Ларошфуко. Максимы

"Максимы" -- это сборник афоризмов знаменитого французского моралиста XVII века герцога Ларошфуко, в которых он на все лады обвиняет людей в эгоизме и себялюбии. В каноническом издании насчитывается 504 максимы, и все об одном и том же и все самыми разнообразными способами. Похоже, этот предмет беспрестанно занимал его мысли, и он находил мучительное наслаждение в выдумывании все новых и новых формул, чтобы на разные лады выразить одну и ту же мысль: "Человек -- по природе своей эгоист".

Впервые "Максимы" появились в 1665 году, а еще годом раньше вышло их подпольное голландское издание. Собственно говоря, именно это издание побудило герцога собрать свои афоризмы и выпустить так, как он их задумал и создал, потому что издательские пираты XVII века исказили широко ходившие в обществе афоризмы, не включив принадлежавшие автору и включив ему не принадлежащие: пираты они во все времена пираты, ни стыда, ни совести.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ  "МАКСИМ"

Еще в 1662 году, Ларошфуко, один из активнейших участников гражданской войны во Франции, опубликовал свои "Мемуары". "Мемуары" вызвали ажиотаж и волнение среди его салонных знакомых, не только врагов, но и друзей. Обиженными оказались все. После этого Ларошфуко решил более не работать в этом жанра, но не писать он не мог.

Вынужденно отойдя от активной политической деятельности, он весь пыл сосредоточил на литературной. "Я стал настоящим писателем", -- писал он одному из своих корреспондентов. -- "Ни о чем другом ни говорить ни думать не могу". Благо его бурная молодость и зрелость дали ему богатый материал для наблюдений над человеческой природой. А от папы с мамой он унаследовал зоркость глаза и умение в нескольких словах дать запоминающуюся точную характеристику человеку.

Многие максимы, как давно заметили литературоведы, ведут свое происхождение от "Мемуаров". В "Мемуарах", например, Ларошфуко пишет о Людовике XIII "У него был мелочный ум, направленный исключительно на копание в пустяках, а его познания в военном деле приличествовали скорее простому офицеру, чем королю". Позднее это трансформировалось в максиму

"Ceux qui s'appliquent trop aux petites choses deviennent ordinairement incapables des grandes
 -- Те, которые лезут во все мелочи, обычно не способны к великим делам".

Великолепна характеристика герцога де Бофора

"Герцог Бофор обладал великолепною внешностью: он был высокого роста, ловок в телесных упражнениях и неутомим; ему были присущи отвага и способность воодушевляться, но он постоянно во всем хитрил и не был правдив; его ум был тяжеловесен и неотесан; тем не менее он достаточно искусно достигал своих целей, идя напролом; в нем было много завистливости; его доблесть была велика, но нестойка; на людях он неизменно держался храбро, но в чрезвычайных обстоятельствах нередко чрезмерно берегся. При столь малом наборе привлекательных качеств никто не пользовался такой всеобщей любовью"

, можно считать, послужила источником многих из афоризмов Ларошфуко

"L'art de savoir bien mettre en oeuvre de mediocres qualites derobe l'estime et donne souvent plus de reputation que le veritable merite --
искусство правильно приложить к делу свои посредственности навряд ли дает право на уважение; но часто она служит источником хорошей репутации более, чем самые выдающиеся качества"

"La plupart des hommes s'exposent assez dans la guerre pour sauver leur honneur --
На войне люди подставляются не более того, сколько нужно чтобы не потерять свою честь"

"Герцогиня Лонгвиль, была слишком занята чарами своей красоты и неотразимым впечатлением, производимым ее остроумием на всякого, кто ее видел, чтобы вмещать в себя вдобавок и честолюбие, и еще бесконечно далека от предвидении роли, которую ей предстояло играть в смуте времен конца Регентства"

откуда

"L'esprit de la plupart des femmes sert plus a fortifier leur folie que leur raison --
Ум у большинства женщин служит не столько для укрепления их благоразумия, сколько для оправдания их безрассудств"

Многие литературоведы и биографы именно так и представляют себе дело: Ларошфуко обрабатывал свои "Мемуары", как и другие записи из своих дневников и писем, и находя характеристики конкретных людей, преобразовывал их в максимы, старясь устранить все, что могло бы дать намек на конкретных людей и навлечь на него неприятности, как это случилось с публикацией самих "Мемуаров". Даже если такое предположение и справедливо, -- а отчасти так оно скорее всего и было -- оно скорее свидетельствует о способе работы писателями над "Максимами", чем о мотивах их составления.

Но сам по себе опыт и природные способности не приводят к литературе. Их нужно направить на маяк, каковым являются некие выработанные культурой для их воплощения формы -- жанры, где бы они могли вволю и проявиться, и порезвиться. Внутренние побуждения должны скорешоваться с толчком, идущим извне.

Таким толчком был жанр афоризма, весьма процветавший во французских салонах XVII века. Аристократическое бабье насоздавало их тогда множество, относительное, конечно же, множество для представителей дворянства и духовенства и лишь в редких случаях разбогатевших буржуа: но и эти классы были достаточно многочисленны, чтобы салоны расцветали немыслимым разнообразием.

Где-то в ходу были по преимуществу научные беседы, где-то политические дебаты, в салоне мадам де Лафайет ценилось умение рассказывать забавные и страшные истории, у мадам де Севинье изощрялись в эпиграммах и таком жанре как литературный портрет.

Ларошфуко пасся во многих салонах, но всем предпочитал салон мадам де Саблье. Как раз в этом салоне собирались большие любители афоризмов. В конце очередного сборища предводительствующая мадам давала гостям нечто вроде домашнего задания: приготовить к следующему вечеру афоризм на такую-то и такую тему. Потому ли Ларошфуко занялся афоризмами, что предпочитал этот салон, или предпочитал этот салон, потому что нашел себя в жанре афоризма -- здесь, как и всегда в жизни, причина и следствие тесно переплетены и непонятно, курица или яйцо были вначале.

Войдем несколько в технологию сочинения афоризмов в салоне мадам де Саблие. Это нас натолкнет на интересные размышления, откуда вообще вытекают ноги и растут истоки у такого странного жанра, как столь популярный в интернет-сообществе афоризм. Естественно, было бы предположить, что основой всему является фольклор, а уже для афоризма с учетом существования пословиц и поговорок это предположение должно быть истиной в непререкаемой инстанции.

Именно так и полагал Дрейфус-Брисак, издатель и литературовед, который перерыл все словари с сборники пословиц и указал, какой афоризм Ларошфуко откуда происходит. По нему так выходит, что подавляющее большинство ларошфукольдовых максим (так герцога называл Карамзин) -- это переодетые французские, а также овернские, пикардийские, бургундские и т. д. пословицы и поговорки, в меньшей степени крылатые латинские выражения.

Не отрицая установленных исследователем связей, однако заметим, что по факту афоризм родился гораздо раньше, чем пословицы и поговорки. В европейской литературе они выплыли на свет божий лишь в XVIII, а то и XIX веке, когда сборники афоризмов гуляли вовсю, и составлялись сборники народных пословиц и поговорок явно по лекалам сборников афоризмов, а никак не наоборот. Это не значит, конечно, что пословицы -- это вошедшие в плоть и кровь народной речи афоризмы, хотя и такое имеет место быть. Это значит, что пословицы существуют в сказках, былинах, просто в разговорной речи, а не сами по себе. И чтобы извлечь их из нерасчлененного потока народной речи, нужен образец, каковым и послужил жанр афоризма.

Другой исследователь Жови (E. Jovy), в целом согласный с этим Дрейфусом, не имевшим никакого отношения к делу Дрейфуса, делал упор на латинских крылатых мыслях как раз на латинских речениях, как главном источнике максим. Еще один исследователь Гиппо (L. Hippeau) также соглашался с латинскими заимствованиями, но через голову Монтеня.

Там еще много было других мнений об источниках "Максим" в обзорной статье, мне просто не хватило терпения досмотреть до конца. Нужно, правда, отметить еще автора Бальденспергера (F. Baldensperger), большого знатока всяких разных литератур, основателя и многолетнего редактора "Журнала сравнительной литературы" (Revue de litterature comparee), который как раз и занимался и занимается до сих пор подысканием родословной знаменитыми писателям и поэтам. Бальденспергер упирает на испанские корни творчества Ларошфуко, и если примеров заимствований кот наплакал, то по факту его гипотезу отвергать трудно.

Тогда во Франции в большой моде был испанский моралист Грациан, мимо которого всякому образованному французу было очень трудно прошмыгнуть. Мало того. В салоне мадам Сабле (или Саблие или Саблё -- транскрибируют ее по разному) как раз и занимались тем, что брали афоризмы из его "Карманного оракула" и давали им каждый свое толкование. Сама мадам Саблие уже в 1684 году издала сборник своих моральных размышлений, как раз отталкивавшихся от Грациана. Афоризмы Грациана, как и мадам Саблие, как и многих других авторов мало походили на афоризмы в современном виде. Классический афоризм состоял из сжатой формулировки какая-нибудь мысли и ее более или менее подробного разъяснения. Приведем один такой афоризм Грасиана,

"Не быть неприступным. Нет человека столь совершенного, чтобы никогда не понадобился ему совет. Кто никому не внимает -- глупец неисправимый. Будь ты семи пядей во лбу, а все ж умей выслушать дружеский совет; даже их величествам не зазорно учиться. Часто люди неисправимы, ибо неприступны; катятся в пропасть, так как никто не смеет их удержать. Человек безупречный и тот должен держать открытой дверь дружбы, откуда придет ему помощь; он всегда найдет время для друга, что без стеснения вразумит его и даже пожурит; его благосклонность и высокое мнение о преданности и уме друга придадут тому уверенность в советах. Но не одаряй без разбора уважением и доверием, только в заветном месте тайно держи верное зеркало -- наперсника, которому обязан за трезвое суждение и благодарен за совет".

Курсивом мы выдели то, что в нашем понимании и есть собственно говоря афоризм. Очевидно, такие же пространные афоризмы писал и Ларошфуко. Сам он так рассказывал о методе своей работы. Он писал на листке бумаги все, что он мог сказать по данному вопросу. Потом пришпиливал листок к зеркалу, и, готовясь идти ко двору ли или в салон, или еще куда, он, приводя себя в порядок, неотрывно смотрел на этот листок, и старался воплотить мысль как более выразительно и как более сжато. Наверное, таким образом он и дошел от развернутых и нудных поучений Грасиана до своих емких не в бровь, а в глаз афоризмов:

"Il n'y a pas quelquefois moins d'habilete a savoir profiter d'un bon conseil qu'a se bien conseiller soi-meme -- Порой, чтобы воспользоваться хорошим советом, требуется не меньше ума, чем хорошо посоветовать себе самому".

Не могу не привести одного архаичного афоризма Ларошфуко, возможно навеянного Грасианом, но с явным антиморализаторским запалом

Rien n'est moins sincere que la maniere de demander et de donner des conseils. Celui qui en demande parait avoir une deference respectueuse pour les sentiments de son ami, bien qu'il ne pense qu'a lui faire approuver les siens, et a le rendre garant de sa conduite. Et celui qui conseille paye la confiance qu'on lui temoigne d'un zele ardent et desinteresse, quoiqu'il ne cherche le plus souvent dans les conseils qu'il donne que son propre interet ou sa gloire.

Сколько лицемерия в людском обычае советоваться! Тот, кто просит совета, делает вид, что относится к мнению своего друга с почтительным вниманием, хотя в действительности ему нужно лишь, чтобы кто-то одобрил его поступки и взял на себя ответственность за них. Тот же, кто дает советы, притворяется, будто платит за оказанное доверие пылкой и бескорыстной жаждой услужить, тогда как на самом деле обычно рассчитывает извлечь таким путем какую-либо выгоду или снискать почет.

Таким образом, по крайней мере афоризмы Ларошфуко, рождались не из поиска какого-то необыкновенного способа выражения обычного, а из долгого чтения и размышления над прочитанным, как квинтэссенция найденного.