Глава 31. История Богини

        Когда краги неожиданно пришли за Афиной, Дионис понял – на этот раз Аид зовет свою пленницу не для дружеской беседы. Сразу после того как слуги нового царя увели богиню, он, как и обещал, отправил Аполлону послание, пустив по земле быструю виноградную лозу. Вернувшись во дворец, бог заметил, что Артемида и Афродита все еще в зале. Они испуганно смотрели на него, ожидая объяснений.
        - Я не знаю, зачем она ему вдруг понадобилась, - ответил он на их невысказанный вопрос. – Правда, не знаю. Я бы вам сказал.

        Аполлон примчался в свои чертоги мрачнее тучи. Молча выслушав Диониса, он снова исчез, не обратив внимания на шагнувшую к нему сестру. Все его мысли были заняты только Афиной. Он боялся, что Аид все-таки решил привести свой план в действие. Но владыка обещал не трогать ее, может, он просто захотел поговорить с мудрой племянницей? Нечего гадать, сейчас он сам увидит их и поймет, что зря волновался… Но во дворец, где обитал новый царь Олимпа, бога не пустили.

        - Извини, так приказал Аид, - развел руками крылатый страж. Аполлон вспомнил – кажется, его звали Диас.
        - А ты передай Аиду, что мне надо срочно с ним поговорить, иначе я сейчас весь Олимп сожгу, - глухо ответил Феб, чувствуя, как внутри него нарастает жгучая ярость.

        Страж помедлил с минуту, размышляя, шутит Аполлон или нет, но все-таки пошел во дворец. О силах и нраве стреловержца среди существ ходили легенды, и если он грозил устроить пожар, к нему стоило прислушаться.

        Страж вернулся быстро, вместе с ним пришел и Аид. Увидев Феба, царь богов отвел его подальше от любопытных ушей.
        - Зачем ты звал меня, Аполлон? – негромко поинтересовался он. – Это что-то срочное?
        - Зачем ты приказал привести Афину? – напряженно спросил его Феб. – Ты же обещал, что не тронешь ее!
       
        - Аполлон, послушай, - мягко заговорил Аид. Он с трудом сдерживал себя, еще не отойдя от разговора с племянницей. Оправдываться перед Фебом у него не было настроения, но лучше сразу все прояснить, чтобы не потерять верного сторонника. – Я помню, о чем мы с тобой говорили, но, еще раз все обдумав, я понял, что только мой план поможет нам возродить Олимп. Взгляни на это с другой стороны. Ведь Афина сможет стать твоей женой, вы наконец-то будете вместе. Разве не этого ты так ждал?
       
        - Я же сказал, что такой ценой не хочу быть с ней! – прорычал стреловержец. – После твоих манипуляций это будет не та Афина, которую я люблю, и ты сам прекрасно это знаешь!
        - Аполлон, ты не в себе, - спокойно ответил Аид. – Не нужно так нервничать, все будет хорошо. Вернись домой, успокойся, отдохни немного.
        - Я никуда отсюда не уйду, - решительно сказал Феб. – Ты навредишь ей. Я не позволю тебе этого сделать.
        - И как ты собираешься мне помешать? – хмыкнул Аид. – Нападешь на меня?
        - Если нужно будет – нападу, - пообещал разъяренный каратель. – Ты ведь прекрасно знаешь, что ничто и никто меня не остановит, если я по-настоящему разозлюсь.

        Аид пристально посмотрел на бывшего покровителя искусств. Что-то в его голосе заставило владыку насторожиться. Он знал, что Аполлон – могущественный бог. Убить его вспыльчивый Феб, конечно, не мог, но в ярости ранить – спокойно.

        - Я не наврежу ей, - осторожно сказал Аид, пытаясь смягчить возникшее между ними напряжение. – Это не в моих интересах, пойми же ты! Кроме того, ты сам знаешь, как я отношусь к Афине, она очень дорога мне. Я позаботился о том, чтобы все прошло гладко. Я призвал на помощь Гекату. Лучше нее никто не справится с поставленной задачей.
        - И она согласилась на это? - Аполлон стукнул кулаком по ближайшему дереву, отчего ствол переломился пополам. – Нет, я не дам вам совершить такую ошибку. Этого не будет!
        - Аполлон, разговор окончен! – твердо сказал Аид. – Можешь идти. Не оставляйте богинь без присмотра.

        Развернувшись, он скрылся в чертогах, сопровождаемый злобным взглядом Феба. Стреловержец, наблюдая за царем, лихорадочно обдумывал свои дальнейшие действия. Напасть на него сейчас? Или дождаться ночи, когда он уснет, и большинство подземных существ покинет Олимп? А вдруг тогда уже будет поздно, и он не сможет спасти Афину? Вдруг краем глаза молодой бог заметил какое-то движение. Повернувшись, он увидел Гекату, приближавшуюся к чертогам Аида на своей мрачной колеснице, запряженной огромными черными псами.

        - Как ты могла согласиться на это? – бросился к ней Аполлон, выплескивая накопившуюся злость. – Ведь Афина так тебе доверяла! А ты согласна делать все, что прикажет Аид, даже если это навредит ей!
        Геката безразлично посмотрела на него, как на одну из мраморных статуй, когда-то украшавших Олимп.
        - Я не понимаю, о чем ты говоришь, юноша, и почему бросаешься на меня, как истеричная женщина. Мне нужно идти, меня ждет царь.

        Она поднялась на крыльцо и исчезла в бывших чертогах Зевса. Аполлон же, бросив на стражу уничтожающий взгляд, опустился на мраморные ступени, твердо вознамерившись дождаться богиню колдовства, сколько бы времени это ни заняло.

        Геката нашла Аида в тронном зале – он в нетерпении вышагивал от стены к стене, что-то бормоча про себя. Увидев богиню, он жестом приказал следовать за ним и нырнул в ближайший коридор, направляясь в комнату, где томилась Афина. Колдунья следовала за Аидом в полном молчании, бросая на него мрачные взгляды. Слова Аполлона встревожили ее, хоть она и не понимала, что хотел сказать ей златокудрый бог. Он упомянул Афину, но что его так испугало? Что такого задумал Аид, что может навредить ее ученице?

        Тем временем, царь богов, дойдя до заветных дверей, остановился и прислонился лбом к прохладной стене, собираясь с мыслями. Он мог попытаться убедить в правильности своего решения Аполлона, опираясь на его чувства к Палладе. Но Гекату так просто не уговоришь и не обманешь, она видит его насквозь. Что же ей сказать? Правду?
        - Зачем ты меня позвал, Аид? – спросила колдунья, устав ждать. – Мое время дорого. Твой вестник сказал, что дело не терпит отлагательств, но ты сам откладываешь его. Говори же, я жду!

        Царь, решившись, повернулся к ней и быстро, на одном выдохе, рассказал суть дела. Но чем дольше он говорил, тем больше не понимал, одобряет богиня этот план или нет, и стоит ли ждать от нее помощи. Наконец, закончив, Аид спросил:
        - Ты поняла, что нужно делать? Если да – приступай. Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.
        Но Геката не двинулась с места, лишь смотрела на него своими черными, бездонными, как ночь, глазами.

        - Я никак не возьму в толк, ты с самого начала был таким мерзким, или тебя власть испортила? – медленно произнесла она.
        - Не понял? – нахмурился Аид.
        - Еще раз подумай, что ты мне предлагаешь, - посоветовала Геката. – Может, тогда поймешь?
        - Я прекрасно знаю, что тебе предлагаю! – бог начал терять терпение. Все шло совершенно не так, как он хотел. Сначала Афина, потом Аполлон, теперь эта колдунья. – Ты берешься за дело или нет?
        - Нет, - спокойно сказала Геката и направилась к выходу.

        Аид, окончательно взбесившись из-за отказа, которого совсем не ожидал, преградил ей дорогу. С минуту они смотрели друг на друга, тяжело дыша, с трудом подавляя вспышки гнева, не желая ссориться друг с другом.
        - Дай пройти, - наконец, не повышая голоса, сказала богиня. – Или мне применить силу?

        Аид весь как будто обмяк, когда понял, что его давняя союзница покидает его. Он знал, что Геката, по сути, никогда не поддерживала ни его, ни Зевса. Ее любимым занятием было колдовство, все остальное – неважно. Могущественную богиню призывали только в самых крайних случаях, если других вариантов уже не оставалось. И ее это вполне устраивало. В войне богов она выступила на стороне Аида только в память об их давней дружбе. Когда ей понадобился дворец, скрытый от всех, и полная свобода действий, он первым предложил ей свое подземное царство, и она не осталась в долгу. Но то, что владыка требовал от нее сейчас, казалось колдунье невозможным.

        - Геката, прошу тебя, не оставляй и ты меня! – умоляюще сказал Аид, шагнув к ней. – Ты нужна мне! Кроме тебя никто этого не сделает!
        - Я вообще не понимаю, зачем это нужно делать, - задумчиво произнесла она. – Все твои аргументы – ничто, пустота, песок. Это ничего тебе не даст, кроме мнимой дочери, и то вряд ли. Разум Афины гораздо могущественнее, чем ты думаешь, в ней схлестнулась мощь Метиды, Зевса и ее нерожденного брата. Она быстрее даст себя погубить, свести с ума, но ни за что не позволит кому бы то ни было управлять собственным разумом. Я ухожу, Аид.
        - Но если ты откажешься, придется просить кого-нибудь другого, а это действительно может навредить Афине! – предпринял владыка последнюю попытку.
        - Не смей мной манипулировать! – крикнула Геката. – Я никогда не сделаю с ней того, что ты просишь!

        Проскользнув мимо поникшего царя, богиня пролетела по пустынным мраморным коридорам и покинула дворец. На крыльце ее уже ждал Аполлон.
        - Ты видела Афину? Что ты с ней сделала?
        Феб ничуть не удивился бы, если бы рассерженная Геката превратила его в червяка или летучую мышь. Но она лишь вздохнула, долгим взглядом посмотрела на стражу у дворца, отчего существа упали и заснули крепким сном, и повернулась к Фебу.
        - Следуй за мной.

        Шли они долго, все больше удаляясь от чертогов богов. Стреловержец с удивлением озирался – он еще ни разу не был в этой части Олимпа, даже в прежние времена. Когда они прошли полуразрушенный дворец Гефеста, самый дальний из божественных чертогов, высохшие, но все еще могучие деревья ближе подступили к богам, как будто не давая им проникнуть на какую-то запретную территорию. Но Геката уверенно шла вперед, и Аполлону ничего не оставалось, кроме как следовать за ней. Казалось, они будут идти так целую вечность, но, наконец, впереди мелькнули стены какого-то строения. Еще несколько шагов, и перед взором Феба предстал небольшой дом, сложенный из белоснежных мраморных блоков. Он не был похож ни на один дворец Олимпа, и казался больше жилищем человека, чем кого-то из богов, но от него веяло такой нерушимой древностью, что стреловержцу стало не по себе. Геката же спокойно отворила простую деревянную дверь и скрылась в недрах необычного дома. Аполлон поспешил за ней.

        - Я не ожидала, что Аид додумается до такого, - задумчиво произнесла богиня, как только бог появился на пороге. Вздохнув, она тяжело опустилась на мраморную скамеечку, стоявшую у входа. – На него это не похоже. Чтобы подвергнуть Афину такой опасности… Он всегда первым вставал на ее защиту, когда считал, что Зевс слишком многого требует от дочери. Раньше он никогда не причинил бы ей вреда, но теперь…
        - Так ты…
        - Я ничего с ней не сделала, - ответила Геката, взглянув на него исподлобья. – И не буду делать.
        Аполлон с облегчением выдохнул.
        - Радоваться этому не стоит, - заметила она. – К сожалению, Аид вряд ли откажется от своего плана. Он найдет для этого кого-нибудь другого. А это не очень хорошо. Но я… не смогла бы сделать с ней того, что он просит.

        Феб с интересом посмотрел на свою странную спутницу. Они жили в совершенно разных мирах, лучистому предводителю муз претила мрачная сила колдуньи. До войны богов, да и после нее, они редко встречались и, насколько помнил Аполлон, ни разу не общались. Кроме того дня, когда Геката помогла вызволить его мать с острова Делос. Но он много слышал о ней от Афины, которая любила и почитала свою наставницу.

        - А ведь у тебя хватит сил спасти ее, - сказала тем временем богиня, тоже вонзив в Аполлона взгляд своих черных глаз. – Не в одиночку, конечно, но все же. Вы с сестрой, как и многие боги младшего поколения, представляете собой древнюю мощь. Ты – Солнце, Артемида – Луна, Гефест – Огонь, Дионис – первобытные силы природы. Кроме того, когда-то Афина, Артемида и Афродита, также как я, Деметра, Селена и Гея, были единым воплощением Великой Богини-Матери. Люди чтили ее, превознося над мужскими богами. А потом все изменилось, Богиня решила поддаться на уговоры богов и передать им власть.
        - Передать им власть? – повторил Аполлон. – Я не понимаю тебя. О чем ты говоришь? Какая Богиня-Мать? В какие времена она правила?

        - О, это было давно. Так давно, что об этом уже никто не помнит. – Геката закрыла глаза и понизила голос, на ее губах расцвела странная улыбка, оторваться от которой было невозможно. – Видишь ли, юноша, еще до Урана миром правила могущественная Богиня-Мать. Она отвечала за порядок на небе и на земле, следила за плодородием земли, за рождением и смертью, дарила прощение и исцеляла болезни. Однажды мужские боги попросили Великую Богиню передать им власть над миром. Им хотелось узнать – каково это, быть повелителями всего живого. Богиня выполнила их просьбу. Сама же скрылась, распределив свою силу сразу в нескольких воплощениях, чтобы наблюдать за делами богов, не вмешиваясь в них, но помогая, когда это потребуется. Так появились мы, богини. Наделив нас силой, Великая Богиня заснула. А каждая из нас на протяжении веков должна выполнять свою роль, пока не придет время снова стать единым целым.

       Аполлон обхватил голову руками, как будто хотел удержать в ней все услышанное. Виски его пылали. Какая Богиня-Мать? Что значит «стать единым целым»?
       - Ничего не понимаю, - прошептал он.
       - Это и правда сложно понять, - усмехнулась Геката. – Из всех нас помним о далеком прошлом только я и Гея. Еще Афродита, но лишь когда приходит в ярость. Остальные все забыли. Но, возможно, это и к лучшему.
       - Почему же? – удивился Феб.

       - Потому что Великая Богиня-Мать беспощадна, Аполлон, - серьезно ответила Геката, впервые обращаясь к богу по имени. – Она несет любовь, успокоение, мир и красоту, дарит надежду и радость, вдохновляет воинов, скульпторов, художников и поэтов. Но она же несет смерть и разрушение. В гневе своем Богиня может уничтожить все, на что падет ее разъяренный взгляд. И ничто живое не сможет спастись. Очнувшись от долгого сна и увидев, как боги испортили мир, который она создавала с такой любовью, Великая Богиня в приступе ярости захочет разрушить его, чтобы создать потом снова.
       - И ты думаешь, что Аид своими играми может разбудить в Афине ту часть Богини, которая в ней скрыта? – внезапно понял Аполлон.

       - Именно, - Геката опустила свои бездонные глаза. – Я не знаю, какое именно воплощение кроется в нашей мудрой и справедливой Палладе. Возможно, та же мудрость и светлый разум, перешедшие к ней от Метиды, еще одного воплощения Богини-Матери. Но может быть и так, что она – воплощение холодной ярости, ведь больше никто, кроме нее, не подходит на эту роль. И если это так, если ее ярость вырвется наружу, это станет знаком для объединения всех сил Богини.
       - Это плохо?
       - Да, это плохо, - тихо ответила Геката. – Потому что тогда боги, молившие о власти и не справившиеся с ней, будут жестоко наказаны. Все боги, Аполлон, даже те, кто ни в чем не виноват. Вот что может натворить Аид. Ведь весь доступный Богине мир может быть стерт с лица земли, чтобы она смогла создать вместо него новый, более совершенный.
       - Что же делать? – спросил Феб.
       - Спаси Афину, юноша, - ответила Геката, поднимаясь. – Твоя любовь к ней выше плотских желаний богов. То же самое она чувствует к тебе. Ваши чувства – дар самого Эроса, любовника Великой Богини. Да, я знаю, о ваших отношениях, - усмехнулась она, заметив его удивленный взгляд. – Именно в этой любви кроется спасение богов, а заодно, возможно, и мира. Найди способ вызволить Палладу.

       Геката направилась к выходу.
       - Постой! – окликнул богиню Аполлон, вспомнив самое начало их странного разговора. – Но почему ты говорила, что я – Солнце, а Артемида – Луна? Ведь у нас есть Гелиос и Селена.
       - Так было не всегда, - ответила Геката. – Ты не бог солнца, как Гелиос, солнце в тебе самом, поэтому ты способен сжечь все, на что падет твой взгляд. В Артемиде же сосредоточена магия, грусть и невинность Луны. Поэтому вам не нужно бояться Аида, нужно только вспомнить себя и объединиться, тогда вы сможете вернуть все на места. Недаром вы родились братом и сестрой, вы две стороны одной монеты.

       Пытаясь осознать услышанное, Аполлон рассеянно осматривал место, в котором они оказались. Небольшой дом состоял всего из двух комнат, отделенных друг от друга простой белоснежной занавеской. Но чувства тесноты не возникало – наоборот, охватывало ощущение бесконечности. Чистота и отрешенность дома поражали.

        - Никто не знает, как это здание здесь появилось, - сказала Геката, заметив взгляд Аполлона. – Когда боги после победы над Кроном  решили переселиться на Олимп, оно здесь уже было. Какое-то время в нем жила Рея, но после ее ухода лишь немногие знали о существовании этого дома, деревья скрыли его от любопытных глаз. Здесь всегда тихо и спокойно, что бы ни происходило во внешнем мире.

        Когда Аполлон, закончив осмотр, снова повернулся к своей спутнице, ее уже не было, лишь слова тихим эхом звучали в воздухе.

***

        Афина с нетерпением ждала Гекату. Она надеялась, что вместе они смогут переубедить Аида, остановить его, пока он не совершил слишком много ошибок. Паллада верила, что ее наставница не поддалась на уговоры нового царя Олимпа, ведь Геката обладала способностью предвидеть последствия еще несовершенных поступков. Когда-то Аид тоже это мог… От невеселых раздумий Афину отвлек легкий шорох. В комнату боязливо зашла богиня обмана Ата. Подойдя нетвердой походкой к золотому креслу, она напряженно посмотрела на Афину и сразу отвела взгляд.

        - Аид прислал меня, чтобы я… чтобы я занялась тобой, - просипела она, потеряв голос от волнения.
        - Ты? – удивилась Афина. – Но почему не Геката? Я ждала ее.
        - Геката отказалась.
        - А у тебя силенок на меня хватит? – насмешливо поинтересовалась богиня, радуясь, что не ошиблась хотя бы в наставнице.

        Судорожно вздохнув, Ата зашла за спинку кресла и замерла там, напряженно размышляя, как приступить к делу. Прошло несколько минут, но понимание так и не пришло. Афина начала терять терпение.
        - Ну что же ты? – сказала она. – Так и будешь стоять? Начинай. Или боишься меня?
        Вздрогнув, Ата что-то пробормотала, положила руки на голову дочери Зевса и зажмурилась. Ничего не произошло. Попробовала еще раз. Теперь богиня почувствовала легкую дрожь, пронизавшую ее с головы до ног.
        - Да, нелегко тебе будет, - сочувствующе сказала Афина своей мучительнице, постепенно погружаясь в сон.

        Через несколько часов напряженной работы Ата рухнула на пол, совершенно выбившись из сил. Богиня обмана знала, что в могучий разум Афины проникнуть непросто. Но она ошиблась – это оказалось практически невозможно. Все свои силы она потратила на то, чтобы найти хоть какую-нибудь лазейку, хоть одно уязвимое место у могучей дочери Зевса. Наконец, она нащупала брешь в защите Афины, пробитую рассказом Аида о Зевсе и Метиде. Но, воспользовавшись этим узким проходом, Ата подвергала себя риску – забравшись в него, она могла остаться в разуме Афины навсегда, потеряв собственный.

        К концу дня Аид решил проверить, как идут дела у его помощницы. Войдя в потайную комнату с золотым креслом Гефеста, он нашел ее на полу без сознания.
        - Ну что? – спросил бог, приведя Ату в чувство.
        - Не могу сказать, - слабо сказала богиня, с жадностью глотая вино, принесенное крылатыми существами по просьбе царя. – Она невероятно сильна, я не уверена, что у меня что-нибудь получится. За это время мне удалось забраться лишь в те ее мысли, которые и так на виду. В самые сокровенные она меня не пустила. Может, ты все-таки попробуешь убедить Гекату заняться этим? Я не справлюсь с ней!
        - Что, трудностей испугалась? Геката твердо сказала, что не тронет разум Афины. Так что действуй ты.
        - Так это ты боишься трудностей, а не я, - парировала Ата. – Боишься спорить с Гекатой?
        - Ты дерзить мне вздумала? – угрожающе произнес Аид.
        - Нет, но разумнее будет…
        - Разумнее? – прорычал бог, отшвырнув ее к двери. – Если ты еще раз осмелишься заговорить со мной подобным образом, этот разговор будет для тебя последним. Убирайся. Я позову тебя позже. Постарайся к этому времени набраться сил.

        Аид долго сидел возле кресла Афины, ожидая, пока она придет в себя. Наконец, богиня открыла глаза. Поморщилась, увидев дядю.
        - Давно ты здесь сидишь?
        - Пару часов или около того, - пожал плечами Аид.
        Афина вздохнула и попыталась пошевелиться, чтобы хоть немного размять затекшее тело.
        - Ты погубишь Ату, Аид, - сказала она через некоторое время. – Ей тяжело будет справиться со мной. Боюсь, она не создана для такой работы. Я ей не по зубам.
        - Ты что, жалеешь ее? – удивился царь богов.

        Богиня не ответила. Она демонстративно отвернулась от дяди, всем своим видом показывая, что разговаривать с ним больше не будет. Он вздохнул.
        - Афина, не относись ко мне, как к злодею, умоляю тебя. Ты знаешь меня, как никто другой. Мы были так близки с тобой, давай снова станем друзьями. Как только ты встанешь на мою сторону, все изменится. Олимп возродится, Эллада оживет, все снова станет, как прежде.

        - Ты так в этом уверен? – богиня устремила на него взгляд своих мудрых синих глаз, и Аид пришел в замешательство. Она как будто насквозь пронзала его, видела все его страхи и сомнения. Наконец, сжалившись над дядей, Афина снова отвернулась. – Не надо было ждать меня, чтобы вернуть все, как было, надо начинать хотя бы с малого. Что ты сделал за пять лет своего царствования? Как улучшил жизнь богов и людей? Почему ты не отзовешь своих зверей? Почему по-прежнему позволяешь им нападать на смертных?
        - Я пока не могу запретить им этого, - царь Олимпа опустил голову. – Они помогали мне, я должен был хоть как-то их отблагодарить.
        - За счет невинных людей? – в голосе Афины звучала сталь. – Даже если и так, разве за это время ты недостаточно отблагодарил их? Как же ты низок, Аид! Ты убиваешь меня. Ты убиваешь мою веру в тебя и твое благоразумие. Уходи, не хочу тебя видеть!

        Бог хотел было возразить ей, но ушел, подчинившись. Вернувшись в их с Персефоной спальню, он схватил со столика попавшуюся под руку нефритовую вазу и со злостью швырнул ее об стену. В комнату вбежала испуганная Персефона.
        - Аид? Что случилось?

        Увидев разбросанные на полу осколки, она начала собирать их, больше ни о чем не спрашивая. Конечно же, дело снова в Афине! Аид все-таки рассказал ей о своих планах насчет Паллады. Она не одобряла их, но отговорить мужа не пыталась – не верила в то, что он ее послушает. Дочь Деметры решила не мешать ему, но и помогать не хотела. Именно поэтому она не рассказала мужу об утреннем визите Аполлона.

        После неприятного разговора с Аидом и странной беседы с Гекатой стреловержец отправился было в свой дворец, чтобы обсудить случившееся с Аресом и Дионисом. Но по дороге изменил решение и снова вернулся к чертогам владыки. Он решил встретиться с Персефоной и просить помощи у нее. Когда-то, пока не вмешался Аид, их связывала пылкая влюбленность двух юных сердец. Боги Олимпа постоянно сходились и расходились, и Аполлон сменил много возлюбленных, но к Персефоне он как будто привязался больше, чем к остальным. Правда, потом юная дочь Деметры стала женой Аида, а он, к своему стыду, быстро ее забыл. После войны богов Аполлон тоже редко виделся с бывшей возлюбленной. Да и зачем? Он полюбил Афину, она одна занимала все его мысли. Феб жалел супругу подземного владыки, понимал, что ей тяжело, что здесь она совсем одна, но не мог заставить себя подойти к ней. Иногда, случайно встретившись, они перекидывались ничего не значащими фразами, легкими шутками, но не больше того. Сейчас же ему нужна была ее помощь. Хотя вряд ли он имел на нее право. 

        Аполлон подошел к окну спальни Аида и Персефоны и метнул в распахнутое окно маленький кусочек мрамора, предупреждая о своем появлении. От титанов, стороживших ворота, он знал, что владыка снова покинул Олимп, а значит, их разговору никто не помешает. Подтянувшись на руках, Феб проскользнул внутрь. Персефона отдыхала, свернувшись калачиком на огромной кровати.

        - Аполлон? Что ты здесь делаешь? – воскликнула богиня, увидев стреловержца.
        - Тссс, не кричи, - попросил Феб, присаживаясь рядом с ней. – Я пришел к тебе с просьбой, Персефона. Прости, что обращаюсь без предисловий, но времени у меня мало для любезностей.
        Юная богиня грустно улыбнулась.
        - С просьбой ко мне редко кто обращается. Я как красивая статуя рядом со своим мужем, похоже, это единственное, на что я способна. Чем же тебе может быть полезно мраморное изваяние, каратель?
        - Прошу, не зови меня так, - тихо произнес Аполлон. – Ведь когда-то ты знала меня совершенно другим.

        Персефона встала, накидывая тунику. Подойдя к Фебу, она застыла, ожидая, пока он выскажет свою просьбу. Некоторое время бог смотрел на подругу, с грустью отмечая, что статус царицы не вдохновил ее, а как будто придавил непомерной тяжестью. Яркие, когда-то такие веселые глаза, светившиеся жизнью и счастьем, потускнели, нежный румянец сошел со щек. Весь ее облик говорил о непосильной ноше и тайной скорби – богиня продолжала страдать из-за отказа матери жить с ней на Олимпе. Острая жалость к Персефоне на миг пронзила сердце бога, но он взял себя в руки.

        - Скажи мне, царица, ты знаешь, где Аид держит Афину? – осторожно спросил Феб.
        Персефона надолго замолчала. Перед ней встал трудный выбор – помочь старому другу и предать мужа, даже если это и к лучшему, или оставить все как есть и отправить Аполлона ни с чем.
        - Персефона, - тихо окликнул ее бог.
        - Ты хочешь, чтобы я сказала тебе, где Афина? – горько заговорила несчастная царица. – Ты хоть понимаешь, о чем меня просишь? Ты понимаешь, что я должна предать мужа, чтобы помочь тебе?
        - Я все понимаю, - мягко сказал Аполлон. – Но ты ведь сама чувствуешь, что, чем дольше Аид находится у власти, тем больше он совершает ошибок. Сейчас он хочет изменить воспоминания Афины, завтра потребует сделать это с Зевсом, потом начнет убивать всех непокорных богов… Власть ни для кого не проходит бесследно.

        Персефона ничего не ответила. Она отошла к окну, опустив голову, погрузившись в свои невеселые мысли.
        - Так ты знаешь, где она? – повторил Аполлон.
        - Конечно, я знаю, где она, - раздраженно ответила богиня, поворачиваясь к нему. – Мой муж ничего от меня не скрывает. Но я не хочу наносить ему такой удар в спину, ты должен меня понять!
        - Но Афина может потерять разум! – не выдержал Аполлон. – Или ты готова поддерживать все прихоти своего мужа, и неважно, кто от этого пострадает?
        - А разве ты сам не должен его поддерживать? Ты же его правая рука! – вспылив, парировала богиня.

        Аполлон глубоко вздохнул.
        - Вот и передо мной сейчас стоит сложный выбор – раскрыть тебе свой замысел и оказаться в Тартаре, если ты все расскажешь Аиду, или уйти прямо сейчас. Хотя кого я обманываю. – Он подошел к наблюдавшей за ним Персефоне. – Я никуда не уйду, буду на коленях молить тебя о помощи, если потребуется. Но уйти, не узнав, где Аид держит Афину, я не могу. Я должен ее спасти.

        - Но почему ты так зациклен на спасении Афины? Ты что, влюблен в нее? – удивленно спросила богиня.
        - Я ее люблю, люблю давно, - ответил Аполлон. – Не знаю, сможет ли она когда-нибудь простить меня за предательство, но это не так важно. Главное сейчас – спасти ее. А там будь что будет.
        - Меня ты из царства Аида спасать не стремился, - печально заметила дочь Деметры.
        - Прости меня за это, Персефона. Я должен был хотя бы попытаться. Но тогда я был совершенно другим – легкомысленным, эгоистичным, ветреным. Афина изменила меня.
        - Я вижу это. Ладно, - Персефона решительно направилась к выходу из комнаты. – Идем, я покажу тебе, где он ее держит. Аид до вечера не появится, Ата ушла отдыхать, во дворце никого нет. Где стоит стража, я знаю, не попадемся.

        Персефона провела Аполлона по запутанным коридорам и указала на неприметную дверь, возле которой дежурили краги.
        - Вон там держит ее Аид. Она прикована к креслу, которое Гефест когда-то создал для Геры. А теперь я расскажу тебе, как пройти отсюда к выходу из дворца.
        - Спасибо, - Аполлон нежно поцеловал ее в лоб. – Я в тебе не сомневался.

        … И теперь Персефону раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, она хотела во всем признаться мужу. Мысль о том, что она обманывает его, была невыносима. С другой же стороны, богиня чувствовала, что поступила правильно. Аид как будто потерялся, сбился с пути, и с каждым шагом все больше отдалялся от выхода. Она должна была ему помочь, это ее обязанность.

        Супруги собрали осколки и встали. Персефона взяла их из рук мужа, положила на столик. А затем приникла к нему с горячим поцелуем, вложив в него всю любовь, на которую была способна.