Сокрытие

Не оставляй меня. Пока я стою над тобой, глядя в безразлично холодные глаза, наши чувства очевидно угасают. Обнять то мимолётное и задумчивое, видя как твой труп рассыпается в моих руках. Моя темная фигура не дрогнет, когда последняя капля пропитает насквозь промокший грунт. Сколько бы ни пытался, ничего не решу, ничего не увижу и не узнаю. Отменил Бог мой праздник столетний, когда душа, та сладкая и неземная рассекла мое сердце, улетая вновь.

Я не хочу возвращаться в темноту, мои глаза полны страха и отвращения. Незаметно белая дымка распадётся, твоя ложь, что была всем, не возвратится. Как чиста луна, так чисто и мое прошедшее, на крепких плечах не останется мук горести, никто не заметит, как улыбка станет вновь искренне приятной.

Завлекающая маска, камуфляж что притащил мне дьявол, когда я проснулся, то будет моим планом по захвату. С головой поникшей, проникающая слабость не сравнится с жалобным угощением, то и дело вертким созданием, что возжелало помочь и упасть в мрачные объятия. Я невообразимо обычен, когда смотрю свысока, слушая их пение, заполненное яркими потугами, душащая хватка обратится шатким указанием, они встанут на мое место.
Великодушная глупость, искореняющая силу и желанье, сопротивляться мочи больше нет, а когда придет тот час, оно растворится в моих руках, полных сажи, святости лишенными.

Прискачет пустая трата времени, ничтожество низких эмоций управляет всем, чего коснется костлявая рука. По всем канонам, это счастье длится и теплится в надеждах, лишь чтобы таять в руках, сменяясь слезами и отчаянием. Распятие забыто, и в помутнении рассудка нет больше ни Бога, ни врагов.

Улыбка затаит в себе невиданную щедрость, волю слабости святых. Усреднённый образ, что построят лишь они, и этот труп живой останется до окончания пути. Вместе, ползя к ногам и глядя снизу вверх, отводит любовь на второй план, захватив все сущее.