Не судить

Утром пришёл старейшина, стражник расплатился и уже ушёл, старейшина сказал: помоги, дам драхму. Научил, что надо делать. Меня накрыли покрывалом и куда-то повели. При этом громко кричали, что я прелюбодейка, что только что меня поймали с мужчиной. Я по научению говорила: это ложь! Мне закрывали рот. Меня бросили на колени и открыли лицо моё. И не дали прикрыться хотя бы руками. Я глянула вокруг, поняла, что меня привели к храму. Увидела старейшину. Он мне кивал.

Да, хотел бы я полакомиться этой молоденькой блудницей. Если осудят, её жаль убить. Но разве дело в ней? Нужно этого выскочку наказать. Так мы решили. Вернее, я так решил, и это сделаю!

Утром я сошёл с горы Елеонской, перебрался через Кедрон. У городских ворот готовят место для побивания камнями. Спросил, кого казнят? Рабы ответили: не знаем; нас послал старейшина.
Я пришёл в храм, уселся. Тут меня уже ждали ученики и народ, который слушал. Спрашивали о жизни, вере, я отвечал.
И тут подошла шумная толпа. Особенно кричал один из толпы; немолодой уже, явно старейшина. Люди поставили в центре закутанную в полотнище женщину, опустили её на колени и обнажили её лицо.
Опять козни? И ради чего?

Увидела я, что у храма сидит тот, кого народ называет раби. Знала я, он иногда приходит к храму и учит странным вещам. И слова его очень нравились народу. Понятно эти люди и старейшина притащили меня сюда, чтоб навредить ему. Неужели раби преступник?

Я по праву старейшины выступил вперёд. Эта женщина – я показал на женщину – прелюбодейка, её взяли в прелюбодеянии, она воспользовалась тем, что муж уехал по делам, к ней приходил мужчина, который лёг с ней. Вот четыре свидетеля, кто входил в дом, кто возмутился беззаконию. Любовник убежал. Мы схватили эту женщину и выпытывали: кто был тот мужчина? Она не отвечала. Только криком нас поносила. Не можем мы стерпеть беззаконие. Об этом мы свидетельствуем. Что скажешь, рави?

Хитрая речь. Ни слова о блуде, который кто-то увидел. Люди притихли, ученики не ропщут; догадались, зачем это всё. Какой совет ни дам, буду виноват. Отвечать притчей о Данииле и Сусанне с Иоакимом? Ситуация иная. Нужно выпутаться.
Я наклонился и стал писать в пыли: Сусанна, побивание, лжесвидетельство. А что если и их обвинить в лжесвидетельстве? Закон Моисеев? И улыбнулся посетившей меня мысли: если Моисей писал на камне, то я пишу новый закон на земле. Камень плодов не даст. Земля же плоды даст!

Отец мой, всё тут поворачивается против меня! Подставил меня старейшина. И лепты не заплатит. Правде не поверят. Поверят старейшине. Поверят лжи. Как оправдаться? И чем мне поможет этот раби? Я наклонилась к самой земле, уповаю на Отца.

Я увидел, что она скрыла лицо своё, схватил её за растрёпанные волосы и поднял голову высоко. Пусть все видят грешницу и преступницу. И плюнул в неё. Но прикосновение к ней грешно. Бросил, обтёр руки. И сказал: раби, не молчи. Мы не знаем, как ты рассудишь это дело. Моисей в законе говорил побивать таких камнями. Она виновата. Ты что скажешь?

Женщина молода и хороша собой, под полотнищем обнажена, будто взяли её во грехе. Грудь небольшая белеет. Молодая ещё. Прелюбодейка или блудница? Или специально раздели, чтоб не понять, что она проститутка?
Думай, думай. Есть свидетели, её вина доказана. Значит, её надо наказать. Но побивание уже давно не свершалось. Обычно сбрасывают со стены на камни. А этот старейшина требует побивания.
Если отпустить её, то будет явно нарушен закон Моисеев. Каким бы он ни был, но я обязан его придерживаться. Как поступить?
Прелюбодеяние, как и все другие грехи, исходит из сердца. Там источник грехов. Моисей ограждал общество от преступлений. Отсюда и законы. А я несу новый закон: человек сам судит свои дела. И тогда блудный сын вернётся; его нужно простить. Так кого надо судить? Грешника или грех?

Отец, пропала я! Вон куда повернул старейшина! Меня казнят! Позарилась на лёгкие деньги.
Я смотрю ему в лицо, а он отворачивается. Я даже шептала: отпусти. А он даже усмехнулся. Глянула на на небо. 

Ха! Если он прикажет её казнить, то где его учение? А если отпустит, как я думаю, то будет сам преступником. Капкан захлопнулся. Он наш!
И я поторопил его: раби, не молчи! Скажи своё решение!

Уловил мольбу женщины и усмешку старейшины. И тут открылось мне. Выход прост. Сердце старейшины полно грехами. А если это истинно, то как он осудит себя за свои грехи, если так ревностен к чужим?
Я наклонился и знаками помечал грехи каждого из обвинителей. А потом поднял камень и кинул его старейшине: если так хочешь наказать грех, а сам ты безгрешен, кинь первым.

Отец! Раби меня осуждает! Не грешна я перед законом!

Я поймал камень. Всё-таки он меня перехитрил. Кинуть камень в грешницу в храме? Но будь что будет. Я поднял камень над головой, и тут огненная стрела пронзила внутренности мои от пальцев рук до пяток. Я скрючился, закричал от боли и уронил камень. Тот ушиб мне ногу и покатился к раби.
Ученики раби засмеялись, показывая на меня: Отец наказал его! Он сам грешен. Как он может наказывать грех?
Надежда на подельников пропала: они не будут судить, потому что лживы, и никак я их не смогу переубедить. И даже они, мои подельники зароптали.
Вдруг мысль появилась: сужу сам себя. А боль стала стихать. И я подумал: как ему это удалось? Он знал, что я грешен! Но остальные? Удрали. Кое-как я заковылял прочь.

Я усмехнулся. Побивать камнями нужно за воротами города, а не у храма. Ну и сначала замоли свои грехи, а потом суди другого! А с другой стороны разве я не умею убеждать в новой вере? Пробудил и в остальных совесть.
Показал женщине: подойди.
Она встала на колени передо мной, ученики стали за мной.

Отец! Ты мне помог! А я не верю до сих пор! Я не верила. Раби спросил: кто тебя обвиняет? Никого не увидела: нет никого, раби! Он улыбнулся: остался только я. А я не сужу никого. А ты уходи и больше не греши.
Он не стал меня проклинать и ругать! Меня, падшую! Солгавшую! Я закуталась поплотнее в ткань, пошла. Обернулась: раби зачёркивал письмена на земле. И ещё я услышала ропот учеников его: как бы потом не стали отпускать всех преступивших! И ответ раби: не дождётесь.

Июнь 2023