Step one

УТРОМ ПРИЛЕТЕЛИ ЧАЙКИ, СЪЕЛИ ВСЕ ТВОИ РЕСНИЦЫ. Я БРОСАЛА В НИХ КАМНЯМИ, - ОТВРАТИТЕЛЬНЫЕ ПТИЦЫ

    Поскольку наша матушка страдала от параноидальной шизофрении, отобравшей у цветущей молодой женщины способность логически рассуждать и ориентироваться в пространстве, и она загремела в психиатрическую лечебницу, когда нам с сестрой едва минуло по шесть, Эльвира, будучи крайне впечатлительной девушкой, боялась сойти с ума и постоянно выдумывала слезливые истории, дабы разжалобить ухлестывающих за ней мужчин. Являясь двойняшками, родившимися с разницей в пять часов, мы отличались друг от друга как внешне, так и по характеру: сестрица - анорексичная блондинка, помешанная на подсчетах калорий, чтобы завлекать в сети полупедофилов, падких на инфантильных, напоминающих куколок барышень, а я, полная противоположность легкомысленной Эльвы, не парилась по поводу своей внешности, собирала слегка вьющиеся волосы в хвост, чтобы они не раздражали, щекоча плечи, не умела пользоваться косметикой и отказывала парням, приглашавшим меня на свидания, поскольку планировала сначала закончить обучение в колледже, и лишь состоявшись как личность, заняться обустройством личной жизни, в то время как sister, спасаясь от одиночества, меняла кавалеров каждые полтора месяца, пичкая их байками о том, как ее чуть не изнасиловал отчим, при том, что our mother была замужем только за мистером Догерти, который погиб во время охоты на оленей, растерзанный диким вепрем, that’s why о нас заботились дальние родственники, присвоившие себе в качестве платы скромный домишко на окраине Стоунтауна, а по достижении совершеннолетия дядя Сид и тетя Норма выставили двадцатидвухлетних девчонок за дверь, сказав, что отныне мы - вольные птицы.
    Окончив школу с золотой медалью, я, успешно сдав экзамены, впечатлила эрудированностью приемную комиссию и получила бюджетное место в медицинском колледже, так как планировала стать профессиональной сиделкой, ведь во всем мире полно инвалидов, нуждающихся в постоянном присмотре, и многие семьи готовы платить бешеные бабки квалифицированным медсестрам, ухаживающим за престарелой свекровью или физически неполноценным чадом. Эльвира, считающая, что на правах старшей обязана заботиться о сестре, запретила мне подрабатывать уборщицей в женском теалете элитного ночного клуба, повторяя, что her sugar daddy выдают ей достаточно денег, и я могу брать из жестяной банки, где она хранила новенькие хрустящие купюры сколько вздумается.
    - Вовсе не обязательно драить унитазы в «Los Suenos», - морщила носик Эльва, приподняв указательным пальцем верхнее веко и подводя слизистую химическим карандашом. - И купи себе нормальное платье, незачем шататься в маминых вещах, они тебе совершенно не идут, queridita.
    Распоряжаться на свое усмотрение деньгами, получаемыми сестрицей за оказываемые мужчинам услуги весьма интимного характера я желанием не горела, однако шуровать ершиком в биде, ликвидируя остатки нечистот, налипших на керамическую поверхность, казалось более унизительным занятием, посему я, чувствуя неловкость, заимствовала money from blue box, покупала еду, стараясь экономить на всем, because Эльвире было необходимо регулярно обновлять гардероб и приобретать дорогую косметику. Столь нехитрым способом hermana самоутверждалась, ощущая себя шикарнейшей девушкой на планете, к стройным ногам которой штабелями укладываются сраженные неземной красотой самцы, ценящие в первую очередь beauty и прощающие кокетке любые шалости. Мне не приходило в голову осуждать сестренку за избранный путь, - я обожала ее несерьезной, рассеянной, слегка неуклюжей, слоняющейся по крохотной квартирке с накрученными на бигуди волосами и любезничающей с очередным поклонником под аккомпанемент льющейся из радиоприемника музыки.
    Наша относительно беззаботная жизнь закончилась, когда парикмахер колорист в салоне, где Эльва каждые четыре недели осветляла свои локоны, нанося на отрастающие корни весьма агрессивный состав, обесцвечивающий шевелюру, не то случайно, не то намеренно переборщила с концентрацией, в результате чего hair остались в раковине, а сестрица, умываясь горючими слезами, убежала домой и прорыдала два дня, оплакивая потерю своего величайшего достояния. Ожог оказался довольно серьезным, волосы в определенных участках of head расти перестали, посему sister, обзаведясь коллекцией платков, повязывала их на манер чалмы, ибо приличные парики стоили как роскошный автомобиль, а напяливать на себя дерьмо, напоминающее свалявшуюся шерсть дохлой кошки, имитирующую кудри, Эльва отказалась наотрез.
    Клявшиеся в вечной любви воздыхатели испарились like a fog, когда выяснили, что «крошка Эл» абсолютно лысая и, поскольку на тот период я училась на третьем курсе и проходила практику в фармакологическом центре, сестра, порыскав в Интернете, устроилась домработницей в особняк Аннелизы Мармонтель, вдовы нефтяного магната, почившего от удара прямиком на кухарке, которую регулярно насиловал втайне от супруги, денно и нощно возящейся со слабоумным сыночком, пускающим слюни на грудастых телок в порнографических журналах, которые исправно доставляли по приказу его матушки, озабоченной растущим либидо своего отпрыска.
    Неважно, пришла идея подложить Эльвиру в постель постигшему половой зрелости дауненку самой Аннелизе, или же о своих хотелках ей нашептал избалованный Лестер, однако в конечном счете, опоив мою сестру парализующей дрянью, старая карга, раздев ее донага, швырнула на кровать и, сев на кресло в углу, не без злорадства наблюдала, как her son неумело тычется тонюсеньким стручком в складки на коже, сует шаловливые fingers в полуоткрытый рот, приглушенно стонет, достигая оргазма за считанные секунды. Держу пари, эта семейка извращенцев совершила не одно правонарушение, сумев избежать ответственности благодаря огромным взяткам.
    Пригрозив очухавшейся домработнице, что подбросит ей в сумочку свои цацки и обвинит в воровстве, если та разболтает о случившемся, мадам Мармонтель склонила Эльву к тому, чтобы та по своей воле ублажала полудурочного Лесси в обмен на незначительную прибавку к жалованию. Зная о тонкой душевной организации сестренки, я, обладающая эмпатией, могла without doubts представить, как она, смотрела в потолок, пока юноша, окропляя вонючей спермой ее бедра, утробно рычал, пребывая в царстве своих тлетворных фантазий, где, судя по уровню его развития, обитали совокупляющиеся друг с другом эльфы, помешанные на пенетрации и кунилингусе гуманоиды и воинственные орки, играющие в бейсбол и использующие вместо бит покрытые шипами детородные органы, разрастающиеся в возбужденном состоянии до немыслимых размеров. Бедная моя Эльвира наверняка успокаивала себя тем, что this nightmare происходит не с ней, а с ее двойником из параллельной реальности; она стичкивала кулаки и зубы, терпя еженежельные надругательства и ловя на себе ехидные взгляды хозяйки, сделавшей ее дешевой подстилкой и презирающей за это. Не уверена, завершилась бы сия история иначе, наберись hermana мужества сбежать, но, как говорил один очень известный мыслитель, чьего имени запомнить я не удосужилась, то, что утекло, назад не воротится, поэтому глупо переставлять местами слагаемые в тщетной надежде изменить финал, трагичный и нелепо-фантасмагорический.
    Аннелиза, всегда присутствовавшая при брачных играх своего дебиленка с домработницей, отлучилась на полчаса, заболтавшись с принесшим корреспонденцию почтальоном, а Лестер, окончательно оборзев, перевернул не оказывающую сопротивления девушку на живот, вдавил ее лицо в подушку и принялся тереться членом о ягодицы, не отдавая себе отчета в том, что Эльва, проглотившая снотворное, чтобы не принимать участия в постыдной, уязвляющей гордость вакханалии, задохнулась и умерла.
    Не сразу уразумев, что her sunny boy killed young woman, миссис Мармонтель, заручившись поддержкой комиссара Балларда, захаживавшего на рюмку малиновой водки к ее благоверному, когда тот еще был жив, обставила все как несчастный случай, - дескать, бесстыжая девка, наглотавших всякой хрени, разлеглась на ложе Лести и сама себе перекрыла доступ к кислороду. Ни патологоанатома, ни прокурора не смутило наличие следов на теле, указывающих на то, что смерть Эльвиры Догерти имела насильственный характер, и мне, в двадцать три года потерявшей не только единственного близкого человека и комильца, но вторую половинку и готовую всегда поддержать и выслушать подругу, пришлось самолично вырыть яму на заброшенном кладбище, потому что средствами для того, чтобы устроить пышные funeral, я не располагала. Отложенных на черный день money едва хватило на скромный гроб, в котором нашла последнее пристанище моя сестренка. Забросав coffin сухой, взмывающей ввысь серовато-коричневой пылью землей, я, воткнув лопату в свежий холмик, присела на скамеечку у расположенного по соседству безухого ангела с отломанным крылом, вытерла о джинсы сочащиеся потом и кровью ладони и застыла соляным столпом, словно собиралась остаться здесь навсегда.
    Несколько черных птиц, похожих на гибрид альбатроса с вороном, полоща мертовыми крыльями, уселись на верхушке раскидистого платана, с любопытством рассматривая свежую могилу. Посетившая меня мысль, что это - вестники de la mort, ждущие, когда я отправлюсь восвояси, дабы подвергнуть свежеприбывшую покойницу эксгумации, рассовать по глиняным сосудам внутренние органы, растереть в порошок кости и сухожилия. Воображение услужливо нарисовало вызывающую трепет картину, на которой hermana скулит от pain, умоляет мучителей остановиться, прекратить терзать her body, но злобные прислужницы Эрешкигаль, Персефоны или Нефтиды глухи к увещеваниям of dead girl, их острые когти монотонно разрывают нежную плоть на продолговатые ремешочки, расползающиеся во все стороны быстрохвостыми змейками.
    Передернувшись от омерзения, я, не удосужившись вернуть shovel смотрителю, ютящемуся в полусгнившем сарае, пешком добралась до нашего жилища, долго отмокала под теплым душем и прилегла на диван, потому что ни сил, ни желания что-либо делать у меня не было. Во сне ко мне явился прекрасный юноша со смоляными волосами, бездонными как космос глазами и чувственными, насыщенно-алыми губами, исторгающими слова на мелодичном, но совершенно недоступном моему пониманию языке. Завороженная красотой этого мужчины, я любовалась бликами, гуляющими по его обнаженной груди, не вздымающейся от вздохов, и все мое нутро сопротивлялось порыву оторвать sight от his beautiful face, перевести его чуть ниже и узнать, обдет ли он в брюки или же возвышается предо мной полностью обнаженным.
    Thoughts, что мой визави, скорее всего, возненавидит меня за проявленный к гениталиям интерес, нивелировали действие эстрогенов, и спустя бесконечность, раскинувшуюся внутри каждого мгновения, проведенного с ним, я сумела-таки обуздать свою страсть, оторвать сознание от бренной оболочки и постигнуть смысл сказанного Абаддоном, демоном, сотворенным из бездны госпожой Santa Muerte для того, чтобы он проникал в dreams и объяснял тем, на кого указывает перст goddes of Death путь, пролегающий к очищению через destruction. Воинственный, решительный, this fellow пленял льющейся через край харизмой. Следя за тем, как шевелятся его безупречные брови под легкой завесой челки, я на полном серьезе подумала, что even он вонзит мне в грудь обоюдоострый кинжал, я продолжу таращиться на него аки влюбленная идиотка, ибо he was for me the only one in scaring and big Universe. Time, замороженное кем-то невидимым и могущественным, окутывало нас теплым сиреневым туманом, нанизывало мои извилины, клейкие и вялые как переварившаяся вермишель, на металлический канат, соединяющий меня с черноглазым демоном, и вот уже я, вручив кукловоду все никочки, послушной марионеткой склоняюсь в благоговейном поклоне, готовая исполнить любое поручение совего кумира.
    - Касильда, ты прольешь много крови ради меня, - вымолвил мой собеседник, впервые назвав меня по имени. - Don’t fear the reaper, fear the silence.
    Проснувшись в половине второго ночи, я вскочила на ноги, feeling невообразимую мощь, наполнившую my soul обсидиановым маревом. Никаких вопросов не возникло, все было предельно ясным: для встречи с Абаддоном я обязана угандошить трех человек, и это должны быть не случайные прохожие, - лишь ярость, отчаяние и жажда мести, пролившись кипучей лавой, положат начало ритуалу, результат которого мне невекдом, и оттого не менее желаем. Эльвира, так старательно избегающая thoughts about madness, оказалась не так далека от истины: ее младшая сестричка, унаследовавшая от миссис Догерти не только веснушки на щеках, слетела с катушек и жестоким способом лишила жизни всех, кого ее повелитель счел достойными столь жуткой участи.