Физика. Лабораторные. Романтик Серега

   1975 год. Новосибирский электротехнический институт - НЭТИ. Мы студенты второго курса самолетостроительного факультета, вернулись из «колхоза» вернее с элеватора, и приступили к занятиям первого семестра. Начались лабораторные работы по физике, «лабы» на студенческом сленге.

   Группа разбилась на бригады, а я как вышедший из академа, остался в печальном одиночестве. Стою, тоскую. Набиваться к кому-то в бригаду не хочется. Но тут подходит паренек из нашей группы, Серега Ливанов:

-А ты, в какой бригаде?-

-Да, пока один…-

-Я тоже один, давай, вместе.-

-Давай!-

   Объединились, сели за стенд, стали разбираться с заданием лабы. Сценарий у всех работ был примерно одинаков: надо произвести измерения физических параметров установки, затем сделать вычисления, и опытным путем получить физическую константу, например постоянную Больцмана. Затем с грустью убедиться, что полученный результат в разы, если не на порядок отличается от справочного значения константы. И причина здесь не в плохом снятии параметров или «криво» сделанных вычислениях, а в том, что приборы на стендах показывали, по выражению одного моего приятеля: «Цену на дрова».

   Винить технику тоже было нельзя, ее измучили и добили многие поколения студентов. И какой же выход? Да подгонка результатов, многочисленные исправления, халтура. Но иначе лабу не сделать и не защитить.

   Нам с Сергеем это быстро надоело, благо мы с ним оба оказались радиолюбителями, умевшими работать с электрическими и электронными приборами, уверенно державшими в руках паяльник. Мы поняли, что требовать от оборудования физической лаборатории, чего-то реального и полезного, бессмысленно. И нашли свой выход.

   Ведь все физические константы абсолютно правильно записаны в справочнике. Берем нужную физическую величину, проводим вычисления наоборот, и получаем то, что должны были нам показать убитые временем и пользователями приборы. (Что-то, вроде,  кино, прогоняемого назад).
 
   Делаем поправку на 30 – 50 %, дабы не удивлять преподавателя абсолютной точностью, пересчитываем результаты, и получаем, разумно измордованную константу. Дальше оформляем лабораторную, и идем к преподавателю на защиту. Времени на лабу стало уходить в два раза меньше, а результаты получились много лучше и правдоподобнее.
 
   Лабораторные в нашей группе проводила милейшая дама Эльвира Августовна Мамм, разумеется за глаза называемая «Мамма». Она читала отчет по лабе, и, как правило, оставалась довольной. Затем следовали теоретические вопросы по «защите» работы. Тут, дела наши обстояли слабее.
   Как правило, нам еще не успевали начитать лекционный материал по теме лабы, лезть в учебник не получалось, хронически не хватало времени, и мы с Серёгой начинали импровизировать. Вдвоем наперебой рассказывали преподавателю наши взгляды на ту или иную физическую тему. При этом сказанное нами, часто шло вразрез с классическими понятиями этой науки.
 
   Несчастная «Мамма», слушая наш квази-физический бред, закатывала глаза на потолок и сдавленно шептала:

-Боже мой! О, Боже мой!-

   Но поскольку на потолке лаборатории не было ничего, кроме гудящих ламп дневного света, Эльвира Августовна ставила нам зачет и отпускала нас с миром, тайно надеясь, что мы раскаемся в своем невежестве, и может быть поумнеем, хотя бы на следующем занятии…

   Мы же, ничтоже сумняшеся, вместо осмысления своего грехопадения, весело мчались в буфет, обедать. Организмы были молодые, жрать, пардон, есть, хотелось постоянно, хотя, и были мы в те времена, тонкими и стройными.

   После буфета мы обосновывались в коридоре, напротив лаборатории и благостно переваривая общепитовскую котлету, вели неспешные беседы, пребывая в счастливом релаксе.
 
   Тут-то и прорезался Серегин романтизм.

   Зима, на улице -25, в коридоре тепло, мы глядим в окно. Невдалеке виднеется общежитие, где жили студенты «самолетчики». Торцы здания общаги, где располагались умывалки и туалеты, парят на морозе от перманентных протечек.
 
   Серега смотрит на клубы пара и задумчиво-мечтательно, произносит:

-Дымятся…  Парят… Обоссаные стены общежития…-

   Я тихо сползаю от услышанного вниз.
 
   Серега! Да, ты еще и романтик!