Размышления о войне К 30 летию победы Абхазии

   

      
                РАЗМЫШЛЕНИЯ О ВОЙНЕ

             (К 30 летию победы Абхазии в войне 1992-1993 г.)
         
           Приближается день нашей Победы, Победы Абхазского народа над сильным и жестоким врагом – грузинским милитаризмом. Говорить о том, как и почему началась эта жестокая война вряд ли сейчас стоит. Об этом написано множество статей и даже книг. Я же хочу глазами очевидца раскрыть некую правду о событиях 30 летней давности, ставших переломными для народа Абхазии, да и для многих народов Кавказа, живших до распада СССР единым организмом.
 
           1992 – 1993 годы стали в многовековой истории Абхазии обозначением периода жестоких и трагичных испытаний, которые в народной памяти навсегда запечатлены коротким и страшным словом «Война, Абхазо – грузинская война», принесшая с собой смерть и разрушения, горе и страдания не только абхазскому народу, но и грузинскому, не понявшему сути происходящего и поддержавшего грузинскую военщину на первых порах войны.

           Я о многом уже писал на страницах нашей родной газеты «Республика Абхазия». Это были и мои впечатления и ощущения начала войны, её продолжения и исхода. Многое случилось в этот трагичный период, часто жизнь висела на волоске, многое хотелось запечатлеть на камеру для документации и потомков. Сейчас, по истечении 30 лет, многое переосмысливается и если бы вернуться в тот период, сделано было бы по другому. Но у истории нет сослагательного склонения. Что произошло, того уже не вернешь.
 
           На память приходят некоторые факты начальной фазы войны: Наш зять (они с нашей дочерью сыграли свадьбу буквально накануне войны) предал нам из Гудауты записку с просьбой вывезти на Нижний Гумистинский мост (Н.Эшерский) женщину, тетку одного из руководителей Абхазии, указав адрес в районе пивзавода. Мы с супругой нашли этот дом и эту женщину.

           Еле уговорили поехать с нами на мост, где её должны встретить свои. Проезжая грузинский пост, слегка притормозил, помахал грузинам рукой и пока они соображали нажал на газ. Женщину довезли, на мосту её встретили наш зять и его друзья. Это оказалась тетя нашего президента – Владислава Григорьевича Ардзинба - родная сестра его мамы. Уже после войны к нашему дому подъехал «Мерседес», водитель  президента предупредил, что завтра к вам приедет мама Владислава Григорьевича и её сестра.

           Приехали. Супруга накрыла в зале стол. Тетя Владислава Григорьевича рассказала, что она опасалась, не сдадим ли мы её грузинам, и что когда мы выехали на Нижне - Эшерскую дорогу и повернули к мосту, она немного успокоилась, а когда на мосту её встретили свои… И вот теперь, за столом и она и мама президента поблагодарили нас.
 
           Был и такой момент: Наши ребята попросили вывезти им на мост телевизор и видеомагнитофон из квартиры их товарища на улице Нозадзе в железнодорожном районе. Тогда на них можно было купить три автомата. Поехали, нашли ключи под ковриком, забрали приборы, накрыли их ковриком и проезжая мимо поста, я сначала притормозил а когда грузины потребовали остановиться, сделал вид что не заметил жеста и поехал дальше, ускоряя движение. Привезли, передали.

           Но обратный путь по Нижне - Эшерской дороге был уже невозможен. По бездорожью, через железнодорожный поселок выехали на трассу и минуя вокзал, доехали домой. Там я разобрал машину, спрятал на чердак колеса и всё что можно и это помогло сохранить машину, так необходимую в послевоенный период. Грузинские гвардейцы не один раз приходили, но им нужна была машина на ходу.

           Вспоминаются эти трудные дни и ночи войны, спасение второй детской муыкальной школы (мы вывезли и спрятали в театре клавиатуру от всех пианино школы) – концертный рояль они успели украсть, спасение множества артефактов и золотых предметов Абгосмузея, спасение Абхазского гостеатра и многое другое.
 
           Вспоминаются холодные зимние вечера и ночи, когда, что бы согреться или вскипятить чай, приходилось разжигать печь «Буржуйку» чем попало: фанерками, кусками ДВП, ветками упавших деревьев в парке у моря. Квартира закоптилась и когда в квартиру ворвался целый взвод сванов, их старший спросил: почему вы так бедно живете? Сваны ушли, а сними «ушли» многие предметы кухни и обихода в том числе  30 тюбиков масляной краски, приобретенных накануне войны на складе Союза художников Абхазии(я занимался живописью).
 
           Вспоминаются так же бесконечные караваны «Камазов». Фуры, набитые краденым добром квартир, оборудованием заводов и фабрик Сухума, идущие на восток в Грузию, взломы квартир и гаражей Сухумчан, вынужденных покинуть город. Не стеснялись и открытых грабежей средь белого дня. Так в нашем дворе взломали дверь квартиры соседа (не называю фамилии) на первом этаже, под окна подогнали грузовик и в него погрузили всю мебель и содержимое квартиры.
 
           Когда мы с соседом (бывшим сотрудником КГБ) попытались воспрепятствовать грабежу, нас чуть не расстреляли из «Калашникова», ударив соседа прикладом по лицу. Вспоминаю и такой жуткий момент: мы с сыном шли через депо в Новый район. Вдруг впереди в распадке услышали сдавленный крик женщины и выстрел. Подошли ближе.

           На обочине тропы лежала обнаженная, убитая выстрелом в голову, средних лет, красивая женщина, а вдалеке удалялись два грузинских солдата, волоча автоматы за ремни почти по полу, то ли пьяные, то ли наколотые… Мы не знали, что предпринять. Попросили жителей ближних домов похоронить женщину. Двое мужчин (русский и армянин) согласились.
 
           Когда началось наступление наших войск, а это произошло 21 сентября 1993 года, грузинские вояки лупили из всех видов оружия сразу по всем направлениям. Снаряды «Града» падали в городе. Один взорвался во дворе – погибла пожилая женщина, готовившая обед на костре у дома. Второй – пробив стену под окном взорвался в нашей квартире в 3х метрах от меня. Квартиру разнесло, я был ранен осколками.
 
           Соседи и супруга перенесли меня в машину соседа, подъехавшего в этот момент к дому, отвезли во вторую горбольницу. Там шла эвакуация раненых и медперсонала в госпиталь Агудзеры (пригород Сухума) Во всей больнице нашли один лишь баллон с остатками кислорода, так как я задыхался.

           В Агудзерах врачи без анестезии вынули из меня множество осколков, наложили гипс на раздробленную голень ноги. Пожилой зав. хирургическим отделением, в ответ на отказ эвакуироваться катером в Батуми, дал нам пачку американского ампициллина и пожелав ежедневно колоть по одной ампуле, удалился.

           В это время в палату привезли раненного штурмана самолета ТУ 154.
Когда он пришел в себя – рассказал, что при посадке на аэродром Бабушара, с абхазского катера по самолету ударила ракета ПЗРК Стрела. Самолет вез около 150 военных на помощь отступающим грузинским войскам. При падении самолет загорелся, штурмана (он стоял у двери) выбросило ударной волной, обожгло, одежда в клочья, но он выжил. Остальные погибли.
 
           Нас забрал к себе мой друг Анатолий Евтушенко, он жил недалеко от госпиталя. Из окна его квартиры на 5 этаже дома были видны толпы людей уходивших по Военно – Сухумской дороге к селу Сакен и далее к перевалу Хида в Грузию. Танки везли на прицепе троллейбусы и автобусы, а когда кончалось горючее, бросали и шли пешком. И это был апофеоз войны, затеянной хитрым лисом Эдуардом Шеварднадзе.
 
           Еще находясь в госпитале в Агудзерах мы слышали, что отказавшись от коридора, предоставляемого восточным фронтом Абхазской армии для вывода гражданских и военных, Эдуард Амвросиевич убеждал людей, что вот сейчас придут воины Лоти Кобалия и восстановят фронт.

           Лоти (командир "Лесных братьев - мингрелов, воевавших сначала против Шеварднадзе, а потом перешедших на его сторону) не пришел и народ, опасаясь мести за свои злодеяния, пошел в горы. Тяжело досталось многим это путешествие. Сентябрь, в горах выпал снег. Злобствовали и грабили своих сваны. Мимо Агудзер прошли наши войска и 30 сентября вышли на Ингур. Война закончилась. Победа.

           Утром следующего дня моя супруга пешком (это 11 км) отправилась в город. Пройдя через испытания – встречу с бандитами, мародерами и прочей нечистью, идущей вслед за армией, она дошла до 2й горбольницы, нашла Вячеслава Фиратовича Абухба – гл. врача (я с ним давно знаком), рассказала обо мне. Слава сказал: Циала, дорогая, найдите бензин, машина скорой во дворе – нет горючего.

           Циала пошла домой, там была дочь Ирена. Она подошла к соседям, ребятам – абхазцам, которых во время войны спасала, работая санитаркой в Гудаутском госпитале.Парни тут же достали канистру бензина, помогли донести ей до больницы, заправили машину скорой и приехали за мной. В больнице ко мне подошел Слава Абухба, внимательно осмотрел мои раны и скомандовал утром везти в Гудауту, где еще работали московские хирурги. А пока поищем по больнице хоть что нибудь, что бы тебя, дружище уложить в палате. Грузины вывезли всё, вплоть до матрацев.
 
           Нашли старый матрац, что - то принесли из дома и в палате я лежал один, когда вошли два воина, бородатые, увешанные оружием. Это были зять и сын. На посту Багмарани они, возвращаясь с восточного фронта, куда их десант на самоходной барже высадился в селе Тамыш и они на 10 дней перекрыли дорогу, отразив несколько волн наступления грузинских и ОУНовских (бендеровцев) карателей, приблизив победу, встретили моего друга Виктора Логинова, сообщившего, что я ранен и нахожусь во 2й горбольнице. Этот день стал для нас с супругой самым счастливым за всю войну. Дети вернулись живыми и здоровыми.

           На другой день меня переправили в госпиталь Гудауты. Там врачи единогласно решили – ампутация. Только ввели анестезию, погас свет. Пока заводили генератор, оперировали при свечах. Когда я очнулся, рядом были мои любимые жена, дочь с зятем и сын. И это придавало силы и желание жить и бороться дальше. На 17й день доктор – хирург сказал, что угроза смерти миновала, и через 2-3 дня можно домой. Так закончился для меня период Великой Отечественной войны.  Наступал период адаптации и созидания. И хочу привести здесь своё стихотворение, посвященное родной Абхазии:   
   
                ПРИВЕТ, АБХАЗИЯ МОЯ               
               
                Привет, Абхазия моя!
                Чудесный, дивный край.
                С тобой давно я встречи ждал,
                И ты меня встречай.
  Встречай загадкою своей,
  Теплом своим встречай,
  Хоть о тебе я много знал,
  Ты тайны открывай.
                Откройся, милая, не спорь,
                Теперь я здесь живу,
                Понять стараюсь я тебя
                И тайны не приму
  Когда то, много лет назад,
  Я в твой приехал край,
  И полюбил его как сын
  Увидев этот рай.
                Я здесь учился, рос, мужал,
                Влюблялся и мечтал.
                Я здесь подругу повстречал,
                Отцом семейства стал
   Я здесь работал и творил,
   Здесь Родина моя
   И эту Родину мою
   Врагу отдать нельзя
                Когда в наш дом пришла война,
                Пришел враг злобный, грозный,
                Встал на защиту наш народ,
                Чтоб дать отпор достойный.
  Ушли с врагами воевать
  И сын и дочь и зять,
  И мы смогли в тылу врага
  Ему ещё поддать.
                В кровавом грозном том бою
                Был ранен тяжело,
                Но выжив, всем чертям назло,
                Я отточил свое перо.
  И вот на склоне бурных лет
  Готов я снова дать ответ врагам,
  Что к нам пришли с мечом,
  Чтоб неповадно было впредь,
  Им в нашу сторону смотреть.

               
P.S.      Вспомнил несколько эпизодов из тех тяжелых военных дней:
   
        Первый:  В родной дом моей супруги, где оставалась ее пожилая мать, ворвались человек семь грузинских военных и потребовали отдать им золото, так как её муж, умерший еще в 1988 году, был зубным врачом, а значит, по их разумению, имел много золота.  Услышав отрицательный, ответ приступили к поиску по всему дому. Простукивали прикладами автоматов стены, полы. Вскрыли все шкафчики и тумбочки. Ничего не найдя, громко выругались русским матом и удалились, оттолкнув мою тещу от двери, да так что она отлетела, упав на диван в зале…

        Второй:  В самом начале войны мой товарищ, уезжая с семьёй оставил мне свою «Ладу2106» - «Жигули» 6й модели, почти новую с пробегом всего 12 тыс.км. На этой машине 14 августа 1992 года я отвёз жену и дочь в университет, где дочь сдавала приёмный экзамен на филологическом факультете. И как раз в этот момент началась война.
 
        Я уже писал о впечатлениях от увиденного на Красном мосту.  Повторяться не буду. Забрав семью из университета, завёл машину в гараж под лоджией и закрыл на замок, выключив, предварительно, секретный тумблер. Буквально на третий день войны, когда грузины вероломно вошли в город, нарушив все соглашения, в которых участвовал С.К. Шойгу, в наш двор вломится целый взвод боевиков - сосед мегрел привел их к моему гаражу и они стали ломать прикладами замок.

         Выйдя с ключом и, попросив не ломать ворота, открыл замок. Машину выкатили, но завести не могли, не нашли секретку. Долго возились, так и не заведя, прицепили к военному грузовику и увезли. Больше эту Ладу я не видел. Зато стал свидетелем взлома многих гаражей в округе и краже чужих машин и не только машин…
 
         Третий: Перед самой войной мы с соседом по подъезду Николаем Харченко – (он жил с семьёй на 4 этаже, мы на 1м) обили железом входную в подъезд дверь, соорудили хороший засов, и когда все жители подъезда вечером были уже дома, я запирал дверь на засов, что предотвратило от постоянных набегов грузинских мародеров, шлявшихся по подъездам и взламывающих квартиры выехавших, а то и живших в них жителей.

         Несколько раз они приходили, орали у подъезда, требуя открыть дверь, стучали прикладами автоматов. А один раз одиночным, а затем и очередью прошили нашу лоджию, когда я выглянул, что бы успокоить мародеров, я успел присесть. Пули застряли в бетонном перекрытии лоджии.
       
          Четвертый: Как - то мы с женой встретили в городе около телефонной станции знакомого мужчину – грузина, Реваза Шония. Удивились, он был в форме полковника грузинской армии. Остановились, поздоровались и тут моя Циала Аркадьевна говорит офицеру: Реваз,  вы всё равно проиграете эту войну (и это вначале её), а посему забирай семью и драпай в свой Тбилиси». Полковник буквально озверел, схватился за кобуру пистолета, заорал: «не говори мне этого, не то расстреляю на месте». Я еле уговорил его успокоиться и не слушать женщину.

          Примерно то же повторилось, когда к нам приходили соседи по даче – сваны Хвича и Гоча. Хвича тоже вспылил, когда Циала сказала о бесперспективности их войны в Абхазии. Было и еще множество всяких происшествий, более или менее значительных. Прошло уже 30 лет. Всего и не упомнишь. Одного лишь нельзя забыть – вероломного нападения на мирную Абхазию.
                Владимир Левинтас