Есть в памяти мгновения войны

Память… Удивительное свойство отображать события далеких лет. Давнее прошлое не дает ей покоя… А если это свойство еще и феноменальное? О своем трагичном, интересном, личном рассказывает нам сегодня петербурженка Наталия Михайловна Вишнякова.

«Кто твои родители?» – вопрос из прошлого

– А давайте начнем с мамочки, – сразу взяла меня в оборот Наталия Михайловна. – Она самый важный мой человек!
– А давайте, – кивнула я. И не пожалела.

Ее давно уже нет, а память… Память – вот она: сидит напротив и горячо, словно пытается убедить собеседника в чем-то очень важном, рассказывает о том, как они жили в то страшное время – в блокаду.
Итак, ее мама, Татьяна Николаевна, родилась в 1903 году и всю свою сознательную жизнь отдала Балтийской железной дороге, где работала в разные времена диспетчером, дежурной по станции.
1937 год. Когда Наташе было около восьми месяцев, арестовали ее отца, Михаила Федоровича. Как? Очень просто: он служил в руководстве Ораниенбаумской железной дороги, и по ложному доносу его убрали. Массовые репрессии по политическим, классовым и идеологическим мотивам начались в СССР в конце 1920-х годов и продолжались с разной степенью интенсивности. Они затронули все слои общества и все социальные группы. Миллионы граждан были подвергнуты арестам, расстрелам, лишению свободы, ссылке и другим мерам наказания. Наибольший размах репрессий пришелся на 1937–1938 годы. В июле 1937-го органы внутренних дел СССР начали широкомасштабные операции по уничтожению (как правило, это означало расстрел) так называемых «антисоветских элементов».

Как и многие в те годы, отец не вернулся. Есть у Наталии Михайловны удивительная особенность – феноменальная память. Однажды, уже будучи взрослой, она сказала маме:
– Меня преследует одно видение – не знаю, фильм ли, сон ли… Я стала часто видеть эту сцену. Я лежу на никелированной кровати, мои руки и ноги непроизвольно болтаются. Передо мной стоит женщина и плачет. Рядом – силуэт высокого мужчины, который целует мои руки, ноги, живот…
Лицо матери исказилось от удивления, перешедшего в боль, она заплакала и вскрикнула:
– Наташка, да тебе ж тогда было восемь месяцев!!! Это было поздно вечером, когда стемнело… Пришел твой отец и сказал: «Татьяна, у нас начались аресты. Я пришел попрощаться, возможно, мы больше не увидимся, я хочу, чтобы вы жили…». Потом посмотрел на тебя, поцеловал и добавил: «Ты же знаешь, я так мечтал о девочке… Живи, дочурка!»… Резко повернулся и вышел. Я плакала… Больше мы его не видели. Но как ты могла запомнить этот эпизод?!! Может, с молоком тебе передалось?

Чудеса, скажете вы. И, разумеется, не поверите. Да, чудеса... Поэтому надежда у нас осталась только на материнское молоко, потому что с того прощального вечера из 1937-го разговоров об отце ни в присутствии ребенка, ни с друзьями, ни при посторонних никогда не велось. Ключевое слово здесь – «никогда». Ради сохранения двух жизней Татьяна Николаевна скрывала этот факт. Однажды в школе у нее спросили: «А где твой папа?». Последовал молниеносный ответ: «Он погиб». Дочь произнесла заученные слова матери. Как ты думаешь, читатель, правильно ли поступила мать? Когда-то в их дом в тяжелых сапогах и с оружием в руках ворвался агрессивный 1937 год. Этим все сказано.
Спустя несколько дней Наташа, 10-летняя пионерка, лучшая звеньевая Фрунзенского района, затеяла этот разговор:
– Мама, скажи правду, где наш папа?
– Его расстреляли.
Наконец-то дочери открыли страшную правду. И… последовал молниеносный ответ:
– Значит, было за что!..
Мать в сердцах крикнула:
– Говно ты!!! (Да простит меня читатель за этот вульгаризм, но иногда не стоит снижать эмоционально-экспрессивный накал откровенного диалога).
А дальше – тишина. Советский ребенок зажмурился, как от удара. Тишина стояла звенящая. Тишина обиды…
– Тогда, в 10 лет, я почувствовала по маминой интонации, что я действительно дерьмо… Затаилась, молчала. А правду поняла значительно позже.

В 1953 году К.Е. Ворошилов вручил Татьяне Николаевне Клочковой орден Ленина за доблестный труд в годы блокады. А в 1975-м она покинула этот мир. Вскоре Наталию вызвали в военкомат и передали медаль – для вручения матери. «Она умерла», – возразила дочь. – «Жаль… Что же делать… Сходите на кладбище, расскажите ей…».

Война, блокада и две подруги в очередь

Началась война. Они всегда были вместе: мама, военнообязанная, в железнодорожной форме с погонами, четырехлетняя Наташа и одинокая тетя Женя, грузовой диспетчер, потерявшая любимого в первые месяцы войны. Потом выяснится, что она никогда не выйдет замуж, поэтому все свое нерастраченное материнство верная мамина подружка отдавала Наташе. Эвакуироваться было можно только с двумя детьми, а у них один ребенок на двоих. Так они остались в осажденном городе:
– Мама сразу завела такое правило: «Женька, мы с тобой ни на минуту не должны оставлять Наташу: если погибнем, то все вместе».
Так и пасли они ребенка поочередно: одна работает, другая с малышкой, а если дежурства совпадали, то брали ее с собой. Второй километр Балтийской товарной Наташа знала досконально, она даже ночевала там на столах.

Январь 42-го, морозный день. Умерла соседка. Ее повезли на санках к машине-труповозке. Наташа стоит рядом с машиной и видит, как женщины закидывают окоченевшие трупы, как какие-то бревна… Их много. Штабеля… Время это суровое добралось и до Наташи:
– Однажды я пожаловалась маме на слабость в ногах, я уже не могла ходить. Мама была энергичным человеком, помогала очень многим. А тут я истощена. Уже со следующего дня мама стала сдавать кровь. Она выходила меня! Вот что для меня мама.
Больше всего Наташа боялась крыс. Какие они были раскормленные, жирные!!! Этот страх, этот столбняк преследует ее всю жизнь. Однажды ее выпустили погулять во двор. Тетя Женя топила печь и вышла, перепачканная сажей, посмотреть, на месте ли ребенок. А ребенка уводит какая-то молодая женщина. Что делать? Схватила полено, догнала, отняла, прижала к себе дорогого человека… Маленькая Наташа была у подруг одна на двоих. После войны недалеко от дома, где жили подруги с Наташей, нашли бочку с солониной. Из человечины.
Вот так и жили-выживали в блокаду. Кто-то воровал детей, чтобы выжить – к счастью, таких были единицы, а кто-то ел столярный клей. Тетя Женя, поев однажды студень из такого клея, пролежала на кровати три недели. А рядом без сил лежала Наташа. И снова мама, их ангел-хранитель, выходила и дочь, и свою подругу.

«Сегодня в городе салют,
сегодня ленинградцы плачут»

Спасением стала «Дорога жизни» – единственная военно-стратегическая транспортная магистраль, проходившая в годы войны через Ладожское озеро (в период навигации – по воде, зимой – по льду). В сентябре 1941 года – марте 1943-го она связывала Ленинград с тылом. Осенью 1941-го по Ладожскому озеру и по воздуху в Ленинград доставили свыше 60 тысяч тонн грузов. После прекращения навигации в ноябре 1941-го – апреле 1942-го по ледовой дороге было эвакуировано 550 тысяч человек, промышленное оборудование. Летом 1942 года по дну Ладожского озера был проложен трубопровод для снабжения Ленинграда горючим, осенью – энергетический кабель.
В период блокады трудящиеся города изготовили и отремонтировали около 2 тыс. танков, 1,5 тыс. самолетов, свыше 4,6 тыс. морских и полевых орудий, 850 боевых кораблей и судов различных классов; произвели 225 тыс. автоматов, 12 тыс. минометов, 7,5 млн снарядов и мин. В сентябре – ноябре 1941 года в городе 251 раз объявлялась воздушная тревога, а в среднем продолжительность артиллерийских обстрелов в ноябре достигла 9 часов. За время блокады по городу было выпущено около 150 тыс. снарядов и сброшено свыше 107 тыс. зажигательных и фугасных авиабомб.

И вот, наконец, долгожданное событие: 18 января 1943 года удалось прорвать блокаду, а полностью она была снята спустя год, 27 января 1944 года. В этот памятный день в 1944 году над городом прогремели 24 орудийных залпа:
– Мы с тетей Женей стояли у Эрмитажа и смотрели салют. Вот прогремел первый залп. Я не была к этому готова и закричала: «Тетя Женя, что это? Снова бомбят?». Она плакала от радости и все повторяла: «Нет, Наташенька, это салют! Конец блокаде!». И почти все, кто был рядом с нами, плакали.

Наступил мир. Окончена средняя школа. И сразу радиотехническое училище. Работа на заводе в течение трех лет, а затем навсегда в НПО «Ленинец» (российский оборонный холдинг, бывшее НПО предприятий радиоэлектроники, а в советское время НИИ радиоэлектроники Министерства авиационной промышленности СССР). На базе НПО «Ленинец» был создан мощный научно-производственный комплекс, обеспечивающий весь цикл «наука – разработка – производство».
Сказать, что профессия «радиомонтажник» увлекла ее – ничего не сказать: она срослась с ней. Через несколько лет – замужество, сын, Политехнический институт, но у сына переходный возраст, ему нужно постоянное внимание, и… наша девушка с характером, столь востребованная в своей профессии, ушла с предпоследнего курса и вернулась в свой «Ленинец» – там были любимая работа и авторитет:
– Не могу представить себя на другой работе. Даже находясь в отпуске, я скучала по ней. Привлекает разнообразие, новизна. Ведь у нас не бывает одинакового монтажа. В редких случаях мы монтируем два одинаковых блока. Там всегда большое поле для раздумий и творчества. Почти вся жизнь моя ушла на авиацию. У нас были интереснейшие разработки, в том числе и для космоса.

Когда ее команда трудилась над НИРовскими разработками, то именно Наталия Михайловна вносила много дельных предложений в конструкторскую документацию и схемы. Были у нее и рационализаторские предложения. По-другому это называется неравнодушие, горение в труде. И как результат – орден Трудового Красного Знамени, орден «Знак почета» за освоение новой техники, памятная медаль к 100-летию Ленина, почетные грамоты. И бывшие ученики, а теперь отлично знающие свое дело рабочие.

«Дорогой мой человек…»

Память… Она как многослойный пирог. Удивительное свойство доставать из-под многочисленных слоев рутинного, суетного «вчера» нужное «позавчера», а потом копнуть еще глубже – и вот она, ожившая история. Давнее, слишком давнее позавчера… Сидит она, напряженно перебирает фотографии своего взросления, становления, и так хочется прогнать подальше это напряжение, а оно не уходит… И не уйдет, потому что впереди еще одно воспоминание… «Дорогой мой человек, – произносит она. – Валерий… Сын, продолжатель династии. Сын, которого уже нет».
Сын пошел по стопам бабушки и мамы – стал железнодорожником, водил поезда. В 20 лет его призвали в армию:
– Мама, не ходи меня провожать.
– Почему? Ты думаешь, я там плакать буду? Да я рада, что тебя забирают, возмужаешь и т.п…
– Ага, знаю я, как ты меня в пионерлагерь провожала: страшно было смотреть. Смотришь из автобуса – вот-вот сознание потеряешь…

Проводила. Через несколько дней побежала в военкомат – где он? Что с ним? Как он? Сын из хорошей семьи, только не стройбат – почему-то боялась этого стройбата. «Не волнуйтесь, он не в стройбате». От коллег узнала, что сын в Громово. Поехала туда, вручила сыночку коробочку с пирожными. Ехала обратно, и весь путь перед глазами стояла одна картинка: ее худенький мальчик идет к казарме с этой коробочкой…
Вскоре Наталия Михайловна получает известие: сына отправляют служить в Германию. Всеми правдами и через знакомых она прибегает в нужное время и в нужное место, а конкретно – ее пропустили к самолету. Простилась… В Германии он служил восемь лет. Первые три года она писала ему через день: про важное и второстепенное, про какие-то мелочи, пустяки… Она знала, как важна эта связь. Сын написал ей как-то: «Мам, Новый год отмечали. Пришли три письма. Два – мне!». Связь… Она формируется годами, где всегда были шутки, смех, диалоги на равных. У этой связи было завидное постоянство. Наверное, поэтому сын уважал ее до последнего мгновения своей короткой жизни. И любил, конечно. Однажды инфаркт подкосил его мгновенно. Говорят, легкая смерть приходит к хорошим людям…
– Когда случилась эта беда, помянуть на девять дней пришел весь цех, 70 человек. Ну разве это не семья? Работа и коллектив помогли мне тогда выстоять. И даже когда я перестала работать, они не забывают меня, до сих пор звонят.

***
Однажды она услышала: «Если вы хотите, чтобы сын вырос мужчиной, которым вы можете гордиться, будьте человеком, которым он может гордиться». Она смогла стать таким человеком. Сегодня наша героиня состоит в Обществе блокадников и ведет там активную работу. Здесь и сейчас. Она давно поняла: лучше, чем вот эта секунда, в жизни может и не быть. Поэтому наслаждается конкретно этими секундами. А трое внуков и четверо правнуков помогают ей в этом.