***

Ураган (Киноповесть)


События происходят в семидесятые годы XX столетия.


 Кабинет Председателя Комитета Государственной безопасности (КГБ) при Совете Министров СССР.

За письменным столом Андропов, напротив - начальник Третьего управления (военная контрразведка) генерал-майор Устинов.

- Вы просили о встрече, Иван Лаврентьевич, - говорит Андропов, - слушаю вас.

- Юрий Владимирович, извините, что напрямую к вам. Дело срочное. А Цвигун, ваш заместитель и мой куратор, заболел.

- Правильно, что пришли, воспользовавшись отсутствием Цвигуна. Вы ведь мой человек. Я вас поставил на эту должность, надеюсь, вы это помните?

- Да, Юрий Владимирович. Не сомневайтесь во мне. Я вам верен, поэтому и пришёл.

- Вот и хорошо. Докладывайте, что случилось.

- Бакинский округ Противовоздушной обороны. В войсках ПВО имеет кодовое название - "Ураган". По нашим данным на Командном пункте округа завёлся крот, а может и агент иностранной разведки.

- В чём это выражается?

- Турецкой резидентуре ЦРУ стали известны фамилии многих старших офицеров штаба и командного пункта округа. Кроме того, из перехватов переговоров американских лётчиков, базирующихся на территории авиабазы Инджирлик, и, совершающих подлёты к нашей границе, выясняется много интересного. Они знакомы с сеткой координат наших планшетов воздушной обстановки, и знают наши кодированные цифровые обозначения летательных аппаратов и отдаваемых команд.

- Ну, фамилии офицеров они могли узнать из газет "Красная Звезда" или окружной газеты. Как она у них называется?

- "На страже", Юрий Владимирович. В окружной газете не упоминают должности офицеров штаба. Да и каждая фамилия офицеров штаба и командного пункта
  проходит через цензуру Особого отдела.

- Так, интересно. Дальше. Что предпринято?

- Стали чаще менять  координаты и кодировку. Но через некоторое время американцам всё известно.  Но мы же  не можем  так часто делать замены. Это вся система ПВО страныю.

- Что ещё было сделано?

- Личные дела всех офицеров изучаются. Но штат особого отдела очень мал. Они физически не в состоянии быстро всё проверить.

- Командующий в курсе?

- Так точно. Но генерал-полковник авиации Олиферов без особого энтузиазма относится к нашей работе. Всё поручил заместителю. А я считаю, что это уровень командующего.

- Поясните.

- Есть. Например, когда вылетает наш самолёт на перехват, в длинном цифровом сообщении указывается его тип. По сетке координат можно определить начало движения, то есть расположение аэродрома. Как только наш самолёт входит в зону захвата возможного нарушителя, тот удаляется от госграницы. Наш самолёт возвращается, но сразу сесть не может, пока не израсходует весь керосин. По совокупности можно определить марку самолёта, его скорость, расположение аэродрома. И так далее. Моя лекция может затянуться.

- Ничего, мне интересно. Я же не военный человек. А вы считаете, они не знают расположение аэродромов? Их самолёты-разведчики летают и фотографируют. В западных справочниках есть все типы нашего вооружения.

- Что-то знают, конечно, но всего, нет. А тогда давайте всё говорить открытым текстом. Не «секретить».

- Ладно, не утрируйте. Ваши предложения?

- Юрий Владимирович, вы бы не могли переговорить с Главкомом ПВО маршалом Батицким, а ещё лучше с министром обороны.

- Гречко меня на дух не выносит. Но это между нами, генерал. Когда Леонид Ильич вводил меня в состав Политбюро, он был против. Ещё, что расскажете?

- На командном пункте этого округа работает много женщи, может...

Андропов перебивает генерала:

- Военнообязанных? С воинскими званиями. С присягой?

- Нет. Гражданские. Жёны и дочери офицеров штаба. С работой в Баку тяжело. Но они все давали торжественное обещание, типа присяги, и подписку. Все проверялись особистами.

- Что? Не понял. Торжественное обещание дают юные пионеры. А военные  как мы с вами, присягают Родине. У нас, что, не хватает солдат? Как такое возможно? Вы для меня сделали открытие.

- Ну, так повелось в армии.

- И это давно?

- Давненько. Везде так. Министерство обороны не против.

- Уму непостижимо. А если разболтают своими бабьими языками. Или их выследят, похитят.

- Ну, они мало чего знают...

- А зачем вы тогда пришли ко мне,  если по-вашему, это всё ерунда. Переговоры лётчиков, координаты. А теперь шпион на командном пункте. Подготовьте предложения. Две недели. А там посмотрим, докладывать Брежневу или нет. Свободны.

                * * *

Сергей шёл по коридору факультета в кабинет декана.

Войдя в приёмную, поздоровался с секретаршей, и спросил:

- Татьяна Ивановна, не знаете, зачем вызывают?

Бессменный секретарь декана Юридического факультета, как всегда что-то печатающая на машинке, посмотрела на выпускника, и прижала указательный палец к губам. На "тайном" языке студентов, это означало, что у декана важное лицо. Под "важным" понимался представитель "органов," который приглашал выпускников-юристов на работу. Это мог быть представитель МВД, прокуратуры, а то и КГБ.

- Менты, прокуроры? - спросил Сергей.

Татьяна Ивановна отрицательно помахала головой.

- Неужели "Контора"? - удивился выпускник.

Секретарша закрыла глаза, что означало положительный ответ.

- Ну, как же так. Я выбрал юридическую консультацию. У меня трудовое право. Я же не майор Вихрь, или разведчик Кузнецов, он же Пауль Зиберт.

В это время зазвонил телефон внутренней связи. Секретарь сняла трубку:

- Да, Юрий Гаврилович. Да, пришёл. Хорошо.

Положив трубку, участливо посмотрела на Сергея, и сказала:

- Заходи.

- Ну почему, кто туда рвётся, их не берут, а тех, кто не хочет, сватают?

- Они не любят инициативников, понял, - шёпотом сказала секретарша. - Вперёд.

Сергей открыл дверь кабинета и вошёл.

- Заходите, Сергей Васильевич, и, здравствуйте, - приветствовал его декан.

Он поднялся из-за своего письменного стола, и поздоровался с Сергеем за руку.

- Вы тут разговаривайте, - обратился он к человеку в сером костюме, сидевшем боком к Сергею, - а я к ректору.

В кабинете было сумрачно. Шторы опущены, верхний свет выключен. А на столе декана горела только настольная лампа с зелёным "сталинским" абажуром.

- Здравствуйте, - сказал Сергей и подошёл к столу.

- Здравствуйте, Сергей Васильевич, - отозвался сидевший, и повернул голову.

Ничем не примечательное лицо без всяких эмоций. Возраст - не определить. Такого встретишь и не запомнишь.
«Точно, "Контора",  - подумал Сергей.

- Меня зовут Владимир Иванович. Садитесь, прошу, - произнёс незнакомец, вставая и указывая на стул, а сам перебрался на место ректора.

Сергей сел на краешек. Минуту они молчали. Затем Владимир Иванович, заметив ухмыляющееся лицо юноши, спросил:

- Почему скепсис?

Сергей ответил вопросом на вопрос, сам удивляясь своей храбрости:

- Вы ведь из Комитета? А ваше имя, агентурное или настоящее?

- Настоящее, - сказал мужчина.- Можете убедиться.

Он открыл своё удостоверение и поднёс к лицу Сергея. Там было написано, что Владимир Иванович Мельников, полковник, начальник Третьего отдела Третьего управления Комитета Государственной безопасности при Совете Министров СССР. Синяя печать. Личная подпись.

- Я такая важная персона, что меня пришёл вербовать, аж  начальник отдела! - удивился Сергей.

- Да, вы угадали, но не вербовать, а приглашать на работу. Вы не возражаете, если я буду вас называть по имени. По возрасту я гожусь вам в отцы.

- Не возражаю. И можете говорить мне "ты".

- Хорошо. Сергей, ты ведь лейтенант?

- Да, после сборов, получил звание лейтенанта. Запаса, Владимир Иванович, - запаса. И я совершенно не подхожу для секретной службы. Моя специальность - трудовое право. Я хочу быть адвокатом. Решать трудовые споры. Защищать права рабочих и служащих. И так далее.

- А защищать Родину? Как, слабо?

- Слишком пафосно.

- А ведь твой отец воевал. И даже одно время был в СМЕРШе.

- Да? Вот этого он мне не рассказывал. Спрошу у него.

- Спроси.

Оба молчат и думают о своём.

- Сергей, я тебе только вот что скажу, а ты думай сам. То, что ты лейтенант запаса, военкомат не остановит. Он может призвать тебя на два года, на "действительную", как говорят в армии.

- Но мне сказали, что в таких как я, нужды нет.

- Правильно. Сегодня нет, а завтра есть. И призвать тебя могут в пограничные войска КГБ. И заслать куда-нибудь к белым медведям.

- Вы приложете к этому руку?

- Нет, не я. Мне-то зачем. Но есть такой порядок в нашей системе, и я его изменить не могу. Кто не соглашается идти по нашему приглашению, а это большая честь, потому что не всех приглашают на важную работу по борьбе со шпионами и диверсантами, того забирают в армию. Я просто пишу в отчёте, что такой-то не согласился. А управление кадров принимает решение. И направляет в такие места, чтобы служба мёдом не казалась. Есть такое армейское выражение.

- Но, как такие люди, как я будут, работать из-под палки. Они принесут только вред.

- Тебе 21 год. Ты кроме школы и института ничего в жизни не видел. Поговори со своей  девушкой.

- У меня нет девушки. Нет, есть подруги, конечно, но постоянной девушки нет.

- Кстати, этот фактор тоже повлиял на твоё приглашение.

- Правда?

- Не сомневайся. Я говорю только правду. У тебя есть ещё родственники?

- Да, бабушка, папина мама. Но она живёт не в Москве, а в Баку. Я к ней каждый год приезжал на летние каникулы. Мне очень нравится этот город. Старинный красивый город. Каспий. Сказка.

- Это тоже сыграло роль в твоей, как ты говоришь, вербовке. Ты бы мог провести какое-то время у любимой бабушки.

- Интересно...

- Очень. И ты не пожалеешь. Ну как?

- Я должен поговорить с родителями. Нужно услышать их мнение.

- Правильно. Вот, послушай.

И Владимир Иванович достал из кармана пиджака маленький магнитофон, размером с чехол электробритвы "Харькiв", которой брился Сергей.

- Это - диктофон. Он позволяет записывать разговоры без привлечения внимания. Там маленькие бобины, но не с плёнкой, а тончайшей стальной проволокой.

Сергей услышал сначала голос отца, а затем мамы, которые не возражали против его работы в органах.

- Вы тайно записали свою беседу с ними?- спросил Сергей, - Но это - низко...

- А почему? Я что-то спрашивал их нехорошее. Они настоящие советские люди и хотят добра своему сыну.

Сергей молчал. Ему всё это казалось гнусным и неприятным.

- Инженер и учительница, - продолжил полковник, - еле сводящие концы с концами. Но выучили своего сына. И их естественное желание, чтобы он не влачил жалкое существование  как они. Но ты был далёк от этого. Ты  даже не догадывался, что родители занимали деньги. Брали ссуду в кассе взаимопомощи.

Сергей молчал. Он, конечно, ничего этого не знал. Он был накормлен, одет, имел карманные деньги. Он об этом никогда не задумывался.

- Дай им пожить нормально. А ты иди своей дорогой. И тебе указали эту дорогу. Не всех направляют. А это большая честь. Не прогадай.

Владимир Иванович замолчал и достал пачку американских сигарет в бледно-кофейной пластмассовой коробке.

- Ого. Вы курите "Филипп-Моррис"? - спросил Сергей.

- Да. Прошу, - полковник протянул Сергею пачку.

Тот взял сигарету. От неё шёл такой приятный аромат, что Сергей поднёс её к носу, чтобы лучше почувствовать запах.

- Нравится? - спросил Владимир Иванович.

- Да, - ответил Сергей,- почему у нас нет таких сигарет?

- Будут. Как только победим американцев, будут.

- Я согласен, - сказал Сергей.

- Прекрасно. Завтра я тебе позвоню. Будь дома и жди. Но никому из друзей ни слова. Понял?

- Как не понять. Военная тайна.

- Государственная. Ты теперь "G-Man", как говорят наши противники американцы. Государственный человек.

                * * *

Анкара. Турция. Советское посольство на улице Каръягды городского района Чанкай.

Из центрального подъезда посольства выходят двое мужчин в тёмных костюмах и белых рубашках с галстуками. Одетые явно не по сезону, они сразу привлекают внимание "наружки" турецкой контрразведки, сидящей в одной из машин напротив посольства. Один из агентов, что-то начинает говорить в микрофон портативной рации, установленной в машине. Сидящей сзади другой агент, начинает снимать длиннофокусным объективом вышедших мужчин.

- Посмотрите вперед и налево, только не сразу, товарищ генерал, - обращается вполголоса чернявый, восточной внешности мужчина к другому, русоволосому, славянского типа, человеку. - Турецкая  контрразведка пасёт посольство каждый день.

- Можете называть меня Владилен Николаевич. Везде, кроме службы.

- Понятно. Спасибо.

- Я же говорил, что надо ехать в машине, товарищ Гейдаров, - говорит "славянин", - не привлекли бы внимания.

- Ничего, Владилен Николаевич, мы же официальные лица, - сказал он, вынимая сложенную турецкую газету из кармана пиджака. - Вот в разделе "Хроника" сообщение и ваша фотография. "Новым торговым представителем СССР в Турции назначен господин Фёдоров».

- Жарко ужасно, - говорит тот, доставая носовой платок, и вытирая лицо.

- Вот поэтому мы и не в машине. Кондиционеров в автомобилях, как у американцев, у нас нет. В наших шикарных шерстяных костюмах мы бы вспотели моментально, запрели и задохнулись от жары. Здесь идти-то десять минут в тени деревьев, а ехать дольше. Ветерок обдувает.  Старое здание посольства, где сейчас наше торгпредство, - рядом, на бульваре Ататюрка. И  наружка  за нами не поедет, мы всё равно будем скрыты деревьями. И можем, ничего не опасаясь, поговорить. Микрофонов на нас нет. А у турок "ёк" аппаратуры, чтобы слушать на расстоянии. Наш пост радиоперехвата "Радуга-7", который вы увидите, и оцените, ничего до сих пор не обнаружил.

- Скажите, товарищ Гейдаров...

- Извините, что перебиваю, - останавливает его чернявый, - моё имя по-азербайджански Ариф Назар-оглы. А по-русски, это - Ариф Назарович. Если возможно, зовите так. Или по званию, - полковник.

- Хорошо, Ариф Назарович. Вы ведь два года здесь заместителем по линии "КР".

- Да.

- При вас начиналась перестройка здания под нужды резидентуры?

- При мне уже заканчивалась. Но трудности были громадные. Мне рассказывали. Туркам мы же не могли доверить строительство и оснащение. Хорошо, что в это время СССР оказывал Турецкой Республике "братскую помощь". Поэтому не надо было специально командировать рабочих в торгпредство. Они были приписаны к основной стройке. Работы шли днём и ночью. Особенно трудно было с вывозом грунта при углублении подвалов. Вниз три этажа. В проекте, согласованном с местными властями, этого не было. Там почва с плавунами. Пришлось откачивать, делать дренаж и бетонировать. Как решились на это…

- А вы прямо строитель, так разбираетесь.

- Да, я закончил  строительный ВУЗ в Москве. А уж потом пришёл в КГБ.

- И как же?

- Обратились к Курдской рабочей партии, своим братьям по борьбе с империализмом. Грузили в мешках на наш грузовик. Затем выезжал ложный самосвал в одном направлении. Турецкая наружка за ним. Тогда выпускали "правильную" машину с грунтом. Заезжали в переулки, где курды перегружали мешки на свои маленькие грузовички. Сотни рейсов.  И всё ночью. Это было что-то. Но турки раскусили, пришлось менять тактику. В общем можно снимать боевик типа "Плата за страх".

- Да, я представляю...

- Думаю, Владилен Николаевич, не представляете. У курдов нашёлся предатель. Турки посадили в тюрьму его сына и шантажировали. Курды потом шлёпнули мужика, но он так поступал из-за своего отпрыска. Просто засыпали его живым в отвале нашим грунтом.

Полковник замолкает, а затем продолжает:

- А цемента сколько завозить пришлось из-за бетонирования. Ведь турки за всем следили. Куда у вас столько раствора идёт, спрашивали. Приходилось платить.

- Так и не попадались туркам?

- Много раз, но не контрразведке, а полиции. Пришлось откупаться. Турецкие полицейские получают мало, поэтому берут "бакшиш".

- А как потом устанавливали аппаратуру?

- Всё получали диппочтой. Огромные ящики. Но ничего ни турецкая таможня, ни турецкая контрразведка сделать не смогли. Один раз задержали нашу самую секретную аппаратуру, пытались вскрыть. Но наша охрана достала оружие. Чуть не закончилось кровопролитием. МИД даже вызывал в Москве турецкого посла и ставил ультиматум, что прекратим строительство завода по братской помощи. Отдали.

- Аппаратура функционирует нормально?

- Сами увидите. Не хуже, чем в Париже.

- А вы были во Франции?

- Да, помогал там в одном деле. Но рассказать даже вам не могу.

- Естественно. А я и не спрашиваю.

За разговором незаметно подошли к воротам торгпредства. Другая бригада турецкой "наружки", дежурившая рядом, стала их фотографировать и сообщать по рации.

-И для чего они это делают? - спросил Ариф Назарович.

- Проверяют на вшивость, - ответил Фёдоров. - Нервы трепят.

Спутники вошли на территорию торгпредства.

- Я пойду приму душ и переоденусь, - сказал он Арифу.- Надеюсь, душ у нас есть.

- Душ то есть, но горячей воды может и не быть. Нам бойлерную сделать не разрешили, и мы зависим от их водопровода. А там могут быть перебои. Сейчас лето, вероятен ремонт.

- Но всё равно. Через час прошу ко мне. Пойду знакомиться.

- И даже не отдохнёте. Ведь только сегодня прибыли. Сразу в посольство, а затем сюда.

- Отдохнём на том свете, как говорил король Пруссии Фридрих II, он же Фридрих Великий. До встречи.

- Есть, товарищ генерал.

в белых касках и гамашах, вооружённых пистолетами, висящими в кобурах на поясных ремнях спереди.

Часовые одновременно подносят ладони к виску, приветствуя входящего. Титры сообщают нам, что это глава турецкой разведки генерал Нуреттин Ерсин.

Генерал минует турникет и идёт по длинному коридору со множеством закрытых дверей. В торце коридора опять такие же стеклянные двери, которые открываются при подходе генерала. К нему навстречу спешит помощник в гражданском костюме и сопровождает в кабинет. Ерсин садится за свой письменный стол.

Далее следут их разговор на турецком языке, с закадровым переводом.

- Хаким, - спрашивает генерал, - срочных новостей нет?

- Никак нет, господин генерал.

- От нашего источника в Баку нет новых сообщений?

- Получено известие, что утечками у русских заинтересовался особый отдел КГБ штаба округа, поэтому пока все контакты прекращаются.

- Хорошо. На сегодня есть посетители?

- Через час встреча с представителем резидентуры ЦРУ.

- Как они мне надоели, - возмущается генерал. - Американцы до сих пор считают, что они опекают нас. Хотя это давно не так. Да, мы делимся с ними информацией, но есть же предел.

- Так точно, господин генерал. Наш осведомитель у американцев сообщает, что они хотели бы заполучить этого агента на командном пункте Бакинского округа.

Звонит телефон на столе генерала. Он снимает трубку. Ему сообщают, что с ним хочет поговорить глава разведки Ирана.

- Соедините через минуту, - отвечает генерал, а затем обращается к помощнику: - это Нематолла Насери.

Титры сообщают, что генерал Нематолла Насери - шеф иранской спецслужбы "Организация информации и безопасности"(САВАК).

- Наверно тоже будет интересоваться нашим "кротом" у русских, - предполагает помощник.

- Полковник, поприсутствуй при беседе. Ты ведь знаешь "фарси"? - спрашивает генерал, включая громкую связь.

Полковник Хаким Углу утвердительно кивает головой.

Раздаётся голос руководителя САВАК, приветствующий генерала. Разговор идёт на "фарси", с закадровым переводом.

Генералы здороваются известным мусульманским приветствием.

- Как здоровье шахиншаха, да продлит Аллах его дни? - спрашивает турецкий собеседник.

Иранец отвечает положительно, и в свою очередь интересуется здоровьем турецкого президента.

Далее начинается разговор, в котором нет ничего конкретного. Поэтому он не переводится.

Полковник Углу с удивлением смотрит на генерала. Тот сам пожимает плечами. Но вдруг, как бы между делом, следует главный вопрос. И опять звучит закадровый перевод.

- Мы всегда сотрудничали плодотворно, - говорит представитель Ирана, - с тех самых времён как заключили тройственный союз между САВАК, Моссад и МИТ.

- Да, он называется "Трайдент" - отвечает турецкий генерал.

-  И ничего не скрывали друг от друга, если есть взаимный интерес, - констатирует иранец, - может подЕлитесь информацией от вашего агента, завербованного у русских?

- Обязательно, когда придёт время.

- А, когда оно придёт?

- Это одному Аллаху известно. Господин Насери, извините, но у меня через минуту должна состояться запланированная  встреча, - обманывает турок, пытаясь уйти от разговора.

- Хорошо. Я надеюсь на сотрудничество, - отвечает перс.

Они прощаются.

- Слышал, - говорит генерал, обращаясь к полковнику, - откуда он узнал.

- Мы поделились информацией с нашими друзьями из ЦРУ. Они оповестили своих лётчиков не только у нас, но и в Иране. Там тоже расположено авиационное крыло американцев, летающих к русским границам.

Титры поясняют, что "авиационное крыло" - подразделение ВВС США, примерно соответствующее советскому авиаполку.

Опять звонит телефон. Генералу сообщают, что в комнате для переговоров ждёт представитель ЦРУ Джордж Фидас.

Генерал с полковником, выходят из кабинета, и направляются в специальное помещение для личных переговоров начальника спецслужбы.

Уютная комната с двумя креслами и журнальным столиком. Генерал с помощником входят в комнату.

Им навстречу встаёт человек среднего роста в летнем светлом  костюме и лёгких светлых мокасинах.

Он здоровается за руку с генералом и кивает помощнику. Американец и турок садятся в кресла. Помощник устраивается за спиной своего шефа на маленький табурет. Разговор идёт на турецком, с закадровым переводом.

- Я сразу перейду к делу, - начинает американец, - меня интересует ваш агент в советском Баку.

- Ваш турецкий всё лучше и лучше, - отвечает генерал, - правда, полковник?

- Так точно, - отвечает тот.

- Вы уходите от вопроса, - настаивает Фидас, - давайте держать карты открытыми.

- Вы, вероятно, не играете в покер, - улыбается генерал, - хотя блефуете. Вы - высокопоставленный сотрудник, но не руководитель отдела ЦРУ в Анкаре. А на Востоке этикет предусматривает равное положение.

- Я давно в вашей стране. И при мне вы уже третий руководитель турецкой разведки. Это настораживает.

- А это дело нашего руководства. Президента. Он решает все вопросы. Хочу напомнить, что совсем недавно, как вы знаете, был осуждён сотрудник МИТ полковник Савашман. Вы вербуете наших людей, предлагая большие деньги. И что же это за сотрудничество?

- Ну, так действуют все разведки мира...

- А вы самая богатая, поэтому покупаете всех. Неужели вы не можете купить с потрохами русских офицеров в Баку?

Американец не отвечает. Он вынимает пачку сигарет и зажигалку.

- Я не переношу табачного дыма, - говорит генерал.

- О, простите, я забыл, - оправдывается американец, а затем добавляет: - Хочу вам напомнить, что благодаря авиабазам США в Турции обеспечены работой тридцать тысяч ваших граждан...

- А  двадцать сотрудников ЦРУ числятся нашими советниками. Так, что мы тоже даём вам работу.

- Давайте вместе разрабатывать русского "крота".

- Господин Фидас, вы знаете историю взаимоотношений Турции и России. Мы больше всех воевали друг с другом. И шпионили друг против друга. И у нас есть давняя мечта - переиграть советское КГБ. И сейчас это начинает получаться.

- Не думаю. У вас много архаики. Ваши службы разбросаны по городу. Вы здесь в министерстве иностранных дел. Контрразведка -  в главном управлении полиции. Остальные службы в других конторах. А нужен кулак и координация.

- Так было принято при создании МИТ: размещаться для конспирации в госучреждениях. Я ещё открою тайну. Наши действующие сотрудники - это дети и родственники бывших наших агентов, которые сейчас на пенсии или умерли.

- Безумие. Неужели нельзя, как у нас, объявлять конкурсы для поступления в спецслужбы.

- Всё сейчас, когда я стал руководителем, делается. Строится штаб-квартира МИТ. Скоро объявим гласный набор в спецслужбы. Не желаете перейти к нам?

- Боже сохрани.

- Аллах велик, - говорит генерал и встаёт, показывая, что аудиенция окончена.

- Жаль, что не договорились, - резюмирует американец.

- На всё воля Аллаха, - отвечает генерал.