Второе письмо из перевёрнутого мира

Обойдёмся без ласковых приветствий и глупых заискиваний, просто привет. Вот, пишу. Расскажу о себе, а ты уже делай с этим всё, что вздумается. Можешь даже сжечь это письмо или поставить на него кружку, неосторожно дёрнуть её и пролить чай.

Недавно я похоронил свою улитку Павлика, мы были друзьями, ты это помнишь. Мне было тяжело, но надо двигаться дальше. Я пытался найти нового друга и воспользовался своим старым методом – пошёл в лес и засунул руку в какую-то дырку. Там меня больно укусили за два пальца и зашипели. От неожиданности я заверещал и слегка хрюкнул. Хотел щипнуть в ответ, но так никого и не достал, только испачкал штаны.

Пару дней назад на меня напали хулиганы. До этого я сказал одному из них, что он сморчок, а другому – что он похож на немытую калошу моего деда. Может быть, и я тоже был не прав, но ты меня знаешь, я человек прямой, лишние обходительности и реверансы не люблю. Делаю, что думаю в мозгу, это железно.

Хулиганы отодрали мне рукав пиджака и отбили почки, поэтому теперь хожу слегка согнувшись. Это даже немного помогает – недавно нашёл на земле брошюру с рецептом киселя. Теперь я, наконец, умею варить кисель. Пока что довольно нелепо. Я бы даже сказал, в известной степени погано, но Савельев хвалит. Хоть и морщится.

Ещё была скверная, похожая на сон, ситуация с прохожим. Я его решил пощекотать. Сделал это уверенно, без пошлости и намёка грязной агрессии. Просто поймал порыв, который с треском пронёсся в моих туманных мозгах и решил: надо.

В результате случился странный диалог. Первым заговорил он.

– Ты чего?!
– Щекочу.
– А я просил?
– Видать, не просил, раз молчал.
– А чего лезешь тогда? Не видишь, я хворост жую?

Присмотрелся и понял – да, он действительно пожёвывал хворостинки и даже облизывал губы от удовольствия. Я решил слегка оправдаться.

– А я как помешал? Я, может быть, тоже жую чего-нибудь, а ты тут ходишь, цвыркаешь.
– Будет тебе дело до того, где я хожу! Стоишь тут как суслик, развесил грабли свои в разные стороны, хватаешься! Шёл бы пахать лучше, умник.

После этого сказать мне было нечего. Я ущипнул его за бок и убежал. Так прозаично эта встреча и завершилась.

Далее. Меня по-прежнему тошнит от звука людского смеха и рыданий. Чужие человеческие эмоции я не люблю, от них на душе черно и сыро. Они напоминают мне позорный случай из детства, когда я поскользнулся на луже и меня обгадил голубь. Соседские мальчишки смеялись и называли меня тухлым майонезом. У меня тогда почему-то всё не выходило из головы, каким именно – провансалем или оливковым.

Сейчас я нахожусь на распутье и должен сделать выбор, который определит мою дальнейшую судьбу – начать красть соленья или пугать сельчан, сидя с голым задом в колодце.

Как видишь, дела у меня идут по-разному. Иногда трагически, но в основном живу в своё удовольствие.

На этом заканчиваю письмо. Не так важно, ответишь ты или нет, но если ответишь, пиши крупным почерком.