ЧВК в контексте государственной безопасности

Данная статья подготовлена в марте 2023 года и сдана в печать в научный журнал "Вопросы культурологии". Поскольку в июне в стране произошли серьёзные события, связанные с ЧВК, то я, не дожидаясь выхода статьи в свет, её помещаю на этом сайте.

ЧВК в контексте государственной безопасности:
перспективы и вероятные риски

Панищев Алексей Леонидович,
кандидат философских наук, доцент, профессор РАЕ,
профессор кафедры философии, религиоведения
и теологии АНО ВО «Славяно-Греко-Латинская Академия».
Россия, 105005, Москва, ул. Радио, 20. (Россия, Москва)
E-mail: Alexeipl1980@mail.ru
ORCID 0000-0003-4327-1225

Аннотация
Данная статья посвящена перспективам развития ЧВК в условиях политической нестабильности и усиления транснациональных корпораций на фоне ослабления институтов государственной власти. Подчёркивается, что в случае распада страны ЧВК могут стать ударными силами в руках не государственной власти, а крупного частного капитала. Разумеется, нельзя обвинять сами ЧВК в угрозе распада страны, но они самим своим существованием создают иллюзию того, что структуры, их финансирующие, способны собой заменить государство. Это обстоятельство на фоне девальвации человеческой жизни и популяризации силовых методов решения проблем может составить большие социально-политические риски.
Ключевые слова: государство, частный бизнес, ЧВК, вооружённый конфликт.

PMCs in the context of state security:
prospects and likely risks

© Panishchev Alexey Leonidovich,
Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor, Professor of RAE,
Professor of the Department of Philosophy, Theology and Religious Studies
ANO VO "Slavic-Greek-Latin Academy".
Russia, 105005, Moscow, Radio str., 20.

Annotation
This article is devoted to the prospects for the development of PMCs in conditions of political instability and the strengthening of transnational corporations against the background of weakening institutions of state power. It is emphasized that in the event of the collapse of the country, PMCs can become strike forces in the hands of large private capital, not state power. Of course, the PMCs themselves cannot be blamed for the threat of the collapse of the country, but by their very existence they create the illusion that the structures that finance them are able to replace the state. This circumstance, against the background of the devaluation of human life and the popularization of forceful methods of solving problems, can constitute great socio-political risks.
Key words: state, private business, PMCs, armed conflict.

Одним из важных критериев развития государства является гуманизация общества, повышение статуса жизни человека в аксиологической иерархии. Это особенно очевидны в правовой системе, особенно в пенитенциарной её части, ориентированной не столько на наказание, сколько на исправление провинившегося человека. Так, идея смертной казни в цивилизациях Древнего мира считалась вполне правильной и как нечто само собой разумеющееся. Содержание преступников за счёт обществ, где уровень производственных отношений не столь велик, считалось невозможным. Первой страной, где был поставлен вопрос о недопустимости смертной казни, стала Россия в  период её развития, обозначенным историографическим конструктом «Киевская Русь». Лишь в последние десятилетия стал возможен реальный отказ от применения смертной казни. Ценность человеческой жизни также заметно возросла, причём настолько, что её оборотной составляющей стало вытеснение более значимой категории – чести. Впрочем, законодательство и в современном мире предполагает защиту чести и достоинства человека, хотя при широком растлении населения многих стран эта правовая миссия стала проблемной в реализации. Тем не менее жизнь есть также важная ценность, поэтому по мере развития общества государственные власти стремились минимизировать вероятность начала войн и в обществе укоренилось мнение, что война, как средство политики, может использоваться лишь в самом крайнем случае.
Следует отметить тот немаловажный факт, что на фоне резкого повышения качества медицинского и фармацевтического обслуживания населения, бытового комфорта жизнь стала наполняться более привлекательными красками, чем, например, в Средние века, где средняя продолжительность жизни составляла 35-40 лет. В России до Великой Октябрьской социалистической революции средний возраст жизни не превышал 30 лет (в основном из-за высокой младенческой смертности). Бытовые условия жизни людей в начале ХХ века (по времени сравнительно недавно) мало чем отличались от жизни людей Древних цивилизаций, но кардинально отличаются от современной среды повседневного бытия. Так, в современной России, не считающейся наиболее развитым государством, регулярное снабжение горячей и холодной водой, наличие канализации, электричества, телефонной связи, Интернета стали уже простыми нормами даже для тех людей, финансовый доход которых, примерно, соответствует минимальному размеру оплаты труда (17-20 тысяч рублей в месяц на начало 2023 года). Разумеется, кто-то может возразить, что электричество было открыто ещё в XVIII столетии, однако от открытия феномена в лабораториях учёных до практического массового воплощения его в жизнь прошли десятилетия научного, производственного и административного труда. В России начала ХХ столетия значительная часть населения не имела доступа к такому благу, как электрическое освещение. Впрочем, в других развитых капиталистических странах ситуация, если и была лучше, то незначительно. Тем не менее, через несколько десятилетий, даже жители сёл, деревень воспринимали наличие электричества в качестве самой простой бытовой нормы. Этот и множество других факторов, наполняя жизнь позитивом, продлевают её, обеспечивая возможность относительно комфортно жить и в 80 лет. Если, например, тридцатилетний человек Х века до нашей эры или Х века нашей эры шёл на войну, то он понимал, что, если он не погибнет на войне, овеяв свой род славой храброго воина, то с вероятностью, примерно, в 80 % он умрёт в течение ближайших 5-7 лет. Смерть человека в 30-35 лет от какой-либо болезни, которая в результате износа организма при неразвитом бытовом комфорте и регулярном тяжком труде приходит неотвратимо быстро, выглядела обычным явлением. Нельзя забывать о том, что уровень личной и домашней гигиены в середине ХХ века значительно вырос, что также содействовало повышению качества жизни. Надо констатировать то, что в XXI веке жизнь даже финансово бедных городских жителей не столь тяжела, как двумя столетиями ранее у зажиточных горожан. Человеку уже необязательно в стужу отправляться в лес, чтобы нарубить дров для обогрева своего жилища, идти за километры на почту, пользоваться холодным клозетом, экономить воду, за которой в любую погоду приходится идти иногда по несколько вёрст с вёдрами... Качество жизни современного человека настолько повысилось, что идея умереть на войне ради патриотизма или амбиций олигархов уже для большой части населения не выглядит правильной.
Все эти достижения стали возможны при интенсивном государственном развитии, особенно в социалистической формации, где впервые был реализован вопрос не только повышения производительности труда и материального дохода населения, но и его комплексная правовая защита, включая восьмичасовой рабочий день, оплачиваемые отпуска, обеспечение комфортным жильём… Однако после криминальной ликвидации Советского Союза государства, как специфические социальные образования, вошли в череду кризисов и кровопролитных конфликтов, на фоне которых укрепились позиции транснациональных финансовых корпораций. Если в 1917 году большевистская партия в борьбе за политическую власть в стране победила на фоне провозглашения стремления к миру, и в последующей истории (в постколониальном мире) СССР выполнял важные миротворческие функции, то после его гибели количество кровопролитных конфликтов заметно выросло. «По неполным статистическим данным, за период противостояния США и СССР в мире было в общей сложности 182 локальных войны и региональных конфликтов, что в среднем составило 4 конфликта в год. После поднятия «железного занавеса» только с 1991 по 1997 годы в мире произошло в общей сложности 245 военных столкновения различного масштаба. В общем, среднегодовой показатель составил около 35 конфликтов». [10, 19]. Наиболее известные конфликты XXI века, развернувшиеся на территории бывшей Югославии, на Ближнем Востоке, Северной Африке, Украине,… есть прямое следствие уничтожения СССР. Именно в таких обстоятельствах стал возможен феномен fall-state (неудавшегося государства), например, Сомали, Ливии, Украины…, а также квазигосударственных образований в виде Косово, Сомалиленда…
По существу в современном мире поставлен вопрос о существовании государства как формы и способа бытия человека. Французский исследователь Ж. Аттали подчеркивает такие перспективы, в которых частные корпорации выдавят и заменят собой государства  [1, 181]. Высокая вероятность такого исхода признаётся и в отечественной гуманитарной науке [11, 2011]. Фактически человечество оказывается перед такой геополитической реальностью, в корне отличающейся от той, которую созерцало в середине ХХ века. Самюэль Хантингтон утверждал: «Государства являются основными, даже единственными важными игроками на международной сцене» [9, 34].
     К  концу ХХ столетия не менее значимым игроком на международной арене стал крупный олигархический бизнес, олигархат,  не просто сросшийся с отдельными государственными органами власти, но в ряде случаев начал их собой заменять. Подчеркнём, сам по себе процесс становления частных компаний в качестве альтернативы государству начался давно, но особенно стал заметен со становлением плюрализма как общественной идеологии. «Плюрализм противопоставлялся учению о суверенности, в котором отдельные индивидуумы противостояли государству и его притязанию на верховную власть… Государство с такой точки зрения есть всего лишь одна группа среди других: оно не может иметь абсолютной власти над человеком, но может притязать на него только в определённой социальной роли, наряду с которой существуют другие роли» [6, 83]. Постепенно плюрализм охватил не только задачи обеспечения правовой защиты населения, социальной гармонии, но и саму сущность социально-правового бытия общества на самых разных его уровнях. «Наметилась тенденция к плюрализму среди субъектов международной политики и освобождения государства от некоторых ранее существенных функций» [10, 18]. Однако частный бизнес не просто стал соавтором государства в конструировании социальной реальности, а подчас альтернативой государству, причём хищной, агрессивной, в которой государству, если и отводится место, то как младшему компаньону с подчинённым статусом.
Среди критично важных областей и функций, традиционно связанных исключительно с государством, особое место отводится монополии на применение силы. Государственные силовые структуры, включая вооружённые силы, являлись единственными институтами, представители которых имели право на владение оружием. Всякая вооружённая деятельность граждан вне государственных структур рассматривалась в качестве криминальных деяний. В современной России, законодательство которой в значительной степени сохранило советские элементы, содержит в Уголовном Кодексе статьи 208 и 359, предполагающие правовую ответственность за организацию вооружённых негосударственных подразделений и за наёмничество. Тем не менее в постсоветских геополитических реалиях данная функция оказалась нивелирована силой крупного частного бизнеса, способного своим влиянием охватить и те институты, которые представляют собой политическую власть в стране. Причём на примере множества стран мы видим, что именно крупный капитал стал приводить к власти таких людей, которые сами по себе не способны к государственному управлению. Таковые могут лишь имитировать наличие государственной власти и делегировать полномочия на применение вооружённой силы представителям крупного частного бизнеса (например, Самоса – в Никарагуа, Мобуту – в Заире (Конго), Зеленский – на Украине). «В условиях глобализации экономической системы тесная связь между интересами компаний западных стран и вооруженных сил (ВС) их «материнских» государств укрепляется еще сильнее». [10, 17]. Естественно, здоровые общественные силы осознают опасность для государств частного капитала и вырабатывают правовые методы противостояния ему, сглаживая острые противоречия и обеспечивая относительно разумный баланс между амбициями олигархических кланов и национальными интересами, соблюдение которых народом делегировано высшему чиновничьему аппарату.
Вместе с тем в стрессовых условиях, к которым,  несомненно, относятся вооружённые конфликты, вовлекающие в свою орбиту сотни тысяч людей, комплексное соблюдение норм права становится трудноосуществимым. При этом заставить огромные массы людей, не связанных профессионально с армейской или флотской службой, выйти из зоны бытового комфорта в полевые условия боевых действий крайне сложно и нередко чревато социальной напряжённостью. Такие обстоятельства служат своеобразной предпосылкой к формированию частных военных компаний, правовой статус которых в России по-прежнему неоднозначен и вызывает массу споров. Тем не менее правовые коллизии сглаживаются тем обстоятельством, что ЧВК, как правило, действуют в интересах государств, в которых сформированы. «…Учитывая, что самым крупным заказчиком деятельности ЧВК выступают государственные структуры, и ЧВК чаще всего имеют регистрацию на территории данного государства. Соответственно, по сути, они являются не «частными», а своего рода государственными структурами, и выступают инструментом внешней политики государства» [2, 31]. В некотором смысле «правовое регулирование российских ЧВК обуславливает их непосредственное отношение к Вооружённым силам России в качестве резервного элемента системы обороноспособности нашего государства» [7, 64]. Однако в ЧВК есть и скрытая угроза. «ЧВК, стратегически позиционируя себя в качестве законных и незаменимых поставщиков услуг безопасности на мировой арене, фактически ставят в зависимость некоторые правительства от частных служб безопасности» [2,  31]. Ряд учёных подчёркивает: «Роль частных военных и охранных компаний в содействии обеспечения безопасности страны сложно оценить однозначно. С одной стороны, они помогают выполнять «непрофильные» для армии функции, с другой – ставят государство в зависимость от них» [5, 175]. Особенно это становится опасным в условиях кризиса государственной власти, дефицита доверия граждан к своим политическим главам. «Представляя собой серьёзную вооружённую силу, хорошо организованную (по армейскому принципу) и обученную, в военном плане ЧВК несут в себе прямую угрозу суверенитету национальных государств, поскольку являются их прямыми конкурентами в военной сфере и в сфере монополии на вооружённое насилие». [3, 53]. Такого рода угроза особенно критична в условиях вероятности распада страны, поскольку именно ЧВК могут оказаться главной силой, организующей социальную жизнь людей на определённых территориях. Будут ли при этом использоваться правовые механизмы или же утвердится закон сильнейшего, по принципу: кто вооружён, тот всегда прав? Разумеется, в ряде ЧВК, например в российском «Вагнере» дисциплина очень высока, но вне государственных основ она не монолитна. «Поведение частных наёмных солдат значительно отличается от регулярных государственных военных. Не то что бы они зверствовали, но имеют агрессивную тактику, огонь на поражение открывают при малейшем сомнении или подозрении» [8, 48]. В условиях наличия на территории одной страны нескольких ЧВК сложно дать гарантии, что они в ситуации ослабления центральной власти и девальвации права не вступят в конфликт друг с другом и с гражданским населением. В результате может утвердиться такая система, которую я бы назвал «прайдовой» [4]. Категории духовной культуры (доброта, благочестие…), вокруг которых издревле формировались государства, в прайдовом праве утратят всякую силу. Государство как форма бытия человека будет вытеснено новой формой бытия, уже нечеловеческого, что в условиях информационно-технических возможностей очень вероятно.
Таким образом, популярность ЧВК, особенно на фоне ослабления авторитета государственных структур, связанных, прежде всего, с Министерством обороны, может стать предпосылкой к утрате способности центральной власти предотвратить распад страны, пресечь сепаратизм в регионах, где на базе ЧВК могут создаваться националистические или частноолигархические армии. При этом уровень боевой подготовки в ЧВК с большой долей вероятности окажется значительно выше, чем в регулярной государственной армии, а кризис центральной власти приведёт к сбоям в снабжении кадровых вооружённых сил, что сделает их ещё более уязвимыми перед стабильно снабжаемыми ЧВК. Более того, привычка кадровых военнослужащих что-либо делать по приказу и с оглядкой на право, лишит их инициативы по сравнению с бойцами ЧВК, которые изначально сформированы на шатких правовых основах, а поэтому не предрасположены к уважению права как такового. Примечательно, общество в любой стране обычно выходит из затяжного кризиса посредством применения грубой силы, однако, если Иван IV Грозный или И.В. Сталин применяли силу в интересах многонационального государства, то ЧВК, вероятно, станут силовым средством в криминальном значении, вектор которого будет ориентирован на частнокапиталистические отношения.
Отдельно обратим внимание на то, что в условиях вооружённых конфликтов общество становится предрасположенным к силовым приёмам решения проблем, ценность человеческой жизни снижается, убийство прекращает быть шокирующим событием, а люди, непосредственно воевавшие, приобретают весомую популярность. Здесь важно подчеркнуть, что участие в войне само по себе не должно быть своеобразным социально-политическим козырем. Чтобы эта мысль стала понятной, обратимся к таким примерам: и Франко, и Гитлер, и Муссолини принимали участие в боевых действиях, имели ранения, показали себя на фронтах с лучшей стороны. В принципе Франко обнаруживал в себе садистские методы уже в Марокко, но Гитлер и Муссолини, будучи рядовыми бойцами, не проявили особой жестокости. Так или иначе, но каждый из этих трёх злодеев в 1920-1930-х годах мог в борьбе за политическую власть сказать, что он воевал и кровь за родину проливал. Сейчас, с высоты истории, после Великой Победы 1945 года и Нюрнбергского трибунала мы однозначно понимаем бесчеловечность режимов Гитлера, Франко, Муссолини, однако до начала Второй мировой войны отнюдь не каждый человек видел в этих исторических персонажах зло. Были, конечно, личности, определившие аморальность этих индивидов. Так, американский генерал Смедли Батлер уже в 1931-х годах публично осудил режим Муссолини, за что потом его руководство приносила Италии извинения, а сам генерал Батлер получил выговор. Тем не менее столь умные и честные люди, как Смедли Батлер редки, а для общей массы социума участие в войне становится настолько безапелляционно авторитетным фактором, что вся страна оказывается уязвимой. На фоне ослабления государства частный бизнес и его отдельные представители, в той или иной форме принявшие участие в конфликте, могут оказаться в необоснованно и опасно привилегированном положении. 
В столь непростых условиях ЧВК приносят пользу своей стране лишь до тех пор, пока центральная власть контролирует регионы, обеспечивая социально-правовой порядок, но в случае смуты в стране ЧВК станут основными функциональными элементами в осуществлении той политики, которая окажется продиктованной в большей степени из олигархических кланов. Более того, потенциально ЧВК могут использовать в целях разжигания внутренней войны. Чтобы нивелировать потенциальные угрозы, целесообразно включить ЧВК в структуру ВС МО РФ, обеспечивая их военно-административную подчинённость государственной власти. При этом права военнослужащих ЧВК должны быть соблюдены в полном объёме, а их материальная обеспеченность, как минимум, не должна ухудшиться. Отметим, основанная проблема здесь станет кадровой. Если военнослужащие из ЧВК не будут видеть в армейском командовании компетентных специалистов, способных обеспечить победу, то служба в регулярной армии не станет привлекательной, так как солдат идёт в бой не ради смерти, а ради победы и, следовательно, жизни. Есть смысл на тактическом уровне оставить бойцам ЧВК тех командиров, которые уже зарекомендовали себя с лучшей стороны и пользуются заслуженным авторитетом у рядового состава. Таким образом, государство нейтрализует потенциальную угрозу своему существованию, при этом использует профессиональных бойцов в национальных интересах и в правовом поле.    

Список используемой литературы

1. Аттали, Ж. Краткая история будущего / Ж. Аттали. СПб.: Питер, 2014.
2. Гарас, Л. Н. Феномен частных военных компаний: причины возникновения и типология / Л. Н. Гарас, Н. И. Лебедь // Парадигмы истории и общественного развития. – 2022. – № 25. – С. 29-35. – EDN ECFUWA.
3. Манойло, А. В. Международно-правовой статус частных военных компаний / А. В. Манойло, А. Я. Зайцев // Вестник Российской академии наук. – 2020. – Т. 90, № 1. – С. 47-55. – DOI 10.31857/S0869587320010090. – EDN LCXSJN.
4. Панищев, А.Л. Человек и род: от естественного права к прайдовому // Фундаментальные исследования. – № 12. – 2007. – С. 34-46.
5. Плотникова, Т. В. Миротворческая деятельность частных военных компаний как фактор обеспечения безопасности государства / Т. В. Плотникова, А. В. Парамонов // Государственно-правовые исследования. – 2018. – № 1. – С. 172-176. – EDN YZVWPO.
6. Ратцингер Й. (Бенедикт XVI). Сущность и задачи богословия. Попытка определения в диспуте современности. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2007. – 144 с.
7. Сухоруков, А. А. Роль правового регулирования частных военных компаний современной России в достижении эффективности укрепления обороноспособности нашей страны / А. А. Сухоруков // Социально-политические науки. – 2018. – № 1. – С. 61-64. – EDN YRIDEP.
8. Трунов, И. Л. Частные наемные армии как политическая проблема нестабильности государств / И. Л. Трунов // Евразийский Союз: вопросы международных отношений. – 2013. – № 2(3). – С. 45-50. – EDN RRRCPV.
9. Хантингтон, С. Столкновение цивилизаций / С. Хантингтон. М.: АСТ, 2003.
10. Чжочао, Ю. Частные военные компании: причины появления, основные особенности и правовое положение / Ю. Чжочао, А. В. Грозин // Постсоветский материк. – 2022. – № 4(36). – С. 16-28. – DOI 10.48137/23116412_2022_4_16. – EDN SXGEZH.
11. Шишков, Ю.В. Национальное государство: становление, развитие, закат. Что дальше? / Ю.В. Шишков. М.: ИМЭМО РАН. 2011.