Связать несвязуемое

" Ангелы здесь больше не живут. Ангелы..."

Паладин шагал по безмятежности. Сбросив доспехи и уронив где-то позади тяжелый меч, пропитанный кровью врагов - адских отродий, заключенных в человеческие тела. Даже падая в грязь, меч сверкал неестественной холодной чистотой.

- Абсолютно все мечтают встретить на своем пути ангела. Вот он я, только бескрылый, всунутый в тело обычного мужика. Вот мои руки, способные творить добро и нести свет. - Остановившись, Рыцарь Света уставился на большие мозолистые ладони. Ни пойми, откуда, на них упала капля. Чего? Неужели дождь? Нет. Предрассветное небо ясное, ни облачка, лишь огромная луна старается дорасти до солнца, вымучивая из себя серебро вместо золота. Осознание накрыло так внезапно: я и есть луна, жалкая копия ангела; бездушный манекен по сравнению с небожителями.

Запрокинув голову, мужчина прохрипел в бездонность:
- За что ты со мной так, Отче? - в ушах защекотало. Капли мерзко ползли по щекам, напоминая о слабости.

Она была огнем, необузданным, ярким, кусающим. Ангельская внешность сначала ввела его в заблуждение. Эти глаза цвета майской зелени, эти губы, налитые, словно поспевшие вишни, это тело... способное дарить наслаждение ему и только ему. Он присвоил ее с первого взгляда, а украл после первого прикосновения. Они любили друг друга каждую ночь, пока не наступило это полнолуние.

Рыцарь Света почувствовал ее Тьму. Огорошенный, он бросился прочь, желая вырваться из страшного сна, но с каждым шагом понимал - от нее не уйдешь. Уже сейчас разлука казалась невыносимой. Ведьмы не умеют любить в полсилы, отдаются этому чувству полностью, а в полнолуние, если избранник любит точно так же, происходит слияние душ. Он чувствовал это, ее еле заметное присутствие внутри себя. И с каждым шагом, с каждым волевым решением уйти прочь, будто огромный крюк выворачивал его внутренности.

Он любил. Безоглядно, безумно, бездумно.

Она шла по его следам, роняя горькие слезы. Мать-Тьма питала свое дитя, как могла, защищая от боли. Он любил, но отталкивал, отказывался от нее, обрекая на вечные мучения. Именно так из светлых огненных мотыльков рождаются черные тени, оставляющие за собой грязный налет сажи. Но она боролась и шла, превознемогая боль, надеясь на спасение. Иногда она чувствовала его и не могла напиться этими глотками веры в то, что у них все получится.

Она подняла его меч и тащила, зная, как он был ему дорог. Руки обжигало светом, но ведьма брала силы от земли и залечивала ожоги вновь и вновь.

Его широкая спина содрагалась от рыданий. Она прикоснулась к ней маленькой ладошкой. Теплые волны пошли вдоль позвоночника, согревая и успокаивая. Обернувшись, он увидел ее хрупкую фигурку, таящую в себе невиданную силу. И эта сила нужна была ему. Окровавленные пальцы ведьмы передали меч, будто возвращая паладину ту, отданную, часть.

Нет! Он еще не знал, как поступит с рассветом, но четко понимал, что не хочет возвращения этой части, ведь, получается, часть ее ему тоже нужно вырвать из себя? Лучше умереть.

Каждый мечтает об ангеле, но никто не может постоянно терпеть его свет. Ангелы излучают любовь, стараясь укутать ею всех нуждающихся. А человек эгоистичен по природе, он не различает оттенки любви и ревнует, желая присвоить ангела, подозревая в привязанности к другим. Ангел же, чувствуя, как больно тому, кого он любит, от его природы, чахнет и прячется все глубже в свое человеческое тело, боясь привязываться вновь.

А эта ведьма приняла его суть. Она просто любила. Иногда ей было больно, но эта боль граничила с наслаждением. Этот бешеный коктейль чувств дарил ей до этого неизвестные впечатления, будил ее природу, питал чем-то неведомым. Как можно было ее потерять?

Рассвет смущенно подсматривал за переплетенными телами влюбленных. Небо не разразилось грозой, оскорбленное происходящим. Тьма довольно улыбалась Свету, попивая коктейль предложенных им эмоций. А на земле зарождалась новая жизнь, связующая в узел две противоположности.