Катастрофа. Фрагмент

Катастрофа. Такой позывной был у человека, идущего по лесной тропе. Вся его жизнь была одной сплошной катастрофой, состоящей из бесконечного числа маленьких катастроф. С самого рождения и всю свою жизнь, он словно ходил под молотом судьбы, но косая щадила его. Несмотря на тучность и кажущуюся неловкость, его движения были легки и энергичны. Изредка он оборачивался, чтобы поглядеть назад на фигуру, бесшумно следующую за ним на значительном расстоянии. Затем, каждый раз ухмыльнувшись и мотнув головой, он порывисто продолжал свой путь, ничуть не смущаясь производимым при этом шуме.
Спустившись небольшую ложбину, он остановился у довольно большого пня, на котором лежало нечто отсвечивающее белизной на солнце. Глядя прямо на предмет, то расширяя, то щуря глаза, он вдруг понял что это череп. Да,это был человеческий череп, вот так просто лежащий на старом позеленевшем пне посреди леса. Чертыхнувшись, он смахнул череп, и усевшись на пень, обратился к своему спутнику:
- Всё, хватит, к чертям безопасность. Паук, разведи костёр, и завари кофе.
Его спутник, невидимый ещё минуту назад, словно призрак вышел из тени деревьев. Высокий и худощавый, с непропорционально длинными руками и ногами, своим видом и движениями, казалось и правда напоминал паука. Тем не менее, он был довольно ловок и проворен. А потому, уже через совсем небольшое время, к запахам леса добавился запах костра, а затем и стойкий кофейный аромат. И ещё что-то такое знакомое, но давно забытое.
Заерзавший от предвкушения, Михалыч потянув носом и вытянув шею спросил:
- А что это ещё так запахло?
Так же молча и спокойно, Паук поставил перед ним дымящуюся кружку ароматного напитка, и несколько совсем маленьких кусочков синего хлеба на которых лежали белые кусочки сала с толстой бурой прослойкой мяса. Широко раскрыв глаза Михалыч, не моргая, смотрел то на куски, то на Паука. Наконец, его выражение лица сменилось с удивленного, на обескураженное. Глядя на Паука исподлобья, с плотно сжатыми губами, он вдруг деланно произнёс:
- Я не понял. Паук, а откуда сало?
Паук стоял и пристально, словно оценивающе, смотрел ему прямо в глаза. Затем его лицо расплылось в широкой улыбке. Продолжая улыбаться он отвёл взгляд к земле и мотнув головой сказал:
-  Это же кабанье сало. Я поражаюсь. Михалыч, ты странный проводник. Ты идешь как танк, ничего не замечая вокруг. Мы постоянно меняем направление, и при этом ты абсолютно уверен, что мы идём правильным курсом. Два часа назад, мы прошли совсем рядом с охотничей хижиной. Я немного отстал, и пошарив там, прихватил немного припасов. Хозяева были весьма запасливы. Или тебе не надоели концентраты из таблеток с синим хлебом? Охотиться ты не даёшь, а есть вкусно любишь.
- Я то что? Охоться, только без стрельбы.
- Фейспалм.
Паук взмахнул руками, и отойдя немного в сторону плюхнулся в густую траву.
Михалыч, широко улыбнулся глядя ему в след. Затем хлопнув и потерев ладонями, глубоко вдохнул носом аромат ждущего его участия лакомства. Он взял в руки первый ломтик и прежде чем сделать первый укус, вновь вдохнул его аромат. Он ел не торопясь, и с видимым удовольствием, не забывая громко прихлебывать из кружки.
Насытившись, он расположился рядом с пнем, облокотившись об него спиной. С удовольствием покряхтывая и периодически поцокивая зубами. Солнце, ненавязчиво светило ему в глаза. Оно, то скрывалось за ветвями, то вновь притягивало к нему свои лучи. Его тянуло в сон. И давний, давно потерянный друг, вновь смотрел ему в лицо.
Он что-то говорил и тряс его за плечо…
- Михалыч, да проснись ты уже. - это был Паук, и он действительно тряс его за плечо. Увидев, что Михалыч таки открыл глаза, он облегченно выдохнул:
- Ух, наконец-то, ты так храпел, что дикие звери начали отвечать из леса. Ещё немного и они сбежались бы сюда на твой рык. А может, неровен час, и ещё кто-нибудь.
Михалыч хмурился, и казалось, чувствуя себя все-таки в чем то виноватым, пытался что-то сказать. Не важно, что:
- Ой, я так хорошо заснул.
Тут он увидел лежащий рядом череп, который он некогда отбросил. Он потянулся к нему, и взяв, начал нарочито внимательно его разглядывать. И глядя на него, он всё больше погружался в свои мысли, пока наконец произнёс:
- Бедный Йорик, я знал его.
- Александр Михалыч, ты о ком?
- А-а, я? Я о Звере, правда тогда он звал себя как-то иначе, уже не помню как.
- Козёл наверно…
- Веришь ли Паук, я действительно знал его. Тогда он был одним из нас, простым трудягой парнем, но и тогда он уже умел внушать доверие. Я знал, что он кем-то будет. Но я и не предполагал, что всё так далеко зайдет.
- Трудягой парнем говоришь? Ну-ну.
- Паук, ты думаешь я вру? Мы и правда вместе работали на заводе. Он тогда был таким же простым рабочим как и я, и как многие тогда из нас. Уже тогда появились первые зачатки нашей будущей команды. И даже чёрные братья, ты наверняка слышал про них, и они пошли оттуда.
А если точнее, то всё началось ещё в самом начале войны лицемерия. Когда первые из нас уже попали на фронт, а оставшиеся ждали своего часа, мы договорились, что если тоже попадём на фронт, и если так сложится, то в определённый день встретимся в Одессе в Доме Павловых. Никто правда особо не верил в эту встречу, но вышло именно так, как никто из нас не желал. Знаешь, самого начала войны наше преимущество было подавляющим. Но почему-то, мы всё время осторожничали, всё на что-то оглядывались. А потому, это преимущество как-то не особо приводило к результату. Противник же трусил, но видя нашу осторожность он постепенно смелел, набирался опыта, и начинал откровенно наглеть. И всё же, мы постепенно раскочегарились, и уже так серьёзно прижали противника, что казалось скоро войне конец. Но противник наш был не одинок, за ним стояли целые легионы врагов, и останавливал их лишь страх поражения. И они так же понимали, что нам куда легче побить их по одному, а потому видя близкий финал своего союзника, они решились. Рискуя мировым апокалипсисом, они нанесли удар собрав все свои военные ресурсы. Мы как всегда к чему-то готовились, и чего-то там ожидали. Но пока политики разводили демагогию, момент удара мы прозевали. Результат был очень близок к катастрофическому. Большая часть регулярной армии была разбита. Мы отступили с огромными потерями. И это было настоящим бегством. Поначалу не было никакой информации и полный хаос в рядах. Ходили упорные слухи, о подготовке к применению ударных ядерных сил. Потом, пришёл приказ о перегруппировке, и отходе к Одесской и Николаевской областям. Позже стало известно, что агентство Диккенса и Дикая дивизия всё таки устояли. Более того, агентству Диккенса удалось заткнуть брешь в провалившейся обороне. Противник же, нанесший нам такое болезненное поражение, откровенно выдохся и не  смог далее развить успех наступления.
Командование экстренно пытались собрать разбросанные отступлением силы. Шло спешное формирование новых подразделений, так как от прежних мало что осталось. Весь наш полк раскидало и остались мы вдвоем с напарником, два чёрных брата. Два Санька. И нам предстояло прибыть в Одессу для приписки к новому подразделению. В Одессе было очень много военных, но казалось военной полиции там было больше. После долгой проверки нас разместили в каком-то бывшем хостеле. Нам ещё следовало немало побегать на следующий день, и я признаюсь в тот момент предпочёл бы немного отдохнут. Но мой напарник в свойственной ему манере настаивал, что нам непременно надо посетить какой-то там дом. Я никогда не слышал про дом Павловых, но спорить не стал. Мы вышли куда-то на пляж, и долго искали, но никто не мог нам толком подсказать. И вот зайдя уже, не знаю на какой круг. Саня вдруг закричал:
-  А ты глянь, ещё один чёрный. Бурбо-он!!!
Я во все глаза пытался разглядеть, кого же это он увидел и не сразу разглядел посреди руин не известно чего, бойца, чего-то так внимательно разглядывающего на земле. Присмотревшись, я его узнал. Мы с напарником почти в один голос закричали:
-  А-а, Ванька-а. Ах ты чёрная твоя душа.
Мы бросились на него, и начали его обнимать. Он же слегка удивившись и даже сначало походу испугавшись, признав нас тоже начал дико кричать вместе с нами. Мы как дети прыгали и плясали вокруг чего-то, что потом оказалось маленькой разбитой фигуркой девочки с вытянутыми для поцелуя губами. Но смотря из земли выглядела она довольно пугающе. Хотя, можно и по другому..
Мы стояли на руинах того самого, говорят некогда очень красивого, дома Павловых. И это не удивительно, хоть мы и не в Сталинграде, но нося такое символичное название, этот дом просто не мог уцелеть.
Нам было о чем поговорить и было, что вспомнить. Но мы ещё не знали как много нам ещё предстоит пройти вместе. Но не успели мы ещё остыть от радости столь неожиданной встречи как из тени вышла ещё одна давно нам всем знакомая фигура. То был Скорпион. Знаешь, память давно играет со мной злую шутку, не помню его имени, только позывной. Как и не помню имени самого Зверя. Помню лишь, что Скорпион всегда был при Звере, и всегда был его глазами и руками. И когда говорил Скорпион, это всё равно как сам Зверь.
Стоя в стороне, Скорпион молча наблюдал за нами, казалось не желая спугнуть нашу радость. Подойдя же к нам, он не кинулся обниматься, а сдержанно, хотя и с видимым удовольствием пожав нам руки, сказал:
 -  Я очень рад вас видеть. Я очень надеялся найти здесь кого-нибудь из вас. 
Он говорил, а мы ощущали полный эффект присутствия, словно говорил сам Зверь. Оказалось, Зверь помнил о давнишней договорённости встретиться здесь. Прошло уже три дня, с даты оговоренной встречи, но Зверь продолжал посылать сюда Скорпиона в надежде собрать свою старую дружную команду. Сегодня был последний день когда Скорпион приходил сюда. Зверь уже скомплектовал в свою команду, и уже на следующий день они должны были отправится на первое задание. Если бы Скорпион нас тогда не нашёл, мы бы не попали в эту команду.
Он замолчал. Продолжая смотреть на череп, он погрузился в свои мысли. Прошло несколько минут тишины. Череп из его руки выпал, раздался смачный храп…