СроккорС - поющие времени

                СроккорС – поклоняющиеся времени
               
                Часть 1.

Великий воин, адмирал Сердгрмстрикрос из племени ДрессерД, умирал. Диск атлов разрубил ему шею под шлёмом и застрял меж позвонков. Перекосившийся от боли рот пытался что-то выговорить, глаза растерянно и непонимающе ловили взгляды Марсала, но видели в них то же самое – непонимание и растерянность. Не веря в случившееся адмирал попытался повернуть голову, но скрученное судорогой тело вдруг дёрнулось и затихло.
Марсал видел много смертей, и воспринимал их до отрешения спокойно – на войне, как на войне – но в эту он поверить не мог.

Начинался бой удачно. Воины Баттабии – Священной земли – подожгли несколько плотов атлов, а для ловли горючих бомб противника применили специальные щиты. Плетёные борта надёжно защищали от стрел, дисков и пращей. Но атлы тоже применили новую тактику, причём испытали её сразу на флагмане. Двенадцать их воинов, выброшенные дельфинами выше бортов, успели метнуть более тридцати дисков, выкосив чуть не половину команды. Зная, как хорошо атлы работают под водой, вероятность эта была вполне предполагаема, и под плотом адмирала постоянно находились пять-десять подводников, но атлы пришли на большой скорости из глубины.
Марсал огляделся, заметил вражеский флагман, скрывшийся в дыму, рявкнул:
- На вёсла всем!

Пустотелые брёвна плота, сминая гребни волн, легко неслись сквозь дым. Марсал напряжённо вглядывался вперёд, губы шептали:
- Ещё, ещё немного… О, Фена, замри и не тревожь завистника Эола… Позволь нам дотянуться линью хотя б одной, и Празу не дам уйти я, и в свезовы пучины его низвергну…
Но плот выскочил из дыма слишком рано.
- Метать снаряды! – рявкнул Марсал, боясь, что плот противника сдаст назад и его окружат свои. Но (о, счастье!) флагман атлета Празэнгвэлк двинулся навстречу, всё убыстряя ход.

От мощного удара многие вязки лопнули, разошлись брёвна. Бой был жестоким, но недолгим. Слишком далеко оторвался Марсал от своих. Атлы накинули на батов сети, которые можно было разрубить только в ножницы, двумя мечами, и не многие с этим справились.

Атлет Празэнгвэлк из племени ПраззарП сидел в кресле-качалке и безмятежно поглядывал на многочисленные, но безнадёжно отставшие плоты батабов. Он уже успел умыться, а рану на плече прикрывала красная тога. С боков его стояли два воина с обнажёнными мечами – предосторожность может быть не лишняя, если учесть, что Марсалу вернули оба меча. Впрочем, недавно ополонившая пленника ненависть куда-то пропала, оставив после себя полное опустошение.

- Ну вот, мечтал я с Сердгрмстрикросом встретиться, и чему-то бы научиться и от него, - лениво говорил Празэнгвэлк, видимо пытаясь разозлить и вызвать пленника на разговор. – Но не судьба… Великий воин был, и человек достойный, и голову не раз пред памятью его склоню… Но что ж, война – она война... Не понимаю, что вы защищаете. Ведь ваша земля нам не нужна. Нам нужен лес и, может быть, металл. Всё это мы могли б достойно обменять. Уж сколько воев погублено. Зачем? Потомки ваши за странную заботу о земле вас не почествуют. А может и не будет потомков, и все погибнете.

Марсал молчал, казалось и не слышал врага, который, по сути, сам был пленником у атлов, лишь прикрываясь словом союзник.
- Я всех пленённых ваших назад отправлю, баттабы упрямы слишком , и воины из вас плохие - но не тебя. В вашем роду жрецов немало, а ты случайно или нет стал воином – не знаю я, но знаю что сегодня случайно ты жив остался, а значит имею право оставить тебя почётным пленником…

Сорок боевых плотов шли на запад двумя колоннами. Более длинные и узкие плоты атлов, всего в три-четыре двуохватных бревна – легко скользили по волнам. В каждый плот было впряжено по пять дельфинов, а по бортам сидело по пять воинов- гребцов, гребущих вразнобой. Перед каждым впряжным дельфином плыли ещё по два свободных. Как только какой-то из впряжных уставал и освобождался от постромка, его место тут же занимал отдохнувший. Благодаря такой технике скорость флотилии была довольно приличной, и батабы, даже поставив паруса, проиграли гонку. А когда в небе показалась пара альбатросов разведчиков, стало понятно, что баты потеряли из виду врага.
С последнего плота, влекомый тремя альбатросами, в небо поднялся планер с воином, подстрелившим из лука одного разведчика.

Честно говоря, Марсала уже не волновали ни результат этой гонки, ни собственная судьба. Даже навязанная роль почётного пленника, исключающая побег, не разбудила никаких новых мыслей. Его мозг был слишком перегружен, и выбрал презрение к Празу, как способ отключения эмоций и уход в равнодушие.
А атлет продолжал говорить, словно сам с собой.
- Весь мир меняется пред окончаньем периода, и это обновленье нам поможет по-новому взглянуть на наши отношенья. Мы не боимся битв со многими смертями, что только крепче нас делает…

Уже перед утром Марсал увидел парный маяк острова СтиллитС. Но плоты в бухту заходить не стали, легли в дрейф перед бонами. Подошёл Празэнгвэлк.
- Дальше пойдёшь один, на легком катамаране-скуве. Точнее с двумя моими воями. В открытом океане дельфины к нашим приучены командам, и едва ли найдёшь своих. А с воями за чётку доберёшься.
- За чётку? – переспросил Марсал и сам удивился, что заговорил с врагом.
- За четверть луны, по-вашему. За это севидение, как будто, не будет бурь больших. У воев будут галлы – чайки почтовые – на море выше их лишь альбатросы летать способны. С ними по любой дороге послание отправить сможешь, и адресата оно найдёт. А больше ничем не успокою твоё смятенье. Скажу лишь – о вчерашней битве тогда лишь сможешь правильно судить, когда ты перебудешь во стольких же баталиях, как я, и по летам со мною сравняешься. Сайввйас-драйввйард – счастливого пути. 

Через два дня после пролива Пратль догнали  караван, ожидающий попутный ветер. На плотах горкой увязаны длинные хлысты брёвен, прямо на них лежат огромные скрученные паруса.
Они почти миновали караван, когда один из атлов вдруг воскликнул:
- Хило, хило!
В ответ, в руках плотогонов появились луки, и свистнули стрелы. Марсал прикрылся предплечными щитками и нырнул в воду. Конечно можно было спрятаться за скутом, но плотогоны могут всё проверить. Поэтому он ушёл в глубину, насколько было возможно, и поплыл к плотам. Две тени метнулись к нему, но он успел заскочить на плот, где сразу же был обстрелян. Щитками переправляя стрелы нападавших в других или в бревна под ногами, он короткими перебежками сблизился с сударгом и мечём-плашмя ударил его по голове. Стрелы у тех людей были короткими, и метать их руками было неудобно. Тем ни менее ему удалось поразить троих лучников и захватить лук. После чего противник отступил, а сударг то ли ещё не пришёл в себя, то ли претворялся. Марсал попытался осмыслить ситуацию. Лично у него ни к этим людям, ни к сумевшему уйти одному из атлов, претензий не было. Получалось, что плотогоны его союзники, коли они воевали против атлов. С другой стороны причина, по которой они это делали, была не понятна, но, наверняка, достаточно серьёзна, если судить по тому, как бескомпромиссно они расправились с представителями сказочных островов. И это при том, что торговцы лесом шли к ним. Что там кричал атль-навигатор? Хило – больное дерево? Но это вовсе не причина к убийству.
Не упуская из виду окружье, Марсал подошёл к сударгу, окликнул:
- Эй, не хитри, я вижу, что ты очнулся. Почему вы начали стрелять?
Сударг молчал, видимо пытаясь выиграть время.
- И почему ты хотел убить меня? Ведь атлы и мои враги тоже. Но сейчас мы оказались в одинаково нехорошей ситуации. Один атль ушёл, и скоро они всех вас уничтожат, а заодно и меня.
Сударг резко сел, спросил:
- Разве их убили не всех?
- Я ж говорю – один ушёл. Хотя он ранен и, кажется, серьёзно.
- Всё пропало, - сударг в отчаянье уронил голову на колени. – Мы готовились к этому почти тридцать лет, и кто бы мог подумать, что нам помешает баттаб!
- Объясни мне, что произошло, может быть ещё не всё потеряно?
Сударг поднял голову, огляделся, чуть слышно произнёс:
- Если не всё… Куда уплыл атль?
- Скорее всего вперёд. Здесь его твои уже нашли бы.
- Ты не должен мешать нам.
- Ну, если не попытаетесь больше меня убить, то делайте что хотите.
Сударг вскочил на ноги, хотел что-то крикнуть, но только обречённо махнул рукой, сказал:
- Бесполезно искать атля в океане. Трудно сказать пойдёт ли он прямо на АттА-лант, или же сделает крюк. 
- Он будет издавать звуки призывая дельфинов, - подсказал Марсал.
- Он будет призывать их голосами морских обитателей, и мы не сможем различить, или встретит случайно – здесь оживлённое движение.
- Возможно он ранен тяжело, и не успеет добраться до своих.
- А ему и нет нужды жить. Он отправит с дельфинами свой поясок или бандану, и тогда лучшее что нас ожидает, подземные рудники где-нибудь в Колохории или на западном континенте. У них такое правило: с запада пленных отправляют на восток, а с востока на запад.
- Может, всё же, откроешь свою тайну?
- Теперь могу. Ни для кого не секрет, что большая часть их острова – связанные между собой плоты. Почти тридцать лет мы выводили особую породу термитов, и вывели хорошо размножающийся и не боящийся воды вид, который сейчас и пытались забросить на острова. Перед началом похода насекомых мы усыпили, но вчера, после шторма, они почему-то проснулись и начали вылазить из брёвен. На островах против термитов давно работает карантинная служба, мы хотели её обмануть и вот…
- Мда-а, как будто  и вправду сами боги им помогают. Хотя, ведь, сказано в писании – всё сильно упорядоченное когда-то уравняется случайным.
- Не очень случайное спешит. Уж триста лет теснят они нас на наших землях.
- Что триста лет? Секунда, на фоне вечности… Течение куда здесь?
- На юго-запад. 
- Вам надо призвать дельфинов, пройти на запад, и с юга идти на острова, но только в бурю хорошую приблизиться и брёвна развязать. А я скажу, что вы погибли все, а плоты теченьем обратно понесло.
- Ты хочешь идти туда? Я б не советовал. Коль всё так получилось – шёл бы домой.
- Ну нет. Увидеть мне надо самому, что там за жизнь.
- Жизнь? Сибариты. Кто узнают, все остаются там.
- Ты ж не остался.
- Мне не предлагали.
- Надеюсь, не предложат и мне. А заодно проверю, что больше я люблю – лень с негой или родину.

На восходе солнца восьмого дня Марсал увидел далеко впереди яркий светоч, который, по мере приближения, разделился на твару – две яркие горные вершины. Они, то горели золотом, то начинали играть радужным разноцветьем. Марсал слышал, что вершины этих гор покрыты листами полированного орихалка – сплава золота, серебра и титана, символизирующих Тримурти – Солнце, Луну и Землю. 

К утру следующего дня он миновал боны, облюбованные чайками, и пошёл вдоль искусственного берега, сплошь заросшего кустарником и редкими колками более высоких кустов, через которые местами проглядывали озёра животноводческих ферм, где в искусственных заводях вместе плескались утки, гуси, свиньи. И берега, и вода, и небо кишели разной живностью.
Впереди Марсал увидел высокий флажок, а под ним плетёный двухэтажный шалаш. От него тянулся ряд поплавков, перегораживающий канал.
- Эй, варнак, - крикнули ему с берега, - плыви сюда.
Он увидел сидящих на берегу, двух вумен, почти полностью обнажённых, подгрёб к ним.
- Кто таков, куда путь держим?
- А вы кто?
- Разве не видно? Служительницы бога Краммарка. И призваны блюсти здесь карантин для всех гостей.
- А что же ваши мужи, все на войне?
- Ну отчего ж. Но не мужское это дело – встречать гостей.
- А коль враги нагрянут?
- Да кто ж осмелится?
- Я бы осмелился.
- Осмелиться-то можно, да станет смелых поменьше после этого… Небось военачальник из скемов?
- Нет, - встряла в разговор напарница, - пожалуй из батабов, слышишь как лякает.
- Всего один? – удивилась первая. – А мы вас ждали сотней. Слух прошёл, что наши большую победу одержали, и то ль убили, то ли захватили марсала горского.
Марсал в ярости выхватил меч, приставил к горлу крамиты:
- Замолчь!
- Ох, ох. Какие мы смелые, - казалось служительница Кхрама нисколько не испугалась. Зато испугалась её напарница.
- Не надо! – воскликнула она, и Марсал подумал, что возглас предназначался ему, но кармита продолжала, - Не надо, Юфа. Ты видишь, как он дик. Пока уснёт, обеих убьёт нас.
Он перевёл взгляд на руки Юфы, увидел маленький бронзовый коготок, всё понял. Небольшой царапины хватит, чтобы усыпить его. Но вторая оказалась мудрее: он, наверное, и правда  убил бы их.
- Так, ваши воевать умеют лишь с девками? – улыбнулась Юфа.
- Ты точно хочешь смерти? У нас над воином смеяться никто не смеет.
- То-то и плохо, что воина законы защищают, а не своя отвага.
- Что ты понимаешь, когда из всех оружий лишь коготь умеешь прятать.
- Ну ладно, хватит. Ты всё же пленник, и с гонором таким не скоро свободным станешь. Сопроводительные писни не потерял?
Марсал отвязал от пояса ветвь – снур с узелками - передал крамите. Она удивлённо взметнула брови:
- Вау! Етула, ты права, сам Марсал, помощник адмирала Сердгрмстрикроса!
- ВайаВ! А мы, ничтожные… Милости просим, Етула присела в реверансе, словно случайно слишком высоко взмахнув юбочкой. – Отведай с нами горячего какао.
- Нет, вредно мне горячее с горячим. Он протянул руку за ветвью, но Юфа отстранилась:
- Не так поспешно. Здесь, кроме нас, едва ли кому ты нужен. Слух прошёл, как будто погиб ты с двумя празвоями – и очень это странно. Придётся нам решать твою судьбу.
- А если я ослушаюсь?
- Зачем? Ты мог бы это и раньше сделать. А нам сутьба поведала – теперь рожать от воинов восточных, своих детей, чтоб  привыкали быстрее к большой земле.   

Этим названием – АттА лант (берег отцов) – называли свои земли многие народы моря и приморья, но только для Атлантиды, с добавлением окончания ид (календарь, вечность), оно стало собственным именем. Расположенные на оживлённом морском пути, между восточным и западным материками, острова эти, словно самой природой, были определены для торгового центра.

Атлы как будто не только знали о тайных намеряниях Марсала – узнать их жизнь изнутри – но и всячески ему в этом помогали. А жрец Кетсатль из рода СтэйккйэтС, даже дал ему в проводники свою дочь, наказав ей ни из чего не делать тайны. Пленник свободно ходил или плавал везде, где хотел. Желая определить границы дозволенного, он попытался, даже, проникнуть во дворец Великого Правна, но туда его не пустили, только посоветовали записаться на приём. Он и записался, только чтобы не обидеть хозяев. На самом деле беседовать с Правном ему совсем не хотелось.

По рассказам своего деда – жреца, Марсал знал, что здесь судят не по законам СтарратС, а по законам СуйррйуС. Законы эти давно уж отошли от прав традиций и обычаев, и больше подчиняются основам СтерджретС (звёздной речи) и правятся жрецами. Согласно им Совет Старейшин подчиняется правителю из Рода Мудрейших. И род этот правит уже более тысячи лет. Говорят, что первые лет триста, правны ещё были мудры, почти как их прародитель, но потом, вошедшая в привычку изнеженность и необязательность, ослабили их мысль и память. И даже попытка, вернуть былую остроту ума с помощью близкородственных семейных уз, привела к ещё большему физическому и умственному измождению, и теперь они лишь олицетворяли прошлую справедливость, доверив выносить решения коллегии жрецов.

Сегодня Марсала сопровождала Итсада, дочь жреца Кетсатля, со своими детьми: двенадцатилетним Ктэем и восьмилетней Ялой. Уже второй день северовосточный ветер гнал на Атлику кучевато- клубящийся холодный туман, то и дело превращающийся в купельную морось. Путь лежал на ферму ламантинов. Намазав свои тела несмывающейся мазью из воска и гусиного жира, они плыли в воде, в подупряжье с дельфинами, и Марсал в который раз удивлялся их умению находить дорогу в этом хитросплетении каналов.
Ламантины жили во всех каналах, но существовали и специальные фермы, где разводили и улучшали породу. На родине Марсала такие фермы тоже были, и сегодня он хотел посмотреть многим ли они отличаются от атлейских.

Итсада сегодня шла не столько ради пленника, сколько ради своего сына, ученика жреческой школы, которому надо было на практике увидеть результаты и признаки подвидового отбора. Ктэю скоро исполнится тринадцать лет, и в летнее солнцестоянье ему предстоит сдача второй степени.
В своё время Итсада сильно провинилась перед жрецами острова, поделившись с друзьями из Беловодья расчётами строительства плотов и барков. Тогда, от гипнотического вмешательства в её память, её не спасло бы даже заступничество отца, и только бегство в Беловодье позволило избежать этого наказания. Теперь же времена изменились, и прошлые тайны уже не имеют практического значения. Помня о своей легкомысленной молодости, сына она воспитывала в строгости и послушании, и так мучила его, что даже Марсал проникся к нему сочувствием, о чём и намекнул Итсаде. Но та резко ответила:
- Не те уж времена, чтоб требовать разумного.
- Желаешь, чтобы время нулевое он пережил?
- Иных встречал ты женщин?
- Иные к этому относятся спокойней – смерть не страшна, когда одна на всех.
- И силу от природы не полностью используют. Я жрица, и равны эксперименту познанья наши.
- Так ведь прошли давно уж времена химеев, когда чрез опыт  доставались знанья. Жрецам их получать удобнее от драмнов.
- И голову не напрягать самим? Сильнейших драмны же из сильных выбирают. Хотя сейчас меняют законы РуйуР и СуйррйуС, так это для людей, для верующих, тех, кто доверяет вершить жрецам, чтоб ум свой отдохнул.

Они доплыли почти до самых молов – форпоста всего сплоченья – выбрались на берег, сплошь покрытый высоким мхом и низкорослыми кустами. Удивительное смешение природы, замеченное Марсалом ещё в день прибытия на остров, было непривычно, а здесь, у молов ещё и дикой. Вспугнутые ими козы, непонятно дикие или домашние, вылетели на нерпичье лежбище, где ребятишки играли с мальками нерп и дразнили крабов. А через несколько десятков шагов вышли на семейство пардусов, обедающих свежей дичью. Увидев непрошенных гостей, матка не раздумывая бросилась на них, даже не успев напугаться инфразвукового крика, изданного одновременно Марсалом и Ктэем. И только деревянный меч Итсады, замкнувший на себе пасть зверя, избавил их от борьбы. И всё это в каких-то двух сотнях шагов от ближайшего шалаша.
 
На ферме царили тишина и покой. Лишь на самой усадьбе смотрителя кипела работа. Гостей встретили с радостью, угостили обедом. Разговорились. Уже все знали, что через пятьдесят лет наступит потоп, и все активно к нему готовились. Теперь главной обязанностью фермеров было подготовить ламантинов к дикой жизни, для чего пруд постоянно расширяли, раскрыли в открытые воды, спешно настраивали искусственные кораллы и устраивали в них заводи. А главное, совсем перестали подкармливать, принуждая питомцев кормиться самим.

- А через чётку поведём большую группу в Эр-лант и Скут-лант, чтобы скрестить их с местными. И сами мы уж начали перебираться туда.
 - А почему не в Урий?
 - Восток нам ближе, и лучше его мы знаем.
 - А можно сходить с вами и нам?
 - Так мы обратно уже и не вернёмся. Надо обживаться, хотя б сначала на островах больших.

 - А может и нам пора, - спросила Итсада, обернувшись к Ктэю.
 - Так неожиданно? Хотел я здесь повысить свою ступень.
 - Едва ли это важно в той жизни будет.
 - В той жизни? Уже ль всё настоящее придётся забыть нам? Уже ль и правда погибнут острова?
 - Увы, никто не знает, что будет там. И сколько нас погибнет, и скоро ль восстановим свою цивилизацию. Дай бог, чтоб через десять тысяч лет вернулось всё на круги.
 - Так долго?
 - Для нас и сто лет долго – и дольше этих лет едва ли надо мыслить.
 - Как грустно всё. Не повезло нам родиться во время перелома.
 - Всё в руках Сутьбы.
 - Танцуй и пой – не стоит жизнь печали.
 - Марсалий, ты многое увидел за жизнь свою – ответь, в чём жизни смысл.
 - Увы, не знаю я. Скорее всего нет в ней смысла никакого, и всё случайно.
 - Ну нет. Случайность и закономерность в природе равны, и значит, хотя б наполовину в ней смысл имеется.
 - Пожалуй да, смысл жизни – в смерти, но только после рождения потомства, которое и смерть неполной делает, и бесконечной жизнь.
 - Но, в этом случае, понять нам надо смысл бесконечности?
 - Зачем? Дано ль кому – постичь природы смысл? Горшку мысль гончара не может быть доступна.
 - Но человек – венец природы всей, и сам способен подвенечну плеяду творить, и сравнивать его с горшком нельзя!

 - О-о! Я поняла! Вы сейчас драться начнёте и силой выяснять – природы смысл, а значит – смысл в силе!
 - Быть может в силе мысли?
 - Да нет же! В силе мышц! Коль даже для «венца природы» последний аргумент – кулак.
 - Однако!
 - Значит, мысль – это продукт побочный, как крупный камень в глине для горшка.
 - Ого! Запомнить это надо – нам в новых землях придётся не однажды задуматься – в чём сила.
 - Мысль скверная, но верная, возможно, когда мы в меньшинстве, среди чужих, окажемся.
 - Да как же, верная, кто в меньшинстве, тем лучше ладони держать открытыми, и жить с чужими в лад, и беды их своими признать.
 - Всё, решено – идём мы на восток, чтоб там продолжить  спор наш, проверяя его на практике. Марсал, ты с нами?
 - Куда же мне теперь.


Большие Восточные острова (биг-эст-лант) вдоль побережий тоже обросли искусственными островами. Атлы здесь были почти своими. Раньше времени землю делить никто не хотел, так как все понимали – выживут не все, а может даже, совсем не многие. Здесь тоже были фермы ламантинов, и их тоже готовили к дикой жизни.
Но главной заботой сейчас были всё же не животные, а люди, и основная масса населения занималась строительством прочных водяных домов или земляных убежищ. Основных конструкций домов было две – пустотелые брёвна и плетёные шары. Так же, две основных конструкции, было и подземных укрытий – каменные и бревенчатые. Бревенчатые считались прочнее каменных, но прочные деревья уже все срезали, и теперь выкладывали из камня. Перекрывали тоже большими камнями, а сверху засыпали землёй.
Если гора была высокой, больше пятисот метров, то плавающие домы не делали – надеялись переждать в убежищах большую воду. Если же убежище делали на равнине, то рассчитывали на возможность всплыть из под воды. Некоторые люди подземных убежищь не делали вовсе, а рассчитывали уйти в открытое море, где волна не столь опасна.

Кроме собственных убежищ делали и послепотопные места сбора из больших тяжёлых камней, или высоких пирамид. И после катастрофы, именно вокруг таких сооружений, возникали новые народы. 

Марсал для себя ничего не делал – прожить ещё пятьдесят лет не надеялся, но другим чем мог помогал. И вместе с тем, часто задумывался – не вернуться ли домой.
Через полгода пребывания в Атланте, с акульей почтой, он отправил домой послание, сообщив, что живёт у атлов почётным пленником, но ответа так и не получил. И то – на нём лежала ответственность за гибель адмирала, и дома почестей ему едва ли окажут. И тем ни менее он снова возвращался к этой мысли.
Ненадолго его отвлекла Фетула, одна из кармит, впервые приветивших его в земле атланской, нашедшая Марсала, чтоб сына показать.
Итсада приняла её настороженно, но потом они подружились.
Теперь у него было две женщины, обе ему нравились, и в серьёзных делах он советовался с ними. На удивление послушно, они не только одобрили его желание, но и вызвались пойти с ним.
 
Собрались быстро, приобрели плотик из трёх домовин – в одной поселились сами, в другой поселили разных животных, треья была запасной. Снаружи, на плетёном плотике, высадили разные растения, не боящиеся солёной воды. Поводырями взяли двенадцать почти домашних дельфинов, крутившиеся около их усадьбы, и две акулы- охранницы. Дождались предсказания на тихую погоду, и отправились в путь.