Регина

22 июня 1941 года.
“Сегодня утром немцы всё-таки напали. Глупо говорить, что этого никто не ждал, но в глубине души каждый надеялся на лучший исход. Я смогла попасть в отряд редакции. Через пару часов мы отправимся к границам, чтобы освещать события…”

23 июня 1941 года.
“Тяжёлая дорога. На месте по ушам ударил гул самолётов и военной техники; мне кажется, уже я сама пропахла потом и порохом. Но обратно я не вернусь: мой долг — доносить до людей правду”

24 июня 1941 года.
“Нас всех раскидали по разным лагерям. Изначально мы знали об этом, но почему-то, оставшись одна, я почувствовала себя брошенной… Ладно, не время для этого. Лагерь, в который попала я, стоит у реки, его цель — наблюдение за водной границей. Все как на иголках, поэтому я пока не смогла как следует узнать здесь хоть кого-то, но над этим ещё предстоит поработать…”

27 июня 1941 года.
“Дошла весть: лагерь восточнее уничтожен, а, значит, может прийти и наш черёд. Там работал Аркадий Геннадиевич, основатель газеты. Для меня он стал наставником, отцом. Он первый, кто поверил в меня! Дал возможность пробиться! И теперь неизвестно, где он… Мне страшно... Вдруг его больше нет… Но времени на скорбь мало: надо готовиться к возможному нападению. Ночной караул сократили до 2 часов, а дневной до 4, чтобы солдаты не успевали уставать. Внезапно я сблизилась с Юлей, нашей медсестрой. Вроде бы, война идёт 6 дней, но за это время она превратилась из двадцатилетней девчушки в поникшую, осунувшуюся… Женщину. Да, по-другому я её назвать не могу. Каждый день сейчас сравним с годом, а-то и несколькими…”

29 июня 1941 года.
“Пока всё спокойно, но ключевое слово — пока. Чтобы не сойти с ума, мы стали проводить как можно больше времени вместе, и я была поражена, насколько разные истории за собой несут окружающие меня люди. Оказалось, Юля старшая в своей семье. У неё 6 братьев и сестёр и каждого она помнит с пелёнок! Мама и бабушка отговаривали её идти на фронт, умоляли остаться, но тщетно. За 2 дня я успела понять: Юля непробиваема и упёрта. В ней я вижу себя… Олег Михайлович, наш повар и, по совместительству, «пап;», как мы его прозвали, служил коком во время русско-японской войны, получил ранение - попал в запас. Жорик и Колька, балбесы, в шутку ухлёстывающие за мной и Юлей, студенты инженерного техникума, которым так и не дали доучиться, хотя, на самом деле, ребята толковые! Ну, и, конечно же, Серёжа Краснов, тот огонёк надежды, который не позволяет никому падать духом своими вечерним песнями под гитару. Да, он мечтает стать автором, и даже разгорающаяся война не способна сломить его мечту. Думаю, нам всем не помешал бы его оптимизм… Сидя с ними возле костра и слушая очередную мелодию, я понимаю, насколько эти люди живые и как чьи-то жестокие желания растоптали их цели, их планы, их жизнь…”

1 июля 1941 года.
“Нас окружили. Я спряталась под столом. Никого из наших не видно…”

2 июля 1941 года.
“Всю ночь я просидела на кухне. Я струсила и теперь ненавижу себя за это! Вместо того, чтобы пойти и хотя бы попытаться помочь, я молча отсиделась! А теперь… Теперь уже поздно!
Меня мутит. Всё вокруг пропахло смертью… Вкус крови у меня на языке! Первым среди тел в немецкой форме я увидела Михалыча. Раскинув руки в стороны, он смотрел в небо. Так умиротворённо… Не выдержав, я отвернулась, но тут же наткнулась на окровавленное тело Коли, который, видимо, слишком поздно накрыл собой Юлю. С каждым шагом моя надежда встретить хоть кого-то живого угасала — не напрасно. Буквально в нескольких метрах от лагеря я наткнулась на Жору со сквозным отверстием во лбу. Когда враги прорвались, именно он стоял в карауле — поспешил предупредить нас, но не успел…”

— Сергей Игоревич, это всё очень интересно, но наше время ограничено. Что бы вы хотели сказать нашим телезрителям напоследок? — явно не слишком заинтересованная в разговоре журналистка показательно поднесла микрофон к пересохшим губам ветерана.
— Что ж… — нахмурившись, мужчина тяжело вздохнул, — Война унесла множество невинных жизней. Многие погибли героями. Они могли бы стать великими людьми, но приняли решение — пожертвовать своим будущим ради будущего всего остального мира. Да, для вас это всего лишь повод снять очередной сюжет и раз в год вспомнить о стариках, что через это прошли, но для меня это день, означающий память о тех, кто отдал свои жизни для нашего же с вами благополучия. Например, она… — сглотнув, он крепко сжал в руках книгу под названием «Регина» авторства Сергея Игоревича Краснова.
Вся съёмочная группа затихла: оператор потёр шею, вошедшая ассистентка неловко прокашлялась, а сама журналистка отвела взгляд, делая вид, что пропустила сказанное мимо ушей.
— Вы… О ней? — спустя несколько минут молчания невысокая блондинка, помощница корреспондента, вышла вперёд, отгородив собою ветерана от нерадивой журналистки.
— Да, о ней… Регина в тот день нашла меня, собственноручно дотащила раненого до лагеря в паре километров, а после ушла. Как позже выяснилось, она выследила остатки напавших на нас немцев и завела их в ловушку Красной армии, правда, ценой собственной жизни. Единственное, что осталось у меня от неё — тетрадь с заметками, по которой я и издал эту книгу.
— Как интересно… А, можете рассказать ещё что-то? Наверное, в книгу вошли не все записи, — продолжила девушка, вытеснив «коллегу» из кресла.
Улыбнувшись лишь уголками губ, Сергей Игоревич расслабил пальцы, уложил книгу на укрытые клетчатым пледом колени и заговорил о войне, о победе и, конечно же, о Регине, слова которой навсегда оставили след в его памяти:
“Ты со всем справишься. Верь в себя и борись — и ни одна преграда не станет для тебя помехой”.