Глава сорок третья

ФЕВРАЛЯ, 8-ГО ДНЯ 1917 ГОДА

ИЗ ДНЕВНИКА ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II:

8-го февраля. Среда
Весь день была метель, и поезда всюду задерживались. Принял четырех представляющихся. Завтракала графиня Воронцова. Посидел у Алексея и погулял. В 6 ч. принял Добровольского. Занимался. Обедал Дмитрий Шер.[еметьв] (деж.).

О ЧЕМ ПИСАЛИ ГАЗЕТЫ 8-ГО ФЕВРАЛЯ 1917 ГОДА.

«ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ ВЕСТНИК»:

«ВОЙНА.

ОТ ШТАБА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО.

З а п а д  н ы й  ф р о н т.
Противник густыми цепями силой около батальона повел наступление на участок нашей позиции в районе Славентин (к северо-западу от Подгайцы). Встреченный нашим сосредоточенным огнем, был принужден вернуться в свои окопы.
На румынском и кавказском фронтах перестрелка и поиски разведчиков.

Ч е р н о е  м о р е.
Нашей подводной лодкой у Босфора потоплен один небольшой пароход и восемь парусных шхун.

Д е й с т в и я  л е т ч и к о в.
5 и 6 февраля в районе Сморгони наши летчики имели: ряд успешных для нас воздушных столкновений с неприятельскими аэропланами, причем один из наших самолетов, управляемый прапорщиком Тамсоном выдержал бой с двумя германскими аппаратами и заставил обоих удалиться в свое расположение.

ТЕЛЕГРАММЫ

Ф р а н ц у з с к и й  ф р о н т.
ГАВР, 6-го (19-го) февраля. Бельгийское официальное сообщение:
«На Бельгийском фронте не произошло ничего существенного».
ЛОНДОН, 6-го (19-го) февраля. Официальное вечернее сообщение британской главной квартиры во Франции от 6-го февраля:
«Сегодня утром мы произвели к югу от Сушэ увенчавшееся успехом внезапное нападение. Мы взорвали минную галерею и разрушили несколько занятых неприятелем убежищ. При этом мы захватили несколько человек пленных.
Более не произошло ничего крупного. Артиллерия обеих сторон проявляла обычную деятельность».
ПАРИЖ, 6-го (19-го) февраля. Официальное сообщение от 6-го февраля 1 часа дня:
«В районе Бургаупт-Ле-Го деятельность патрулей. В ночь с 4-го на 5-е февраля германский цеппелин летал над французским побережьем между Падекалэ и окрестностями Булоня и сбросил несколько бомб, не причинивших никакого вреда».    
ПАРИЖ. 7-го (20-го) февраля. Официальное сообщение от 12 час. дня 7-го февраля:
«Между Уазой и Эном в участке Авокура довольно оживленная деятельность артиллерии.
К северу от Флирэ и к западу от Ватервилье мы успешно произвели внезапные нападения на неприятельские окопы, при чем захватили пленных.
На остальном протяжении фронта ночь прошла спокойно».
ПАРИЖ, 7-го (20-го) февраля. Официальное сообщение от 6-го февраля, 11 час. вечера:
«Довольно сильная артиллерийская перестрелка наблюдалась на участках Авокур, высоты Пуавр и Безонво. Наши батареи успешно обстреляли разрушительным огнем германские оборонительные сооружения к северу от Данлу.
В Эльзасе во время нападения на линии противника у Беренкопф, к северу от Мюнстера, нам удалось захватить с десяток пленных.
На остальном протяжении фронта происходила с перерывами артиллерийская перестрелка».

И т а л ь я н с к и й  ф р о н т.
РИМ, 6-го (19-го) февраля. Официальное сообщение итальянской главной квартиры от 6-го февраля:
«На всем протяжении фронта происходят обычные артиллерийские бои и незначительные столкновения между разведочными отрядами, во время которых нами взято некоторое число пленных».

Т у р е ц к и й  ф р о н т.
ЛОНДОН, 6-го (19-го) февраля. Официальное сообщение о военных действиях в Месопотамии:
«Днем 4-го февраля на левом берегу Тигра мы штурмовали позицию у Саннайата и овладела двумя линиями укреплений, одной на протяжении 350, а другой на протяжении 540 ярдов. Час спустя, мы отразили сильную контратаку.
Произведенная неприятелем полчаса спустя, вторая сильная атака отчасти имела успех и заставила наш правый фланг отойти к прежней линии.
После этого наш левый фланг также был отодвинут под защиту заградительного огня артиллерии.
Мы вновь продвинулись в западной части излучины реки Шумерана, к югу от Тигра».

«НОВОЕ ВРЕМЯ»:

«С о б ы т и я  д н я.

Противник, наступавший на участок нашей позиции в районе Славентин, встреченный нашим огнем, был принужден вернуться в свои окопы.
В Черном море нашей подводной лодкой потоплен небольшой пароход и 8 парусных шхун.
В районе Сморгони наши летчики имели ряд успешных для нас воздушных столкновений с неприятелем.
Британские войска на левом берегу Тигра штурмовали позицию у Санайата и овладели двумя линиями укреплений. Вследствие частичного успеха контр-атаки противника британский фронт был несколько подвинут назад.
Бельгийский министр Вандервельде в сопровождении делегата бельгийских рабочих Фолькарта прибыл в Милан.
Комиссия по морским делам французской палаты депутатов приняла установление премии в 500 тысяч франков за каждую, захваченную или потопленную подводную лодку.
Канцлер казначейства сообщил в английской палате общий о выдающемся успехе английского военного займа, достигшего 700 миллионов фунтов стерлингов.
В Риме образовался комитет по вопросу о независимости Чехо-Словаков.
В Париже основан франко-голландский комитет для укрепления экономических сношений между Францией и Голландией.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ БЫВШЕГО НАЧАЛЬНИКА ОХРАНЫ ЦАРСКОЙ СЕМЬИ А.И. СПИРИДОВИЧА:

Все члены группы, кроме Крымова, были в те дни в Петрограде. Терещенко приехал из Киева, где он был в близких отношениях с состоявшим при Императрице Марии Федоровне, князем Долгоруким.
Там, в Киеве, друзья приятно проводили время в гостинице Континенталь, говорили о текущих событиях. Терещенко отвел в сторону князя Долгорукого и сообщил ему, что он уезжает в Петроград, где от Государя потребуют отречения. Государыню заключат в монастырь. Что в заговоре участвуют офицеры Собственного полка и Конвоя Его Величества, называл фамилии и назвал даже одного полковника. Переворот назначался на 8 февраля. На вопрос кн. Долгорукого, а что же будут делать, если Его Величество не согласится на отречение, Терещенко ответил, что тогда Государя устранят... Терещенко уехал.
На утро князь Долгорукий рассказал всё слышанное состоявшему при Императрице князю Шервашидзе. Вызвали помощника начальника Дворцовой полиции подполковника Шепеля и рассказали ему. Шепель отнесся к сообщенному, как к очередной сплетне, не придал делу серьёзного значения и оно заглохло. До сведения Дворцового коменданта ни со стороны свиты вдовствующей Императрицы, ни со стороны Дворцовой полиции об этом случае ничего доведено не было.
Между тем, вернувшийся в Киев из Петрограда, Терещенко опять рассказал кн. Долгорукому, что план не удалось осуществить. Один из участников, якобы, выдал всё предприятие.
Последнее неверно. План не был выдан. Дворцовому коменданту он остался неизвестен до самой революции. Правда в том, что Гучков не нашел среди офицеров людей, соглашавшихся идти на цареубийство. Не нашел Гучков тогда и вообще сочувствия среди общественников насильственному перевороту. На предложения некоторым принять участие в таком заговоре, получались отказы. В числе отказавшихся был и член Гос. Думы Шульгин. (о Шульгине - на нашей стр., ldn-knigi)
Гучков изменил и отложил временно план. Он решил организовать остановку царского поезда во время следования его между Царским Селом и Могилевым, потребовать отречения, а если придется, прибегнуть и к насилию. Выполнение нового плана было назначено на половину марта. К этому времени был вызван с Румынского фронта генерал Крымов.
О таком последнем, окончательном плане нападения на Государя главный начальник охраны Его Величества, Дворцовый комендант Воейков осведомлен не был и знал ли о нем Протопопов и его политическая полиция - неизвестно. Полагаю, что они этого плана не знали.


ИЗ ДНЕВНИКА ФРАНЦУЗСКОГО ПОСЛА М. ПАЛЕОЛОГА:

Среда, 21 [8] февраля 1917 года

После бесконечной серии завтраков, обедов, приемов в посольстве, в Министерстве финансов, в русско-французской Торговой палате, в квартире председателя Совета министров, в городской думе, у великой княгини Марии Павловны, в Яхт-клубе и т.д. иностранные делегаты отправляются, наконец, обратно на Запад... через арктический Ледовитый океан.
Результат этой конференции, вокруг которой было одновременно столько таинственности и столько шума, скудный. Обменялись мнениями о блокаде Греции, о недостаточности японской помощи, о вероятной ценности американского вмешательства, о критическом положении Румынии, о необходимости более тесного и более действенного соглашения между союзниками; измерили огромные потребности русской армии в области материальной и договорились по возможности удовлетворить их. Вот и все.
Когда Думерг и генерал Кастельно пришли проститься со мной, я дал им поручение.
— Благоволите передать от моего имени президенту Республики и председателю Совета министров, что вы меня оставляете в большой тревоге. В России готовится революционный кризис, он чуть было не разразился пять недель тому назад, он только отложен. С каждым днем русский народ все больше утрачивает интерес к войне, и анархистский дух распространяется во всех классах, даже в армии. Приблизительно в конце октября в Петрограде произошел очень показательный инцидент, о котором я осведомил г-на Бриана. На Выборгской стороне вспыхнула стачка, и полиция была сильно потрепана рабочими; вызвали два пехотных полка, расквартированных по соседству. Эти два полка стреляли в полицию. Пришлось поспешно вызвать казаков, чтобы образумить мятежников. Следовательно, в случае восстания нельзя рассчитывать на армию... Мой вывод, что время больше не работает на нас, по крайней мере в России, что мы должны уже теперь предвидеть банкротство нашей союзницы и сделать из этого все необходимые выводы.
— Я не менее вас пессимистичен, — отвечает мне Думерг, — я не только передам все ваши слова президенту Республики и г-ну Бриану, но я их подтвержу.