Там, где рыдает Несси. Глава 23

      Подруга, планируя набор продуктов на завтра, вспомнила, что у неё закончился «Геркулес». Лично я из-за таких пустяков не стала бы и паниковать, но Наталья, словно прирождённая леди, теперь каждый день начинала с овсяной каши, считая её суперполезной для организма.
      Я недоумевала: любительница поесть Богачёва и неаппетитная овсянка – вещи абсолютно несовместимые. Факты же утверждали иное: тарелка серой размазни, сдобренной сливочным маслом, была теперь чем-то вроде святыни для милой подруженьки.
      После гибели Юры её телесная оболочка немного истончилась. Дошло до того, что из дальних закутков она достала свои девичьи платья и, обтянутая ими, гордо щеголяла по дому. Купила даже джинсы, которые, впрочем, отменно сидели на её стройных бёдрах.
      Однако по прошествии двух недель аппетит, забыв о том, что ему здесь овсянка дала от ворот поворот, снова постучался к подруге в двери. Я с удовольствием отметила, что у Наташки отчётливо проявился начавший было затухать румянец, а ладошки стали походить на оладушки. Рука же в запястье живописно обвилась тонкой ниточкой.
      Нет, я не злорадствовала по поводу набранных Натальей килограммов. Просто без этих пяти-шести кило Наталья была бы не Наталья. По дому ходила бы совершенно иная женщина. Без шарма, что ли.
      Ну что ж… Овсянка, так овсянка.  Как говорится, всяк сходит с ума по-своему. 
      Овсяную крупу в тот злополучный день вызвалась купить я. К тому же мне нужно было ещё приобрести и увлажняющий крем для лица. Без этого крема моя очень тонкая и чувствительная кожа дубела на ветру, как кирзовый сапог без ваксы. Решила идти пешком. Не хотелось открывать гараж и выгонять машину.
      До вылазки из дома погода стояла отменная. Светило солнышко, а небо было такое безмятежно-синее, что о предстоящей зиме, до которой и оставалось-то всего ничего, совсем не думалось. Но как только я вышла во двор, из-за дерев ближнего к нам парка быстро выдвинулась невесть откуда взявшаяся туча. Она была зловеще-громадных размеров, чёрная, как сажа, и грозила немедленно разразиться ливнем.
      В воздухе действительно повлажнело. Микроскопические капельки стали ощутимо касаться лица.
      День на глазах тускнел, скукоживался.  Ветер, словно хороший дворник, уже вовсю мёл пыль на дороге и тротуарах и тащил куда-то старые газеты, выхваченные им из мусорного контейнера.
      Густой слой неясной тревоги начал обволакивать недра моей души. Ощущение, заставляющее утвердить тебя в мысли, что человек лишь жалкая… нет, не песчинка и даже не элементарная частица, а что-то более мелкое во Вселенной, сжимало нутро и понуждало судорожно и глубоко вздыхать. Кто-то невидимый нашёптывал мне: «Вернись, Каролина, пока не поздно. Вернись». Но, не желая внимать голосу Вселенского Разума, я посчитала, что для решения назревающих проблем достаточно лишь простого зонтика, который я предусмотрительно захватила с собой. 
      До нужного мне магазина дошла без приключений. Дождь словно поджидал, когда я юркну за створки дверей. Узрев, что уже нахожусь внутри бетонно-стеклянного монстра, он припустил с такой силой, что тротуар и проезжая часть тут же превратились в бушующую реку, по которой понеслись обёртки, пакетики, фантики, бутылки…
      – С нами крестная сила! – поднесла ко лбу троеперстие стоящая рядом со мной бабушка. – Неужто конец света. 
      – Не дрейфь, бабуля, – успокоил старушку смуглый парнишка. – Крупный дождь ненадолго.
      Старушенция хитро сощурила глазки и подняла их на парня:
      – Спасибо, милай, успокоил. А то ить я напугалась до смерти. 
      Вцепившись в сумку, бабуля вместе с притихшим людом стала дожидаться конца светопреставления.
      – Да… воды в озёрах ныне прибавится, – услышала я над ухом сиплый голос. Скосила глаза в сторону. Беседовали двое. Один высокий и тощий, второй – низенький и толстенький.
      – Это хорошо, – басом отвечал низенький. – После этих дождей в озёрах-то и появляется та самая рыба.
      – И откуда она к нам прёт, Потапыч? Старики её раньше не видели, – спросил высокий.
      – Не знаю, откель. В прошлом годе Васька Дергач выловил одну такую. Говорит, за тридцать кило перевалило.
      – А нынче Сенька Кочерга с мужиками тоже зацепил похожую. Килограммов на пятьдесят вышло, – вымолвил первый.
      – Да ну! – подпрыгнул коротышка.
      – Вот тебе и ну! – посмотрела на него коломенская верста. – В следующей раз обещали кита поймать. На глубине в берегах есть дырки. Сенька говорит, там не то что кит, там ихнее стадо пронырнуть может.
      – Вот оно как... – задумался толстенький.
      – А ты думаешь, почему наши озера не выходят из берегов, даже когда по всей стране наводнения?
      – Ну и почему?
      – Да потому, Потапыч, что вода-то вся по подземным рекам оттекает чуть ли не в океан.
      – Вот, значит, оно как? – почесал в затылке низенький. – Так вот у нас какие… Как их там? Забыл! Подскажи словечко.
      – Ланшахты.
      – Во-во! Ланшахты. Кстати, тебе в какой отдел?
      – В рыболовный.
      – Пойдём вместе...
      – Пойдём...
      Дождь скоро перестал. Заплаканное небо лишилось тучи, а владелец универмага – доли неоплаченного товара, который уплыл мимо раскрывших рты кассиров за стеклянные двери, что выпускали самых нетерпеливых и впускали брызги прямо в объятья ошарашенной публики. Оставшиеся честные граждане, а их было подавляющее большинство, разбрелись по магазину. Я поднялась на второй этаж в поисках парфюмерного отдела.
      В киоске, где продавались гобелены, полотна современных живописцев и репродукции картин художников разных эпох, моё внимание привлёк один холст. На нём было изображено известное мне озеро, дышащее негой в предзакатном своём состоянии, и холмы по берегам его. Но не пейзаж магнитом притянул меня к этому полотну – из нижнего левого угла на меня глядела… Несси. Я отошла чуть в сторону – изображение пропало. Я встала в первоначальную позицию – оно появилось вновь. Тело зверюшки было скрыто под водой, виднелась лишь прелестная головка на длинной изящной шее. 
      Чем-то родным и близким повеяло от этого холста. Свежая струя воздуха, пропитанного запахами водорослей и рыбы, ударила в лицо. Я невольно зажмурилась и тут же услышала знакомый говор волн. Да, да. Это разговаривало озеро, на берегу которого я недавно отдыхала.
      – Девушка, вам плохо? – Я приоткрыла веки. Одна из продавщиц, худенькая, среднего роста, с чуть вздёрнутым носиком и широко распахнутыми миндалевидными глазами подхватила меня под руку.
      – Спасибо, мне хорошо. А скажите, кто автор картины, на которой изображена Несси?
      – А… Вы об этой … – продавщица бросила взгляд на стену. Её вьющиеся белокурые волосы, собранные в хвостик, задорно колыхнулись. – Стас Гульдин. Местный художник. Только здесь нет никакой Несси.
      – Как нет? Вот же…
      – Извините, не вижу.
      – Встаньте сюда и смотрите, – я указала ей место рядом с собой.
      – Ой, и правда! Какая хорошенькая! А вот так – нет. А вот так – да.
      Пока она рассматривала картину, моё внимание привлёк другой объект. Я заметила Колокольцева. На негнущихся ногах я ринулась к нему как Мелисандра к Рюделю. Но мой Рюдель даже оком не повёл. Наоборот, стал отдаляться от своей принцессы Грёзы. «Он меня не увидел в толпе», – решила я и прислонилась к прилавку какого-то отдела.
      – Вам же плохо, – девчушка-продавщица посадила меня на стул, затем поманила рукой сотрудницу из соседнего отдела. Коротко стриженная, черноволосая и черноокая, но с необыкновенно белой кожей подружка шустро достала из-под прилавка пузырёк с лекарством и графин. Накапала в стаканчик бурой жидкости, судя по запаху – корвалола, разбавила водой из графина и протянула мне:
     – Выпейте, пожалуйста.
     Втянув в себя неприятную жидкость, я невольно поперхнулась. Темноволосая тут же услужливо предложила чашку с водой. Благодарная, я заглотнула приличную порцию спасительной влаги и прислонилась к спинке стула.
     Вокруг столпились любопытные. «Что случилось?» – спрашивали из задних рядов. «Говорят, кто-то умер», – отвечали стоящие в середине. «Да нет, какая-то женщина ногу сломала». «Да не ногу, сознание она потеряла. Господи, неужели нельзя сделать нормальные вентиляторы», – одышливо пробасил кто-то. «Вентиляторы, дамочка, теперь не в моде. Сейчас в моде кондицьионеры», – услышала я сквозь нарастающий гул старческий дискант. «Какая я тебе дамочка? Да я тебя, старый чёрт, за такое оскорбление в тюрьму упеку», – завизжали в ответ. «Меня, в тюрьму?! А это ты видела». – В середине толпы началось бурное шевеление, и оттуда то и дело разносилось: «Стерва… Волосы… Больно же… Чёрт сивый… Стручок сморщенный…» Кто-то, очевидно, разнял дерущихся и повёл вниз по лестнице, так как голоса сцепившихся доносились уже оттуда.
      – Господа, граждане, товарищи! Разойдитесь, пожалуйста. Тут нет ничего интересного. Женщине просто захотелось воды. – Это уже продавец-мужчина из отдела аудио-и-видеоаппаратуры, привлечённый шумом, посадив за прилавок уборщицу, примчался на помощь девчушкам.
      Но господа-граждане-товарищи не желали покидать своих позиций, так как подсознательно требовали если не хлеба, то зрелищ. Парень подошёл к девушкам.
      – Самое страшное животное, – сказал он, выразительно глядя то на одну, то на другую, – это человеческая толпа, не важно, где собравшаяся: на площади, в сетях Инета, или в нашем универмаге.
      Догадливые продавщицы утащили меня в подсобку.
      – Ой, Кать, я побегу, а то разворуют всё, – спохватилась черноволосая. – У нас народ шустрый. Ничего на минуту нельзя оставить, – повернулась она ко мне.
      – Успокойся, Анжел. Там Валька рядом на мобильниках, – ответила Катя.
      – А вдруг не усмотрит? Я всё-таки пойду. А ты посиди с женщиной. Вдруг ей опять станет плохо. 
      Когда за девушкой захлопнулась дверь, Катя произнесла:
      – Извините, а как вас звать?
      – Каролина Витальевна.
      – А я Катя, – сказала девушка и, улыбнувшись чему-то, добавила: – Там всё-таки была Несси. Я её видела. Но прошёл слух: Лох-Несс давно без неё. Может, спряталась где-то? Испугалась, что поймают…
      Я с удивлением посмотрела на девчушку. Мне казалось, что вся молодёжь сейчас ничем не интересуется, кроме отвратных тусовок, глупой музыки и растлевающих душу порнофильмов. Передо мной же сидел уникум.
      – Не знаю, Катенька. Возможно и спряталась.
      – А вы видели Лох-Несс?
      – Да.
      – Расскажите… Нет, лучше о Несси.
      И я поведала ей всё, что знала о звере. А знала я достаточно много. Посещённые музеи, сувенирные лавки, статьи из газет и журналов, увлекательные рассказы Олега прочно засели в моей голове… Кстати, почему он сегодня так странно себя вёл? Но мне уже было всё равно: лекарство возымело действие.
      – По преданию, – говорила я ей, – первыми, кто доложил миру о таинственном существе в шотландском озере были римские легионеры, с мечом в руках осваивавшие кельтские просторы на заре христианской эры.
      – Значит, они видели её?
      – Может быть и нет…
      – Как нет? Вы же сами сказали…
      – Просто, Катя, в те времена местные жители страдали манией увековечивания всего, что движется. Представляешь, они высекали из камня крыс, мышей, змей, ящериц. И вот единственным каменным изваянием, идентифицировать которое римляне не смогли, было странное изображение длинношеего тюленя исполинских размеров.
      – Тюленя с длинной шеей! – удивилась Катерина.
      – Тюленя с длинной шеей, – подтвердила я.
      – Интересно… – глаза девушки подёрнулись паволокой задумчивости. Она облокотилась на колено и подпёрла щеку по-детски пухлой ладошкой. – Так это и не тюлень был вовсе.
      – Может быть, – сказала я.
      Видя неподдельный интерес её к теме, я продолжила экскурсию в легендарное прошлое:
      – Первое письменное свидетельство о загадочном звере было зафиксировано в жизнеописании святого Колумбы. Аббат Иона, автор этого манускрипта, донёс до нас удивительную историю. В пятьсот шестьдесят пятом году нашей эры настоятель одного из монастырей по имени Колумба, занимавшийся обращением в христианскую веру язычников – пиктов и скоттов – вышел прогуляться к Лох-Нессу. На берегу он увидел похоронную процессию. Местные жители несли предавать земле убитого мужчину. А убит он был, когда плавал в озере.
      – Неужели Несси? – подняла на меня глаза Катерина.
      – Как сказали монаху, пловца погубил Нисаг. Это гэльское название монстра. Люди также рассказали ему, что, услышав крики, они баграми отогнали чудовище и подтащили тело к берегу. Среди стоящих на берегу отыскался смельчак, решивший испытать судьбу. Он бросился в воду, чтобы пригнать лодку, которую уносило течением. И проплыл-то совсем немного, но тут, цитирую предание: «…поднялся странного вида зверь, наподобие гигантской лягушки, только это была не лягушка… И тогда святой Колумба встал на камень и громко возопил: «Остановись и не трогай этого человека!».
      – Ну и…– не выдержала Катя.
      – Чудище, словно загипнотизированное, развернулось и нырнуло в воду, – закончила я повествование.
      – Ничего себе! – воскликнула девушка; затем, вздохнув, добавила: – Мне кажется, это были разные звери. Несси не могла вот так просто обидеть человека.
      – Возможно. Кстати, Несси видели совсем недавно. В мае две тысячи седьмого года.
      – Интересно… – Катерина смотрела на меня не моргая и буквально раскрыв рот. – Вот бы и мне увидеть её, – сказала она задумчиво.
      – Английский исследователь-любитель Гордон Холмс, – продолжила я кормить девушку плодами просвещения, – решил прозондировать Лох-Несс на предмет обитания там легендарной зверюшки. Он разместил в водах озера микрофоны, чтобы запечатлеть звуковые сигналы, исходящие из глубин. У западного берега Холмс заметил движение и тут же включил камеру. Камера зафиксировала под водой передвижение длинного тёмного объекта. Объект направлялся к северной части озера. Тело животного всё время было в воде, а вот голова частенько выныривала на поверхность…
      А где-нибудь показывали этот фильм? – Катя поудобнее разместилась на стуле и приготовилась слушать дальше.
      – Да. Фрагменты съёмки транслировались и у нас. Специалисты подтвердили подлинность фильма и пришли к выводу, что существо двигалось со скоростью десять километров в час. После фильма Холмса началась повальная охота на животное… 
      В самый разгар беседы в подсобку ворвалась Анжела.
      – Владлен Маркович! – округлив глаза, зашипела она.
      – Ой! – встрепенулась моя собеседница, – я его так боюсь… так боюсь… Идёмте быстрее. – Она схватила меня за руку: – Поговорим у прилавка. Представляете, если меня не застанут на рабочем месте, то вычтут из зарплаты. 
      У прилавка с картинами было пусто. «Видно, народ в погоне за хлебом насущным не очень-то интересуется духовной пищей», – подумалось мне. Да и Катя подтвердила, что людей около полотен бывает мало, из-за этого у неё низкий заработок.
      – А почему ты не перейдёшь в другой отдел? Наверное, места освобождаются? –  спросила я.
      – Освобождаются. Только, знаете ли … – она на пару секунд замялась, – не могу я без них, без картин этих. Когда что-то продаю, будто с дорогим мне человеком расстаюсь. Кроме того, в библиотеке беру книги о живописи. По телевизору не пропускаю ни одной передачи.
      – Молодец, – похвалила я её. – Это отлично воспитывает и развивает.
      – Наверное, – сказала Катя и тут же добавила: – У меня есть заветная мечта побывать в Третьяковской галерее. Мечтаю увидеть «Принцессу Грёзу». Слышала, её недавно отреставрировали и выставили для обозрения. Летом возьму отпуск и махну в Москву, а то мой кругозор дальше этих картин не распространяется.
      – Обязательно съезди… Не пожалеешь… – совершенно ошарашенная, произнесла я. Я не стала ей говорить, что сегодня тоже думала об этой принцессе, только по другому поводу. Бывают же совпадения!
      Я попрощалась с Катей и отправилась на поиски необходимого мне крема. В одном из отделов отыскала то, что нужно. Подивившись немыслимо завышенной цене, оплатила покупку и свернула к лестнице, ведущей на первый этаж.
      Внизу я увидела Свешникова. Он стоял около книжного павильона. На прилавке лежала брошюра, за которую он расплачивался. Я подошла ближе. Книга называлась «История шизофрении», автор Жан Гарраб. «Интересно, – подумала я, – неужели он что-то такое за собой заметил? Хотя мне тоже бросились в глаза странности в поведении уважаемого профессора. У пещер был один Свешников, в квартире Елены Михайловны – другой».
      Расплатившись за книгу, Свешников поблагодарил продавщицу, глянул на часы и направился к выходу, так и не осознав, что за ним наблюдает пара любопытных глаз.