Конференция

Итак...
Я на конференции.
В пятизвездочном отеле в центре Европы.
По огромному экрану на сцене разъезжают автомобили эконом класса. У меня в руках микрофон. Следующий выступающий - херр Максимов. Херр - это по-немецки. Для остальных он мистер. Я говорю в микрофон по-английски:
- Энд Айм хэппи ту презент ю миста Максимофф!
И по-немецки:
- Либе дамен унд херрен, херр Максимов!
И по-русски:
- Дамы и господа, прошу поприветствовать господина Максимова.
Все хлопают, и мистер Максимов поднимается на сцену. Он начинает говорить и может говорить очень долго. Мистер Максимов рассказывает, что теперь автомобили оснащены новым стартовым пакетом. Это позволило увеличить стоимость исходного продукта, а за счет этого и оборот компании. Мистер Максимов объясняет, что пользователям неинтересно видеть на сайте стандартные футажи, они хотели бы посмотреть на конкретный автомобиль, именно того цвета и в той комплектации, как они задумали купить. Поэтому деньги, полученные за счет стартового пакета, стоит потратить на эти фотографии. Создать новый раздел с фотографиями на сайте. И восстановить баланс. Теперь понятно, зачем был придуман стартовый пакет. Чтобы на сайте были красивые фотографии, и человек сразу мог видеть фото машины, которую он покупает. Со стартовым пакетом.
Мне главное не пропустить момент, когда мистер Максимов закончит говорить, и объявить в микрофон.
-Мистер Максимов, сенк ю фо зе презентейшн.
И по-немецки:
- Либэ херр Максимов, данке фюр ире презентатион.
И то же самое по-русски.
За все это мне заплатили 650 евро. Как только приеду из Европы - сразу же перечислю их в банк. Я должен уже пяти банкам. Когда мне не хватает денег, чтобы расплатиться с очередным банком, я просто обращаюсь в следующий. Банков очень много, не думаю, что когда-нибудь они закончатся. Когда есть работа, я сразу же отдаю деньги банкам. Если что, потом можно взять у них обратно. Мне это кажется справедливым.
Время тянется медленно. Я уже не в силах уследить за мыслью херра Максимова. К счастью, у меня есть небольшой темно-красный ножик с серебристым крестом. Я достаю его из внутреннего кармана костюма, раскрываю лезвие и кладу себе на голову, прямо на макушку. Чувство точно такое же, как будто бы я просто причесываюсь. Делаю прямой пробор. Ничего особенного.
Я с силой нажимаю на ножик обеими руками и медленно веду вниз. Провожу по голове, затем по лбу, чувствуя, как лопается кожа, по носу, ровно по центру. Кончик носа разваливается пополам, кровь с макушки струится по волосам и капает с ушей. Мне просто хочется подурачиться, я нажимаю на нож сильнее, он рассекает верхнюю губу, срежещет по зубам, затем нижнюю, которая с готовностью разбегается, как будто бы эти две половинки насильно держали вместе, заставляли говорить всякую чушь, улыбаться, вытирали их салфеткой, но, увы, у каждой уже давно был свой путь, и вот, их освободили, и они радостно устремились в разные стороны, одна влево, другая вправо. Провожу по подбородку, он у меня и так раздвоенный, с ямочкой посередине. А теперь это расселина, пропасть, гранд-каньон на моем лице. Еще чуть ниже, но стоп! Дальше резать нельзя, я могу повредить горло и умереть. Кровь уже льется рекой, я роняю ножик и пытаюсь нащупать края раны на голове. Вот и они. Пытаюсь чуть приподнять кожу, но ничего не выходит. Снова нужен нож! Наклоняюсь, чтобы его поднять, и тут очкастая докладчица с последнего ряда, кажется фрау Рябинина, оборачивается и начинает истошно визжать. Многоголовая синекостюмная гидра вмиг забывает о докладчике и, вытаращив глаза, смотрит на меня. Кто-то привстает с места, то ли чтобы лучше видеть, то ли чтобы помочь. Один человек достает телефон и начинает меня снимать. Очень, впрочем, неуверенно, как будто чувствует, что делает что-то нехорошее. Не будем осуждать его. Люди - они такие. Я сделал надрез под волосами на макушке и просунул руки под скальп. Качнувшись пару раз и посчитав про себя: раз, два, три, резко дергаю кожу в стороны и сдираю ее с головы и с лица и, частично, с шеи.
Зал начинает сдержанно апплодировать. Учитывая, что со мной только что произошло, могли бы хлопать и поактивнее.
Тут я открываю глаза, и понимаю, что мистер Максимофф уже закончил свой рассказ и спустился со сцены. Я упустил нужный момент, но все равно говорю в микрофон:
-Мистер Максимов, сенк ю фо зе презентейшн. - Либэ херр Максимов, данке фюр ире презентатион.
Затихшие, было, аплодисменты возобновляются.
А я произношу:
- Энд Айм хэппи ту презент ю мистер Согбинов!
Он именно СоГбинов. Не Собинов, не Собгинов, не Согинов, не Соболев, не Собунов, не Сопунов, не... Я 1000 раз перечитал эту фамилию, и я не ошибаюсь. Бинго!
Мистер Согбинов решил пофантазировать. Он рассказывает про будущее. Про будущее автомобильной промышленности. Наступит день, когда навигатор будет проецировать изображение прямо на лобовое стекло. Туда же он будет отображать рекламу магазинов, акции ресторанов, подсказывать, где состоится отличный джазовый концерт. Потом вообще все пересядут на автомобили без бензина, на электричестве. Их можно будет заряжать от розетки. От специальной розетки, которая будет на парковке каждого торгового центра. И когда человек придет в торговый центр, он сможет послать свой автомобиль на парковку, а сам отправится за покупками. Автомобиль найдет розетку и зарядится, а потом вернется и увезет хозяина.
Все это кажется слишком удобным, чтобы быть правдой. На лицах слушателей я вижу недоверие. Тогда мистер Согбинов понижает голос и меняет тему:
- Как Вы, наверное, знаете, мы находимся в стране, в которой легализована проституция. Здесь это вполне законный бизнес, с которого платятся большие налоги. Проститутки регулярно проходят медицинскую комиссию, и существуют огромные многоквартирные дома, где в коридорах стоят девушки и предлагают свои услуги. С которых они честно заплатят процент государству.
В зале ропот и оживление. Видно, что мало кто верит Согбинову. Он уже подорвал доверие рассказом про автомобили, которые сами путешествуют и заправляются. Что же он расскажет дальше? Что скоро автомобили начнут влюбляться и вместе проводить отпуск? Тогда Согбинов подмигивает и говорит:
- У меня есть сюрприз для всех гостей форума! Наша компания организовала экскурсию в один из таких домов!
Поднимается гомон, публика подрывается со своих мест, как школота, давно ждущая перемены. В лобби образуется веселая толкучка, народ натягивает плащи и возбужденно переговаривается. У вращающихся дверей уже дежурят несколько автобусов, мы грузимся, деликатно пропуская вперед дам, затем рулим по тесным европейским улочкам. И вот мы у цели. Херр Согбинов, видимо, будет играть роль экскурсовода, он машет светло-бежевым рукавом и заявляет, что, для пущего эффекта, стоит подняться на лифте на самый верхний этаж, а потом уже постепенно спускаться по лестнице. Лифты перегружены, участников конференции немало. Наконец настает и мой черед, мелькают цифры, и вот я оказываюсь в коридоре, подсвеченном неоном.  Довольно громко играет музыка, жесткое техно. Мы бредем по коридору, глазея по сторонам. Двери квартир открыты, в проемах стоят барышни всех сортов и расцветок. У одной, блондинки, грудь, наверное, пятого размера. Другая, брюнетка, сексапильно красит губы, облизывается и развратно подмигивает. Азиатка достала пудреницу и скрученной купюрой ловко занюхивает оттуда дорожку кокаина. Негритоска, одетая в какой-то сумасшедший латекс, машет розовеньким фаллоимитатором. У всех длиннющие ногти и наклеенные ресницы. Мы чувствуем себя школьниками в музее, ржём и отпускаем дебильные шуточки.
Затем переходим ниже этажом. Здесь уже всё похоже на коридор общаги в провиницальном городке. Девки одеты в мятые юбки и бесформенные платья. Никакой тебе музыки и подсветки, просто лампочки в зарешеченном плафоне. Вот одна прошла по коридору с электрочайником, громко крича что-то товарке, видимо, на румынском. Половина залипает в телефонах, никакого интереса и уважения к клиентам.
Мы спускаемся еще ниже. Здесь девушки вообще выглядят очень странно. Они одеты в какие-то льняные робы, бледны, на их лицах нет косметики. Как зомби из сериала про апокалипсис. У многих синяки под глазами, никто не улыбается, одна вообще сидит на полу без движения, уставившись в стену. Двери в их комнаты обшарпаны и явно требуют ремонта. Обстановка, которую можно увидеть в проём убога, кое-где матрасы постелены прямо на пол.
Мы отважно спускаемся еще на этаж. Здесь в кирпичную стену воткнут факел, сделанный из ручки от швабры. Он коптит и еле освещает проход. Мои коллеги притихли и крадутся по коридору.
Двери в комнаты здесь забраны толстыми ржавыми решетками. Женщины, которые нас встречают, просто ужасны. Землистого цвета лица, во рту редкие гнилые зубы, грязные волосы свалялись в сосульки. Они задирают свои лохмотья и трутся об прутья гениталиями. Слюна и слизь капают на солому, постеленную на полу. Когда мы проходим мимо, они начинают грызть и трясти железо, затем вдруг все разом звонко аплодируют. Здесь, в подвале, это кажется диким.
Я открываю глаза и вижу: я упустил и мистера Согбинова, он уже давно на своем месте, а следующий выступающий в нетерпении крутит головой, не понимая, почему же его не приглашают на сцену. Пусть и с опозданием, но я благодарю херра Согбинова и приглашаю мистера Спасского.
Мистер Спасский знает многое об интернет-продажах. Он - собственник бизнеса. Он вложил десятки миллионов рублей в то, чтобы наладить интернет-продажи. По выражению его лица видно, что те не оправдали его надежд. Он с раздражением и горечью рассказывает, что люди пока не готовы покупать автомобили через интернет. Ботинки, наушники, компьютеры, халаты, вибраторы, занавески для душа, кружки с дурацкими картинками, пылесосы, костюмы единорогов, но только не автомобили. ПОКА не готовы. Но у мистера Спасского уже нет ни времени ни денег, чтобы ждать. Он и так уже не молод.
Я тихонько откладываю в сторону микрофон, встаю на четвереньки и крадусь вдоль рядов слева. Меня почти никто не видит, мягкое покрытие заглушает шаги. Я двигаюсь практически бесшумно. Некоторые начинают хихикать, тыкают пальцами в мою сторону. Опять достают телефоны и снимают, но таких кадров как со скальпом им, конечно, уже не видать. Я осторожен, ползу медленно и осмотрительно.
И вот, я добрался до первого ряда, выглядываю. В зале уже стоит вполне ощутимый гул, а херр Спасский говорит все громче, не понимая, что происходит. Расслабившись на миг, глубоко вздохнув и снова досчитав до трех, я выскакиваю на четвереньках из-за крайнего ряда и устремляюсь к херру Спасскому, оглушительно гавкая. Тот от неожиданности со стуком роняет микрофон. Он растерян, обескуражен, ему и так нелегко пришлось с его интернет-продажами, а тут такое! А вот слушатели в восторге. Его выступление давно всем осточертело, как и вся эта конференция. Десятки камер-телефонов направлены на меня, зрители улыбаются. Раскланяйся я, они бы точно зааплодировали.
Но я просто встаю, отряхиваю колени и, под возмущенно-восторженное шушуканье, выхожу из конференц-зала. Охраны, к счастью, не видно.
На этот раз я не сплю.
Поднимаюсь на лифте в номер. 650 евро лежат в конверте на столе. Беру только паспорт и деньги. Кладу во внутренний карман, надеваю пальто, быстро спускаюсь и сажусь в такси. Я еду в аэропорт. Здесь всё так быстро и так медленно. Люди, перекрикиваясь, спешат вытащить свои чемоданы из багажников. Другие томятся в очереди, не отрывая взора от мобильников. Мой телефон постоянно вибрирует в кармане. Медленно бреду вдоль череды касс разных авиакомпаний. Долго смотрю на расписание и, после небольшого торга, беру билет в Хельсинки. Да, за наличные. Долго стою в очереди, прохожу досмотр. Выпиваю нефильтрованное пиво в баре. Сажусь в самолет, лечу. В Хельсинки довольно большой аэропорт, но очень немноголюдно. Белокурая девочка играет с плюшевым тигренком. Африканец с косичками в больших наушниках качает головой и шевелит губами в такт музыке.
Я беру билет в Лиссабон. Вылет уже через 2 часа. Место без багажа. В Лиссабоне я пару часов дремлю в кресле недалеко от сувенирного магазина.
Мне снится конференция. Там, кажется, ничего не изменилось. На сцене докладчик в темно-синем пиджаке и голубой рубашке. Но нет. В зале сидят звери. Шимпанзе, собаки хаски, игуаны, еноты – все расселись по стульям и зачарованно следят за голубой машинкой на экране. Я просыпаюсь.
Мелированный азиат неловко ворочает доской для серфинга. Девушка в туфлях на пробковой подошве вытирает слюни мопсу. Я хотел бы полететь в Лондон, но у меня нет визы. Ничего, я полечу в Прагу. Затем в Осло. В Ригу. В Будапешт.
Телефон коротко вибрирует в кармане и испускает дух. Я достаю его и выбрасываю в урну. Пью кофе и ем бейгл, сидя на высоком стуле. Беру билет до Рима. Наличные заканчиваются, но я одалживаю у банка. Покупаю билет до Гамбурга. Сижу и смотрю на самолеты на взлетной полосе, на чемоданы на колесиках, на уборщика, толкающего перед собой мудреную конструкцию с ведрами и швабрами. Дама с Луи Виттоном морщится и отсаживается от меня, я понимаю, что прошло уже несколько дней и нужно принять душ. Симпатичный женский голос делает объявление на трех языках. Я снова засыпаю.
Вена, 2019