Только бы не пошел!!! – Болит сердечко, да, Светлый? А у меня душа: сколько еще в мире этом дерьма припасено? Сколько надо денег, чтобы дур тупых в природе не осталось? И сколько же лет будешь дерьмо мешать, видя в нем красоту? Ничего, припасена тебе красота, но в таком виде, - охуеешь. Прошу: не женись на той суке, коя мне минет делает регулярно. Наплачешься, горя хлебнешь. Проще разбить тебе сердце, вдребезги, с размаху, причинив неслыханную боль - зато мозги на место встанут. Эх, братец, почему ты не Темный… - Торстейн поднял глаза к потолку, поставил пустую бутылку вина на кафельный пол. – Реально, в корягу обурел. А я не знаю, что такое любовь к женщине.  Очень может быть следующее… прошли годы, но уже не надо ничего. Где же ты, моя красавица? Та, кому всю планету подарю?
     И заплакал, горько, тяжело. Ему все до смерти надоело. Закрыл глаза, забылся. Его время еще не пришло – полюбить так, чтобы снесло башню. Набрал брата, чтобы спросить, как у того дела идут. Мило поболтав, Властелин Тьмы более–менее успокоился. Голос у того оказался довольный, спокойный, веселый. Хоть там все тихо, нормально. Пока да. Вскрыв аккаунт Карины после ванны и звонка, Тор увидел: та пишет Лэйву, тот не отвечает совсем. Слил в игнор. Значит, появилась новая девушка, женщина. Значит, Властелин не ошибся, сказав про любовь в восточном ресторане. Чего на сей раз будет? Или, правда, отец мозги промыл? Увидев фотографию Карины с аватара – в сексуальном наряде? Боги, как же братец терпел такие фотки благоверной?! Другой бы порвал, за один лайк. Этому - дрын–трава. Несколько тысяч лайков под фото стояло, в основном оценивали мужчины. Южане и прочие. Мата–Хари местного разлива да пошиба работала в клубах и на шесте.
     Но скоро все раз и навсегда закончится. Настанет время предъявить неопровержимый компромат Ингилэйву. И тогда…
 
     Ингилэйв стоял у окна, любуясь на дождь. Тот по–своему прекрасен. Холодные капли барабанили по карнизу, стеклу, напоминая: погода пока испортилась,  лучше посидеть дома. На душе стало спокойно и легко. Исчезла тревога. После вкусного завтрака, душа, хотелось прыгать до потолка от счастья. Можно, но Этайн может испугаться. Рядышком, на подоконнике, стояла фиолетовая орхидея. Расцвела совсем недавно, но на веточке виднелись и нераспустившиеся бутоны. Красивые разводы на  лепестках поражали игрой красок. Нежная, одновременно стервозная, требующая к себе усиленного внимания, питания. Она совсем не пахла чем–либо, даже сладости не чувствовалось. Так похожая на Карину. Лэйв поглядел немного на растение, залюбовался дождливым городом. Климат здесь имеет свою роль. Люди в Питере довольно странные – замкнутые, зацикленные то на веселье, то на пустоте, любящие либо трудиться, либо просиживать время за ноутбуками в кафе, ресторанах. Волосы к этому времени высохли,  принялись завиваться на концах в тяжелые, благородные спирали–кольца. И действительно, под дождем можно гулять, и под легким, пушистым снегом, радуясь жизни, даже редкому солнцу. Инквизитор не заметил, как милая подошла к нему сзади.
     - Отдохни, ты очень устал. Могу сделать расслабляющий массаж. – Очень тихо произнесла коллега. Положив голову на плечо. По ее щеке скатилась слеза. До сих пор не верила: любимый дома, теперь два дня счастья пройдет у них. А дальше? Как он подумает о такой выходке? Все–таки, это сын Энрике. Он задумчиво смотрел в окно. На высотку,  всю мокрую от капель. Одинокая, пустая, но непонятная. Как исполинский червь, или громадная куколка бабочки. Бабочки, которая никогда не появится на свет. Ее запросто сожрут чайки, если та вылезет. Даже в непогоду они с протяжными, жалобными криками летали по небу и возле помойки. Мокрые машины напоминали мыльницы, их Инги в детстве видел дома. Однако, детство оставляет свой отпечаток на всю дальнейшую жизнь. Свои победы, поражения и травмы.
     - Я не очень устал, твой обед взбодрил, согрел истерзанную душу. Погляди на город, он весь истерзан в болотном смоге, и здесь, на Проспекте Просвещения, между станциями, где ходит сотый трамвай, можно задуматься о многом. На этой улице - Ольги Форш - мы можем гулять столько, сколько захотим, как взойдет солнышко из–за туч. Здесь все такое и живое, и одновременно мертвое. Даже мосты, на кои любовался много раз, отдают  Безмолвием. Когда не было ничего… Когда не было ничего, правда, - ни солнца, ни ветра, ни Вселенной… Одно Безмолвие. Где не существовало даже тепла. - Лэйв, с придыханием сказав последнее, повернул голову к Этайн. Чистыми, голубыми глазами поглядел на нее, провел ладонью по шелковистой щеке. Потом его рука скользнула по спине хозяйки,  вторая обняла за талию. – Теперь есть ты. Та, которая подарила мне его, та, которая пригрела у себя в доме… - Шепот сорвался с губ, настолько тихий, нежный, ласковый. Работница замерла, не веря своим глазам. Такой сильный парень, одновременно слабый в присутствии женщины. Вот что делают с ними забота, любовь! – Та, давшая то, чего я не видел. Такая красивая и нежная…
     Он смотрел на нее, словно завороженный, чувствуя, как кровь выстукивает в висках. Глаза в глаза. А после их губы слились воедино. Сильные руки Ингилэйва гладили по спине, плечам, волосам, наматывая локоны на палец. Красавица отвечала тем же, прижавшись, нежно проводя руками взаимно. Да! О, да! В голову ударил неистовый адреналин. Время словно остановилось, Властелину хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно. Пусть рухнет весь Мир, пусть все горит, и посреди хаоса, пламени будет стоять он с подругой, целовать ее, ласкать. Плевать на первую любовь! Окончательно!  Есть лучше женщина, на ней жениться можно. Которая взаимно отвечала на поцелуй, опьянев от его нежных, терпких губ. В голове нехило загудело, сердца неистово забились в такт. Они стояли, целовались. Долго, нежно, даря друг–другу Счастье. Крепко прижав к себе Этайн, юноша наслаждался. Чувствовал, как стучит сердце партнерши, как ее упругая, красивая грудь прижимается к сильному прессу. Запустив пальцы в волосы, застонал - страстно, протяжно, жалобно. Еще немного, и у него сорвет крышу от нахлынувшего экстаза.
     Шагнув немного в сторону выхода из кухни, Ингилэйв продолжал нежиться, насыщаться лаской. Не думала Диаль: дома Лэйв станет настолько импульсивным. Ему хотелось сорвать с себя рубашку, порвать платье милой, быстро занавесить окно, обнажить подруге грудь, и впиться ртом, в соски, играясь языком. Против она, конечно, не будет. Да и сексом подобное не считается. Пока. Пара продолжала неистово целоваться, коллега запрокинула голову назад, прикрыв глаза от неги. Она желала мужчину,  почувствовала, как вся ее физиология просит, чтобы тот взял ее. Тяжело дыша, сын Энрике поглядел красными глазами, улыбнулся…
     - Как же я давно этого ждал… Поцелуев, настоящих, страстных! - Простонал он,  рука скользнула на грудь партнерши. Он сжал ее, и едва не упал от перевозбуждения – настолько вожделения волна шарахнула в мозг.
     - Я тоже, Инги. Какой же ты ласковый, сильный одновременно! Продолжай, можешь делать все, что хочешь. Наслаждайся, милый.
     Ингилэйв обнял, прижал к себе, вновь страстно целуя. Однако, для себя оказался чересчур голоден до подобного рода ласк. Наконец, оторвавшись от губ, Инквизитор осушил аж графин воды, с жаром, поставил его на холодильник рядом со стоящей хлебницей, где ничего не было, кроме крошек да паучка в углу, и подхватил сокровище на руки. Покружил немного, улыбаясь довольно. Он был счастлив. Понес в комнату, чтобы дальше подарить ей ласку и нежность, в благодарность за заботу, понимание. Никаких цветов не надо, только любовь, Счастье… Властелин мог бы взять женщину прямо здесь, на полу. На теплом коврике с ворсом, но не спешил. Ему было достаточно ласкать, целовать, гладить, а в голове все переворачивалось. Да уж, Карина так и не делала никогда. Ежели он с ней целовался, то все походило на школьную развлекаловку в шестнадцать лет. Слишком фальшивы оказались те поцелуи. Ненастоящие. А теперь, когда его понесло, как цунами на берег, можно все осознать. Неудивительно: тестостерон бушевал в нем, словно лава, бьющая из жерла вулкана.
     Злорадствовал: Карина проиграла. Во всем. Никакого хмеля нет в крови, все правильно делал. Насыщался. Медленно, красиво, положив хозяйку–подругу на кровать, прижавшись к ней, продолжая искушать, ласкать, целовать, но не брать. Хотя ооочень хотелось. Даже сам удивился своей прыти. Но, одновременно испугался: как бы синяков не наставить одними поцелуями в шею. Кашлянув пару раз, снова слил свои губы с любимыми устами. Постанывая, сжимая нежно женскую грудь, проводя через одежду по чуть выпирающему соску. После принялся другой рукой гладить по голове, спускаясь ниже, по спине, в конце концов сжав ягодицы. Потом снова покрыл поцелуями шею, одновременно тихонечко покусывая. Сжимая руку. Играя пальцами с пальцами. Откуда все в нем взялось? Наверное, отчаяние и боль сделали свое дело. Просто он влюбился не в ту в баре. Вот и все.
     С радостью, со слезами счастья поглядел на Этайн, и они продолжили нежиться. Та уже чувствовала: еще немного, и Лэйв возьмет ее, буквально изнасилуя. Но никакого насилия не случилось бы. Чувствовала: огнем горело его эго, требуя свое. Это было ни на что не похоже. Ни на возбуждение от фотографии своего идеала, ни на онанизм дома. Ингилэйв словно раскрылся, как цветок на заре, вся его красота юности заиграла новыми красками. Свежесть, аромат женского тела одурманили его. Надолго.
     - Хочешь, я подарю тебе свою невинность, Этайн? – Спросил он. – Если мы станем еще ближе, чем обычно? Я настроен на серьезные отношения.
     С этими словами он расстегнул рубашку, выкинул ее куда–то в угол. Пьяный от чувств,  готов был хоть обнаженным лежать перед чистой, красивой женщиной, принять любую ласку. По телу бегали мурашки, но одновременно пытался немного успокоиться, лишь бы не сделать плохо, и не испортить все свидание.
     Ласково, с добротой Инги смотрел на милую, поглаживая ее, обнимая. Они лежали на кровати, но пока в одежде. Немного придавив партнершу своим телом, Лэйв дарил тепло, нежность доверившейся ему, подарившей любовь. А та не могла до сих пор поверить своему счастью. Сравнила поведение Властелина на работе и сейчас. Ее лицо утопало в кельтском золоте локонов любимого. Губы вновь целовали его губы. Обоим было мало поцелуев, они хотели больше, до изнеможения, пить с них нектар. Полностью слиться  друг с другом. 
     Вот сын Энрике идет на работе в дресс–коде, с автоматом последнего поколения за спиной, в его руке кейс со снайперской винтовкой. Суровый, безмолвный, в глазах парня не отражается ни одной эмоции. На лице не дрогнул ни один мускул. Такой он был в Инквизиции. Весь в черном, демонически прекрасный, вышагивал шаг в шаг – с бойцами. В узком, полутемном коридоре, шириной всего в два с половиной метра, бойцы всегда отправлялись на бои. Длинные волосы тяжелыми прядями спадали на плечи, блестели во мраке. Следом шли беловолосые Инквизиторы, был также другой народ там. Но первым всегда шел Квелт. Уже за ним Ингилэйв. Никогда не видела Диаль возлюбленного с улыбкой на лице при этом. Только издалека или в столовой, но никак близко не пересекались до того поручения Энрике. Когда коллеги увидели друг–друга так близко. Штат–то громадный. А теперь этот боец, самый лучший снайпер в Мире, обнимает ее,  предлагает поделиться самым дорогим. Целует нежно, ласкает. Предлагая, помимо всего прочего, защиту и отношения. Все равно парню не повезло с первой любовью. Пусть успокоится. Куда делась вся его нелюдимость?!
     В конце концов, это работа. Там одна атмосфера, а на улице, вне графика - другая.  Теперь жизнь расцвела новыми, яркими красками. Каждое прикосновение юноши доводило практически мгновенно. Сильные, ласковые, прекрасные руки - белые, словно мрамор. Вот форма рабочая – брюки, рубашка с гербом. И эта квартира. Удивительно преобразился! 
     Главное, чтобы про интим не узнали на работе. Девки особенно. Главное - не выдать свое счастье взглядом, тоном. Погрузиться в компьютер, делать обычные дела. Конечно,  тошно слушать разговоры о том, как они, грубо говоря, текут по Ингилэйву. Пятеро  имелось. Слишком резко поворачивали головы на шаги бойцов. Обычная бабская тупость. Уж устроены так. По–тупому: лишь бы сплетничать. Секретарша представляла, что начнется, если кто узнает о ее любви к парню по-настоящему. Не со слухов. Он–то болтать не станет никому. Даже Квелту и отцу. Эти двое каким–то образом поняли – сотруднице нужна поддержка. Вернее, один. Первый. Спросил – чего плачет в кабинете. Да, подошел бы любой свободный мужчина из Убойного, бойцов там полно, несколько сотен. Лишь Ингилэйв, лишь он показался замначальнику достойным кандидатом. А та девка поганая, бесстыжая, отвалится сама. Поймет: тут ловить нечего больше, раз любит бары, тусовки, клубы. Вдобавок, у Гвелда есть второй сын–близнец. Торстейн. Вот пусть к нему тащится. Он Темный, она шлюха. Отличная пара. Самого близнеца видеть не хотелось. Мало ли, еще в кровать потащит. Чтобы попробовать. В Инквизиции никогда тот не появлялся. Делать ему нечего там. Вот для младшего тут - самое то.
     Этайн положила руки на его гладкую спину, провела пальцами по коже. Немного сжала под лопатками. Погладила пальцами по позвоночнику. Стон, сладостный, протяжный, стал ей ответом. Никаких мышц не наблюдалось, Лэйв оказался прекрасно сложен,  нечеловечески силен от природы. После ладони легли ему на грудь, когда сын Энрике выпрямился. Хозяйка ласкала его пресс, целовала, проводила языком. Любуясь  великолепным телом. Закрыв глаза, Властелин Времени тяжело дышал.
     - Ты говорил, у тебя болят руки, спина, плечи. Давай сделаю массаж, я умею. – Так предложила.
     - Ты такая красивая, нежная, ласковая, заботливая… Я действительно настроен на серьезные отношения. – Повторил он фразу. - Мы и дальше будем встречаться, но после работы. При всех опасно – шепотки начнутся. Будешь моей женщиной? – Довольно смело спросил он. – Я не желаю терпеть больше наглость от той Карины. Пусть проваливает подальше! Слишком поздно. Подарю тебе свою невинность, можешь брать меня всего, полностью, делать все, что захочешь в постели. Даже если почувствую боль. Но без согласия на секс тебя не трону. Даже если очень захочу. Не из тех парней, берущих сразу, без ухаживаний. Убью любого и любую, защищая тебя, радость моя! Хоть один волос с головы упадет… тот, кто это сделает, сразу ляжет трупом.
     - Я согласна, Ингилэйв. Тебе не нужна какая–то ровесница, коя ничего не умеет, не почувствует в сексе. Да, мы такие. Мне уже двадцать девять лет, меня не интересуют вкусы современных девок. Сначала они скачут по парням, набирая их десятками, а после выбирают, игнорируя хороших. Дальше к тридцати горько плачут - мол, жизнь не удалась. Сами виноваты. Поверь, это факт. И шваль станет ныть, проклинать себя, свою пошлую натуру, смоет всю косметику с морды, начнет думать о своих поступках. Да, начнет звонить, умолять вернуться - обычная женская практика. Ей нужно внимание. Когда та шалава насытится, то устроит подставу. Пока там где–то гадит. А ты и не подозреваешь.
     Светлый уже не слушал. Счастье опьяняло его - от взаимности, ласк, заботы. Он перевернулся на спину, спокойно смотря на любимую, наслаждаясь ее ладонями на плечах, прикосновениями, теплом. Все, теперь она его женщина. А эта – пусть плачет, Карина то бишь. Сама обо всем пожалеет. Нечего провоцировать, отказывать.
     Хозяйка достала детский крем, нанесла его на кожу, принялась нежно растирать. Парень взвыл от наслаждения, сглотнув слюну. Его всего колотило, он желал взять подругу, накинувшись. Но не спешил. Пусть пока так отношения пойдут - сейчас главное ласка, нежность. Тем временем, по телу разливалось живительное тепло. Лэйв, как завороженный, глядел на коллегу, безумно любившую его, хотевшую подарить все самое лучшее. Любовался ее глазами, волосами, фигурой в платье, представляя свое, мужское с ней. Положил ладонь на руку избранницы, замер. Инквизитор желал, чтобы этот миг длился вечно. Голодный до секса, он позволял сегодня все. Вплоть до запрещенного. Если она, конечно, не будет против. А та, поцеловав плечо, наклонилась и вновь слила свои губы с устами красавца. Ответ не заставил себя долго ждать. Очарованный, прижал к себе,  стал пытаться снять платье. Лишь бы полюбоваться на тело. Следом выкинуть на пол  белье. Они обнимались, постепенно переходя к более смелым действиям. Массаж продолжался и тогда, - в виде сжиманий мышц, кожи на спине, играми кистей рук, сплетения ног. И жаром в головах.
     - Ты что со мной сделала… - Простонал Властелин Времени, снимая с Этайн одежду. – Я хочу тебя, очень. Ты моя радость… - Перевернул партнершу на спину, продолжая  целовать. Расстегнув лифчик, выкинул его на пол, впился ртом в соски, наслаждаясь и страстно целуя, не в силах оторваться от нектара. Вторая рука гладила ребра, потом накрыла вторую грудь с набухшим соском.
     Он таял, как масло под солнцем, голова заболела от нахлынувшего адреналина. По щеке покатилась слеза радости. Этайн постанывала, гладя его роскошную шевелюру, поцарапывая спину сына Энрике. Рука гостя скользнула ей на живот, нежно поглаживая,  настолько, словно бабочка крылом задела. Не более. Дальше пальцы Ингилэйва проскользнули в трусики, принялись делать свое дело, автоматически, изучая. Стоны казались Ингилэйву музыкой, он не представлял, что так бывает. Настолько сильно,  порывисто выгибалась Диаль от его столь смелых ласк, извиваясь под его руками, крича. И он продолжил, далее полностью раздел хозяйку. Обцеловав ноги, животик, руки, спину, шею. Держаться почти не мог. Понимая: остальное может не понравиться. Потом, когда сама попросит. Едва сдерживая себя, чтобы не вонзиться в нее, со всего маху, контроль над собой уходил каждую секунду. 
     - Пока ты не попросишь меня о большем… - Лэйв тяжело дышал, не в силах восстановить дыхание, сердце колотилось как непонятно что, очень хотелось пить. Тем временем партнерша, полностью расслабившись, прикрыла глаза. А гость, весь мокрый от волнения, улыбался. По его шее текла капелька пота. Вот и помылся. - Я тебя не буду трогать. Правда. Для меня все ново, красиво. Милая моя девочка… - Юноша вновь стал целовать. Голова горела, как и лицо, от желания, вида обнаженного женского тела, которое он так близко не видел вживую. Они перевернулись, любимая оказалась сверху. Потом, поджав ноги, она слезла и расстегнула ему ремень брюк, молнию. Положив ладонь на это самое.
     Уж теперь блондин выгнулся дугой, застонав от неги. Перед глазами все поплыло, голова отяжелела. Увидев потрясающий эффект, женщина принялась водить ладонью более смело, приспустив брюки с нижним бельем. Все, больше никакого онанизма не будет. Пришло нечто невероятное для девственника. Ощущения, совершенно новые для него, снесли крышу, напрочь. Причем до следующих пределов: можно вот–вот потерять сознание. Нежно, ласково, осторожно она дарила любимому то, что тот заслуживал давно. Квелт и Энрике молодцы - помогли найти счастье в жизни.
     Но больше всего Диаль радовалась за Ингилэйва. Видя, как тот потягивался, стонал страстно, когда ладонь ходила по члену, слегка сжимая плоть, наслаждался от ее рук. Позже Инквизитор прижал к себе красавицу, перед этим повернувшись вбок резко, и кончил на одеяло, закричав страстно, протяжно, мотнув головой. Оргазм, настоящий, прошел по всему тазу, ударив в голову. Ничего себе ощущения! Совсем непохожие на те, какие при самоудовлетворении приходилось испытывать. Почувствовал, как закружилась голова, те шесть–семь секунд показались вечностью. Перед глазами пошли черные круги и туман. Лэйв лег на спину, убрав семя с кровати полотенцем, отдышался, и принялся снова целовать, ласкать, гладить в благодарность за ошеломительные ощущения. Следом  обоих унесла вечность…
     Они спали, прижавшись друг к другу. Не помня даже, как сон накрыл невидимым одеялом. Обессиленные, счастливые. Вот и массаж. Проснувшись уже под вечер, пара пошла пить чай с пирогами. Улыбаясь, думая о будущем. О том, как теперь вести себя на работе. Ночью все повторили, а на следующий день гуляли по району, наслаждаясь хорошей погодой, прояснившейся после дождя. Одежда давно высохла, обувь тоже, парки и скверы радовали своей живописностью. Немного все веяло советской эпохой, это происходило чисто из–за сталинских, хрущевских домов. Их на этой окраине Питера ой как много… Мимо пробегали дети, люди с собаками, кошки, порой встречались  неформалы. Плюс Ингилэйв в честь радостных, желанных событий подарил Этайн золотую цепочку на шею, с рубином. Пораженная, она приняла подарок.
     - Интересно, что некоторое время спустя скажет твой отец… - Хихикнула она.
     Боец улыбнулся мягко:
     - Ничего не скажет. Обрадуется. Теперь мы вместе.
     На работу поехали тоже вместе, зашли с разных углов здания. Потом Инги пригнал машину на свою обычную стоянку под окнами отца, и пошел на смену. На работе никто ничего не заметил. Властелин Времени улыбался, когда милая, как обычно, зашла к нему полить цветы. Даже счастливо засмеялся: не успели приступить к работе, а уже вот. Но от Энрике ничего не должно было укрываться. Раз сказал – значит все, нарушать не стоит. Этайн теперь работала в отдельном кабинете. Отряд Ингилэйва проходил мимо него. Лишь раз Лэйв слегка повернул голову, в сторону своей женщины, чтобы полюбоваться на нее, на свой подарок тоже.
     Дни и недели шли дальше. Расцветала новая любовь. Во всех красках, как на работе, так и в квартире. Счастье переполняло пару, они целыми днями гуляли по паркам, скверам, в лесу. Сбылись все желания сына Архимага, ведь он знал: его ЛЮБЯТ. Понимают, поддерживают, ценят. Светлый буквально носил подругу на руках, кружа и жмурясь от наслаждения. Обошли все культурные места в Питере, сделали море фотографий, сажали цветы, готовили кулинарные хитрости на кухне, обсыпая друг–друга  мукой, смеясь радостно. Гладя кошку по спинке, наблюдая, как та слизывает муку с шерсти или отряхивается, уходя. Лаская друг–друга по ночам, даря незабываемое наслаждение. Порой приходилось брать выходной, чтобы насытиться неземным счастьем.
     Совершенно НОВАЯ жизнь открывалась для парня, который летел на работу, как на крыльях. Энрике видел перемены в сыне, радовался безумно. Вот она, любовь! Во всех Светлых, прекрасных красках, без обмана, коварства, требования денег и телефонных трубок. Ведь это не Карина. Дома у Диаль порой устраивались танцы, при свечах и обычные, дневные, где царила своя, особенная атмосфера. Были современные,  викторианские, средневековые. Нереально было не заметить, как оба поменялись. Взгляд изменился у Лэйва: стал счастливым, уверенным, мужественным, серьезным. Он почувствовал себя настоящим мужчиной. Сильным, прекрасным. Каждые выходные возлюбленная дарила новое, незабываемое, прекрасное, нежное, искреннее. Властелин  обцеловал ее, обласкал ночами, как и она его. Старался, пытаясь не ударить лицом в грязь. При этом оставаясь девственником. Желая подарить невинность в день свадьбы. Нежились под душем в ванной, лежали в ней, желая, чтобы любовь никогда не кончалась.
     Этайн, несмотря на спокойствие, не могла скрыть счастья, пошли опять злые разговоры. За них Инги разбивал морду всем, заходя в кабинет. Дело шло к свадьбе. Даже теперь Диаль рассказывала все начальству, те радовались, особенно Квелт. Плюс и у него жена хотела детей. Несмотря на наличие старших. Гвелд думал: ну все, сейчас грянет беременность, скоро придется опять пить, как девятнадцать лет назад. Но ее все не наблюдалось. Сынок молодец, не торопится.
     Ингилэйв являлся для красавицы днем на работе начальником, вечером – возлюбленным, пусть даже молодым юношей. Ухаживал за ней так, как не делал ни один мужчина в ее жизни. Нежные были его ласки, смелые, невинные одновременно, искренние, красивые. Властелин Времени берег свое сокровище, как хрустальную вазу, буквально сдувая пылинки. А та видела – юноша старается показать все, на что способен в своем возрасте. Радуясь за него.