Пришла очередная середина очередной недели, которая отличалась только тем, что была последней в этом календарном году. Предновогодняя суета и лёгкое ощущение надвигающегося праздника приятно щекотали внутреннее настроение. Маленькие и уже постаревшие дети в телах взрослых готовились к событию по-разному, но в целом в воздухе витала почти осязаемая приятная и пьянящая атмосфера.
Настроив планов на ближайшую декаду и наметив покупку подарков для близких на вечер, я направлялся из рабочего офиса в сторону своей квартиры. Первый крохотный укол в самом низу живота был почти неощутим, едва пустив тонкие синапсы в уставшую за день голову.
“Показалось”, - скоростная мысль, проскочившая в мозге, была быстро проглочена и безжалостно перемолота остальными её компаньонками.
“Всё в порядке. Просто нужно покушать чего-то жидкого и всё само пройдёт”, - вторая мысль задержалась в уставших извилинах подольше, принеся с собой некоторую долю успокоения.
Повторный укол в животе приключился уже на пороге квартиры, когда я безуспешно пытался попасть ключом в узкую замочную скважину. Мой щенок мелкой породы, услышав начавшийся шум в прихожей, приветственно залаял с той стороны металлической двери.
- Это я, малыш, не бойся. Сейчас открою, подожди немного, что-то не выходит с первого раза попасть, - распознав знакомый голос, Персик начинает скрести порог мелкими когтями и слегка завывать.
- Ну, привет! Я тоже скучал, ты не поверишь, - бросив кожаный портфель точно на диван прямо из коридора, поднял на руки этот скачущий и виляющий хвостом комочек шерсти.
Тройная порция облизывания и обнюхивания в исполнении питомца окончательно взбодрила и освежила меня. Из домашних обитателей больше никого не было видно, потому я быстро скинул зимнюю куртку и встал у высокого зеркала, задрав пиджак и рубашку наверх.
“Не показалось…”- огромный комок под кожей размером с шарик для настольного тенниса выглядывал на меня чуть выше продавленной ременной линии.
Прощупывание в том месте доставило непередаваемое неудовольствие и окончательно меня убедило, что простым поеданием куриного супа здесь не обойтись. Обратившись по повышению степени доверия сначала к бесконечно мудрому интернету, затем к знакомому хирургу и только потом к самому крутому специалисту во всех мыслимых вопросах - родной матери, пришёл к выводу, что нужно срочно ехать в местную поликлинику за помощью.
Пройдя обязательный этап отфутболивания из одной больницы в другую, к поздней ночи я оказываюсь в скромном маленьком филиале лечебного заведения на самом краю города. Обветшалое здание конца восьмидесятых - начала девяностых годов силуэтом напоминало скорее старомодный сельский клуб, чем современное медицинское учреждение. Единственное, что мне стало окончательно ясно в тот момент, это то, что дело серьёзное и скорее всего придётся лечь в стационар на несколько длинных дней и ночей. Болтающаяся спортивная сумка за плечом в этот раз была наполнена не одеждой и инвентарём, а всем необходимым добром для пребывания одного человека во временной изоляции.
Очередная порция типовых вопросов на столе регистрации наконец-то приносит нужный результат- я оказываюсь на кушетке, накрытой простынёй, в ожидании дежурного ночного врача. Девушка в медицинском халате и одноразовой маске с кем-то мило щебечет по телефону, хоть как-то разбавляя тревожные голоса в моей голове. Секунды медленно и вальяжно превращаются в минуты, те в свою очередь в часы, хотя это скорее всего обман мироощущения, а на самом деле не прошло и получаса.
В кабинет первичного осмотра входит улыбчивый молодой врач, совсем забывший про опостылевшую всем медицинскую маску, висящую у него на ушах.
- Здравствуйте. На что вы жалуетесь? - его спокойный и размеренный голос сразу внушает некоторое начальное доверие.
Отодвинув несколько остроумных и неуместных ответов про нехватку зарплаты и лютый холод на улице на второй план, выбрал единственно верный в этот момент:
- Здравствуйте. Острая боль в самом низу живота и какой-то комок под кожей, которого ещё вчера там точно не было.
- Травмы и операции были какие-нибудь? Аллергия на лекарственные препараты есть? Хронические заболевания? - доктор наконец-то вспоминает про камеры наблюдения, установленные в каждом кабинете, и натягивает маску на нос.
- Нет, нет и ещё раз нет, - стараюсь умиротворённо и совершенно без раздражения ответить на одни и те же вопросы шестой раз за вечер.
- Требуется срочная операция. У вас развился абсцесс брюшной полости. Этот мешочек может стрельнуть внутрь в любой момент. Вы готовы на дневной стационар лечь? Это может затянуться и на неделю, - врач аккуратно пропальпировал воспаленную область, но всё равно доставил мне очередную порцию болевых ощущений.
- Готов, вещи сразу с собой прихватил, - ответил я, наивно полагая, что готовность к операции заключается именно в этом.
- Заполните, пожалуйста, типовые формы на окне регистрации. Завтра в восемь утра сдадите все необходимые анализы, а в десять часов вас уже прооперируем. Не переживайте, операция простая и обычно всё проходит без осложнений. Людмила, оформите, пожалуйста, нашего нового пациента, - на бейджике врача значилось: Иван Богданович Крыжовников, хирург отделения поликлиники.
Как бы я не готовил себя к тому, что это будет первый Новый год в жизни, который встречу вне дома, а настроение окончательно качнулось в сторону упадка. Оформив входные документы для прописки в поликлинике, я позвонил своим домашним и “обрадовал” их такими новостями. Людмила наконец-то закончила важные переговоры по телефону, выдала мне мешок для одежды и обуви, а затем ещё и талончик с описью его содержимого.
- Вещи свои получите, когда вас выпишут. Теперь по этому коридору до конца и налево. Не шумите только громко, большинство пациентов всё-таки уже спит, - медсестра сухо и чётко давала подробные инструкции, видимо, уже десятый раз за этот бесконечно длинный день.
Влетев с ходу в любимые тапочки, я направился по указанному коридору, освещённому слабыми мигающими лампочками. Обшарпанная краска на потолке и покосившиеся потёртые двери в одинаковые кабинеты создавали довольно унылую визуальную картину вокруг. Несколько пустых кроватей и кресел-каталок стояли вдоль стен, оставляя только небольшой проход между ними. В одной из палат кто-то тихо покашлял и перевернулся на своём скрипучем ложе, из другой послышался звук голоса ведущего ток-шоу из включенного телевизора.
- Браааат…Браааат… - тихий, почти замогильный голос донёсся из комнаты в самом конце коридора, когда я уже проходил мимо неё.
Всего на секунду в голову пришла мысль, что обращаются ко мне, хотя кровных родственников в той больнице точно не находилось. Любопытство или какое-то другое опасное для жизни чувство взяло наконец-то верх, потому я решил заглянуть в палату с табличкой “Изолятор”.
- Браааат… Щёлкни выключателем… Пожалуйста… - узкая полоска света из коридора едва показала говорившего со мной - худющего и немощного старика, безуспешно пытающегося встать с кровати.
Не сразу найдя, но увидев на стене искомый выключатель, я нажал на кнопку и галогеновые лампы на потолке с лёгким треском заработали.
- Ты что наделал, гандон??? Ослепить меня хочешь окончательно что ли? - иссохший живой скелет внезапно истошно завопил и показывал скрюченным пальцем на яркие огни, как будто они и впрямь испепеляли его дряхлое тело.
- Вы же сами попросили… - щёлкнув обратно на зам-
шелую старую кнопку, я решил убраться оттуда подобру-поздорову.
- Пошёл ты… Ничего я не просил… - последние слова, которые донеслись из изолятора, перемежались с отборным матом и мощными проклятиями, направленными в мою сторону.
"Сколько раз сам себе уже говорил - не вмешиваться в каждую встречную навозную кучу", - мысленно я промотал прочие похожие ситуации из своей жизни и не вспомнил ни одной, в которой по итогу была бы заслуженная благодарность, а не разного рода последствия. Однако, с каждым новым днём весь негатив прошлого как будто стирался из памяти, не оставляя мне даже шанса на прохождение мимо очередных красиво раскиданных граблей.
- Здравствуйте... - не успев договорить, я привлёк внимание тучной медсестры, заполняющей какие-то бумаги за рабочим столом, стоящем прямо посреди довольно узкого прохода.
- Доброй ночи. Вы с чем к нам? Жопки и шейки сегодня уже были, - глаза её были по-вечернему уставшие, но всё равно светились крохотными огоньками молодости.
- Я с животом… Получается - животик, - ответил на её улыбку своей, пользуясь предложенной несерьёзной медицинской терминологией.
- Это хорошо, такие у нас надолго не задерживаются. Завтра доктор один раз чикнет где нужно, полежите потом недельку-другую, да и домой отправим, - девушка взяла мои документы и подробно заполнила личную медицинскую карту.
- Народу много в больнице смотрю. Всегда так? - тихим голосом пытаюсь завести разговор, нарушая абсолютную тишину больничного коридора.
- За год две такие волны бывает: на новогодние и майские праздники. Не могу точно сказать в чём конкретно причина, но постоянно такая история что у нас, что в городской травматологии.
- Интересное наблюдение... Хотя я ведь тоже не планировал эту операцию за три дня до главного праздника в году, - понимая, что больше спешить некуда, я расположился на стуле рядом.
- Правила у нас здесь простые: в восемь утра сдача анализов и прописанные уколы, в девять - лёгкий завтрак, в тринадцать часов тихий час, потом обед и в семь вечера подают ужин. Алкоголь не советую употреблять вовсе, никотин и прочий яд - на своё усмотрение.
- Я не курю. Точнее сказать, больше не курю, - буквально на секунду вспомнился сладкий кальянный дым с привкусом дыни и арбуза, но эту
мысль удалось быстро ликвидировать в голове.
- Вот здесь подпишите три раза, в местах, где галочки стоят. Пойдём теперь за мной, палату вашу покажу, - медсестра сложила все документы в одну тонкую папочку и поманила за собой в конец коридора.
Схватив сумку с пожитками и едой, я направился вслед за ней по полуосвещённому узкому проходу между стоящими пустыми кроватями. Под ногами постоянно что-то мешалось и цеплялось, словно невидимые руки тянулись из-под них и хватались за обувь и штанины брюк.
- Во второй ляжете. Тут самые спокойные у нас находятся, хотя бы по ночам не кричат от болей, - наконец-то я разглядел на её халате закрепленный бейджик с именем "Маргарита".
- Спасибо вам, Рита. Тогда до завтра? - говорил я спокойно и максимально тихо, чтобы не побеспокоить будущих однопалатовцев.
- Завтра утром не моя смена. Вам желаю удачи на предстоящей операции. Помните главное - ничего нельзя есть и пить за восемь часов до неё. Даже простую воду и хлеб, даже если сильно захочется, - открыв дверь в больничные покои, девушка показала на пустую кушетку возле подоконника и покинула помещение.
Едва привыкнув к почти полной темноте, я понем-
ногу начал различать силуэты кроватей и людей, лежащих на них. В углу большой комнаты горел включённый телевизор, хоть как-то подсвечивая мой путь начинающего пациента. Аккуратно проходя мимо кресла-каталки, я слегка задел сумкой стоящие сборные ходунки, предательски скрипнувшие от этого контакта. Мужчина, смотрящий какой-то ночной канал, встревоженно побурчал и перевернулся на другой бок.
Буквально наощупь добравшись до своего временного места обитания, я приземлился на высокую кушетку и поставил сумку под низ. Время на часах показывало слегка за полночь, а это значило, что пить и есть уже было нельзя. Подложив подушку под голову, я попытался очистить сознание от всех наскочивших мутных мыслей и просто уснуть.
После часа безуспешных попыток мне наконец-то это удалось сделать. Симфония звуков состояла из мерного подкапывания воды из умывального крана, мощного мужского храпа и главной скрипки больничного оркестра - несмазанной койки с беспокойным пациентом у экрана телевизора. Провалившись в забытье, как показалось, всего на пару секунд, я снова открываю глаза и смотрю на наручные часы.
"Четыре утра всего лишь...Как же хочется пить", -
полусонные мысли сбиваются в кучу, а зрение показывает полутуманную картинку перед собой.
Вижу, что на кровати, стоящей немного спереди, сидит бородатый мужчина средних лет. В его очках на тонкой оправе отражаются блики от всё ещё работающего телевизора. Пациент слегка покачивается из стороны в сторону и периодически закрывает глаза. Завидев движение с моей стороны, чуть поворачивается и шёпотом говорит:
- Извините, если вас разбудил... Нога продолжает болеть, никак не могу уснуть уже третью ночь подряд, - с этими словами он разворачивается ко мне всем телом.
Вместо правой ноги, начиная от колена и ниже, я вижу только забинтованную и перевязанную культю. Мужчина водит рукой по воздуху в том месте, где когда-то была конечность, бессмысленно продолжая похожие на массажные движения.
"Фантомные боли", - вспомнив этот термин, я осознал насколько ничтожна и мизерна моя скромная проблема с животом.
- Вы не разбудили. Просто волнуюсь перед операцией, вот и не спится как следует, - ответил я и снова закрыл глаза, решив, что наше знакомство лучше отложить на утро.
- Всё будет хорошо... Потому что хреново уже было...-
это были последние слова от соседа, которые я расслышал до своего повторного отключения.
Ещё пара секунд сладкого провала в бездну, а после - жёсткое пробуждение от закипающего чайника обозначает начавшееся новое утро.
Падающий через окна солнечный свет несколько приукрасил скромное убранство больничной палаты. Шесть кушеток и столько же персональных тумбочек, холодильник, телевизор и широкий подоконник - вот и всё её наполнение. Поздоровавшись и представившись по имени другим пациентам, я занял очередь к единственному умывальнику. По коридору в это время проехала, гремя кастрюлями и посудой, повариха в белом колпаке и халате.
- Сегодня у нас Зинаида и Алсу на смене. Значит будет очень вкусный завтрак и очень болючие уколы. Рука у Алсу такая тяжёлая, с размаху всегда в булку колет, - старожила палаты по имени Олег продемонстрировал свою осведомлённость.
Его перебинтованная голова и усталый вид подсказывали, что в стационаре он уже довольно давно, а стоптанные запятники на тапочках только подтверждали мою догадку.
- Новенький кто у вас? Чего же вы ждёте? Давно нужно было анализы и кровь сдать! - пожилая медсестра, вошедшая в общую комнату, говорила так быстро и суетливо, что едва можно было разобрать суть.
Олег показал пальцем на меня и в тот момент я понял, что первое знакомство с Алсу у нас сложилось не самым удачным образом.
- Через минуту жду вас в кабинете. Как выходите из палаты - сразу прямо идите, - женщина сверкнула недобрым взглядом исподлобья и закрыла за собой дверь.
- Ох и попал ты, дружище. Сейчас она на тебе знатно оторвётся, - многоголосный смех редко доносился в этих стенах, отчего казался каким-то чуждым и неуместным.
Всё-таки дочистив зубы перед таким важным свиданием, всего через пару минут я получаю прописанную порцию лекарства в одно из нижних полушарий. Ощущения из неприятного числа, зато на некоторое время перебивают боль в области живота.
Едва отлежавшись после такой процедуры, слышу уже знакомый недовольный голос медсестры:
- Поднимаемся и идём на операцию своим ходом! Только простыню с собой возьмите чистую.
Все четверо однопалатовцев поочерёдно почему-то желают мне удачи. Сняв наручные часы и золотую цепочку с шеи, спрятал их в обложку паспорта, тем самым сделав из неё маленький филиал сберкнижки.
- Это будет ваш первый наркоз? - Алсу чуть смягчилась, увидев лёгкую растерянность в моих глазах.
- Да. Как-то раньше без него обходился, не было такой нужды вроде бы, - перекинув белоснежное покрывало через плечо, я шёл прямо за ней.
По пути разобрался, что не так было с полом в коридоре, который прошлой ночью так отчаянно цеплялся за мои ноги. Старый и местами рваный линолеум даже днём был не очень удобен для простого хождения по нему.
- Вас будет немного мутить после всего. Рекомендую резко не вставать, пока не почувствуете, как силы и сознание полностью вернулись, - женщина показала на дверь в углу, которую я раньше не замечал.
Табличка со слегка кричащим названием ОПЕРАЦИОННАЯ.
- Проходим, раздеваемся догола и ложимся на стол.
Лёгкий приступ паники и смущения усиливается тем, что в операционной комнате помимо Алсу находится ещё три сотрудницы. Лица, закрытые медицинскими масками, одинаковые белые халаты и колпаки, распластанный хирургический стол с жёсткими креплениями для рук и ног. В голове на наносекунду проскакивает мысль, что когда-то я видел короткий фильм с точно таким же началом. В следующий момент понимаю, что всегда нужно чётче формулировать желания, а особенно, когда мечтаешь о встрече с четырьмя медсёстрами одновременно.
- Молодой человек, что мы там не видели по-вашему? Смелее давайте, у нас ещё три пациента сегодня кроме вас, - отрезвляющий голос вернул меня из этих мимолётных грёз, хотя на самом деле прошла всего пара мгновений.
Один момент и я уже на разборочном столе, совершенно без одежды, покрытый только гусиной кожей от нарастающего волнения и неловкости. Персонал профессионально и спокойно берётся за дело: в первую очередь фиксируются конечности и голова, затем в вену правой руки вводится катетер и приматывается на предплечье, кто-то наконец-то догадывается и любезно прикрывает простынёй мою нижнюю половину. На средний палец левой руки закрепляется датчик, после чего я могу слышать своё участившееся сердцебиение не только в голове, но и в ушах.
- Кто сегодня на смене?
- Иван Богданович.
- Всё будет хорошо. Сейчас общую анестезию введём, вы мягонько уснёте, а очнётесь, когда всё уже закончится. Абсолютно ничего не почувствуете, боли тоже совсем не будет.
Медсёстры общались между собой и иногда обращались ко мне, видимо, по округлённым глазам читая, что это сейчас жизненно необходимо.
- Так, кто у нас тут сегодня? - краем зрения вижу, что в помещение входит врач, на ходу натягивая на руки новые хирургические перчатки.
- Надрез на животе нужен. Два кубика этомидата ему уже ввели.
- Вводите три. Вы же видите, что его не берёт обычный объём, вес у пациента довольно-таки большой.
Я пытаюсь что-то ответить или даже возразить, но в этот момент понимаю, что уже не могу этого сделать. Мышцы челюсти и сам язык совершенно не желают слушаться, только что бывшей чёткой картинка перед глазами начинает расплываться. Последним движением перед отключкой мне удаётся немного повернуть голову вправо, где потухающим взглядом замечаю присоединённую к катетеру капельницу.
Первая волна абсолютной лёгкости и эйфории выносит моё сознание из тела. Странные картины из прошлой, возможной и будущей жизни проносятся перед глазами, лихорадочно перекрывая друг друга. Реальные события и воспоминания из детства перемешиваются с яркими фантазиями из той же части жизни. Ощущение тотальной безмятежности сменяется чувством полной прострации, снова и снова чередуясь между собой.
Детская комната… Мост над рекой… Самодельная гитара… Длинный шприц… Бассейн с голубой водой… Красивая девушка со светлыми волосами…
Всполохи из отрывков памяти всплывают один за другим, никак пока не складываясь в общую картину. Калейдоскоп из знакомых и совершенно чужих лиц бесконечно вертится перед глазами. Палитра чувств окончательно скручивается в кипенную белизну и кромешную тишину в голове.
Первое лёгкое движение век - единственное, что мне удалось сделать путём больших усилий. Словно раскачиваясь на маленьких качелях, умудряюсь их чуть приоткрыть движением глазных яблок. Белая туманность и молочная пелена понемногу обретают очертания типового больничного потолка. Попытка задействовать ноги и руки не приводит ни к какому результату, даже не позволяя убедиться, что они всё ещё на своих местах.
Всё, что со временем удаётся разглядеть в таком положении - это металлическое изголовье кушетки и свой собственный нос. Потоки крови наконец-то разогревают онемевшие конечности, а заодно и теплят возвращающуюся надежду, что всё в порядке. Едва повернув шею, осознаю, что нахожусь не в той операционной, где был всего несколько секунд назад и даже не в своей палате. Моя кровать в этой небольшой комнате единственная, а кругом больше нет ни души. Датчик сердцебиения неловко спадает с пальца на левой руке, после чего раздаётся противный затяжной писк.
- Вы наконец-то очнулись? – подоспевшая как будто из ниоткуда медсестра взволнованно посмотрела на меня.
- Да… - сухость во рту могла бы выиграть конкурс сухостей даже в соревнованиях с Сахарой и Гоби.
- Сейчас позову врача! - девушка развернулась и уже было собралась покинуть палату.
- Пить… Дайте воды… - на слово “пожалуйста” у меня не хватило ни сил, ни букв.
- Конечно! Одну минутку подождите.
Теперь я уже чётко видел очертания её лица и даже смог протянуть руку в ожидании стакана.
- Вы что-нибудь помните? Почти год пролежали в коме… Что-то не так пошло на вашей операции, - девушка настояла на том, чтобы самой поднести кружку с водой как можно ближе.
- Помню… Всё как в тумане было, но помню. Точно знаю, где и с кем был в это время… Но вы всё равно мне не поверите, - язык удалось окончательно отделить от верхнего нёба всего лишь после пары освежающих глотков.
* * * * *
- Мальчик мой, открой мне, пожалуйста! Мы просто с тобой поговорим, - приглушённый женский голос доносился с той стороны двери.
- Нет! Вы с отцом снова будете ругаться! Мне страшно от того, как вы постоянно кричите друг на друга! - белокурый парнишка лет восьми на вид кричал ей в ответ, сидя на своей кровати и закрывая уши руками.
- Дональд, родной! Я же всё равно зайду в твою комнату, рано или поздно это случится. Милый мой, успокойся и тихонечко поверни замок на ручке, - мамин голос стал ещё тише и спокойнее.
- Ты же знаешь, что я совсем не люблю это имя и всё равно меня так называешь! - его большие голубые глаза снова наполнялись слезами, но каким-то чудом он всё ещё не давал им выхода.
- Прости, дорогой… Ты прав… Мы с папой немного погорячились, но теперь уже всё хорошо. Выходи уже к нам, нечего сидеть там в одиночестве, - девушка снова попробовала войти, но вскоре бессильно упёрлась плечом в косяк.
- Я не один… Я уже не один и никогда больше не буду
один в этой жизни, - расстроенный юнец вдруг поднял голову и посмотрел прямо на меня.
- О чём ты вообще говоришь? Опять твой воображаемый друг к тебе приходил? - мама постучала в дверь ещё несколько раз.
- Это раньше он был таким… А теперь я его точно вижу. Можно я буду называть тебя Бадди? - мальчишка вытерся рукавом длинной футболки и даже смог немного улыбнуться.
Я появился в той же комнате и в тот же момент времени, но понятия не имел, где конкретно нахожусь и что здесь происходит. Просто очнулся от нескольких ярких вспышек света посреди детской комнаты и стандартного семейного скандала. В первое время пытался осмотреться вокруг и хоть немного прийти в себя, проанализировать собственное состояние и самочувствие.
Где-то вдалеке послышался грозный бас отца, снова и снова кричащего на жену. Закрытая дверь и расстояние приглушали звуки из его рта и боль от его слов. Мама мальчика наконец-то ушла от захлопнутой двери в поисках способа проникнуть в затворённую детскую комнату.
- Ты что, видишь меня? - не узнаю свой собственный голос в голове, чувствую совершенно незнакомые тональности и вибрации в горле.
- Да,конечно. Вижу тебя, но только силуэт, какие-то очертания. Ты такой… Забыл это слово… Вроде как расплывчатый, - парнишка совсем перестал плакать и окончательно успокоился.
- Странно… Ты можешь мне хотя бы сказать где я? - очередной шок я испытываю проходя мимо зеркала в комнате и не наблюдая в нём своего отражения.
- Наш городок называется Абердин, неподалёку находится большой Сиэтл, а вообще - это Соединённые Штаты Америки. А ты сам откуда? - мой младший собеседник свесил ноги с кровати и начал ими усиленно болтать.
- Господи… Что тут происходит… Я в тысячах километров от своего дома, - только в этот момент приходит осознание, что не вижу собственного тела не только в зеркале, но и в целом.
Странные ощущения продолжаются: перед глазами не маячит такой привычный нос, руки и ноги слушаются лишь вяло и фантомно, но их самих не видно. Я бестелесен, абсолютно прозрачен и вряд ли хоть немного жив. Пытаюсь услышать пульс или дыхание, что тоже проходит безуспешно и окончательно вводит меня в ступор.
Сосредотачиваюсь на деталях вокруг себя, разглядывая предметы интерьера в этой детской комнате. К стене прибит большой стенд с распечатанными фотографиями маленького хозяина помещения. На них он запечатлён в разном возрасте, но все объединяет несколько обстоятельств: белокурый мальчик лучезарно улыбается, открыто смотрит в объектив и светится искренним счастьем. Прекрасные картинки на память, где он с мамой и папой в обнимку, один возле собачьей будки, либо едет на новеньком велосипеде по городской улице.
Рядом со стендом прибит старомодный ростомер в виде жирафа, на котором стоят ежегодные отметки, любовно написанные чьей-то рукой. Мои догадки насчёт возраста подтверждаются, ребёнку сейчас действительно минимум восемь лет.
В углу комнаты моё внимание привлекает редкая и оттого очень примечательная вещь: детская ударная установка в виде Микки Мауса. Хромированная окантовка по бокам на ней блестит новизной, а длинные барабанные палочки свисают сбоку на закреплённом чёрном шнурке.
- Крутая штука, скажи ведь? Родители подарили мне всего год назад… Когда у нас всё ещё было хорошо, - мальчик соскочил с кровати и прошёл сквозь меня прямо к музыкальному инструменту.
В тот самый момент, буквально на одну секунду, я почувствовал всю концентрацию боли и страданий в маленьком теле этого ребёнка. При том, что прямо сейчас он с довольным видом усаживается на сиденье установки и вопросительно смотрит на меня. Родительские крики совсем отдалились и исчезли, видимо, они предпочли продолжить ругань где-то подальше от подслушивающего сына.
- Хочешь я тебе что-то сыграю? Мама говорит, что это у меня неплохо получается. Я много тренировался с дядей Чаком, чтобы попадать в ритм и слышать разные тональности, - Дональд взял в руки длинные палочки и даже смог покрутить их между пальцами, как будто давно и успешно даёт концерты в своём родном штате.
- Конечно… Сыграй свою любимую мелодию. Мне много что нравится из музыкальных направлений, не буду особо привередничать, - я всё ещё находился в полной прострации, но всё-таки улыбнулся мальчишке в ответ.
Если у меня и был шок от своего внезапного перемещения из больничной палаты в глубинке России в детскую комнату американского пацана, то каково интересно было ему в такой ситуации? Почему я его прекрасно понимаю и сам говорю по-английски без запинки, хотя раньше едва мог читать со словарём? Жив ли я вообще или это своего рода чистилище для застрявших между адом и раем в ожидании последнего суда? Куча вопросов в голове появлялись быстро и копились в очередь, ожидая логичного ответа, который пока что даже не предвиделся.
Хозяин комнаты с деловым видом принял мой неопределённый заказ, что-то недолго прокрутил в собственных мыслях и решился.
Ритм мелодии, которую он принялся исполнять, показался мне очень знакомым. Послушав ещё несколько секунд, я даже начинаю вспоминать слова этой песни и тихонько подпевать юному музыканту:
“Лишь вчера
Жизнь была беспечна и добра,
Мне забыть о том пришла пора,
Но всё же верю во вчера”.
- Ты знаешь “Битлов”? - после моего комментария Дональд перестал играть и удивлённо уставился на меня.
- Я тебе больше скажу: весь мир их знает. Это же настоящая нестареющая классика! - я был приятно удивлён этим парнишкой, его музыкальным вкусом и такими познаниями.
- Ты, наверное, шутишь? Этой песне максимум лет десять, - чуть хихикнув, парень продолжил свою работу барабанными палочками.
Каждую минуту в этом странном месте меня поджидала одна выбивающая почву из-под ног новость за другой. Ещё раз осматриваюсь вокруг и теперь наконец-то замечаю детали, которые при первичном осмотре от меня ускользнули. Новенький глянцевый плакат с символикой австралийской группы AC/DC, на котором крупным шрифтом была напечатана цифра 1975, а чуть ниже находился календарь, разбитый по месяцам и неделям.
- Извини, ты можешь пока что перестать играть? Какой сейчас год, Дональд? - к моей общей растерянности добавился ещё один страх - боязнь неизведанного и чуждого.
- В смысле какой? Семьдесят пятый, если я ничего не проспал за одну ночь, - парнишка останавливается и вновь с удивлением смотрит на меня.
- Чертовщина какая-то… Как это вообще возможно…- голова начинает кружиться ещё сильней и я вынужден присесть на край кровати, боясь рухнуть прямо на пол комнаты.
- Что с тобой, Бадди? Тебе очень плохо? - он подошёл ко мне поближе и встал напротив, держа руки в замок за спиной.
- Ты знаешь… Я почти ничего не помню и совсем ничего не понимаю. Меня не должно быть здесь и не должно быть это время. Я родился только через десять лет, причём это было совершенно в другой стране, - боль в висках мгновенно усиливается и я вынужденно ненадолго замолкаю.
- Но ты здесь есть, прямо здесь и сейчас. Я вижу тебя и разговариваю с тобой, это не иллюзия и не какой-то фокус. Останься хотя бы на несколько часов, я тебя очень прошу, - кажется, что его голубые глаза смотрят мне прямо в душу.
- Хорошо… Я всё равно не знаю, что мне больше делать, - я ощущал себя вполне живым, но изрядно потрёпанным внутри, видимо, это были физические последствия непрошенного перемещения во времени и пространстве.
- Знаешь, почему мама с папой сегодня так громко ругаются? - детская непосредственность и умение резко сменить тему разговора, как же я им всегда завидовал.
- Нет, расскажи. Для этого может быть сотня причин и поводов, слишком много вариантов, чтоб просто угадать.
- У нас в семье причина для этого всегда одна. Папа снова заложил за воротник, пропил почти все деньги, которые даже не донёс до дома. Но в этот раз маме это надоело и она выкинула всю его оружейную коллекцию прямо в озеро, представляешь себе? - парнишка, видимо, посчитал, что эта история довольно забавная, потому искренне рассмеялся.
- Так было всегда?
- Нет, но после рождения моей сестрёнки Ким они стали ссориться гораздо чаще. Денег постоянно не хватает, но мама всё равно очень старается для нас, - смех затих и искры в его глазах резко угасли.
- А твой отец? Он с тобой совсем не играет и не общается? - решив отложить свои вопросы на потом, я переключил всё внимание на собеседника.
- Несколько раз брал с собой на местные вечеринки.
В трейлерном парке, где живут несколько его друзей, они ставят пустые жестяные банки из-под пива и садят из ружей по ним по очереди. Даже мне давал пострелять из пистолета… Правда в том, что я ни разу так и не попал, - по мальчику было видно, что эта тема ему вовсе неприятна.
- Это не страшно, что у тебя что-то не получается. Мне уже тридцать семь лет, а я до сих пор много чего не умею, - я попытался приободрить его своим личным примером на сравнении.
- Папины друзья долго надо мной смеялись… Говорили, что я такой хилый и немощный, как маленькая девчонка, - Дональд присел рядом со мной на кровать, его глаза слегка заблестели от выступивших на них солёных капель.
- У тебя много других талантов и целая жизнь впереди, а они так и останутся ничтожествами из маленького городка. Никогда не позволяй себе расстраиваться из-за таких людей.
- Зато все они не знают… Даже мама не знает, что мы с соседскими мальчишками вытащили всё папино оружие из озера. Я видел сам, в каком месте она его утопила… Мы сходили на “рыбалку” и достали всю его коллекцию! Хотим продать на барахолке и я наконец-то смогу купить свою первую гитару, - настроение парнишки прыгало так же быстро, как он
теперь скакал на своей детской кровати.
За дверью вновь послышалось движение: шуршание мягких тапочек по полу, а затем три коротких стука по деревянному полотну.
- Курт Дональд Кобейн! Немедленно открой эту чёртову дверь или я за себя не отвечаю! Уже совсем поздно и тебе давно пора ужинать. Да и отец ушёл к своим собутыльникам, можешь больше его не бояться, - искажённый голос мамы было трудно узнать из-за переполнявшего её гнева и расстроенных чувств.
Я точно и чётко расслышал, как именно эта молодая женщина только что назвала своего единственного сына.
* * * * *
В тот самый момент я испытал новое ощущение, к которому позже уже привык. Что-то внутри меня сжалось, скомкалось, свернулось в трубочку, картинка перед глазами потеряла цветность и хоть какой-то смысл. Зажмурив глаза, я сосредоточился на стуке собственного сердца, которое всё ещё служило в груди живым метрономом.
“Раз… Два… Три…” - так просчитав про себя до десяти, мне удалось наконец-то успокоиться и открыть глаза.
Я по-прежнему был в той же детской комнате, но заметил в ней некоторые незначительные изменения. Ранее чистые новые обои на стенах теперь были исписаны многочисленными буквами, собранными неуверенными детскими руками в целые высказывания.
“Я ненавижу маму, я ненавижу папу, папа ненавидит маму, мама ненавидит папу, от этого просто невозможно не быть печальным.”
В полуметре от этой надписи я приметил две карикатурных фигуры - мужскую и женскую. “Папа - отстой” и “Мама - отстой” - такие подписи сопровождали их снизу. Нарисованный чернильный мозг с большим вопросительным знаком увенчал эту художественную композицию.
Каждая маленькая буква была пропитана болью и слезами автора надписи. Самого мальчика нигде не было видно, только его новенькие джинсы безвольно висели на спинке прикроватного стула. В доме была слышна лишь звенящая тишина, которая пугала похлеще ругани и криков его постоянных владельцев.
По-прежнему не понимая, что со мной случилось и зачем я здесь нахожусь, решил немного осмотреться вокруг в поисках хоть каких-то ответов.
Вид из окна возле входной двери был довольно типичным для провинциальной Америки тех годов, насколько я мог судить по многочисленным просмотренным фильмам и сериалам. Кто-то назвал бы его совершенно унылым, кто-то вполне умиротворяющим, мне же в голову пришло слово “минорным”. Для полноты картины не хватало проезжающей полицейской машины с вечно жующим пончики пухлым сержантом, да жёлтого школьного автобуса со скрипучей входной дверью.
От этих мыслей меня отвлёк звонкий звук лихорадочно зазвеневшего колокольчика.
- Бадди! Ты снова здесь! Где ты был эти несколько долгих лет, милый мой пройдоха! - белокурый парнишка почти не изменился с нашей прошлой встречи, только вытянулся в рост и оттого стал выглядеть ещё более худым.
Завидев меня, он бросился в мою сторону, в попыт-
ке обнять смог схватить в охапку лишь только пустой воздух.
- Я тоже рад тебя видеть, Курт… Говоришь, что меня несколько лет не было? - одарив тёплой улыбкой, я пытался уловить мельчайшие перемены в его глазах и поведении.
Былого блеска и юного очарования заметно поубавилось, зато я обнаружил почти взрослый, резкий и колкий взгляд. Мальчик явно через многое прошёл за то время, что меня не было с ним рядом.
- Да! Ты в тот день растворился и даже след простыл.
Я тогда получил подзатыльник от мамы за якобы глупые выдумки о тебе. Она до сих пор думает, что ты плод моего воображения, - хозяин детской комнаты поманил меня за собой, - иди сюда, я хочу показать тебе кое-что!
Если бы он мог, то взял бы меня за руку и повёл в нужном направлении, а так пришлось просто пройти за ним до небольшой кладовой в углу помещения.
- Смотри, что подарил мне дядя Чак! Самая настоящая акустическая! Ни у кого в этой вонючей дыре нет ничего даже похожего! - Курт вошёл в эту непроглядную темноту, а выскочил из неё уже со своей новой лучшей подругой.
Всего на минуту этого триумфального появления на свет блики счастья вернулись в его большие голубые глаза. В худых ладонях улыбающийся мальчишка зажимал гриф полноразмерной шестиструнной гитары. Корпус из тёмных пород дерева был покрыт прозрачным лаком, а лады и колки блестели начищенным металлом.
- Выглядит нереально круто! У меня тоже когда-то был подобный инструмент. Никогда не прощу себя за то, что бросил играть, хотя мне и очень нравилось этим заниматься. Лень в один из не очень прекрасных дней всё-таки меня победила, - я показал парнишке большой палец вверх - универсальный сигнал одобрения практически для любого языка мира.
- Я каждый день с ней упражняюсь. Бывает, что запираю дверь, часами сижу у себя в комнате и просто бесконечно бренчу. Иногда даже что-то интересное из этого получается, - Курт ловко перевёл гитару в рабочее положение, положив на колени, зажал какой-то аккорд на верхних ладах и ударил пальцами по натянутым струнам.
Мне всегда нравился звук этого инструмента, особенно если он был хорошо настроен и руки, державшие его, знали что делают. Мальчик на вид лет двенадцати-четырнадцати, сидевший сейчас передо мной, даже зажмурил глаза от нескрываемого удовольствия. Нечёткая мелодия вырисовывалась в ритмичную сетку нот, в которой я узнал музыкальную пародию на легендарную компо-
зицию британской группы Led Zeppelin.
- “Лестница в небо”! Ты всё больше поражаешь меня! Откуда в подростке такая страсть к року?
Парень как будто не услышал меня и во весь голос запел:
Дама есть, что твердит:
«Злато – всё, что блестит!
Прикуплю, мол, стремянку на небо!
Для других вход закрыт,
Но пароль разрешит
Приоткрыть мне любые Врата,
Как хозяйке стремянки на Небо».
Тонкий юношеский голос резко контрастировал со вполне взрослым текстом, но казалось, что молодой исполнитель даже осмысливает о чём эта песня.
- Бадди, понимаешь в чём дело… Родители водили меня с трёх лет в баптистский хор, тётя Мэри до сих пор играет в ансамбле на саксофоне, дядя Чак создал свою собственную группу, а дедушка Делберт долгое время пел тенором. Думаю, что я никак не мог избежать этой принудительной пропитки музыкой, - Курт перестал играть и наконец-то ответил на мой предыдущий вопрос.
В эту секунду я едва сдержался от того, чтобы не рассказать ему всё, что я знаю о его дальнейшей трагической судьбе. Полностью не осознавая возможных последствий таких откровений для этого мальчика, я решил пока что не шокировать его подробностями. Просто буду рядом, пока ситуация позволяет, попробую помочь и может быть спасти…
- Тебе нужно продолжать этим заниматься. Я верю, что у тебя большое будущее, - эти слова сами сорвались с моих губ.
- Упражнения делают нас идеальными. Но никто не идеален в итоге. Так зачем же тогда упражняться? - парнишка расставил для меня логические силки и ждал, когда я попадусь в эту ловушку.
- Единственный твой реальный соперник - это ты сам. Но нет никакой чести в победе над слабаком. Сегодня ты должен стать лучше, чем был вчера. Посвяти себя музыке полностью, делай это только для себя и ни для кого больше, - я старался донести свою мысль и подбирать слова попроще, понимая, что говорю хоть и с одарённым, но всё ещё ребёнком.
- Раньше я думал, что друзья - это тоже враги, но знакомые и близкие тебе. Но я рад, что ты появился в моей жизни, милый Бадди. Только больше никогда не оставляй меня одного, обещай мне это, пожалуйста! - Курт посмотрел прямо на меня, его глаза стали слегка влажными.
- Я никуда не исчезну по своей воле. Пойми, я до сих пор не понимаю, как это работает, никак не контролирую этот процесс, - мне захотелось как-то утешить его, погладить по длинным светлым волосам, но я тут же вспомнил, что ничего из этой прекрасной идеи не выйдет.
В коридоре за дверью послышался шум: женский и мужской голоса наперебой кричали и ругались друг на друга.
- Твои родители так и не помирились?
- Ты знаешь, совсем даже наоборот… Они развелись уже четыре года назад. Мы с сестрой Ким пока что живём с мамой. У неё с тех пор было много мужчин, я даже не знаю, кто конкретно из них сейчас так надрывается и вопит на первом этаже.
С этими словами он положил гитару на кровать и спрыгнул на деревянный пол, покрытый тонким хлопковым ковриком. Подошёл к невысокой тумбочке, окрашенной в ярко-красный цвет, и начал на ней что-то делать.
- Я совсем забыл с утра выпить свои лекарства… Наш доктор сказал, что у меня синдром дефицита внимания и гуперактивность…
- Гиперактивность!
- Ааа, точно! Я пью целую горсть разных таблеток каждый день, но не знаю правду, помогают ли они. Ещё эти жгучие боли в животе, постоянно колет где-то глубоко внутри меня, - он сморщил лоб и сделал гримасу, показывая то, как ему бывает неприятно при этих симптомах.
Худощавый подросток, стоящий передо мной, постоянно немного горбатился, никогда даже не пытаясь выпрямиться в полный рост.
- Почти каждый раз, когда я что-то съем, меня выворачивает наружу… Мама не знает, что со мной, потому ещё больше злится.
С первого этажа послышался звон битой посуды и женский крик, продолжавшийся несколько бесконечных секунд. Совсем выдохшись, мама наконец-то замолчала, а воцарившаяся тишина продолжала звенеть за неё. Теперь кто-то поднимался по лестнице, тяжёлыми шагами ступая на каждую проклятую скрипучую ступеньку.
- Курт… Открой, пожалуйста, дверь, мне нужно тебе кое-что срочно рассказать, - мальчик услышал такой родной голос и встрепенулся.
Мама была чем-то жутко расстроена, судя по раздавленной интонации и частым всхлипываниям.
- Мам… Этот твой подонок снова ударил тебя? - парнишка открыл дверь незамедлительно и бросился к ней на шею.
Симпатичная молодая женщина, стоявшая в коридоре, всем весом опиралась на высокие перила. Курт вытирал её слезы собственной футболкой, но на их месте тут же образовывались новые. Чуть присмотревшись, я заметил, что он очень похож на свою родительницу, вобрав все её черты лица и даже цвет глаз. Простое, но исключительно выглаженное и чистое платье-туника пёстрой расцветки, чёрные туфли на невысоком каблуке и солнцезащитные очки составляли её скромный наряд.
- Нет, милый мой мальчик. Дело не в этом… Я хочу, чтобы ты присел на кровать. Нам придётся серьёзно поговорить, - такие последние слова всегда вызывали тревогу даже у куда более зрелых людей.
Кобейн-младший вернулся к себе в комнату и занял выжидательную позицию на краю постели. В его глазах читалась смесь из жгучего интереса, нарастающего ужаса и предчувствия дурных новостей.
- Дорогой мой… Я не хочу тебе врать или как-то скрывать от тебя это. Рано или поздно ты всё равно узнаешь, так уж лучше от меня…
- Мам… Не тяни…
- Твой дядя Чак умер сегодня…
- Как… Почему? Он же мне столько всего обещал! - парнишка разразился целым градом слёз, после чего мама подошла ближе и крепко прижала его к своей груди.
Мне стало не по себе от своего присутствия при этом личном разговоре. Это был один из самых трагичных моментов в жизни будущего музыканта и я, к моему сожалению или счастью, находился рядом с ним на каждом из них.
- Я не могу тебе сейчас ничего рассказать…Так бывает, что люди уходят с этого света и ничего с этим нельзя поделать.
- Это нечестно… Это несправедливо… - Курт позволил внезапно напавшему горю захватить себя полностью, а на молодом сердце в тот самый момент появился ещё один кровоточащий багровый рубец.
* * * * *
Время летело быстро и много что ещё произошло с того вечера с этим молодым парнем. Вместе с ним за эти полгода мы прошли через похороны дяди Чака, покончившего жизнь самоубийством, переезд к отцу в другой дом, тяжёлую разлуку с матерью и поступление в новую школу. Я каждый день собственными глазами наблюдал, как Курт из жизнерадостного и почти солнечного мальчишки превращался в замкнутого и сухого подростка, часто держащего взрывные эмоции внутри себя. В многочисленных попытках его разговорить и поддержать, иногда мне удавалось вывести его на откровенный диалог, но гораздо чаще он уклонялся от прямого ответа.
Теперь мы жили с его отцом Доном в маленьком трейлере на краю лесозаготовительного посёлка. Периодически сбегали оттуда то к его любимой тётушке Мэри, то на несколько тёплых суток прятались под мостом через небольшую речку.
- Спасибо тебе за то, что всё время находишься рядом… Я это очень сильно ценю. Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с живыми людьми, - парень прилёг на импровизированную кровать из старых тряпок, которые натаскал сюда за эти несколько месяцев скитаний.
Опоры стального моста выглядели довольно надёжно, хоть и были слегка покрыты коричневыми разводами ржавчины. На самых ближних из них к берегу и на бетонном основании уже красовались художества Курта, нанесённые украденной из гаража краской. Диснеевские герои на его картинах в причудливых позах кричали что-то о том, что жизнь - полное дерьмо и нечему тут удивляться. Майская погода радовала длинными солнечными днями и вполне сносными ночами, которые позволяли нам вовсе не возвращаться в отцовский трейлер.
- Я однажды обещал тебе и сдержу своё слово, если ничего неожиданно не произойдёт не по моей воле.
В отличие от Курта мне не было ни тепло, ни холодно, я не хотел и не мог есть и пить, не нуждался в одежде и чьей-либо другой компании.
- Бадди, скажи честно, а как тебе наш городок Абердин? Местечко, из которого ты родом, выглядит немного повеселей? - белокурый парень достал небольшой свёрток из джинсового кармана.
- Ты обещал мне, что больше не будешь это курить…- я попробовал заглянуть в его глаза, но он увлечённо рассматривал содержимое бумажного пакетика.
- Знаю, что мне это вредит, но эта боль внутри живота… Только так хоть немного перестаёт ныть и позволяет подумать о чём-то другом, - мой юный друг уже вовсю крутил сигаретку из газетной бумаги и даже не стал слушать другие аргументы.
- Всё равно это плохая идея. Тебе нужно полное обследование и хоть какие-то нормальные лекарства, - я продолжал настаивать на своём мнении об употреблении любых наркотиков.
- Где их взять в этой дыре? Думаешь здесь есть хоть один приличный госпиталь? Это же просто центр ****ного ничего. От него прямо так и веет какой-то смрадной безнадёгой, - Курт прикурил самокрутку от зажигалки и расположился на самолепном матрасе.
- Я тоже из небольшого города, причём климат там гораздо суровее. Не представляю даже, чтобы можно было переночевать на улице, не боясь получить при этом обморожение под утро.
На несколько секунд я задумался о том, что моё возращение на родину находится под большим вопросом. У провидения на меня были свои планы, которые мне только предстояло осознать.
- Статистика - штука одновременно простая и верная. В Абердине количество психических заболеваний и расстройств гораздо выше, чем по всей остальной стране. Мечтаю однажды свалить отсюда навсегда…
- Я видел фотографии из твоего детства в комнате. На них ты выглядел вполне счастливым ребёнком.
- Это чистая правда! Я был невероятно счастливым ребенком. Я все время кричал и пел, просто не мог вовремя остановиться. Я был по-настоящему счастлив ровно до девяти лет, - Курт смачно затянулся и задержал воздух в себе, а затем продолжил.
- Эта грёбанная серость убивает любую радость. Только бесконечная рубка леса и выпивка, разговоры о сексе и снова выпивка… У людей этого города нет воодушевления, они не хотят ничего делать и ничего менять в своей никчёмной жизни. Здесь господствуют чувство бесконечной непрекращающейся депрессии и алкоголизм. Все как будто стыдятся своего родного места и собственного происхождения, - парень выпустил густое дымовое облако изо рта и я частично погрузился в него.
- Поверь, похожих городков везде хватает, в любой стране этого мира. Тупиковые дороги, ведущие в никуда, заброшенные дома и целые улицы, закрытые магазины и торговые центры. Нужно прям постараться, чтобы полностью не раствориться в этом плотном тумане, - я прикрыл глаза и погрузился в минутное воспоминание о своём детстве, вполне счастливом и беззаботном.
- Знаешь… А я всё равно не могу дождаться возвращения домой, где бы он ни был. Просто приземлиться в кровать, весь такой уставший и плохо питающийся, вечно жалующийся на мерзкую погоду, - Курт лепетал что-то почти бессвязное, снижая громкость голоса с каждым словом.
Иногда я вообще переставал понимать его слова. Мы могли долго обсуждать одну тему, но в один прекрасный момент он как будто обнулялся и резко перескакивал на другую.
- Друг мой, почему ты никогда не берёшь меня с собой в школу? Мне было бы очень интересно посмотреть, как там всё устроено, увидеть наконец-то твоих одноклассников, - я решил задать вопрос, который давно уже созрел в моей голове и активно просился наружу.
- Нечего тебе там делать… Я почти ни с кем не общаюсь, меня тоже стараются не замечать, так и живём. Да и что я им скажу при нашей встрече? Меня зовут Курт, я пою и неплохо играю на гитаре, а вообще, я ходячая и разговаривающая бактериальная инфекция...
- Ты слишком строг к себе. Не нужно всё время запираться от других людей, дай им хотя бы один шанс, - я заметил, что своим вопросом задел какие-то тонкие струнки его души.
- Я устал постоянно прикидываться хорошим парнем только для того, чтобы уживаться с другими и иметь друзей. Носил простую фланелевую рубашку, жевал дешёвый табак и на многие годы стал монахом-затворником в своей крохотной комнатушке. Со временем я даже начал забывать, что такое нормальное общение с людьми, - парень перевернулся на живот, переложил сигарету в другую руку и теперь смотрел прямо на меня.
Вытянутый свитер крупной вязки из овечьей шерсти, жёлтая футболка с длинными рукавами под ним, клетчатая рубашка дровосека навыпуск, идущая вторым слоем - мой лучший друг сильно стеснялся своей болезненной худобы и лёгкой горбатости, от чего постоянно пытался скрыться несколькими пластами одежды. Светлые длинные волосы находились в довольно растрёпанном виде, впрочем, насколько я знаю, они никогда и не были знакомы с расчёской. Его большие голубые глаза несколько помутнели и посерели за годы нашего знакомства, но всё ещё были полны какой-то внутренней невинности.
- А что насчёт женского пола? Может быть, тебе нравится кто-то из твоей школы или из класса? - на правах достаточно близкого человека я полез на табуированную территорию для любого подростка.
- У девчонок из старших классов действительно ужасные причёски и испорченные взгляды. Сейчас я общаюсь с несколькими из них сразу, но просто так, ничего серьёзного… - Курт снова затянулся травкой и мечтательно откинул голову назад, оперевшись на собственную левую руку.
- Как далеко заходили эти знакомства? Не отвечай, если не хочешь… Это просто моё дружеское любопытство и ничего более, - я присел на бетонный парапет напротив него и с интересом ждал ответа.
- Ты про секс? Никто не умрёт девственником… Жизнь всех поимеет рано или поздно. Когда мне было ещё четырнадцать лет, я встречался с одной девушкой и даже пригласил её к себе домой однажды. В самый “горячий” момент в комнату залетела мама, пришедшая с работы гораздо раньше обычного, и отходила нас обоих шваброй по спине. Это считается за первый раз? - он усмехнулся, вспоминая подробности того вечера.
- Первый раз вообще мало у кого получается как следует. Либо всё закончится за минуту от волнения
и перевозбуждения, либо будешь долго возиться с её лифчиком и девушка сразу поймёт, что ей попался “первоходок”, - я поддержал его смех, тем самым разрядив этот неловкий момент.
- Бадди, мне уже пора в школу. Мистер Джексон вряд ли обрадуется, если я снова опоздаю на тренировку. Он снова нажалуется отцу, а тот устроит мне взбучку,- парень сначала поднялся на локтях, а затем и вовсе встал во весь рост, после чего начал собирать свои скромные пожитки в сумку.
Потёртая бейсбольная бита и мяч, красная кепка с почти затрёпанной надписью, несколько тетрадей с карандашными зарисовками - всё это погрузилось в тёмное нутро портфеля. Курт терпеть не мог спорт и всё, что с ним связано, но согласился ходить на занятия только из-за давления со стороны отца. Можно сказать, что между ними была своеобразная сделка: папа не лез в его увлечение музыкой и рисованием, а сын удовлетворял его амбиции, самим нереализованные в юности.
- Хорошо, я подожду тебя здесь. Оставь мне плеер включённым, пожалуйста, хочу послушать что-то из твоей коллекции.
Отсутствие физического тела имело как яркие преимущества, так и существенные недостатки. Я не хотел спать и есть, не уставал и никогда не болел, но никак не мог взаимодействовать с окружающим миром. По большому счёту кроме Курта меня никто даже не видел и не слышал, что ставило под сомнение само моё существование. Со временем я почти привык ко всем странным ощущениям, кроме нехватки тактильных прикосновений к чему-либо. Холод, жару, дуновение ветра, даже жажду или боль - хотелось уже почувствовать хоть что-то собственной кожей.
- Тогда я представлю тебе новый альбом Aerosmith! Плохие парни из Бостона - они очень крутые ребята, только послушай эти мощные запилы на гитаре и строгие барабанные партии. Это по-настоящему окрыляющая музыка, такой больше не встретишь нигде, - Курт оставил на бетонном блоке включенный плеер, выкрутив громкость на максимум.
Одна из немногих вещей, которой он дорожил - новенький Walkman последней модели с функцией автопереворота кассеты. Я прекрасно знал, что даже на новеньких батарейках он проработает максимум около часа, а потом начнёт медленно затухать и жевать плёнку. Первые гитарные риффы послышались из крохотного встроенного динамика,
а за ними последовал скрипучий и громкий мужской голос.
- Спасибо, друг. Желаю тебе отличного дня и жду твоего скорейшего возвращения, - я помахал парнишке на прощание и присел на кучу взъерошенных им одеял.
Курт направился по тропинке в направлении подъёма на мост, а затем по пешеходной его части в сторону старшей школы. Я же пытался получить удовольствие от образчика американского хард-рока, хотя в прошлой своей жизни предпочитал музыку других направлений. Являясь меломаном, мог в течение одного дня включить и лирический русский рэп, и что-то из дискотеки восьмидесятых, вполне “тяжелую” композицию, при этом получив от них совершенно разное удовольствие.
Кассета была почти проиграна с обеих сторон, как вполне ожидаемо сдохли батарейки в плеере. Тишина обступила меня со всех сторон, пригласив с собой ещё и подругу-тоску. Редкие проезжающие по дороге автомобили не могли как следует отвлечь от разных мыслей и воспоминаний.
Почему-то пришла в голову одна история, произошедшая со мной буквально за месяц до этой вынужденной отключки в больнице и временного перемещения на целых пятьдесят лет. Мозг регулярно подкидывает нам неявные сигналы о чём-то, однако гораздо проще их игнорировать, чем просто пытаться разобрать.
В самый обычный понедельник я находился в сво-
ём “аквариуме”. Как по-другому назвать огромный офис, состоящий из множества людских персональных кабинок и прозрачных стен между ними я не представляю. Занимаясь очередной чрезвычайно важной и никому не нужной бумажкой, я слышу громкий сигнал пожарной тревоги и роботизированный голос:
- Это не учебная тревога! Всем сотрудникам немедленно покинуть здание через эвакуационные выходы!
На ходу вспоминая инструктаж по таким ситуациям, сразу же надеваю пальто и направляюсь на первый этаж по лестнице. По пути встречаю спокойно идущих мне навстречу людей, полностью погружённых в собственные думы. Кто-то из них идёт с толстой кипой документов, кто-то широко улыбаясь и налегке, но все, как один, двигаются в противоположную моему намерению сторону.
- Это не учебная тревога! Всем сотрудникам немедленно покинуть здание через эвакуационные выходы! - ещё раз доносится из многочисленных динамиков, очень громко и вполне разборчиво.
Маленькая, но въедливая крыска-мыслишка тут же пробегает в моей загруженной голове: “Может это я не прав и просто зря трачу время. Вон же все сидят и работают, никуда не дёргаются даже… Сейчас выйду один на улицу через запасной выход и почувствую себя полным идиотом. Ещё не поздно развернуться, вернуться к себе в кабинет и сделать занятой деловой вид, как все нормальные люди”.
Продолжаю идти вперёд, невзирая на эти закравшиеся сомнения. Знакомые сотрудники из других отделов недоумённо глазеют на меня и проходят мимо. Сверяюсь по схемам эвакуации и продолжаю идти строго по зелёным стрелочкам, любезно прикреплённым кем-то почти на каждом лестничном пролёте.
Вторая мысль приходит уже куда более подготовленной: “Дружок, у меня для тебя плохие новости… Ты похоже понемногу сходишь с ума и начинаешь слышать какие-то голоса. Нужно побольше спать, завязывать с полуночными сериалами и стабильно пить витамины. Это тебе не шутки и не игры, это может очень плохо кончиться”.
С этой резвой подругой уже куда тяжелей бороться, ведь она приводит вполне обоснованные аргументы. Но я продолжаю преодолевать ступеньку за ступенькой вниз, вплоть до своего скорейшего прилюдного позора. Вижу тяжеленную стальную дверь и искомую надпись на ней “Запасной выход”. Дёргаю чуть надломанную ручку и, о чудо, она открывается и выпускает меня на свежий воздух.
Во дворе возле самого здания, как я и ожидал, никого нет. Даже в небольшой огороженной курилке, где обычно всегда бывала пара-тройка дымящих скучающих водителей, теперь лишь человеческая пустота.
Осмотревшись по сторонам и вдохнув напоследок этот опьяняющий кислород, я направляюсь назад, чтобы до конца дня обдумывать, что же со мной происходит. Однако во все тяжкие мне не даёт пуститься знакомый голос начальника нашей конторы, сменивший уставшего вещать одно и тоже автоматического робота.
- Кто-нибудь может мне объяснить то, почему из всего здания вышел только один человек? Сигнализация для кого разрывается уже целых три минуты? - главный руководитель был явно не в благоприятном расположении духа, что говорило о скорых разборах “полётов”.
Прокрутив этот момент из прошлой жизни в голове, я слегка усмехнулся про себя и тут же понял, что теперь делать дальше. Иногда нужно просто отбросить все сомнения и прислушаться к своей интуиции. Мне стало жизненно необходимо посетить школу, где учился мой юный друг, несмотря на его огромную просьбу этого никогда не делать.
* * * * *
Не зная точно куда идти, я выбрал направление, которое запомнил с предыдущих уходов Курта. Городок был и в правду небольшим, обойти его можно было всего за несколько часов, потому я решил, что поиски старшей школы много времени не займут. Неспешно прогуливаясь по вымощенному пешеходному бульвару, глазел по сторонам в надежде увидеть хоть какую-то подсказку. Ядовито-жёлтые школьные автобусы по пути не попадались, а потому я решил перейти на параллельную улицу.
Одинаковые аккуратные, но предельно скучные домики по обеим сторонам проспекта были выкрашены в обязательные фисташковый или бледно-розовый цвета. Тона всего того, что меня тогда окружало, казались какими-то приглушёнными, как будто в этом месте был принят некий негласный запрет на яркие краски. Стриженный газон и идеальные белые заборчики на каждом участке были однообразными, даже их высота была кем-то установлена для того, чтобы у всех было идентично и никто не выделялся в худшую или лучшую сторону.
Я плыл по этому бетонному течению навстречу проезжающим семейным фургонам и полицейской машине, малолетним щуплым скейтерам и прогуливающимся парочкам с собаками. Идиллия этой картинки и временами вакуумная тишина так и требовали дать рока этой невероятно скучной дыре. Казалось, что захолустная тоска вполне осязаема, настолько глубоко она пропитала всё моё встречное окружение.
Дойдя до центра городка, я наконец-то увидел нескольких подростков, идущих с рюкзаками за плечами. Испытав некое облегчение, остановился, чтобы окончательно убедиться, что пришёл в свою искомую точку Б. Довольно простое трёхэтажное здание из красного кирпича и являлось старшей школой Абердина, судя по огромной вывеске у самой дороги.
Громкий звонок, раздавшийся из самой утробы учебного заведения, ознаменовал окончание очередного урока. Буквально через пару минут на большую зелёную лужайку и дорожки, пересекающие её, высыпало порядка сотни учеников разного возраста. Одетые кто во что горазд, они разительно отличались от той гламурной картинки, которую нам всегда показывали в фильмах касательно американских школ. Никакой общей обязательной формы или преобладающих цветов в одежде - полная свобода самовыражения и настоящий джинсовый рай на земле. Хотя, возможно так происходило не от богатой и сытой жизни. Родители покупали то, что могли себе позволить, а некоторые вообще донашивали вещи за старшими родственниками, не обращая особого внимания на немодный фасон и неподходящий размер.
Я забрался на старенькую лавочку и попытался глазами выискать своего друга среди этой пёстрой толпы. Светловолосых патлатых парней среди них было полно, но Курта мне найти не удалось. В голове сразу же родилась пара версий событий: он либо снова прогулял ненавистную школу и соврал об этом даже мне, либо всё ещё находится внутри здания по какой-то неизведанной причине.
Не хотелось верить, что он меня обманывает, а потому я принял второй вариант и направился внутрь школы, чтобы в нём удостовериться. Обшарпанные входные двери скрипели на ветру и почему-то напомнили мне пару шатающихся зубов великана. Первый этаж представлял из себя широкий и длинный коридор, обставленный зелёными персональными шкафчиками для одежды. Каждые двадцать метров по бокам находились кабинеты с прибитыми к ним вывесками названий предметов.
Два высоких стеклянных стенда с кубками и медалями, расположенные в углу, привлекли моё внимание. Подойдя поближе, я без труда нашёл Курта на одной из фотографий. Он на ней был запечатлён сидящим на скамейке вместе со своей бейсбольной командой и имел максимально скучающий вид. Даже через стекло чувствовалось, что парень был явно не в своей тарелке, не в родной стихии и испытывал почти физическую боль и лютую неприязнь к этому занятию.
“Я лучше буду тусоваться с компанией полных неудачников, бесцельно сидеть и покуривать с ними травку, чем с теми, кто без ума от бейсбола...”
Мой друг однажды уже высказался по поводу любого спорта и своего к нему отношения. Обладая довольно слабым здоровьем, он зачастую выглядел болезненно и измученно, регулярно простужался и принимал множество различных лекарств. Но видели бы вы его пылающие страстью глаза, когда в руках оказывалась любимая гитара или барабанные палочки…
Мне стало интересно то, как выглядит личный шкаф будущей звезды рока. Почему-то казалось, что он обязательно должен быть обклеен названиями музыкальных групп и исписан царапинами, но через пару минут поисков меня ждало разочарование.
КУРТ КОБЕЙН
Стандартная табличка, смонтированная под пластиковой прозрачной пластиной, была расположена на самом разбитом шкафчике. Малень-
кое личное пространство в железном обличии выглядело так, будто по нему прошлась рота солдат в полном обмундировании и сапогах. Дверца уже не могла скрывать его внутреннее содержание и я разглядел прикреплённый на задней стенке плакат с огромными буквами Sex Pistols. Раньше я уже видел это изображение в комнате Курта и отчётливо вспомнил, как на нём отплясывал бас-гитарист Сид Вишес, тряся длинными волосами и рассыпая капли пота вокруг.
“Не спросили, чего ты хочешь.
Не спросили, что тебе нужно.
Нет никакого будущего, нет будущего,
Нет будущего у тебя!”
Почему-то вспомнились именно эти строчки из одной из самых их известных песен. Не будучи раньше большим любителем рока и прочей тяжёлой музыки, я пропитался ей сполна за проведённое с моим другом время. Если бы он только знал, что уже через десять лет плакаты с его лицом будут висеть в каждом пятом личном шкафчике подростков со всех стран мира…
Вернувшись из своих мыслей, я прикинул, где ещё можно поискать Курта в это время. Фотография с бейсбольной командой навела меня на идею, что возможно сейчас было время вовсе не учёбы, а тренировки. Выйдя из здания, я направился в сторону огромного огороженного сеткой поля, надеясь там обнаружить хоть кого-то из числа игроков.
Отсутствие физического тела в данный момент имело сплошные достоинства: меня никто из встречных людей не замечал, я же видел всё и наблюдал за всем, за чем хотел. Нарушив данное обещание и изрядно заскучав, я с каждым шагом приближался к неприятной развязке сегодняшнего дня.
Несколько молодых парней в клетчатых рубашках и джинсах столпились вокруг кого-то одного. Издалека было не разобрать, что там происходит, но встроенное чутьё мне подсказало, что мне нужно именно туда. Подойдя на расстояние в несколько шагов, я смог разобрать отдельные фразы, которые они выкрикивали по очереди.
- Пидор грязный! Он ещё и плюётся, как девка! Дайте я его ещё разок пну хорошенько! - обиженный мальчишка был немного ниже остальных, но кричал и ругался гораздо громче всех.
- Идите нахер… Это моё личное дело, с кем мне общаться и как, - знакомый голос немного дрожал и доносился откуда-то из самого центра событий.
Пройдя сквозь сгрудившихся перевозбуждённых школьников и увидел того, кому было посвящено это
сборище. Мой друг полусогнутым лежал в пыли, держась за разбитый нос, но не был полностью сломлен, огрызаясь на каждое высказывание в свою сторону.
- Он ещё и тупица! Снова опоздал с уроков и подставил нашего тренера! Бесполезный кусок дерьма! - рыжеволосый парень в коричневой кепке не унимался и пытался из заднего ряда ногой достать Курта по спине.
- Это ваш бейсбол - сплошное дерьмо! Игра для алкоголиков и бездарностей, - парнишка точно знал, как простыми словами сделать обидчикам побольней, задеть их за самое живое.
В тот момент он наконец-то поднял глаза и увидел меня. Я никогда в оставшейся жизни не видел большего смятения и смешения чувств за одно мгновение - в его голубых зрачках я заметил и облегчение, и стыд, и какое-то разочарование. Однако, думаю, что Курт скорее был рад увидеть одно знакомое лицо в окружении множества недружелюбных.
- Промолчи… Сейчас не время геройствовать, иначе это никогда не кончится. Ты же знаешь, что я ничем не могу тебе помочь. Ты ничего им не докажешь, а целые зубы тебе ещё ой как понадобятся, - мне оставалось только сжимать кулаки в бессильной злобе и пытаться его успокоить нужными фразами.
В этот момент я испытал максимальное бессилие, пожалуй, что впервые во всей жизни. Если бы я только мог, то взял бы что-то поувесистей, первую попавшуюся доску или даже камень, и влетел в эту злую и кричащую толпу, чтобы защитить своего друга. Скорей всего через несколько секунд оказался бы рядом с ним в грязи и пыли, но никогда бы не жалел о таком выборе.
Курт внял моей просьбе и перестал вновь подзадоривать обидчиков, которые в результате потеряли азарт и ограничились лишь парой дополнительных подзатыльников. Нос разбухал на глазах и стал в два раза больше, под одним из глаз образовался добротный бланш, а волосы были окончательно всклокочены, даже больше обычного их состояния.
Кучка подростков насытилась своим тупым доминированием и начала расходиться, всё ещё переваривая впечатления. Самому старшему из них едва стукнуло шестнадцать лет, но шансов хоть одному стать хорошим человеком не осталось почти никаких. Разбившись на пары, они разошлись в разные стороны, но все в одном и том же направлении - в сторону пустого и безвестного будущего.
Я подошел вплотную и склонился над Куртом, а затем и вовсе присел на землю, чтобы быть с ним на одном уровне.
- Домой сегодня точно не пойдём… Не хочу, чтобы ещё и отец надо мною глумился. Давай переночуем под мостом, мне там гораздо спокойнее, - парнишка посмотрел в своё разбитое отражение в небольшой луже.
- Здорово меня отделали… Зачем ты пришёл сюда, Бадди? - не позволяя себе слёз при неприятелях, теперь он выпустил наружу сразу несколько капель в самых уголках глаз.
- Почему они до тебя докопались? Думаешь причина только в том, что ты как-то подвёл тренера? Впрочем, если не хочешь, то не рассказывай мне…
- А кому мне ещё рассказывать? Настоящий друг - это тот, кто знает о тебе всё и остаётся твоим другом. Видишь ли в чём дело… Кто-то распространил в школе про меня слух, что я гей. Я - гетеросексуалист... Подумаешь! Мне нравятся девчонки, чтобы про меня там не говорили. Хотя, если бы я был гомосексуалистом, то особо бы не возражал... Я даже хотел бы им быть, лишь только для того, чтобы раздражать грёбанных гомофобов, - Курт наконец-то поднялся на ноги и поплёлся в сторону нашего временного пристанища у берега реки.
- Понимаю. Никого не слушай, ведь самое главное, что ты сам знаешь правду о себе. Заниматься самообманом было по-настоящему глупо. Пока ещё ни у кого толком это не получилось, - я догнал его в два шага и медленно пошёл рядом.
- Они так меня взбесили, что я и в правду нашёл единственных двух геев во всём Абердине и подружился с ними. Пусть идут нахер со своим мнением, а я, пожалуй, останусь со своим.
- У тебя осталось хоть немного денег? Нам нужно зайти в аптеку и в продуктовый магазин. А ещё найти что-то холодное и приложить к твоему лицу.
- Каждая клетка моего тела сейчас болит. Знаешь, мне бы полностью погрузиться в лёд не помешало. Нос как-то стрёмно похрустывает, надеюсь, что хоть не сломали, - парнишка слегка улыбнулся, несмотря на то, что особых поводов для радости не было.
* * * * *
Тот май тысяча девятьсот восемьдесят шестого года я, наверное, запомню навсегда. К сожалению, это не тот случай, который можно будет рассказать в глубокой старости своим многочисленным внукам, собравшимся в тесном семейном кругу. Какую бы совместную историю, связанную с Куртом, я бы не попробовал поведать в своём воображаемом будущем, мои родственники и потомки однозначно подумают, что я окончательно выжил из ума и несу какой-то полный бред.
Где-то на другой половине земного шара я уже родился на свет, а недавно мне даже исполнилось два месяца. На этой же стороне от Атлантического океана я сидел на длинной лавочке, прибитой к обшарпанной стене камеры, и смотрел, как у моего друга “откатывают” пальцы на правой руке. Не сильно-то даже стараясь понять, как вообще работает этот самый временной парадокс, я наблюдал за суровым полицейским с идеальной квадратной челюстью, выполнявшим свою привычную работу.
- За что его взяли, Джон? - второй коп заполнял протокольные документы, сидя за рабочим столом вразвалку.
- Злоумышленное причинение вреда имуществу, незаконное вторжение на чужую территорию в состоянии алкогольного опьянения. Наш клиент - простой и почти безобидный хулиган, так что будь с ним помягче, - сержант Ковальски, судя по надписи на значке, именно так звали этого брутального служителя закона, протянул Курту карточку с чёрными отпечатками всех его пальцев.
- Подпишите внизу, прямо вот здесь, в левом углу. Прошу хоть немного постараться и сделать это как можно более разборчиво.
Никто из присутствующих в тот момент в полицейском участке не знал и даже не догадывался, что через тридцать лет эта формальная бумажка будет продана на аукционе за довольно круглую сумму. Я мог иметь такие сведения теоретически, но не был так увлечён рок-музыкой и биографией звёзд, потому почти ничего не знал о моём друге до нашего неожиданного знакомства.
- Простой хулиган, говоришь… Джон, а ты знаешь, какие граффити написал наш сегодняшний клиент на белой стене дома мистера Моффета? - напарник сержанта, листая тонкую папку с делом, остановился на одной из страниц, так заинтересовавшей его.
- Что-нибудь кричащее и максимально тупое? Судя по его внешнему виду, парень не из самых развитых,- Ковальски проводил Курта до выбеленной стены и остановил прямо напротив себя.
- Тебе это не очень понравится… Скажи, ты всё ещё ходишь со своей матушкой в баптистскую церковь каждую субботу? - второй полицейский старательно нагнетал обстановку своими словами, словно заправский конферансье перед выходом бойцов на ринг.
- Да, конечно. Детей ещё всегда с собой берём, им нравится подавать монетки нищим, - Джон посмотрел на свежего заключённого и надел ему подготовленную табличку с номером на шею.
- Я скажу тебе… Но сначала обещай не бить его! Не забывай, что твой спаситель бы этого не одобрил. Да и не хватало нам ещё новых разборок и письменных жалоб на участок, - сидящий на стуле и говоривший в это время коп выдержал последнюю паузу.
- Не буду, - коротко буркнул обладатель шуточного звания “Мистер Самая Квадратная Челюсть Абердина”.
- Так вот… Он написал краской на стене дома надпись “Бог - гей”. Джон, этот парень теперь не кажется тебе таким уж безобидным?
Лицо Ковальски мгновенно стало краснеть, пока не превратилось в светло-пунцовое. Он несколько раз сжал пудовые кулаки, сдерживая первые душевные порывы, чтобы не вмазать этому дерзкому патлатому парню.
- Держи табличку ровно! Надеюсь, что хоть на это действие твой маленький мозг способен? - коп смог усмирить нахлынувший было гнев и сделал несколько снимков анфас.
- Не отвечай ему ничего, прошу тебя, - впервые прервав молчание, я подошёл поближе к решётке и обратился к Курту.
- Теперь повернись в профиль, я тебя ещё разок щёлкну. Ты можешь встать ровно, выпрямить свою дохлую спину наконец-то? - сержант слегка повысил
голос, но всё ещё во вполне адекватных пределах.
- Не могу. Такой уж я кривой уродился.
Это было не первое его столкновение с законом, не было оно и последним. Я мог вспомнить с десяток разных приводов по различным поводам за последние пять лет. Единственная разница между ними была в том, что на этот раз моему другу помимо штрафа дали ещё и вполне реальный срок - целых восемь дней заключения в городской тюрьме. Накопительный эффект силы Фемиды вполне ожидаемо сработал так, как и задумывался когда-то первыми законниками.
- Почему таким как ты обязательно необходимо бросать вызов обществу? Неужели нельзя просто жить и работать, не выделяться и не выкрикивать громких лозунгов? - Ковальски сделал ещё несколько снимков на примитивный штатный фотоаппарат.
- Курт, просто промолчи. Он пытается достать тебя, задеть за живое, чтобы ты оказал сопротивление при аресте. Не делай ему такого дорогого подарка, - я посмотрел на своего друга в надежде на то, что он меня послушается.
- Долг молодёжи - бросать вызов всем устоям… Однажды вы ещё услышите меня с большой сцены, это я вам обещаю, - парень с табличкой на шее всё-таки высказался, потому что принципиально не мог держать это в себе.
Двое полицейских после его слов переглянулись между собой, позвенели наручниками на худых запястьях будущего музыканта и направили Кобейна в одну из самых дальних и грязных камер. Подразумевалось, что одиночное заключение в помещении четыре на четыре метра, в котором из предметов и мебели есть только кровать, небольшой шкаф и рукомойник, вправит дерзкому юноше мозги на нужное место.
- Обычно у нас здесь четырёхразовое питание. Но думаю, что такому наглецу этого будет слишком много. Джон, давай сократим ему паёк до двухкратного? Утром и перед сном, а днём пусть больше и глубже дышит, - напарник сержанта закрыл решётчатую дверь и злобно зыркнул на узника перед окончательным уходом.
Небольшая комната представляла из себя центр уныния всего и без того унылого городка. Заляпанные серые стены местами были исписаны глупыми и похабными надписями, видимо, оставленными предыдущими постояльцами. Пол, выложенный крупной плиткой, представлял из себя что-то похожее на огромную шахматную доску, если смотреть на него с самого потолка. Три тусклых лампы, вяло освещавших скромное окружение, вызывали усталость глаз буквально за час нахождения под ними.
- Бадди, я хотел извиниться перед тобой. По моей вине теперь придётся здесь торчать грёбанных восемь суток! - Курт присел на край кровати и взялся за голову.
- Не хочется этого высказывать, но… Я же говорил тебе! Говорил, что не стоит этого делать, но почему-то тебя никак не угомонить, если ты что-то придумал. Ходишь, как одержимый, пока не исполнишь свою очередную идею. Это может стать твоей самой сильной чертой, а может и погубить тебя однажды, - на правах старшего товарища я решил немного поморальствовать, но без перегибов.
На момент моего переноса во времени и пространстве мне было тридцать семь лет. Это на целых десять лет больше, чем было Курту, когда он в конце концов сделал то, что сделал. Я всё ещё планировал попытаться изменить печальный исход, который одному мне был известен. Я должен был хотя бы попробовать, иначе вообще не представлял иную цель и смысл своего нахождения здесь.
- Ты был прав, я признаю… Иногда меня несёт, и я как будто и вправду не могу остановиться. Что-то внутри меня так и требует сотворить какую-то новую хрень,- мой патлатый друг откинулся назад и улёгся на спину.
- Гормоны, дурь, молодость, наркотики - причину выбирай сам, у тебя всего этого в избытке. Что бы я тебе не говорил, ты делаешь всё совершенно наоборот, - я присел на шкафчик, понимая, что нас ждёт долгий и открытый разговор по душам.
- Иногда ты говоришь со мной, как родной отец. Как нормальный отец, которого у меня никогда не было. Я не уверен, но мне кажется, что они именно так наставляют своих глупых детей…
- Старший брат или куда более опытный друг, но никак не отец. А на своего ты зря так наговариваешь, он старается для тебя, как может. Просто может не так уж многое, да и со сдержанностью у него явно огромные проблемы…
- Да уж… После развода его вообще не узнать. По-моему он вообще разучился улыбаться, хотя раньше практиковался в этом регулярно, - Курт лёг на бок, чтобы общаться со мной глаза в глаза.
В тот вечер до самого отбоя с отключением света мы много болтали и вспоминали прошедшие пять лет. Пережитых событий было очень много и далеко не все из них носили мрачный статус происшествий.
Ещё в школе мой друг увлёкся панковской группой Sex Pistols, плакат которой снова перекочевал из школьного шкафчика в отцовский трейлер. Приобрести их пластинки в захолустном Абердине было практически невозможно, поэтому он довольно смутно представлял себе, как именно должна звучать такая музыка. По его собственному определению это были всего лишь три аккорда на гитаре и много неистового крика.
В то же время Курт загорелся главной идеей своей дальнейшей жизни - создать собственную панк-рок группу. В шестнадцать лет познакомился не только с новыми наркотиками, но и с участниками городского коллектива Melvins. Ребята были чуть постарше его возрастом, играли некую смесь из панк-рока и харда, регулярно собирались по этому поводу в гараже своего вокалиста. Про себя я давно заметил, что гаражи возле дома сыграли ключевую роль в развитии не только американской музыки, но и многих других сфер.
На одной из таких тусовок Курт познакомился с долговязым темноволосым парнем - Крисом Новоселичем. Я прекрасно помню, что молодые люди мгновенно нашли общий язык на почве неистовой любви к музыке, отчего позже завязалась довольно крепкая и долгая дружба. Конечно, не такая нерушимая, как была у нас, но зато реальная и вполне осязаемая.
Как только мой друг что-либо приобретал в жизни, его за первым же углом поджидали многократно большие потери. Венди, его родная и горячо любимая мама, снова вышла замуж за очередного подонка и проходимца. Почему женщин снова и снова тянет на плохих парней - такую тему для ночных разговоров мы поднимали не раз. Теперь же это был докер из абердинского порта, страдающий и наслаждающийся алкоголизмом. В результате одного из жесточайших запоев он даже сломал молодой женщине руку, после чего Курт прилюдно пообещал пристрелить его.
В таких порывах гнева я совсем переставал узнавать его. В бессильной злобе, запираясь в своей комнате, он мог часами играть на гитаре, либо же исписывал целые альбомы абстрактными рисунками в чёрных тонах. Возможно, что так казалось только мне, или же это была игра света и тени, но моментами его глаза из светло-голубых становились мутно-серыми. Тёмная часть личности иногда проступала на поверхность, также не давая мне покоя. Каждый раз я старался подобрать нужные слова, чтобы поддержать его и хоть как-то вернуть на светлую сторону.
Кое-как закончив ненавистную старшую школу, Курт с облегчением покинул свою “мать-кормилицу” - альма-матер, чтобы затем с головой окунуться в беспощадную взрослую жизнь. На третий день после выпускного бала Венди поставила его перед строгим ультиматумом - либо он идёт учиться в художественный колледж, либо же устраивается на какую-нибудь работу. Казалось, что то, чем конкретно сын будет заниматься, ей было всё равно,
лишь бы не шлялся без дела.
Как сейчас я помню тот судьбоносный вечер, в течение которого определился дальнейший путь юного музыканта. Мой друг собрал в спортивную сумку некоторые памятные вещи, пару запасных футболок и новенькие кеды, а затем навсегда покинул материнский дом. Полтора года мы с ним ночевали во дворах его друзей, а остальное время проводили в городской библиотеке, дожидаясь конца очередного рабочего дня.
Вынужденное расставание с матерью сильно повлияло и на без того ипохондричного Курта. Хотя белокурого парнишку с огромными синими глазами на руках носила вся многочисленная семья, он тяготел исключительно к Венди и в домашних ссорах всегда принимал её сторону.
Постоянно перечитывая Толстого и Сэлинджера, он и сам начал писать стихи, посвящая их, как нетрудно догадаться только ей. Мама безоговорочно поощряла его занятия музыкой, покупая кассеты и пластинки, а на четырнадцатилетие и вовсе подарила ему колонки с усилителем.
Вкупе с акустической гитарой, полученной от дяди Чака в тот же год, мой друг заимел полный набор для будущей мировой рок-звезды.
Деньги имели свойство быстро заканчиваться, а живот беспрестанно урчать от постоянного недоедания, да и пара необходимых таблеток ЛСД стоили немалую сумму. Немного поскитавшись без цели, Курт по моему настоянию устроился наконец-то на довольно пыльную работу. Некоторое время он продержался уборщиком в больнице, в которой когда-то и сам появился на свет. Однообразная ежедневная деятельность вводила в транс не хуже наркотиков, потому мы просидели на ней целых полгода.
- Бадди, я точно знаю, как рождаются звёзды. Рецепт на самом деле очень простой: достаточно научиться играть на гитаре, собрать собственную рок-группу и хоть однажды засветиться с концертом в Сиэтле.
Курт рассуждал об этом так легко и непринуждённо, подметая при этом двор лечебного учреждения. Всего через три года его поджидал первый успех в реализации задуманного, а пока что мы вынужденно прервались с воспоминаниями из-за наступившего отбоя в полицейском участке. Тусклый свет погас и утянул за собой в темноту и наши многочисленные мысли. Впереди было ещё целых семь суток наедине, чтобы детально обсудить каждое произошедшее событие.
* * * * *
Прошло целых два года после того, как мы с Куртом покинули дом его детства и начали вести полубродяжнический образ жизни. Боли в его животе всё никак не утихали, иногда обостряясь до такой степени, что парень даже слегка постанывал. Покуривание травки и прочие народные средства ему не помогали, а лишь на время приглушали эти острые ощущения. Плохой рацион питания и дёрганный сон где попало также не способствовали скорейшему восстановлению или хотя бы улучшению состояния здоровья.
Изредка наведываясь в отцовский трейлер, чтобы хоть чем-то поживиться и принять душ, мой друг старался не попадаться на глаза Кобейну-старшему. Тот постоянно находился не в настроении, много пил и с удовольствием бы почитал долгую лекцию нерадивому сыну, а может и вовсе отвесил тумаков.
Отношения между ближайшими родственниками становились всё более натянутыми, новая мачеха приложила все возможные усилия для того, чтобы они вообще перестали общаться. Места для двух её отпрысков и без того не хватало, потому жадная хищница отвоёвывала территорию для их проживания как могла.
Курту едва стукнуло восемнадцать лет, как он фактически ушёл и из отцовского жилища, а затем перебрался к своему новому другу Крису по его приглашению. Несмотря на все мои уговоры пойти на мировую с матерью, мы в конце концов переселились в небольшую пристройку возле гаража Новоселичей. Имитация самостоятельной жизни очень нравилась молодому парню, чего он совершенно не скрывал. Это был по-настоящему панковый период нашей жизни, ведь целыми днями мы могли пробренчать на гитарах, весело бездельничать и изображать изо рта некое подобие пения.
Мы… Теперь, когда я говорил мы, то всё чаще под-
разумевал уже троих человек. Крис неплохо играл на басухе, умел слушать и поддерживал любые, даже самые бредовые идеи Курта. Можно ли пожелать лучшего компаньона в реализации своей главной мечты? Внешне он являлся его полной противоположностью: долговязый крепкий парень с тёмными волосами и нелепыми передними зубами, похожими на подушечки Орбита. Густые брови в совокупности с глубоко посаженными глазами были постоянно сдвинуты внутрь, хотя с лица почти не сходила довольно обаятельная улыбка. Этот визуальный контраст особенно усиливался на фоне вечно депрессивного патлатого блондина.
- Иисус не захочет превратить меня в солнечный луч. Солнечные лучи не станут делать из таких, как я, - Курт снова что-то наигрывал и напевал, пытаясь для разнообразия попасть хотя бы в одну рифму.
- Может, не стоило так сильно уделываться? Мы с тобой могли бы хоть немного порепетировать сегодня, - Крис открыл дверцу небольшого холодильника в пыльном углу гаража и достал оттуда жестяную банку Будвайзера.
В вопросах употребления наркотиков и психотропных веществ я был полностью на его стороне, о чём регулярно и говорил Курту, когда мы оставались вдвоём. Одна крохотная таблетка делала его по-настоящему одержимым и почти неадекватным, а в таком состоянии не могло быть и речи о каком-либо плодотворном творчестве.
- Не начинай… Мне это никогда не мешало, а даже наоборот. Я вижу свои мысли чётко и ясно, как на чистой белой бумаге, - он отмахнулся от предложенной запотевшей тары с пенным напитком и продолжил перебирать верхние три струны.
- Слушай, друг… Мы с тобой так далеко не продвинемся. Сколько ты ещё будешь переживать о первых неудачах? Пора уже двигаться дальше.
- Если я крайне сосредоточусь, то смогу увидеть маленькие прозрачные пятна соринок на внешней оболочке своих глаз или на слизистой оболочке. А когда мой взгляд перемещается немного вниз, то можно только следовать за ними. Это словно смотришь фильм про амёбу или желеобразный планктон под микроскопом, - судя по невнятной речи и теме разговора, Курт совершенно выпал из суровой реальности.
- Нет, так не пойдёт. Тебе срочно нужно прийти в себя, как-то взбодриться чтоли, - Крис, умело пользуясь доверенным ему телом, легко поднял тощего товарища и вынес во двор дома.
Уложив того на мягком стриженном газоне, он открыл вентиль на подведённом из гаража шланге, затем набрал полное ведро ледяной воды.
- Шоковая терапия! Мне кажется, что только она здесь поможет, - с этими словами он окатил Кобейна из ведра с исключительно оздоровительной целью.
Курт мгновенно подскочил с положения лёжа в положение сидя, открыл застекленевшие глаза и лихорадочно начал оглядываться вокруг себя.
- Что случилось? Я уснул или всё ещё сплю? - вялый язык едва слушался хозяина, с трудом отлеплённый от верхнего нёба.
- Не спишь, просто ты был в какой-то отключке. Слегка напугал меня, но теперь вроде бы всё в порядке, - Крис присел рядом с ним, продолжая добивать своё холодное пиво.
- Голова сильно раскалывается… Ты что, меня ударил по ней чем-то?
- Нет, но надо было, наверное. Погнали уже в гараж, вроде что-то запомнилось из твоего бессвязного мычания, - Новоселич широко улыбнулся, видя, что другу становится лучше.
- Тебе что, понравился мой грёбанный “Шлепок”? Эту песню мы записали ещё год назад дома у моей любимой тётушки Мэри, прямо на её катушечный магнитофон, - Курт оживал прямо на глазах, уже встав в полный рост и довольно быстро найдя равновесие.
- Да, звучало очень здорово, пока ты ещё был в сознании. Немного не хватило ударных, но это можно доработать, если ты теперь сядешь за установку. Давай попробуем с самого начала всё прогнать, - Крис поставил уже пустую банку на покосившийся стол.
Кобейн играл на гитаре левой рукой, а на барабанах преимущественно правой, по сути своей являясь музыкальным амбидекстром. Заняв позицию за новенькой установкой, он наконец-то почти трезво посмотрел прямо на меня и подмигнул.
- Моя первая группа называлась “Фекальный вопрос” и на самом деле была тем ещё дерьмом. Мы записали что-то около десяти отвратных песен и, пожалуй, только одну более или менее приличную… Целый год жизни я потратил на этих дебилов и хрен его знает, сколько их у меня всего осталось, - Курт начал отбивать ритм палочками, а я уселся на порядком вмятый диван в ожидании чудо-концерта.
“Я чувствую это, я могу держать это,
Я могу согнуть это, я могу сформировать это, я могу слепить это.
Я могу порезать, я могу попробовать,
Я могу отшлепать, я могу бить, мастурбировать”.
Понятия не имея, о чём именно поёт мой друг, я тем не менее получал какое-то странное удоволь-ствие от сочетания его тембра голоса, ритма барабанов и гитарных риффов, которые выдавал Крис. Хрипотца и какой-то внутренний надрыв вокалиста вводили в какое-то подобие транса ничем не хуже наркотиков. Хотелось, чтобы этот момент длился вечно или по крайней мере до тех пор, пока одного из юных музыкантов не стошнит.
Я ценил каждый день в компании Курта, с одной стороны чётко осознавая, что их осталось не так много, а с другой стороны понимая, что многие люди отдали бы несметные богатства за подобную возможность. Даже в моей большой компании друзей и знакомых было несколько фанатов его творчества, которые бы узнали “Шлепок” с трёх первых аккордов. Для меня же всё происходящее было в новинку, а рок-легенда рождалась прямо на глазах из неуверенного и скромного юноши.
- Крис… Двое - это ещё не группа. Нам обязательно нужен третий, нам нужен крутой барабанщик. Я не смогу вечно бегать от гитары и микрофона до установки, и потом обратно, - Курт прервал игру и сложил палочки в одной ладони.
- Знаю пару-тройку подходящих парней, попробую их позвать на нашу следующую репетицию. Только обещай мне, что будешь в адекватном состоянии, - Новоселич снова улыбнулся, искренне радуясь тому,
что его напарник совсем ожил.
- Если честно, то дело ещё и в том, что мне совсем перестали нравиться ударные. От постоянного близкого стука у меня начинается натуральная мигрень. Я должен быть в центре сцены, держать акустическую гитару и кричать что-то внятное. Мне есть, что прокричать людям, пришедшим нас послушать, - молодой мечтатель едва закатил глаза.
- Курт, мне нравится твой подход. Тебя не взяли в Melvins и ты тотчас решил сделать свою группу. Первая попытка была неудачной, но ты не отчаиваешься и прёшь дальше напролом. Именно такие люди и вершат историю, меняют этот мир своим участием, - Крис выдал одну из своих лучших речей, чем развеселил друга.
Это должны были быть мои слова, моя поддержка, но в силу обстоятельств я понемногу отходил на второй план. Мы всё ещё долго болтали по ночам, как и в прежние времена, но что-то незримое ощутимо менялось в наших отношениях.
- Однажды я обязательно стану рок-звездой… А в двадцать семь лет совершу самоубийство на пике славы, как величайший гитарист всех времён Джимми Хендрикс, - мой друг с абсолютно серьёзным видом произнёс это заявление.
- Если ты продолжишь свои эксперименты с наркотой, то и до двадцати семи лет не дотянешь, - Новоселич от сильного раздражения даже поставил инструмент на пол и направился за новой порцией холодненького пива.
Если бы я мог испытывать холодок по спине, то он скорее всего сейчас по ней пробежал. Курт уже не в первый раз упоминал в разговорах про знаменитый “Клуб 27” - одну из самых значимых легенд рок-музыки. Талантливейшие люди, оказавшие огромное влияние на её развитие, уходили из жизни именно в этом возрасте, причём зачастую при довольно загадочных и размытых обстоятельствах. Я навсегда запомнил их имена и причину смерти, потому что мой друг был в каком-то смысле одержим этой идеей.
Брайан Джонс, основатель группы Rolling Stones, был обнаружен полицейским нарядом на дне бассейна в своём поместье. Упомянутый Джимми Хендрикс, возможно, лучший гитарист в истории, захлебнулся собственными рвотными массами после передозировки снотворного. Дженис Джоплин, самая крутая белая исполнительница блюза, была найдена мёртвой в номере дорогого отеля с вероятной причиной смерти в виде злоупотребления героином. Ну и конечно же, Джим Моррисон, лидер и вокалист группы The Doors, умерший в парижском турне от сердечной недоста-точности.
Всего в этом печальном клубе находится больше двадцати известных музыкантов, ушедших в самом зените славы. У большинства из них прослеживалась та или иная связь с употреблением наркотических средств, но были и другие летальные причины. Автокатастрофы, удары электрическим током, бытовые несчастные случаи, насильственные смерти при участии посторонних лиц - всё это не позволило молодым людям преодолеть столь юный возрастной рубеж.
- На сегодня думаю, что достаточно. Мне пора возвращаться на работу, чтобы хоть как-то дожить до момента славы, - Курт сделал несколько глотков из открытой банки Колы, после чего попрощался с Крисом и вышел из гаража.
Три месяца назад он устроился на временную должность в местный бассейн, где стал детским инструктором по плаванию. Этот пост нравился ему куда больше, чем предыдущее место работы, потому что отнимал куда меньше времени и сил.
- Ты говорил серьёзно? Зачем тебе такой исход? - как только мы отошли от дома Новоселичей на пару сотен метров, я прервал тишину.
- Бадди, я не хочу до глубокой старости скакать по сцене, как обезумевший клоун. Гори ярко и умри молодым - это же один из принципов панк-рока, - мой друг довольно резко ответил на мои фразы.
- В твоих силах изменить эти правила. Ты должен хотя бы попробовать.
- Снова ты использовал это слово… Должен. Единственное, что прямо сейчас я должен, так это рассказать тебе пару историй, пока мы наедине, - Курт закурил сигарету, которая взялась откуда-то из-за прикрытого волосами уха.
- Мне кажется, что я уже знаю все твои истории, - меня сильно раздражало то, как он иногда неловко и грубо менял тему беседы, переводя в нужное ему русло.
- Нет, эти ты не слышал, уж поверь.
Мне всегда казалось, что последние восемь лет мы были неразлучны ни на минуту, потому я знал все подробности и детали его жизни. Пару раз в качестве пытливого эксперимента я пытался отдалиться от Курта на большое расстояние, но каждый раз упирался в какой-то невидимый купол. По моим примерным подсчётам это происходило в радиусе около двух миль от моего друга. Мощные толчки энергии возвращали меня обратно в центр круга, толсто намекая, что моя миссия здесь ещё не закончена.
- Почему ты решил мне их рассказать именно сейчас? - немного успокоившись, я продолжал идти рядом с ним, ожидая историю в его изложении.
- Не знаю, просто вспомнил об этих вещах и решил поделиться с тобой. Помнишь тот год, когда дядя Чак
ушёл служить в армию в грёбанный Вьетнам?
- Прекрасно помню. Как и то, что ты тогда же рассказал своим родителям обо мне, - до бассейна было ещё около десяти минут пешком, потому я немного ускорил шаг.
- Это было по-настоящему глупо, извини…
- Мама долго ещё тебе вспоминала этого воображаемого друга. Как ты тогда сказал? Он - мрачная и агрессивная часть моего разума, - меня слегка позабавило это воспоминание.
- Да… А ещё именно ты заставил меня написать на стене школы “Убейте своих родителей”. По крайней мере я свалил всё на тебя, когда понял, что дома получу качественную взбучку, - Курт слегка улыбнулся, а в его голубых глазах проскочила какая-то юношеская искорка.
- Не пойму при чём здесь твой дядя? - я никогда не держал на него обиды и зла за прошлые поступки, стараясь найти оправдание каждому действию или слову.
- Папа тогда придумал легенду, что мой друг Бадди тоже ушёл на войну вместе с дядей Чаком. По его версии ты трагически погиб во время боевых действий, хотя меня разрывало от смеха, когда он это произносил. Я в этот же момент видел тебя мирно спящим на диване, прямо за его спиной, - Кобейн-младший прыснул от смеха, не в силах больше сдерживать эмоции.
Я поддержал его в этом начинании, громко хохоча от всей души. К моему большому сожалению поводов для такого заливистого смеха у нас становилось всё меньше с каждым годом.
- Ты упомянул, что у тебя есть целых две истории, - теперь уже я был заинтригован и жаждал продолжения.
- Вторая не такая весёлая и вовсе может тебе не понравиться, - Курт заправил длинные волосы за уши, как и каждый раз, когда начинал сильно волно-
ваться.
- Эй, приятель… Ты же знаешь, что можешь мне доверить любую правду, даже самую горькую. Я даже разболтать твои секреты не смогу никому, если захочу, - посмотрев на него, я понял, что наше корот-
кое веселье закончилось.
Иногда мой друг впадал в какое-то состояние полного отчаяния и мгновенной великой депрессии. Взгляд его становился пустым и почти безжизненным, плечи опускались ещё ниже обычного уровня, а голос начинал дрожать и даже чуть скрипеть.
- Хотел тебе рассказать про единственную ночь, когда я оставил тебя спать одного, а сам пошёл на улицу бродить, куда глаза глядят.
- Как давно это было?
- Около двух лет назад или что-то типа того. Помнишь, когда ещё отец заставил меня стать прилежным христианином и ходить каждую субботу в баптистскую церковь?
- Это была не самая плохая его идея. По крайней мере, именно тогда ты бросил курить травку и ничего крепче колы не пил, - я увидел здание спортивного центра, куда мы и направлялись, выкрашенное в привычные патриотические цвета: красный, белый и синий.
- Как посмотреть… Боли в животе тогда меня совсем чуть не доконали. Я совершенно отчаялся, ночью выбрался через окно второго этажа и свалил из дома. Прихватил с собой начатую бутылку отцовского виски и побрёл в сторону местной железной дороги.
- Кажется, что припоминаю… На следующее утро у тебя жутко трещала голова, а папа даже не заметил, что у его сына самое настоящее первое похмелье, - я вспомнил тот прохладный августовский день.
- Я изрядно нажрался тогда…Словил кайф да ещё и напился сверху того. Лёг прямо на холодные рельсы и накрыл себя двумя тяжёлыми мешками с каким-то строительным мусором. Я дожидался поезда до самого восхода солнца, однако, товарняк проехал по соседнему пути, - глаза Курта были наполнены слезами, когда он закончил эту историю.
- Я рад, что это был не твой поезд… Иногда мне кажется, что ты сумасшедший, но я очень рад, что ты здесь и сейчас со мной, - если я только мог хотя бы по-дружески похлопать его по плечу, но мой арсенал
помощи был очень ограничен.
* * * * *
- Крис, как я выгляжу? - мой друг наконец-то вышел из ванной комнаты, в которой был, казалось, целую вечность.
- Ты выглядишь так же стрёмно, как и старый сморщенный пупок моей любимой бабули. Глаз почти не видно из-за мешков, за которыми они спрятались, - Новоселич разминался с гитарой в руках, стоя у кровати.
Они обожали друг друга подкалывать при любой возможности, без злобы и не стараясь обидеть, просто обменивались такими любезностями время от времени. Мать Криса владела парикмахерской, на втором этаже которой теперь часто заседала наша несвятая троица. Прошло ещё два года с тех пор, как Курт окончательно покинул отцовский трейлер, после чего мы скитались между домами его близких друзей и сердобольных родных тётушек.
- Чэд как обычно опаздывает. Меня задолбало постоянно ждать его. Он не настолько круто играет, чтобы так себя вести, - Кобейн-младший пальцами кое-как уложил мокрые волосы, убедившись в своём зеркальном отражении, что они наконец-то не торчат в разные стороны.
- Да ладно тебе, не кипятись. Умеет он обращаться с барабанами, да и очередь из других кандидатов я что-то не наблюдаю.
Курт частично перевёз в эту комнату свои вещи, точнее чемодан со сменной одеждой и парой книг, которые теперь располагались на столе. Моё внимание снова привлёк раскрытый посередине томик “Парфюмер” Патрика Зюскинда - его самого любимого произведения. Только на моей памяти он перечитывал его с десяток раз от корки до корки. Видимо, в первую очередь ему нравился главный герой, испытывающий патологическое отвращение ко всем людям и старающийся держаться от них подальше. Идеальный образ изгоя, с которым легко себя ассоциировать, при этом мечтая однажды стать мегапопулярной рок-звездой.
- Завтра нас ждут на студии для записи. Надеюсь, что хотя бы ты понимаешь, насколько это важно для меня и нашей группы в целом? - Курт также взял гитару и наиграл на ней несколько аккордов подряд.
- Хотел уточнить у тебя один момент… Я совсем запутался в этой чехарде. На лейбле тебя тоже об этом спросят, так что пусть лучше я буду первым. Как, чёрт подери, сейчас называется наша группа? - Новоселич был очень спокойным парнем в большинстве случаев, но теперь почему-то дал волю внутреннему бастующему юноше.
В этот момент мне стоило огромных усилий не подсказать им правильный ответ сразу. Самому же стало интересно, как парни придут к привычному для уха названию, под которым их будет знать весь мир.
Усевшись поудобнее на углу кровати, я приготовился наслаждаться этим довольно историческим моментом.
- Название должно писаться в одно слово, легко запоминаться и быть достаточно звучным при этом. Нужно что-то нейтральное, благозвучное и не панк-роковое. Хватит с меня и предыдущих наших попыток, - мой друг перестал играть, также пересел на кровать и начал крутить самодельный “косяк”.
За прошедшие два года они сменили не только троих ударников, но и несколько самоназваний, в поисках того самого, единственного и неповторимого. Я запомнил все прошлые варианты и был полностью согласен, что они не подходили: “Подворотня”, “Жёванный колпачок от ручки”, “Жёсткие деревяшки”, “Блаженство устрицы”, “Оконное стекло”, “Эд, Тэд и Фрэд”. И это ещё если не вспоминать про их главный шедевр и результат первого мозгового штурма - “Фекальный вопрос”.
- Все крутые названия уже давно разобрали. Только послушай, как это звучит: “Металлика”, “Тёмный пурпур”, “Чёрный шабаш”, “Железная дева”! Сразу становится понятно, что сейчас зазвучит что-то по-настоящему невероятное! - Крис направился к окну, чтобы открыть его створки настежь.
По комнате растёкся знакомый едкий запах с травянистыми оттенками. Это Курт зажёг тонкую самокрутку и расположился на мягком лежбище в
полный рост.
- Ты можешь помолчать хоть одну минутку? Я пытаюсь очистить подсознание, вдруг что-то само в него придёт, - он сделал несколько сильных затяжек и закатил глаза от размазывающего удовольствия.
Сколько бы раз я не поднимал тему о вреде всех наркотиков, мой друг не хотел и слышать таких разговоров. Он либо начинал меня полностью игнорировать, либо перескакивал на другие вопросы, но никогда не принимал эту проблему. Поводов и причин всегда находилось масса, а перечень их новых видов только пополнялся. Боли в животе со временем не проходили, да и вообще перестали быть главными болями в его теле. К двадцати одному году Курт вобрал в себя столько незаслуженных страданий, что хватило бы и на целых троих людей, даже куда более зрелого возраста.
- Может быть “Эйфория”? Нет, не то, но где-то рядом... Крис, а как тебе “Нирвана”? - белокурый юноша приподнялся на локтях и посмотрел на своего товарища с видом сделавшего гениальное открытие учёного.
- Звучит прикольно и ярко. А что это хоть означает? - Новоселич уже где-то раздобыл жестяную банку холодного пива и с жадностью отхлебнул из неё.
- Это такое внутреннее состояние. Полное освобождение от страданий, мирской суеты и привязанностей, желаний и потребностей… Хотя есть и второе значение, но оно нам тоже подходит - полное умирание, угасание жизни и прекращение бытия.
Тут даже я был шокирован от таких подробностей. Понятия не имея, откуда у моего друга такие познания в буддистской философии, я впитывал каждое произнесённое им слово.
- Ты не перестаёшь меня удивлять! Или это тебе свежий “косячок” сам подсказал такие идеи? - Крис широко улыбнулся, одобрительно кивая головой, - Мне нравится твоя “Нирвана”! Это название вполне может быть вписано в историю музыки.
- А что, по-твоему я способен только на то, чтобы долбить травку целыми днями и писать странные тексты? Чувак, я на самом деле прочитал немало толстых книг, когда приходилось дожидаться наступления ночи в библиотеке, - Курт слегка оттопырил нижнюю губу, изображая обидчивость.
- Нет, я так никогда не думал и не говорил. Предлагаю мнение Чэда по названию даже не спрашивать, в другой раз не будет опаздывать на репетиции, - Крис показал длинный средний палец куда-то в направлении входной двери.
- Тогда решено, у нас всё равно будет два голоса из трёх. Боже, храни демократию, - мой друг в вопросах религии был, мягко говоря, нестабилен.
Иногда он отпускал довольно жёсткие шутки и комментарии на эту тему, сам до конца не определившись, является он пассивным христианином, либо же устоявшимся атеистом. Противоречивость была свойственной ему во всём: в отношении к себе и к другим людям, в творчестве и в текстах песен, в одновременном желании жить и умереть.
Я помнил каждую песню, написанную для первого альбома, наизусть лишь потому, что все они были записаны и стёрты по нескольку десятков раз. Курт с четырнадцати лет завёл личный дневник, о существовании которого до определённой поры знал только я. В него мой друг записывал ворох своих мыслей, разрывающих голову изнутри, буквально сотканных из противоположностей. Что в жизни, что на бумаге Курт не стеснялся быть странным и максимально прямолинейным, за что я его безмерно уважал.
В тот момент, находясь с ними в одной комнате, я вспомнил запись из дневника, датированную июнем тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года. “Я люблю панк-рок. Девушек со странными глазами. Вещества. Страсть. Вещи, которые хорошо сделаны. Невинность. Я люблю и благодарен синим воротничкам, существование которых позволяет художникам не заниматься черной работой. Люблю подавлять ненасытность. Мухлевать в карточных играх. Разные музыкальные стили. Мне нравится высмеивать музыкантов, которые, на мой взгляд, занимаются плагиатом или оскорбляют музыку как искусство. Мне нравится писать свои стихи, игнорируя чужие. Я люблю винил, природу и животных. Мне нравится быть собой и нравится чувствовать себя виноватым за то, что я белый американский мужчина“.
Мысли мои прервал ворвавшийся в комнату Чед Ченнинг - уже четвёртый по счёту барабанщик зарождающейся группы. Никто бы и не мог подумать, что этот парень в вытянутом свитере, больше похожий на домашнего спокойного айтишника, преображается в лютого ударника всего за пару минут.
- Парни, я жутко виноват, извините! Отец снова заставил меня сначала поучаствовать в семейном барбекю, прежде чем отпустить к вам, - Чед был слегка запыхавшимся и вспотевшим, как будто и вправду бежал на встречу с друзьями.
- Меня это не устраивает. “Нирвана” не будет ждать пока ты наконец-то наешься жареных сарделек. Ещё одно такое опоздание и мы с тобой будем вынуждены расстаться, - Курт поднялся с кровати и не особо дружелюбно посмотрел на вошедшего.
- Эй, ну вы чего? Давайте лучше сыграем как следует!
Я сегодня буду лупить, как чёрт! - под стареньким свитером у Чеда оказалась футболка с принтом, изображавшим группу AC/DC.
- Ты всё слышал. Да, кстати, теперь мы называемся “Нирвана”, нравится тебе это или нет. Ты недостаточно серьёзно относишься к нашему общему делу. Для меня же музыка - это способ рассчитаться с жизнью, - белокурый фронтмен взял гитару и направился в гараж, где располагалась ударная установка и усилители звука.
Курт никогда не хотел быть лидером группы и вести за собой людей, о чём не раз говорил мне ещё в школьные годы. Он хотел играть в рок-группе на ритм-гитаре, спрятаться где-то на заднем фоне у кулис и особо не выделяться. Однако, в то же самое время он интуитивно понимал, что должен писать свои собственные песни и доносить личные переживания в массы. Эта двойственность разрывала его изнутри и доставляла жуткий дискомфорт на каждом выступлении.
Трое музыкантов и я вскоре оказались в большом
гараже родителей Новоселича, где в основном и проходили репетиции. Каждый занял свою позицию, проверил настройку инструментов и подключение к усилителям, а затем они несколько часов к ряду прогоняли все композиции из будущего дебютного альбома.
Утром всем квартетом нам предстояло доехать до Сиэтла, где нас ждали в малоизвестной студии звукозаписи для оформления первого контракта. Курт очень переживал за то, чтобы всё прошло как по
маслу, потому и заставлял снова и снова играть запланированный первый сингл группы “Любовную трясучку”.
“Поверишь ли мне, когда я скажу,
Что ты - королева моего сердца?
Прошу, не обманывай меня, если я вдруг обижу тебя,
На самом деле всё по-другому.
Ты чувствуешь, как меня разбирает любовная трясучка?”
Курт в тот день надрывал голос даже больше, чем обычно, придавая ему хрипотцы и глубины, свойственной куда более зрелым исполнителям. В начале своего творческого пути он, скорее всего, старался подражать другим артистам, чем имел выраженную индивидуальность в пении. Возможно, что именно из-за неуверенности и юности для своей первой студийной записи он выбрал чужую песню, собираясь лишь оформить качественный кавер. “Любовная трясучка” принадлежала перу голландской группы “Шокирующий синий” и вышла в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году, однако, именно благодаря “Нирване” стала известна всему миру.
Парни позади Курта здорово отрывались и вкладывались в свою музыку по полной программе. Чед чётко давал такт и направление каждой мелодии, а Крис закручивал крутые виражи на бас-гитаре. В каждой секунде их репетиции было полно искренности, молодёжного отрыва и безграничности, потому я мог слушать их бесконечно. Удобно устроившись в потрёпанном кресле и закинув ногу на ногу, я получал настоящее удовольствие от их исполнения, хотя в прошлой жизни не особо понимал рок.
Перекусив на ужин несколькими банками пива и вдохновением, юные музыканты наконец-то дали перевести дух своим инструментам. Чед попрощался с остальными и убежал домой, обещая, что утром в автобусе на Сиэтл окажется первым. Курт и Крис решили прогуляться до другого своего товарища Дейла Кровера, и я, конечно же, увязался за ними.
- Дейл сказал, что наконец-то закончил с монтажом наших фильмов. Интересно, что же у нас вышло в итоге, - Крис первым прервал воцарившееся молчание в их дуэте.
Кобейн-младший сегодня был одет в клетчатую рубашку, которую никогда не застёгивал на пуговицы. Футболка под ней была сильно потёрта и уже совершенно невозможно было разобрать буквы в надписи. Погода позволяла находиться на улице без верхней одежды даже вечером и наслаждаться ещё вполне греющим солнцем.
- Я как-то уже охладел к этому. Мне кажется, что мы занимались какой-то ерундой и просто убивали драгоценное время, - Курт достал сигарету и закурил на ходу.
- Всегда нужно доводить дело до конца. Когда-то нас это веселило, тебе уж точно нравилось сниматься, даже не пытайся теперь меня обмануть, - долговязый басист шагал чуть быстрее и слегка отрывался вперёд.
Три года назад парни вместе с их другом Дейлом, третьим ударником разноимённой группы, записали несколько короткометражных фильмов на любительскую камеру Super 8. Это была жуткая смесь из хоррора и психоделики, которая вылилась в серию роликов без общего сюжета. Второе увлечение Курта, которое я не разделял и всячески старался убедить его бросить.
- Надеюсь, что Дейл хотя бы сидит дома. Будет обломно тащиться через полгорода и застать там только закрытую дверь.
Небольшой двухэтажный домик с зелёной крышей располагался в самом дальнем углу улицы, в тупиковом заезде. Ребята добрались до входной двери и воспользовались кнопкой звонка, однако, никакого звука не послышалось.
- Оп-па! Я что, совсем оглох? - Новоселич пошутил и ещё несколько раз подряд нажал на звонок.
Курт догадался первым, что нужно постучать, а кнопка здесь закреплена только для красоты и обозначения порядка.
- Хей, чуваки, привет! Как настроение? Вы чего так долбитесь? Проходите, родителей нет, где-то шатаются по городу, - такова манера общения Дейла,
который много тараторил.
- Привет, приятель. Всё путём, не жалуюсь! Мы с Куртом хотели посмотреть, что у тебя получилось в результате. Скажи, что ты всё доделал, умоляю! - Крис пожал ему руку и бесцеремонно завалился на широкий диван в гостиной.
Курт зашёл внутрь, поздоровался кивком и даже снял рваные кеды, в отличие от своего товарища. Давно не имея своего собственного родного дома, он особо трепетно относился к чужой собственности, по-белому немного завидуя своим друзьям.
- Всё готово, я же обещал. Присаживайтесь на диван оба, я сейчас включу кассету, - Дейл быстрым шагом поднялся по лестнице на второй этаж и спустился уже с заветной записью.
- Давай, врубай скорей! Я уже и сам половину не помню, что мы там натворили, - Кобейн приземлился на предложенное место напротив телевизора.
Цветной кассетный видеомагнитофон - символ достатка в доме из моего детства, в небольшом Абердине был практически у каждого, как и обыкновенный электрический чайник. Коробка с надписью VHS вызвала у меня нотки ностальгии по старым боевикам и комедиям, которые мы смотрели всей семьёй. Дейл вставил кассету в приёмное отверстие и нажал несколько кнопок на огромном пульте.
Начавшаяся заставка с первых секунд не обещала ничего хорошего, когда крупные буквы сложились в название “Кровавое самоубийство Курта”.
- Круто! Ты всё-таки принял мою идею с названием?-
Кобейн обратился к юному монтажёру.
- Да, но сначала мне твой вариант не понравился. Однако, ничего интереснее я придумать не смог. Пусть уже будет так.
Качество записи оставляло желать лучшего, но всё же в сидящем на полу парне можно было узнать знакомый силуэт моего друга. На лице Курта была маска темнокожего Мистера Ти, известного персонажа фильмов и сериалов того времени. Несколько горевших свечей вокруг него позволяли рассмотреть нарисованную на деревянном настиле пентаграмму, которой он поклонялся. Кучка муки на подносе была призвана обозначить кокаин, который главный актёр якобы вдыхал через трубочку.
Как будто этого было мало, ведь дальше началась какая-то малопонятная вакханалия из кучи кадров и образов. Случайные снимки прохожих на улицах родного города, море фальшивой крови и медленно ползущая черепаха, кадры со странным толстяком и чёрная собака, бегающая во дворе… В сумме всё это смотрелось как-то странно, неуравновешенно и пугающе, оставляя после окончания просмотра мерзкое послевкусие.
В конце десятиминутного фильма я вижу, как неизвестные люди убивают игрушечным ножом бродячую собаку, а Курт режет себе шею и запястья краями банки из-под газировки, наконец-то завершая этот багровый этюд. В жизни не видел ничего даже близко похожего на эту претенциозную чушь, которой парни так сильно гордились. Подростковое саморазрушение пропитывало каждый кадр, жалкие попытки высказаться на серьёзные темы были записаны на плёнку и смонтированы в жуткое нечто, не достойное называться искусством.
В конце концов первым не выдержал мой друг. Он поднялся с дивана и выключил телевизор, остановив этот тошнотный поток безвкусицы.
- Тебе не понравился полученный результат? - Дейл, судя по гримасе на лице, был сильно раздосадован тем, что его творение даже не досмотрели до конца.
- Какая-то хрень… Как будто трое парней собрались, чтобы по очереди посношаться с видеокамерой. Нам нужно двигаться дальше - во всех смыслах этих слов,- Курт быстро выскочил из комнаты, словно ошпаренный.
Мы покинули дом Дейла и затем направились в обратный путь - в комнате Новоселича были все наши скудные пожитки, а в гараже ждала своего звёздного часа гитара. Рано утром нам предстояло добраться до Сиэтла на рейсовом автобусе, найти студию звукозаписи Sub Pop, на которой записать свою первую пластинку с одной единственной песней.
* * * * *
Прошёл целый год с того момента, как сингл “Любовная трясучка” был записан парнями на малоизвестном музыкальном лейбле. После выхода их первой песни, Кобейн лично отвез кассету на студенческую радиостанцию KCMU. Прождав весь день с включенным радио в машине, он наконец-то не выдержал и позвонил в прямой эфир с просьбой поставить свою собственную композицию. Это было самое насыщенное на события время, за которое чего только с нашим квартетом не произошло.
Прекрасно помню тот жаркий июнь восемьдесят девятого, когда молодая “Нирвана” отправилась в большое американское турне, прошедшее в двадцати шести городах западного побережья. Вояж по крупным населённым пунктам было решено устроить в поддержку первого альбома группы.
“Отбеливатель” представлял из себя всего лишь одиннадцать песен, автором десяти из которых был лично Курт.
- Я сдохну от этого пекла… Давайте хотя бы остановимся на заправке, куплю холодного пивка и что-то перекусить в дорогу, - Крис обращался к нанятому водителю небольшого фургончика, в котором мы вчетвером передвигались вдоль долгого маршрута.
Наш путь лежал в очередной студенческий городок, где, как обещал продюсер, выступления группы ждало около пятисот человек. Несколько композиций из дебютного альбома стали весьма популярными на небольших радиостанциях колледжей, но главный успех пришёл тогда, когда их начали крутить по Вашингтонскому университету. Практически без рекламы, а исключительно из уст в уста, информация про новый музыкальный коллектив передавалась в молодёжной среде, словно мощный и очень заразный вирус.
Фургончик остановился возле типичной американской забегаловки, которые встречались вдоль трассы каждые пятьдесят-сто миль нашего пути. Что-то в этих одинаковых дорогах было и удручающее, и завораживающее одновременно. Я почему-то вспомнил асфальтные полосы, проложенные посреди холодной Сибири, в тех местах, откуда я был родом. Сравнение такое было скорее на контрасте: что по качеству полотна, что по обустройству мои несколько уступали местным. Да и в родных кафешках, построенных из подручных материалов, я бы никогда не решился пообедать.
Крис выскочил из магазинчика с яркой вывеской буквально через пару минут и на ходу закричал:
- Скорее заводи и погнали!!! Я не заплатил на кассе, а у хозяйки дробовик нихрена не игрушечный!
Разбираться в том, шутит он или нет, ни у кого не было ни малейшего желания, потому водитель резво сообразил и быстро выкатил наш транспорт обратно на шоссе.
- Чувак, ты с ума сошёл? Какая была необходимость так делать? - Курт был одновременно возмущён и едва сдерживал смех.
- Заедем на обратном пути и я полностью рассчитаюсь с ней. Ты думаешь, что у нас осталось много денег? Тогда у меня для тебя есть шокирующая информация: мы в полной заднице! - Новоселич был самым весёлым и неунывающим парнем, которого я когда-либо знал, словно обратная сторона вечно депрессующего Курта.
Денег в то время нашей молодой компании и в правду катастрофически ни на что не хватало. Играли по вечерам и сочиняли зачастую впроголодь, Кобейн-младший носил рваные белые кеды уже три месяца, а водитель фургона согласился везти в турне только из расчёта на то, что ему что-то перепадёт в будущем. Молодого мужчину грела перспектива общения с пьяными студентками колледжей, пришедшими на концерт набирающей популярность рок-группы.
Если бы я был действующим бухгалтером “Нирваны”, то давно бы уже бил тревогу насчёт их многочисленных долгов и глупых растрат. Запись первого альбома обошлась всего в шестьсот шесть долларов, которые обеспечил более зрелый товарищ Курта - Джейсон Эверман. Тот проработал несколько сезонов на рыболовецком судне возле берегов Аляски и запросто смог одолжить начинающим музыкантам необходимую сумму. В ответ парни взяли его на несколько концертов вторым гитаристом и увековечили имя на обложке первой пластинки. Однако, деньги “Нирвана” ему не вернула, даже когда на счету появилась первая семизначная цифра.
Трое ребят, ехавших со мной сзади, молчали и полностью погрузились в свои мысли. Я осмотрелся вокруг, пытаясь уловить и зафиксировать в памяти каждую мелочную деталь обстановки.
Две коробки с оставшимися непроданными кассетами и пластинками болтались на заднем ряду фургончика. На дешёвой бумаге и без всякого глянца
были они - три силуэта в негативном изображении, максимально обезличенные и предельно мрачные. Растрепанные волосы и рок-н-рольные позы камера зафиксировала в хаотичном движении, а бюджетный принтер в студии звукозаписи отобразил их как смог. Само название «Отбеливатель» намертво прикрепилось к пластинке после того случая, когда Курт увидел постер с призывом дезинфицировать иглы в качестве профилактики СПИДа у наркоманов. Музыкальные инструменты отдыхали под пластиковым навесом, ожидая своего часа. Ударник группы спал на самом дальнем диване, сложив ноги на свои барабаны.
Все трое парней: Курт, Крис и Чед выглядели довольно потрёпанными и уставшими, хотя солнце ещё было только в зените. Ежедневные выступления и короткие пересыпы по ночам сказывались на их внешнем виде и качестве концертов в целом, о чём я не раз говорил моему другу. К тому же именно в тот год будущие звёзды познакомились с новым словом в своём обширном наркотическом лексиконе - кодеин.
Во время записи альбома в Сиэтле Курт подхватил сильную простуду и начал принимать самый простой кодеиновый сироп от кашля, а затем нечаянно подсадил на него и всю группу. Песни тогда стали записываться очень легко, буквально с одной-двух попыток, работа удачно спорилась, но затем начались жёсткие побочные эффекты. Одна таблетка просто глушила надоедливый кашель, две таблетки вызывали бессонницу на сутки, три штуки и более принятые за раз - Госпожу Эйфорию. Как и другие опиаты, кодеин вырабатывал привычку и необходимость в своём присутствии в организме. Расплата за временное удовольствие была серьёзнейшей: нервное перевозбуждение, тошнота, чувство “тяжёлой головы”, спутанность сознания, аритмия сердца и мышечные судороги. Откуда я всё это знаю? Не только потому, что умею читать инструкцию мелкими буквами на упаковке с таблетками. Я своими глазами видел эти последствия на парнях, пытался вразумить Курта, как только мог.
Иногда я чувствовал, что передавливаю на него, а изменить толком ничего не могу. Мой друг всё чаще доверял мысли своему дневнику, а не мне, хотя в итоге показывал все свежие записи и мы долго обсуждали каждую из них. Даже сейчас, находясь в дороге и в окружении самых близких людей, он умудрился замкнуться на пару часов и внести новые пометки.
“Сначала я подумал, что глуп... Но, может быть, я просто счастлив”?
“Никто не боится высоты, все боятся упасть. Никто не боится сказать "Я люблю тебя", все боятся ответа”.
“Я использую кусочки и частицы других личностей, чтобы сформировать свою собственную”.
Он много и часто зависал в своём воображении, погружаясь в некую разновидность транса, когда во всём мире существовал только карандаш, зажатый в руке, и исписанный толстый ежедневник. Психоделические рисунки, наброски будущих текстов песен, рассуждение на многие философские темы перемежались с короткими фантастическими рассказами его сочинения. На второй или третьей странице дневника был большой перечень любимых музыкальных групп, которые и сформировали его вкус. Набравшись чужих идей и пропустив их через свою душу, Курт со временем выработал свой неповторимый стиль, которому затем подражали целыми поколениями.
Большую часть из этих групп я не знал, но несколько названий всё-таки удалось идентифицировать и запомнить. Pixies, R.E.M., The Beatles, Black Flag, Aerosmith, The Clash и Public Enemy, Black Sabbath и Led Zeppelin - все эти музыкальные коллективы были у него в любимчиках. В довольно ограниченной сфере, где имеются всего семь нот и такая высокая конкуренция, Кобейн-младший изобрёл новый подстиль гранж и стал его лицом и воплощением на долгие годы.
Я видел многочисленные газетные статьи и обложки журналов с этим новомодным словом. Буквально означающее надрыв и пренебрежение, оно закрепилось за музыкантами из Сиэтла того времени, игравшими альтернативный рок. Мрачные
тексты на темы отчуждения, одиночества, апатии и свободолюбия нашли отклик во многих сердцах. Шероховатый грубый тембр Курта заставлял слушать его снова и снова, в независимости от того, кричал он что есть сил или мелодично пел.
На горизонте показался очередной городок, так предательски похожий на все остальные, посещённые ранее в турне. Наш побитый жизнью фургончик направился в самый его центр, где предположительно находился местный колледж. Солнце западного побережья неукоснительно падало в морской закат, о чём свидетельствовали удлиняющиеся тени от зданий и деревьев. До концерта оставалось ещё пара часов, а незавершённых дел было невпроворот.
Парни покинули свой скромный транспорт и вскоре нашли предводителя местного студенческого сообщества, немного поторговались о цене в сторону повышения и начали разгружать немногочисленное музыкальное оборудование. Акустическая и бас-гитара, ударная установка в разобранном виде, три усилителя звука, свежераспечатанный рекламный плакат с изображением обложки первого альбома, несколько коробок с мерч-продукцией и пластинками, а также ящик дешёвого и уже тёплого пива. Денег периодически не хватало на еду, но я не мог вспомнить ни одного случая, когда их не находилось на парочку бутылок пенного напитка.
За три месяца турне и со дня выпуска альбома парням удалось продать тридцать пять тысяч копий, а богаче они не стали. Фактически деньги на проживание и питание хоть иногда водились только с продажи футболок и наклеек, которые они догадались взять с собой в большом количестве.
Условия первого договора с лейблом были похожи
скорее на кабалу, чем на взаимовыгодный союз, однако, выбора у них особо не было. Никто из крупных компаний - акул бизнеса не хотел связываться с практически безвестными исполнителями и тем более рисковать своими финансами.
Быстровозводимая сцена, посреди большой лужайки напротив колледжа, уже ждала тройку музыкантов. Я заметил несколько полицейских автомобилей по периметру с выключенными проблесковыми маячками. Это было одним из условий проведения сегодняшнего мероприятия, ведь никому не нужны проблемы с толпой разгорячённой молодёжи.
Прошло ещё около двадцати минут до момента, когда парни установили барабанную установку и звуковые усилители на свои места. Небо над головой было прозрачно-голубым и не предвещало ни капли осадков. К сцене начали подтягиваться люди парами и небольшими компаниями. Кто-то шёл сюда целенаправленно в ожидании этого выступления, зная, что сейчас будет, кто-то был из числа зевак, скучающих и решивших заглянуть на огонёк. В основной массе толпа собиралась из молодых парней и девушек, учащихся в колледже, на которых и был сделан тонкий расчёт.
Я присел прямо на зелёную лужайку, совсем не боясь испачкаться. Редкое преимущество, которое даёт моё призрачное состояние, которым я не преминул воспользоваться. Каждый концерт парни начинали по-разному, потому я был заинтригован, что же они придумают на этот раз.
Курт вышел на передний план и поправил микрофон под свой рост. Неизменно вытянутый свитер, надетый поверх рубашки, джинсы и не в меру рваные кеды представляли его сегодняшний образ.
- Всем привет! Спасибо, что решили посетить наш концерт! - всего лишь несколько голосов из набирающей силу толпы что-то ответили ему.
- Панк - это музыкальная свобода. Говорить, делать, играть - что хотите. “Нирвана” означает свободу от боли и страданий внешнего мира, и это близко к моему определению панк-рока.
- Давай начинай уже, чего разболтался! - мужской голос из задних рядов довольно громко высказался ему в ответ.
- Всё можно пережить, если подобрать нужную песню, - с этими словами он взял гитару в руки и наконец-то запел.
“Мне нужен понимающий друг,
Который мог бы выслушать в трудную минуту.
Я думаю, что ты подходишь на эту роль.
Ты улавливаешь ход моих мыслей?”
Ооо, да! Я узнал бы эту мелодию с трёх нот, даже не сомневайтесь. Самая спорная и неоднозначная композиция из первого альбома группы “О девушке”. Гранж-песня о любви, посвящённая неудачным и деструктивным отношениям, очень нравилась Курту по многим причинам.
“Я воспользуюсь преимуществом того,
Что ты оставила меня на произвол судьбы.
Но я не могу видеться с тобой
Каждую ночь бесплатно”.
Мелодия была куда спокойней и ритмичней, чем остальные песни из первой пластинки. Кобейн вообще сомневался в том, что её стоит включать в список, ведь она сильно выбивалась по настроению и звучанию из общего ряда. Хриплый и надрывной голос моего друга доносился до каждого сердца в округе и не оставлял никого равнодушным. Он мог понравится или вызвать отторжение, но уж точно задевал какую-то из человеческих эмоций.
Гитарные аккорды и басы включались в общую музыкальную картину на фоне ударных пассов от Чеда, расположившегося во втором ряду у задних кулис. Я видел, как многие люди начинали подпевать на втором куплете или просто двигались в такт, явно поддерживая юных музыкантов. Толпе нравилось то, что они делают, даже если сами парни сомневались в своём творчестве.
Эту песню Курт написал когда-то как посвящение своей первой девушке - Трейси. Она стала своеобразным спасательным плотом для моего друга в тяжёлые времена, когда родная мать выгнала его из дома. Трейси фактически приютила нас на несколько месяцев, кормила и поила, пока Кобейну-младшему не удалось наконец-то устроиться на работу.
Концерт на открытом воздухе продлился около часа, который пролетел незаметно, как и всё хорошее. Курт пару раз порывался разбить гитару о элементы сцены, но останавливал себя, видимо вспоминая, что другого инструмента на замену у него нет, а турне ещё далеко до завершения. Несколько юных поклонниц дождались музыкантов у спуска со сцены и попросили расписаться на купленных футболках. В тот момент я видел настоящую, незамутнённую сомнениями радость в глазах моего друга, впервые за долгое время.
Вернувшись в родной Абердин, Крис и Курт поспешили вложить заработанные деньги и открыли собственную службу уборки помещений. Наша троица ходила по небольшому городку и самолично клеила объявления о предложении услуг, написанные рукой Кобейна. Ни одного звонка насчёт зарождающегося стартапа так и не поступило, потому парням срочно пришлось искать другие пути к славе и успеху.
* * * * *
Прошло ещё два быстрых года, полных поисков себя, своего уникального звучания и стиля, времени, наполненного сотней концертов на открытых площадках и всего несколькими интервью маленьким газетёнкам. Парни много репетировали, встречаясь почти каждый вечер вне туров в гараже Криса. Перемены коснулись лично каждого и группу в целом, ведь её состав изменился уже в пятый раз.
- Эй, чуваки! Сегодня мы дадим жару этой дыре! Чувствую себя на все сто двадцать процентов! - новенький барабанщик в группе Дейв Грол никогда не опаздывал на прогоны материалы в отличие от своего предшественника.
Из всех троих парней, на мой взгляд, он был наиболее похож внешне на рок-музыканта. Длинные чёрные волосы, несколько татуировок на видимых частях тела, кожаный модный прикид, но самое главное - необходимый для мощного ударника бесёнок в глазах. Новичок в команде был всего полгода и до сих пор очень переживал за своё присутствие и активное участие. Дейву очень не хотелось стать очередным фоном для гитариста и фронтмена, потому он каждую репетицию выкладывался по полной программе.
- Парни, послушайте, пожалуйста. Я написал эту мелодию за вчерашний день. Важно ваше мнение, но как по мне, то как будто чего-то не хватает… - Курт
в тот вечер был абсолютно чист и трезв, что случалось всё реже и реже в последнее время.
Привязанностей, как и их названий, в жизни моего друга хватало и до этого. С малолетства ему прописали риталин для глушения гиперактивности, с восьмого класса он уже покуривал марихуану и пристрастился к ЛСД, вдыхал пары аэрозоля из бесплатных образцов геля для бритья, пытаясь словить хотя бы мимолётную эйфорию. Он тратил большую часть и без того небольших имеющихся денег на свои пристрастия, заливая их сверху пивом, чем выделялся даже на фоне своих далеко нетрезвых друзей. Долгое время воздерживался от приёма тяжёлых наркотиков, пока в ноябре девяностого года не расстался с очередной пассией. Курт преодолел страх перед длинными иглами, сидевшим в нём с самого раннего детства, и впервые попробовал героин… “Я достиг максимума в этом деле. Попробовав их один раз, вы начинаете движение по наклонной. Я никогда не принимал наркотики для ухода от реальности, я всегда принимал их, чтобы учиться”, - такая запись появилась в личном дневнике примерно в этот же период.
Мой друг вышел на импровизированную сцену, собранную из деревянных паллетов и отдельных потрёпанных жизнью досок. Новенькая гитара в его руках поблёскивала в лучах гаражных ламп, как символ первого и скромного финансового успеха. Эта была единственная вещь, которую он успел приобрести с гонорара за первое турне группы, а все остальные деньги осели в карманах многочисленных заботливых дилеров.
- Название мне подсказала одна знакомая девушка…
Тупо испортила стену в доме моей матери этой надписью… Надеюсь, что больше никогда не увижу эту суку. Я попытался написать что-то простое, в духе поп-музыки, но снова вышло достаточно тяжело. Итак, встречайте: “От Курта веет подростковым духом!” - Кобейн взял наконец-то гитару в правильное положение и начал играть знакомые мне до дрожи аккорды.
“С выключенным светом всё не так опасно.
Вот мы и здесь, развлекай нас.
Я чувствую себя глупым и заразным.
Вот мы и здесь, развлекай нас”.
Дейв резко схватил барабанные палочки и на ходу подключился в творческий процесс. Он задавал ритм и правильный темп, улавливая на ходу настроение зарождающейся песни. Крис включился в эту игру последним, пытаясь понять, что от него сейчас потребуется. Его бас-гитара уже была подключена к усилителям и абсолютно готова к работе.
“Я худший в том, что делаю лучше всего.
За этот дар я чувствую себя благословлённым.
Наша маленькая группа всегда была
И будет до конца”.
Ты мог совершенно не разбираться в рок-музыке, впервые слышать слово гранж и не знать состав “Нирваны”, но если ты старше тридцати лет, то эту мелодию ты почти наверняка слышал сотни раз. Визитная карточка группы рождалась прямо у меня на глазах и это была настоящая музыкальная магия. Как заворожённый я наблюдал за живым действом, развернувшимся перед глазами, впитывая каждую отдельную ноту и гитарный рифф.
Курт переходил от громкого исполнения к тихому несколько раз за композицию, добивая её хардкорным припевом. Он пел подчёркнуто грязно, немного имитировал британский акцент, подражая любимым Битлам, из-за чего было довольно сложно разобрать все слова.
- Погоди хоть минутку! Давай попробуем всё то же самое, но чуть помедленней? Так будет куда внятней, - Крис прервал репетицию своим неожиданным предложением.
В плане написания текстов и музыки авторитет Курта был неоспоримым и за ним всегда оставалось последнее слово. Однако, это не значит, что остальные двое членов группы не имели своего мнения и никогда его не высказывали.
- Окей, сейчас сделаем. Дейв задай по-чёрному, как ты умеешь. Сыграй, будто в последний раз в жизни, - мой друг остановился и перевёл дыхание, вытер пот со лба длинным рукавом рубашки.
- Ты хоть знаешь, что такое “Подростковый запах”? Твоя подружка написала на стене, что ты пахнешь самым популярным женским дезодорантом, которым она пользуется, - Грол не спешил продолжать партию, взяв небольшую паузу.
- Эта твоя версия так и должна остаться между нами. Я же интерпретировал эту фразу, как лозунг с революционным подтекстом. Мы по-прежнему чувствуем себя тинейджерами, ведь мы не исповедуем принципы, которых от нас ожидают как от взрослых… Это что-то вроде подростковой манифестной темы, мне так куда больше нравится, - Кобейн имел своё особое видение любого вопроса, чем безмерно восхищал меня.
Именно это и отличает рок-легенду от любого другого, даже самого талантливого музыканта. Маниакальная одержимость, вечный поиск и отрицание устоявшихся догм создавали новые направления в творчестве и искусстве, а никак не скучное академическое повторение заученных чужих идей. Лучше сто раз ошибиться, но на сто первый раз найти что-то особенное, чем повторять один и тот же проверенный материал.
В своём дневнике мой друг сделал пометки касательно новой песни уже давно, но как и все его авторские композиции, “Smells Like Teen Spirit” была многократно переписана и переделана до самого основания. Её изначальные версии были скорей похожи на посвящение первой большой любви подростка, чем на призыв поколения девяностых к активным действиям. “Вся песня состоит из противоречащих друг другу идей… Она высмеивает мысль о настоящей революции. Однако это чертовски приятная мысль”, - я помню такие последние строчки на странице с яростно перечёркнутым текстом.
Тяжёлые гитарные риффы лихо пересекались с барабанным битом от Дейва и наконец-то появились очертания будущего хита всех радиостанций Америки. Да что там Америки, всего мира… Я и сам прекрасно помню, как ждал эту песню на канале MTV, с засмотренным до дыр клипом. Трое парней разрывали свои глотки и барабанные перепонки слушателей, а на заднем фоне танцевал уборщик в синем комбинезоне. Ощущения от просмотра были однозначные: хотелось ещё много раз пересмотреть его и разобрать по кадрам, пытаясь понять, что же имел в виду режиссёр. Однако, до записи того легендарного клипа было ещё около полугода и событий за это время произошло ещё навалом.
Кобейн играл две ноты на фоне восьминотной партии бас-гитары Криса, затем приближался к припеву унисонным горловым звуком и почти срывался на крик. Никаких полумер и компромиссов: он наконец-то нашёл свой путь в музыке и теперь пойдёт по нему до самого конца.
Девяносто первый год… Я запомнил его, как самый насыщенный и решающий в карьере “Нирваны”. Далеко не святая троица собиралась на запись второго альбома в новую студию, расположенную в городе Ван-Найсе в штате Калифорния. Денег по-прежнему не было, а долги росли с каждым днём, как снежный ком, фактически парни нередко голодали или же ели что попало. Чтобы хоть как-то добраться до Лос-Анджелеса, им пришлось зарабатывать на бензин и пропитание, отыграв несколько клубных концертов, на которых они впервые исполнили “Smells Like Teen Spirit”.
Реакция публики на эту песню была однозначна и неоспорима: молодёжь как будто почувствовала внутренний надрыв юного белокурого вокалиста, который он исповедовал со сцены. Неподдельные эмоции и драйв, которые возвращались Курту от публики с процентами, стали его основной подпиткой и главным наркотиком, заменив хоть на время все остальные.
Я впервые за долгий период видел счастье в его глазах. После каждого выступления из его одежды трудовой пот можно было выжимать стаканами, но всё же он выглядел живым, здоровым и безумно энергичным. Личный дневник почти ежедневно пополнялся новыми стихами и заметками, мелодии и ритмы лились одна за одной, требуя лишь шлифовки и доведения их до приличного исполнительского уровня.
Стабильными и маленькими шажками Кобейн и его команда шли к неизбежному успеху, уготованному самой судьбой. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то успех был обеспечен исходя из чисто математической формулы. Восемьдесят процентов трудолюбия и работоспособности, десять процентов личной харизмы фронтмена, десять процентов - его же искренность и жизненная драма, которая сочилась из каждой песни. Ничего не предвещало беды или значительных изменений в жизни группы до появления на её горизонте настоящего живого урагана.
Как и все ураганы в Соединённых Штатах этот конкретный также носил женское имя.
Кортни… Кортни Лав, если быть точнее. Девушка, которая кардинально изменила жизнь моего друга одним своим появлением в ней.
Адская бестия и чистейший ангел в одном флаконе, сочетание несочетаемого, нежность лилии и пацанский характер в одном лице.
Прекрасно помню тот день, когда они только познакомились. Это произошло на концерте в одном из портлендских клубов, где у обоих было назначено выступление собственных музыкальных групп. Как бы не банально это прозвучало, но в тот момент стряслась так называемая любовь с первого взгляда.
Курт вернулся в тот вечер с выступления очень возбуждённым и мы снова долго болтали, как во времена его детства. Голубые глаза горели какой-то совсем юношеской страстью и вожделением, а голос от волнения даже слегка дрожал.
- Бадди, я в жизни не видел никого прекраснее. Едва сдержался, чтобы не обнять её сразу и не спугнуть. Она просто ходячий секс на длинных ножках, видел бы ты их! - парень был склонен преувеличивать, как и все влюблённые.
Я был искренне рад, что его так задела и растревожила эта встреча. Пусть ненадолго, пусть не навсегда, но он был абсолютно счастлив в том моменте. Мой друг пересаживался с одного мощного наркотика на другой, пока наконец-то не добрался до самого сильного. До такого, который не просто вызывает привыкание с первого употребления, а полностью тебя поглощает без остатка, селится в душу на постоянной основе, может оказаться как смертельным ядом, так и спасительным плотом в бескрайнем океане жизни.
Кортни первая обратила на него внимание, заметив, как он выступает и выкладывается на сцене. Подошла и познакомилась сама, чем окончательно выбила землю у того из-под ног. Курт оказал сопротивление и вёл себя уклончиво, стараясь переключиться на творчество и уйти в работу с головой. В личном дневнике тогда появилась ещё одна памятная надпись, лишь доказывающая, что мой друг попался в расставленные сети сразу, а капитуляция была неизбежна. “Я хотел побыть холостяком ещё годик, но сознавал, что на самом деле был без ума от Кортни, и держаться от неё в стороне на протяжении стольких месяцев было трудно”.
Между юными музыкантами завязался бурный роман, в ходе которого мы с Куртом почти перестали видеться. В прямом диалоге наедине он попросил меня никогда не вмешиваться в эти отношения и даже не комментировать, что с трудом, но было мной исполнено. Я стал проводить гораздо больше времени с Крисом и Дейвом, узнал их получше и был приятно удивлён тем, с каким трепетом и уважением они говорили о Кобейне даже за его спиной. Лучших друзей и компаньонов для большого творческого пути вряд ли можно было пожелать.
Единственным камнем преткновения в группе была и оставалась именно Кортни. Как пиявка, она присосалась к талантливому парню, как будто чувствовала его грядущую популярность. Не раз ревновала его к поклонницам и даже угрожала навредить себе, если хоть одна из них приблизится на пушечный выстрел. Курт стал часто опаздывать на
репетиции и гораздо больше употреблять наркоту, что плохо сказывалось и на его здоровье, и на записи нового альбома. Парням, как и мне, всё это не нравилось, но он был непреклонен в своём падении ровно до одного события.
Иногда мельчайшая деталь или самая простая вещь
способна изменить куда более значительное. Всего один неверный градус в азимуте приводит Магеллана не в Индию, а в Южную Америку, одно нечаянно брошенное слово начинает Столетнюю войну, а одна случайная встреча меняет судьбы сразу нескольких людей. Кобейна отрезвило и вернуло к творческой жизни всего лишь одно короткое письмо. Трудно себе представить более мотивирующее действо, чем признание от своих кумиров детства.
- Эй, чувак! Посмотри, кто нам отправил факс! Ты мне всё равно не поверишь, лучше прочитай сам! - Крис был в потрясающем настроении, казалось, что от улыбки у него сейчас разорвёт лицо.
“Возможно ты вспомнишь, что однажды мы познакомились лично, на одном из концертов в Сиэтле. Мы с группой “Guns N' Roses” планируем большое турне по всему западному побережью. Будем рады, если ты со своей “Нирваной” к нам присоединишься. Это будет эпично, я тебе обещаю. Кирк Хэмметт. Металлика”.
* * * * *
Альбом “Nevermind” вышел в сентябре того же года и ворвался во все возможные чарты и топы радиостанций. Никто: ни парни из группы, ни опытные продюсеры, ни журналисты музыкальных изданий не ожидали и не прогнозировали такой взрывной коммерческий успех, который настиг их, как лавина посреди туристического маршрута. Когда запись была уже завершена, Крис Новоселич предложил озаглавить предстоящий диск именно так - “Не грузись”, причём с нарочитой грамматической ошибкой, написав эти два слова без разделения. Идея так понравилась Курту, что он недолго раздумывая согласился. Метафора всего его отношения к жизни и к себе лично уместилась в это выдуманное словечко на титульном листе.
“Купишь не потому, что этот альбом хочешь ты, а потому что хотят все остальные”. Курт написал саркастический слоган в своём дневнике, однако Крис и Дейв не поддержали его дерзкую затею. Эта фраза была истинной для большей части молодёжи, раскупившей пластинки с магазинных полок быстрее, чем горячие пончики субботним утром. Буквально за пару недель андерграундная группа из маленького провинциального городка стала мейнстримной и дико популярной, о “Нирване” буквально кричали из каждого утюга и чайника.
Отдельного рассказа заслуживает история обложки музыкального альбома, идея которой зародилась в ходе мозгового штурма на моих глазах. Парни вспомнили, как однажды смотрели документальный фильм про роды в воде, и эта картинка плотно врезалась в их юношескую память. Готовые фотографии из платной базы издательства не нравились Курту, к тому же за их использование просили какие-то баснословные деньги. Нанятый мастеровитый фотограф предложил в качестве модели использовать своего трехмесячного сына, а однодолларовую купюру, за которой он якобы плывёт, дорисовали уже в студии на этапе предпросмотра.
Всем троим членам группы очень приглянулся получившийся результат, потому не было долгих дебатов и его приняли в печать. Сорок тысяч экземпляров в первом тираже разошлись по всей большой стране, распространяя с собой новый мегаловирус - “Нирвану”.
Оформлением обратной стороны обложки Курт занялся лично, составив весьма странный коллаж из собственной коллекции изображений. Фотография резиновой обезьянки Чим-Чим из популярного мультфильма и снимки сырой говядины из рекламы сети супермаркетов дополнялись выкопировками из поэмы “Божественная комедия” Данте Алигьери. Какой глубокий смысл мой друг закладывал в полученный результат для меня так и осталось загадкой. Даже в личном дневнике он не сделал никаких пометок по этому поводу. Мне до сих пор кажется, что это был случай его творческого поиска, бессмысленного и беспощадного к логике.
Сама пластинка вышла по-настоящему легендарной и наполненной крутыми композициями, сформировавшими в дальнейшем стиль группы. Первый тираж альбома разошёлся за считанные дни, от чего лейбл был вынужден прекратить производство других, дабы закрыть этот бешенный спрос.
У меня, конечно же, были и личные фавориты среди песен Курта. “Come As You Are” - песня о принятии противоречий внутри себя, “In Bloom” -направленная против “быстрых” фанатов группы, появившихся на волне их популярности, “Lithium” -основанная на личном опыте расставания с девушкой. Но отдельным особняком в этом ряду стоит “Polly”…
Она была основана на реальных событиях, произошедших в городке Такома в июне того же года. Обезумевший маньяк похитил четырнадца-тилетнюю девушку, возвращавшуюся с панк-концерта, которую затем подвешивал вниз головой в своём доме на колёсах, насиловал и пытал с помощью кожаной плётки, бритвы, горячего воска и паяльной лампы. В конце концов девушке удалось бежать, когда её мучитель остановился на автозаправочной станции. Эта история поразила Кобейна настолько, что он целый день ни с кем не разговаривал, а потом выложил готовый текст и попросил напарников по группе помочь с мелодией и битами для него.
В тот день в личном дневнике появилась новая запись. “Иногда я бываю полнейшим нигилистом, а в другое время я искренен и раним. Так рождается каждая моя песня. Это как бы смесь того и другого. Таковы большинство людей моего возраста. Они то полны сарказма, то вдруг становятся заботливыми.
За этими изменениями очень трудно уследить”.
Следующее моё яркое воспоминание было связано с семнадцатым августа девяносто первого года. Троица из “Нирваны” встретилась на студии в небольшом городке Калвер-Сити на юго-западе штата Калифорния. Парни абсолютно не зазвездились за прошедший год успешных выступлений и топовых продаж, потому решили сами пройтись ранним утром и расклеить объявления о предстоящей съёмке своего первого клипа.
“НИРВАНА” нуждается в тебе! Хочешь появиться в предстоящем музыкальном видео на песню “Smells Like Teen Spirit”? Тебе должно быть от 18 до 25 лет, ученик средней школы или студент университета, ботаник или панк, качок или худой. Никакой одежды с указанием известных брендов или логотипов! Приходи на студию GMT, шестой этаж в эту субботу, 17 августа в 11:30. Будь готов простоять несколько часов! Приходи поддержать “Нирвану” и удачного тебе дня”!
Парни уже могли себе позволить пригласить именитого режиссёра, но выбрали дебютанта Самуэля Байера со скудным портфолио, ожидая от него панковского и некорпоративного подхода к съёмкам. К десяти часам утра возле здания студии собралась приличная толпа из разношёрстной публики с единственным общим признаком: всё это были представители молодёжи, как и было указано в объявлении. Пёстро одетая, гудящая, как злой осиный рой, слегка возбуждённая от ожидания и накалившейся жары. Всего через полчаса всех желающих впустили в большой павильон, расположенный на шестом этаже здания. Помещение было стилизовано под школьный спортивный зал, о чём говорили два баскетбольных полноразмерных кольца и расставленные в несколько рядов по высоте скамейки для болельщиков. Группа ещё готовилась к выступлению, но всё же отвлеклась, чтобы приветствовать своих поклонников.
- Спасибо, что пришли! Мы начнём через десять минут, совсем скоро, нужно проверить всё оборудование, - Курт лучезарно улыбнулся вошедшим, надевая через шею свою любимицу - “Фендер Мустанг”.
Примерно пару лет назад он приобрёл две таких красотки-электрогитары с первых приличных гонораров, а позже подарил одну из них своей новой пассии Кортни. Сплошной корпус из липы и тополя, окрашенная в бело-зелёные тона, стоимостью около трёхсот долларов по акции. Жить и играть ей оставалось всего несколько часов, о чём пока что не знал даже её владелец.
Самуэль лично отобрал из множества вариантов несколько девушек посимпатичнее и раздал им формы чирлидерш, попросив переодеться. Чёрные короткие юбки и футболки с большой кроваво-красной буквой А на груди, отсылающей к слову анархия, представляли их простенькие сценические костюмы в совокупности с большими помпонами на руках. Молодых людей из массовки никак особо не приукрашивали, лишь попросив рассесться по местам на скамейках и ждать дальнейших указаний режиссёра. Я также занял одну из выгодных позиций с отличным обзором, приготовившись к яркому шоу.
Следующие три часа в этом помещении напоминали какой-то иллюзорный театр. Курт и Крис подряд раз двадцать рвали глотки и струны, Дейв пытался убить палочками ударную установку, яростно отбивая ритм. На самом большом из барабанов чёрной краской было написано его прозвище - Чака. Толпу заставляли смирно сидеть и не дёргаться, изображая апатичную молодёжь на школьном собрании, но то один, то несколько парней срывали очередной дубль тем, что махали головой и поднимали руки, подражая Кобейну.
Съёмочная бригада и сам режиссёр изрядно вымотались, переставляя свет в нужном ракурсе и двигая тяжеленные дым-машины по всему залу. Юные танцовщицы уже вяло двигались, в который раз имитируя активность спортивных болельщиц на матче. Мой друг подметил изменившееся настроение и остановил очередную прогонку с конкретным предложением.
- Пусть они выйдут потанцевать! Они уже нахрен устали от всего этого за целый день, дай им свободы, пусть делают, что захотят, - Курт обращался к Самуэлю, подойдя к тому поближе.
- Ты думаешь, что это хорошая идея? Эти демоны сейчас тут разнесут всё к чертям, - кудрявый парень был чуть старше фронтмена “Нирваны”, но спорить и не собирался, а просто высказал свои вполне обоснованные опасения.
- Пусть слэмятся на сцене, устроят хаос, это будет очень круто смотреться на экране, - Кобейн завершил речь настойчивым голосом, вернулся на центральную позицию и снова взял микрофон.
- А теперь покажите мне лучший концерт, который только может быть в старшей школе! Выходите поближе к нам, дико отрывайтесь и будьте собой!
Дважды просить об этом не пришлось: уже через пару минут все подняли затёкшие в конец задницы с деревянных сидений и толпились у края сцены.
- Камера! Мотор! Начали! - каждый из последующих кадров попал в будущий хит MTV и других музыкальных каналов.
Я сразу вспомнил то, сколько раз мы с родным братом и друзьями смотрели этот клип, дожидаясь нового повторения, не имея тогда возможности открыть Ютуб в любую секунду и включить его. Было что-то особо ценное в моментах, которые осознанно ждёшь, а не имеешь к ним круглосуточный и неограниченный доступ. Просматривая каждый кадр этого монтажного золота, мы пытались уловить суть и смысл малознакомого нам языка, разбирая только некоторые отдельные слова. Уборщик, одетый в военно-морской комбинезон, танцевал со шваброй на заднем плане и каждый раз меня этим смешил. Кобейн, неизменно разбивающий о сцену свою любимицу-гитару, возникал в последних кадрах видео на крупном плане и смотрел на каждого зрителя каким-то особо грустным взглядом.
Эта легенда рождалась на моих глазах, отчего мурашки устроили крестовый поход прямо посреди позвоночника. Фриссон - клёвое французское слово, точно описывающее это потрясающее состояние. Этот момент был ничем не хуже секса с любимой девушкой, наверное, это и есть настоящая страсть.
Вечером того же дня продюсеры устроили для группы большую вечеринку в честь записи первого профессионального клипа. Участники группы были настолько взбудоражены и так разбушевались, что устроили настоящую битву едой, кидаясь друг в друга соусами и бургерами, после чего их быстро выставили с собственного праздника жизни. Никогда больше я не видел их настолько же счастливыми и улыбчивыми, как в тот момент.
* * * * *
Кортни… Снова Кортни возникла на горизонте, как сметающий всё на своём пути ураган. Её харизма, широченная улыбка и бешенная энергетика, бьющая через край, накрыла моего друга с головой. Если и бывают судьбоносные встречи, меняющие жизнь и делящие её на две неравные половинки, то это точно
была одна из них. Панкушка, наркоманка, феминистка, дитя хиппарской коммуны, которая начала зарабатывать на жизнь стриптизом раньше, чем стала носить лифчик.
Парни из группы всё чаще ссорились из-за неё, а
Дейв даже открыто высказал предположение, что однажды Лав погубит Курта. Я лишь безмолвно наблюдал за этим диалогом, про себя отметив эту интересную игру английских слов. Крис сравнивал новую возлюбленную лидера с другой известной разлучницей и разрушительницей музыкального коллектива - Йоко Оно. Эту девушку обвиняли в распаде “Битлов”, клеймили “чёрной ведьмой” и даже угрожали расправиться с ней при встрече. Но всё же в его словах была и толика правды, ведь Кобейна было не узнать после очередного уикенда с этой сногсшибательной блондинкой.
Курт опоздал на репетицию на целый час, вяло поздоровался со всеми присутствующими и сел на стул в центре сцены. В тот день он был бледнее, чем обычно, выглядел словно по нему проехались асфальтовым катком, а затем лишь слегка отряхнули его силуэт от прилипшей дорожной пыли. Я тоже был не в курсе, что стряслось у моего друга, потому что не лез в его новые отношения в прямом и переносном смысле. Всё чаще мне приходилось коротать вечера в одиночестве, где-то неподалёку от места проживания новоиспечённой парочки, отчасти чувствуя себя как знаменитый пёс породы аката-ину.
Он заправил длинные локоны за уши и всем присутствующим открылась одна и та же картина: довольно большой фонарь под левым глазом буквально озарил помещение студии. Веко тоже распухло и почти не открывалось под тяжестью, либо Курт просто предпочёл его не использовать, скрывая лопнувшие алые сосуды на белом яблоке.
- Хреново выглядишь… - Крис Новоселич первым решил озвучить этот очевидный для всех факт.
- Ты уже пять лет хреново выглядишь, но я же как-то это терплю, - мой друг парировал товарищескую нападку и даже слегка улыбнулся уголками рта.
- Что произошло? На тебя как будто напали толпой и ограбили, - Дейв был не на шутку встревожен состоянием фронтмена группы.
- На меня не просто напали, но ещё и ограбили, избили и жёстко изнасиловали. Но я не буду писать заявление в полицию, мне даже немного это понравилось, - Кобейн рассмеялся от души, ни капельки не сдерживая себя.
- Это снова она? Что у вас за сумасшедшая любовь? - Крис взял в руки бас-гитару, пытаясь настроиться на нормальную репетицию.
- Парни, тут другое… Я не хотел ни с кем слишком сближаться. Не хотел, чтобы кто-то знал, что я действительно чувствую и что думаю. Сейчас я чувствую себя куда более счастливым, чем когда бы то ни было. Наконец-то я нашел человека, абсолютно похожего на меня внутренне. И совершенно не важно, кто это: мужчина, женщина, гермафродит или осел. Главное, что мы идеально подходим друг другу.
- Ты что, всё ещё под кайфом? - Дейву надоело выслушивать эту бесконечную тираду, лившуюся откуда-то из глубины Курта.
- Это не важно. Совсем не важно. Чуваки, у меня для вас есть по-настоящему шокирующие новости… - Кобейн привстал со стула и замолчал на несколько секунд, создавая нешуточную интригу.
Зная моего друга с самого детства, я и предположить не мог, о чём он сейчас заявит во всеуслышание.
- Не томи и говори или заткнись уже и давай репетировать! - Крис тоже был раздосадован поведением друга в последнее время.
- Дело в том… Я сам до сих пор в это не верю, но кажется, что… Скоро я стану отцом!
Далее последовала излишне затяжная пауза, в течение которой никто не произнёс ни единого звука. У каждого члена маленькой группы в голове пронеслась пара десятков мыслей, от крайне позитивных до сугубо отрицательных. Однако, как уже тысячи лет заведено у разумных и цивилизованных людей, вслух были произнесены лишь только первые.
- Мои поздравления, мой друг! Надеюсь, что у вас будет первенец-мальчик! - Дейв Грол в чувствах бросил барабанные палочки и крепко обнял Курта.
- Ого! Это очень круто! Как себя чувствует будущая мамочка? - Крис также накрыл Кобейна своим телом, пользуясь преимуществом высокого роста.
- Мы оба в завязке, если ты на это намекаешь… Никаких нахрен наркотиков, Кортни чиста и больше к ним никогда не притронется, я сам за этим прослежу. Я вчера даже травку смыл прямо в унитаз, отсюда, кстати, и взялся этот прекрасный фингал, - Курт продолжал стоять в центре небольшой сцены, облепленный маленьким, но вполне дружеским коллективом.
В тот момент он поднял глаза и посмотрел прямо на меня, как не делал уже довольно давно. Я, как мог, пытался не осуждать его взглядом, искренне радовался этому неожиданно свалившемуся счастью. Тем не менее, мы оба прекрасно знали, что один из нас обманывает не только своих самых близких людей, но и самого себя. Могу припомнить около десятка раз, когда ранее я уже слышал различные вариации на темы “Я обязательно брошу”
и “У меня нет никакой зависимости, я - не наркоман”.
Их звёздная свадьба была куда более странной, чем даже их панковский союз. Эксцентричная парочка, устав от внимания назойливой прессы и папарацци, сбежала на Гавайи, прихватив с собой лишь нескольких самых близких друзей.
Дейв Грол согласился быть ведущим маленькой торжественной церемонии, прошедшей в феврале девяносто второго года на безымянном пляже острова Вайкики. На Кортни было свадебное платье в старинном стиле, некогда принадлежавшее голливудской актрисе, Курт был одет в пижаму, позаимствованную из отеля, а все немногочисленные гости - в свободной одежде без единого дресс-кода.
Я в который раз удивился простоте и незамороченности на мирских вещах моего друга и его избранницы. В то время на банковских счетах Курта уже были семизначные суммы, заработанные за пару последних лет, но всё же он оставался тем же простым парнем из провинциального Абердина. Никакого пафоса, звёздной болезни и беспричинно задранного носа. Они могли позволить себе практически всё, но довольствовались скромной вечеринкой и бесплатными бургерами для всех присутствующих.
Восемнадцатого августа того же года впервые свет увидела малышка по имени Фрэнсис Бин Кобейн. Девочка родилась абсолютно здоровой, что было настоящим чудом, учитывая, что мама позволила себе несколько наркотических срывов прямо во время беременности. Курт души не чаял в своей дочери, проводил с ней большую часть времени, оставшегося после многочисленных концертов и репетиций. Мы снова много гуляли на свежем воздухе, катая малышку в коляске вокруг большого дома и по периметру участка.
В родословной Кобейна присутствовали ирландские, английские, шотландские и немецкие корни, а прибавив в этот международный коктейль внешнюю привлекательность Кортни, они смогли подарить дочери красивое личико с тонкими чертами лица. Фрэнсис назвали в честь двух довольно знаменитых дам: голливудской актрисы и вокалистки шотландской группы. В качестве крёстной матери молодые родители позвали свою близкую подругу Дрю Бэрримор, которую я из своей юности запомнил как рыженькую из “Ангелов Чарли”.
Я бы назвал девяносто второй год самым счастливым и насыщенным за всю жизнь Курта. Проживая в отдельной комнате, но в достаточной близости от него, я своими глазами видел многочисленных звёздных гостей из числа актёров, режиссёров и музыкантов, вхожих в дом Кобейнов.
Простую прогулку по городу мой друг не мог себе позволить из-за толп зевак и фанатов, регулярно крутившихся вокруг их особняка. Жадные до сенсаций журналисты также всегда были в засаде, мечтая заполучить пару-тройку эксклюзивных кадров из жизни женатых рок-н-рольщиков. Всемирная слава и популярность свалились на них достаточно быстро и также быстро стали настоящей занозой в заднице.
В личном дневнике Курт сделал новую запись, которая также плотно врезалась в мою память, как чернила в бумажные листы. “Я был вынужден стать рок-звездой и затворником. Никаких больше выступлений, интервью и прочего. Всё это из-за тех, кто не способствовал развитию рока, кто только мешал проявлениям моей артистичности”.
Затем наступили ненавистные мне с тех пор девяносто третий и девяносто четвертый года. Время, полное саморазрушения и самокопания, попыток Курта найти свой дальнейший путь и попыток скорее закончить его.
Через год после рождения дочери состояние моего друга было просто ужасным: он постоянно болел и к тому же у него начались проблемы с психикой - появилась паранойя и мания преследования. Как бы мы с парнями не недолюбливали Кортни, но именно она собрала в их доме всех близких друзей, надеясь, что вместе получится достучаться до остатков его сознания.
Дейв и Крис прибыли самыми первыми, как обычно, были самыми пунктуальными и имели реально озабоченный проблемой вид. Дело было не только в высоких гонорарах и дальнейшей судьбе их
группы, но и в настоящей мужской дружбе, которая связала их за эти несколько лет. В принципе, каждый из них тоже уже был достаточно популярным и опытным музыкантом, могли себе позволить личную карьеру, но не представляли себя без фронтмена “Нирваны”.
- Я рада, что вы пришли первыми. Он сегодня особенно буйный, даже подраться со мной хотел, - на входе в особняк их встретила Кортни в изрядно помятом домашнем халате.
- Привет. Что он употреблял в последние дни? В доме есть какая-нибудь дрянь, кроме тебя? - Крис никогда не скрывал своего отношения к избраннице друга.
- Да пошёл ты… В доме ничего нет, потому он и бесится. Трижды уже звонил знакомым дилерам и делал заказ, который я потом отменяла.
- А сама ты как держишься? - Дейв нечаянно бросил взгляд на вены на её руках, что заметила Лав и инстинктивно скрестила их на груди.
- Я уже полгода в завязке. Кто-то должен хоть немного соображать, да и Фрэнсис нельзя оставлять на него одного.
- Ты прямо мать-героиня. Дала одну жизнь и теперь пытаешься забрать другую, - Крис уже в который раз обвинял Кортни в том, что с её появлением наш друг стал употреблять гораздо больше и чаще.
- Ты долго будешь пытаться меня задеть? Я вас сюда не для этого позвала. Мне кажется, что он скоро совсем сгорит, если никто ему не поможет. Давайте хотя бы попытаемся что-то предпринять, - Лав наконец-то впустила нас в дом.
Кругом на полу зала были разбросаны коробки из-под доставок различной еды, на столе стояло несколько пустых пивных бутылок, в воздухе витал запах чего-то тухлого и давно просроченного.
- Прибираться не пробовала? Хоть бы проветрила для разнообразия, - долговязый парень не унимался.
- Пожил бы ты здесь хоть один день. Курт всё разбрасывает и сеет хаос вокруг себя, я устала уже выносить этот бесконечный мусор, - Кортни всё же взяла большой чёрный пакет и начала собирать тару.
- Где он сам? Такая мёртвая тишина для дома, в котором есть маленький ребёнок, - Дейв начал помогать хозяйке хоть немного навести порядок.
- Сидит на втором этаже. Уже минут сорок просто молчит, уставившись в стену.
Парни из группы и я поднялись по винтовой лестнице наверх, где обнаружили нашего главного вдохновителя и товарища. На него было жалко смотреть, настолько бесцветным стало лицо и настолько пустыми были голубые глаза.
- Эй, Курт! Ты вроде бы спишь и не спишь одновременно! Просыпайся, пойдём прыгнем в бассейн с разбега и освежимся! - Крис начал атаку позитивом, своим самым излюбленным оружием.
- Идите все в задницу! Я вас не звал, никого не хочу видеть! - Кобейн неожиданно закричал, чем слегка даже испугал вошедших.
Всколоченные грязные волосы, некогда лоснившиеся от блеска, щетина длиной в полсантиметра, сгорбленная спина и замызганная футболка с отпечатком от кетчупа: молодая рок-звезда сейчас больше походила на столичного бомжа, чем на кумира целого поколения.
- Мы пришли тебе помочь, - Дейв сделал ещё несколько шагов вперёд.
- Вы даже себе помочь не можете. Жалкие неудачники, без меня вы - никто и никому на всей Земле не интересны, - в этих словах не было ни капли моего друга, в него как будто вселились бесы и нужен был экзорцист, а не доктор.
- Отличная попытка, но мы так просто не уйдём. Кортни нас позвала, потому что не может справиться одна, - Дейл говорил спокойно и медленно, пытаясь
ещё сильнее не раздражать виновника сборища.
- Эта грязная шлюха… Не даёт мне лекарства, когда они мне так нужны! Я же просто сдохну от боли в животе, вы не понимаете? - зло, плотно засевшее в моём друге, не унималось и пыталось оскорбить самых близких ему людей.
- Тебя нужно отвезти в клинику. Только там тебе смогут по-настоящему помочь. Твоему дилеру нужны только твои деньги, - Крис также вошёл в комнату и влез в разговор.
- Вам всем нужны мои деньги… Вы - грязные вонючки без капли таланта… А я просто хочу ширнуться или умереть прямо сейчас!
Этот диалог продолжался целых пять часов, в ходе которых мой друг по несколько раз упомянул каждое известное ему матерное слово. Пять часов уговоров и пять бесполезных попыток лечения в рехабе на протяжении следующих полутора лет.
* * * * *
Как всегда внезапно кончилось лето и наступила осень девяносто третьего года. Концертный фургон с полным составом “Нирваны” внутри двигался в направлении восточного побережья, а именно в сторону многомиллионного Нью-Йорка. Последнее, как оказалось, турне группы по стране, подходило к логическому концу и нас ждали на студии Sony Music для записи нового акустического альбома.
Формат “МТV отключён” представлял из себя выступления уже состоявшихся артистов в более камерной обстановке, нежели на типичных рок-концертах. Парни недолго размышляли о своём участии, посмотрев несколько предыдущих записей, затем перезвонили в компанию и согласились участвовать. Курт словно ожил от одной только идеи сделать такой альбом, как менее корпоративный и более артистический. Он давно мечтал отыграть подобное шоу в спокойной манере, хотя и довольно сильно нервничал в ходе подготовки.
Это был один из редких просветов в его сознании за последние два года. Переключив внимание на другие мощные наркотики - адреналин и творчество, мой друг большую часть времени был почти трезв и адекватен. Ключевое слово - почти…
За несколько часов до генеральной репетиции мы решили немного проветриться и вышли из отеля вдвоём. У одного из выходов здания уже дожидались несколько фанатов, держащих в руках новую пластинку “Нирваны” “In Utero”. “В утробе” - третий коммерческий альбом группы легко можно было узнать даже издалека. Лицевую обложку украшал человеческий манекен с прикреплёнными к спине ангельскими крыльями, а песчано-жёлтые оттенки заднего фона никогда не использовала ни одна из существовавших тогда рок-команд.
Альбом получился очень разнообразным и чрезвычайно личным. Кобейн изначально хотел назвать его “Я ненавижу себя и хочу умереть”, той фразой, которой он часто отвечал на вопрос о том, как его дела. Однако, Крис Новоселич в последний день перед печатью убедил его сменить, опасаясь обвинений в подстрекательстве подростков к самоубийству.
Запись из дневника Курта по поводу третьего альбома и его названия гласила: “Ни что иное, как шутка. Но мы решили убрать его вовсе не поэтому. Мы знали, что люди не поймут, они воспримут его слишком серьёзно. Оно было полностью сатирическим, высмеивающим нас самих. Обо мне думают, как об этаком стервозном, хныкающем шизофренике с поехавшей крышей, который всё время хочет покончить с собой”.
Курт заметил краем глаза, что двое парней отделились из толпы и направились к нам. Чуть прибавив шаг, он развернулся и закрыл лицо, не желая снова раздавать бесконечные автографы. Фанаты также прибавили шаг, с каждой секундой догоняя нас, но спасительные двери фургона были уже на расстоянии вытянутой руки. Закрыв их за собой, Кобейн увидел сидящего в одиночестве Криса что-то негромко брякавшего на гитаре.
- Эти парни что-то сказали тебе вслед! Я услышал краем уха. Что-то типа мудака или чего похлеще! - Новоселич оставил инструмент в покое и направился за руль фургона, завёл двигатель и хотел отъехать подальше от отеля.
- Стой! - машина резко остановилась, после чего Курт высунулся из окна по пояс.
- Подойдите поближе, - Кобейн дождался, когда молодые люди окажутся совсем рядом и смачно плюнул, метясь в обоих сразу.
Коричневая звёздная слизь попала прямиков в лоб одного из фанатов, после чего фургон резко набрал скорость и выехал на трассу.
- Курт… Они не говорили ничего плохого про тебя, я же тоже был рядом, - я запоздало высказал своё мнение, находясь в небольшом шоке от увиденного.
Понятия не имею, как в одном человеке могло уживаться столько противоречивых личностей и черт характера. Мой друг одновременно безмерно любил людей и ненавидел их, жаждал успеха и боялся популярности, очень любил жизнь и так же сильно хотел умереть. Сотканный из лоскутков человечек, прячущийся за многослойными одеждами, и он же крутой музыкант, держащий внимание толпы молодёжи целыми часами.
Нужная нам студия находилась в одном из центральных районов города, куда мы направились сразу, как только забрали Дейва Грола из другой гостиницы. Парень был очень взволнован, а его руки слегка дрожали, но когда в них попадали барабанные палочки, то мандраж проходил и в нём просыпался настоящий бог ударной установки.
- Как настрой? Сегодня будет очень необычный день, уж поверьте, - Курт лукаво улыбнулся, словно скандинавский Локи, как будто подготовил для команды несколько сюрпризов.
- Что ты опять выдумал? - Дейв представил около десяти вариантов того, что мог устроить Кобейн прямо на сцене или на протяжении шоу.
Разбить гитару, упасть в обморок, начать играть и петь не ту песню, заблевать кулисы, прыгнуть в толпу, задумчиво молчать пару минут, внезапно крикнуть в тихом месте композиции и так далее. Ни один из предполагаемых вариантов, как выяснится позже, не подходил к планируемому мероприятию.
-Тебя я сегодня попрошу быть менее экспрессивным. Мы должны сыграть потише и гораздо чище, чем обычно. Если ты будешь исполнять как привык, то на твоём фоне акустика будет звучать, как дерьмовые дешёвые электрогитары. Прошу тебя сегодня остудить свой пыл.
Курт выглядел гораздо лучше, чем в тот день, когда мы с парнями застали его врасплох в собственном доме. Он дико переживал за предстоящий концерт, несколько раз порывался вообще его отменить, постоянно менял выбранные песни. Как любой адекватный творческий человек, сомневался в ценности своих произведений и их качестве, не смотря даже на то, что уже был признанным и широкой публикой, и музыкальными критиками.
Для акустического концерта были выбраны менее популярные композиции, хотя руководство MTV настаивало на обязательном включении главных хитов в перечень. Им всем хотелось услышать тихий вариант “Smells Like Teen Spirit”, но лидеру группы казалось, что из этой затеи получится полная чушь.
Подъезжая к зданию телестудии, парни прильнули к окнам фургона, озираясь по сторонам. Вокруг небоскрёба на несколько сотен метров стояли фанаты, прознавшие про запись концерта. Каждый из них мечтал попасть внутрь и поучаствовать в съёмках, это было похоже на посещение шоколадной фабрики из детской книжки про Вилли Вонку. Десятки приветственных плакатов с громкими надписями, молодые девушки в футболках с принтами “Нирваны” и пара дюжин парней, одетых в стиле Кобейна ожидали начала мероприятия. Наивные и не предполагали, что нужное количество зрителей уже несколько часов находится в зале в счастливом предвкушении.
Личные приглашения были разосланы через фанатский сайт только некоторым поклонникам группы. “Нирвана” играет Unplugged в Нью-Йорке. Они хотели бы, чтобы там присутствовали их фанаты.
Сюрприз, вы один из тех, кого мы выбрали!”
Мой друг заметно нервничал перед выступлением и начал страдать от ломки. Он совсем не шутил, не улыбался и не разговаривал, чем заставил волноваться устроителей шоу. Поднявшись на лифте, мы оказались в одном из технических помещений, а затем перебрались в куда более удобную гримёрку. Курт немедленно воспользовался возможностью, прилёг на диван и начал жаловаться на плохое самочувствие.
- Я не могу так выступать… Меня постоянно мутит и тошнит. Я не выйду на сцену, если кто-то не решит мою проблему, - Кобейн ультимативно закрыл глаза, а парочка продюсеров вышла из комнаты на небольшое, но срочное совещание.
Решение подсказал молодой парень из техперсонала, случайно подслушавший этот приватный разговор. Он предположил, что музыканту может помочь седативный препарат, который продаётся практически в любой аптеке. Получив желаемое, мой друг отлучился в туалет и какое-то время не подавал никаких признаков жизни. Кто-то переживал за срыв шоу, кто-то за напрасные денежные траты, а я видел, что Курт просто вырубился в одной из кабинок, но при этом спокойно дышал и умирать не планировал.
- Дружище… Вставай, засоня. Ты должен это сделать,
иначе просто не сможешь простить себя, - если бы я только мог, то к словам приложил бы ещё и литр-другой холодной воды на лицо.
Спустя ещё пару минут мне удалось достучаться до небес и вернуть его в сознание. Как ни в чём не бывало, он поправил свитер, причёску, умыл лицо и спустился в фойе, чтобы дать лучший концерт в своей жизни. Крис и Дейв уже находились на своих местах, держа наготове гитару и барабанные палочки. Техники заканчивали последние приготовления на сцене и вдоль зрительских рядов, расставляя предметы реквизита.
- Ну что парни, как вам обстановочка? - Курт улыбнулся, намекая, что это и был один из заготовленных им сюрпризов.
- Как на похоронах - красиво и мрачно, - Крис выразил общее мнение от обоих участников коллектива.
Мой друг лично согласовывал оформление зала для этого концерта, не ставя Криса и Дейва в известность. Ознакомившись с предложенными эскизами, он предложил украсить сцену лилиями сорта Старгейзер, хрустальной люстрой и чёрными свечами. В ноябре в Нью-Йорке нелегко было найти необходимое количество цветов, потому на заднем фоне они были искусственными. Все прихоти рок-звезды были учтены, вплоть до горящих свечей, из-за чего приходилось периодически посыпать сцену песком.
Зрители с придыханием ждали начала выступления, не осмеливаясь громко разговаривать или же хлопать. Курт подозвал одну из помощниц и попросил посадить в первые ряды знакомых ему людей. Девушка перетасовала публику согласно его пожеланиям, после чего ближе к нему оказались помощники группы и её продюсер.
- Кажется, мы можем начинать. Первая композиция будет из нашего дебютного альбома. У большинства из вас его даже нет, - Курт слегка поддел фанатов, прежде чем заиграть мелодию.
Группа начала концерт с песни “About a Girl” в особенной аранжировке, лишённой звукового объёма, чтобы подчеркнуть основную мелодию и текст. Кобейн своим приветственным высказыванием задал тон всему выступлению, наполненному дружеской атмосферой и лёгкими подшучиваниями. Одну за другой парни выдали в зал несколько своих песен, лишь пару раз допустив музыкальные погрешности.
С каждой новой композицией Курт становился всё уверенней и спокойней, начиная получать настоящее исполнительское удовольствие. Под конец шоу кто-то из зала попросил исполнить “Rape Me”, но фронтмен “Нирваны” отшутился, ссылаясь на цензуру канала MTV.
- Я, как и вы, обожаю эту песню, но сегодня она находится вне этого формата. Надеюсь, что вы не сильно разочарованы, - мой друг едва успел договорить фразу, как громкие аплодисменты подтвердили его правоту.
После окончания записи группа направилась по своим отелям, а я остался с Куртом наедине в его номере.
- Скажи честно, мы сильно там сегодня лажали? - его взгляд всегда был немного грустным, даже когда он улыбался во весь рот.
- С чего ты взял? Это был отличный концерт. Возможно даже самый лучший, который я видел в своей жизни, - я был искренним с ним, как и всё время, что мы были знакомы.
- Обычно публика беснуется, а сегодня все сидели молча… - Кобейн был слегка растерян и переживал за итоговый результат.
- Просто они слушали затаив дыхание! Большинство из этих людей никогда не имели возможности лицезреть тебя так близко. Они были полностью увлечены тобой.
- Спасибо, дорогой Бадди, за добрые слова. Я часто обижал тебя своим невниманием, а ведь ты постоянно был рядом и всегда меня поддерживал.
Курт одарил меня улыбкой в тридцать два зуба и отлучился, чтобы совершить пару важных звонков.
- Мама, мы сделали это. Мы проделали отличную работу. Я очень счастлив! Было невероятно тяжело…
- Не могу дождаться, когда ты увидишь концерт. Думаю, что он на самом деле изменит взгляд многих людей на нашу группу.
Музыкант был бесконечно рад поделиться новостями с двумя главными женщинами в своей жизни и выглядел в тот момент, как школьник, получивший за итоговый экзамен пятёрку. Если бы он мог, то позвонил бы не только маме и Кортни, но и Фрэнсис, однако той не исполнилось ещё и года, отчего она вряд ли бы оценила эпичность такого момента.
Вечером он снова открыл личный дневник и сделал очередную запись, фиксируя собственные эмоции от триумфа и мысли о близких.
“Играть музыку - это то, что я делаю, моя семья - это то, что я есть. Когда все забудут о “Нирване” и я в каком-нибудь турне буду играть на разогреве у новых команд, Фрэнсис Бин всё равно останется моей дочерью, а Кортни всё равно останется моей женой. Это для меня ценнее всего остального. У меня жена-богиня, дышащая честолюбием и сочувствием, и дочь, которая напоминает мне меня, каким я когда-то был. Исполненная любви и радости, она целует всех, кто ей встречается, потому что все хорошие, и никто не причинит ей зла. И это пугает меня в такой степени, что я практически ничего не могу делать. Я не могу смириться с мыслью, что Фрэнсис станет таким же несчастным, саморазрушающимся смертником-рокером, как и я”.
Наступило начало девяносто четвёртого года… Мне трудно и больно вспоминать то время, потому что я с каждым днём терял частичку моего друга.
Во время европейского тура он остановился в Риме, где в гостинице посреди ночи выпил пятьдесят таблеток раипнола, запив их бутылкой шампанского. Кортни нашла предсмертную записку и едва живого мужа, после чего вызвала скорую и того едва удалось откачать. Тогда она не стала её обнародовать, разорвав на мелкие куски и кинув их в камин. Всего через две недели Лав пришлось вызывать полицию, потому что мой друг принял очередное лекарство и заперся в огромном шкафу с оружием. Прибывшая полиция конфисковала ружьё и отвезла парочку в больницу на промывание желудка. Смерть снова зря принарядилась и вышла в путь за Кобейном. На моей памяти это была уже пятая её напрасная попытка…
Только лишь первого апреля Кортни и парням из группы удалось уговорить Курта снова обратиться за помощью в реабилитационный центр. Приехав в него по своей воле, по своей воле он из него и сбежал всего через три дня.
В свои последние дни мой друг был практически
невменяемым, на постоянном взводе и с горящими глазами, почти не способным общаться с людьми. С маниакальным усердием он скупал огнестрельное оружие, якобы для самозащиты, в том числе он приобрёл крупнокалиберную винтовку “Ремингтон 11”. Ту самую.
8 апреля 1994 года в 8:30 утра электрик Гэри Смит, который должен был установить сигнализацию в гараже, принадлежащем семье Кобейна, обнаружил тело музыканта. Оно находилось в нежилом помещении над гаражом, в импровизированной оранжерее, где стояли ящики с рассадой. Электрик заметил лежащего Курта через стеклянную дверь и позвонил в полицию. Приехавшие полицейские нашли в доме: музыканта со страшной раной на голове; дробовик, лежащий поперёк тела; предсмертную записку, приколотую ручкой к грунту в одном из горшков.
Последнюю запись на бумаге, сделанную моим другом, я, как и прибывшие копы, увидел тогда впервые.
“Бадди.
Постараюсь говорить словами простого парня, видавшего жизнь, хоть и предпочел бы сейчас остаться кастрированным инфантильным нытиком. Это письмо будет не сложно понять. Моя жизнь стала похожа на курс введения в панк-рок с тех самых пор, как я впервые вышел на сцену и тем самым был посвящен в своего рода этику, в которой сложно спутаны бунтарская независимость и чувство единения со всеми вами. И теперь, спустя столько лет, я перестал получать удовольствие от музыки, и больше не могу ни слушать её, ни писать. Мне ужасно стыдно перед вами за это. Например, когда мы стоим за кулисами, и я смотрю, как гаснет свет, а в уши врезается безумный рёв толпы, моё сердце остаётся холодным. Это не трогает меня так, как трогало Фредди Меркьюри, который безумно любил своё дело, и получал удовольствие от каждого мгновения, проведённого на сцене, купаясь в любви и благоговении своих слушателей.
Дело в том, что я не могу обмануть вас. Величайшее преступление, которое я могу себе представить, это начать обворовывать вас, притворившись, что мне всё так же весело и интересно. Такое чувство, будто уже давно истёк отведённый мне на сцене срок и теперь не остаётся ничего, кроме как отказаться от всего этого и уйти. Я делал всё, что было в моих силах, чтобы перебороть себя (и делаю, Господь свидетель, делаю, но видимо этого недостаточно). Я ценю тот факт, что нам удавалось вдохновлять людей, и что мы смогли победить скуку. Но, видимо, я один из тех самовлюбленных идиотов, которые начинают что-то ценить, только когда теряют это. Я очень эмоциональный. Наверное, мне нужно стать бесчувственным, чтобы вновь опьянеть от того энтузиазма, который не давал мне покоя в детстве. Во время наших последних трёх туров, я был рад видеть всех, кого знаю лично или как фанатов нашей музыки, но у меня всё равно не получается избавиться от чувства разочарования, вины и симпатии, которую я испытываю ко всем вам. Во всех людях есть что-то хорошее, и мне кажется, я слишком сильно люблю людей. Настолько сильно, что нервные клетки не выдерживают такого напряжения и это вгоняет меня в сранную депрессию. Я становлюсь грустным, похожим на сгусток нервов и боли, вашу мать.
У меня была хорошая жизнь и я признателен за это, но с семи лет я возненавидел всё человечество, только потому что люди запросто могли ладить и поддерживать друг друга. Только потому что я слишком сильно люблю и сострадаю им. Спасибо вам всем из полыхающей пропасти моего разрывающегося желудка, за ваши письма и заботу, которую я ощущал все последние годы. Я слишком непредсказуемый и импульсивный, детка! Я потерял страсть, и запомни, лучше вспыхнуть и сгореть дотла, чем сохранить тепло и медленно догореть.
Мир, Любовь, Сочувствие.
Фрэнсис и Кортни, я навсегда останусь в ваших сердцах. Кортни, никогда не сдавайся, держись ради Фрэнсис. Для её жизни, которая будет гораздо лучше без меня.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ”!
P.S.
Послание всему миру от фаната группы “Нирвана”, написанное спустя 20 лет со дня кончины её молодого солиста:
“Второе пришествие было лихим и кончилось самоубийством. Спаситель на вид светлый был херувим, но думы его тёмным смыслом наполнились быстро, ведь понял: нельзя людей изменить априори - звериная в каждом засела стезя. Хоть много гуманных теорий придумано было, в животной борьбе увязли навеки всем миром. Зачем же такой идиотской толпе Спаситель? Заплывшие жиром сердца и умы бесполезно вести к высоким божественным целям. И пел, и кричал Божий Сын:
«Отпусти из мира, безумного в целом… До боли душевной - здесь дико смешно! Отец, прекрати поскорее мученья мои…» Наркотическим сном спасался Спаситель, всё грея змею на груди - о покое мечту. На крик, не дождавшись ответа, отчаялся вовсе… Но идолом тут вдруг стал для презренного света! Такой поворот пережить он не смог… С извечной во взгляде тревогой, ружьё вставил в рот и нажал на курок, отправившись адской дорогой”…
* * * * *
“Он был очень агрессивный певец и музыкант, но при этом и очень тихий, домашний парень. Ему вообще не стоило покидать свою квартиру в Абердине - тогда всё было бы хорошо”.
Крис Новоселич
“Курт был чист и невероятно амбициозен, всё, что он хотел, он всегда получал”. Кортни Лав
“Знаете, бывает, что ты встречаешь в жизни определённых людей и понимаешь, что им никак не суждено дожить до старости. И, осознавая это, ты заранее эмоционально готовишь себя к этой мысли. Но при этом смерть Курта всё равно была для меня шоком. Я навсегда запомнил самый тяжёлый день в моей жизни, когда я проснулся утром с мыслью, что мой день начался, а его - нет”. Дэйв Грол
True P.S.
- Ты уверена, что всё получится? Мне как-то не по себе от того, что мы здесь творим… - мужской голос немного задрожал от волнения.
- Я всё продумала и просчитала. По крайней мере мне так кажется… Ты просто должен мне довериться, всё получится. Как и с тем доктором из Тель-Авива, который поставил тебя на ноги всего за три дня, - женский голос ответил ему незамедлительно.
Двое передвигались в почти кромешной темноте вполне уверенно, ведь на протяжении трёх лет этот дом был их единственным постоянным жильём. Каждый уголок здесь и каждый квадратный метр они узнали бы даже с завязанными глазами. Самые лучшие и самые худшие моменты в жизни были связаны именно с ним.
- Где ты умудрилась найти этот труп?
- С чего ты взял, что он был мёртв? Может быть, я его сама прикончила? - девушка закрыла входные двери поплотней и вернулась к своему напарнику.
- Дурацкая шутка… Меня сейчас точно вырвет, - молодой парень прервался на пару секунд, чтобы отдышаться и восстановить стремительно уходящие силы, а затем продолжил тащить волоком тяжелый мешок.
- Давай быстрей. Фонариком не свети вверх, соседи могут что-то увидеть или заподозрить. Нам с тобой только копов сейчас не хватало, - тусклый луч успел выхватить только одну прядь её длинных блондинистых волос.
Молодой человек остановился посреди комнаты и развязал содержимое огромного чёрного пакета. Аккуратно перевернул его несколько раз, после чего
мёртвое мужское тело оказалось на выстеленном деревянном полу.
- Он… Он и вправду очень похож на меня… Так жутко это смотрится, - очередной природный позыв парня всё-таки выбрался наружу и расплескался по паркетному покрытию.
- Так даже лучше. Я искала по всем моргам штата подходящую кандидатуру. Никто в целом мире не знает об этом… Разбросай свои вещи хаотично и положи шприц на самом видном месте. Нужно придать натуралистичности твоему очередному припадку, - жёсткие интонации в её голосе в тот вечер преобладали над всеми остальными.
- Готово… Записку нужно оставить, все наши так делают. Что-то сочиню про творческий кризис и непонимание окружающим миром. Про невидимого друга своего напишу, чтобы никто не сомневался в моём эмоциональном состоянии, - мужчина взял чёрную перьевую ручку со стола и занялся своей знаменитой предсмертной запиской. По крайней мере, она таковой станет уже с завтрашним рассветом.
Девушка вернулась в большую комнату с заряженным ружьём наперевес.
- Ты сам это сделаешь или мне этим заняться? Хотела тебя прикончить несколько раз собственноручно, за то, что ты творил иногда… Но почему-то каждый раз передумывала, - по её интонации совсем не было понятно, шутит ли она сейчас или нет.
- Сделай это уже по-быстрому и поехали скорее отсюда, пожалуйста. Мне стало совсем хреново…
Спустя пару минут и всего один приглушённый выстрел парочка навсегда покинула этот большой и когда-то уютный дом. Молодой мужчина занял водительское место в своём старом Volvo и даже галантно открыл вышедшей за ним девушке дверь изнутри. Инстинктивно заправив длинные светлые волосы за уши, он завёл автомобиль и медленно вывел его на трассу.
Прошло ещё две недели с того мрачного вечера. Я начал замечать, что стал гораздо бледнее и ещё прозрачней выглядеть, чем обычно. Наши ночные разговоры и задушевные беседы с моим другом стали куда более редкими и складывалось впечатление, что он меня уже совсем не замечает. Возможно, я уже сыграл свою роль в спектакле его жизни и больше не был ему так нужен, как в прежние времена.
Последний вечер, что я запомнил до того, как окончательно растворился в воздухе, был на морском берегу небольшого, но крайне живописного тропического острова. Краски моего окружения всё больше расплывались перед глазами, а вместо приятной картинки стали проглядываться очертания больничной палаты.
Всего пара мгновений отделяла меня от возвращения в свой реальный и такой родной мир. Мой друг сидел у большого костра на поваленном стволе пальмы, держа в руках свою любимицу-гитару. Отблески огня играли на её блестящем боку из тисового дерева, покрытом прозрачным лаком. Вечером даже в таких жарких широтах иногда было прохладно, потому на нём был обожаемый вытянутый во все стороны света свитер поверх пёстрой рубашки. Он не спеша перебирал струны и насвистывал какую-то совершенно новую мелодию, доселе мне незнакомую. Огонь отображался в его небесно-голубых глазах мелкими искрами молодости, напоминая тот самый день, когда мы с ним только встретились.
“Пусть уж лучше меня ненавидят за то, что я есть, чем любят за то, чем я не являюсь”.
© Курт Дональд Кобейн, 1994 год
Выстрел в будущее
© Copyright: Семён Субботин, 2023
Свидетельство о публикации №223063001264
Свидетельство о публикации №223063001264
Рецензии