Часть 10. Ох уж эти дети. Свят, свят, свят

                10. Свят, свят, свят!

    Жила одна девочка. У неё была мама. Каждую ночь  мама уходила из дома и запирала дочку одну в комнате… 
Нет, лучше другое. Надо рассказывать это вкрадчиво,  тихим монотонным голосом.
Жил один парень. Он работал шофёром. Он ездил  на  грузовике в другие города. Получалось так, что раз  в  неделю  ему приходилось проезжать мимо старого кладбища. Когда  он проезжал мимо кладбища, сердце его начинало сильно   биться,  и ещё кружилась  голова. Но  он  не  обращал  на  это внимания. Просто думал: почему это ему так плохо?  И вот однажды случилось так, что он ехал  мимо  кладбища  ночью. Дорога становилась всё ;же и ;же. Туча закрыла луну.  Стало  ещё темнее. С одной стороны стеной стоял лес, с другой высились чёрные кресты. У него опять сильно забилось  сердце. Шофёр прибавил скорость. И тут вдруг он увидел в  свете фар, что впереди на дороге стоит женщина в белом. Парень резко затормозил. Машина остановилась в двух шагах от женщины. Она  протягивала  к  нему  руки  и  молчала. Шофёр не мог даже пошевелить руками и ногами, они будто окаменели. Женщина медленно подошла к машине и села  в  кабину. Он смотрел на неё и ничего не мог  сказать.  Кожа на её лице и тонких руках тоже была белая, чуть голубоватая, а ногти на длинных  пальцах выкрашены в черный цвет. Женщина  очень медленно повернула к нему голову и сказала…:
–  «ОТДАЙ СВОЁ СЕРДЦЕ!!!»
Последнюю фразу надо вскрикивать громко и резко.  Ещё эффектней будет схватить слушателя за руку.
    О-о-о! Сколько таких историй было в запасе у  каждого из нас! Мы щипали друг другу нервы, проверяли  на  крепость. «Страшилки» рассказывали по ночам в  пионерском  лагере, на сеновалах, в походах у костра, где искры  прошивали кромешную темноту за спинами притихших  слушателей.
    Спрашиваю у дочери, рассказывали ли они с  друзьями  в детстве страшные истории. Не помнит. У внуков  интересоваться нет смысла: не поймут вопроса. Слишком  для них раздвинулось  информационное  пространство. Какой  только ерунды они не смотрят в своих смартфонах и  ноутбуках,  ничем  не  испугаешь. Мы  же  были  непуганым  племенем. В детстве нам родители закрывали ладошками  глаза, если на экране ещё  только  намечался  поцелуй  героев. Помню, папа показывал телевизионную программу передач  в газете и уверял, что точки там обозначают фильмы только  для взрослых. Нас тут же укладывали спать. Мы с братом  заранее бритвочкой осторожненько выскабливали эти  точки  после названий художественных фильмов, которые  собирались посмотреть.
    …После окончания девятого класса, в качестве  отработки, нас послали в стройотряд. В деревне строился  коровник. Нас  человек  тридцать. Нам  по  шестнадцать  лет.   Вручную замешивали бетон (один к трём цемент и гравий  плюс вода), разносили его в глубоких носилках, заливали  полы и выравнивали. Поселили нас в старой деревянной  школе. Класс налево – девочки, класс направо –  мальчики,  средняя проходная комната – для двух наших преподавателей. Военрук ввёл строгие правила: в десять вечера отбой, и кто  нарушит тишину, тот моет пол в средней комнате.
    Свет выключается, а сна ни в одном глазу, несмотря  на дикую усталость. И тут начинается:
– Ну, расскажи чего-нибудь.
Я была  записной  рассказчицей,  знала почти  наизусть  все рассказы о Шерлоке Холмсе, Шолохова, Чехова.
– Нетушки! Вы опять завизжите, а мне отвечать.
  Была у нас такая  девичья  группировочка,  которая  на  каждый пустяк реагировала звонким повизгиванием. Их  у нас называли  системой СГС. Есть такая система единиц измерения, мы учились  в  классе  с  физико-математическим уклоном (я состояла в ОБХС – общество болванов, хулиганов и святош, святоши, конечно же, девочки), СГС совпадало с начальными  буквами фамилий.
– Нет, ни звука. Обещаем! Пожалуйста. Что-нибудь  стра-а-шное! «Вий». Давай «Вия»!
Начинаю рассказывать полушёпотом.
– Нам не слышно, – несётся со всех сторон, – иди к  нам поближе.
Заворачиваюсь в простыню, встаю посередине  комнаты между кроватями и продолжаю:
– Хома обернулся на скрип. Увидел, как крышка  гроба приподнялась и рухнула на пол. У мёртвой панночки  открылись глаза. Она села в гробу и посмотрела в его  сторону. У Хомы волосы на голове зашевелились. Он  вспомнил о магическом круге, схватил мелок. Руки его  тряслись, мелок выпал…
Тут раздался визг девчонок. Сразу же распахнулась  дверь. На пороге стояла наша учительница:
–  Опять?! Девочки, в чём дело? Кто вчера  говорил  «в  последний раз»? Кто это у нас тут веща-ает? Швабру в руки  и мыть пол!
Я оглянулась вокруг. Все,  натянув  на  головы  одеяла,  изображали десятый сон. Пришлось одеться и  брать  швабру.  Мыли вдвоём со «сказителем» из комнаты мальчиков.  Подвела нечистая сила!

                ***
    Было у нас в доме старое зеркало. Думаю, его  изготовили максимум в сороковых годах прошлого века. Толстое, с отшлифованными гранями форматом листа А4,  на  деревянной дощечке с железной подставкой-упором. От  старости по его углам уже облезла амальгама. Только на  моей памяти  оно  переезжало  с  нами много  раз:  из  посёлка  в город, с одной квартиры в другую. Говорят,  зеркала  хранят  память об увиденном;  может,  потому  во  время  похорон  их  занавешивают  покрывалами. То  ли  из  этих  мистических  соображений, то ли от бережливого отношения к вещам,  зеркало существовало  долго. По  крайней  мере,  тот  отрезок  времени, пока я жила вместе с родителями. Обычно  зеркалом  пользовался папа, когда брился по утрам, а ещё оно  участвовало в гаданиях.
    …Десятый класс. Родители ушли в гости, у меня  собрались  одноклассники  погадать.  Что  только  мы  не  вытворяли! Расчертили на  большом  листе  ватмана    круг,  в  центре блюдце, по  окружности  буквы,  слова  «да»  и  «нет». Кончиками пальцев все  касаются  краешка  блюдца  и  хором  заклинают духов явиться к нам. Человек пять заверяли,  что  у  них этот фокус когда-то  получался.  Блюдце  само  двигалось  по кругу, отвечало  на  вопросы,  даже  сам  Пушкин  посылал  матом. Но в этот день у духов, видимо, был выходной. Тогда  мы стали в тёмной ванной комнате жечь скомканную  бумагу,  пытаясь в тенях на закопчённой кафельной плитке угадать  знаки судьбы.
    Я достала заветное старое зеркало, позади него  укрепила зажжённую свечу, и мы с девчонками уселись  рассматривать лица суженых. Не помню, кто и кого увидел,  но я вовремя заметила пламя. От свечи загорелась задняя  стенка зеркала. Боже, если бы родители знали, что творится  в квартире, пока их нет!.. Огонь благополучно потушили.
    А потом это зеркальце направили на большое  зеркало,  вставленное в комнатную дверь. Вы когда-нибудь делали  так? Появляется длинный-предлинный коридор,  уходящий  в  бесконечность. С края каждого маленького  зеркальца  на  вас  смотрит ваше лицо, которое вдалеке уже не  различить.  Меня  поразило это зрелище! Оно  до  сих  пор  иногда  всплывает  в    памяти. Вдруг показалось, что на меня смотрят мои предки  из далёкого прошлого. Смотрят с любопытством: кто я,  неизвестная  и  непонятная  для  них?  Та,  ради  которой,  по  большому счёту, они жили?..

                ***               
    У моего зятя отличный  голос. Его  часто  приглашают    петь в кафе, на корпоративах. Дочь иногда ходит вместе с  ним. Вот однажды к её столику подошла незнакомая  женщина:
– Извините, у вас не занято? Можно присесть?
Она сделала заказ официанту и  обернулась  в  сторону  певца. Обе молча слушали песню, как вдруг незнакомка  сказала:
– А вы вместе с этим молодым человеком. Вы пара?
– Да, – кивнула дочь.
– Знаете, вы не случайно с ним встретились.  Вы  были  предназначены друг другу ещё в прошлой жизни.
    Дочь повела бровями,  вежливо  улыбаясь,  а  женщина  продолжала:
– Не  верите?  Я  знаю,  что  говорю.  Я  вижу  это. Так  недоверчиво улыбаетесь. Хотите, расскажу, что находится  в  вашей спальне? Над изголовьем вашей кровати висит  молитва матушки Матроны. На подоконнике стоят два  горшка с растениями. Одно вы часто забываете поливать, а  на другом повязана красная ленточка желаний.
Всё в точности так и было! До мельчайших  подробностей. Потрясённая рассказом дочь развернулась к  своей случайной соседке, и тут уже завязалась оживлённая  беседа…

                ***
    Дочь  с  зятем  отключили  на  своих  телевизорах  ТВ. Настаивают на том, чтобы и я не смотрела  разные  новости  и  политические ток-шоу. Они не видят смысла расстраиваться  из-за того, на что нельзя повлиять лично. Не знаю. Я так не  могу. Мне надо быть в курсе происходящих событий. Даже  когда я еду на машине, меньше смотрю по  сторонам,  больше  на дорогу. Мне  кажется,  пока  я  вижу,  как  уверенно  бежит  навстречу дорожное полотно, я контролирую ситуацию.
    А на сердце и впрямь тревога. В мире  творится  что-то  невообразимое. Украинский  комик,  всю  жизнь успешно  произносивший чужие тексты, вдруг стал центральной  фигурой политической жизни всего мира. Неожиданно  выясняется, что украинцы открыли все  материки,  европейцы  произошли от них же, они же вручную выкопали Чёрное  море и сделали первые маракасы из бивней мамонта для  первого  инструментального  ансамбля! Что Бандера – убийца, прислуживавший нацистской Германии, – герой  Украины,  а  Россия  с  Путиным – варвары,  которым  чужды  европейские ценности. А ценности-то! Говорить о таком раньше стеснялись. Теперь же вводят в законодательную базу: лесбиянки, трансвеститы, трансгендеры, смена пола в  подростковом возрасте… В Италии решили узаконить  отношения с животными, если тем не будет при этом   причинён  вред! Церковь,  и  та  уже   переходит  на  сторону  сатанистов, разрешает однополые браки. Люди, ведите себя достойно! Ведь те, кто имеет обычную ориентацию, не  впадают от этого в эйфорию, не устраивают  парады  в  голом  виде по улицам городов, как фрики.   
Во всех грехах на свете  винят  Россию  и  Путина, снова вставших на борьбу с неофашизмом. Всё  русское отменяется. Пушкина уже называют  афроамериканцем  французского  происхождения. Маразм и мистика какая-то! Президент  Америки  Джо  Байден  не  в  состоянии найти выход со сцены без  посторонней  помощи  и  падает чуть ли не на каждом своём выступлении, а в его единоличной  власти – возможность нажать на «ядерную кнопку».  Ощущение такое, как будто все разом сошли с ума или  околдованы злобным магом. Мир стоит на пороге ядерной войны. А по ту сторону баррикад против России снова  коалиция стран, воевавших с нами в Великой Отечественной войне в 1941г. Ощущение великой несправедливости и тревоги. Было у меня такое же  состояние  много лет назад – правда, не по поводу внешней политики.
    Когда мне перевалило за сорок,  здоровье  неожиданно  дало сбой. Возникла проблема, которую я никак не могла  решить. В больнице меня лечили, консилиум врачей  собирали, ведическую науку применяли, подруги и  знакомые  диктовали рецепты из ЗОЖ, а толку –  ноль. Продолжалось  это почти год. Подключилась моя свекровь, женщина  решительная и всезнающая. Дала адресок своей знакомой  знахарки, договорилась об аудиенции:
– Завтра же после работы зайди. Она сама-то тоже  работает.
    Ехать надо было две трамвайных остановки. Я  подумала, что знахарке после работы надо дать время  поужинать и немного  отдохнуть. Отправилась  к  ней  к  семи  вечера. Дверь открыла высокая, крепко сбитая женщина.
– И чего это ты припёрлась? – «ласково» встретила  она меня.
– Моя свекровь вам звонила…  Договорились на этот  вечер. Я думала… 
– Да помню я! Тебе когда сказали прийти? На время-то  смотрела? Проходи уже!
– Я думала… – продолжаю оправдываться,  совершенно сбитая с толку.
– Думала! Она думала! – ворчит женщина,  подталкивая меня в комнату. – Если бы  ты  думала,  то  после шести на улицу-то бы не сунулась.
– А почему?
– Ой, смотрите на неё! Что ты, как девочка невинная?! Ты где живёшь, не знаешь?! Да после шести разве  нормальные люди на улицу выходят? Тут из каждой  форточки на тебя порча летит.
– Я не знала. Может, вы преувеличиваете? – Перед  внутренним взором промелькнули многоэтажные дома с  открытыми форточками.
– Вот, не знаете ничего, потому и болеете. Бегаете тут  потом.
Знахарка поставила передо мной банку с водой:
– Вот, возьми, вода заговорённая. Семь дней  обливайся с головой да приговаривай, как я скажу. Деньги  на  стол лож;.
    Провожая к выходу, она  продолжала  инструктировать  меня о правилах поведения нормальных  людей. После  шести  вечера из дома без нужды не выходить, посыпать голову  солью от сглаза, на  плевки  не  наступать,  через  перекрёстки  не переходить…
– А что с перекрёстками? – Я уже чувствовала  себя  со  всех сторон окружённой смертельными опасностями.
– Ну впрямь, как дитя неразумное!  Да чего только на  перекрёстки-то не выливают, болезни подхватить – раз  плюнуть! Иди уже с Богом!
  Тут я с ужасом вспомнила, как несколько месяцев  назад массажистка обтёрла мне спину, отжала салфетку в  баночку и попросила вылить жидкость на первом же  перекрёстке. Что я послушно и сделала, заворожённая  таинством процесса.
    Возвращалась от знахарки с банкой, как  по  минному  полю, внимательно всматривалась в асфальт,  куда  поставить  ногу. Если бы кто-то наблюдал за мной, покрутил бы  пальцем у виска.
    Недели через полторы я была совершенно здорова  физически, но чувство тревожности долго ещё не отпускало.

                ***
    Был ещё один случай, когда я вплотную  столкнулась с реальной магией. Повод был печальный.
    У моих родителей несколько месяцев жил один молодой человек. Чтобы не утомлять вас вычислением  степени дальнего родства, назовём его племянником.  Юноша  приехал  из села, поступил в институт. Небольшого роста, улыбчивый  и обаятельный, пел под гитару задушевные песни и скоро  стал всеобщим любимцем. Моя  дочь,  тогда  ещё  школьница,  часто бывала у бабушки с дедушкой и очень с ним  подружилась. Потом племяннику дали место в общежитии,  и  мы стали редко видеться. Я слышала,  что  он  заболел,  но  не  придала этому особого значения.
    Увидела я племянника следующим летом и была  просто  потрясена. Он осунулся, похудел, шёл, опираясь  на костыли, голова и руки –  в мелком  треморе. Рассказал, что  в  институте взял академический  отпуск,  не  в  состоянии  даже  читать. Врачи не могут поставить диагноз, хоть  и  проверили  все возможные варианты, переводят из одной больницы в  другую.
    Родственники  озабоченно качали  головами. Да,  дело  нечисто, надо бы бабку знающую искать. Но у всех свои  проблемы, свои семьи, а  парня-то  жалко,  жалко… Дочь  моя  разрыдалась:
– Что вы за люди! Все только говорят и ничего не  делают! Человек погибает! Мама, сделай что-нибудь!
    Через несколько дней у меня уже был  телефон  бабки-знахарки, широко известной  в узких  кругах.  Созвонилась  с  ней. Бабка велела привезти воды из трёх родников, соль,  масло и мёд.
– Приезжайте в понедельник с утра, – сказала она, – пока сила у меня большая.
  Я обошла родники, наняла машину, выкрала  племянника из кардиологической больницы, и  поехали  мы  в  соседнюю деревню. Вопреки ожиданиям, по указанному адресу обнаружили добротный дом. Вдоль высокого  кирпичного забора стояла  вереница  машин  со страждущими  людьми. Дождались очереди, вошли. Небольшая светлая  комната при входе, стол с горящими свечами и иконами.  «Бабка» оказалась довольно молодой, очень полной  женщиной.
– Подержи вот это в руках, – сказала она, протянув  племяннику чёрный мешочек из сатина, швы которого были  грубо обшиты поверху чёрными нитками.
Минут через пять женщина взяла мешочек  и  взвесила  его в руке.
– У-у-у, – протянула с тревожным видом, – тяжёлый! Это плохо. Сделано на смерть. Делали на твою мать, а  досталось тебе, милок!
    Знахарка открыла привезённую бутыль с водой и  начала нашёптывать заговоры (я не поняла ни  слова).  Потом  заговорила соль, масло и мёд, приказала всё это пить и есть,  через неделю приехать снова. На вопрос о плате ответила,  что с детей денег не берёт.
    Перед уходом я попросила разрешения тоже  подержать мешочек:
– Что-то жизнь идёт по  кочкам  да  по  ямкам.  Может,  тоже сглазили?
С замиранием сердца подержала. Оказалось, никакого  сглаза нет.
– Ну вот, – вздохнула я, – а винить-то и некого.
    Мы  ещё  раз  съездили  с  племянником  к  знахарке. В  третий раз повезла его мать, приехавшая из села. Дальше  события в жизни как-то завертелись, закружили, и  встретились мы с ним  через  много  лет. Племянник  окончил  институт, стал успешным бизнесменом. С трудом понял,  о  какой болезни я спрашиваю:
– А-а, тогда-то? Как-то всё прошло. Я многого не  помню из той жизни…
    Помню, в  последний  приезд  я  спросила  у  знахарки,  как та снимает с себя полученный негатив. Она долгим  взглядом посмотрела на меня, но ответила:
– В старом доме, где я жила раньше, все берёзы  вокруг посохли, а здесь хорошо, вода проточная, всё по канализации в  землю-матушку уходит…

                ***
    Собрались мы с роднёй и поехали навещать мою  тётушку, мамину старшую сестру. Привезли гостинцев,  накрыли стол, сидели, разговаривали, вспоминали до  полуночи. Знаете, как это бывает:  слово  цепляется  за  слово,  тема всплывает за темой. Дошли до болезней, врачей,  целителей, колдунов.
    Я вспомнила мамин рассказ, как моего брата в  детстве  деревенская бабка исцелила от сильного заикания. Она  приказала натопить баню и натаскать в неё воды из трёх  чужих колодцев, ни с кем при этом не разговаривая.  Представляете?  Заходит  мама на  чужое  подворье, начинает  опускать колодезного «журавля», а тут хозяйка выбегает:
– Привет. А что случилось с вашим колодцем? Что  молчишь-то? Что головой мотаешь? Ой, не пугай меня!..
И так в каждом дворе.
  Чт; потом бабка делала в бане, мама не видела, но  сын с тех пор перестал заикаться.
– Да, раньше чуть ли не в каждой деревне своя  колдунья была, – сказала тётушка. – Я вот вам про свою  маму расскажу, вашу бабушку. Она родила  восемь  детей,  из  них выжили только мы трое.  Последним  был  долгожданный  мальчик, родился в августе 1939-го. Отец был на седьмом  небе от счастья, с рук его не спускал,  всё  тетёшкался  с  ним. Через два месяца мальчик заболел, простыл. Ну, в деревне  все болезни лечились баней. Попарили его, а он вскоре и  умер, воспаление лёгких было. А мама всё  ходит  с  большим  животом,  как  будто  беременная  на  сносях. Её  уж  и  бабы  деревенские стали спрашивать, не чижолая ли снова, не  понесла ли опять. Одна сказала, что спортили её, надо  искать, кому чего поперёк сделала. Мама подумала, определила, кто мог ей худа желать. Принялась мужа  уговаривать съездить к  той  колдунье  в  соседнюю  деревню. Отец был сильно грамотный, при должности, в бабские сказки не верил. Только зимой терпение его лопнуло, согласился ехать. Запрягли лошадь, до деревни километра три. Тронулись, а тут метель разыгралась. Так  замело, что с дороги сбились,  к  вечеру  только  добрались. У  ворот стояла женщина.
– Долго ехали, – говорит, – давно жду.
Зашли в избу, мама гостинцы выложила, сели  за  стол,  почаёвничали. О деле  не  говорили – так,  болтали  ни  о  чём. Перед уходом поклонились, пригласили эту женщину к себе  в гости. Та через какое-то время  приехала.  Так же посидели  за столом, угощались. Когда гостья отбыла, захотелось маме  до ветру. Вышла она во двор, задрала юбки – трусов тогда  бабы в деревне не носили ни зимой, ни летом, не было их. И  тут вышел из неё чёрный дым. Живот сразу опал, и  сделалась  она такой же стройной, как раньше была.
    Рассказ тёти был бы похож на сказку, если бы  говорила не она и не про мою бабушку. Я слушала с  замиранием сердца:
– Я бы на месте наших  учёных изучала таких людей. Это же так интересно! Они и будущее могут предсказывать,  и людей лечить. Космические сверхспособности. Тёть, а у  нас в роду были колдуньи? 
– Нет, не помню такого.
– У меня была бабушка-колдунья, – вдруг подала  голос жена двоюродного брата.
– Да ладно! –  Все с интересом повернулись к снохе,  до того не сказавшей ни слова. –  Расскажи!  Что  она  делала? Ты её сама видела?   
– Да, как вас сейчас. Ничего интересного нет. Я  считаю это колдовство наказанием человеку.
    За окном ночь. Над столом неярко светит матовый  шар светильника. Всех так захватила тема, что забыли про  сон. Насилу уговорили, сноха начала рассказывать:
– Мать моего отца все называли колдуньей. Каких  только сказок про неё не сочиняли, неприятно было  слушать.  Я не верила. Жила она одна в другой деревне, виделись мы   очень редко. Отец навещал её, но нас, детей, с собой не брал. Когда бабушке было, наверно, за восемьдесят, её  парализовало. Папа привёз её к нам. Дом у нас большой,  просторный, с паровым отоплением. На кухне около печи  поставили для неё кровать. Бабушка не могла двигаться и  говорить, кормили её с ложечки.
  Однажды собрались за столом ужинать. Мама  достала из печи чугунок с тушёной картошкой. Крышку  открыла, а там… Ну, вы понимаете… Кто-то в него  «сходил». Дышать нечем. Глядим друг на друга, понять  ничего не можем. Отец встал из-за стола.
– Я знаю, – говорит, – кто это сделал. Мать!
    За один вечер папа сколотил из досок заборку в  потолок, отделил бабушкину кровать. На двери сделал вертушку, которая закрывалась снаружи.   
    – А, так она вас обманула, притворялась? Она не  была  парализована, да? – не утерпела я вклиниться в рассказ.
Сноха только махнула на меня рукой:
– Не может так человек  притворяться, когда на теле  появляются пятна от пролежней. Мама же её мыла,  переодевала, пятна эти маслом растирала. Отец на руках в  баню носил, на ведро сажал. Нет, болела  она  по-настоящему, а вот вселялась какая-то нечистая сила. Один раз открыли  дверь, чтобы покормить, а бабушки нет. Заглянули под  кровать – нет. Обыскали весь  дом,  чулан, сени,  двор – нигде  нет. Собрались все на кухне совершенно без сил, сидим,  молчим. Отец взглянул вверх, а там между  выступом  печной  трубы и потолком – бабушка. Будто кто-то её скомкал и  запихнул туда! Еле достали, а она ни рукой, ни ногой  пошевелить не может.
    Приехала я как-то домой к сессии готовиться. Зимой  в  общаге неуютно, холодно, да и  шумно,  не  сосредоточишься. Вечером все разошлись спать, я устроилась на кухне. Разложила учебники, конспекты. Накинула на плечи шаль, села так, чтобы ноги  поставить  на  трубу  отопления. Уютно,  тепло, тишина. Читаю, а сама чувствую какой-то  дискомфорт, вот не по себе  как-то. Оглянулась,  а  за  спиной  стоит бабушка, руки над моей головой скрючила, как  коршун. Я заорала. Все проснулись, сбежались ко мне, а  бабушка рухнула  на пол и лежит  без  движения. Утром  же  я уехала в город, в общагу.
    Долго бабушка мучилась.  Всё  пыталась  отца  за  руку  схватить, а он не давался. Говорят, так колдовская сила  передаётся. Потом люди добрые подсказали, что надо залезть  на крышу и приподнять конёк,  без  этого  душа  колдунов  не  может покинуть тело. Папа так и сделал, и на следующий  день бабушка умерла. Заснула и не проснулась.

                ***
    Правда, меня тоже некоторые называли колдуньей,  хоть я и считаю, что это простая  логика  мышления  или  мои  спонтанные шуточки. Судите сами.
    Была у меня приятельница, даже родственница в  каком-то там колене. Старше  меня  лет  на  восемь. Женщина  интересная и очень импульсивная. Как-то летом пригласила  меня к себе на дачу. Едем. За рулём её муж, с виду – не  красавец, но довольно приятный немногословный человек, рядом она. Мы ещё не выехали из города, а я уже устала от  её штурманских приказов:
– Ты чего тащишься, как черепаха? Ты чего его  пропустил?! Ты что, тупой? Тебя уже полгорода обогнало.  Жми на газ, я тебе говорю, чтоб я этого козла перед  собой  не  видела. Ты куда гонишь?! Чего глаза вытаращил? Не  картошку везёшь. Зачем ты его обгоняешь?! Смотри на  дорогу, идиот!
    Приехали на дачу, там то же самое:
– Ты куда пошёл? Я что сказала сделать?! Ты что,  тупой? Брось это, бери вон то…
Я тихонько прошу подругу  остановиться,  говорю, что  даже у меня возникло непреодолимое желание стукнуть ей  по лбу.
– Мне даже неудобно смотреть ему в глаза теперь. Как  он терпит тебя столько лет? Это просто невыносимо! Вот  возьмёт и уйдёт, будешь локти кусать.
На что подруга нарочито громким голосом отвечает:
– Уйдёт?! Туда ему и дорога. Кому такой тюфяк  нужен? Он знает, что его чемодан всегда у дверей  стоит. Да,  дорогой?! Не слышу-у.
– Ой, не зарекайся. Ещё на стенку полезешь.
– Плохо ты меня знаешь, подруга! Вот ни минуты не  пожалею.
    В декабре мы дружно  и  весело  отметили  серебряную  свадьбу приятельницы и её мужа, а перед самым Новым  годом он ушёл из дома. Через два дня приятельница  сообщила,  что  всё  разузнала:  беглец  живёт  с  обходчицей  железнодорожных путей в оранжевом жилете, наверное, в  домике при этих путях, где ему самое место. 
Ни через неделю, ни через месяц муж с путей не  вернулся. Приятельница провела более тщательное  расследование. Оказалось, что дама  сердца  занимает  весьма  доходную должность. Это в корне  изменило  ракурс  в;дения  ситуации. Началась страшная и долгая битва за любовь,  которую  моя  приятельница  частично  проиграла.  Муж  был  вынужден оставить ей всё, кроме пресловутого чемодана, но  не вернулся. Она даже лечилась в психушке. Меня она  назвала колдуньей, которая накаркала ей беду.
    Воспоминания о другой истории мучают меня до сих  пор. Был у меня в далёком уже прошлом руководитель. Молодой, целеустремлённый,  подающий большие  надежды  специалист. Однажды  он  вызвал  меня  к  себе  и  сообщил  радостную новость, что руководством завода принято  решение выделить нам по новой квартире. Тогда ещё  квартиры  выдавали  совершенно  бесплатно  за  долгий  безупречный  труд. Добавил  также,  что  от  него  требуют  поручиться за меня. Не уйду ли я с завода, получив такой  подарок, пусть и заслуженный, пусть и в обмен на  имеющуюся уже однокомнатную квартиру?
– Что же вы ответили? – спросила я, замерев.
– Ну, – протянул он, выдерживая  паузу, –  сказал,  что,  судя по вашему лицу, вы ещё надолго задержитесь здесь.
– Спасибо за  поручительство,  – выдохнула  я,  задетая  неприкрытой двусмысленностью  слов. – Это можно считать  за комплимент?
– Как вам угодно. Поздравляю.
    Так мы оказались соседями-новосёлами. Мой  руководитель жил через подъезд от  меня. Надо  сказать,  что,  получив квартиру, а потом ещё и автомобиль по заводской  квоте, он почти сразу ушёл с предприятия. Через год  попросился  обратно, но директор ему отказал,  сказав,  что  предателей обратно не берёт.
    Мы  иногда  встречались  во  дворе,  здоровались,  перекидывались  парой слов. Однажды  столкнулись  ранним  утром. Я спешила на завод, а он выходил не из своего  подъезда.
– Так, – смеясь, сказала я, – заметаем следы?  Подъезды перепутали или скрываемся от правосудия?
– Типа того, – буркнул он и поспешил в другую  сторону.
    Года через два я случайно услышала от знакомой,  которая знает всех и всё, что жена моего  бывшего  руководителя была поймана на взятках. Её уволили и  приговорили к возврату крупной суммы. Семья была  вынуждена  продать  свою  квартиру  и  купить  меньшую  в  соседнем подъезде. Меня как громом поразило  это  известие. Тут  я  вспомнила, как  была тогда удивлена,  заметив  среди  бабушек  на  пятачке  эту  жену,  торговавшую  картошкой  и  свёклой. А меня как чёрт дёрнул за язык в ту давнюю  утреннюю встречу. Конечно же, он подумал, что  я,  зная  всю  эту историю, решила бессовестно потоптаться на больной  мозоли.

                ***
    «Раз в крещенский вечерок девушки гадали…»  Гадали  они на нашей кухне. Одна из подруг дочери была  мастерицей  по картам  Таро.  Не  могла  же  я  пропустить  такое  действо,  заглянула к ним. На меня тут же разложили карты.
– О! Вы в этом году поедете отдыхать.
– Да ладно! Я уж лет пятнадцать отдыхаю на огороде,  если это можно назвать отдыхом.
– Зря вы не верите. Мои карты не врут, вот увидите!
– Нет, девочки. К сожалению, это совершенно  нереально: огород не бросить, да и денег лишних нет.
    Поговорили, разошлись, а крючочек зацепился. Неужели, думаю, пятнадцать  лет  я  никуда  не  выезжала?  А  раньше-то…
Год, как назло, выдался хуже некуда. Всё как-то  посыпалось вдруг одно за другим и у меня, и у дочери.  Думала, думала, да и зашла в профком завода справочки  навести: а вдруг путёвочки какие есть,  как  в  старые  добрые  времена?..
    К моему удивлению, оказалось, что всё очень даже   возможно. Скинулись со сватьей на дополнительную  путёвку  внучке, и отправились мы с Дусей на море,  в  славный  город  Геленджик, почти на целый месяц.
    Вот вам и пища для размышлений по  поводу  гаданий,  чт; первично, яйцо или курица.  Хочешь  – верь,  хочешь – не  верь! С другой стороны, на Бога надейся, да сам не плошай.
    Отель в пяти минутах от моря. Аквапарк,  дельфинарий, прогулки по знаменитой набережной, где у  каждого кафе играют и поют музыканты. Гуляли мы с  внучкой почти до полуночи, и она в свои три с половиной  года ни разу  не  пожаловалась  на  усталость,  если,  конечно,  вовремя не подкрепиться.
  А ещё в Геленджике есть Сафари-парк с  просторными  вольерами для  самых  экзотических  животных. Площадка  за  площадкой парк поднимается в гору, красота неописуемая.  Я  пыталась всё заснять на видеокамеру. Только включу  камеру,  а внучки уже нет рядом. Находила я её в одном и том же  месте, у неприметной клетки с обыкновенным  кроликом.  Ни львы, ни тигры, ни медведи разных мастей не тронули  сердце  Дуси так,  как  этот  маленький  кролик,  благодарно  жующий  жухлые травинки из её рук.
    Во втором походе в Сафари-парк мы решили  прокатиться на знаменитой канатной  дороге.  Протяжённость  её 1600 м, а высота над уровнем моря 640 м.  Движение  троса  не останавливалось, открытые  кресла  плавно  ехали  друг  за  другом. Нам надо было  сесть  и  быстро  опустить  защитный  поручень. Момент, надо сказать, весьма волнительный.  Рабочий предупредил, что надо будет улыбнуться для  фотоснимка. Одной рукой я подхватила Дусю, в другой  сумка, пакет и видеокамера. Ноги уже оторвались от  площадки, а вслед кричат несколько  голосов. Еле  разобрала,  что ножку внучки прищемило поручнем. Надо его  поднять  и  снова опустить, а под нами уже  глубокое  ущелье,  какие  там  улыбочки в камеру! Дрожащей рукой поправила поручень, а  у самой сердце чуть не остановилось и горло сжалось. И тут  я вспомнила про ночной сон!
    Накануне мне приснилась мама. Она позвонила по  телефону, я подняла трубку. Она говорит (уже не помню  что),  я отвечаю. Разговор становится каким-то нервным. Я  предлагаю маме прийти к нам в гости и спокойно всё  обсудить. Она против, хочет прямо сейчас всё решить.  Внутри меня растёт тревога, кто-то подсказывает, что  происходит  абсурд. Я возражаю: ничего ненормального, я  чётко слышу каждое слово мамы, её интонации; в конце  концов, у неё есть ключ от моей квартиры… И  тут  понимаю:  абсурд в том, что мамы уже семь лет нет с  нами!  Проснулась  буквально в холодном поту.
    На высоте 640 м над уровнем моря я решила, что  мама  хотела меня предупредить об опасности. Дуся на моих  коленях беззаботно болтает ножками, подмурлыкивает   музыке из динамиков, а я вся похолодела. Молюсь о  благополучном приземлении.
– Бабуля, ты почему молчишь?
– Здесь нельзя громко говорить, –  еле  выдавливаю  из  себя, – смотри, как красиво кругом. Весь город и море  как  на  ладошке.
    Часа три я не могла решиться на обратный путь.  Гуляли с Дусей по площадке на вершине Маркхотского  хребта, через который  каждое  утро  тяжёлые  облака  лениво  переваливались на нашу  сторону.  Рассматривали  старинные  дольмены, пристанища  ушедших  душ.  Любовались  зелёной  долиной по ту сторону гор, как будто постояли на краю  земли.  Даже что-то поклевали за деревянным столиком, сплошь испещрённым надписями. Среди прочих, кстати, попался вырезанный ножом привет с нашего родного города. Ну, как же не отметиться в историческом месте классической фразой «Здесь были Вася и Петя из …».
    Когда, наконец, спустились вниз, я готова была  целовать земную твердь. А Дуся побежала к ближайшей  кафешке.
            Долго я размышляла, к чему перед походом в Сафари-парк мне приснился такой явственный сон с мамой. Может, она реально от чего-то нас спасла, а, может, был он как-то связан с братьями нашими меньшими. Очень уж мама любила всякую живность.
            В свою летнюю деревенскую резиденцию родители забирали и любимую кошку Марысю. Она была невероятно предана им, всюду ходила по пятам: по деревне, на далёкое кладбище за полем, караулила у окошка бани, где они парились. Однажды, не устояв перед ухаживаниями деревенского соблазнителя, Марыся собралась рожать. Мама приготовила ей уютное гнёздышко в большой картонной коробке, но та капризничала. Полежав для приличия в коробке минут десять, кошка упорно забиралась на кровать со взбитой пуховой периной, застеленной белым покрывалом с кружевным подзором.
           – Что же ты творишь, девонька, – уговаривала Марысю мама, – даже не вздумай! Посмотри, как я тебе всё мягонько постелила и простынку белую сверху положила. За что ты меня хочешь наказать?
           Через неделю мы снова навестили родителей. И первая новость: Марыська родила!            
           – В коробке? – спрашиваю.
           – Как бы не так! – отвечает мама. – Вот тут, прямо посреди кровати, на белом покрывале, как королева.
           – Мама! Ну ты даёшь! – не удержалась я. – Почему ты ей разрешила?! Это стирки-то сколько.
            – Что ж теперь делать. Я уже всё перестирала, прокипятила, – мама добродушно развела руками. – Как женщина женщину, я её очень понимаю.
 
                ***
    Ещё одно важное событие случилось со мной  благодаря гаданию. А может быть, гадание стало только  спусковым крючком в текущем процессе, не знаю. В начале  2012 года у меня скопилось столько проблем, что я  чувствовала себя неразорвавшейся бомбой. Ну кто ещё,  кроме гадалки, скажет тебе, что всё это когда-нибудь  закончится хорошо?!
    Пожилая приятная женщина  молча  разложила  карты,  потом внимательно рассмотрела мои ладони. По  отмеченным  фломастером точкам она удивительно точно обрисовала  события, случившиеся со мной в прошлом. Меня  интересовало будущее. Из того многого, что я услышала,  две  новости были сногсшибательными.
    Первая – что судьба сведёт меня с мужчиной, причём  с давним знакомым. Но об этом в другой раз. Вторая  новость  была связана с моим увлечением.
– Вот видите, на подушечках ваших  пальцев  глубокие  продольные бороздки? Это говорит  о  творческой  натуре,  но  почему-то это не связано с вашей работой.
– Да, я работаю на заводе экономистом, а  в  свободное  время пишу. Даже печатаюсь в разных журналах. Ну, это  так,  хобби, можно сказать.
– Посмотрите на эту галочку, – гадалка указала на   две  складочки между пальцами, – это хобби будет приносить  вам  доход.
– Да что вы! – рассмеялась я. – У нас в республике  уже давно никто никому не платит никаких гонораров.  Максимум –  вручают автору с  десяток  журналов.  Правда,  я  получила две премии в литературных конкурсах.
– Воля ваша, верить или не верить. Это линия  здоровья меняется с годами, а линия судьбы неизменна.
    Запали мне эти слова в душу; как дятел, в темечко  стучали. А что, если в самом деле выпустить книгу?  Рассказов  накопилось  немало,  а  один («Помнить  вечно»)  я  начала переписывать как повесть. Даже  название  придумала: «Самоволка». Редактор толстого журнала Наталья  Варламова  была моим главным вдохновителем.
– Пиши, пиши, – говорила она, – у тебя там такие  судьбы, а ты скомкала всё в четыре страницы.
    И я писала! Боже, какое я испытывала упоение!  Придумывала новых героев, играла ими, как кошка с  мышью, погружала их в самые невероятные ситуации.  Проживала с ними день за днём, как будто лепила из  податливой глины  и  оживляла.  Каждую  свободную  минуту  садилась за компьютер и щёлкала клавишами до полуночи.  Я  плакала и хохотала.
    Кто-то сказал, что рождение книги подобно  рождению  ребёнка. Это точно, и с не  меньшими  муками.  Когда  тексты  были выверены, художники нарисовали иллюстрации, был  готов дизайн обложки и  форзацев  и  даже  написаны  отзывы  мэтров, встал вопрос денег. Сумма для меня оказалась  весьма внушительной. Пришлось приложить  много  усилий в  поисках спонсоров, но вопрос был решён.
    Летом 2013 года состоялась презентация книги «Самоволка»: речи,  поздравления,  стихи  и  песни,  цветы  и  шампанское! В 2014-м меня приняли  в  Союз  писателей  УР. Б;льшую часть книг я отправила спонсорам, своим  помощникам,  раздарила  друзьям  и  родным,  библиотекам.  Продала немного,  но  получила  весомую правительственную  премию в республиканском конкурсе за лучшее  литературно-художественное произведение в 2014 году.