90-е. Ларьки и Братва

 
 … вот прислал мне одноклассник письмо! Про лихую его молодость. И, чтоб понять, что я ему ответил, нужно сначала прочитать его, а уж потом … Иначе привязка будет потеряна. Я старался ответить ему его языком и с ошибками…
    "А все-таки была своя прелесть в ларьках девяностых – начала двухтысячных. Выходишь ночью в трениках купить сигарет, пива или лимонада, или пожрать, или гондоны, или туалетную бумагу, или дошик, или жвачку или любой другой предмет, потому что в ларьках было любое необходимое говно. От водки до тестов на беременность . Идешь к этому ларьку, жопу январь морозит, а ларек стоит под качающимся фонарем, а вокруг снег блестит – и минус двадцать. И под подоконником окошка то ли сосулька, то ли сопля замерзшая. А там, в окошке за решеткой, сидит Люда в зеленом пуховике и греется электрическим обогревателем. А рядом с ней Серега в шапке "абибас" сырные чипсы жрет. И с магнитофона: "Видео, видео, это не сказка, это не соооон..." А за углом ларька пьяный Лёха в снежко сцыт из соседнего дома, улыбается и тебе приветливо кивает. А рядом районная собака по кличке Пися банку импортной ветчины облизывает и тоже улыбается. И мусора на девятке притормаживают, из машины ППСник выбегает, с Лёхой здоровается, просит больше не сцать, покупает Пепси и назад в девятку. Лёха обещает больше не сцать, встряхивает, штаны застёгивает и опять улыбается. И ты покупаешь бутылку "Балтики тройка", пачку "Магны" и зачем-то вафли "Ку-ка-руку". И на душе как-то хорошо становится. Потому что в этой сраной зиме ты не один, потому что жизнь-то – вот она. И все такие хорошие. И Люда с Серегой, и собака Пися, и Лёха, и даже мусора. И ты идешь домой счастливый, вбегаешь через две ступеньки по лестнице мерзлого подъезда, заходишь в квартиру и стоишь у кухонного окна, не включая свет, пьёшь из бутылки "Балтику", смотришь в окно. А там ларёк светится, снег валит. Фонарь качается. Одинокая машина проехала. А по телеку Корнелюк поёт про город, которого нет, потому что "Бандитский Петербург" начался. И ты пока не знаешь ни про затонувший "Курск", ни про сгоревшую "Хромую лошадь", ни про обнуление, ни про Украину, них...я пока ты еще не знаешь, и поэтому счастлив. И пусть ты последние деньги на пиво и сигареты просадил, зато ты на двадцать лет моложе. И снег валит белее, чем теперь, что ли... Но сейчас ларьков нет, снесли. Есть "Пятёрочка", но них.я она не заменяет, них..яшеньки...".               

    - Да была своя прелесть в ларьках девяностых – начала двухтысячных. Попросит бригадир прокатиться ночью бабла подсобрать, подвалишь со Штырем к точке, хлопнешь дверцей Мерена, и по хрустящему снежку двинешь к Людке с Серегой! Музло долбит. Саб басы качает на всю улицу, в руках коньяк, на улице минус двадцать. Цепь на шее начинает остывать после тепла то. Идешь и видишь как ППСник тебя увидел, быстренько взял колу и в девятку, по дороге что то шепнул ссущему у ларька Лехе и по газам… Знает, что не его территория – они на рынке бабулек кроют. Комерсов им их Пахан трогать не дает. Вот и щиплют по мелочи. Леха обернулся, увидел – братва подвалила – недосцал и ретировался! Жаль Леху. Так писюна приморозить можно. Пока подходишь видишь какой то чертила в оттянутых трениках с пивом , на последние деньги купленым, шмыгнул в подьезд, радостный как колобок. От ментов ушел, от братвы ушел… Подойдешь, заглянешь в окошко, крестик со спичечный коробок, из рыжья брякнет по металлическому подоконнику. Тук-тук мол. Людка щерясь ныряет в загашник за бабульками, Серега хахаль ее  чипсой давится от неожиданности. Берешь кулечек, как дела спросишь для порядка… А тут Пися – собака местная, только что ветчину сожравшая ласкается. Помнит Пися! Возьмешь батон сервелата, покупать то – впадло, отломишь Писе половину, чтоб не забывала, глотнешь коньячка, закусишь колбаской плюнешь – отдашь Писе! А тут Штырь в лоскуты, достал валыну и на те шмалять по Писе. Примерещилось, что Пися меня сожрать собирается вот и захотел маслят Писе за меня насажать. Идешь к Мерину а в темном окне фигура того, с оттянутыми трениками. Слепишь снежок бросишь ему в окно - дзинь и на душе хорошо! Ща еще пара мест и в сауну погреться! С пацанами потереть про стрелку залупастую завтрашнюю. Витек опять шкурок с Тверской по босяцки подогнал! Греет братву. Вод ведь неугомонный! Что за страна !!! Сказка!!!
   Штырь.
   Штырь фигура сложная. Прибился к нам, когда увидели как он троих один кантовал в чебуречной! Не любит он не русских. В Чеченскую на его глазах семью положили. Прямо перед домом, а его держали, чтоб смотрел, потом отбили что смогли и подыхать бросили, а он выжил. Как такое пережить? Вод и подсел. Теперь без газа не может. И чуть что башню у штыря сносит по любому поводу. Постоянно морда мятая и кулаки не заживают. Мстит. Пробовали сдерживать – бесполезняк! А еще «Штырь» потому, что у Штыря штырь. Шкурки, кто его знают, сильно печалятся когда узнают куда едут. Стараются к нему новеньких приставить вместо себя. А так пацанчик норм! Вот стереть бы ему память…
  Муха.
 Мухе память врачи не смогли стереть! Тело собрали, а память… Муху затащили к нам из жалости. Пропал бы. В Афгане Муха на душманскую мину наехал в БТРе. В сознание в пришел, ничего кроме взрыва и не помнит. Комиссовали. Устроился водителем автобуса. В первый же день не то в открытый колодец, не то в яму колесом попал. Выскочил из кабины на встречку, упал, голову руками обхватил…хорошо на встречке никого, а автобус сначала в светофор, потом в дерево. А еще у Мухи есть дурная привычка. Он еще там в Афгане. На войне. Мы - наши, все остальные душманы. Когда на стрелку катим – с Мухой всегда кто то. Следит. Один раз не уследили так Муха выскочил с ручным гранатометом. Взвел, прицелился. Хорошо отобрать успели. После пришлось в лесу разрядить. Обратно не соберешь же. Отсюда и погоняло «Муха». А потом говорят Муха на америкосов зуб затаил. Гелек на против ихнего посольства на проспекте остановил взвел РПГшку, но там что то не то заклинило, что ли.. Короче пиндосы обгадились протест подавали. А Муху наши даже и не искали… политика!
  Витек.
 Витек человек бывалый! Больше половины жизни там.. Ко всем с уважением, по имени отчеству. Приученный. За базаром следит и фильтрует. Чтоб матом ни-ни. Ему уж под полтос было. По фене мог любого разложить. Держали его решать вопросы с блатными. Когда Витек начинал рамсить – все нервно курили в стороне. Витьку авторитет не авторитет, он сам авторитет и в законе. Какие только не приезжали Витек всех перерамсит, по понятиям разложит, обилетит и на счетчик поставит… а вот с беспридельщиками никак! Но тут как обычно был наш выход! Когда Витек банковал за ним «сарай горел». Это по ихнему что то типа не мешайте здесь воры решают. В конце обзовет всех «брусами шпановыми» они промолчат, значит Витек вопрос закрыл. Брусы шпановые это у них типа начинающие воры, что ли , мальчики на побегушках… Ох уж эта «блатная музыка». А тут Витек взялся за маркаташку молденькой продавщицы и потащил под венец. Ему за полтос, ей немного за двадцать. Папашка ее младше Витька на пять лет.. мама рыдала всю свадьбу. Витек расписал им красивую жисть они и успокоились. Витек это может – заслушаешься.
  Быки.
О это что- то с чем- то. Тупые малолетки готовые за «Катю» дохлых американских президентов оформит кому хош комнату с белым потолком. Их на стрелку запускают когда общей масти не нашли. Мало ли кто с той стороны подвалит, кем представятся. Если за них никто слова не скажет из общих знакомых – тогда быки. Быки по беспределу. Их много их не жалко. Правда язык у них как помело, машут и вашим и нашим. Чуть прижмут крапленые колются на раз! Но кто не колется и туда попадает, то грев точняк будет, а по выходу повышение. Но таких мало. Поэтому с быками через прокладку общались и светиться не старались. Быков пас один пастух.
  Обезьяна.
 Это когда братве бабла намыть надобыло включали обезьяну. Обезьяна умная но с виду дурой дура! Ржешь над ней и пнуть хочется. Засылаешь быков к жирному комерсу, которого крышуешь. Те по беспределу наезжают, строят, цацки бабло какое, шмотки машину забирают и сваливают. К ментам нельзя – денег попросят и искать не будут. Куда – к крыше. Так мол и так беспредельщики обнесли. За беспокойство о бабле не малом договариваешься и дня через три - четыре пригоняешь авто со шмотками не совсеми и точняк без бабла. Бабло найти не смогли! И комерс от счастья трубит ка слон какая у него крутая крыша! После обезьяны обычно новыми чертями прирастаем. Вот такая была замечательная страна! Ни Мишустина с налогами, ни офшоров, сплошной нал. Вот так и жили. Кто то в шароварах жопу морозил у ларька, последнее на пиво спуская, а кто то на 140 –х гонял и  в банях со шкурками грелся!  А при аварии тебя спрашивали «какая у тебя крыша». Ведь страховок тоже не было. Какая у меня, «чертило», крыша? Я и есть крыша!
 
( специально написанобезграматно).