Белые ночи

Ф.М. ДОСТОЕВСКИЙ (не без участия А.Пушкина и Дж.Россини).

Почти фантастическая история для театра Людей и Кукол


ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Люди:
МЕЧТАТЕЛЬ
НАСТЕНЬКА
ЖИЛЕЦ
МАТРЕНА (в 13 картине)
 
Куклы:
МАТРЕНА
СТАРИЧОК В ШЛЯПЕ
ГОСПОДИН ПОЧТЕННОЙ НАРУЖНОСТИ
ДАМА
СОБАЧКА
МЕЧТАТЕЛЬ (во время прогулки за городом)
БАБУШКА НАСТЕНЬКИ
 
Петербург:
ПЕРВЫЙ ДОМ
ВТОРОЙ ДОМ
ТРЕТИЙ ДОМ
ЧЕТВЕРТЫЙ ДОМ
ЛЕВ
МЕДНЫЙ ВСАДНИК
 
Голоса:
ПЕРСОНАЖИ ОПЕРЫ «СЕВИЛЬСКИЙ ЦИРЮЛЬНИК»

Примечание: использовать необходимо запись оперы «Севильский цирюльник» 1953 года с участием И.Козловского.

 
ПРОЛОГ

Звучит увертюра из оперы «Севильский цирюльник». На сцене смутно проступают  очертания панорамы города. На первом плане – скамейка, вокруг которой будут строиться все диалоги МЕЧТАТЕЛЯ с НАСТЕНЬКОЙ.

Мы слышим первую сцену оперы, и под ее звуки на сцену выходят актеры, занятые в спектакле, и садятся на скамейку лицом к публике.

 
Фиорелло:
Тише, без говора, и всей толпой,
живо сюда, следом за мной, следом за мной.

Музыканты:
Тише, без говора, без болтовни.

Фиорелло:
Кончен наш путь!

Музыканты:
Кончен наш путь.

Фиорелло:
Тише!

Музыканты:
Тише!

Фиорелло и музыканты:
Кончен наш путь.

Фиорелло:
Во мраке тонет
спящий квартал,
и никого нет,
кто б помешал.

Граф:
Фиорелло... Ол-ла!

Фиорелло:
Я здесь, сеньор.

Граф:
А где ж музыканты?

Фиорелло:
Вот весь оркестр.

Актеры встают

Граф:
Пусть разместятся они,
только потише,
пьяно, пьяниссимо,
без болтовни, без болтовни.

Музыканты:
Тише, без говора, без болтовни!
Без болтовни, без болтовни!
 
 
1 АКТЕР: Есть что-то неизъяснимо трогательное в нашей Петербургской природе, когда она, с наступлением весны, вдруг выкажет всю мощь свою, все дарованные ей небом силы, упестрится цветами…

2 АКТЕР: Как-то невольно напоминает она мне ту девушку, чахлую и хворую, на которую вы смотрите иногда с сожалением, иногда с какой-то сострадательной любовью, иногда же просто не замечаете ее, но которая вдруг, на один миг, как-то нечаянно сделается неизъяснимо, чудно прекрасною, а вы, пораженный, невольно спрашиваете себя: какая сила заставила блистать таким огнем эти грустные, задумчивые глаза, что так внезапно вызвало жизнь и красоту на лицо бедной девушки? Вы смотрите кругом, вы кого-то ищете, вы догадываетесь…

3 АКТЕР: Но миг проходит и, может быть, назавтра же вы встретите опять тот же задумчивый и рассеянный взгляд, как и прежде, то же бледное лицо, ту же покорность и робость в движениях и даже раскаяние, даже следы какой-то мертвящей тоски и досады за минутное увлечение…

4 АКТЕР: И жаль вам, что так скоро, так безвозвратно завяла мгновенная красота, что так обманчиво и напрасно блеснула она перед вами, - жаль оттого, что даже полюбить ее вам не было времени…


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

КАРТИНА ПЕРВАЯ.

На сцене высвечивается Петербург. Это настоящий Петербург. В нем есть все: и набережная, и великолепные дворцы итальянской архитектуры, и уродливые дома, в которых сдаются углы, переулки, проспекты – все. Вот, только, если приглядеться, очертания домов в этом странном городе напоминают то стул, то комод, а парапет набережной вполне мог бы сойти за подоконник в небольшой меблированной комнате. Сходство Петербурга с квартирой завершают настенные часы с боем, висящие над оконным проемом канала. На стене, слева от Петербурга, висит почтовый ящик. Кажется, что город вымер. Но вдруг, в гулкой тишине переулков, раздаются шаги. Это СТАРИЧОК В ШЛЯПЕ. Он почти испуганно озирается по сторонам, пораженный тишиной, наполнившей город. С другой стороны опустевшего Петербурга появляется молодой человек, который в нашей истории будет именоваться МЕЧТАТЕЛЬ. Он встревожен не меньше Старичка. Напрасно он, нагибаясь, заглядывает в пустые неосвещенные окна – во всем городе нет ни малейшего признака жизни… Но вот они заметили друг друга! Какая радость! Живая душа! Они даже чуть было не поклонились друг другу, и уже даже было взялись за шляпы, да, благо, вовремя спохватились и опустили руки… Но Старичок ушел, и Мечтатель опять остался один в пустом городе. Охваченный ему самому непонятным беспокойством, Мечтатель начинает поправлять дома, которые, по его мнению, стоят не совсем так. Но это ничуть не помогает. Ни в одном окне не зажегся свет, ни чей голос не раздался.

МЕЧТАТЕЛЬ: Матрена! Матрена!

Появляется Матрена. Это небольшая, бодрая, еще молодая старуха. Она вечно занята хозяйством. Вот и сейчас она подметает пустые улицы Петербурга.

МЕЧТАТЕЛЬ: Матрена! Надо признать, что паутину ты разводишь с большим успехом! Должен сделать тебе отеческий выговор; и за паутину и вообще за неряшество! Ведь ты же знаешь, что коль у меня хоть один стул стоит не так, как вчера стоял, так я сам не свой!

МАТРЕНА: Да что это ты, касатик, браниться удумал?

МЕЧТАТЕЛЬ: Прости, Матрена. Я решительно не понимаю, что со мной делается. Мне вдруг показалось, что меня все покидают, и что все от меня отступаются.

МАТРЕНА: Да кто ж эти все, касатик? Вот уж восемь лет, как ты живешь в Петербурге, и почти ни одного знакомства не умел завести.

МЕЧТАТЕЛЬ: К чему ж мне знакомства? Мне и без того знаком весь Петербург!

Появляется бричка с ГОСПОДИНОМ ПОЧТЕННОЙ НАРУЖНОСТИ. Чуть позже появится воз, на котором восседает ДАМА с цветочным горшком в руках. Это одни из последних, случайно задержавшихся жителей Петербурга.

ГОСПОДИН ПОЧТЕННОЙ НАРУЖНОСТИ: Мы, господа, здесь только так, мимоходом, а вот через два часа мы уедем на дачу!

ДАМА: Эти цветы только так покупаются, то есть вовсе не для того, чтобы наслаждаться весной и цветами в душной городской квартире, а вот очень скоро все переедут на дачу и цветы с собой увезут!

Оба уезжают и скрываются где-то в области парапета.

МЕЧТАТЕЛЬ: Э! да ведь они от меня удирают на дачу! Петербург грозит обратиться в пустыню!.. А мне решительно некуда и незачем ехать на дачу!..

По Петербургу пробегает СОБАЧКА и исчезает вслед за ДАМОЙ и ГОСПОДИНОМ ПОЧТЕННОЙ НАРУЖНОСТИ. Это стало последней каплей. МЕЧТАТЕЛЬ не выдерживает.

МЕЧТАТЕЛЬ: Я готов уйти с каждым возом, с каждым господином почтенной наружности, нанимающим извозчика; но ни один, решительно никто не пригласил меня, словно я для них и правда чужой!

МАТРЕНА: Ой, касатик, ой!

Продолжая сметать Петербургскую пыль и покачивая головой, Матрена уходит. Какое-то время Мечтатель снова один, в полной растерянности. Но раздается собачий лай. В щель возле парапета высовывается голова СОБАЧКИ и снова исчезает. Мечтатель перелезает через подоконник парапета… Мечтатель – за городом…

Звучит серенада графа Альмавива. В ее сопровождении мы наблюдаем в проеме окна путешествие МЕЧТАТЕЛЯ за городом.

Скоро восток золотою
ярко заблещет зарёю,
что же, друг нежный, с тобою,
всё ты окована сном?..
Прочь отгони сна мечтанья,
выйди ко мне на свиданье!
Полон тоской ожиданья,
ах, здесь стою я под окном,
стою я под окном.
Зажгу ли хоть искру
в тебе я участья,
трону ль горячей,
горячей мольбой?
Ах, придёт ли мгновенье
восторга и счастья!
Придёт ли мгновенье
восторга и счастья!
Увижу ль тебя я,
тебя я, друг мой,
увижу ль я, увижу ль я,
ах, тебя, друг нежный мой!


КАРТИНА ВТОРАЯ.

Бьют часы. Уже поздно. Мечтатель возвращается в город. Изо всех его карманов, из-за воротника, из рукавов торчат цветы. Он ошеломлен и счастлив. Он поет! Вдруг на набережной у парапета он замечает девушку. Он делает движение по направлению к ней, но та испуганно отбегает.

Внезапно раздается стук копыт и появляется МЕДНЫЙ ВСАДНИК, который с явно недобрыми намерениями движется прямо на девушку. Мечтатель заслоняет ее и замахивается оказавшейся у него в руках палкой на непрошеного гостя.

МЕЧТАТЕЛЬ: Ужо тебе!

Тот, приняв во внимание неотразимый резон, скачет мимо и исчезает.


КАРТИНА ТРЕТЬЯ.

МЕЧТАТЕЛЬ: Дайте мне руку, и он не посмеет больше к нам приставать. Вот видите, зачем же вы тогда отогнали меня? Если б я был тут, ничего бы не случилось…

ДЕВУШКА: Но я вас не знала, я думала, что вы тоже…

МЕЧТАТЕЛЬ: А разве вы теперь меня знаете?

ДЕВУШКА: Немножко. Вот, например, отчего вы дрожите?

МЕЧТАТЕЛЬ: О, вы угадали с первого раза! Точно, я робок с женщинами, я в каком-то испуге теперь. Точно сон, а я даже и во сне не гадал, что когда-нибудь буду говорить хоть с какой-нибудь женщиной!

ДЕВУШКА: Как? Неужели?

МЕЧТАТЕЛЬ: Да, если рука моя дрожит, то это оттого, что никогда еще ее не обхватывала такая хорошенькая маленькая ручка, как ваша. Я совсем отвык от женщин; то есть я к ним и не привыкал никогда; я ведь один… Я даже не знаю, как говорить с ними. Вот и теперь не знаю – не сказал ли вам какой-нибудь глупости? Скажите мне прямо, предупреждаю вас, я не обидчив…

ДЕВУШКА: Нет, ничего, ничего; напротив. И если вы уж требуете, что б я была откровенна, так я вам скажу, что женщинам нравится такая робость; а если вы хотите знать больше, то и мне она тоже нравится, и я не отгоню вас от себя до самого дома.

МЕЧТАТЕЛЬ: Вы сделаете со мной, что я тотчас же перестану робеть, и тогда прощай все мои средства!..

ДЕВУШКА: Средства! какие средства, к чему? вот это уж дурно.

МЕЧТАТЕЛЬ: Виноват, не буду, у меня с языка сорвалось; но как же вы хотите, что б в такую минуту не было желания…

ДЕВУШКА: Понравиться, что ли?

МЕЧТАТЕЛЬ: Ну да; да будьте, ради Бога, будьте добры. Посудите, кто я! Ведь вот уж мне сколько лет, а я никого никогда не видал. Ну, как же я могу говорить ловко и кстати?.. Ну да все равно… Поверите ли, ни одной женщине, никогда, никогда! никакого знакомства! и только мечтаю каждый день. Ах, если б вы знали, сколько раз я был влюблен таким образом!

ДЕВУШКА: Но как же, в кого же?..

МЕЧТАТЕЛЬ: Да ни в кого, в идеал, в ту, которая приснится во сне, я создаю в мечтах целые романы. О, вы меня не знаете! Правда, нельзя же без того, я встречал двух-трех женщин, но какие они женщины? это все такие хозяйки, что… Но я вас насмешу. Несколько раз я думал заговорить, так, запросто, с какой-нибудь аристократкой на улице, разумеется, когда она одна; заговорить, конечно, робко, почтительно; сказать, что погибаю один, чтоб она не отгоняла меня; внушить ей, что даже в обязанностях женщины не отвергнуть робкой мольбы такого несчастного человека, как я. Что, наконец, и все, что я требую, состоит в том, чтоб сказать мне какие-нибудь два слова братские, с участием, не отогнать меня с первого шага, поверить мне на слово, выслушать, что я буду говорить, посмеяться надо мной, если угодно, обнадежить меня, сказать мне два слова, только два слова, потом пусть хоть мы с ней никогда не встречаемся!.. Но вы смеетесь… Впрочем, я для того и говорю…

ДЕВУШКА: Не досадуйте; я смеюсь тому, что вы сами себе враг, и если б вы только попробовали, то вам бы и удалось, хоть бы и на улице дело было, чем проще, тем лучше… Ни одна женщина, если только она не глупа или особенно не сердита на что-нибудь в эту минуту, не решилась бы отослать вас без этих двух слов, которых вы так робко вымаливаете… Впрочем, что я! Конечно, приняла бы вас за сумасшедшего. Сама-то я много знаю, как люди на свете живут!.. А почему вы узнали, что я такая женщина, с которой…ну, которую вы считали достойной…одним словом, не хозяйка, как вы называете. Почему вы решились подойти ко мне?

МЕЧТАТЕЛЬ: Почему?.. Но вы были одни, тот господин был слишком смел…

ДЕВУШКА: Нет, нет, еще прежде, там… Ведь вы хотели подойти ко мне?

МЕЧТАТЕЛЬ: Но я, право, не знаю, как отвечать… Вы…мне, может быть, показалось… Ну, простите меня, если я напомню: мне показалось, что вы плакали, и я… О, Боже мой! Ну, да неужели же я не мог потосковать об вас? Неужели же был грех почувствовать к вам сострадание?.. Извините, я сказал сострадание… Ну, да одним словом, неужели же я мог вас обидеть тем, что невольно вздумалось мне к вам подойти?..

ДЕВУШКА: Оставьте, довольно, не говорите… Я сама виновата, что заговорила об этом. Прощайте, благодарю вас…

МЕЧТАТЕЛЬ: Так неужели же, неужели мы больше никогда не увидимся?.. Неужели это так и останется?

ДЕВУШКА: Видите ли, вы хотели сначала только двух слов, а теперь… Но, впрочем, я вам ничего не скажу… Может быть, встретимся…

МЕЧТАТЕЛЬ: Я приду сюда завтра!.. Простите меня, я уже требую…

ДЕВУШКА: Да, вы нетерпеливы…вы почти требуете…

МЕЧТАТЕЛЬ: Простите, если я вам скажу опять что-нибудь такое… Но вот что: я не могу не прийти сюда завтра. Я мечтатель. Я промечтаю об вас целую ночь, целую неделю, весь год. Я непременно приду сюда завтра именно в этот час, и буду счастлив, припоминая вчерашнее.

ДЕВУШКА: Хорошо, я, пожалуй, приду сюда завтра. Вижу, что я уже не могу вам запретить… Не подумайте, чтоб я вам назначала свидание; мне нужно быть здесь для себя. Это будет ничего, если и вы придете: во-первых, могут быть опять неприятности, как сегодня, но это в сторону… Не подумайте, что я так легко назначаю свидания… Я бы и не назначила, если б… Но пусть это будет моя тайна! Только вперед уговор…

МЕЧТАТЕЛЬ: Уговор! говорите, скажите, скажите все заранее; я на все согласен, на все готов; я отвечаю за себя – буду послушен, почтителен…вы меня знаете…

ДЕВУШКА: Именно оттого, что знаю вас, и пригласила вас завтра. Но смотрите, приходите с условием, во-первых, (только будьте добры, исполните) не влюбляйтесь в меня… Это нельзя, уверяю вас. На дружбу я готова, вот вам рука моя… А влюбиться нельзя, прошу вас!

МЕЧТАТЕЛЬ: Клянусь вам!

ДЕВУШКА: Полноте, не клянитесь, я ведь знаю, вы способны вспыхнуть, как порох. Не осуждайте меня, если я так говорю.. Если б вы знали… У меня тоже нет никого, с кем бы мне можно было слово сказать, у кого бы совета спросить. Конечно, не на улице же искать советников, да вы исключение… Вы так хорошо воскликнули давеча: неужели ж давать отчет в каждом чувстве, даже в братском сочувствии! что у меня тотчас мелькнула мысль  довериться вам… 

МЕЧТАТЕЛЬ: Ради Бога, но в чем? что?

ДЕВУШКА: До завтра. Пусть это будет покамест тайной. Тем лучше для вас, хоть издали будет на роман похоже. Может быть, я вам завтра же скажу, а может быть, нет… Я еще с вами наперед поговорю, мы познакомимся лучше…

МЕЧТАТЕЛЬ: Согласен.

ДЕВУШКА: До свиданья!

МЕЧТАТЕЛЬ: До свиданья!


КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ.

МЕЧТАТЕЛЬ: Неужели же могут жить под таким небом разные сердитые и капризные люди?.. (Украшает Петербург цветами). А я ведь сегодня был за городом. Все проезжие смотрели на меня так приветливо, что решительно чуть не кланялись; все были так рады чему-то, все до одного курили сигары! Точно я вдруг очутился в Италии!.. А все-таки ночь моя была лучше дня!.. Моя девушка умница: это при красоте никогда не мешает; она с первого взгляда угадала, с кем имеет дело!.. Я ведь давно ее знал, потому что я давно кого-то искал, а это знак, что я искал именно ее и что нам суждено было теперь свидеться…

Один из львов, украшающих крыльцо какого-то дома, выплевывает цветок, который Мечтатель положил ему в пасть.

ЛЕВ: Хм-м… (морщится).

МЕЧТАТЕЛЬ (подбирая выплюнутый цветок): Знаете ли, как надолго она помирила меня с самим собою? Знаете ли, что уж теперь не буду о себе думать так худо, как думал в иные минуты? Я, может быть, не буду более тосковать о том, что сделал преступление и грех в моей жизни, потому что такая жизнь есть преступление и грех… Со мной точно чудо совершается!..

Бьют часы.


КАРТИНА ПЯТАЯ.

ДЕВУШКА: Ну, вот и дожили!

МЕЧТАТЕЛЬ: Вы не знаете, что было со мной целый день!

ДЕВУШКА: Знаю, знаю…но, к делу. Знаете, зачем я пришла? Ведь не вздор болтать, как вчера. Вот что: нам нужно вперед умней поступать.

МЕЧТАТЕЛЬ: В чем же, в чем быть умнее? С моей стороны, я готов; но, право, в жизнь не случалось со мною ничего умнее, как теперь.

ДЕВУШКА: В самом деле? Во-первых, не жмите так моих рук; во-вторых, объявляю вам, что я об вас сегодня долго раздумывала.

МЕЧТАТЕЛЬ: Ну, и чем же кончилось?

ДЕВУШКА: Кончилось тем, что нужно все сначала начать, потому что в заключение всего я решила сегодня, что вы еще мне совсем неизвестны, что я вчера поступила как ребенок, как девочка, и, разумеется, вышло так, что всему виновато мое доброе сердце, то есть я похвалила себя, как и всегда кончается, когда мы начнем свое разбирать. И потому, чтоб поправить ошибку, я решила разузнать об вас самым подробнейшим образом. Но так как разузнавать о вас не у кого, то вы и должны мне сами все рассказать, всю подноготную. Ну, что вы за человек? Поскорее – начинайте же, рассказывайте свою историю.

МЕЧТАТЕЛЬ: Историю? историю! Но кто вам сказал, что у меня есть моя история? У меня нет истории…

ДЕВУШКА: Да как же вы жили, коль нет истории?

МЕЧТАТЕЛЬ: Совершенно без всяких историй!.. Послушайте, вы хотите знать, кто я таков?

ДЕВУШКА: Ну, да, да!

МЕЧТАТЕЛЬ: В строгом смысле слова?

ДЕВУШКА: В самом строгом смысле слова!

МЕЧТАТЕЛЬ: Извольте, я – тип.

ДЕВУШКА: Тип, тип! какой тип? Да с вами превесело! Теперь уж вы меня не уверите, у вас есть история, а вы только скрываетесь. Во-первых, что такое тип?

МЕЧТАТЕЛЬ: Тип? тип - это оригинал, это такой смешной человек! Это такой характер. Слушайте, знаете вы, что такое мечтатель?

ДЕВУШКА: Мечтатель! позвольте, как не знать? я сама мечтатель! Иной раз сидишь, и чего-чего в голову не войдет. Ну, вот и начнешь мечтать, да так раздумаешься – ну, просто за китайского принца выхожу… А ведь это в другой раз и хорошо – мечтать! Ну, впрочем, Бог знает! Особенно если есть и без этого о чем думать.

МЕЧТАТЕЛЬ: Превосходно! Уж коли раз вы выходили за богдыхана китайского, так, стало быть, совершенно поймете меня. Ну, слушайте… Но позвольте; ведь я еще не знаю, как вас зовут?

ДЕВУШКА: Наконец-то, вот рано вспомнили!

МЕЧТАТЕЛЬ: Ах, Боже мой! да мне и на ум не пришло, мне было и так хорошо…

ДЕВУШКА: Меня зовут – Настенька.

МЕЧТАТЕЛЬ: Настенька! и только?

ДЕВУШКА: Только! да неужели вам мало?

МЕЧТАТЕЛЬ: Мало? Много, много, напротив, очень много, Настенька, добренькая вы девушка, коли с первого разу вы для меня стали Настенькой!

ДЕВУШКА: То-то же! ну!

МЕЧТАТЕЛЬ: Ну вот, Настенька, слушайте, какая тут выходит смешная история. Есть, Настенька, если вы того не знаете, есть в Петербурге довольно странные уголки. В эти места как будто не заглядывает то же солнце, которое светит для всех людей, а заглядывает какое-то другое, новое, как будто нарочно заказанное для этих углов, и светит на все иным особенным светом. В этих углах выживается как будто совсем другая жизнь, непохожая на ту, которая возле нас кипит, а такая, которая может быть в тридесятом неведомом царстве, а не у нас, в наше серьезное-пресерьезное время. Вот эта-то жизнь и есть смесь чего-то чисто фантастического, горячо-идеального и вместе с тем (увы, Настенька) тускло-прозаичного и обыкновенного, чтоб не сказать до невероятности пошлого.

НАСТЕНЬКА: Фу! Господи, Боже мой! какое предисловие! Что же это я такое услышу?

МЕЧТАТЕЛЬ: Услышите вы, Настенька (мне кажется, я никогда не устану называть вас Настенькой), услышите вы, что в этих углах проживают странные люди – мечтатели. Мечтатель – если нужно его подробное определение – не человек, а, знаете, какое-то существо среднего рода, селится он большею частию где-нибудь в неприступном углу, как будто таится в нем даже от дневного света, и уж если заберется к себе, то так и прирастет к своему углу, как улитка, или, по крайней мере, он похож в этом отношении на то занимательное животное, которое и животное и дом вместе, которое называется черепахой. Хотите знать, что делал в своем углу наш герой, или, лучше сказать, я, потому что герой всего дела – я, своей собственной скромной особой.

НАСТЕНЬКА: Ну да, да! в этом и дело. Послушайте: вы прекрасно рассказываете, но нельзя ли рассказывать как-нибудь не так прекрасно? А то вы говорите, точно книгу читаете.

МЕЧТАТЕЛЬ: Настенька! милая Настенька, я знаю, что я рассказываю прекрасно, но иначе я рассказывать не умею. Теперь в моей голове открылись тысячи клапанов, и я должен пролиться рекою слов, не то я задохнусь. Я ведь всю жизнь прожил, как у нас говориться, сам по себе, то есть один совершенно, понимаете, что такое один?

НАСТЕНЬКА: Да как один? То есть вы никого никогда не видали?

МЕЧТАТЕЛЬ: О, нет, видеть-то вижу, а все-таки я один.

НАСТЕНЬКА: Что же, вы разве не говорите ни с кем?

МЕЧТАТЕЛЬ: В строгом смысле ни с кем.

НАСТЕНЬКА: Да кто же вы такой, объяснитесь! Постойте, я догадываюсь; у вас, верно, есть бабушка, как и у меня, она слепая и вот уже целую жизнь меня никуда не пускает, так что я почти разучилась совсем говорить.

МЕЧТАТЕЛЬ: Ах, Боже мой, какое несчастье! Да нет же, у меня нет такой бабушки.

НАСТЕНЬКА: А коль нет, так как это вы можете дома сидеть?

МЕЧТАТЕЛЬ: А я и не сижу; я гуляю иногда целыми днями! Мне ведь весь Петербург знаком. Пойду ли на Невский, пойду ли в сад, брожу ли по набережной – все лица из тех, кого привык встречать в том же месте в известный час, целый год. Они, конечно, не знают меня, да я-то их знаю.

В продолжение рассказа Мечтателя на улицах Петербурга возникают Дама, Господин Почтенной Наружности, Старичок в шляпе, Собачка. С их участием Мечтатель в дальнейшем «строит» свои фантастические картины. И только Матрена не принимает в этом участия, она все так же невозмутимо сметает пыль Петербурга.

МЕЧТАТЕЛЬ: Я коротко их знаю; я почти изучил их физиономии – и любуюсь на них, когда они веселы, и хандрю, когда они затуманятся. Я почти свел дружбу с одним старичком, которого встречаю каждый божий день на Фонтанке. Даже он заметил меня и принимает во мне душевное участие, случись, что я не буду в известный час на том же месте, я уверен, что на него нападет хандра. Мне тоже и домы знакомы… Здравствуйте, как ваше здоровье?

ПЕРВЫЙ ДОМ: Я, слава Богу, здоров. Ко мне в мае месяце прибавят этаж.

ВТОРОЙ ДОМ: А я чуть не сгорел и при том испугался.

ТРЕТИЙ ДОМ: А меня завтра в починку. Я все лето буду лечиться у архитектора.

МЕЧТАТЕЛЬ: Нарочно буду заходить каждый день, чтоб не залечили как-нибудь, сохрани его Господи!..

ЧЕТВЕРТЫЙ ДОМ: А меня… А меня покрасили в желтую краску! Теперь я пожелтел, как канарейка!

МЕЧТАТЕЛЬ: Злодеи! Варвары! Они не пожалели ничего! Это был прехорошенький светло-розовый домик, у меня сердце радовалось, когда случалось проходить мимо!.. Нет, я не могу на это смотреть!.. (Накрывает Четвертый Дом платком, извлеченным откуда-то из многочисленных своих карманов). Теперь вы понимаете, Настенька, каким образом я знаком со всем Петербургом?

НАСТЕНЬКА: Продолжайте, мне очень хочется знать, чем это кончится.

МЕЧТАТЕЛЬ: Продолжаю. Наш герой, - потому что уж позвольте мне, Настенька, рассказывать в третьем лице, затем, что в первом лице все это ужасно стыдно рассказывать, - итак, наш герой шагает за прочими. Вот он об чем-то задумался… Вы думаете об обеде? О сегодняшнем вечере? На что он так смотрит? На этого ли господина почтенной наружности, который так картинно поклонился даме? Нет, Настенька, что ему теперь до всей этой мелочи! что ему в нашей действительной жизни! На его подкупленный взгляд мы с вами, Настенька, живем так лениво, медленно, вяло; мы все так недовольны нашей судьбой, так томимся нашею жизнью! Да и вправду, смотрите, в самом деле, как все между нами холодно, угрюмо, точно сердито… «Бедные» - думает мой мечтатель. Он думает, что это бедная жалкая жизнь, не предугадывая, что и для него, может быть, когда-нибудь пробьет грустный час, когда он за один день этой жалкой жизни отдаст все свои фантастические годы, и еще не за радость, не за счастье отдаст, и выбирать не захочет в тот час грусти и раскаяния. Но покамест еще не настало оно, это грозное время, - он ничего не желает, потому что он выше желаний, потому что с ним все, потому что он сам художник своей жизни и творит ее себе каждый час по новому произволу. Он теперь богат своею особенною жизнью. Фантазия подхватила на своем игривом полете любопытных прохожих, заткала шаловливо всех и вся в свою канву, как мух в паутину!.. И ведь так легко, так натурально создается этот сказочный мир! Как будто и впрямь все это не призрак, не обман воображения, а действительное, настоящее, сущее!..

НАСТЕНЬКА: Неужели и в самом деле вы так прожили всю свою жизнь?

МЕЧТАТЕЛЬ: Всю жизнь, Настенька, всю жизнь, и, кажется, так и окончу!

НАСТЕНЬКА: Нет, этого нельзя; этого не будет; этак, пожалуй, и я проживу всю жизнь подле бабушки. Послушайте, знаете ли, что это вовсе нехорошо так жить?

МЕЧТАТЕЛЬ: Знаю, Настенька, знаю! И теперь знаю больше чем когда-либо, и чувствую больнее, потому что сам Бог послал мне вас, чтоб сказать это мне и доказать. И о чем мечтать будет мне, когда я уже наяву подле вас был так счастлив!

НАСТЕНЬКА: Ох, нет, нет! так не будет больше, мы так не расстанемся!

МЕЧТАТЕЛЬ: Знаете ли, Настенька, что мне начинает казаться в иные минуты, что я никогда не способен начать жить настоящею жизнию! После моих фантастических ночей на меня уже находят минуты раскаяния, которые ужасны! Потому что ведь мужаешь, выживаешь из прежних своих идеалов: они разбиваются в пыль, в обломки; если ж нет другой жизни, так приходится строить ее из этих же обломков. А между тем, чего-то другого просит и хочет душа! И страшно подумать о будущем, потому что в будущем – опять одиночество, опять эта затхлая, ненужная жизнь!


КАРТИНА ШЕСТАЯ.

НАСТЕНЬКА: Ну, не разжалобливайте меня больше! Теперь кончено! Теперь мы будем вдвоем. Теперь я вас знаю… И знаете что? я вам хочу рассказать и свою историю, всю без утайки, а вы мне после за то дадите совет. Вы очень умный человек.

МЕЧТАТЕЛЬ: Ах, Настенька, я хоть никогда и не был советником, и тем более умным советником, но теперь вижу, что если мы всегда будем так жить, то это будет как-то очень умно и каждый друг другу надает премного умных советов! Ну, хорошенькая моя Настенька, какой же вам совет? Говорите прямо.

НАСТЕНЬКА: Нет, нет! мне нужен не один умный совет, мне нужен совет сердечный, братский, так, как бы вы уже век свой любили меня!

МЕЧТАТЕЛЬ: Идет, Настенька, идет! и если б я уже двадцать лет вас любил, то все-таки не любил бы сильнее теперешнего!

НАСТЕНЬКА: Половину истории вы уже знаете, то есть вы знаете, что у меня есть старая бабушка…

МЕЧТАТЕЛЬ: Если другая половина так же недолга, как и эта…

НАСТЕНЬКА: Молчите и слушайте! К бабушке я попала еще очень маленькой девочкой, потому что у меня умерли и мать и отец. У нас, то есть у бабушки, свой дом, то есть маленький домик, всего в три окна, совсем деревянный и такой же старый, как бабушка. Надо думать, что бабушка прежде была богаче, потому что и теперь вспоминает о лучших временах.

В окне одного из домов появляется голова Бабушки.

БАБУШКА: В старину я и моложе была, и солнце-то было в старину теплее. И сливки в старину не так скоро кисли!

Бабушка скрывается.

НАСТЕНЬКА: Вы не смейтесь над бабушкой. Это я смеюсь, оттого что смешно… Что же делать, когда бабушка, право, такая, а только я ее все-таки немножечко люблю… Так вот, а наверху мезонин; вот и переехал к нам в мезонин новый жилец…

МЕЧТАТЕЛЬ: Стало быть, был и старый жилец?

НАСТЕНЬКА: Уж конечно был, и который умел молчать лучше вас. Правда, уж он едва языком ворочал. Это был старичок, сухой, немой, слепой и хромой, так что ему стало нельзя жить на свете, он и умер, а затем и понадобился новый жилец, потому что нам без жильца жить нельзя: это с бабушкиным пенсионом почти весь наш доход.

Вновь появляется Бабушка и хватает Настеньку за край юбки.

БАБУШКА: Настенька! Поди сюда! Я слепа, за тобою не усмотрю, так что вот… (Пришпиливает Настенькино платье к своему). Так мы и будем всю жизнь сидеть, если, разумеется, ты не сделаешься лучше!


КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ
 


ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

КАРТИНА СЕДЬМАЯ.

СЦЕНА 1.

Бабушка и пришпиленная к ней Настенька вяжут.

БАБУШКА: Что, Настенька, новый жилец молодой или нет?

НАСТЕНЬКА: Так, бабушка, не то чтоб совсем молодой, а так, не старик.

БАБУШКА: Ну и приятной наружности?

НАСТЕНЬКА: Да, приятной наружности, бабушка.

БАБУШКА: Ах! наказанье, наказанье! Я это, внучка, тебе для того говорю, чтоб ты на него не засматривалась. Экой век какой! поди, такой мелкий жилец, а ведь тоже приятной наружности: не то в старину!

НАСТЕНЬКА: Да что же это вы меня, бабушка, сами надоумливаете: спрашиваете, хорош ли, молод ли жилец!

БАБУШКА: А ты поменьше груби-то бабушке! Знай себе, петли считай!

Входит Жилец.

ЖИЛЕЦ: Здравствуйте.

БАБУШКА: Здравствуй, здравствуй! Всем ли доволен, батюшка?

ЖИЛЕЦ: Спасибо, все хорошо… У меня книг вот много французских…и других. Так не хотите ли, чтоб внучка вам их почитала, чтоб не было скучно?

БАБУШКА: Вот ведь спасибо, батюшка, удружил! Благодарствуем! Только вот спрошу я тебя: нравственные это книги или нет, потому что если безнравственные, так Настеньке читать никак нельзя, - дурному научится.

ЖИЛЕЦ: Все хорошие книги, так что можно читать.

БАБУШКА: Прими книжки-то, Настенька. Что ж ты сидишь?

Настенька встает, чтобы принять книги, но…она забыла, что пришпилена. Увидев неловкость ситуации, Жилец уходит, оставив книги на окне. Настенька отшпиливается, берет книги и возвращается к бабушке.

НАСТЕНЬКА: Чему же это я научусь из книжек-то безнравственных, бабушка? Что там написано?

БАБУШКА: А! описано там, как молодые люди соблазняют благонравных девиц, как они, под предлогом, что хотят взять их за себя, увозят их из дому родительского, как потом оставляют этих несчастных девиц на волю судьбы и они погибают самым плачевным образом. Я много таких книг читала, и все так прекрасно описано, что ночь сидишь, тихонько читаешь. Так ты, Настенька, смотри, их не прочти. Каких это он книг прислал?

НАСТЕНЬКА: А все Вальтера Скотта романы, бабушка.

БАБУШКА: Вальтера Скотта романы! А полно, нет ли тут каких-нибудь шашней? Посмотри-ка, не подложил ли он в них какой-нибудь любовной записочки?

НАСТЕНЬКА: Нет, бабушка, нет записки.

БАБУШКА: Да ты под переплетом посмотри; они иногда в переплет запихают, разбойники!

НАСТЕНЬКА: Нет, бабушка, и под переплетом нет ничего.

БАБУШКА: Ну то-то же!.. А вот ведь что, Настенька; мы жильцу-то обещали комнату обоями обклеить. Так ты сходи, принеси счеты-то.


СЦЕНА 2.

Выйдя от Бабушки, Настенька сталкивается с Жильцом.

ЖИЛЕЦ: А я, Настенька, еще для вас книгу несу. Господина Пушкина сочинение.

НАСТЕНЬКА: Спасибо. (Берет книгу).

ЖИЛЕЦ: А что, вам не скучно целый день сидеть вместе с бабушкой? (Настенька пытается уйти). Послушайте, вы добрая девушка! Извините, что я с вами так говорю, но уверяю вас, я вам лучше вашей бабушки вашей желаю добра. У вас подруг нет никаких, к которым бы можно было в гости пойти?

НАСТЕНЬКА: Никаких, была одна, Машенька, да и та в Псков уехала.

ЖИЛЕЦ: Послушайте, хотите со мною в театр поехать?

НАСТЕНЬКА: В театр? Как же бабушка?

ЖИЛЕЦ: Да вы тихонько от бабушки…

НАСТЕНЬКА: Нет, я бабушку обманывать не хочу. Прощайте-с!

ЖИЛЕЦ: Ну, прощайте.

СЦЕНА 3.

Бабушка спит. Настенька производит осмотр новой книги, точно следуя бабушкиным инструкциям. Записки нет. Тогда Настенька листает книгу. Ее внимание привлекает какое-то место. Она читает вслух.

НАСТЕНЬКА:
Я к вам пишу – чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела,
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела…

Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан Богом,
До гроба ты хранитель мой…
Ты в сновиденьях мне являлся,
Незримый, ты мне был уж мил,
Твой чудный взгляд меня томил,
В душе твой голос раздавался
Давно…нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!..

Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю…
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи,
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!

Кончаю! Страшно перечесть…
Стыдом и страхом замираю…
Но мне порукой ваша честь,
И смело ей себя вверяю


СЦЕНА 4.

Входит Жилец. Бабушка просыпается.

ЖИЛЕЦ: Простите… Я о чем, Авдотья Карповна, спросить вас хотел. Вы так целыми днями дома сидите, и не выезжаете, верно, никуда?

БАБУШКА: Да что уж, батюшка, куда в наши с Настенькой года выезжать-то? Стара я по балам-то отплясывать, да и Настеньке в том пользы нет. А доходы наши, сами знаете…

ЖИЛЕЦ: Так неужто и знакомых никаких нет, чтобы в гости, а то и в театр как-нибудь поехать?

БАБУШКА: Ах ты, как же, батюшка ты мой, как же! После смерти-то мужа моего, я еще молодая была, так ухаживал за мной офицер один… Только давно это было, батюшка, давно, в старину…

ЖИЛЕЦ: А я сегодня было ложу взял в оперу. «Севильского цирюльника» дают, знакомые ехать хотели, да потом отказались, у меня и остался билет на руках.

БАБУШКА: «Севильского цирюльника»! Да это тот самый «Цирюльник», которого в старину давали?

ЖИЛЕЦ: Да, это тот самый «Цирюльник».

БАБУШКА: Да как же, как не знать. Я сама в старину на домашнем театре Розину играла!

ЖИЛЕЦ: Так не хотите ли ехать сегодня? У меня билет пропадает же даром.

БАБУШКА: Да, пожалуй, поедем, отчего же не поехать? А вот у меня Настенька в театре никогда не была.


СЦЕНА 5.

Бабушка с Настенькой в театре. В проеме окна, как на сцене,  идет сцена с письмом из «Севильского цирюльника». Удивительно, но среди персонажей оперы мы узнаем наших старых знакомых: Господина почтенной наружности и Даму.

Розина:
Нет, вот что я вас, Фигаро, хочу спросить,
я видела в окошко,
Вы разговор вели с сеньором…

Фигаро:
Ах, с моим кузеном. Он очень славный малый,
благороден и с головой;
Свое образование закончить приехал он сюда
И поискать здесь счастья.

Розина:
Здесь счастья?
Ах, он его найдёт!

Фигаро:
О нет, я сомневаюсь. И вам признаюсь,
что есть в порок в нём.

Розина:
Порок? И важный?

Фигаро:
Ах, важный: он до смерти влюбился.

Розина:
Ах, в самом деле? Вот видите ль,
меня он интересует немножко.

Фигаро:
Ах, вот что!

Розина:
Не ожидали?

Фигаро:
Никак!

Розина:
А та особа — кто же? Где живёт, далеко?

Фигаро:
О нет, не очень. Здесь — в двух шагах!

Розина:
Она красива?

Фигаро:
О, восхищенье!
Я опишу её вам в двух-трёх словах:
красива, грациозна, волосы темные,
губки — словно пурпур, глаза живые, ручки - чудеса!

Розина:
А имя?

Фигаро:
Сказать вам имя?
Ах, имя просто прелесть!
Та особа зовётся Р... о...

Розина:
Ро...

Фигаро:
З... и...

Розина:
Зи...

Фигаро:
Рози... н... а...

Розина и Фигаро
На... Розина!

Розина:
Это я? Ах, вот прелестно!
Это я? О, как я рада!
Всё давно уж мне известно
и не ново для меня.

Фигаро:
От любви и восхищенья мой Линдор несчастный тает,
от любви к вам, от любви к вам Линдор мой тает.
О, плутовка всё уж знает,
даже лучше, нежли я!

Розина:
Нужно видеть мне Линдора,
Объясниться нужно нам.

Фигаро:
Подождите, очень скоро
сам придет сюда он к вам.

Розина:
Очень скоро? Как я рада!
Осторожней нам быть надо;
что ж он ждёт? Чего  он ждёт?
От нетерпенья я умру, чего ж он ждёт?

Фигаро:
Ждёт сеньоры позволенья,
чтобы знак ему вы дали;
хоть две строчки написали, —
и он тотчас к вам придёт.
Что ж, решайтесь!

Розина:
Нет, мне трудно...

Фигаро:
Почему же?

Розина:
Безрассудно...

Фигаро:
Две хоть строчки!

Розина:
Нет, мне стыдно!

Фигаро:
Стыдно вам? Но чего ж? Чего ж?
Так пишите поскорее!

Розина:
Фигаро! Письмецо...
Ах, вот оно!

Фигаро:
Как? Уж готово!
Ну, какой же я чудак!
Вздумал женщину учить!

И вдруг Настенька перестает слышать, что происходит на сцене: где-то позади происходящего возникает фигура Жильца…


СЦЕНА 6.

Бабушка спит. Настенька гадает на томике Пушкина. Судьба указывает ей на следующие строки:

Когда бы жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел;
Когда б мне быть отцом, супругом
Приятный жребий повелел;
Когда б семейственной картиной
Пленился я хоть миг единый,
То верно б кроме вас одной
Невесты не искал иной…

Но я не создан для блаженства;
Ему чужда душа моя;
Напрасны ваши совершенства:
Их вовсе не достоин я.
Поверьте (совесть в том порукой),
Супружество нам будет мукой.
Я, сколько ни любил бы вас,
Привыкнув, разлюблю тотчас;
Начнете плакать: ваши слезы
Не тронут сердца моего,
А будут лишь бесить его.
Судите ж вы, какие розы
Нам заготовил Гименей
И, может быть, на много дней.

Послушайте ж меня без гнева:
Сменит не раз младая дева
Мечтами легкие мечты;
Так деревцо свои листы
Меняет с каждою весною,
Так видно небом суждено.
Полюбите вы снова, но…
Учитесь властвовать собою;
Не всякий вас, как я поймет;
К беде неопытность ведет!


СЦЕНА 7.

Входит жилец. Бабушка просыпается.

БАБУШКА: А что ж вы, батюшка, почти совсем перестали ходить к нам?

ЖИЛЕЦ: Я, Авдотья Карповна, прощаться пришел. Выхлопотал я здесь совсем свое дело и должно мне опять уехать в Москву. Так что я съезжаю от вас. Благодарю за все… А книжки мои у себя оставить можете. (Уходит).


СЦЕНА 8.

Наскоро собрав узелок, Настенька тайком убегает к Жильцу.

ЖИЛЕЦ: Послушайте, послушайте, Настенька, я ничего не могу; я человек бедный; у меня покамест нет ничего, даже места порядочного; как мы будем с вами жить, если б я и женился на вас?

НАСТЕНЬКА: Я не могу жить у бабушки, я убегу от нее! Я не хочу, чтоб меня булавкой пришпиливали! Как вы хотите, а я поеду с вами в Москву, потому что я без вас жить не могу!..

ЖИЛЕЦ: Послушайте, моя добрая, моя милая Настенька! послушайте. Клянусь вам, что если когда-нибудь я буду в состоянии жениться, то непременно вы составите мое счастие: уверяю, теперь только вы можете составить мое счастие. Слушайте: я еду в Москву и пробуду там ровно год. Я надеюсь устроить дела свои. Когда ворочусь, и если вы меня не разлюбите, клянусь вам, мы будем счастливы. Теперь же невозможно, я не могу, я не вправе хоть что-нибудь обещать. Но повторяю, если через год это не сделается, то хоть когда-нибудь непременно будет; разумеется – в том случае, если вы не предпочтете мне другого, потому что связывать вас каким-нибудь словом я не могу и не смею. Бабушке не говорите пока ничего. Прощайте, Настенька.

НАСТЕНЬКА: Прощайте…


КАРТИНА ВОСЬМАЯ.

НАСТЕНЬКА: Ну вот, теперь почти и кончена вся моя история. Прошел ровно год. Он приехал, он уж здесь три дня…

МЕЧТАТЕЛЬ: И что же? И что же?

НАСТЕНЬКА: И до сих пор не являлся.

МЕЧТАТЕЛЬ: Настенька, ради Бога, не плачьте! Почему вы знаете? может быть, его еще нет…

НАСТЕНЬКА: Здесь, здесь!

МЕЧТАТЕЛЬ: Боже мой! Да разве никак нельзя помочь горю? Скажите, Настенька, нельзя ли будет хоть мне сходить к нему?

НАСТЕНЬКА: Разве это возможно?

МЕЧТАТЕЛЬ: Нет, разумеется, нет! А вот что: напишите письмо.

НАСТЕНЬКА: Нет, это невозможно, это нельзя! Тогда я как будто навязываюсь…

МЕЧТАТЕЛЬ: Добренькая моя Настенька! нет же, нет; вы, наконец, вправе, потому что он вам обещал. Да и по всему я вижу, что он человек деликатный, что он поступил хорошо. Он как поступил? Он себя связал обещанием. Он  сказал, что ни на ком не женится, кроме вас, если только женится; вам же он оставил полную свободу хоть сейчас от него отказаться. В таком случае вы можете сделать первый шаг, вы имеете преимущество, хотя бы, например, если б захотели развязать его от данного слова…

НАСТЕНЬКА: Да, да! это точно так, как я думала! Вы разрешили мои сомнения, вас мне сам Бог послал! Благодарю, благодарю вас!

МЕЧТАТЕЛЬ: За что? за то, что меня Бог послал?

НАСТЕНЬКА: Да хоть за то! Благодарим же мы иных людей хоть за то, что они живут вместе с нами. Но довольно, довольно! А теперь во что, слушайте-ка: отдайте письмо мое завтра одним добрым людям, они уже перешлют; а если будет ответ, то сами вы принесете его вечером.

МЕЧТАТЕЛЬ: Но письмо, письмо! Ведь прежде нужно письмо написать! Так разве послезавтра это будет.

НАСТЕНЬКА: Письмо…письмо…но… (Отдает Мечтателю готовое письмо, вынув его из томика Пушкина).

МЕЧТАТЕЛЬ и НАСТЕНЬКА (поют): Р… о… Ро… З… и… зи… н и а… Розина! (смеются)

НАСТЕНЬКА: Прощайте теперь! Вот вам письмо, вот и адрес, куда снести его. Прощайте! до свиданья! до завтра!

Настенька убегает. Мечтатель опускает письмо в почтовый ящик.


КОНЕЦ ВТОРОГО ДЕЙСТВИЯ.
 


ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ.

КАРТИНА ДЕВЯТАЯ.

МЕЧТАТЕЛЬ: Меня теснят такие странные мысли, такие темные ощущения, такие еще неясные для меня вопросы толпятся в моей голове, - а как-то нет ни силы, ни хотения их разрешить… Не мне разрешить все это! (Замечает накрытый платком домик). Однако, когда мы несчастны, мы сильнее чувствуем несчастье других, чувство не разбивается, а сосредоточивается… (Достает краски и начинает раскрашивать своего изуродованного друга). Если она как-нибудь там…ну, совершенно посторонним каким-нибудь образом, уж больше его не любит… Тогда... тогда я непременно сделал бы так, чтоб она меня полюбила.

ЛЕВ: Как можешь ты быть так слеп? Уже все взято другим, все не твое!

МЕЧТАТЕЛЬ: Помолчи! Я, конечно, человек простой, бедный, незначительный, только не в том дело, а только я бы так ее любил, что если б она еще и продолжала любить того, которого я не знаю, то все-таки не заметила бы, что моя любовь как-нибудь там для нее тяжела… (Бедный желтый домик преобразился. Теперь стены его испещрены цветами и бабочками). Однако, как радость и счастье делают человека прекрасным! Кажется, хочешь излить все свое сердце в сердце другого, хочешь, чтоб все было весело, все смеялось. И как заразительна эта радость!

ЧЕТВЕРТЫЙ ДОМ: Спасибо! (Убегает).

Мечтатель смотрит на часы, но те молчат. Тогда он идет, не дожидаясь условленного часа.


КАРТИНА ДЕСЯТАЯ.

НАСТЕНЬКА: Знаете ли, отчего я так рада? так рада на вас смотреть? так люблю вас сегодня? Я оттого люблю вас, что вы не влюбились в меня. Ведь вот иной, на вашем месте, стал бы беспокоить. приставать, разохался бы, разболелся, а вы такой милый! Какой вы бескорыстный! Как хорошо вы меня любите! Боже! Ну, что бы со мной было, если б вас со  мной теперь не было? Когда я выйду замуж, мы будем очень дружны, больше чем как братья. Я буду вас любить почти так, как его…

МЕЧТАТЕЛЬ: Вы в припадке, вы трусите; вы думаете, что он не придет.

НАСТЕНЬКА: Бог с вами! если б я меньше была счастлива, я бы, кажется, заплакала от вашего неверия, от ваших упреков. Впрочем... правду вы говорите. Да! я как-то сама не своя. Да полноте, оставим про чувства!..

Раздаются шаги. Мечтатель бросает руку Настеньки и отбегает в сторону. Но вместо ожидаемого Его появляется Медный Всадник, которого преследует Собачка. Они пробегают мимо и исчезают.

НАСТЕНЬКА: Чего вы боитесь? Зачем вы бросили мою руку? Ну, что же? мы встретим его вместе. Я хочу, чтоб он видел, как мы любим друг друга!

МЕЧТАТЕЛЬ: Как мы любим друг друга!

ЛЕВ: Как несносен счастливый человек в иную минуту!

Мечтатель накрывает Льва шляпой.

МЕЧТАТЕЛЬ: Послушайте, Настенька! Знаете ли, что со мной было весь день?

НАСТЕНЬКА: Ну, что такое? рассказывайте скорее! Что ж вы до сих пор молчали?

МЕЧТАТЕЛЬ: Во-первых, Настенька, когда я исполнил все ваши комиссии, отдал письмо, был у ваших добрых людей, потом… потом я пришел домой и лег спать.

НАСТЕНЬКА: Только-то?

МЕЧТАТЕЛЬ: Да, почти только-то. Не знаю, что было со мною… Когда я проснулся, мне показалось, что какой-то музыкальный мотив, давно знакомый, где-то прежде слышанный, теперь вспоминался мне. Мне казалось, что он всю жизнь просился из души моей, и только теперь…

НАСТЕНЬКА: Ах, Боже мой, Боже мой! как же все это так? Я не понимаю ни слова.

МЕЧТАТЕЛЬ: Ах, Настенька! Мне хотелось как-нибудь передать вам это странное впечатление…

НАСТЕНЬКА: Полноте, перестаньте, полноте!.. Послушайте, а ведь мне немного досадно, что вы не влюбились в меня. Разберите-ка после этого человека! Но все-таки, господин непреклонный, вы не можете не похвалить меня за то, что я такая простая. Я вам все говорю, какая бы глупость ни промелькнула у меня в голове.

МЕЧТАТЕЛЬ: Слушайте! Это одиннадцать часов, кажется?

Бьют часы.

НАСТЕНЬКА: Да, одиннадцать…

МЕЧТАТЕЛЬ: Да и смешное дело, да и не мог он прийти, вы и меня обманули и завлекли, Настенька, так что я и времени счет потерял… Вы только подумайте: он едва мог получить письмо; положим, ему нельзя прийти, положим, он будет отвечать, так письмо придет не раньше как завтра. Я за ним завтра чем свет схожу и тотчас же дам вам знать. Предположим, наконец, тысячу вероятностей: ну, его не было дома, когда пришло письмо, и он, может быть, его и до сих пор не читал? Ведь все может случиться.

НАСТЕНЬКА: Да, да! я и не подумала; конечно, все может случиться. Вот что вы сделайте, вы идите завтра, как можно раньше и, если получите что-нибудь, тотчас же дайте мне знать. Ведь вы же знаете, где я живу?

МЕЧТАТЕЛЬ: Ну, можно ли, можно ли? Ах, какое вы дитя! Какое ребячество!.. Полноте!

НАСТЕНЬКА: Я думаю об вас, вы так добры, что я была бы каменная, если б не чувствовала этого. Знаете ли, что мне пришло теперь в голову? Я вас обоих сравнивала. Зачем он – не вы? Зачем он не такой как вы? Он хуже вас, хоть я и люблю его больше вас. Конечно, я, может быть, не совсем еще его понимаю, не совсем его знаю. Знаете, я как будто всегда боялась его; он всегда был такой серьезный, такой как будто гордый. Конечно, я знаю, что это он только смотрит так, что в сердце его больше чем в моем нежности… Я помню, как я пришла к нему с узелком; но все-таки я его как-то слишком уважаю, а ведь это как будто бы мы и неровня?

МЕЧТАТЕЛЬ: Нет, Настенька, нет, это значит, что вы его больше всего на свете любите, и гораздо больше себя самой любите.

НАСТЕНЬКА: Да, положим, что это так. Но, знаете ли, что мне пришло в голову? Только теперь я не про него буду говорить, а так вообще; мне уже давно все это приходило в голову. Послушайте, зачем мы все не так, как бы братья с братьями. Зачем самый лучший человек всегда как будто что-то таит от другого и молчит от него? Зачем прямо, сейчас, не сказать, что есть на сердце, коли знаешь, что не на ветер свое слово скажешь? А то всякий смотрит так, как будто он суровее, чем он есть на самом деле, как будто все боятся оскорбить свои чувства, коли очень скоро выкажут их…

МЕЧТАТЕЛЬ: Ах, Настенька! правду вы говорите, да ведь это происходит от многих причин…

НАСТЕНЬКА: Нет, нет! Вот вы, например, не таков как другие! Я, право, не знаю, как бы вам это рассказать, что я чувствую; но мне кажется, вы вот, например… хоть бы теперь… мне кажется, вы чем-то для меня жертвуете. Вы меня простите, если я вам так говорю: я ведь простая девушка; я ведь мало еще видела на свете и, право, не умею иногда говорить, но мне только хотелось сказать вам, что я благодарна, что я тоже все это чувствую… О, дай вам Бог за это счастия! Вот то, что вы мне насказали тогда о вашем мечтателе, совершенно неправда, то есть, я хочу сказать, совсем до вас не касается. Вы выздоравливаете, вы, право, совсем другой человек, чем как вы сами себя описали. Если вы когда-нибудь полюбите, то дай вам Бог счастия с нею! А ей я ничего не желаю, потому что она будет счастлива с вами. Я знаю, я сама женщина, и вы должны мне верить, если я вам так говорю… Да, видно, что он не придет сегодня! Поздно!..

МЕЧТАТЕЛЬ: Он придет завтра.

НАСТЕНЬКА: Да, я сама теперь вижу, что он придет только завтра. Ну, так до свиданья! До завтра!.. Ведь мы теперь навсегда вместе, не правда ли?


КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ.

МЕЧТАТЕЛЬ: Смотрите, как на свете становится холодно! Какое сырое, скучное время! Завтра будет дурной день; а для нее этот день и светел и ясен; ни одна тучка не застелет ее счастья!

Мечтатель заглядывает в почтовый ящик, но тот пуст.

МЕЧТАТЕЛЬ: Он должен был придти, прибежать на ее зов!

Не зная чем отвлечь себя от тяжких мыслей, Мечтатель поправляет дома, перебирает своих кукол: Господина, Даму и т.д.

ЛЕВ: Зачем ты роешься, как в золе, в своих старых мечтаниях? Ищешь какой-нибудь искорки, чтоб раздуть ее?

Мечтатель не выдерживает и отворачивает дом со львами фасадом от себя.

МЕЧТАТЕЛЬ: Хоть прежде было и не лучше, но все-таки как будто и легче и покойнее было жить; не было этих угрызений совести, мрачных, угрюмых, которые ни днем, ни ночью теперь не дают покоя.

ПЕРВЫЙ ДОМ: Что же ты сделал со своими годами?

ВТОРОЙ ДОМ: Куда схоронил свое лучшее время?

ТРЕТИЙ ДОМ: Ты жил или нет?

Все эти, а заодно с ними и другие дома постигает та же участь, что и дом со львами. Теперь Мечтатель, действительно, один совершенно.

МЕЧТАТЕЛЬ: Настенька! Ведь грустно будет оставаться одному, одному совершенно, и даже не иметь что пожалеть… потому что все, что потерял-то, все это, все было ничто, глупый круглый нуль, было одно лишь мечтанье!.. Однако письма сегодня не было. Но, впрочем, так и должно было быть. Они уже вместе.

Бьют часы, но Мечтатель никуда не идет.


КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ.

НАСТЕНЬКА: Ну! ну же! поскорее! Где же письмо? Вы принесли письмо?

МЕЧТАТЕЛЬ: Нет, у меня нет письма, разве он еще не был?

НАСТЕНЬКА: Ну, Бог с ним! Бог с ним, если он так оставляет меня.

МЕЧТАТЕЛЬ: Полноте, полноте!

НАСТЕНЬКА: Не утешайте меня, не говорите про него, не говорите, что он придет, что он не бросил меня так жестоко, так бесчеловечно, как он это сделал. За что, за что? Неужели что-нибудь было в моем письме, в этом несчастном письме?.. Хоть бы отвечал, что я не нужна ему, что он отвергает меня. Как легко ему оскорбить беззащитную девушку, которая тем и виновата, что любит его! Как вспомню, что я пришла к нему в первый раз сама, что я перед ним унижалась, плакала, что я вымаливала у него хоть каплю любви!.. И после этого!.. Послушайте, да это не так! это не может быть так; это не натурально! Или вы или я обманулись; может он письма не получал? Может быть, он до сих пор ничего не знает? Как же можно, судите сами, скажите мне, ради Бога, объясните мне – я этого не могу понять, как можно так варварски грубо поступить, как он поступил со мною?! Может быть, он что-нибудь слышал, может быть, кто-нибудь ему насказал обо мне? Как, как вы думаете?

МЕЧТАТЕЛЬ: Слушайте, Настенька, я пойду завтра к нему от вашего имени.

НАСТЕНЬКА: Ну!

МЕЧТАТЕЛЬ: Я спрошу его обо всем, расскажу ему все.

НАСТЕНЬКА: Ну, ну!

МЕЧТАТЕЛЬ: Вы напишите письмо. Не говорите нет, Настенька, не говорите нет! Я заставлю его уважать ваш поступок, он все узнает, и если…

НАСТЕНЬКА: Нет, мой друг, нет! Довольно! Больше ни слова, ни одного слова от меня, ни строчки – довольно! Я его не знаю, я его не люблю больше, я его по..за…буду…

МЕЧТАТЕЛЬ: Успокойтесь, успокойтесь!

НАСТЕНЬКА: Да я спокойна. Полноте! Это так! Слушайте! скажите: вы бы не так поступили – вы бы не бросили той, которая бы сама к вам пришла, вы бы не бросили ей в глаза бесстыдной насмешки над ее слабым, глупым сердцем? Вы бы представили себе, что она была одна, что она не умела усмотреть за собой, что она не умела себя уберечь от любви к вам, что она не виновата, что она, наконец, не виновата… что она ничего не сделала… О, Боже мой, Боже мой!

МЕЧТАТЕЛЬ: Настенька! Настенька! вы терзаете меня! Вы убиваете меня, Настенька! Я не могу молчать! Я должен, наконец, говорить, высказать, что у меня накипело тут в сердце…

НАСТЕНЬКА: Что с вами?

МЕЧТАТЕЛЬ: Слушайте меня, Настенька! Что я буду теперь говорить, все вздор, все несбыточно, все глупо! Я знаю, что этого никогда не может случиться, но не могу же я молчать. Именем того, чем вы теперь страдаете, заранее молю вас, простите меня!..

НАСТЕНЬКА: Ну, что, что? что с вами?

МЕЧТАТЕЛЬ: Это несбыточно, но я вас люблю, Настенька! вот что! Ну, теперь все сказано! Теперь вы увидите, можете ли вы так говорить со мной, как сейчас говорили, можете ли вы, наконец, слушать то, что я буду вам говорить…

НАСТЕНЬКА: Ну, что ж, что ж? что ж из того? Ну, я давно знала, что вы меня любите, но только мне все казалось, что вы меня так просто, как-нибудь любите… Ах, Боже мой, Боже мой!

МЕЧТАТЕЛЬ: Сначала было просто, Настенька, а теперь, теперь… я точно так же, как вы, когда вы пришли к нему тогда с вашим узелком. Хуже, чем как вы, потому что он тогда никого не любил, а вы любите.

НАСТЕНЬКА: Что это вы мне говорите! Я, наконец, вас совсем не понимаю. Но, послушайте, зачем же это, то есть не зачем, а почему же это вы так, и так вдруг… Боже! я говорю глупости! Но вы…

МЕЧТАТЕЛЬ: Что ж делать, Настенька, что ж мне делать? я виноват, я употребил во зло… Но нет же, нет, не виноват я! Я был друг ваш; ну вот и теперь я друг; я ничему не изменял…

НАСТЕНЬКА: Ох, Боже мой!

МЕЧТАТЕЛЬ: Я уже более не могу быть здесь, вы уже меня более не можете видеть; я все скажу и уйду. Я только хочу сказать, что вы бы никогда не узнали, что я вас люблю. Я бы не стал вас терзать теперь, в эту минуту, своим эгоизмом. Нет! но я не мог теперь вытерпеть; вы сами заговорили об этом, вы виноваты, а я не виноват. Вы не можете прогнать меня от себя…

НАСТЕНЬКА: Да нет же, нет, я не отгоняю вас, нет!

МЕЧТАТЕЛЬ: Вы меня не гоните? нет! а я, было, сам хотел бежать от вас. Я и уйду, только я все скажу сначала, потому что, когда вы здесь терзались от того, ну, оттого (уж я назову это, Настенька) оттого, что вас отвергают, оттого, что оттолкнули вашу любовь, я почувствовал, что в моем сердце столько любви для вас, Настенька, столько любви!. И мне стало так горько, что я не могу помочь вам этой любовью… и я, я – не мог молчать, я должен был говорить, Настенька, я должен был говорить!..

НАСТЕНЬКА: Да, да! Говорите мне, говорите со мною так! Вам, может быть, странно, что я с вами так говорю, но…

МЕЧТАТЕЛЬ: Вам жаль меня, Настенька; вам просто жаль меня!

НАСТЕНЬКА: Не плачьте же, я не хочу, чтоб вы плакали, - пойдемте со мной; я, может быть, скажу что-нибудь… Послушайте, отвечайте мне. Если б я, например, вас полюбила, то есть если б я только… Ох, друг мой, друг мой! как я подумаю, что я вас оскорбляла тогда, когда вас хвалила за то, что вы не влюбились!.. да как же я этого не предвидела, как я была так глупа…

МЕЧТАТЕЛЬ: Послушайте, Настенька, я уйду от вас, вот что! Просто, я вас только мучаю…

НАСТЕНЬКА: Стойте, выслушайте меня: вы можете ждать?

МЕЧТАТЕЛЬ: Чего ждать, как?

НАСТЕНЬКА: Я его люблю; но это пройдет, это должно пройти, уж проходит, я слышу… Почем знать, может сегодня и кончится, потому что я его ненавижу, потому что вы любите, а он не любил меня, потому что я вас, наконец, люблю сама… да, люблю! люблю, как вы меня любите; потому люблю, что вы лучше его, потому что вы благороднее его, потому, потому что он… Подождите, подождите, я сейчас скажу… Он не достоин меня, - ну, Бог с ним! Он лучше сделал, чем когда бы я потом обманулась в своих ожиданиях и узнала, кто он таков… Оставим, оставим это! Я вам только хотела сказать, что если, несмотря на то, что я люблю его (нет, любила его), если, несмотря на то, вы еще скажете… если вы чувствуете, что ваша любовь так велика, что может, наконец, вытеснить из моего сердца прежнюю… если вы захотите сжалиться надо мною, если вы не захотите оставить меня одну в моей судьбе, без утешения, без надежды, если вы захотите любить меня всегда, как теперь меня любите, то клянусь, что благодарность… что любовь моя будет, наконец, достойна вашей любви… Возьмете ли вы теперь мою руку?

МЕЧТАТЕЛЬ: Настенька! Настенька!

НАСТЕНЬКА: Ну, довольно, довольно! теперь уже все сказано; не правда ли? И вы счастливы, и я счастлива; ни слова же об этом больше; подождите, пощадите меня… Говорите о чем-нибудь другом, ради Бога!..

МЕЧТАТЕЛЬ: Да, Настенька, да! довольно об этом, теперь я счастлив, я… Ну, Настенька, ну, заговорим о другом, поскорее, поскорее, заговорим; да, я готов… Я теперь живу один, Настенька… а завтра… Ну, конечно, я, знаете, беден, у меня всего… но это ничего…

НАСТЕНЬКА: Разумеется, нет, а у бабушки пенсион, так она нас не стеснит. Нужно взять бабушку.

МЕЧТАТЕЛЬ: Конечно, нужно взять бабушку… Только вот Матрена… Она добрая, только один недостаток: у ней нет воображения, совершенно никакого воображения; но это ничего!..

НАСТЕНЬКА: Конечно, возьмем и Матрену!

МЕЧТАТЕЛЬ: Да, мы всех, всех возьмем!

НАСТЕНЬКА: Да, да, всех! Только вы завтра к нам переезжайте.

МЕЧТАТЕЛЬ: Как это? к вам! Хорошо, я готов…

НАСТЕНЬКА: Да, вы наймите у нас. Бабушка, я знаю, хочет молодого человека пустить, я говорю: «Зачем же молодого человека?». А она говорит: «Да так, я уже стара, а только ты не подумай, что я за него тебя хочу замуж сосватать». Я и догадалась, что это для того… Переезжайте к нам поскорее.

МЕЧТАТЕЛЬ: Завтра же; я там немножечко должен за квартиру, да это ничего… Я получу скоро жалование.

НАСТЕНЬКА: А знаете, я, может быть, буду уроки давать; сама выучусь и буду давать уроки… Так вот вы и будете завтра мой жилец…

МЕЧТАТЕЛЬ: Да, и мы поедем в «Севильского цирюльника», потому что его теперь опять дадут скоро.

НАСТЕНЬКА: Да, поедем… Нет, лучше мы будем слушать не «Цирюльника», а что-нибудь другое…

МЕЧТАТЕЛЬ: Ну, хорошо, что-нибудь другое; конечно, это будет лучше, а то я не подумал… Посмотрите на небо, Настенька, посмотрите! Завтра будет чудесный день; какое голубое небо, какая луна! Посмотрите!.. вот это желтое облачко теперь застилает ее, смотрите, смотрите!..

Появляется Жилец.

МЕЧТАТЕЛЬ: Кто это, Настенька?

НАСТЕНЬКА: Это он.

ЖИЛЕЦ: Настенька! Настенька! это ты!


КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ.

Мечтатель в своем Петербурге. Все, что осталось у него после Настеньки – томик Пушкина. Видимо вспомнив рассказ Настеньки, он гадает на нем.

МЕЧТАТЕЛЬ:
Познал я глас иных желаний,
Познал я новую печаль,
Для первых нет мне упований,
А старой мне печали жаль.
Мечты, мечты, где ваша сладость?
Где, вечная к ней рифма, младость?
Ужель и вправду наконец
Увял, увял ее венец?
Ужель и впрямь, и в самом деле
Без элегических затей
Весна моих промчалась дней
(Что я шутя твердил доселе)?
И ей ужель возврата нет?
Ужель мне скоро тридцать лет?

МАТРЕНА: Письмо к тебе, батюшка, по городской почте, почтарь принес.

МЕЧТАТЕЛЬ: Письмо! от кого?

МАТРЕНА: А не ведаю, батюшка, посмотри, может там и написано от кого.

Мечтатель открывает почтовый ящик, достает письмо, открывает его.

ПИСЬМО

Простите, простите меня! Я обманула и вас и себя. Это был сон, призрак… Я изныла за вас сегодня; простите, простите меня! Я ни в чем не изменилась перед вами; я сказала, что буду любить вас, я и теперь вас люблю, больше чем люблю. О, Боже! если б я могла любить вас обоих разом! Если б вы были он! Бог видит, что бы я теперь для вас сделала! Я знаю, что вам тяжело и грустно. Я оскорбила вас, но вы знаете – коли любишь, долго ли помнишь обиду. А вы меня любите! И когда вы увидите меня, вы подадите мне руку… да? вы подадите мне ее, вы простили меня, не правда ли? Не оставляйте меня, потому что я вас так люблю в эту минуту, потому что я достойна любви вашей, потому что я заслужу ее… На будущей неделе я выхожу за него. Он воротился влюбленный, он никогда не забывал обо мне… Вы не рассердитесь за то, что я об нем написала. Но я хочу прийти к вам вместе с ним; вы его полюбите, не правда ли?.. Благодарю вас за то, что вы мне встретились, за то, что целый век мой буду вас помнить! Простите же, помните и любите вашу Настеньку.

МАТРЕНА: Касатик! а, касатик!

МЕЧТАТЕЛЬ: Что, старуха?

МАТРЕНА: А паутину-то я всю сняла; теперь хоть женись, гостей созывай, так в ту ж пору…

И действительно, комнату будто очистили от паутины. Никаких следов Петербурга: перед нами обычная мебель в обычной комнате.

МЕЧТАТЕЛЬ: Какая ты, Матрена… старая.

МАТРЕНА: Да что ж это ты, касатик?.. Не заболел ли?

МЕЧТАТЕЛЬ: Боже мой! Матрена! милая, чудная моя Матрена!

Внезапно Мечтатель подхватывает на руки Матрену и кружится с ней.

МЕЧТАТЕЛЬ: Целая минута блаженства! Да разве этого мало хоть бы и на всю жизнь человеческую!..


ЭПИЛОГ.

1 АКТЕР: Но жизнь все еще богата; мы встретим еще новых знакомцев, новые созреют нам друзья,

2 АКТЕР: дочь у тебя будет расти, вырастет невестой,

3 АКТЕР: мы будем старые хрычи, жены наши – старые хрычевки,

4 АКТЕР: а детки будут славные, молодые, веселые ребята; а мальчики будут повесничать, а девчонки сентиментальничать;

ВМЕСТЕ: а нам то и любо!

Граф:
Эй, Фиорелло!

Фиорелло:
Что угодно?

Граф:
Все не видно?

Фиорелло:
Нет, сеньор.

Граф:
Ах, старания напрасны!

Фиорелло:
Граф, уж близок час рассвета!

Граф:
Что же думать должен я?
Всё напрасно... Эй, друзья!

Музыканты:
Здесь, сеньор!

Граф:
Вот вам всем награда.
Больше музыки не надо.
Наступает утра час,
Отпускаю вас.

Фиорелло:
Доброй ночи и на прощанье
всяких благ желаю вам,
и спасибо за старанье,
расходитесь все по домам.



ПОКЛОН

Музыканты:
О, сеньор, мы вам сердечно
благодарны, мы так рады:
ваша милость бесконечна,
трудно больше ждать награды.
В плате щедрой за услуги
в вас вельможа виден знатный.
Мы до гроба ваши слуги,
рады вечно вам служить.
Нам, поверьте, очень лестно
и приятно вам угодить.
Очень лестно и приятно
господам таким служить,
да, господам таким служить.

Граф:
Будет, будет! Не шумите...
Не болтайте, не кричите...
Негодяи, дуралеи!
Что за крики, гам, содом!
Убирайтесь поскорее,
убирайтесь поскорее,
разбудили всех кругом, да,
разбудили всех кругом.
Да, убирайтесь поскорее,
разбудили всех кругом.
Негодяи! Прочь скорей!
Что за крики! Разбудили,
разбудили всех кругом.
Убирайтесь поскорей,
разбудили всех кругом.
Убирайтесь поскорей,
поскорей, поскорей!