Глава 27 Бродяга возвращается

После второго задания всем не терпелось узнать до мельчайших подробностей о том, что произошло в глубинах озера, а значит, Рону выпало разделить славу с Гарри. Гарри заметил, что Рон чуточку менял историю с каждым пересказом. Вначале он рассказывал правдоподобно, его история совпадала с рассказом Гермионы: как Дамблдор погрузил всех заложников в зачарованный сон в кабинете у профессора МакГонагалл, предварительно заверив их, что они будут в полной безопасности и проснутся, когда снова окажутся над водой. Однако через неделю Рон рассказывал жуткую историю о похищении, в которой он одной рукой боролся с полусотней вооружённых до зубов русалок, которые хотели избить его, прежде чем привязать.
- Но у меня в рукаве была спрятана волшебная палочка, - заверял он Падму Патил, которая стала относиться к Рону терпимее с тех пор как он оказался в центре внимания и пользовалась любой возможностью поговорить с ним при встрече в коридоре. – Я мог расправиться с этими хвостатыми идиотами в любой момент по собственному желанию.
- И что бы ты сделал? оглушил бы их храпом? – колко спросила Гермиона. Её постоянно дразнили, что Крам без неё жить не может, отчего она часто злилась.
Уши Рона покраснели, и после этого он снова стал рассказывать, как было на самом деле – о погружении в заколдованный сон.
Наступил март, стало уже не так сыро, но злой ветер морозил руки и лица, стоило только выйти наружу. Почта запаздывала, потому что сов просто сносило ветром. Бурая сова, которую Гарри послал Сириусу с сообщением о дате выхода в Хогсмид, вернулась в пятницу к завтраку с жутко взъерошенными перьями; не успел Гарри отвязать послание Сириуса от её лапы, как она тут же сорвалась с места из страха, что её опять куда-нибудь отправят.
Письмо Сириуса было почти таким же кратким, как и предыдущее:
«Будь у крайней дороги, ведущей из Хогсмида (за «Дервиш и Бэнгз») в два часа в субботу. Принеси столько еды, сколько сможешь, да побольше».
- Он что, в Хогсмид пожаловал? – недоверчиво спросил Рон.
- Да, похоже на то, - согласилась Гермиона.
- Поверить не могу, - напрягся Гарри. - Если его поймают...
- Но пока ведь не поймали? – сказал Рон. – Да и дементоры здесь больше не шныряют.
Гарри в раздумье спрятал письмо. Честно говоря, ему очень хотелось повидаться с Сириусом, поэтому на последние уроки после обеда – сдвоенные зелья – он пошёл в гораздо более приподнятом настроении.
Когда он спустился в подземелье, Малфой, Крэбб и Гойл сгрудились у класса вместе со слизеринками с Пэнзи Паркинсон во главе. Они рассматривали что-то, чего Гарри не видел и дружно смеялись. Едва Гарри с Роном и Гермионой подошли, лицо Пэнзи, похожее на морду мопса, радостно выглянуло из-за широкой спины Гойла.
- Вот они, вот они! – захихикала она, и слизеринцы расступились. В руках у Пэнзи был журнал «Ведьмин еженедельник». На обложке была изображена кудрявая ведьма, улыбающаяся во весь рот и показывающая волшебной палочкой на большое бисквитное пирожное.
- Грэйнджер, там для тебя кое-что интересное есть! – громко сказала Пэнзи и бросила журнал Гермионе, которая в изумлении поймала его. В этот миг дверь открылась, и Снейп велел всем заходить в класс.
Гермиона, Гарри и Рон, как обычно, сели в конце класса. Как только Снейп отвернулся к доске, чтобы написать список ингредиентов для сегодняшнего зелья, Гермиона начала торопливо перелистывать журнал под партой. Наконец, в самой середине, Гермиона нашла то, что искала. Гарри с Роном придвинулись. Над короткой заметкой красовалась цветная фотография Гарри, а заметка называлась «Тайные страдания Гарри Поттера»:
«Мальчик, не такой как все, а может быть – просто страдающий от всех тягот переходного возраста, - пишет Рита Скитер. – Лишённый любви со дня трагической гибели родителей, четырнадцатилетний Гарри Поттер думал, что нашёл утешителя в лице своей верной подруги по Хогвартсу маглорождённой Гермионы Грэйнджер. Он и не мог знать, что скоро опять начнёт страдать, ибо в его жизнь ворвётся вихрь, который сокрушит его надежды.
Мисс Грэйнджер, обычная, но амбициозная девочка, видимо, увлекается знаменитыми волшебниками, и одного Гарри Поттера ей мало. С появлением в Хогвартсе Виктора Крама, болгарского искателя и героя последнего Кубка мира по квиддичу, мисс Грэйнджер играет привязанностью обоих парней. Крам, сразу покорённый неприступной мисс Грэйнджер, уже пригласил её в гости в Болгарию в летние каникулы и заявил, что он "никогда ничего подобного не испытывал к другим девушкам".
Однако для привлечения внимания несчастных парней природного очарования мисс Грэйнджер явно недостаточно.
"Она просто уродина, - говорит Пэнзи Паркинсон, милая и жизнерадостная четверокурсница, - но она, видимо, хорошо умеет готовить любовное зелье, голова у неё варит. Думаю, именно это она и сделала".
Любовные зелья в Хогвартсе, конечно, запрещены, поэтому не сомневаюсь, что Альбус Дамблдор пожелает проверить данное заявление. Пока же почитателям Гарри Поттера остаётся надеяться, что в следующий раз он принесёт своё сердце в дар более достойной девушке».
- Говорил же я тебе! – прошипел Рон читавшей заметку Гермионе. – Говорил же – не задевай Риту Скитер! Она выставила тебя этакой… этакой гулящей девкой!
С лица Гермионы сошло удивлённое выражение, и она фыркнула от смеха.
- Гулящей девкой? - повторила она, глядя на Рона и подавляя смешок.
- Моя мама так их называет, - пробормотал Рон, краснея до ушей.
- Если это лучшее, что может натворить Рита, то она потеряла хватку, - фыркнула Гермиона, бросив «Ведьмин еженедельник» на свободный стул рядом. – Просто набор всякой ерунды.
Она поглядела на слизеринцев, внимательно следивших через весь класс за ней и Гарри и гадавших, расстроит ли их статья. Гермиона саркастически улыбнулась и помахала им рукой, а потом они с Гарри и Роном достали необходимые для зелья Остроумия ингредиенты.
- Кое-что всё же странно, - сказала Гермиона десять минут спустя, занося пестик над ступкой со скарабеями. – Откуда Рита Скитер знает?..
- Что знает? – быстро спросил Рон. – Ты же на самом деле не делаешь любовных зелий?
- Не глупи, - фыркнула Гермиона и начала толочь жуков в ступке. – Нет, я о другом... откуда она знает, что Виктор приглашал меня к себе летом?
При этих словах Гермиона густо покраснела и отвернулась от Рона.
- Что? – спросил Рон, с громким стуком уронив пестик.
- Он пригласил меня, как только вытащил из озера, – пробормотала Гермиона. – Когда избавился от акульей головы. Мадам Помфри дала нам обоим одеяла, а потом он слегка оттащил меня от судей, чтобы они не слышали, и сказал, что если у меня нет других планов на лето, то не хотелось бы мне…
- А ты что сказала? – спросил Рон, подобрав пестик. Он начал стучать им по парте в полудюжине дюймов от ступки, потому что смотрел на Гермиону.
- А ещё он сказал, что никогда ни к кому не испытывал ничего подобного, - продолжила Гермиона, настолько покраснев, что Гарри казалось, что её лицо просто пышет жаром. - Но откуда Рита Скитер могла об этом узнать? Её же там не было... или была? Может, у неё есть мантия-невидимка, может, она проникла на территорию школы, чтобы посмотреть второй тур...
- Так что ты сказала? – повторил Рон, стукнув пестиком так сильно, что на парте появилась вмятина.
- Знаешь, мне не до этого было, я хотела знать, в порядке ли вы с Гарри…
- Какой бы захватывающей ни была ваша светская жизнь, мисс Грэйнджер, - раздался позади них такой ледяной голос, что все трое вздрогнули, - прошу не обсуждать её в моём классе. Десять баллов с Гриффиндора.
За разговором они не заметили, как Снейп подошёл к их парте. На них оглянулся весь класс; Малфой не преминул показать Гарри значок со сверкающей надписью «ПОТТЕР ВОНЮЧКА».
- А, так вы еще журнальчики под партой читаете? – добавил Снейп, взяв номер «Ведьминого еженедельника». – Ещё десять баллов с Гриффиндора... о да, конечно... – чёрные глаза Снейпа заблестели при виде статьи Риты Скитер. – Как же Поттер без журнальных вырезок о себе...
По подземелью прокатился хохот слизеринцев, и тонкие губы Снейпа скривились в улыбке. К великому неудовольствию Гарри, он начал читать статью вслух.
- «Тайные страдания Гарри Поттера»... батюшки мои, Поттер, от чего же вы сейчас-то страдаете? «Мальчик не такой как все, а может быть»...
Лицо Гарри пылало. Снейп останавливался после каждого предложения, чтобы дать слизеринцам посмеяться вволю. В исполнении Снейпа статья звучала в десять раз хуже. Даже Гермиона сидела вся красная.
- ...«Почитателям Гарри Поттера остаётся надеяться, что в следующий раз он принесёт своё сердце в дар более достойной девушке». Как трогательно, - съязвил Снейп, закрывая журнал под взрывы смеха слизеринцев. – Что ж, по-моему, мне лучше рассадить вас троих, чтобы вы думали не о ваших любовных хитросплетениях, а о зельях. Вы Уизли, оставайтесь на месте. Вы, мисс Грэйнджер – туда, рядом с мисс Паркинсон. Поттер – за ту парту перед моим столом. Перебирайтесь. Сейчас же.
Гарри в ярости бросил ингредиенты и сумку в котёл и потащил свои вещи через весь класс к свободной парте. Снейп пошёл за ним, сел за стол и дождался, когда он вытащит всё из котла. Твёрдо решив не глядеть на Снейпа, Гарри снова принялся толочь скарабеев, представляя у каждого из них лицо Снейпа.
- Похоже, Поттер, внимание прессы безмерно вскружило вам голову, - тихо сказал Снейп, когда класс уже спокойно погрузился в работу.
Гарри промолчал. Он знал, что Снейп пытается спровоцировать его - такое бывало и раньше. Несомненно, он надеялся найти повод, чтобы снять ещё с полсотни баллов с Гриффиндора до конца урока.
- Вами, видимо, движет заблуждение, что весь волшебный мир под впечатлением от вас, - продолжал Снейп так тихо, чтобы никто другой не мог слышать его (Гарри продолжал орудовать пестиком, хотя уже растолок скарабеев в пыль), - но мне плевать, сколько раз ваша фотография появится в газетах. Для меня вы, Поттер – всего лишь заносчивый мальчонка, который считает себя выше всяких правил.
Гарри сбросил толчёных жуков в котёл и принялся резать корни имбиря. Его руки слегка дрожали от гнева, но он не поднимал глаз, как будто и не слышал слов Снейпа.
- Так что добром предупреждаю, Поттер, - продолжал Снейп более суровым и угрожающим тоном, - будь вы хоть сверхзнаменитым… если я ещё хоть раз поймаю вас у себя в кабинете…
- Да не был я в вашем кабинете! – разозлился Гарри, позабыв о своей притворной глухоте.
- Не лгите мне, - прошипел Снейп, буравя Гарри безжалостным взглядом. – Шкура бумсланга. Жаберник. Оба были взяты из моего личного хранилища, и я знаю, кто их украл.
Гарри поднял глаза на Снейпа с твёрдой решимостью не моргать и не смотреть виновато. Он ведь не воровал у Снейпа ни того, ни другого. Гермиона стащила шкуру бумсланга на втором курсе – она была нужна для Иноликого зелья – и хотя тогда Снейп заподозрил Гарри, у него так и не нашлось доказательств. А жаберник украл Добби.
- Я не знаю, о чём вы, - холодно солгал Гарри.
- Вас не было в постели в ту ночь, когда в мой кабинет кто-то вломился! – прошипел Снейп. – Я знаю об этом, Поттер! Может быть, Магоглаз Мрач и влился в орду ваших поклонников, но я ваше поведение сносить не буду! Ещё одно ночное вторжение ко мне в кабинет, Поттер – и вы поплатитесь за это!
- Хорошо, - холодно ответил Гарри, возвращаясь к своим корням имбиря. – Я буду иметь это в виду, даже если мне позарез надо будет попасть туда.
Снейп сверкнул глазами и сунул руку во внутренний карман своей чёрной мантии. На мгновение у Гарри возникла дикая мысль, что Снейп сейчас вынет палочку и наложит на него заклятие, но Снейп извлёк лишь хрустальный пузырёк с совершенно прозрачным зельем. Гарри уставился на него.
- Знаете, что это такое, Поттер? – спросил Снейп с недобрым блеском в глазах.
- Нет, - ответил Гарри, на этот раз совершенно честно.
- Это сыворотка правды – такое мощное зелье правды, что всего три капли вызовут у вас желание поведать всему классу ваши самые заветные тайны, - хитро сказал Снейп. – Да, применение этого зелья находится под строжайшим контролем Министерства. Но если вы совершите неосторожный поступок, - он слегка потряс хрустальным пузырьком, - моя рука может неожиданно дрогнуть, за ужином прямо над вашим стаканом тыквенного сока. И тогда, Поттер... тогда-то мы и выясним, были ли вы у меня в кабинете или нет.
Гарри промолчал. Он снова взял нож и принялся резать корни имбиря. Ему совсем не понравилась угроза насчёт зелья правды, уж Снейп-то слов на ветер не бросает. Его просто ужас сковал при мысли о том, что; может сорваться с его языка, если Снейп приведёт угрозу в действие... мало того, что у многих будут неприятности – прежде всего у Гермионы и Добби – наружу всплывут и другие вещи, которые он скрывает... например, что он поддерживает связь с Сириусом... и – при этой мысли у него внутри всё сжалось – его чувства к Чоу... Он сбросил в котёл корни имбиря и подумал, а не надо ли ему последовать примеру Мрача и начать пить только из собственной фляжки.
В дверь постучали.
- Войдите, - отозвался Снейп как ни в чём не бывало.
Все посмотрели на открывшуюся дверь – в неё вошёл профессор Каркаров, который медленно подошёл к столу Снейпа. Он накручивал бородку на палец с обеспокоенным видом.
- Нам надо поговорить, - резко сказал Каркаров, подойдя к Снейпу. Он так не хотел, чтобы его кто-нибудь услышал, что процедил свои слова, почти не разжимая губ; у него это вышло как у посредственного чревовещателя. Гарри не сводил глаз с корней имбиря, старательно прислушиваясь.
- Я поговорю с вами после урока, Каркаров, - пробормотал Снейп, но Каркаров оборвал его.
- Я хочу поговорить сейчас, пока вы не улизнули, Северус. Вы постоянно избегаете меня.
- После урока, - рыкнул Снейп.
Гарри поднял мерную чашку, как будто желая взглянуть, достаточно ли желчи броненосца он налил, и искоса взглянул на обоих. Каркаров был страшно озабочен, а Снейп - зол.
Каркаров обосновался позади учительского стола на весь остаток сдвоенного урока. Он явно был намерен не допустить, чтобы Снейп ускользнул из класса. Гарри страстно желал узнать, что Каркаров хочет сказать, поэтому за пару минут до звонка он нарочно опрокинул свою бутыль с желчью броненосца, что послужило для него причиной залезть за свой котёл и вытереть лужу, пока остальные ученики с шумом продвигались к двери.
- Что за срочность? – прошипел Снейп в адрес Каркарова.
- Вот, - ответил Каркаров, и Гарри, выглянув из-за котла, увидел, как Каркаров задрал левый рукав мантии и показал Снейпу что-то на предплечье. – Ну что? – спросил Каркаров, по-прежнему стараясь не разжимать губ. - Видите? Никогда она не была такой чёткой, никогда с тех самых пор…
- Уберите! – рыкнул Снейп, окидывая взглядом чёрных глаз весь класс.
- Но вы должны были заметить… - обеспокоенно начал Каркаров.
- Поговорим позже, Каркаров! – оборвал его Снейп. - Поттер! Что вы делаете?
- Оттираю желчь броненосца, профессор, - невинно ответил Гарри, выпрямляясь и показывая Снейпу грязную тряпку.
Каркаров повернулся на каблуках и умчался прочь из подземелья – встревоженый и злой. Не желая оставаться наедине с крайне раздражённым Снейпом, Гарри побросал книги и ингредиенты в сумку и помчался рассказывать Рону и Гермионе о том, что только что увидел и услышал.
В полдень следующего дня они вышли из замка. Бледно-серебристый диск солнца освещал окрестности. Погода улучшилась впервые за весь учебный год, и они, добравшись до Хогсмида, дружно сняли мантии и перекинули их через плечи. Гарри нёс в рюкзаке еду, которую Сириус попросил принести. Там было двенадцать куриных ножек, каравай хлеба и бутылка тыквенного сока с обеденного стола.
Они зашли в магазин одежды Глэдрэгса за подарком для Добби, где с удовольствием выбрали самые оригинальные носки, например, пару носков со сверкающими золотыми и серебряными звёздами и ещё одну – эти носки поднимали громкий визг, когда становились слишком грязными, а в половине второго прошли по главной улице мимо магазина «Дервиш и Бэнгз» и далее – к самой окраине деревни.
Гарри никогда не был в этой части деревни. Извилистая дорога привела их к необустроенной местности в окрестностях Хогсмида. Домиков стало меньше, зато сады вокруг них - больше; они шли к подножью горы, в тени которой и расположился Хогсмид. Потом они завернули за угол и увидели в конце тропинки заборчик. Там их поджидал, положив передние лапы на верхнюю перекладину, грязный чёрный пёс с несколькими газетами в зубах. Он казался знакомым...
- Привет, Сириус, - сказал Гарри, подходя к нему.
Чёрный пёс нетерпеливо обнюхал сумку Гарри, завилял хвостом, повернулся и помчался прочь от них вдоль заросшей кустами тропки, которая взбегала к скалистой подошве горы. Гарри с Роном и Гермионой перелезли через заборчик и последовали за ним.
Сириус привёл их к самому подножью горы, у которого валялись валуны и обломки скалы. Ему на четырёх лапах было легко, но Гарри с Роном и Гермионой скоро запыхались. Они полезли за Сириусом на гору. Около получаса они поднимались по крутой, извилистой и каменистой дорожке вслед за виляющим хвостом Сириуса, обливаясь потом на солнце, а лямки рюкзака впились в плечи Гарри.
Но вот наконец Сириус ускользнул из виду, а когда они добрались до места, где он исчез, то увидели узкую трещину в скале. Они проскользнули в неё и оказались в прохладной, тускло освещённой пещере. В глубине её сидел гиппогриф Хищноклюв, привязанный за верёвку вокруг большого камня. Наполовину серый конь, наполовину огромный орёл, Хищноклюв бросил на них сердитый взгляд оранжевых глаз. Все трое низко поклонились ему, и Хищноклюв, глядевший на них свысока, согнул чешуйчатые передние колени и позволил Гермионе подойти и погладить его по покрытой перьями шее, Гарри же смотрел на чёрного пса, превратившегося в этот миг в его крёстного.
На Сириусе была потрёпанная серая мантия – та же самая, что и после его побега из Азкабана. Его чёрные волосы были длиннее, чем в ту ночь, когда он появился в камине, немыты и спутаны. Он очень исхудал.
- Курица! – прохрипел он, выплюнув старые номера «Ежедневного Пророка» и бросив их на пол пещеры.
Гарри открыл рюкзак и вынул куриные ножки и хлеб.
- Спасибо, - сказал Сириус, схватив куриную ножку за кость; он уселся на пол и со смаком вцепился в неё зубами. – Я тут в основном крысами питаюсь. Воровать еду в Хогсмиде особо не могу, а то внимание к себе привлеку.
Он улыбнулся Гарри, но ответная улыбка Гарри была вымученной.
- Сириус, что ты тут делаешь? – спросил он.
- Выполняю долг крёстного отца, - ответил Сириус, вгрызаясь в куриную ножку на собачий манер. – Не беспокойся, я притворяюсь милым бездомным пёсиком.
Он продолжал улыбаться до ушей, но заметив тревогу на лице Гарри, добавил уже серьёзным тоном:
- Я хочу быть в курсе. Твоё последнее письмо... дела принимают, так сказать, всё более подозрительный оборот. Каждый раз, как кто-то выкидывает газету, я утаскиваю её, и судя по тому, что там пишут, тревожно не одному мне.
Он показал на пожелтевшие номера «Ежедневного Пророка» на полу пещеры, и Рон подобрал и развернул их. Но Гарри по-прежнему не спускал глаз с Сириуса.
- А если тебя поймают? Увидят?
- Никто, кроме вас троих и Дамблдора, не знает, что я анимаг, - пожал плечами Сириус, продолжая уничтожать куриную ножку.
Рон подтолкнул Гарри локтем и передал ему газеты. Их было две. В одной красовался заголовок «Загадочная болезнь Бартемиса Крауча», в другой – «Колдунья из Министерства до сих пор не нашлась – Министерство магии вмешалось лично».
Гарри пробежал глазами заметку о Крауче. Ему в глаза бросались фразы: «не появлялся на публике с ноября... дом выглядит опустевшим... Больница святого Мунго по излечению магических болезней и травм отказывается от комментариев... Министерство отказывается подтверждать слухи о смертельной болезни»...
- Почитать всё это, так он помирает, - проговорил Гарри. – Но какой же он больной, если сумел попасть сюда...
- Мой брат – личный помощник Крауча, - сообщил Сириусу Рон. – Он говорит, что Крауч заболел от переутомления.
- Не забывай, у него и правда был нездоровый вид, когда мы последний раз видели его близко, - напомнил Гарри, не отрываясь от заметки. – В тот вечер, когда моё имя вылетело из Кубка...
- Просто он заслуженно наказан за увольнение Винки, - во весь голос заявила Гермиона. Она гладила Хищноклюва, дробящего клювом брошенные Сириусом кости. – Держу пари, что жалеет об этом – небось чувствует разницу, когда её нет и о нём позаботиться некому.
- Гермиона помешана на домашних эльфах, - тихонько сказал Рон Сириусу, бросая на неё мрачный взгляд. Однако Сириусу стало интересно.
- Крауч уволил свою домашнюю эльфиху?
- Ну да, на Кубке мира по квиддичу, - ответил Гарри и рассказал о появлении Тёмной Метки, о том, как Винки нашли с зажатой в руке волшебной палочкой Гарри и о гневе мистера Крауча. Едва Гарри договорил, Сириус вскочил на ноги и принялся расхаживать по пещере.
- Давай-ка проясним, - сказал он через какое-то время, приступая к новой куриной ножке. – Вначале ты увидел эльфиху в верхней ложе. Она заняла место для Крауча, правильно?
- Правильно, - дружно ответили Гарри, Рон и Гермиона.
- Но Крауч на матч не явился?
- Нет, - ответил Гарри. – По-моему, он сказал, что слишком занят.
Сириус молча прошёлся по пещере и спросил:
- Гарри, ты проверял карманы в поисках палочки, когда вышел из верхней ложи?
- Э-э… - задумался Гарри. – Нет, - ответил он наконец. – Она не была мне нужна, пока мы не оказались в лесу. И тогда я сунул руку в карман, а в нём лежал только омниокуляр. – Он уставился на Сириуса. – Ты хочешь сказать, что тот, кто наколдовал Метку, украл у меня палочку в верхней ложе?
- Возможно, - ответил Сириус.
- Винки палочку не крала! – возмутилась Гермиона.
- Эльфиха была в ложе не одна, - нахмурился Сириус и снова принялся расхаживать взад-вперёд. – Кто ещё сидел позади тебя?
- Да много кто, - ответил Гарри. – Несколько министерских работников-болгар... Корнелиус Фадж... Малфои...
- Малфои! – вдруг сказал Рон так громко, что его голос отдался эхом по всей пещере, а Хищноклюв нервно затряс головой. – Чем угодно поклянусь – это Люциус Малфой!
- А ещё? – спросил Сириус.
- Больше никого, - ответил Гарри.
- Нет, ещё Людо Бэгмен был, - напомнила ему Гермиона.
- Ах да...
- Я не знаю о Бэгмене ничего, кроме того, что он играл отбивалой в «Уимбурнских Осах», - сказал Сириус, продолжая расхаживать. – Какой он?
- Нормальный, - ответил Гарри. – Постоянно предлагает мне помощь в Турнире трёх волшебников.
- Да ну? – нахмурился Сириус ещё сильнее. – И с чего бы ему это делать?
- Говорит, что привязался ко мне, - ответил Гарри.
- Хммм, - задумчиво проговорил Сириус.
- Мы видели его в лесу перед самым появлением Тёмной Метки, - сказала Сириусу Гермиона. - Помните? – спросила она Гарри и Рона.
- Точно, но он же в лесу не оставался? – сказал Рон. – Как только мы сообщили ему о нападении, он тут же отправился в лагерь.
- Откуда ты знаешь? – парировала Гермиона. – Откуда ты знаешь, куда он мигратировал?
- Да ладно, - недоверчиво ответил Рон. – Ты хочешь сказать, что считаешь, что Тёмную Метку наколдовал Людо Бэгмен?
- Да уж скорее он, чем Винки, - заупрямилась Гермиона.
- Говорил же я тебе, - сказал Рон, многозначительно глядя на Сириуса, - говорил же, что она помешана на домашних…
Но Сириус прервал Рона движением руки.
- Что сделал Крауч, когда кто-то наколдовал Тёмную Метку, а эльфиху нашли с палочкой Гарри в руке?
- Пошёл искать в кустах, - ответил Гарри. - Но там больше никого не было.
- Конечно, - пробормотал Сириус, расхаживая, - конечно, он хотел возложить вину на кого угодно, но его собственная эльфиха... a потом он её уволил?
- Да, - с жаром ответила Гермиона, - он уволил её просто потому, что она не осталась в палатке и не дала замучить себя…
- Гермиона, да хватит про эльфов! – сказал Рон.
Сириус покачал головой:
- Она лучше поняла, что за человек этот Крауч, чем ты, Рон. Если хочешь знать, каков человек, обрати внимание не на его обращение с равными, а на его обращение с подчинёнными. – Он в глубоком раздумье провёл рукой по небритому лицу. – Все эти исчезновения Барти Крауча... сначала он заставляет домашнюю эльфиху занять для него место на Кубке мира по квиддичу, но и не думает прийти посмотреть игру. Он упорно работает, чтобы организовать Турнир трёх волшебников, а затем прекращает посещать и его... На Крауча это не похоже. Если я вдруг узнаю, что он и раньше пропускал хоть один рабочий день по болезни, я съем Хищноклюва.
- Так ты знаешь Крауча? – спросил Гарри.
Лицо Сириуса помрачнело. Оно вдруг приняло то самое угрожающее выражение, как в ночь первой встречи с Гарри, в ту ночь, когда Гарри считал Сириуса убийцей.
- О, я очень хорошо знаю Крауча, - тихо ответил он. – Это он приказал упрятать меня в Азкабан… без суда и следствия.
- Что? – разом спросили Рон и Гермиона.
- Шутишь! – не поверил Гарри.
- Нет, не шучу, - возразил Сириус, откусывая ещё один большой кусок курицы. – Разве вы не знали, что раньше Крауч был начальником Департамента магического законодательства?
Гарри, Рон и Гермиона покачали головами.
- Ему предлагали стать следующим Министром магии, - объяснил Сириус. – Барти Крауч – великий волшебник, могущественный волшебник… и очень жадный до власти. Нет-нет, Волдеморта он никогда не поддерживал, - добавил он, встретившись взглядом с Гарри. – Нет, Барти Крауч всегда открыто выступал против тёмной стороны. Но потом многие из тех, кто был против тёмной стороны... да нет, вам не понять... вы слишком молоды...
- И мой папа то же самое на Кубке мира сказал, - сказал Рон с ноткой раздражения в голосе. – А почему бы тебе не попытаться объяснить нам?
На исхудалом лице Сириуса промелькнула улыбка.
- Хорошо, попытаюсь вам объяснить... – Он прошёлся взад-вперёд по пещере и продолжил: - Представьте, что сейчас Волдеморт полон сил. Вы не знаете, кто его приспешники, вы не знаете, кто работает на него, а кто нет; вы знаете, что он может так управлять людьми, что они творят ужасные вещи и неспособны прекратить это сами. Вы боитесь за себя, за свою семью и за друзей. Каждую неделю – новые смерти, новые пропажи без вести, новые пытки... Министерство магии в замешательстве, они не знают, что делать, они пытаются скрывать всё от маглов, но тем временем гибнут и маглы. Повсюду ужас... паника... замешательство... так оно и было тогда. Подобные времена выявляют лучшее в одних людях и худшее в других. Возможно, вначале принципы Крауча были хороши – толком не знаю. Он быстро делал карьеру в Министерстве и начал отдавать распоряжения об очень жёстких мерах против приспешников Волдеморта. Гесперов наделили новыми полномочиями – например, убивать вместо того, чтобы задерживать. И я был не единственным, кого передали прямо в руки дементорам без суда. Крауч боролся насилием против насилия и разрешил применять непростительные заклятия к подозреваемым. Я бы сказал, что он стал таким же беспощадным и жестоким, как многие из служивших тёмной стороне. И заметьте, его поддерживали – многие думали, что он всё делает правильно, и многие колдуньи и колдуны голосовали за него как за кандидата на пост Министра магии. Когда Волдеморт исчез, назначение Крауча Министром было, пожалуй, лишь вопросом времени. Но потом произошло кое-что нехорошее... – Сириус мрачно улыбнулся. – Собственного сына Крауча поймали вместе с несколькими Поглотителями Смерти, которым удалось оправдать себя и избежать Азкабана. Очевидно, они пытались найти Волдеморта и вернуть ему власть.
- Сына Крауча схватили? – выдохнула Гермиона.
- Угу, - ответил Сириус, кинув куриную кость Хищноклюву, потом взял каравай и разорвал его пополам. – Представьте только, каким ударом это было для старины Барти. Разве не следовало бы ему проводить больше времени дома, с семьёй? Уж мог бы уходить с работы пораньше хоть изредка... знал бы собственного сына получше.
Он принялся поедать хлеб большими кусками.
- Его сын был Поглотителем Смерти? – спросил Гарри.
- Представления не имею, - ответил Сириус, вгрызаясь в хлеб. – Когда его доставили в Азкабан, я ещё сидел там. Я узнал обо всём этом уже после побега. Готов поклясться жизнью, что парня явно поймали в компании Поглотителей Смерти… но он мог просто оказаться в неподходящем месте в неподходящее время, совсем как эльфиха.
- А Крауч пытался вытащить сына оттуда? – прошептала Гермиона.
Сириус издал смешок, больше похожий на лай.
- Крауч – вытащить оттуда сына? Гермиона, я думал, что ты поняла, что он за птица! Всё, что могло запятнать его репутацию, должно было исчезнуть; он жизнь положил, чтобы Министром магии стать. Он же при тебе уволил преданную ему эльфиху, потому что из-за неё его опять связали с Тёмной Меткой - разве это не говорит о том, каков он? Отеческие чувства Крауча свелись к сдаче сына под суд, но в конце концов, для Крауча это было не более чем оправдание его жгучей ненависти к сыну... и он послал его прямо в Азкабан.
- Он сдал собственного сына дементорам? – тихо спросил Гарри.
- Именно, - невесело ответил Сириус. – Я видел, как дементоры его вели, смотрел через решётку в двери. Ему было едва ли больше девятнадцати. Они поместили его в камеру рядом с моей. По ночам он звал свою мать. Впрочем, через несколько дней он успокоился... все в конце концов успокаиваются... кроме тех, кто во сне кричит...
Взгляд Сириуса стал ещё мрачнее, как будто он снова оказался за решёткой.
- Значит, он до сих пор в Азкабане? – спросил Гарри.
- Нет, - мрачно ответил Сириус. – Нет, его там больше нет. Он умер примерно через год после помещения туда.
- Умер?
- Не он один, - с горечью ответил Сириус. – Многие там сходят с ума, и большинство из них в конце концов перестают есть. У них пропадает желание жить. Всегда можно догадаться, что грядёт смерть, потому что дементоры чуют её и радуются. Этот паренёк и при аресте выглядел довольно больным. Поскольку Крауч – высокопоставленный министерский чиновник, им с женой позволили прийти к смертному одру сына. Тогда-то я и видел Крауча в последний раз – он шёл мимо моей камеры и чуть ли не нёс жену на руках. Сама она, очевидно, умерла очень скоро. От горя. Выброшенная прочь, совсем как её сын. Крауч так и не забрал тело сына. Дементоры похоронили его за пределами крепости; я наблюдал за ними.
Сириус отбросил в сторону кусок хлеба, который поднёс было ко рту, взял бутыль с тыквенным соком и осушил её.
- Так старина Крауч всё потерял как раз тогда, когда думал, что всё в его руках, - продолжил он, вытирая рот рукой. – Только что был героем, без пяти минут Министром магии... и вот – сын умер, жена умерла, фамилия обесчещена и, насколько мне стало известно со времени моего побега – его популярность резко упала. Едва его сын умер, все стали больше сочувствовать сыну и без конца спрашивали, как вышло, что славный юноша из хорошей семьи свернул на такую дурную дорогу. Все пришли к выводу, что его отец никогда особо и не заботился о нём. Так пост занял Корнелиус Фадж, а Крауча сплавили в Департамент международного магического сотрудничества.
Воцарилось долгое молчание. Гарри вспомнил, как глаза Крауча налились кровью при взгляде на непослушную домашнюю эльфиху в лесу после Кубка мира по квиддичу. Так вот почему Крауч так ополчился на Винки, когда её нашли под Тёмной Меткой. Она напомнила ему о сыне, о давнем скандале и о его попадании в немилость в Министерстве.
- Мрач говорит, что Крауч помешан на ловле тёмных волшебников, - сказал Гарри Сириусу.
- Ага, я слышал, что у него это стало этакой идеей-фикс, - кивнул Сириус. – Если хочешь знать моё мнение, он до сих пор думает, что может вернуть былую популярность, если поймает ещё хоть одного Поглотителя Смерти.
- И он шнырял тут, кабинет Снейпа обыскивал! – торжествующе сказал Рон, глядя на Гермиону.
- Да, и в этом нет никакого смысла, - сказал Сириус.
- А вот и есть! – запротестовал Рон, но Сириус покачал головой.
- Послушай, если Краучу захотелось обыскать Снейпа, то почему он не приходит судить Турнир? Это же идеальная причина регулярно наведываться в Хогвартс и следить за ним.
- Так ты думаешь, что Снейп может быть в чём-то замешан? – спросил Гарри, но Гермиона перебила его:
- Послушай, мне без разницы, что ты говоришь, Дамблдор доверяет Снейпу…
- Да прекрати же, Гермиона, - сердито сказал Рон. – Я знаю, что Дамблдор великолепный чародей и всё такое, но это не значит, что по-настоящему умный тёмный волшебник не может одурачить его…
- Зачем же тогда Снейп спас Гарри жизнь на первом курсе? Почему не дал ему умереть?
- Не знаю… может, подумал, что Дамблдор вышвырнет его за это…
- А ты что думаешь, Сириус? – громко спросил Гарри, и Рон с Гермионой прекратили пререкаться, чтобы услышать ответ.
- Думаю, что оба уловили суть, - ответил Сириус, задумчиво глядя на Рона с Гермионой. – С тех самых пор, как я узнал, что Снейп преподаёт здесь, я не мог понять, зачем Дамблдор нанял его. Снейпа всегда привлекали тёмные искусства, потому он и был знаменит в школе. Он был скользким, грязным мальчишкой с немытыми волосами, - добавил Сириус, и Гарри с Роном обменялись улыбками. – Когда Снейп поступил в школу, он знал больше заклятий, чем половина семикурсников, и он входил в банду слизеринцев, которые потом почти все стали Поглотителями Смерти. – Сириус начал перечислять фамилии, загибая пальцы: – Розье и Уилкс – обоих убили гесперы за год до падения Волдеморта. Лестрэйнджи – супружеская пара – сейчас в Азкабане. Эйвери – насколько мне известно, он выкрутился, заявив, что действовал под заклятием «империус» - он до сих пор на свободе. Но насколько я знаю, Снейпа никогда не обвиняли в принадлежности к Поглотителям Смерти – хотя вряд ли это что-то значит. Многих из них так и не поймали. A Снейп, естественно, достаточно умён и хитёр, чтобы избегать неприятностей.
- Снейп хорошо знаком с Каркаровым, но стремится держать это в тайне, - сказал Рон.
- Ага, выдел бы ты лицо Снейпа вчера, когда Каркаров заявился на урок зелий! – затараторил Гарри. – Каркаров хотел поговорить со Снейпом, говорил, что Снейп избегает его. Каркаров был чем-то озабочен. Он что-то показал Снейпу у себя на руке, но я не разглядел, что там такое.
- Показал Снейпу что-то у себя на руке? – переспросил Сириус в большом изумлении. Он рассеянно взъерошил свои грязные волосы и пожал плечами. – Нет, представления не имею, что там такое... но если Каркаров по-настоящему испуган и ходит за Снейпом по пятам... – Сириус уставился на стену пещеры и скорчил злобную гримасу. – Не забудем ещё, что Дамблдор доверяет Снейпу, а я знаю, что Дамблдор доверяет тем, кому многие другие доверять не стали бы, но я не могу представить, чтобы он пустил Снейпа преподавать в Хогвартсе, если тот хоть когда-либо работал на Волдеморта.
- Почему же тогда Мрач и Крауч так и лезут в кабинет к Снейпу? – упрямо спросил Рон.
- Ну, - проговорил Сириус, - Магоглаз не был бы Магоглазом, если бы не обыскал кабинет каждого учителя, едва попал в Хогвартс. Кто-кто, а Мрач принимает защиту от тёмных искусств всерьёз. Я не уверен, что он хоть кому-то доверяет, а после всего, что он повидал, это неудивительно. Но скажу в защиту Мрача, что он никогда не убивал, если мог избежать этого. Всегда, когда можно было, оставлял людей в живых. Нрав у него крут, но он никогда не опускался до уровня Поглотителей Смерти. А вот Крауч... он совсем другой... действительно ли он болен? Если да, то с чего бы это ему самому лезть в кабинет к Снейпу? Если же нет... что ему надо? Что за такое важное дело возникло у него на Кубке мира, что он не поднялся в верхнюю ложу? И чем он занимался вместо судейства на Турнире?
Сириус затих, не отрывая глаз от стены пещеры. Хищноклюв рыскал по каменному полу, выискивая кости, которых мог не заметить. Наконец Сириус обернулся к Рону.
- Говоришь, твой брат – личный помощник Крауча? Как думаешь, сможешь ли ты спросить у него, видел ли он Крауча в последнее время?
- Я могу попробовать, - с сомнением ответил Рон. – Только лучше обставить это так, чтобы не показалось, что я подозреваю Крауча в чём-то нехорошем. Перси любит Крауча.
- А можешь ли ты попытаться выяснить, напали ли они на след Берты Джоркинс, когда будешь расспрашивать его? – спросил Сириус, показывая на второй номер «Ежедневного Пророка».
- Бэгмен говорил мне, что нет, - сказал Гарри.
- Да, его цитируют в этой статье, - сказал Сириус, кивая на газету. – Распинается, какая у Берты плохая память. Что ж, с тех пор, как я её не видел, она могла измениться, но Берта, которую я знал, вовсе не была забывчивой – совсем наоборот. Да, недалёкая, но у неё была превосходная память на слухи. Из-за этого у неё часто возникали проблемы: не умела она никогда держать язык за зубами. Думаю, она доставляла кое-какие неудобства Министерству магии... возможно, из-за этого-то Бэгмен и не задумывался о её поисках так долго...
Сириус тяжело вздохнул и взъерошил свои седеющие волосы.
- Который час?
Гарри посмотрел на часы, но вспомнил, что они не работают с тех пор, как он провёл в озере час с лишним.
- Полчетвёртого, - ответила Гермиона.
- Возвращайтесь-ка лучше в школу, - сказал Сириус, вставая. – А теперь послушайте... – На Гарри он посмотрел особенно сурово. – Я не хочу, чтобы вы покидали школу, чтобы повидаться со мной, поняли? Просто посылайте мне сюда записки. Мне по-прежнему хочется знать обо всех странностях. Но не вздумайте покидать Хогвартс без разрешения - для кого-то это будет идеальная возможность для нападения на вас.
- На меня до сих пор никто не пытался напасть, кроме дракона и парочки Гриндилоу, - возразил Гарри, но Сириус нахмурился.
- Неважно... Я вздохну свободно лишь после окончания Турнира, то есть не раньше конца июня. И не забывайте: если будете говорить обо мне между собой, называйте меня Шмыгуном, ладно?
Он вернул Гарри пустые салфетку и бутылку и подошёл погладить Хищноклюва на прощанье.
– Пройдусь с вами до окраины деревни, - добавил он. - Посмотрю, удастся ли стянуть ещё газетку.
Он прямо в пещере превратился в большого чёрного пса, и они пошли с ним назад через трещину в горе по заваленной валунами земле, потом обратно к ограде. Он позволил им погладить его по голове, а потом пустился бежать по окраине деревни. Гарри с Роном и Гермионой вернулись в Хогсмид и пошли оттуда в Хогвартс.
- Интересно, знает ли Перси обо всём этом насчёт Крауча? – спросил Рон по дороге к замку. – Хотя ему, возможно, всё равно... Может, он из-за этого ещё больше восхищается Краучем. Ну да, Перси любит правила. Он же сказал, что Крауч отказался нарушить их ради собственного сына.
- Перси никогда не отдал бы никого из своей семьи в лапы дементоров, - сурово возразила Гермиона.
- Ох, не знаю, - усомнился Рон. – Если он решит, что мы стоим у него на пути к вершинам карьеры... Знала бы ты, какой Перси честолюбивый...
Они поднялись в вестибюль, где витали запахи чудесного ужина, доносившиеся из Большого зала.
- Бедняга Шмыгун, - тяжело вздохнул Рон. – Он очень любит тебя, Гарри... Представь себе, каково это – питаться крысами.