Неправедный оклад. Окончание

         Что меня раздражало и раздражает в детективных фильмах? Там сыщик, следователь или группа расследователей занимается на протяжении всей ленты только одним делом. Поэтому оно и спорится у них. В реальности у каждого сыщика или следователя этих дел десятки, и поэтому, сделав по «свежему» делу все неотложное, оно отправляется не то, чтобы «вылеживаться», просто внимания ему уделяется меньше, чем, допустим, тем, что в силу установленных законом сроков уже необходимо заканчивать и отправлять в суд для рассмотрения и осуждения фигурантов. Соответственно и дело взяточников из мэрии ( помощница Виноградова тоже привлекалась к ответственности за участие в преступной группе, поскольку принимала участие в незаконных делах, имея свой преступный гешефт) после оформления обвинений, ареста Виноградова и подписки о невыезде для соучастницы, а также после оформления заданий оперативным сотрудникам КГБ на установление всех пострадавших от действий этой группы, было немного отложено в сторону.

 -      Нет, я все-таки настаиваю на «очняке» с ней! – горячился на ознакомлении с делом приснопамятный Червяков, - Я же говорю о добровольности, а она об изнасиловании. Так вот! Пусть придет и в лицо мне это скажет!
-      Ну, пиши, вон соответствующая рубрика об этом в протоколе, - ткнул я авторучкой в нижнюю часть бланка.
-      Сейчас напишу, а когда будет очная ставка? - оживился Червяков.
-      О, господи! Как я устал объяснять всем вам эти подробности! Брал бы адвоката и, он бы помогал тебе ликвидировать твою неграмотность процессуальную! - раздраженно отвечаю ему, действительно в каждой камере есть   потрепанные кодексы и Уголовный, и Уголовно-процессуальный, только до их мозгов ничего не доходит из печатного юридического  слова, - Так вот ты пишешь ходатайство, сиречь просьбу, а мое право ее удовлетворить или отказать тебе.
-     Почему отказать?! Вроде положена очная ставка! А адвокатов брать, деньги на ветер…
-     Потому что, очная ставка может быть проведена, если между показаниями имеются противоречия…
-     Так вот! Есть же противоречия! – тут же вскидывается Червяков.
-     Вот, блин! Каждый слышит только то, что хочет услышать! – раздраженно разъясняю ему, - Ключевое слово МОЖЕТ БЫТЬ ПРОВЕДЕНА! Значит, на мое усмотрение! Ферштеен?
-     Ну а, что Вам, трудно, что ли? – канючит Червяков.
-     Без толку. Сколько очных не провожу, все стоят на своем! Сам посуди. Тетка накатала заяву. Если, представить в порядке бреда, что она признает добровольность полового акта с тобой и даже заявит, что боль, причиненная в процессе этого , доставляла ей удовольствие, то я сразу возбуждаю в отношении нее уголовное дело за заведомо ложный донос, связанный с обвинением в тяжком преступлении. Усек? На суде можете задавать вопросы друг другу, сколько хотите, а у меня время дорого. Вон взяточника надо тоже как-то в порядок приводить…
-      А, это тот фраер из исполкома? Темный он какой-то…
-      Темный? Не знаю, что там темного, в одной камере, что ли сидели?
-      В Крестах-то нет, он, по-моему, в БС-ную попал (камера для бывших сотрудников правоохранительных органов - прим. Авт.). А здесь в местном изоляторе хотели мы его «прописать», так он так вломил и мне, и еще паре сокамерников, что сразу охота пропала с ним связываться. Чего Вы «цветных» (милиционеров - прим. Авт.) в отдельную не сажаете? Так людям и «зашквариться» не долго…
-      Тебе-то с твоей статьей только об этом и горевать, - подкалываю я его, он опускает голову, - Ладно, давай подписывай, раз дело прочитал, бери свои сигареты и дуй отсюда!

       Вернувшись  в прокуратуру, я забрал из канцелярии все поступившие ответы на мои запросы по Виноградову. И уединившись в кабинете, стал изучать, собственно кто он, мой коллега по общему юридическому ремеслу. Так, согласно установочным данным, юридический институт в Саратове, потом больше пяти лет трудился в отдаленном леспромхозе юристом в районах Крайнего Севера. А туда-то я посылал запрос? Не помню, вроде посылал. Ага, вот ответ, конверт даже не распечатан еще. Ну-с, что пишут из лесопромышленного предприятия? Вот так фокус! Такой никогда не работал! Это значит, что? Похоже, биография у моего подшефного, по крайней мере, начиная с окончания института, «сделанная». Служил он, похоже, в службе, связанной с государственными секретами. Там ему и нарисовали этот леспромхоз, когда по какой-то причине отправили на «гражданку». Так, но ведь я, направляя его в Кресты, не ставил в сопроводительных документах никакой отметки о содержании его вместе с бывшими сотрудниками, совершившими преступления. По идее по моим документам должен он был заехать к обычным уркам в камеру. Значит, было негласное ходатайство о помещении его в спец.камеру. И кто у нас таковое ходатайство мог исполнить? Понятное дело, кроме Юрия Владимировича некому! Значит, ему было известно, что Виноградов его бывший коллега. Как там у них говорят: «Бывших чекистов не бывает!». Зачем же он его сдал, да еще в такой период когда у нас очередной приступ борьбы с «коррупцией», сиречь со взяточничеством? Не знать о прошлом Виноградова он не мог. Кстати сейчас наберу его, узнаю, как там исполняется мое поручение по остальным предпринимателям, которые согласно показаниям соучастницы давали деньги за регистрацию предприятий.
-    Привет, Юрий Владимирович! Что там по моему отдельному поручению?
-    Установили всех, кого назвала фигурантка! Однако, на протокол никто не признается, что платил деньги. Может «поднажать»?
-    А смысл? Ну, сейчас они признаются, что платили, на суде скажут, что дали показания под давлением спец.службы. Сейчас в прессе только и рассказов о Ваших застенках. За руку их, как в случае с Виноградовым никто не ловил. Так что новых преступных эпизодов они не прибавят, а их признание в даче взяток, если не установить факт вымогательства, ляжет бременем на них. Если бы они сразу после дачи денег бежали к нам и каялись, другое дело. А после такого временного периода под примечание к статье, освобождающее взяткодателя от ответственности можно и не попасть. Так что, я особо на них и не рассчитывал. Слушай, не могу отловить по телефону нашего потерпевшего по этому делу. Как тогда дал первичные показания, так и пропал. Найди мне его и пришли, скажем, на завтра с утра, а?
-     Ну…ладно, а зачем он тебе, он же все под протокол рассказал?
-     Очную ставку думаю провести между ним и Виноградовым, хочу подготовить, чтобы не поплыл, - соврал я.
-     Ладно, с утра он будет.
«     Вот и понятно, что связь между гэбистами и терпилой на лицо. Я до него дозвониться не могу, а тут, пожалуйста – завтра будет. Спрашивал же тогда. Ваш человек? На тот момент ушел Юрий Владимирович от ответа. А человечек-то его. Стукачок какой-нибудь или завербованный», - подумал я.

-     Вопрос у меня к Вам потерпевший! -  я глядел на нашего «взяткодателя», который был очень взволнован своим визитом ко мне, что было очень подозрительно в совокупности с последними данными.
-     Да, да, конечно, - торопливо ответил он, стараясь не встречаться со мной взглядом.
-     Так вот удивляет меня вот, что… Ведь документы о регистрации предприятия мы вам сразу же выдали. В деле фигурируют только их заверенные копии. Времени прошло много, а Вы не встали на финансовый учет в налоговой инспекции и кроме регистрации больше не сделали совершенно никаких действий, направленных на осуществление предпринимательской деятельности, а иного источника доходов у Вас, согласно моим данным нет.
-     Я это…Ну…Передумал предпринимательством заниматься. Подумал и решил, что не потяну свое дело…
-    Ну как же, я вот читаю показания Ваши, что Вы дали мне в день возбуждения уголовного дела. Тут вон и «предпринимателей душат», « я набрал займов на организацию фирмы» и прочее, прочее. Судя по всему, Вы должны сейчас пропадать на производстве, отрабатывая долги. Кроме того. Еще раз спрошу. Документы учредительные сами составляли или помогал кто?
-     И сам, и помогал мне один юрист,  телефон его нашел на рекламной странице. Офис у него был тогда в бизнес-центре, недавно хотел вот у него проконсультироваться. Зашел туда, а там другая фирма…
-    То есть показания Ваши мне не проверить, так надо понимать, - заключил я, а собеседник мой уткнулся взглядом в столешницу.
-    Вопрос вот в чем, - продолжал я давить на него, - в первоначальном варианте документов допущены две кардинальные ошибки. С ними регистрацию по любому Вы пройти не могли. И я полагаю, что эти юридические ошибки были внесены в документы умышленно, чтобы иметь повод обратится к Виноградову за помощью в составлении правильных документов!
     Потерпевший вздрогнул и затравленно посмотрел на меня:
-    Какие две ошибки?
-    А Вы даже не обратили внимания на заключение юридического отдела об отказе в регистрации. Там черным по белому написано, что нужно исправить пункты номер такие-то. Да и зачем Вам смотреть? Задача вам другая была поставлена, ведь так?
     Он подавленно молчал. Да и слов мне не нужно было, ведь вид его и поведение подтверждали мою правоту.
-     Мне нужно знать, о чем между Вами был разговор с Виноградовым до того как Вы включили записывающее устройство. Вилять не нужно. Вы пока…,- я выделил последнее слово, - потерпевший, давать показания обязаны. Если я установлю, что Вы мне солгали в ходе расследования дела, сядете на пару лет за дачу ложных показаний. Вот она Ваша подписка.
-     Ну, короче, - он сглотнул, - я стал говорить ему, что мол, вот отказали, не пойму почему. Виноградов говорит, что, мол, надо поменять уставные пункты, привести их в соответствии с законом. Я ему и говорю, помочь сможете? Я мол, отблагодарю.
-     А он? – я добавил в голос металла.
-     А он, сказал, что после работы может подправить мои документы и назвал сумму за эту работу!
-     За эту работу! Не за то, чтобы зарегистрировать предприятие, а за работу по правке документов?!
-     Да, то, что деньги он возьмет за именно регистрацию, он не говорил. А потом я включил магнитофон, когда речь пошла уже о сумме, и что документы должны пройти регистрацию беспроблемно.
-     Почему не обратились в прокуратуру? Почему именно в КГБ?
-     Так ведь меня ж….Пожалуйста, не спрашивайте меня на протокол об этом, чтобы мне лгать не пришлось. Вы, наверняка, уже сами все поняли!
-     Я это понял, когда решил Вас сюда вызвать! А то, что благодаря комбинации, мотивы которой мне пока не известны, человек сидит в тюрьме, Вас это как, не волнует?! Ладно, подпишите протокол и можете идти!
      Отпустив мнимого потерпевшего, я стал ждать. Я был уверен, что побежит он к Юрию Владимировичу. От него исходила вся эта задумка. Он задумал убрать Виноградова, похоже, своего бывшего коллегу, а вот зачем. Может, сочтет нужным разъяснить.

-     И что ж из того, что заявитель состоит у нас на «связи»?! – бушевал у меня в кабинете Юрий Владимирович, - Последние показания выбрось из дела, остальное то все четко!
-    Думаю, что если я легко понял нестыковки по делу, то хороший адвокат, которому Виноградов уже расскажет о своем прошлом, сделает еще больше и твоего «барабана» (потерпевшего) на суде просто развалит! А адвокат мне уже звонил. Супруга Виноградова заключила с ним договор. Адвокат хороший, аж, из самой Москвы приедет. И будет это выглядеть как?
-    Как? – остывая, спросил Юрий Владимирович.
-    Да обыкновенно, как провокация оперативных служб к совершению преступления. Ты- то Пленумы Верховного Суда России читать не обязан. Я вот долблю их по каждому делу. Сейчас не то, что в Совке. Все меняется быстро! И полетит представление тебе от суда, вернее не тебе, а в Управление. Вот и прикинь, что ты мне предлагаешь.
     Он нервно сел, закурил и подавленно спросил:
-    Что думаешь делать?
-    Прекращать за недоказанностью, самый лучший вариант. А что ты с Виноградовым не поделил  на прежней службе? 
-    Откуда ты?! – задохнулся он, потом отвернулся и пробурчал, - Делай, как знаешь!
     После чего вышел, не попрощавшись.

           Эпилог.
     После освобождения Виноградов уехал из города. Его помощница Попова тоже уехала куда-то на Дальний Восток. Юрий Владимирович ушел на повышение в Управление.
     Желание получить чиновнику дополнение к нищему окладу на своей службе в виде такой вот "сверхурочной работы» сослужило ему дурную услугу, выразившуюся в двухмесячном заключении. Да и дело по тем временам, прекращенное за недоказанностью не являлось прекращенным по реабилитирующим основаниям. Это тогда означало, что совершил человечек преступление, да вот доказательств не достаточно, чтобы его осудить. Можно здесь использовать и фразу знаменитого Жеглова о том, что «наказания без вины не бывает». Но если Жеглов советовал освобожденному подследственному Груздеву вовремя с женщинами разбираться и не разбрасывать пистолеты, где попало. То я мог бы посоветовать своему подопечному не брать сверхурочную работу на государственную службу и уж тем более не брать за нее деньги в служебном кабинете.