Старейший волонтер ЛХМ

Свидетельство.
(отрывок из книги "От сердца к сердцу")


Лидия Моисеева,

волонтер Служения милосердия ЛХМ,
трудится в пансионате «Гайльэзерс» (1989 – по настоящее время),
член церкви «Откровение», г.Рига


Как я стала волонтером ЛХМ

В пансионат для престарелых «Гайльэзерс» я попала благодаря Петру и Вере Дмитрук, которые уже там служили. Я жила с ними в одном доме – они на пятом этаже, я на девятом. Надо сказать, я долго присматривалась к Дмитрукам, потому что у них было много детей, а я сама выросла в большой семье, была десятым ребенком из двенадцати. Смотрю – они такие спокойные, не шумят. Первый раз я зашла к ним за ключом в подвал, потом постепенно познакомились ближе. Меня приглашали и Вера, и Петя. Я стала приходить, присматриваться. Я ведь была еще неверующей, и Вера за меня много молилась, но и много плакала от меня – обижала я ее. Спрашивала, к примеру: «Сколько ты будешь рожать?» «Сколько Бог даст». Я к ней приставала, а она так смиренно меня принимала… Это впечатляло. В этой семье всегда народ был, гости оставляли свои пожелания в специальной книге. Помню, я переписывала их для себя, там были и места Писания также. И Слово Божье стало работать в моем сердце и в моей жизни. Через эту семью я узнала Бога, покаялась, приняла крещение в их церкви, которая стала и моей.

У Бога нет ничего случайного. Однажды в лифт, на котором я ехала, зашел Миша Дмитрук, один из старших сыновей, и сказал мне: «Тетя Лида, у вас такое доброе сердце, вы не могли бы посетить пансионат?» Я ответила: «Почему бы и нет? Возьмите меня». И Вера взяла меня с собой в пансионат. Первое впечатление: увидев, как Вера берет горшки, выливает, моет, то подумала: наверное, я не смогу так делать... Но, слава Богу, мои руки за эти годы много перемыли, и я благодарна Господу, что не брезгливая.


Не каждый здесь мог служить

Конечно, тогда было очень сложно. Сейчас пансионат хорошо обеспечен, есть спонсоры, сейчас там уже современные кровати, красивое постельное белье, не хуже, чем у меня дома. И запаха в помещениях уже такого нет, какой был – ведь теперь для лежачих используют памперсы. А раньше…

Там много было лежачих больных, парализованных. Кому-то нужно было судно подать, кого-то причесать, кого-то покормить, помыть. Обычно я после пансионата заходила к Дмитрукам, так Вера всегда догадывалась, где я была – потому что от меня запах был, такой специфический, сильный, что не каждый мог его выдержать. Я иногда приглашаю людей посетить со мной пансионат. Ходят они со мной по всем комнатам, смотрят, с кем разговариваю, что сделать надо, кому помочь, кого покормить. Но некоторые потом говорят: сюда меня, пожалуйста, больше не приглашайте, это не мое служение, я здесь не могу... Это правда. Не каждый здесь может.

У меня был случай, когда одна сестра так мне ответила, и я помолилась: Господи, куда мне с ней пойти? И тут как раз меня пригласили помочь одной многодетной семье, в которой родители поехали в гости в Украину, часть детей взяли с собой, а часть оставили. Зная, что эта сестра любит детей, я взяла ее с собой. Так она всех детей перемыла, девочек причесала, косички им заплела, ногти всем подстригла, пирогов напекла целый тазик, и стала такой радостной, прямо расцвела! Я подумала: слава Богу, это ее служение. А в пансионате она не могла – каждому свое.


В открытые сердца стучит Христос

В пансионат регулярно ходило множество братьев и сестер, которые ревностно трудились, мыли, чистили, брались за любую грязную работу. Среди них были семьи Петра Дмитрука, Виктора Алтухова, Юрия Мельника, Вячеслава Алтухова. Каждый четверг в пансионат приходила молодежь церкви «Откровение», до 25 человек, вместе со служителями. Конечно, постояльцы там всякие были, и капризные, и вредные, но надо терпеть. Многие Господа принимали, хоть и сомневались сначала.
Одна старушка, Мария, все убегала от меня. Бывало, захожу в коридор, он длинный, все сидят посередине, у телевизора. Она поднимает руки: «О, баптистка идет!», и – бегом в свою комнату. А потом Мария слегла. В ее комнате у меня были знакомые бабушки, и когда я туда зашла, вижу – она меня зовет. Подхожу к ней: «Что, Мариечка?» Шепчет что-то. Я наклоняюсь, а она просит: «Помолись за меня».  Слава Богу! Как тот разбойник на кресте, в самый последний момент покаялась.

К дедушке одному подхожу, спрашиваю: «Как вы, дедушка, с Господом дружите?» Отвечает: «Не-не-не, меня Господь никогда не простит, что вы», и слезы градом. Рассказал, что во время войны застрелил человека. Я ему сказала: «Вы Библию читали? Там написано: разбойник рядом с Иисусом Христом висел, но покаялся и был прощен. Вам тоже надо покаяться перед Богом, не мучайтесь так». Внушил себе, что прощения ему нет, и до самой старости мучился. Я предложила ему помолиться и принять прощение. Лицо его после молитвы засияло.

Я люблю петь. Был там дядя Дима такой, он не выпускал меня из комнаты, пока не спою: «Лида, не уходи, пой!» «А что тебе спеть, дядя Дима?» Он обычно просил песню «Кто-то стучит, кто-то стучит». Когда я ему пела, было такое впечатление, что он отсоединяется от кровати, так он плакал, так Дух Святой его касался. Особенно трогательный припев у этой песни: «Это Спаситель у двери стоит, кротко стучит, нежно стучит. Сердце открой – Он недуг исцелит, снова Христос стучит…» Очень быстро ушел дядя Дима. Когда я спросила однажды, есть ли у него родственники, он ответил: «Есть, но я никого не жду. Я всю жизнь пил, бил, а теперь жду своего часа». Но дядя Дима покаялся, примирился с Богом, и я верю, что он ушел в небо. Спаситель достучался до его сердца…



Милосердие и сострадание

Хорошо помню двух друзей – Висвальда и Валдиса, оба уже ушли в вечность. Висвальда знают многие из тех, кто трудился в «Гайльэзерсе» – он долгожитель этого пансионата, ушел самым последним из всех постояльцев, с кем заселялся, на девяносто третьем году жизни. Инвалид с детства, всю свою жизнь провел по интернатам: его в возрасте восьми месяцев уронила няня, при падении нарушился позвоночник. Висвальд передвигался на коляске, но всегда был очень позитивно настроен: каждый раз на вопрос, как дела, отвечал: «Хорошо».
Второй, Валдис, помоложе был, лет около пятидесяти. Он был сильно парализован и лежал, как палка, не мог ни рукой, ни ногой двинуть, и даже не разговаривал. У него была табличка с буквами, на которые он показывал, а мы составляли предложение, таким образом, мы понимали его.

Однажды, когда я пришла, увидела, что Висвальд на своей коляске подъехал к Валдису – хотел его покормить. Я ему сказала: «Висвальд, сейчас придет санитарочка, она покормит, тебе же тяжело». Он ответил: «Пока она придет, еда остынет». Сострадающий был человек. Представляете, оба парализованные, и видят нужду другого. А мы, здоровые, не видим порой, сыт или голоден наш ближний… Эти больные люди больше понимают, чем мы.

У человека должно быть не только милосердие, но и сострадание. Милосердие – это одно, угостил или что-то сказал, а все прочувствовать: неужели и мне так придется? Мы все люди, мы не застрахованы ни от болезней, ни от одиночества, и не знаем, как будем уходить… Вот Висвальд, он имел сострадание.
Когда я взяла у него тарелку с едой и попыталась сама покормить Валдиса, то у меня ничего не получилось – внутри у него все булькало, пища не проходила. С помощью таблички я прочла: «У меня и внутри тоже все парализовано». Санитарки приноровились как-то его кормить, а я боялась навредить.

Оба друга покаялись и приготовились к вечности. Валдис ушел раньше, Висвальд пережил его на пять лет. Помню, когда я ему говорила: «Висвальд, будет встреча у вас с Валдисом», то он так радовался, кивал: «Да, да». Это такое утешение – не бояться смерти и знать, куда ты идешь.

К Висвальду до последнего дня приходил лютеранский священник Улдис Рожкалнс, который проповедует каждую среду на христианском радио. Он верен и служению в пансионате – каждый понедельник он здесь. Слава Богу!


Ради спасения душ

В комнату, где жило пять человек, пришли трудиться сестры Наташа Хмелева (Кукуть) и Марина Антоненко. Там был один мужчина, которого перевели сюда с другого этажа, он не хотел жить. Другой был без обеих ног. Я увидела, что в этой комнате у одного старика лежала порнография, и попыталась отговорить Наташу и Марину служить в этой комнате, но они не ушли ни за что: «Ничего-ничего, он сам уберет это». И знаете, они так и провели нескольких постояльцев этой комнаты до конца. Тот, который хотел повеситься, и тот, у которого обе ноги были ампутированы, подружились, и со временем оба покаялись через этих сестер. Слава Богу, что они не ушли тогда, что настойчивыми были. Видно, Господь положил им на сердце остаться ради спасения этих душ.

Иногда я вижу, что человек скоро уйдет: руки и ноги уже холодные, взгляд отрешенный. И такому только молитва нужна. Я почти у каждого спрашиваю: «Ну как, ты свободен, нет ни на кого обиды?» Нельзя же обиженному уходить! И молимся с ним вместе. Когда человек уже без сознания, тогда просто молюсь за него: «Господи, если он хоть что-то слышит, то дай ему искреннее покаяние». Бывает, люди сами просят позвать священника, тогда я приглашаю. Наш епископ Виктор Алтухов ни разу еще не отказал, приезжает по первому зову.


Проповедуем Христа, а не конфессии

В комнатах живут и по одному, и по двое, и по пять-шесть человек. Люди разные. Есть и такие, которые закрывают свои сердца, не принимают, не допускают к себе. Некоторые сразу с порога спрашивают: «А вы кто? Если вы не лютеранка, не буду слушать!» То есть, первый такой внутренний протест – не изменю вере предков. Таким я говорю: «Хорошо, я не меняю вашу веру, возьмите, пожалуйста, вот это, почитайте, пока я иду в другую комнату», и даю брошюрку, где крупным шрифтом, просто, коротко и ясно написана молитва спасения, на русском и на латышском языках. В ней говорится о сути Евангелия – что Иисус умер за мои грехи и воскрес для моего оправдания. Мы ведь не конфессии проповедуем, а Иисуса Христа. Эта брошюрка у меня всегда в сумке лежит. Есть случаи, что и не принимают, но я не настаиваю.

Некоторые отворачивались, по разным причинам. К примеру, однажды я обняла одну бабушку-еврейку – соскучилась, давно не была, а она: «Нет, нет, не надо, у меня руки немытые, я не могу вас обнять». Еще случай был, с одной евреечкой Женей. Мы с ней очень хорошо общались, беседовали. Но однажды я пришла с Евангелием в руках, так она раз – и под одеяло. Ладно, думаю, не буду беспокоить, но мысли были: что такое? Когда вернулась домой, то поняла: может, она меня за свою принимала, за еврейку, а тут Евангелие увидела, да и спряталась. Не знаю, какая причина была, но подобных случаев было много.
 
Я благодарна Господу за то, что Он дал мне возможность послужить и незрячим людям, которые никогда меня не видели, но узнавали по голосу. Это совершенно особенные люди, с открытыми сердцами, которые принимали Слово Божье просто и безоговорочно.

Как люди сейчас воспринимают Слово Божье

Я прихожу в пансионат раз-два в неделю. Бывает, меня спрашивают: чего вы ходите сюда? Таким я отвечаю: меня Господь сюда направил, у меня здесь столько друзей теперь, не могу их бросить. Кто-то стал христианином, кто-то нет, но я их всех люблю. Я еще застала уверовавших в Бога пациентов, которые покаялись от других, от тех, кто трудился раньше меня.

Трудно сравнить, как люди воспринимают Слово Божье сейчас и тридцать лет назад. Все люди разные. Но раньше как-то больше было покаявшихся, или это я имела большее дерзновение, или люди более жаждали слышать Слово Божье. А сейчас люди изменились, не знаю, с чем это связано. Может, они уже пресытились духовно, ведь Библию можно иметь свободно, никто не запрещает, да и приходим к ним не только мы, а верующие разных конфессий.

Мне иногда задают вопрос: тетя Лида, а в пансионате все будут спасены? Я отвечаю: не ручаюсь за всех, но если через меня хоть один будет спасен, я и тому рада. За столько лет столько людей приняло Иисуса Христа, даже не сосчитать, сколько. А искренне или нет – это только Богу известно, потому что только Он видит сердца.


Руководство пансионата к нам расположено

При мне директором пансионата долгие годы работала Любовь Константиновна Зак, она ушла на пенсию лет пять-шесть назад. Она нам не препятствовала служить старикам, и новый директор тоже к нам расположен. Когда я пошла к нему знакомиться, то взяла с собой Библию, чтобы подарить ему. Оказалось, что он сам христианин, регулярно посещающий церковь, и согласился со мной, что здесь работать без Библии нельзя.

Сейчас в пансионате около 430 постояльцев. В одном корпусе ходячие, зрячие, я с ними встречаюсь в столовой. Очень много лежачих, их я посещаю чаще. А недавно очень многих моих знакомых перевели из Гайльэзерса в Берги, в пансионат «Эзеркрасты». Поэтому я теперь чаще езжу в Берги, мне даже пропуск выдали. Там меня уже все охранники знают на проходной. Когда спрашивают: «К кому?», отвечаю: «Ко всем, кто из Гайльэзерса». Смеются…

Иногда за день устану, прилягу и думаю: ладно, может, сегодня не пойду в пансионат… Но этот шепот не от Бога! Размышляю: почему такие мысли подступили ко мне? Если у меня руки-ноги работают – пойду! И знаете, лежала вроде уставшая, но когда пересиливала себя, шла все-таки, то возвращалась совсем другой – бодрость появлялась, радость. И это уже не мое – это Господь. Написано: «Он дает утомленному силу, и изнемогшему дарует крепость» (Исаия 40:29-31). Бог благословляет меня здоровьем. Чудный Господь! Я благодарю Его за то, что Он мне поручил именно это служение и молюсь, чтобы и после меня оно продолжалось.

Я приняла это служение от Дмитруков тридцать лет назад, но мне уже 84-й год, и теперь, в свою очередь, хочу передать эстафету молодежи. Молодежь и подростки из нашей церкви меня знают и никогда не отказывают, когда приглашаю их в пансионат. Через культработников мы получаем разрешение использовать зал пансионата, назначаем время, вывешиваем объявление, и раз в месяц, по воскресеньям, проводим там двухчасовое служение. Многие нас уже знают и приходят.
 
Два корпуса, 430 человек – это огромное поле для труда. Если у кого-то из вас есть желание послужить Господу и рассказать людям о спасении, вам нет необходимости ехать в Африку. Приходите к нам, в пансионат для престарелых – ведь даже здесь, в Риге, есть старички, которые еще не знают о любви Божьей, есть и уверовавшие, которые нуждаются в поддержке.

2020 г.