Там, где рыдает Несси. Глава 8

      – Слышу, машина завелась... Ну, думаю, город умчалась смотреть, – заулыбалась Наталья, едва я переступила порог кухни.
      За столом рядом с ней сидела коротко стриженная блондинка лет сорока-сорока пяти, но впоследствии выяснилось, что женщине далеко за пятьдесят.
      – Знакомься, Каролина. Это Кудрявцева Алла Васильевна. Акушер-гинеколог. Работает в нашей больнице. Молочко у нас покупает. А это Каролина. Каролина Витальевна Неугомонова – вместе учились когда-то, – представила нас хозяйка друг другу.
      Мы с Аллой Васильевной, улыбнувшись, обменялись кивками.
      – Ну что, будем трапезничать, – спохватилась подружка. Она метнулась к плите, на которой стояли разной величины кастрюльки. Открыв одну из них, она стала накладывать на тарелки картофельное пюре. Из другой выудила котлеты.
      – Я пойду. Спасибо за молоко. Оплата как условились, – заторопилась Алла Васильевна. Она встала.
      – А я тебя не отпускаю, пообедаешь с нами, – ответила Наталья, водрузив перед гостьей тарелку с едой. Отступать было поздно. Алла Васильевна села и взялась за вилку.
      После обеда Богачёва всё-таки спросила меня, куда я ездила так рано. 
      – Да вот… – замялась я, – посетила озеро, подыскала место для рыбалки. Сегодня куплю удочки.
      – А зачем покупать? –  удивилась   подруга. –  У нас и Юриных полно. – Она отвернулась и стала поправлять ровно висящую оконную занавеску.
      – Ну и как вам наши края? – чтобы прервать молчание, обратилась ко мне Алла Васильевна.
      – Места?.. Места прекрасные, – потянулась я к яблоку.
      – У нас многие рыбачат. Иногда и я грешу на старости лет.
      – Вы прекрасно выглядите, для вас старость ещё не скоро наступит, – ответила я не кривя душой Алле Васильевне.
      – Спасибо… – сказала она просто, без жеманства. Затем добавила: – Представляете, посиживаю в кустах с удой да кормлю комаров. Знаете, рыбалка – хорошая профилактика болезней, и в первую очередь, сердечных. Нужно всё-таки иногда учиться и науке здравствовать.
      – Ну да… профилактика… Семашко… – вспомнила я кое-что из уроков биологии.
      – Кстати, неподалёку от меня живёт сосед, – неожиданно перевела она разговор на другую тему. – Мы зовём его Терминатор-два за огромный рост и накачанный торс. Вот где поистине в здоровом теле здоровый дух…
Подавившись яблоком, под гулкие толчки сердца я превратила внимание в дополнительный слуховой аппарат.
      Алла Васильевна как-то странно взглянула на меня, но тут же отвела глаза и продолжила:
      – Думала, он не вылезает из спортзала, чтобы содержать в порядке груду бицепсов, трицепсов и прочего. Но нет, в основном пропадает на озере. Иногда ночью ездит. Сама видела: ложусь поздно, а окна как раз выходят на его домик.    
      Я, стараясь унять волнение, тихонько предположила:
      – Может, у него работа как-то связана со спортом.
      – Что вы, – сказала Кудрявцева. – Обыкновенный профессор. Читает в нашем институте лекции по зоологии. А зовут его Свешников Антон Иванович.
      Чтобы получить дополнительные сведения о внешности профессора, я брякнула:
      – Симпатичный?
      – О да! – почти воскликнула Алла Васильевна, но тут же ещё больше смутилась и, стараясь держать себя в руках, добавила: – Волосы у него красивые. Знаете, такая густая пшеничного цвета шевелюра.
      «Так-с, что и требовалось доказать», – мои трясущиеся руки легли на прыгающие колени.
      – Наверное… жена разрешила ему дома оборудовать… спортзал… – выдала я несусветную чушь.
      Алла Васильевна засмеялась:
      – Нет у него жены. Кое-кто утверждает, что он убеждённый холостяк. Другие же говорят, супруга умерла при загадочных обстоятельствах. Но точно – не женат. Живу рядом – всё знаю, всё вижу. Идите сюда, – позвала она меня, указав на окно.
На негнущихся ногах я последовала за ней.
      – Видите: первый дом под белой крышей – мой. А дальше под красной – Свешникова. А вообще-то, скажу вам по правде, Свешников довольно-таки странная личность.
      – Странная?!
      – Несколько дней назад пришёл ко мне за солью. Принёс коробку конфет. Я поставила чайник. Слово за слово, завязался разговор. В конце беседы выспросил всё о своём рождении. Таким дотошным оказался мужчиной. И угрюмым, что ли. Хотя пытался шутить. Всё поглядывал на часы, словно куда-то торопился.
      – На часы?
      – Ну да. На часы. «Слава». Были такие когда-то.
      – А почему его заинтересовало своё рождение? – перестав дрожать, вкрадчиво спросила я.
      Алла Васильевна, скроив позу болтушки, зашептала:
      – Это было в Таранске. Я, пятнадцатилетняя практикантка Таранского медучилища, помогала врачу принимать роды у его матери.
      – Ого!
      – Этот день я запомнила хорошо. Даже очень хорошо, – она отошла от окна и задумчиво опустилась на стул.
      – Роды были нелёгкие? – предположила я, усаживаясь рядом.
      – И роды нелёгкие… и ребёнок крупный, и мамаша Леночки нервная.
      – Леночки?!
      – Теперь-то её зовут Елена Михайловна.
      – У вас изумительная память не только на имена, но и на отчества, – польстила я ей, чтобы выведать побольше информации.
      – Приходилось иногда дежурить, вот карты больных и листала на досуге, – ответила она.
      – И вы Свешникову всё рассказали?
      – Всё, – стушевалась акушер-гинеколог. – И даже больше, чем нужно… Честное слово, не хотела, – опять зашептала она. – Какая-то колдовская сила против моей воли развязала мне язык. Говорю, а сама думаю: не надо. А он, то бишь вражина мой, всё выдаёт и выдаёт конфиденциальную информацию.
      – Конфиденциальную?!
      – Её самую…
      После чая Алла Васильевна заспешила домой. Наталья в этот раз не стала удерживать гостью.
      – Наташ, – спросила я, – а этот Свешников действительно странная личность?
      – Не настолько, чтобы болтать о нём всякое, – пробурчала Наталья.
      – Какое всякое?
      – А разное… И не угрюмый он вовсе. Недавно, скуки ради, устроилась я в одной компании распространителем книг. Оклад с выработки. День ненормированный. Юрка не против.   
      – Распространителем книг?!
      – Да, распространителем, что тут такого? Мне, как работнику, идёт скидка, а читать я люблю… Слушай, – прервала она себя на полуслове, – у меня скопилось немного литературы. Её нужно продать. Причём, срочно. Сходила бы ты к Антону Ивановичу. Вдруг купит что-нибудь.
      Кухня заколыхалась волнами прозрачного марева: перед глазами поплыл облик сурового мужика с бульдожьей челюстью. Побледневшие губы выдавили:
      – Я?! 
      – Ты, ты! – сказала Наталья, всучив мне свёрток. – Цена на обратной стороне.
      Вскоре с замиранием сердца я входила в калитку, за которой стоял дом, обшитый тёсом и покрашенный в зелёный цвет. К моему изумлению, весь двор был декорирован клумбами, на которых в изобилии росли астры, георгины, очитки и ещё что-то. Поднявшись по ступенькам крыльца, я нажала кнопку звонка. Во всей мощи своего устрашающего торса на зов вышел хозяин. Ничего звериного в его лице я не заметила. Кучерявая пшеничного цвета шевелюра была зачёсана назад. Одет он был в спортивный костюм, который ладно облегал литую фигуру.
      – Добрый день… – робко пропела я.
      – Здравствуйте, – улыбнулся хозяин. 
      – Извините, пожалуйста… – я замялась, не в силах больше выдавить ни слова: вдруг он вспомнит меня и придушит на месте.
      Но он терпеливо ждал. Наконец я отважилась:
      – Видите ли…
      – Вижу, – сказал он.
      – Я распространительница… печатница… – я хотела сказать «печатных изданий», но язык прилип к нёбу, а в черепе случился провал в памяти.
      – ?!
      – … и мне хотелось бы… предложить вам некую литературу... О цене не беспокойтесь… Она велика… Невелика… То есть…
      Не дождавшись конца моей красноречивой тирады, он взял у меня свёрток.
      – Гм, Наталья Егоровна подобное уже предлагала, – удивился он, развернув бумагу.
      – Ну что ж… у нас есть и другие издания… которые, надеюсь, будут интересны вам. С вашего позволения, принесу их в следующий раз… – пробубнила я.
      – Приносите.
      – Угу, – кивнула я, не зная, есть у Натальи ещё что-нибудь.
      – А это я у вас, пожалуй, возьму, – в раздумье сказал он. – Подарю кому-нибудь.
      – Да-да, – промямлила я, – книга – лучший подарок.
      – Сколько с меня?
      – Цена на книге с обратной стороны.
      – Подождите здесь, я вынесу деньги. Я мог бы пригласить вас в дом, но… увы… ремонт. Прошу извинить. – Он скрылся за дверью, ведущей на веранду.
Когда он стоял рядом, сильного страха не было. Но стоило ему уйти, меня заколотило. Уши мои заложило ватой, голова закружилось, и я готова была вот-вот рухнуть на землю. Чтобы отвлечься, я подошла к клумбе и начала рассматривать цветы…
      – Возьмите, здесь без сдачи… Извините, вы меня слышите? – Мой рассеянный взгляд скользнул по его лицу. В ответ опять улыбка. Не зная, как реагировать на неё, я, взяв деньги и ещё раз извинившись, благополучно ретировалась за ограду.
Наталья слушала по телевизору новости. Миловидная женщина-диктор сообщила: сегодня ночью на небе будет видна комета. Название небесного тела я не расслышала, но то, что его можно будет созерцать даже невооружённым глазом, это в мои уши влетело мгновенно. «А во всей красе, – вещала дальше королева экрана, – она предстанет перед наблюдателями, если они вооружатся телескопом или мощным биноклем».
      Я тоже решила чем-нибудь вооружиться.   
      – Куда? – остановил меня грозный оклик.
      Я махнула рукой и метнулась за дверь. Настолько мне не терпелось воочию запечатлеть важное для землян событие.
      В магазине для охотников и рыболовов я приобрела по сносной цене полевой бинокль. Примчавшись домой, стала терпеливо ждать обозначенного часа.
      После двенадцати Наташа ушла в спальню, я же, сославшись на то, что хочу ещё почитать, расположилась у окошка. Незамедлительно навела бинокль на небо. Увиденное там сильно разочаровало меня. Комета, о которой столько трещали средства массовой информации, даже в увеличенном биноклем небе оказалась маленькой звездой. Да-да. Бледной звездочкой с растрёпанным хвостом. И она, эта звезда, к тому же стояла на месте. Но я читала где-то, что, несмотря на кажущуюся неподвижность, это небесное тело движется с баснословной скоростью. И шириной оно отнюдь не маленькое – а до ста тысяч километров. Представляет собой смесь из замёрзших газов и частиц пыли. А хвост звёздочки – это растаявшие от солнечного жара те же газы и пыль. И тянется этот хвост за хозяйкой на миллионы километров.
      Не получив истинного наслаждения, я вышла из дома и глянула в бинокль на забор. Туда, где виднелась щель между досками. Шоссе по ту сторону изгороди было освещено горевшим на столбе фонарём. Вот уж никогда не думала, что на, казалось бы, совершенно ровном асфальте может быть такое количество трещин, выбоин и сколов! Прямо-таки какая-то фантастическая лунная поверхность с её морями и континентами!
      Водя окулярами туда-сюда, я не заметила, как очутилась на улице. Там в поле моего зрения попала свешниковская ограда. Ничего особенного для себя на ней я не отметила и уже хотела было возвратиться домой, как вдруг увидела нечто интересное.
      У дома Антона Ивановича притормозила машина, похожая на «семёрку». Калитка распахнулась – из неё вышел хозяин с каким-то мужчиной. У обоих в руках были громадные пакеты. Мужчины сели в автомобиль, и «Лада» плавно взяла с места.
      Сердце прыгнуло лягушкой и переместилось в область шеи, пяток, черепной коробки… Казалось, стучало везде.
      Придя в себя, я взгромоздилась на большой камень, лежащий около забора, и снова впилась в окуляры бинокля. В доме профессора горел свет: наверное, забыли выключить. Я скользнула стёклышками по одному из окон… и чуть не упала.
       В неплотно задёрнутое шторами окошко на меня смотрел… Наташин муж, Юра Богачёв.