Дракон. Окончание

7

Дракон передвинул ферзя на другой край доски и сказал:
-- Вам "мат" полковник! Но не бойтесь, будет не больно.
-- Ээ, генерал-майор! Мне нужно две горячих бутылки водки с васильками. И побыстрее.
-- А можно, я завяжу глаза? Все равно ведь драться будем...
-- Да! -- вздохнул полковник. -- Отпустил бы ты меня, а?
-- Еще чего! А с кем я в шахматы играть буду?
-- С мадам Мартой.
-- Нет, -- дракон поморщился, -- она меня обыграет. У меня ведь нет ферзевого коня! И коня у меня нет, и ладьи, черт! Мадам Марта не знает, где они! Я бы мог спасти ситуацию, если бы дал тебе еще ход. Но тогда ты до конца игры просидишь без ферзя и без коня. А что я тебе дал? Моих любимых слонов! Ты готов умереть на моих глазах? Ты в самом деле этого хочешь? Если я дам тебе пять минут на размышления, ты их промотаешь?
-- Очень на тебя надеюсь. Ну, давай, за здоровый образ жизни!
Они выпили по стакану красного вина. Пару секунд полковник не отрываясь смотрел на пустой стакан, затем содрогнулся и зажмурился. Дракон ничего не заметил. Он поставил стакан на стол и улыбнулся. Полковник всхлипнул. Как завороженный, он следил за движениями дракона. А тот взял со стола дымящуюся сигару и закурил. Дым заволок все помещение. Потом дракон поднял бутылку и медленно, со смаком выпил ее содержимое. Кровь отхлынула от лица полковника, глаза его округлились, и он со стоном повалился на пол. Из угла к нему кинулась голая по пояс женщина. Изо рта полковника шла пена. Женщина закричала:
-- За что? Что он вам сделал?
Дракон приподнялся на цыпочки и посмотрел через стол на полковника. Тот лежал неподвижно, делая вид, что ничего не слышит. Дракон тихо сказал:
-- Знаешь, Жорик, как это мне надоело? Все драконы говорят только о себе. Когда мой предок стал драконом, он решил, будто у него теперь есть право на всемирную славу. Написал такую песню: «Я дракон, я дракон!» Людям это понравилось, но они не понимают, в чем дело. Они думают, это просто глупое хвастовство. А кто такой дракон на самом деле? И что за этим стоит? Зачем он существует? Где его место в мире? Я часто думаю обо всем этом, и это очень-очень грустно. И вот я, наверно, спятил бы, не будь тебя рядом. Я тебе по секрету скажу, где живет мое сердце. Оно все время плачет, обливалось кровью, как если бы в моем мире пели что-то вроде этого. Думаешь, смешно? Хочешь еще вина?
Он сделал жест женщине. Та поставила перед ним другую бутылку, ей, видимо, было трудно дышать, потому что она склонилась к земле, прижав руки к груди. Дракон молча взял бутылку и опять откинулся в кресле. Он пил вдумчиво и на этот раз без выражения.
-- Один раз в месяц я позволяю себе напиться. И мне это очень нравится. Главное, не расплескать то, что пьешь. Да, я шучу, и очень часто. А все потому, Жора, друг мой сердешный, все оттого, что газетчики, нас довели… Цирроз у меня уже полгода. Я знаю… Не могу я больше пить эту отраву. Вот сейчас на улицу выйду. Ветер…
-- Тебе нельзя! -- сказал с пола полковник. -- Тебя увидят... Завтра здесь охотников будет, как собак нерезаных.
-- Все одно найдут, -- дракон подбросил бутылку вверх. Та на секунду зависла в воздухе и приземлилась в одну из тарелок, наполненных разноцветными таблетками. Через секунду весь стол был усеян кучей таблеток. Дракон понюхал их и рыгнул. Поднявшись, он взял бутылку и со стуком поставил на стол.
-- Уберись здесь, -- приказал он женщине.
Он поднял полковника, и они шатаясь вышли в сад. Женщина раскрыла было рот, чтобы сказать что-то и сразу же снова закрыла его.
-- Понимаешь, брат, -- сказал дракон, -- ведь я плохого никому не сделал... Ну дракон, да. Богатый дракон... И что, за это сразу убивать? Да, предки мои посжигали много всего, разорили деревней не сосчитать... а я должен отвечать, что ли? Друзья мои, тоже драконы, говорят: "Плюнь ты на это", -- а я не могу. Я хочу людей понять. Что им от нас надо? Ведь без тени не поймешь, кто из них светлый...Чего вам надо?! Чего, я тебя спрашиваю?! Ты здесь с какой целью, а? Что, хочешь на чужую боль поглядеть?
-- Не думал, не думал, что всё так запущено. Так я знаю! Ты думаешь, ты просто дракон? Нет, дружок. Каждый человек -- это дракон. А вы, как пчёлы. У вас ведь как: если ты будешь мух жалить, от тебя в любой момент могут отвернуться. И будут правы. Но что тебе тогда делать? Людей к себе притягиваешь... Обманут, обманут. Делов-то всего на несколько миллионов. Зачем тебе это надо, змей? Ты пойми. Всего несколько! Погоди ты о людях... Вот сам-то людей любишь. А ты видел, какой народ? Знаешь, какое у них правило... Добей лежащего! В чём правда, спрашивают... тоскуют. Они хотят быть любимыми драконом, понимаешь? -- полковник обнял дракона и поцеловал. -- Только вот воняет от тебя...


8

Так, амулет от Высших сил на месте. Рюкзак и снайперская винтовка с разрывными патронами за плечами. Хотя колени разбиты в кровь... Кот потрепал пса по загривку. Их дружба со временем стала приносить много приятностей.
-- Ну что, выследил, говоришь?
-- Говорю, -- ответил Пёс.
-- Местные сказали, на военную базу летает. Я на крышу побежал, но не успел увидеть. Ты про тех, кто портит "флюгеры" что-нибудь слышал? Про психов из соседней деревни? Они ж там каждый день безобразничают...
-- Тоже про охоту думают. В "зеленке" база-то у них. Короче, его местонахождение раскрыто. Тебя как угораздило-то? Заблудился в буераке? -- спросил пес, оглядывая стрелка. -- Ладно, потом расскажешь. А сейчас задание важное. Это тебе не земная география. Пошли на место -- там ни души. Ни живой, ни мертвой.
Два месяца назад они приехали к "макаронникам" в гости. В Италии они никогда раньше не были, вот и решили проветриться. Просто гуляли по местным достопримечательностям до поры, до времени, а потом сняли домик в одном месте, следили за крабами. Отличное место, казалось бы. Нет, решили посмотреть, кто где летает... у местных поспрашивать. Даром, что Пёс оказался полиглотом. И дело сделали. У них уже было оружие, когда картинка поменялась.
Очень скоро стало ясно, как в итоге всё закончится. А когда стало известно, уже было поздно что-то менять. Никакой надежды, только факты. Всякие там соображения на будущее были совершенно ни к чему. О том, чтобы поговорить с мертвяками, речи не шло -- их язык псу не давался. Он их и не понимал, во всяком случае, не слышал. Впрочем, они не говорили. Мертвяки быстро поняли, куда он клонит. "Ладно, -- сказали, оглядевшись, -- у нас тут есть русское кладбище. Хочешь по-русски? Будет тебе русская могила." Им тоже в свое время жить хотелось, хоть и с другого континента.
Кот согласился, конечно. Зомби повели их к усадьбе Драгомира. Видели они звероящера не один раз. И трезвым, и пьяным. Кот же знал наверняка, говорил, что лучше пьяный. С ним-де будет проще. Вот только убил тот уже не одного охотника. Трезвый убил или нет, не знают. К ним сейчас этот вот труп доставили, а другой скоро очнется. Спросили пса: "Ну что? Увидел живого драконьего гостя? С ним заодно." Может, так и надо. Однако...
-- Дикое место, -- сказал Пёс. -- Здесь слишком разные люди встречаются. Порвать могут. Хотя это вряд ли. Мутанты. Им не до нас.
-- Может, и динозавры были мутанты? -- спросил Кот.
-- Вряд ли, -- ответил пес, -- он же не в зоне живет. Только вот лес здесь какой-то странный. Словно силикатный. А еще здесь много кадавров водится. Они безвредные, любят сосиски и йогурты. Даже один шкаф с книгами есть...
-- Как он называется?
-- Про него ничего не могу сказать, потому что не читал.
Они пришли к приготовленной Псом засаде в Зоне отчуждения. Сюда, сказал он, дракон часто прилетает к чьей-то могиле. Про нее никто не знает, даже самый мертвый зомби. Здесь они расстегнули рюкзак, перекусили. Кот даже на спальник прилег.
Сначала было тихо, потом за деревьями что-то зашевелилось. Псу показалось, что это каменный слон с надгробного обелиска. Но на самом деле это оказался невысокий парень в черной кожаной куртке и джинсах, который плелся куда-то с севера. На голове у него был берет, повязанный косынкой. Парень был босой, а в руке держал сумку -- она чуть покачивалась в такт его шагам. По запаху Кот догадался, чем он занимается. Когда парень подошел, у Пса окончательно испортилось настроение. Он разозлился и залаял.
-- Сюда нельзя! -- сказал парню Кот. -- Здесь Зона отчуждения.
-- Да я грибы собираю... они здесь больно ароматные, -- хотел оправдаться парень.
-- Вон отсюда, говорю. Еще один шаг... Я живо твои грибы слопаю.
Парень нерешительно попятился и заковылял прочь, так же неуклюже, переваливаясь с ноги на ногу. Тогда пес успокоился и пошел за ним следом. Вскоре он словно обнаружил что-то необычное. Остановившись, он огляделся. Рядом оказался гнилой пень, и что-то лежало на его верхушке, бледный кусочек картона с обвислым мхом, весь покрытый листьями. Похоже, это была... И тут в небе появился дракон. Из пасти его валил сизый дым, а крылья были словно покрыты копотью. До пса долетел низкий рев. Сначала он принял его за шум ветра, но вскоре понял, что это сипит драконье горло. Странный звук, постепенно становившийся все громче и отчетливей. Через секунду, казалось, он уже раздавался со всех сторон.
От страха Пес не мог понять, где и когда он слышал этот шум. А потом к нему пришла странная мысль. Что дракон возымел на него магическое действие. Собаку охватила не паника, как обычно бывало при встрече с драконом, нет. Сердце ушло в пятки. Пес вспомнил, кем на самом деле был дракон -- настоящим вулканом -- и это было невыносимо. Еще никогда в жизни пес не испытывал такого ужаса. До этой минуты он не представлял себе такого поворота. Оставалось только одно -- бежать от этой громадины, которая передвигалась по воздуху с большой скоростью, и с каждым мигом все ближе и ближе к собачьему хвосту. Впрочем, хвост его тоже начинал ощущать жар. Еще он понял что не может свернуться в клубок от страха. И тут дым вокруг стал такой едкий, словно над костром.
В конце концов что-то горячее, живое и тяжелое оказалось у него за спиной. Это был не сам дракон, а пламя, которое все сильнее давило на собаку сзади, вынуждая к бегству. Но потом он успокоился -- ему показалось, что глаза дракона застлал дым. То, куда именно, он рыгал огнем, угадывать было уже просто невозможно. Удалось отогнать страх. Потом, вспомнив о хвосте, долго ища его на старом месте, псу почудилось, будто над ним сияет золотой ободок. Хвост ему стал казаться странной нитью, связывающей его с небесами. Наконец-то позади раздался выстрел. Дракон шумно распростерся на земле, ломая кусты и выбросив вперед длинную шею, на конце которой пес заметил как бы растопырившийся кровавый гребень.
-- С одного выстрела, -- хвастливо сказал, подходя к псу, стрелок. -- Ты как?
-- Нормально, -- Пёс вильнул остатками хвоста.
-- А что ты там нашел? Раньше.
Пес протянул ему солнцезащитные очки и визитку с буквой "W" по центру. Стрелок перевернул листок, чтобы получилась буква "М", и задумчиво сказал:
-- Где-то я их видел... Это ее вещь. Мартышка и очки.


9

Время от времени руководитель тренинга задавал очередной вопрос, и по всей комнате раздавался дружный ответ, который Марта считала репетицией. Когда руководитель задавал ей вопрос, она поднимала глаза от журнала и ловила на себе его внимательный взгляд. И иногда, когда он или кто- то из его помощников выходил из комнаты, она проводила рукой по лацкану пиджака, словно собираясь поправить несуществующий галстук, и чувствовала, как ладони покрываются испариной. Этот жест не был дежурным или неодушевленным, нет. Он словно говорил: "Мне очень стыдно, что я здесь делаю, но не могу же я пойти и признаться в том, что я... Что я не могу пойти и сказать..." Что сказать? Кому сказать: "Мой муж был драконом"?
Нет, разумеется, сказать такое было нельзя. Иначе ей пришлось бы признаться, что она врет. Во-первых, ей не поверили бы. Во-вторых, не подумали бы, что в таком виде она может врать. Это было бы уже слишком. Но вот сделать движение рукой по лацкану пиджака -- это было вполне. И это движение давало ей право чувствовать себя настолько несчастной, насколько это было возможно. А без такого права, как она знала, нельзя было просить помощи. Особенно у ребят, которые считают тебя настоящей актрисой. Тогда они вели себя достаточно прилично и не пытались записать все движения твоих пальцев, хотя в своем упорстве были куда как решительны. Поэтому каждый вечер Марта сбегала от них, немного стесняясь собственного бега по лестнице в темноте.
-- Если я сделаю голограмму какой-нибудь женщины, -- говорил наставник, -- вы, небось, обрадуетесь, увидев в ней себя, и скажете, что у меня столь буйная фантазия, что еще немного -- и она возомнит себя самой Вселенной? Не получится у вас, я предупреждаю. Так вот, потом, когда в моей голографической модели появится эта женщина, вы будете разочарованы, потому что она будет ничем не лучше, чем другие женщины. Вы спросите, какое у нее задание? Но мне нечего больше вам сказать. Это мое дело. Мое единственное дело на этой земле. По-моему, это замечательно. Это не очень поэтично, но, по-моему, это великолепно. Поэтому сейчас мне надо готовиться к вечеру. А у вас, насколько я понимаю, еще много дел в Москве? Впрочем, чего это я, вы ведь теперь не собираетесь никуда отсюда уезжать.
Какая, однако, проницательность... Так и быть, подумала Марта. Почему все мужчины вокруг меня такие? За что я их люблю? За какие такие достоинства? Кроме того, скоро будет мой третий брак. Все правильно. Через это надо пройти. Каждому свое. Чем дальше, тем больше... Мы же не настоящие люди, вот и все. Мы имитаторы. Заводные куклы... Дуры мы, а не люди. Меняешь людей и привыкаешь, что все одинаковые. Потом смотришь иногда на другого -- и думаешь, а как бы он повел себя, если бы я не поменялась с ним местами... Всё. Пора закругляться. Действительно, я не знаю, что еще вам сказать. А про сегодняшний вечер у нас с вами может сложиться интересная беседа. Мне надо подготовить публику к действию.
Идиотизм, подумала она, если за такое платят... Так тебе и надо, спокойно сказала она себе. Оскорблять девочку таким тоном... Откуда мне знать, где лежит мой маниту. Я же его никуда не клала. Во всяком случае, не думаю, что клала. Огрести -- и никаких проблем. Любой дурак может, когда надо. А вот вытащить и показать куда-нибудь -- вряд ли. Если я не знаю, где он лежит, кто может знать, где он. Значит, и я не знаю. Хорошо еще, если он там не остался навсегда. Он же, наверно, не похож на меня. Вырастет, станет другим человеком и скажет: "Привет, Марь!" Можно представить себе такую картину... Глаза слезятся от яркого света. А можно было бы представить. Просто выключи свет и ложись спать. Зачем плакать? А тот, кто вчера рыдал на тренинге, он был психически здоровым человеком? Может, я перегибаю палку, но разве это главное?
Вот что главное. Когда едешь в поезде, не можешь расслабиться ни на секунду. Когда в купе спит кто-нибудь другой, на тебя наваливается такая тоска, такая безысходность, что надо ехать через всю страну, смотреть в окно, думать о таком пустяке, как то, что этот кто-то человек, и что ничего нельзя сделать, и что ты знаешь, что ничем уже ему не поможешь. Кошаре этому. И даже когда этот кто-нибудь засыпает, все равно перед сном надо смотреть в окно и думать о том, что совсем недалеко по коридору проходит проводник в серой фуражке и уходит в коридор и скоро исчезнет за дверью тамбура. И представляешь себе, что вместе с проводником вот сейчас, через несколько минут, исчезнешь и ты, и тебя не будет, и ничего больше никогда не будет. Не будет дома, в котором ты живешь, и мамы, и отца, и сестры, и брата -- не будет ничего. И нельзя даже опомниться и посмотреть на время, и время останавливается -- это и есть небытие. И про это надо помнить. Поэтому не надо думать, а надо с собой бороться, и тогда будешь помнить.


-- Это всё?
-- Всё!
-- Запомните, Элен, эти сказки о драконах давно опровергнуты наукой.
-- Если бы я жила в городе Москве, не читая книг, я бы тоже так считала. Но я там не живу. И читаю... "Стальную Крысу", например, и "Снафф на Линкольн-Инн, 32".
-- Зря, зря. Это всё фантастика! Хотя в своё время мне приходилось одного такого зверя ловить... Две головы. И одна шея. Он был размером с автобус. Вся рёбра мне пересчитал. Он дышал огнём. А мог и шаровой молнией. Не знаю, как он при этом двигался... Да не бойтесь, у меня с собой не было вашей книжки! Так что, сожрёт он вас, или не сожрёт? Поймёт, что там такое написано? Он за себя постоит? Или сдастся? Я вам глазки-то завяжу. Готовьтесь. Вы ведь тоже наверняка что-то читать с закрытыми глазами пробовали.
-- Нет. Зачем? У меня по биологии была пятёрка. Даже после звонка ничего себе такого не позволяла.
-- Поговорите с учителями. Заодно объясните, почему учёные мужскую гордость забыли. Если где-то такое придумали... Наука знаете какая?
-- Какая?
-- Ужас один! Да и было это тогда, когда народ на известь вшей пережигал. Мало того, что драконы с чего-то женщин оплодотворяли... То есть они всякое знали. Ну вот, может, они и детей щипали, только не вши.
-- Кто?
-- Драконы. Мужскую расу выводили. Только такие мёрли от мороза. От их укуса, один раз мне кадавр понравился. Нехры звали. Он мне целый костёр сделать хотел... Чтоб огонь разводить.
-- Да ну вас! Чушь какую-то несёте...
-- Да не чушь, а раньше суки зубастые были? Это не при дамах теперь. Сами-то вы как?
-- Что "как"?
-- Про зомби-мутантов так просто не придумать... У них мозги-то есть? Два класса на всех, небось... А существа, да? Не произносите! Так они ещё и тупые...
-- Всё. Уходите. Мой режиссер сейчас проснется. И всё кончится.