Орешек знаний

«Орешек знаний твёрд, но всё же мы не привыкли отступать. Нам расколоть его поможет киножурнал «Хочу всё знать».

Да, был такой детский киножурнал в 60-х и 70-х годах двадцатого века. Очень интересный, между прочим, я смотрел с удовольствием. Но все знания из кино не почерпнёшь. Основным источником были книги. Читали мы тогда запоем и много. Все поголовно были записаны в библиотеки, а ещё брали книги у друзей, из числа тех, у кого родители имели собственные библиотеки.

 У Гарика Зайкина, например, была целая комната, заставленная книгами. Родители у него были преподавателями, поэтому сам Гарик был отличником – всё потому, что с лет с пяти начал читать. В классе мы его звали Знайкой. Был он очень похож на этого коротышку: ростиком был небольшой и носил очки. Уже к шестому классу Гарик перечитал все книги в родительской библиотеке. Вплоть до медицинской энциклопедии. Впрочем, её он прочёл выборочно. Изучив интересующие его вопросы, как-то устройство половых органов мужчины и женщины, Гарик перешёл к энциклопедии педагогической. Ознакомившись со взглядами Песталоцци, Макаренко, Сухомлинского и других педагогических авторитетов, он обнаружил, что учителя и родители допускают массу ошибок в их, школьников, воспитании.

 Но учителям он об этом почему-то не говорил, нам же, своим одноклассникам, буквально надоел с цитатами этих корифеев воспитательной науки. Тем не менее, Знайку мы терпели. К нему можно было зайти, когда дома не было родителей и взять почитать интересную книжку.

Васька Пырин, из параллельного класса, зашёл к Знайке, чтобы попросить «Трёх мушкетёров». Он посмотрел кино и ему страсть как захотелось прочесть книгу. Читал Васька не все книги, а только те, где герои пользовались шпагой и пистолетом чаще, чем ложкой и вилкой. Учебников он не читал, поэтому учился с двойки на тройку, за что регулярно получал ремня от отца.

Знайка, услышав, что Ваське вчера от отца опять досталось, заявил категорически:
– Так нельзя воспитывать детей! Это же непедагогично!
– Как это? Непеда-га…чинно ? – спросил Васька.

Гарик Зайкин взял с полки большую толстую книгу и потряс ей  у Васькиного носа.
– Вот «Педагогическая энциклопедия»! Понял? Здесь всё про учение и воспитание написано. Слушай: «Мысли Сухомлинского удивляют своей современностью. Он одним из первых заговорил о вреде школьных оценок и выступал за запрет физических наказаний». Нет, ты понял? – Гарик поднял вверх указательный палец и продолжал дальше:
– «Задача школы и родителей не ругать, а развить в ребёнке как можно больше способностей. Сухомлинский призывал не делать из оценки идола. Нельзя относиться к бездушным цифрам как к показателям благополучия. Это неправильно — делить детей на успешных и неуспешных с помощью оценки». Это не кто-нибудь, это Сухомлинский сказал. Ты знаешь, кто такой Сухомлинский?
– Не-ка…, – Васька шмыгнул носом.

Гарик махнул рукой:
– Ладно потом. Идём дальше. Вот Лихачев: «Физическое наказание, как социальная форма обдуманного и целенаправленного воздействия, изжила себя. Оно существует как форма непосредственного обыденного раздражения и импульсивного реагирования на детское поведение.

  А вот ещё Макаренко. Знаешь Макаренко? Опять не знаешь… Ну ладно, какая разница! В общем он говорил: «Там, где всё строится на наказаниях, нет самовоспитания. А без самовоспитания не может быть нормальным и воспитание вообще». Понял? Займись самовоспитанием!

– Как это самовоспитанием? Что я сам себя за двойки ремнём драть буду?
– Самовоспитание, это не ремнём себя лупишь, а когда сам уроки учишь, без подсказки. Ремень здесь не причём. И отцу скажи, что физические наказания современная педагогика запрещает.
Васька Пырин ушёл до макушки наполненный передовыми педагогическими идеями и с твёрдым намерением заняться этим самым самовоспитанием.

На следующий день он забежал к Гарику, чтобы поделиться новостью:
– Вчера сам стихотворение выучил, по литре четвёрку получил! – доложил Васька с порога.
– Вот видишь, – похвалил Знайка, – что значит научный подход!  Надеюсь, теперь твой отец понял, что ремень – это средневековый метод?
– Понял…, – вздохнул Васька и снял шапку.
 Левое ухо его было значительно больше правого и ярким колером превосходило пунцовые от мороза щёки.