Переписать авантюру. 9

Мефодий нетерпеливо притопывал на месте в ожидании запланированной встречи. Он сам не понимал, почему столько надежд возлагал на этот загадочный предмет. Будто тот мог оказаться не только ключом к разгадке таинственных способностей Лейлы... да автору оно было без надобности — свою работу он выполнил, оградил девушку от шантажа — а излишней любознательностью писатель, как он ей и сказал, не страдал.

Мефодию чудилось, что эта вещь может стать — даже не ключом — дверцей к его личному счастью. Ведь после той памятной, случившейся много лет назад встречи, он ни с кем больше так и не сблизился... в смысле — вообще ни с кем. У него не то что друзей — мало-мальских знакомых-приятелей толком не было, если не считать Полли... но это было не то же самое, совсем не то... Как ни старался не думать, как он ни пытался выбросить из памяти пленительный образ — автор так и не сумел забыть свою первую авантюру и... свою маленькую фею. Да и разве мог кто не то что сравниться с Фанни — хотя бы вскользь, отдалённо приблизиться к тому воплощению совершенства, которым она для него стала?


И сейчас Лейла, это дитя... словно чем-то неуловимо напомнила Мефодию не саму Фанни... какие-то черты, движения. Как они называли его на свой манер: одна — Меффи, другая — Фодиим. Ведь только эти две женщины... девушки, точнее: одна ещё в сущности ребёнок. А какими чем-то похожими звонкими мелодичными голосами обладали обе: серебристый ручеёк вкупе с хрустальным колокольчиком. И что-то ещё... что и связывало этих двоих и неизмеримо отделяло ото всех остальных... Писатель силился и никак не мог уловить эту эфемерную связь. Впрочем, погодите, вот же! Мефодий даже вспотел, изумлённый неожиданным прозрением: каждой из этих чаровниц была присуща индивидуальная особенность, каких не было больше ни у кого в мире. Фанни благоухала собственным уникальным пленительным ароматом: смесью лаванды и манящей тайны, а Лейла... особенностью Лейлы было то, что при её появлении (будь то въяве или гипно-сеансом) ветер, или даже сам воздух вокруг неё чуть слышно на все лады наигрывал разные вариации — звучали то тамбурины, то гитара и кастаньеты — старинного испанского танца Тарантелла.


И снова сознание Мефодия самоопредилилось — он вновь словно вживую скользнул в тот вечер, когда видел Фанни последний раз.


Осенний ветер кружил в воздухе листья, и само пространство казалось пропитано сладковатым, чуть прелым запахом уходящего лета. Автор как раз завершил свой первый заказ, что легко организовала для него Феофания, и молодые люди были полностью предоставлены сами себе. Они медленно брели по парковой аллее рука-в-руке, разметая носками туфель листья на дорожке. Фанни склонила голову к плечу юноши, и он почти перестал дышать, опасаясь спугнуть то незримое и волнующее, что так недавно возникло между ними и сейчас — как он надеялся — крепло, перерастая во что-то новое для Мефодия.


- Слушай, Меффи, - певучий голосок девушки-феи приятно ласкал слух молодого человека, а локон, выбившийся из собранных в «конский хвост» волос щекотал его щёку, - ты никогда не думал...


- О чём? - он повернул голову, с интересом и нежностью вглядываясь в лицо спутницы.


- О... будущем. Кем и где ты видишь себя лет эдак... через десять?


- Ну... - не ожидавший подобного вопроса, настроенный совсем на иной лад, Мефодий решил отшутиться, - я вижу себя хозяином богатого старинного особняка, - писатель для пущей убедительности прикрыл глаза, как бы погружаясь в ожидающую его через десятилетие перспективу, - вокруг шикарная обстановка, книги, антиквариат, прислуга. Множество влиятельных гостей. Естественно в центре внимания — я, представляющий светскому окружению своё новое шедевральное творение...

Улыбающийся Мефодий открыл глаза, предлагая Феофании оценить масштаб размаха его творческой фантазии. Однако, взгляд девушки был отнюдь не восхищённым как прежде, когда она как зачарованная внимала практически всем рассказам молодого писателя. Фанни смотрела грустно и немного осуждающе. И даже сама Фанни была другой... Такой юноша её никогда не видел: плечи опущены, голова вжата в них — какая-то поникшая, будто даже ставшая на несколько сантиметров меньше ростом...


Он конечно сразу понял, что она ожидала совсем другого ответа, но по юношеской ершистости не захотел сразу поговорить по душам. Наоборот, он сам решил оскорбиться, посчитав, что девушка из вредности не пожелала оценить его блестящий экспромт. Гордость и самолюбие писателя оказались задеты. И чем дальше — тем он только сильнее культивировал в себе обиду.


Писатель вздрогнул и выпал из глубокой задумчивости — ветерок начал наигрывать знакомую мелодию и через несколько секунд он увидел её: лёгкой походкой, словно паря в воздухе или летя по ветру, что впрочем почти одно и то же — к нему приближалось новое чудо света — самотворный сеансер Лейла. Собственной, всё и вся вокруг чарующей, персоной.

Продолжение в пути....