Там, где рыдает Несси. Глава 12

      «Не звони… – прошелестело с пола, – … подумают на тебя… а ты хорошая… я сразу поняла это…» Кот подкатил к хозяйке и лизнул её в лицо. Свешникова слабо улыбнулась.
      – Что с вами? – я хотела помочь ей подняться. Попытки ни к чему не привели, и мне пришлось идти за подушкой. Когда Елена Михайловна удобно улеглась, я услышала шёпот:
      – Укол… не успела всю дозу… ударила…
      – Кого ударили?
      – Женщину…
      – Женщину?! – удивилась я.
      – Да.  Среднего роста… худенькая такая… примерно лет сорока… возможно, больше. Волосы белые, коротко острижены…
      Вечером позвонила Наташа. Спросила, когда приеду. «Не знаю, – ответила я, понимая, что оставлять Елену Михайловну одну нельзя. Наталья призналась: мол, простыла немного, и теперь у неё температурка. «И аптеки закрылись», – посетовала она на свою нерасторопность. «Ты бы сходила к Алле Васильевне. Наверняка, у неё что-то найдётся», – сказала я ей. «Алла Васильевна уехала к родственнице в гости», – последовал ответ.
      Свешникова к этому времени пришла в себя, и мы с нею даже поужинали. Правда, её подташнивало, но это и не удивительно. «Головой я ударилась о полку», – стараясь не крутить шеей, призналась она. «Вам бы в больницу, может быть сотрясение мозга!» – сказала я. Она замахала руками, а чуть погодя выдала:
      – А ведь меня хотели убить…
      – За что?! – поперхнулась я чаем и во все глаза уставилась на неё.
      – Говорят, наш дом когда-то принадлежал богатому купцу, и где-то здесь якобы зарыт клад. Но клада нет, уверяю вас. В доме, да и в окрестностях, всё уже проверено по сто раз всеми, кому не лень.
      – Странно… – задумчиво произнесла я. – И она не знала…
      – Кто?
      – Женщина…
      – Очевидно, не знала, – ответила Елена Михайловна.
      Я сказала ей про Наталью, сообщила, что очень переживаю за здоровье подруги. Елена Михайловна, выслушав меня, предложила привезти Богачёву в Таранск: «Дама я общительная. Втроём нам будет веселее».
      Рано утром мы со Свешниковой помчались в Озёрск. Не стану описывать, что мне пришлось выслушать от Натальи, когда она узнала, куда я махнула на самом деле. Однако мне удалось быстро уговорить её поехать с нами. «И поеду, а чего? У меня есть на кого оставить хозяйство», – радовалась подруга, запихивая баулы со снедью в пузо иноходца.
      В Таранск мы вернулись к обеду, голодные, уставшие. Но готовить нам не пришлось: мы разогрели Натальины припасы. В самый разгар пиршества затренькал звонок. Елена Михайловна вздрогнула.
      Я вскочила с места и кинулась в прихожую. 
      – Если незнакомые – не откроем, – на ходу выкрикнула я.
      Я посмотрела в глазок и опешила: за дверью улыбался профессор Свешников. Рядом с ним стоял неизвестный мужчина. На вид ему было лет сорок-сорок пять. Среднего роста, аккуратно подстриженный, с приятным интеллигентным лицом. И он сразу расположил к себе испуганную даму, то есть меня. Чуть поодаль от мужчин я заметила молодую женщину, довольно симпатичную, но, как мне показалось, серьёзную не по годам.
      – Это ваш сын… и с ним гости, – сказала я Елене Михайловне.
      – Каролиночка, откройте, пожалуйста, – обрадовалась Свешникова, вставая с табуретки.
      Я осторожно распахнула дверь. Вошедшие мужчина и женщина поздоровались.
      – Здравствуй, мама, – нежно обнял Елену Михайловну Антон Иванович. – А ты похудела... Но это тебе даже идёт, – он поцеловал мать, а затем приветливо поздоровался с нами. И тут я поняла, что он вовсе не угрюмый и не страшный. А такой, каким я увидела его в Озёрске, когда «подрабатывала» распространителем литературы. Его мужественное лицо сейчас ярко оживлял огонь сыновней любви, и оно светилось неподдельной добротой и лаской.
      – Это мой коллега Колокольцев Олег Евгеньевич и его сестра Вера Евгеньевна, – представил он гостей. – Проходите в комнату, там познакомимся поближе, – предложил он спутникам.
      – Я подогрею чай, – направилась было в кухню Елена Михайловна.
      – Не надо, мама. Я сам. О продуктах не беспокойся, мы привезли. Иди поговори с гостями. Да особо-то не церемонься: люди они простые.
      Вскоре у дивана был сервирован стол, на котором помимо всевозможных закусок стояла бутылка хорошего марочного вина. Изрядно проголодавшиеся, гости накинулись на еду.   
      Во время пиршественной церемонии проснулся Пушок. Он выбрался из-под монстеры и, лениво потянувшись, глянул на собравшихся. Те продолжали трапезничать, не обращая внимания на столь царственную особу. Недолго думая, нахал с разбегу прыгнул на колени Антону Ивановичу, напугав тем самым Веру Евгеньевну. Женщина вскрикнула и уронила вилку. Она смутилась и хотела поднять её.
      – Сиди, Верочка. Я принесу другую… Господи, как же это я про тебя-то забыл? – Свешников смачно поцеловал пузана в нос. – Ну, пойдём, что ли, на кухню.
      Кот с грохотом прыгнул на пол и, глубоко презирая публику, отправился за своим благодетелем.
      Все засмеялись. Одна я недоумевала: почему котик не ринулся навстречу гостям, а заполз под цветок. «Лень одолела», – сделала я единственно правильный вывод. Пушок, словно прочитав мои мысли, оглянулся и презрительно чихнул.
      – Ого, – не выдержал Колокольцев. – Это демон какой-то.
      – Извините, что за порода? – спросила Вера Евгеньевна хозяйку.
      – Не знаю. Антоша подобрал в Озёрске около пещер.
      После обеда мы включили телевизор. Но смотреть было нечего. Антон Иванович подошёл к столику.
      – О Шотландии читаешь, мама? – он взял в руки журнал «Вокруг света».
      – О ней, Антошенька, о ней самой, – ответствовала Елена Михайловна. – Такой родной она мне стала после всего случившегося. – Глаза её тут же затуманились и взгляд стал невидящим. Стараясь унять волнение, она глубоко и часто задышала. Сын взял её за руку:
      – Не надо, мама. Ведь всё хорошо, правда? А тебе нужно поберечь силы для новой радости. Какой, пока не скажу. А для этого необходим отдых и нервам, и сердцу.
      – Антон, что за тайны? – в голосе Елены Михайловны наметился лёгкий укор. – Вот и три дня назад примчался сломя голову, бросил кота и тут же испарился. – Олег Евгеньевич, – обратилась она к Колокольцеву, – может, вы скажете, что происходит?
      – Да ничего, собственно, не происходит, – пожал тот плечами.
      – Всё в порядке, Елена Михайловна, – вступила в разговор Вера Евгеньевна. – Сын вас любит и уважает, к тому же заботится о вашем здоровье.
      – Спасибо, моя хорошая, – Елена Михайловна высвободила кисть руки из ладони сына и взяла обеими руками ладошки гостьи. – Пальцы-то какие тоненькие, – сказала она. – Да и сама вся такая худенькая. Вы бы хоть ели побольше… – Помолчав, добавила: – А я на здоровье пока не жалуюсь…
      Вера Евгеньевна весело улыбнулась:
      – Вот и поддерживайте его в этом состоянии. Сын не случайно предлагает вам отдых.
      – Иван Иванович, отец Антошеньки, давно зовёт меня в гости, – а я всё не могу решиться. Ведь столько лет прошло. Он-то помнит меня молоденькой тростиночкой, а я вон какая стала.
      – Полно, мама, – подал голос Антон Иванович. – Ты и сейчас хоть куда.
      – Да-да, Елена Михайловна, красоты и шарма вам не занимать. А катализатором всех этих достоинств является ваше доброе сердце, – подхватил Колокольцев, взяв из рук коллеги журнал. – Шотландия, – он взглянул на страницу, – поверьте мне, изумительный край. Он хорошо располагает к отдыху.
      – Мне нужно подумать, – ответила Елена Михайловна.
      – Ну сколько можно думать, мама, – урезонил её сын. Поезжай не раздумывая. Отец и мне звонил. Он будет рад, если ты и подруг прихватишь. Наталья Егоровна, – обратился он к Богачёвой, – вам бы нужно обязательно побывать в Шотландии. А то как-то нехорошо получается…
      – Я не против. Хоть сейчас, – расцвела алым цветом молчавшая до этого Наталья.
      – А вы, Каролина Витальевна? – обратился он ко мне.
      – Согласна. Только родных предупрежу, – обрадовалась я такому повороту событий.
      – Вот и отлично, – повеселел Антон Иванович. Он принёс из кухни ещё одну бутылку, наполнил рюмки и предложил выпить за наше путешествие.
      Я сидела как на иголках. Моя теория с треском ползла по швам. «И как я смела подозревать Свешникова в чём-то… Хотя эти тайные поездки по ночам… Ну да мало ли куда ездят ночью. Тем более, холостые. Например, к любовницам…»
    Размышления прервал толчок в ногу. Это насытившийся до отвала Пушок, который тёрся о ножку стола, задел меня толстым задом. Я поморщилась и закрыла глаза.
      – Вам плохо? – раздался над ухом голос Антона Ивановича
      – Нет. Голова закружилась. Должно быть, от выпитого.
      – От выпитого? – Он широко улыбнулся, и тут я заметила, какие у него идеально ровные зубы. «Американская улыбка, – влетело в голову идиотское сравнение… – А глаза!..» Я невольно воззрилась на картину, висевшую на стене. Профессорские глаза по цвету напоминали тёмно-синие воды озера. Нырнёшь – и не вынырнешь. Бездонный омут. И у матери такие же, только посветлее.
      Антон Иванович, очевидно, решил, что я наслаждаюсь живописью.
      – Работа Гульдина Стаса Витальевича, – он встал из-за стола и подошёл к полотну.
      – Гульдина?! Стаса Витальевича?! – встрепенулась я, вспомнив недавнее посещение Озёрского университета.
      – Да. Прекрасный художник и такой же фотограф… Так вы его знаете?
      – Нет-нет… – поспешила разочаровать я Свешникова.
      – По возвращении из Шотландии, – продолжил собеседник, – Стас Витальевич написал несколько полотен. Часть продал. Маме и Наталье Егоровне работы он подарил… Это озеро Лох-Несс. Там когда-то обитала (а может, и сейчас обитает) знаменитая Несси. Слышали о такой?
      Я утвердительно кивнула:
      – Помню из детства… Суббота. Мою полы, и вдруг по радио слышу: в водах шотландского озера Лох-Несс обнаружено неизвестное науке животное.
      Профессор нежно обхватил своей громадной лапищей мою щупленькую ладошку. Энергично встряхнул её. Но тут заорал кот. Антон Иванович извинился и отправился вслед за своим любимцем на кухню.