Зарисовки в метро 11

Зарисовки в метро (11)

Всё-таки политическая повестка — совсем не моя стихия.
Переживаю, сочувствую, негодую — но душа моя просит иного.
 Ей куда ближе диалоги о прекрасном, те самые ежедневные зарисовки, что дарит нам жизнь.

Сегодня мой пытливый взгляд остановился на очаровательной незнакомке в вагоне метро.
Она сидела напротив, вся погружённая в себя.

Была одета скромно, но с безупречным вкусом: элегантное пальто-пиджак мягкого карамельного оттенка, тёмно-синий берет и сапожки из тонкой кожи, отливавшие матовым блеском.
 Я наблюдал осторожно, украдкой.
 И когда она поворачивала голову, в профиле проступала милая, хрупкая горбинка на носу, отчего весь её облик становился удивительно одухотворённым, почти что ахматовским.

В её руках была книга.
Я присмотрелся — и сердце моё дрогнуло от неожиданной радости.
 Это был сборник стихов Сюлли-Прюдома. Первого нобелевского лауреата по литературе, поэта, которого ныне незаслуженно забыли.
 А ведь судьба его была полна и драматизма, и величия.
Участник франко-прусской войны, он отчаянно сражался и подорвал здоровье — настолько, что даже на вручение Нобелевской премии не смог приехать лично.
Говорят, в юности он без памяти влюбился в свою кузину, был отвергнут и до конца дней остался одинок.

Возможно, именно тогда, отчаянно страдая, он и написал свои пронзительные строки — словно бы предвидя нашу сегодняшнюю встречу в подземке:

«Разбитая ваза»

Тот сосуд, где цветок ты берегла душистый,
Ударом веера толкнув,разбила ты;
Зазубрина едва заметная на нём
Осталась...Но прошло с тех пор не много дней,
Твоя небрежность была позабыта soon,
Но вазе уж грозит нежданная беда!
Цветок завял в ней;влага уж ушла...
Не трогай её:она разбита.

Так и моё сердечко было ранено
Рукой любимой,нежною рукой —
И с той поры на нём,как от обиды злой,
Шрам неизгладимый остался.
Оно,как прежде, бьётся и живёт,
И скрыто от людей его мученье,
Но рана глубока и крепнет с каждым днём...
Не трогай его:оно разбито.