Billie Holiday

Бенефициар забыл заранее купить «после встречи с поэтом будет фуршет».  Был возбужден. В правой руке - смятый целлофановый пакет, бормочет: «Сейчас... Сейчас... Сейчас...». Смущенно сутулясь, торопливо зашагал в продовольственный магазин на Гороховой недалеко от Фонтанки.


«Я получила все, что хотела», - так мне однажды сказала одна гибельная Камелия (это я узнал немного позже) после "восьмерки" ягодицами и болезненного придавливания моего идентификатора с коротким петтингом псевдомиссионерски. Я был удивлен: не было ни стонов, ни вскриков, ни многозначительной паузы. Я вначале подумал, просто девушка никогда не мастурбировала, и поэтому к ней приходил оргазм без многоминутного напряга. А потом она мне объяснила... Но об этом как-нибудь в другой раз. Раз я пишу этот рассказ в своем офисе, рядом с симпатичной девушкой, то та история, как вы понимаете, завершилась happy end. По молчаливой усмешке девушки я понимаю, что она думает, что ее сосед выкрутится из любой перипетии.


Андрей Головин — самоуверенный, успешный поэт и бизнесмен. В начале моего повествования он смотрится как неудачливый литератор с измятым целлофановым пакетом в руке. Как сказала бы моя соседка, трудно даже герою оставаться всегда невозмутимым и на высоте. Думаю, что первым шокирующим фактором было на его вечере то, что пришло неприлично много его почитателей. И его поклонники искренне интересовались его поэзией и, что важно, знали ее. Не секрет, что на встречу с художниками в основном приходят собратья. А что такое поэт? Он эгоист, его не интересует творчество других. Он завистлив, удача другого для него оскорбление. Поняли, почему мой герой был шокирован.

Я получил от вечера все, что хотел, и не остался не фуршет. Бродил по Гороховой. Пошел неожидаемый дождь, открыл первую попавшуюся дверь и услышал, как женщина упрекала почему-то своего возлюбленного. Она долго о чем-то молила, как юная монахиня, грубо ругалась, как старая б...дь, монотонно шептала, как опытная учительница, классная руководительница восьмиклассников. Это был джаз. Возможно, Билли Холидэй. Не знаю. Я не не люблю джаз.

 Певица меня заколдовала. Я взял кофе, разглядывал кафе с фотографиями Нью-Йорка 30-х годов, думал: чем держит читателя Андрей Головин? Почему, когда появляется, он остается в центре? Вы заметили, Александр Кайданов, хотя он «танцует нас», старается оставаться в тени, и на сцене крупным планом появляется он. Он не любит штампы. Он не любит пошлость. Он готов к широким жестам. Но он напряжен...

Читатель чувствует напряженность поэта, так как поэт боится пропустить штамп, а значит, поэт не раскован, а значит, Андрей Головин не гений. Он гений авангардизма и парадоксизма, хотя большего реалиста еще надо поискать.

Андрей Головин — самоуверенный, успешный поэт и бизнесмен. В начале моего повествования он смотрится как неудачливый литератор с измятым целлофановым пакетом в руке. Как сказала бы моя соседка, трудно даже герою оставаться всегда невозмутимым и на высоте. Думаю, что первым шокирующим фактором было на его вечере то, что пришло неприлично много его почитателей. И его поклонники искренне интересовались его поэзией и, что важно, знали ее. Не секрет, что на встречу с художниками в основном приходят собратья. А что такое поэт? Он эгоист, его не интересует творчество других. Он завистлив, удача другого для него оскорбление. Поняли, почему мой герой был шокирован

Я получил от вечера все, что хотел, и не остался не фуршет. Бродил по Гороховой. Пошел неожидаемый дождь, открыл первую попавшуюся дверь и услышал, как женщина упрекала почему-то своего возлюбленного. Она долго о чем-то молила, как юная монахиня, грубо ругалась, как старая б...дь, монотонно шептала, как опытная учительница, классная руководительница восьмиклассников. Это был джаз. Возможно, Билли Холидэй. Не знаю. Я не не люблю джаз.

Певица меня заколдовала. Я взял кофе, разглядывал кафе с фотографиями Нью-Йорка 30-х годов, думал: чем держит читателя Андрей Головин? Почему, когда появляется, он остается в центре? Вы заметили, Александр Кайданов, хотя он «танцует нас», старается оставаться в тени, и на сцене крупным планом появляется он. Он не любит штампы. Он не любит пошлость. Он готов к широким жестам. Но он напряжен...

 
Читатель чувствует напряженность поэта, так как поэт боится пропустить штамп, а значит, поэт не раскован, а значит, Андрей Головин не гений. Он гений авангардизма и парадоксизма, хотя большего реалиста еще надо поискать.

 
Мой взгляд остановился на двух новых посетителях бара: маме и дочери. Я в этом уверен. Мама по-праздничному уложила волосы, что напоминало прическу украинской революционерки. Она была одета в дешевое стальное платье, в красные туфли на высоком каблуке, и было ощущение, что мама с дочерью играли в сдержанную пантомиму «а давай позовем этого мальчика в свою песочницу». Этим мальчиком был я.

А поэт он нерешительный. Если бы он действительно был персонажем, то у него не было бы ни желания, ни возможности писать стихи. Это я говорю уже о себе. А Головин пусть говорит о себе. На то и поэт, иначе он был бы полубогом реальности.







"Нисколько ни о Вас

Мне фокусники слов черпают ваши сны,
Оформленные в явь мерцающих светил.
Не потому, что вы так искренне ясны,
А потому, что сны я с вами посетил.

Перечитаю вас в причудах вечеров,
В лобзании ночей из тёплой грусти окон,
Где ни к чему язык, и зарево очей
Сверкает в зеркалах, сворачиваясь в кокон

Пространства и души. - На этих векторах
Запечатлён весь мир. - Кто это не учёл -
К чему ему слова? И ласка в вечерах
  Пуста, как павший лист среди засохших пчёл."
Андрей Головин


You're my thrill
You're my thrill
You do something to me
You send chills right through me
When I look at you
'Cause you're my thrill
You're my thrill
How my pulse increases
I just go to pieces
When I look at you
'Cause you're my thrill

Nothing seems to matter
Here's my heart on a silver platter
Where's my will
Why this strange desire
That keeps mounting higher
When I look at you
I can't keep still
You're my thrill

Where's my will
Why this strange desire
That keeps mounting higher
When I look at you
I can't keep still
You're my thrill

Billie Holiday