ДА И НЕТ

Одна и та же история, неподлежащее сомнению продвижение от «да» к «нет», «да» — я родился, подрос, окреп, приноровился, пошёл в школу, поступил в институт, влюбился, женился, обзавёлся, продвинулся по карьерной леснице, ещё много «да», и лето, и звёзды, и ночи полные любви, и деньги, и комфорт, и ещё достаточно молод, и ещё «нет».
«Нет», подстрелянный на взлёте, и неодолимая времени река, и молодости я кричу вдогонку: «не уходи, побудь ещё немножечно со мной», уже «нет», и солнце опрокинулось за горизонт, и осень за окном, и ветер листья жёлтые кружит в прощальном танце, и осенний дождь с разлукой пополам, и голос старческий, и седина, и уже «нет».
Родственники, друзья и знакомые устраивают символические похороны, но в этом гробу меня нет, в нём моё тело, моё уже бывшее тело.

Шримад Бхагаватам книга 5, глава 5
Наставления государя Ришабхи своим сыновьям, часть 1: «Дети мои, каждый рождённый в бренном мире обрекает себя на страдания.
В мире, где всё преходяще, свободная по природе душа становится пленницей страха и наваждения.
Но тем, кто родился в человеческом теле повезло более остальных, ибо, взирая на мир глазами человека можно освободиться из оков иллюзии.
Потому в отличии от других тварей Божьих человеку не пристало трудиться лишь ради телесных удовольствий, доступных даже пожирателям испражнений.
Дабы обрести умиротворение, столь необходимое для понимания смысла жизни, человек должен научиться умерить потребности плоти.
Тот чей разум умиротворён может увидеть вечное среди преходящего, чтобы обрести вечность нужно отказаться от суетного, а это под силу лишь человеческому разуму.
Единственно обуздав плотские потребности можно обрести душевный покой и наконец свободу.
По-настоящему свободен тот, кто всегда невозмутим, не причиняет зла ближним, не печалится об утратах и не радуется приобретениям.
Всякого кто стяжал выше названные качества следует считать подлинно святым.
Воистину свободен тот, кто свободен от гнева, сознавая призрачность зримого мира свободный остаётся равнодушен ко всему, что происходит в миру.
Свободный человек отдает себя во власть Высшему Повелителю и сторонится общества тех, кто живёт ради удовлетворения телесных нужд.
Даже живя в миру раб Божий хранит не привязанность к жене, детям, друзьям, дому, имуществу и трудится он лишь для того, чтобы не дать зачахнуть своей плоти.
Плоть ненасытна, потворствуя телесным желаниям человек становится рабом своего тела.
Безумен тот, для кого плотские удовольствия смысл жизни, словно одержимый он бросается в омут суетных забот и ради плотских удовольствий идет на многие злодеяния.
Глупцы всеми способами стараются продлить жизнь плоти, не понимая, что она источник их страданий, что душа обретает плоть в наказание за порочное стремление стяжать.
Тело, какими бы достоинствами оно не обладало, не награда за добродетели, но кара за прегрешения.
Сыны мои, покуда вы не обратитесь к познанию своей истиной сути, вы будите испытывать тревоги и страх потерять накопленное.
Кто трудится из корыстных соображений хотя бы и во благо ближних, тот вынужден рождаться снова и снова в мире, где владычествует смерть.
Кто трудится не ради Господа Бога, тому не увидать света свободы.»

За тяжелой тканью занавеса вечности волнуется, надрывно дышит, ждёт, томится, терзается и монотонно гудит переполненный зрительный зал, смех, крики, весёлый шум толпы, музыка, голоса, звон хрустальных бокалов.
Первый вдох, открываю глаза, удивление неожиданному, встреча со светом, старт, весна, брызги смеха, ветер удачи спутник карнавала, самое время сойти с ума от счастья.
Несет меня течение сквозь океаны огней, всполохов, воспламенений, наступлений, сражений и порывов, юное сердце отстукивает стремительный ритм каждого дня.
Пью маленькими глотками каждый новый день, счастье, это всегда быть молодым, нет ни часов, ни минут, ни преград, ни непреодолимостей, ни препятствий, в пылающем сердце сияющие звёзды, безумная, необузданная энергия заблуждения!
Этот мир принадлежит только мне, встречи и расставания, любовь, боль, грусть, эфория, тревоги, победы, разочарование, одиночество, надежда, горькие слезы, здравствуй сцена!
Жизнь — комедия и драма одновременно, пою и плачу, танцую и смеюсь, играю на различных инструментах и бью навстречу врага, пока не упал занавес, пока играет музыка, пока система не обнулена и обесточена, пока не выключился на сцене свет.
Не важно, насколько я быстрый, удачливый, решительный, расчётливый, умелый, этот заезд для меня последний.
Всё юное, звенящее, красивое скоротечно, хрупко и ненадёжно, время шелестит песком обречённости протекая сквозь пальцы, почётное место в первом ряду, мой выход, последний танец, заранее зарезервированный смертью.
Вчера ещё рано, а послезавтра поздно, ночная мгла, присыпанная звёздной пылью, пестрые ленты на вращающемся колесе, разноцветная карусель судьбы, под разукрашенными масками скрываются лица, жизни, голоса, взгляды, шествующие сквозь время.
Стою на обочине дороги, проносятся мимо поезда, кровавые трагедии, фатальные драмы, полупрозрачные тени танцуют над своими поверженными хозяевами.
Да и нет, у моей вечности кончился срок годности, снимаю посмертную маску, опавших листьев карнавал, разукрашенная карусель уже вращается без меня.

Шримад Бхагаватам книга 2 глава 3
С каждым восходом и закатом солнца близится наш последний час.
Колесо времени неудержимо, лишь внемлющий слову Бога и слову о Боге способен остановить неумолимый ход времени.


«Да», молодость, стремительность, страсть, прерывистое дыхание, круговерть эмоций и душевных порывов, сердце, выпрыгивающее от счастья из груди,
«Нет», поздняя осень жизни, оглянулся по сторонам, а моё время уже прошло, не нашёл, не удержал, стоит ли догонять навсегда ушедшее.
Я уже повержен временем, согнулась моя спина, поникли плечи, ослабли руки, потухли глаза, голос старчески захрипел.
Слова, которые боятся дневного света, шёпот звенящей тишины, тугая повязка на глазах, сотканная из полумрака, бархатная ночь, усыпанная бриллиантовыми звёздочками, сверкающими под хрустальным куполом поднебесья.
Я вспоминаю себя в прошлом, когда я был глупым, беззаботным мальчишкой, который отчаянно влюблялся и совершал дурные поступки.
Я хочу поговорить с ним, хочу вправить ему мозги, объяснить, что, как и к чему, но не могу этого сделать, того весёлого задорного парня давно нет, остался только этот испуганный, разбитый временем старик.
Да и нет, рассвет, возникающий из тумана, пронзительно кричащая тишина, время исчезнувших со сцены бытия и время родившихся вновь.
Да и нет, сейчас я ещё могу смотреть, как солнце встаёт над Москвой, как постепенно гаснут огоньки ночного города, я всё это ещё вижу.
Завтра? Я не уверен, что у меня будет ещё одно завтра.
Да и нет, порог забвения, белый цвет, беспредельная тишь лесов и полей, завороженных снегом и льдом.
Да и нет, романтики, витающие в облаках, неунывающие весельчаки, философы, логики, скептики, оптимисты-идеалисты, охотники за женщинами, дети, старики, влюблённые поэты, фантазёры-мечтатели, ученые, глупцы, искатели приключений, рвущиеся к власти, пустынники, отрешённые от мирских чувств и соблазнов, богатые и бедные, друзья и враги, непримиримые атеисты и ищущие Бога - все находятся в одинаковом положении, на секундной цепи, на кратковременном поводке у смерти.
Стратегические позиции, рычаги управления в её ловких, умелых и натруженных руках.
Мы можем строить какие-то планы, о чем-то мечтать, кого-то любить, куда-то спешить, за кем-то бежать, на кого-то надеяться, на что-то рассчитывать, преодолевать и открывать сверхъестественное, и неопознанное, но все эти факторы, все эти пластилиновые замки и картонные укрепления ею никак не учитываются и не принимаются в расчет.
Да и нет, я в одном шаге от места кремации трупов, гасну на лету, время медленно зачитывает приговор, формула моего спотыкающегося выцветшего счастья, серый гранит надгробий, кованные ограды, засохшие цветы, они уже всё ушли, а я всё ещё как-то живу, как-то дышу, как-то передвигаюсь, на что-то надеюсь, как-то приспосабливаюсь к новой для меня небоеспособной действительности.
Да и нет, монотонные календарные строчки, жизнь, похожая на песок, струящийся в бесконечных часах вечности.
Да и нет, весы, встать, суд идет, отсрочка или приговор, ещё несколько вдохов и выдохов или петля на шею прямо сейчас?
Да и нет, смерть со старостью пополам, полная чаша, медленно бреду по дороге потерь, в отражении зеркала времени моё изборожденное морщинами лицо, пунктуальные агенты по страхованию жизни: хронические болезни, бессонница, депрессии и липкая капризная старость дружно плетутся за мной.
Да и нет, ничем не оправданная стремительность времени, пару раз подпрыгнул, пробежал, оглянулся и уже старик.
Да и нет, время помогает мне подняться на эшафот, выше голову, задорно кричит смерть, ловко набрасывая петлю на мою шею.
Да и нет, все проблемы резко превращаются в шелуху, которая разлетается на ветру времени, тону в бушующем океане рождения и смертей, имён и образов, масок и обличий, перепутий и направлений.

Книга Иова, 14. 1—2
Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями. Как цветок, он выходит, и опадает: убегает, как тень, и не останавливается.

Шримад Бхагаватам книга 12, глава 2
Шукадева продолжал: «В грядущий век порока в людях день ото дня будут истощаться такие добродетели, как верность долгу, чистота, правдивость, терпимость и милосердие.
От того жизнь человека сократится непомерно, и он ослабеет телом и памятью.
Богатством будет измеряться значимость человека, его происхождение и доблесть.
Уважать человека будут не за благородство, благонравие и добрые дела, но за его деньги.
Закон будет на стороне сильных и прав будет всегда тот, в чьих руках власть.
Женщины и мужчины будут вступать в семейный союз лишь для чувственного удовольствия, в делах торговых воцарится обман, главным мужским и женским достоинством будет умение изящно совокупляться, а чтобы прослыть духовным лицом достаточно будет повязать облачится в одежды священника.
Не умение подкупить судью будет равносильно поражению в судебной тяжбе, запутанная речь станет признаком учёности, бедность будет пороком, мошенничество — добродетелью, бракосочетание будет свершаться по устному соглашению.
Сытость будет целью человеческой жизни, наглость будут принимать за правдивость, умение содержать семью будет подвигом для мужчины, заповеди будут соблюдаться лишь тщеславия ради, потому, как нравы духовенства, чиновников, купцов и работного люда развратятся до предельной степени, правителями будут становится самые жесткие и лживые люди.»

Заплаканная осень, низкие свинцово-серые облака, нависшие над продрогшей землей, робкие солнечные лучи пробиваются сквозь густые клочья серого тумана.
Жизнь замерла, спряталась, растворилась в промозглых моросящих дождях, в холодные дождевые струи вплетаются хрупкие, безнадежно тающие снежинки, словно белые невинные цветы.
Они чисты, прекрасны, наивны, доверчивы, легкомысленны и совсем ненадежны, кружась в своём последнем вальсе, они тают, так и не долетая до земли.
Проигранная жизнь, похожая на эти безгрешные снежинки, она тает, тает и тает, а как хочется убежать, улететь, сорваться в далёкое, умчаться в неведомую даль.
Да и нет, тот жизнерадостный влюбленный юноша, которым я когда-то был, исчез без следа, жизнь прошла, растрепалась метелями, старость рухнула на меня беспощадным взмахом судьбы.
Конечная станция - одиночество, бегущий мир укрыл собой хмурое пасмурное утро, я один на перроне безысходности, стою и смотрю как убывает в небытие мой последний поезд.
Что ждет меня там, за последней чертой, на другом берегу неукротимой реки смерти?
Да и нет, оглядываюсь назад, в прошлое, собираю по отрывкам, по кусочкам, по частям фрагменты воспоминаний,
о печалях жизни и о ласковой улыбке солнца,
о губах, жадно ловящих поцелуи приветливого ветра и о шёлковой ночи, сплетенной из сонной тишины,
о последнем танце озябших осенних листьев, застывших во времени,
и о твоих серо-зелёных глазах, моя единственная любовь, многократно отраженных в чужих незнакомых мне лицах.
Да и нет, я невзрачный неприметный человек, пытающийся найти себе немного счастья на перекрёстке солнечных дорог вечности.

Шримад Бхагаватам книга 4, глава 24
Я не вижу времени, но вижу, как эта сокрытая сила разрушает и пожирает всё.
Образы внешнего мира сменяют друг друга, подобно хищным зверям, что пожирают себе подобных.
Время отнимает у нас богатство, молодость власть и даже память о нас растворяется в вечном времени и невозможно противостоять этой губительной силе, ибо она невидимая рука Твоя.
Как ветер рассеивает облака, время обращает в прах всё в видимом мире.
Несчастные глупцы кладут свои жизни на алтарь зыбкого благополучия, они трудятся и рискуют от зари до зари ради бренных благ, ради спокойствия в обречённом на гибель мире.
Воистину безумны алчущие власти, богатства и славы.
Но ничего не укроется от Твоего всевидящего ока, и в должный срок, Ты в облике времени проглатываешь их, как змея проглатывает мышь, и они исчезают в ненасытной утробе вечности.


Да и нет, река забвения, каково там, за пределами земного бытия?
Существует ли душа, вечная частичка сознания или нет, может быть это просто поэтический способ говорить о жизни и не думать о неминуемой смерти?
Да и нет, сколько лиц, растворившихся в пустоте, герои вчерашних дней, никому нет дела до их былых побед, заслуг, свершений, подвигов, завоеваний, след от них потерялся, исчез, растворился в утробе бездонной ненасытной вечности, оставив за собой лишь длинный список давно позабытых имен.
Яркая насыщенная жизнь их прервалась внезапно, на бегу, в творческом полете, а весь мир, несмотря ни на что, продолжает фанатично двигаться только вперед по их костям, по их надеждам, по их открытиям, по их достижениям, по их несбывшимся мечтам, по их победам, по их неисполненным желаниям на встречу счастью, безжалостно сбрасываю в кювет отставших, усталых, раненных, подстреленных, потерявшихся, недошедших, обессиленных от сражений воинов.
Да и нет, прозрачные тени усопших, живых они не тревожат, но в недоумении, смятении и растерянности парят над свежими могилами.
На место непримиримых героев прошлого приходят новые, решительные, смелые, гордые, неукротимые, устремленные, уверенные, удачливые, горящие своей мечтой.


Шримад Бхагаватам книга 10, глава 2
Ничто в здешнем мире не бывает вечно, ни вещи, ни имущество, ни отношения между людьми, даже собственное тело мы когда-нибудь утратим, что уж говорить о семье, доме, накоплениях, имуществе.
Каждый человек одинок и никому нет до нас дела, одинокими мы приходим в этот мир одинокими его покидаем и за поступки свои должны расплачиваться в одиночку.


Мои следы смыла осень, счастье и удача забыли про меня, унылая безбрежность и ненадёжность, ясная строгая синева небес, холмики опавших желто-багряных листьев, всё обретает налёт меланхолии, печали и неизбежности конца.
Очередь движется всё быстрее и быстрее, дуло пистолета у виска, мой последний выход на сцену, живым от сюда не выбраться никому.
Кто я? Обшарпанная оболочка, внешний контур, разукрашенный манекен, невидимая песчинка, отчаянно подпрыгивающая в солнечном луче вечности.
Я сдаюсь, я прошу пощады, я кричу от безысходности, я поднимаю белый флаг, но смерть не дает отсрочек и не принимает апелляций.
Только Ты, Господи, можешь меня вытащить из вращающихся лопастей беспощадного колеса.

Шримад Бхагаватам, книга 5, глава 5
Глупцы всеми способами пытаются продлить жизнь плоти не понимая, что она источник их страданий, что душа обретает плоть за порочное стремление стяжать.
Тело, какими бы достоинствами оно не обладало, не награда за добродетели, но кара за прегрешения.
Сыны мои, покуда вы не обратитесь к своей истинной сути, вы будите испытывать тревоги и страх потерять накопленное.
Кто трудится из корыстных соображений, хотя бы и во благо ближних, тот вынужден рождаться снова и снова в мире, где владычествует смерть.
Кто трудится не ради Господа Бога, тому не видать света свободы!

Осень в разноцветном платье, меланхолия, грусть, скучный барабанный ритм дождя.
Я обнимаю тебя на прощанье, поседевшая любовь моя, нет, никто не виноват, дождь времени смыл наши чувства.
Я закрываю глаза, чтобы не смотреть на тебя и шепчу в темноте: «Прости меня и прощай», но уже слишком поздно, тебя больше нет.
Твои следы смывает дождь, ускользают мгновения жизни, последний лист срывается с ветки и стремительно летит вниз.
Осенний саван, фиолетовые тучи сковали небо, разлитая в остывающем воздухе печаль, порог забвения, срывающийся голос жизни, движущейся к финалу.
Сбились со счёта слепые серые дни, въедливый дождь монотонно стучит по крыше не переставая, сумрачный закат равнодушно прощается с запыхавшимся днём, сокрушаются небеса, природа умирает, превращаясь в единую никчёмную невыразительную бесформенность и я превращаюсь вместе с ней.
Жизнь обесцвечивается и теряет всякий смысл, дни и ночи, рассветы и закаты растянулись в одно невзрачное однородное полотно, друг мой, разбуди меня, когда закончится осень.


Шримад Бхагаватам книга 5, глава 19
Глупцы, не верящие в жизнь вечную, лелеют свою бренную плоть, ибо полагают её единственным для себя источником радости, потому окружают своё тело жёнами, детьми и родичами.
На деле обладание плотью порождает лишь страх и скорбь.
Чем больше обрастаешь имуществом, тем больше боязнь потерять его, потому, обратившего свой взор к Всевышнему узнают по отсутствию всякого страха, ибо откуда взяться страху, если предан Всесильному.
О Владыка чувств, дай мне силы не забыть Твой прекрасный лик, пусть мысли мои будут вечно устремлены к Тебе, дабы ни на миг я не вспоминал о своей бренной плоти, вместилище тлена и испражнений, что в безумстве храню я для удовольствий.
Господи, позволь быть покорным слугою у Твоих благодатных стоп, избавь от страха расстаться с наваждением, имя которому житейские радости.


Смерть, она всегда рядом, неотвратимо преследует каждого из нас, и с каждой секундой приближается всё ближе и ближе.
Мне не дано знать причину и время моей смерти, может быть она настигнет меня завтра, а может быть у меня есть ещё несколько лет.
Да и нет, непрерывный конвейер смерти, у похоронных контор, кладбищ и крематориев не бывает выходных.
Да и нет, ещё немного пробежать и всё изменится, я найду, я поймаю, я добегу, я удержу, я никому не отдам!
Когда? Однажды.
И вот наступил тот самый день «однажды», на порог моего дома неспешными шагами взошла нетерпеливая смерть!


Бхагават-гита глава 2
Кришна Арджуне: «Ты печалишься о том, что недостойно печали.
Мудрый не скорбит ни о живых, ни о мёртвых.
Не было времени, когда Я, ты и все эти цари не существовали, мы есть в настоящем, были в прошлом и не перестанем быть в будущем.
Подобно тому, как сознание, заключённое в плоть, сменяет тело ребёнка на тело юноши, а затем на тело старика, так и после смерти оно меняет ветхое тело на новое.
Здравомыслящий понимает, что стоит за этими переменами.
Знай, Арджуна, что тот, чей ум уравновешен, кто одинаково спокоен в счастье и несчастье несомненно готов освободиться от рабства бренного мира.
Тело, как и всё то, что подвержено изменениям, не существует всегда, всегда существует сознание, оно не претерпевает изменений и не прерывает существование.
Кто видит Истину, тот отличает действительность от наваждения, вечное от временного и знает свойства того и другого.
Сознание, или душа, пронизывающее тело неуничтожимо, оно неизменно, бессмертно, никто не может погубить его.
Разрушению подвержена лишь внешняя оболочка вечного, неизменного и неуничтожимого сознания.
Сознание не рождается и не умирает, не возрождается многократно и не претерпевает изменений, вечно юное, неиссякаемое, оно живёт с незапамятных времён.
Тело рожается и умирает, а сознание, душа, продолжает жить».

Я не хочу умирать, каждая частичка моего существа борется за каждый сантиметр жизни.
Вопрос: “Я уже мёртв?”
Ответ: “Ответ на твой теологический вопрос зажат где-то между «да и нет».
«Да», тело твоё умерло,
«нет», ты вечная душа и не принадлежишь этой распадающейся биологической конструкции”.
Время, забытое в тишине темно-фиолетовой ночи, хрустальные гвоздики подмигивающих звёзд, прикреплённые к антрацитовому куполу небосвода.
Между постепенно просыпающейся землей и парящим в бесконечности поднебесьем прорезается алая полоса, она уверенно растекается, расползается, разливается по всем сторонам света, окрашивая кудрявые макушки деревьев кораллово-красными бликами.
Полупрозрачный туман стелется над ласковой рекой, светлеющее небо, задернутое пурпурно-малиновой кисеёй робкого рассвета.

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 6
Прахлада: Рождаясь в человеческом облике душа получает несомненное преимущество перед остальными видами живых существ — разум, который ей следует употребить не для самоутверждения в призрачном мире, но для обретения свободы.
Лишь человек способен понять, что подчиниться воли плоти есть рабство, подчинятьяже воле Бога есть свобода.
Обретя человеческий облик душа способна склониться к стопам Всевышнего, вернуть себе утраченное естество, раба Божьего.
В служении безусловному Благодетелю есть наше высшее благо и смысл жизни.
Счастье, что извлекаем мы от соприкосновения чувств с предметами, в равной мере доступно всем видам жизни, а потому оно не стоит того, чтобы тратить на него человеческие силы.
Кто связывает своё счастье с тленными вещами, тот обречён на несчастья.
Счастье вечно, как и душа, потому искать его следует по ту сторону бренного мира, у стоп высшего Спасителя.
Пока мы молоды, пока нам не безразличны истина и ложь, пока тело наше и ум не разбиты немощью, нужно стараться осуществить своё предназначение, осознать ради чего мы появились на свет.
Вожделение, неутолимая жажда удовольствий делает человека рабом семейных уз, так попавший в сети обмана он проводит безумии даже сознательные годы жизни.
Полагая, что связал себя узами нежных чувств, человек оказывается скован путами рабства, стяжая удовольствия мы получаем взамен лишь тревоги.
Давший свободу чувствам становится сам их невольником.


Моя жизнь, она для чего-то преднозначена, или это случайная никем незамеченная фотовспышка?
Крошечная искра, гаснущая налету, разлетающиеся осколки того, что ещё несколько секунд назад было мной, страхи, желания, вибрации, электрические импульсы, эмоциональные потребности, несхожие голоса, родственные связи, кровь, текущая в венах, всё постепенно исчезает.
Поверженное тело сплетается с землёй, я не оглядываюсь на него, не оглядываюсь на свои прошлые жизни, я ухожу туда, где всегда юная весна.