Очнувшись, Артём долго пытался сообразить где он находится. Со всех сторон его окружали брёвна и доски. Вспоминая предшествующие события, понял, что лежит в окопе, где он был перед тем как ДЗОТ накрыл фугасный снаряд, похоронив Андрея. Значит следующий фугас попал прямо в штабель заготовленных брёвен и разметал его, одно из них сильно ударило его по голове, а другие упали на окоп и закатились в траншею. До него доносились звуки редких выстрелов, но они прилетали издалека. Мало-помалу он прояснял своё положение. Сверху только один слой брёвен, потому что он видит узкие просветы между ними. Прямо перед ним от нагромождения брёвен в траншее образовалось небольшое треугольное окно, через которое он видит предзакатное небо. У него не сломана шея, целы руки и ноги. Стоп! Почему-то он не может двигать правой ногой. Она оказалась прижатой к земле проклятыми брёвнами, заполнившими траншею. Хорошо, что не сломана ступня, он может шевелить пальцами в ботинке, но не может дотянуться до неё, чтобы освободить. Подумав, Артём сообразил выпустить штык и понемногу взрыхлил им землю под ботинком. Пришлось порядком повозиться, потому-что иглой много не накопаешь, к тому же у него была нарушена координация движений. На освобождение ноги из плена ушло не меньше полутора часов, после чего он всё же вытянул её с изрядным усилием. Ступня онемела и немного болит, но свободна. Теперь нужно освобождаться из этого бревенчатого склепа. Попытка сдвинуть лежащие на бруствере брёвна не привела к успеху. Они были прижаты чем-то тяжелым. Надо бы осмотреться, понять что происходит снаружи. На слух вроде бы было тихо. Ни стрельбы рядом, ни голосов. Артём отсоединил прицел и включил режим камеры, синхронизировав его с часами. Осторожно высунув руку с прицелом стал поворачивать его из стороны в сторону изучая картинку на экране часов. Поблизости действительно никого не было, а сдвинуть накрывавшие окоп брёвна ему не позволял подбитый танк, который остановился почти над самым окопом, наехав на них и прижав к брустверу. Ещё один танк догорал шагах в тридцати. Башня его была повёрнута в сторону последней оставшейся в строю сорокапятки на левом фланге. Значит бойцы расчёта были ещё живы, когда эти два танка приехали завершить разгром рубежей заставы. И они их сожгли. Ну что ж, ситуация ясна. Нужно выбираться другим путём, и для этого у него есть всё необходимое. Он извлёк из приклада треугольный инструмент. Стенки окопа были обшиты грубым горбылём. И это хорошо, потому что горбыль имеет максимальную толщину только посередине, а это значит, что каждую доску он распилит минут за десять. Ему нужно убрать только две доски. После распила они сами выпадут из-за стойки. Едва собравшись начать, Артём ощутил тошноту и головокружение, да, всё-таки это было вполне серьёзное сотрясение мозга. Он сбросил каску, удивительным образом не слетевшую с головы и даже снял головной убор, надеясь облегчить боль. Медикаменты, способные смягчить неприятные последствия травмы, были в ранце, поэтому пришлось перетерпеть приступ. Рассчитав место распила, он приступил к работе. Ножовка грызла сухое дерево легко, процесс затрудняла земля, которую приходилось пилить вместе с доской. Наконец одна распилена сверху донизу. Немного труднее пришлось со второй, но и это сделано. Стараясь не шуметь, Артём выдернул их из-за стойки обнажив грунт, который предстояло выбрать, чтобы сделать подкоп под брёвнами примерно на три метра вдоль линии траншеи. Кроме этого придётся выгребать землю бруствера, который непременно осыплется, как только подкоп доберётся до него. Но у него же есть лопата, а земля тут мягкая. Всё получится, если никто не помешает. Но так не бывает, чтобы всегда всё было хорошо. Послышались голоса. До него доносилась гортанная немецкая речь. Кто-то что-то, или кого-то искал, поминали недобрым словом какого-то майора и выжившего из ума пьяницу полковника. Голоса приближались и в треугольном окне Артём увидел унтер-офицера с автоматом. Он замер, приготовив пистолет, в обойме которого оставалось всего четыре патрона. Унтер подошёл и стал всматриваться в этот просвет. Приблизиться вплотную к треугольному окну ему мешали хаотично нагромождённые брёвна. Сидя у передней стенки окопа, сжимая рукоятку наведённого в лицо немца пистолета, Артём смотрел ему прямо в глаза и не понимал почему тот не реагирует на него, не поднимает свой автомат. Ведь ещё не поздний вечер и в окопе пока светло, а уж лицо-то достаточно яркое пятно, чтобы его не заметить.
- Курт, здесь нет ничего кроме кучи дров. – сказал унтер, обращаясь к кому-то.
- Ну давай сожжём её, не разбирать же завал ради чьих-то капризов. – ответил Курт.
- Неохота возиться, пошли отсюда. Тут рядом деревня, может что и получше найдётся. – немец ещё раз вгляделся в темный треугольник и неожиданно выпустил короткую очередь.
Артём с трудом удержался, чтобы не закричать от боли. Пуля обожгла голову и ушла в доску. Голова и так гудела от сотрясения, а тут ещё это.
Немец, плюнув в его сторону, ушёл. Переведя дух и снова включив камеру, Артём направил её на рану. Кости черепа не были задеты. Пуля, не причинив особого вреда, прошла по касательной, чиркнув по коже. Но всё же это был ещё один удар по голове. Хорошо, что он опустил пистолет и поставил его на предохранитель после слов унтера про деревню, усыпивших его бдительность. Иначе, повинуясь непроизвольному рефлексу, он выстрелил бы и тогда немцы сами достали бы его из-под завала.
Артём достал свою экспресс-аптечку из бокового кармана брюк. Морщась от боли распылил по голове обеззараживающий состав. Предусмотрительно взятые из дома перевязочные пакеты, чтобы оказывать помощь другим, оказались как раз кстати. Достав один из кармана, разорвал бумажную обёртку, наложил впитывающую подушечку на рану и начал перевязывать голову. Руки дрожали и едва слушались его. Приходилось бороться, с болью и накатывающейся волнами тошнотой. Сначала лента бинта два раза прошла под подбородком, потом он начал формировать нечто вроде шапочки. Не до красоты, не мешала бы кровь, заливающая левый глаз. Закончив, он ещё раз осмотрел пространство вокруг с помощью камеры. Вроде всё тихо. Да и что делать немцам на разгромленной заставе? Надев снова головной убор, чтобы не загрязнять повязку, Артём начал копать. В тесном пространстве одиночного окопа дело двигалось не так быстро, как он ожидал. Тошнота и головокружение заставляли его прерывать работу. Временами он ненадолго даже терял сознание. «Ничего, ничего, – подбадривал он себя – ещё пару ударов, ещё немного земли». Выбранный грунт сбрасывал на дно окопа и заталкивал под брёвна, туда где недавно была в плену его нога. Потом её пришлось распределять по дну окопа и его пространство постепенно уменьшалось, что тоже не способствовало быстрому продвижению работы.
Третий час ночи был на исходе, когда он выбрался наружу, лёг на спину и задышал полной грудью. Осмотрев свою амуницию, чтобы ничего тут не забыть, он убедился, что ничего не оставил в окопе кроме каски. Проверил оружие. Магазины автомата были пусты, зато в пистолете целых четыре патрона. А нож всегда готов – это оружие постоянной боевой готовности. Встал и шатаясь подошёл к дымящейся воронке зияющей на месте ДЗОТа. Торчащие в разные стороны брёвна были сильно обуглены. Значит тут был и пожар. Нет, здесь никто бы не выжил. Хорошо, что смерть Андрея была мгновенной. Может он даже и не понял что произошло.
Артём поднял с земли обгорелую фуражку. На внутренней стороне хлоркой было написано: «Рахимов». Он тяжело вздохнул и, скорее машинально, чем осознано, поискал глазами тело сержанта. Его он не увидел и вдруг обратил внимание, что на развороченных фугасными снарядами позициях нет тел погибших пограничников. Как будто их уже унесли отсюда. Но куда и почему, если почти четыре сотни тел мёртвых фашистов всё ещё лежат грязно-серым ковром аж до самого берега? Отсутствие оружия было понятным. Вермахт всю войну испытывал нехватку стрелкового вооружения и вовсю пользовался трофеями и именно поэтому они почти сразу собирали оружие и амуницию с поля боя, а впоследствии повторно использовали даже обувь, снятую с убитых. На позициях остались лишь два разбитых «Максима».
Артём не мог знать, что пока он лежал в беспамятстве в деревянном склепе, немцы, выполняя приказ майора Кремера, собрали трупы и всё найденное оружие на лужайке за казармой.
Он не стал размышлять над этой загадкой. Нужно было уходить.
Постояв здесь немного, Артём, удивляясь собственной беспечности, пошёл на заставу по открытому пространству. Водопроводная колонка оказалась как раз кстати. Он пил долго и жадно. Напившись и наполнив фляжку, опустевшую ещё днём, решил умыться потому что чувствовал собственную липкую кровь на лице. Артём с минуту пытался понять отчего его ладони почернели, как только он прикоснулся к лицу. Так вот почему тот унтер не увидел его лица – оно было чёрным от пороховой гари и копоти. Такое напоминание о прошедшем дне снова сделало его осторожным. Он пригнулся и, стараясь не выходить из тени деревьев и кустов, приближался к разрушенной заставе. Ещё раз проверив пистолет, снял его с предохранителя. Столовая, казарма и склад сгорели дотла. Пройдя дальше, миновав развалины дома политрука, он остановился за углом забора. Домик начальника заставы был целым, но лишённым крыши, как и доложили днём бойцы, посланные за водой. У калитки стоял мотоцикл, сидя на заднем сиденье упитанный немец жрал тушёнку из банки, пользуясь ножом. Рядом с ним, прислонённая к мотоциклу, стояла винтовка с примкнутым штыком. «Да, – подумал Артём – сейчас ты поймешь, что бесконтрольный приём пищи вреден для здоровья, а для оккупантов и самой жизни». Он бесшумно подошёл к толстяку сзади и в момент, когда немец собрался поглотить очередную солидную порцию мяса, ударил по рукоятке ножа, вогнав его тому в пасть. Если бы проводилось следствие, то оно бы не нашло улик против Артёма, потому что никаких отпечатков кроме как жирных пальцев колбасника не нашлось бы. Несчастный случай. В этот момент открылась дверь и на крыльцо вышел ещё один. Заметив возню у калитки, он сорвал с плеча карабин.
- Hey, Helmut, was ist passiert?
- Nichts besonderes! – вместо Хельмута ответил ему в тон Артём.
Схватив винтовку незадачливого едока, он метнул её как копьё, и она с глухим стуком пригвоздила второго к стене. Немец, вытаращив глаза, ещё медленно со стоном оседал на пол, а Артём уже входил во двор. В дверях появился силуэт третьего немца. Два негромких выстрела освободили дверной проём. Он вошёл внутрь и краем глаза успел заметить какую-то тень, метнувшуюся в угол. Моментально направил туда пистолет.
- Нет, нет, не стреляйте! Я не хотел, меня заставили – в углу, прикрывая голову руками сидел человек в советской военной форме.
- Встать! Кто такой? – осветив его лицо фонарём, Артём присмотрелся – Ефрейтор Печкин? Так вот ты какая, крыса фашистская. Что тут надо было?
- Тебя, то есть вас искали… Ищут… Я не хотел. Им… Им оружие ваше нужно.
- Вот как! Но ведь ты не один тут шпионил на немцев, правда? Кто резидент, через кого передавал сведения?
- Я его не знаю, никогда не видел. Связь держали через тайники. Меня предупредили, что если только попытаюсь выяснять, то мне конец. Но я догадывался, что в штабе он не последний человек был. Не в погранотряде. Не убивайте.
- А он как связывался с хозяевами, по радио?
- Да! Да, но про радистку тоже ничего не знаю.
- Радистку? Значит женщина…
- Да, тов… Гражданин лейтенант, случайно узнал. Не убивайте, я искуплю.
- Хм. Гражданином ко мне обратился, значит понимаешь, что я тебе сейчас и прокурор, и судья. Но никак не адвокат, а, значит, помочь тебе не могу. Тебе в любом случае не жить, ни с нами, ни с немцами. – Артём поднял пистолет.
Раздалось ещё два выстрела. Не теряя времени Артём снял с шеи немца автомат и вышел во двор.
Ранец дожидался на том же месте, где он его оставил. Выйдя на улицу, сбросил труп толстяка с мотоцикла на землю и занялся трофеями. Две коробки с пулемётными лентами – прекрасно. Две гранаты тоже пригодятся. Послышались тревожные голоса. Выстрелы всё-таки услышаны, да не беда. Он развернул пулемёт в сторону голосов, взвёл его и стал ждать. Немцы появились через минуту. Они шли, держа оружие наизготовку, осматриваясь вокруг. Один из них что-то крикнул, показав в сторону мотоцикла и в ту же секунду упал, сражённый наповал. Его товарищи рассыпались, ища хоть какое-то укрытие, но не всем это удалось. Отстреляв почти всю ленту и захватив трофеи, Артём побежал к воротам. Он на секунду задержался, чтобы понять что здесь произошло. Все шестеро пограничников лежали убитые. Но они дорого отдали свои жизни, выполняя свой долг и его приказ. Больше двух десятков серых трупов валялось по обе стороны ворот заставы. Они не дали немцам зайти в тыл. Выбежав на дорожку, Артём побежал вдоль забора. Дорога поворачивала и шла на восток вдоль леса, но он сошёл с неё, и, забежав в лес, сразу залёг за деревом. Он мог бы уйти подальше, но посчитал, что с не готовым к бою оружием пускаться в дорогу не следовало. Артём быстро извлёк патроны из ленты и снарядил пока только один магазин. Вполне хватит на тех, что погнались за ним на бронетранспортёре, выехавшем из ворот заставы. В спешке он не сразу сообразил почему магазин не вставляется в приёмник. Это ведь умное оружие, оно не пустит немецкий калибр без настройки. Подать рукоятку взведения вперёд и поднять её вверх до щелчка. Повторить восемь раз. После восьмого щелчка в контрольном окне ствольного блока появилась надпись 7,92х57 вместо 7,62х54. Четыре металлополимерные ленты, свёрнутые в спираль, провернулись вместе с затворной группой, изменив калибр ствола, шаг нарезов и конструкцию затвора под немецкий патрон. Потом раздался тихий свист, означающий готовность оружия к работе. Тем временем броневик подъехал совсем близко. Пулемётчик не жалел патронов, щедро обстреливая лес широким веером. Два выстрела – один в лоб пулемётчику, второй по ствольной коробке пулемёта, лишили «Panzerwagen» статуса боевой машины – бронированное корыто с мотором, не более. Семеро стрелков высадились с заднего борта. Четверо спрятались справа в траве, трое укрылись в кювете слева. Уже рассвело, но солнце ещё не появилось над лесом и не могло помешать инфракрасным датчикам прицела. Вот они – все четверо залегли в клевере. Он видел их лица как четыре красных бесформенных пятна меняющих свои очертания. Снял всех четверых начиная с крайнего. Для тех, кто спрятался в кювет, он пока был невидим из-за броневика, а в нём кроме водителя вполне мог сидеть офицер. Артём выхватил из-за пояса гранату, выдернул нить запала и выверенным многодневными тренировками движением метнул её прямо в кузов. Наверное, водитель запасся несколькими канистрами бензина, потому что пламя из чрева бронемашины взметнулось метров на двадцать вверх огненным грибом. Если там и был кто-то, то уцелеть не было никаких шансов. Переместившись влево Артём увидел тех троих, лежащих в кювете. Один из них, заметив его, привстал и выстрелил не целясь. В ту же секунду перед ним разорвалась вторая граната. Стрелок принял на себя осколки предназначавшиеся и для товарищей. Двое выживших не раздумывая побежали обратно к заставе. Артём не успел их положить, потому что оставил автомат у дерева. Ладно, может ещё и встретимся.
А сейчас надо готовиться в дорогу. Он снарядил все пять магазинов, заполнил подсумки и засыпал остальные патроны в наружный карман чехла ранца. Теперь у него около пятисот патронов. Ещё во время освоения своего автомата он отметил одно неприятное его свойство. При стрельбе в автоматическом режиме «русским калибром» магазины издавали неприятный звук при перестроении патронов, из-за выступающей закраины – нечто среднее между шорохом и скрежетом. На стрельбу это не влияло, но всё же... Поэтому он предпочитал трофейные боеприпасы. Пусть Германия их производит для своих солдат, а он ими будет их уничтожать.
Настала очередь пистолета. Но тут было всё проще. В его конструкции не было ничего особенного, кроме материалов из которых он был изготовлен – лёгких и прочных металлополимеров. Нужно было только установить ствол нужного калибра. Снарядив обоймы патронами из магазина немецкого МР, Артём дослал ещё один патрон в патронник, потом вставил обойму и поставил пистолет на предохранитель.
Теперь можно идти на восток на соединение с частями РККА.
Майору Кремеру наконец то разрешили переправиться через реку.
Русские оказались упорными фанатиками. Этот фанатизм обошёлся австрийскому полку потерей целого батальона пехотинцев, трёх бронетранспортёров и шести танков. Он обходил позиции русских ища хоть какие-то следы того лейтенанта. Собранные за казармой трупы и их оружие он уже осмотрел и не найдя то, что искал, вернулся обратно к перепаханным артиллерией окопам.
Со стороны заставы послышались выстрелы, потом два взрыва, следом за которыми над лесом поднялся густой чёрный дым.
- Что там ещё? Выясните, Ланге.
Пока помощник бегал на разведку, майор подошёл к завалу из брёвен.
- Унтер-офицер, подойдите. Что это? – он показал на подкоп ведущий под брёвна.
- Не могу знать, герр майор. Вечером я сам обходил это место, собирал русские винтовки, как вы приказали. Этой ямы не было.
- Не было? Вы понимаете что это значит? Кто-то был там в окопе. Возможно тот, кого мы ищем. А вы даже не удосужились проверить.
- Герр майор, я проверял, смотрел туда, даже стрелял вот в эту дыру. Вы же видите, что брёвна эти под танком, их не сдвинуть.
- Так раздобудьте тягач и уберите к чертям этот металлолом, болван вы этакий! А лучше пролезьте туда и достаньте всё что найдете. Слышите? Всё!
- Слушаюсь, герр майор!
Тем временем подбежал Ланге.
- Герр майор, какой-то русский только что уничтожил людей, сопровождавших нашего агента, самого агента, нескольких солдат и экипаж бронетранспортёра почти в полном составе. В живых осталось двое. Судя по их описанию это тот, кого мы ищем. Непонятно откуда он взялся. Команда ещё вечером всё зачистила. Нашли только пятерых тяжелораненых. Они уже все умерли.
- Непонятно? Вот, смотрите откуда берутся русские, которые за минуту уничтожают десяток солдат Вермахта. – он показал на подкоп – Ну-ка пойдёмте расспросим этих двоих счастливчиков.
Сделав пару шагов, майор вдруг остановился. Он много лет работал в криминальной полиции Берлина и на неочевидные для обычного человека улики у него был особый нюх. Ланге с удивлением смотрел как майор рассматривает стреляные гильзы, поднимая их со дна траншеи. Гильзы как гильзы, их тут рассыпаны тысячи, а майор по какому-то одному ему известному признаку отобрал несколько штук и положил в карман. Зачем они ему?
Майор несколько минут смотрел на труп мотоциклиста всё ещё державшего банку тушёнки в руках и на нож, всаженный по самую рукоятку в глотку. Потом осмотрел пронзённого штыком солдата у входа в дом. В доме лежало два трупа особо не заинтересовавшие майора. Он долго думал, смотря на изрезанные сапоги и форму. Осмотрел железный ящик. Потом вышел во двор и снова удивил Ланге изучая заросли крапивы за уборной.
- Этот русский настоящий выдумщик. Трое солдат были убиты меньше чем за десять секунд. С нашим агентом он немного помедлил. Думаю, что они поговорили. Застрелил он его, ничуть не сомневаясь в предательстве. Мог просто уйти с заставы, но зачем-то вернулся сюда. Я думаю, за тем, что лежало там, за уборной, в крапиве.
- Герр майор, как же вы всё это узнали?
- Учитесь читать следы, Ланге. В них гораздо больше правды, чем в речах доктора Геббельса. Где эти двое? Давайте сюда этих храбрецов.
«Храбрецы» рассказали, что видели как русский в пятнистой униформе с двумя коробками патронов и «Maschienenpistole» на шее убежал в лес положив пятерых солдат из пулемёта. Ещё за спиной у него был ранец и какая-то незнакомая им винтовка. К тому же на голове белела повязка, видневшаяся из-под круглого кепи.
- Он взял патроны? А может за спиной у него был немецкий карабин?
- Никак нет, герр майор. У винтовки был большой магазин и оптический прицел, а на шее висел «Maschienenpistole» Фрица, но мы его нашли здесь на краю леса. Он там устроил засаду и перебил всё отделение.
- Ну-ка поехали туда.
На месте засады у кромки леса, майор нашёл пустые коробки для пулемётных лент. Сами ленты были без патронов. «Maschienenpistole» бедняги Фрица лежал тут же. Он был приведен в негодность. Мало того, он был разобран на части и этих частей не было видно поблизости. Ствольная коробка была смята сильным ударом по дереву. Кремер нагнулся и поднял с земли две стреляные гильзы, на этот раз немецкие.
- Тут всё ясно, поехали обратно к позициям. Эти болваны, наверное, уже разобрали завал.
На месте ждал унтер-офицер. Кремер несколько минут изучал улики, добытые унтером из несостоявшейся могилы русского лейтенанта.
- Герр майор, там свежие следы крови, вот бумажная упаковка от перевязочного пакета, каска и стреляные гильзы. Больше ничего. Эти две доски как будто перепилены ножовкой.
Отто Кремер с задумчивым видом шёл обратно к дому начальника заставы. Осмотрев комнату ещё раз, он вышел и присел на лавку возле калитки.
- Герр майор, разрешите спросить? – обратился к нему Ланге.
- Я знаю что вы хотите спросить. Итак, слушайте. Этот русский заранее спрятал свой ранец в крапиве, как будто был уверен, что выживет и вернётся сюда. Его завалило в окопе, но он чем-то перепилил доски и выкопал подкоп. Он ранен в голову, но неопасно. Возможно, его ранил унтер-офицер. Его оружие может стрелять патронами двух калибров. Вероятно, имеет сменный ствол. И пистолет использует два калибра. Он извлёк патроны из магазина и выбросил оружие Фрица. Сейчас у него не меньше четырёхсот патронов, и он ещё проявит себя.
- Герр майор, а для чего вы собирали гильзы?
- Смотрите, Ланге. Эти гильзы теперь вроде его визитной карточки. Вы когда-нибудь видели такое?
Ланге поразился, внимательно рассматривая гильзы. Они всё ещё пахли порохом, но капсюли были целыми.
- Поняли, Ланге? Один крошечный капсюль не стоит даже пфеннинга. Но когда заводы Рейха выпускают боеприпасы миллионами, представляете сколько можно сэкономить, отказавшись от производства капсюлей? Но пистолетные гильзы обычные.
- Но как же воспламеняется заряд?
- Мы это узнаем, если будем немного расторопнее и поймаем этого русского раньше, чем он перейдёт линию фронта. Мне кажется, что он идёт не куда-нибудь, а прямо на Москву. Хотя Минск ближе, и он нами ещё не взят. Перейти линию фронта взводу солдат не так просто, но для одиночки, да ещё такого наглого и умелого, это не составит никакого труда.
- Поймаем, герр майор. С вашим опытом и мышлением обязательно поймаем. А в Москве мы будем раньше его.
- Вы думаете? – майор насмешливо смотрел на обер-лейтенанта – Ланге, как видите, я восстановил цепь событий вокруг этого лейтенанта. Его действия отличаются дерзостью. Он будет безжалостен к нам и будет уничтожать наших солдат при любой возможности даже идя по нашим тылам, хотя попавшим в окружение следует быть максимально скрытными. Это так. Но я пока не до конца понимаю его. Меня озадачивает и беспокоит отсутствие ответа на один вопрос.
- Какой вопрос, герр майор?
- Почему он сорвал знаки отличия со своей формы и порезал её на лоскуты?
Артём шёл через лес, не меняя направления, на восток. Пока ещё можно было часть пути проходить по открытой местности, да и не все дороги пока были заняты немцами. Перед тем как окончательно выбрать направление он долго рассматривал Брест в прицел с окраины, взобравшись на дерево. О том, чтобы проникнуть в город и попытаться разыскать ту девушку не могло быть и речи. Если представить что он её всё же найдёт, то как выйти из города не подвергая её опасности. Сам-то он защищён, а она? Одеть её в защитную одежду? Тогда погибнет он сам, а её всё равно возьмут немцы. Даже издали казалось, что немцев там не меньше чем жителей. Над крепостью стелился густой дым, звуки боя оттуда не прекращались. Оставалась только слабая почти призрачная надежда на чудо, которое спасло бы, вывело её до того, как в город вошли немцы, но…
Он мог бы пройти за день не меньше сорока километров, но его надолго, на полчаса, а то и на час, останавливали частые приступы тошноты и головокружения. Принятое лекарство не помогло, да и не должно было помочь от проявлений сотрясения мозга. Оно лишь защищало от осложнений.
Был уже полдень, когда он вышел на дорогу, хотя, дорога – это громко сказано. Обычная колея наезженная телегами. Идти по ней было легче чем продираться сквозь густые заросли, но он остановился, услышав что-то. Да, так и есть. Ветерок донёс до него обрывки фраз, говорили немцы. Спрятавшись за деревом и приготовив оружие, Артём ждал. Из-за поворота показались двенадцать велосипедистов, ехавших колонной в два ряда. Разглядывая их в прицел, Артём понял, что это связисты. Почти все везли на себе катушки с проводами. Похоже, что они уже почувствовали себя владельцами этой земли, ехали как на прогулке не спеша и весело гогоча. Подпустив их на минимальное расстояние Артём открыл огонь. Пули поражали по двое, а то и по трое ездоков. Несколько коротких очередей и с ними было покончено. Никто даже не успел среагировать, все ехали закинув винтовки за спину. Пока её достанешь, пока передёрнешь затвор, пока прицелишься… Подойдя к трупам несостоявшихся оккупантов, Артём задумался. Был велик соблазн взять в качестве трофея велосипед. Нет, всё-таки надо отказаться от этой идеи. Путешественник не должен обрастать лишними вещами. Вместо этого он принялся один за другим ломать велосипеды, сминая колеса и рамы винтовками немцев, уничтожая и велосипеды, и винтовки. Покончив с велосипедами, он снял затворы с винтовок и разбросал их в разные стороны. Потом со всего размаху разбивал оставшиеся винтовки о ствол ближайшего дерева. Партизан в этих лесах пока нет, дарить их некому. Но они могут достаться немецким новобранцам. Нет уж, потратитесь на новые.
Закончив, пошёл дальше. Пройдя километра три по дороге, снова свернул в лес. Вдруг остановился спохватившись. У него закончились папиросы, а он даже не поискал курево у серых. Он не вспомнил про это, потому что каждый выстрел и каждое усилие при уничтожении оружия и велосипедов отдавались в его голове болью, и поэтому он поспешил покинуть место боя не задерживаясь. Не возвращаться же обратно. Ничего, покурит трубку, хотя ему и следовало воздержаться пока последствия сотрясения не пройдут. Наконец на его пути возник какой-то ручеёк, струившийся тоненькой ниткой среди зарослей. Артём набрал свежей воды во фляжку, предварительно выпив ту, что в ней была. Он не мог сейчас даже смотреть на еду из-за приступов тошноты и заменял её водой. Пройдя ещё пару километров, вышел к дороге, идущей прямо через лес. Широкая поляна была усеяна трупами красноармейцев. Артём услышал звук мотоциклетных моторов, а вскоре увидел выезжающий из-за поворота патруль…
Алёна во сне ощутила, как что-то холодное прикоснулось к её носу, а потом что-то шершавое прошлось по щеке. Проснувшись, она увидела пару пристально смотрящих на неё жёлтых глаз, на рыжей морде и торчащие уши. Девушка взвизгнула от неожиданности. Лиса, испугавшаяся не меньше её, подпрыгнула аж на метр и исчезла в зарослях. Алёна встала и осмотрелась. Как всё-таки отличается вид местности в сумерках и днём. Надо идти, может найти какую-нибудь деревню. Она даже не знает где находится. Посмотрев по сторонам, пошла выбрав направление наугад. Ей очень хотелось пить, а во фляжке не было ни капельки воды. Через несколько часов ходьбы лес закончился. Она вышла на поляну. Впереди виднелся такой же лес, а справа шла дорога. Наученная горьким опытом, Алёна решила перейти поляну и идти лесом вдоль дороги. Она споткнулась и упала прямо на мёртвого красноармейца. Вскочив на ноги, посмотрела вокруг. Они лежали повсюду. Видно тут был бой, или их тоже расстреляли с самолётов. Пройдя полсотни шагов услышала какой-то стрёкот. Он приближался и на дороге показались три мотоцикла. Она оглянулась. Нет, к тому лесу ближе бежать, а пока лучше юркнуть за куст и затаиться. Мотоциклы, подъехав, остановились прямо напротив неё.
- Halt! Stehen bleiben!
Это они ей говорят? Её заметили! Девушка уже собиралась выйти из-за куста, как сквозь ветки увидела, что немцы смотрят в другую сторону. Двое сошли с мотоциклов и снова крикнули кому-то.
- Hende hoch, du! Kom hier! Schnell!
Только сейчас она заметила человека в зелёной пятнистой форме с ранцем за спиной. Из-под головного убора виднелась свежая повязка. Он стоял вполоборота к немцам, и они не могли видеть, что рукой он придерживает сзади оружие стволом к низу.
Видя, что человек не реагирует, немцы направили на него винтовки, продолжая приближаться. Всё произошло очень быстро. Как по волшебству оружие человека в зелёном оказалось направленным на немцев. Они успели отреагировать, но их выстрелы не достигли цели. Два ответных выстрела сразу их уложили. Следом последовали несколько коротких очередей в сторону мотоциклов. Ещё несколько точных одиночных выстрелов, чтобы уже наверняка. Постояв несколько секунд, человек повернулся к лесу. В кустах заметил какое-то движение.
- Эй, кто там, кто там прячется? Выходи, стреляю!
Куст зашевелился и перед ним появилась перепачканная с ног до головы чёрной грязью девушка в военном обмундировании.
- Ты откуда такая замарашка, заблудилась что ли?
Алёна кивнула. Она узнала его. Это же он, лейтенант Макаров! Значит не уехал в Москву. Не смог, или… не захотел. Может и про папу знает. Она не предполагала, что их встреча произойдёт именно так, что вообще произойдёт, но ведь произошла, то самое чудо свершилось! Но она в таком виде, вся в грязи! Он ранен. А её он почему-то не узнаёт, неужели забыл про тир?
Нет, конечно, Артём не забыл, более того, мучался угрызениями совести от того, что позавчера не побежал искать ту девчонку, не предупредил. Да, это выглядело бы глупо, она бы не поверила. А если бы даже поверила, то что бы изменилось? Он осознавал это, но всё-таки… Он не узнавал её, потому что особо не приглядывался к почти полностью покрытому чёрным илом лицу девушки, а говоря с ней, постоянно смотрел на дорогу. Стрельба могла быть услышана. Этот патруль мог быть передовым дозором, едущим перед колонной.
- И куда же вы идёте? – спросил он, меняя магазин.
- Домой, в Брест.
- В Брест? Забудьте, там уже немцы. Да и потом до него километров двадцать. Сможете дойти? Немцы уже повсюду. Сами видите.
- Мне надо в Брест, я там живу, там папа.
- Послушайте меня. Ваш папа не захотел бы, чтобы вы сейчас вернулись домой, поверьте мне. Брест сейчас заполонён фашистами. Представляете, что может случиться с девушкой, да ещё и в военной форме? И вообще, не стоит долго стоять на открытом месте, пойдёмте-ка в лес. Не бойтесь меня.
- А вы откуда знаете, что немцы в Бресте?
- Откуда знаю? Тот полк, который в конце концов уничтожил заставу, на которой я служил, имел задание войти в город с севера, и он таки вошёл.
Они вошли в лес и продолжили идти дальше. Алёна едва поспевала за Артёмом.
- А крепость? Они захватили крепость?
- Пока нет, но захватят. Если войско не получает подкреплений, то оно рано или поздно будет уничтожено. А они не получат. Крепость обречена. Находящиеся там либо погибнут, либо попадут в плен.
- Нет! Неправда, не может быть! Папа!!!
Алёна остановилась, по её щекам текли слёзы, оставляя следы на перемазанном засохшим илом лице.
Она опустилась на землю и зарыдала.
- Бог мой! – Артём подскочил к девушке и приобнял её за плечи – Вы простите меня, я как-то не подумал. У вас кто-то есть в крепости?
- Папа, папа мой там. Когда начали стрелять он побежал туда, а мне запретил приближаться к крепости.
- Он правильно вам запретил. Не отчаивайтесь, может всё обойдётся.
- Нет, не обойдётся. Я ещё вчера почувствовала, что его уже нет, вы только подтвердили.
- Ну что я мог подтвердить? Я ведь там не был. Вот что: вам нужно привести себя в порядок. Постираться, умыться. Давайте поищем какую-нибудь речку, или ручей. Вы займётесь собой, подумаете, успокоитесь, а там видно будет что вам делать и куда идти. Хорошо?
- А вы куда идёте?
- К своим, на восток.
- А можно мне с вами?
- Конечно можно. Вы когда ели в последний раз?
- Не помню, кажется в субботу с папой ужинали.
- Понятно. – Артём достал из ранца хлеб и сало. Нарезал несколько ломтиков – Вот, пока поешьте, а то сил не будет идти. Спокойно ешьте.
- А вы?
- Я пока не могу, надо бы, но меня ещё тошнит немного. По голове приложило. Мне сейчас лучше поспать, а не поесть. Так уж и быть, сейчас найдем речку и задержимся. Похоже, вам тоже пришлось много пережить, да?
Алёна рассказала через что прошла с того момента как вышла из дома. Она видела, как на лице Артёма сочувствие сменилось злобой, когда она рассказала, что сделали самолёты с ранеными.
- Вот поэтому я говорю, что это нелюди, чудовища. Не нужно стараться попасть в их лапы. Вы хоть водичкой запейте.
- Фляжка у меня пустая. – словно виновато произнесла Алёна.
- Что же вы молчите, разве можно так? – Артём налил в кружку воды – Пейте! Давайте ещё налью. Разве можно без воды?
Подкрепившись, Алёна заметно успокоилась, и они пошли дальше. К реке вышли через час. Берега были покрыты густыми зарослями. Артём снова вызвал дрона, чтобы проверить обстановку вокруг. Всё было чисто в радиусе пяти километров. Они поискали подходящее место. Артём выбрал небольшой пятачок на бугорочке возле поваленного полусгнившего дерева.
- Давайте здесь остановимся, скидывайте с себя своё имущество. Идите-ка сюда.
Он показал ей на закрытое кустарником от лишних глаз местечко. Вошёл в воду, чтобы проверить дно.
- Отлично! Здесь можно и постираться, и помыться. Согласны? Тут никто не увидит, да и я буду рядом, если что.
Алёна кивнула. Развязав вещмешок, она достала мыло, полотенце, и ушла в заросли.
Артём занялся постройкой шалаша. Нагнув и связав попарно верхушки шести молодых деревьев, растущих близко друг к другу, он придал жёсткость конструкции соединив пары поперечинами. Решив, что девушка не станет возражать, использовал её плащ-палатку накрыв сооружение. Получилась отличная крыша. Оставалось укрепить ветки по бокам и шалаш был готов. Еще десять минут ушло на рытьё канавки вокруг шалаша. Последним делом стал поиск подходящих рогатин для подвешивания котелка над костром. Он решил справиться как дела у девушки. Подойдя к зарослям окликнул её, предварительно отругав себя за то, что не узнал даже её имени.
- Вы там как?
- Ой, не надо, не подходите сюда!
- Нет, нет, я даже не смотрю в вашу сторону, не беспокойтесь. Просто хотел узнать всё ли у вас в порядке.
- Да, всё хорошо. Я скоро буду.
Вернувшись к шалашу, Артём стал собирать топливо для костра. Таща охапку хвороста, он задел вещмешок девушки и замер, бросив хворост на землю. Не веря своим глазам он с минуту смотрел, а потом медленно поднял выпавшего из мешка рыжего котёнка с синими глазками. Как он оказался у этой девчонки, неужели…? Сзади послышался шорох. Артём обернулся, держа игрушку в руке и... Перед ним стояла одетая в мужскую рубаху, доходящую до середины бёдер, та самая синеокая красавица, о которой он почти непрерывно думал с тех пор как их пальцы слегка соприкоснулись, когда он вручал ей этот приз. А теперь она смущённая стояла перед ним. Артём был растерян не меньше.
- Это вы?! Но как же, как же я вас не узнал? Это же вы!
- Да, я. Я тоже не понимала почему вы меня не узнаёте, пока не посмотрелась в зеркальце. Замарашка.
- Поверить не могу. Я столько думал, переживал за вас, а вы тут рядом.
- Переживали, почему?
- Ну как же? Если бы вы сейчас были в Бресте... Нет, даже думать не хочу о том, что могло с вами случиться. Вы тогда так быстро ушли, меня отвлекли, а я про вас ничего не узнал. Ваша подружка назвала вас Алькой, я запомнил. Вас так и зовут: Аля?
- Я Алёна. Это для подружек я Аля, для краткости. Товарищ Макаров, давайте я вашу рану осмотрю и перевяжу. Я медсестра.
- Алёна. Знаете, что, Алёна? Держите. – он вручил ей контейнер из ранца – Вы готовить умеете?
- Конечно умею, а что это?
- Это гречка, а вот тушёнка. Думаю, что сварив гречку и заправив её тушёнкой, мы получим прекрасный вкусный ужин. А вот здесь у меня чай, тут сахар, это соль. А в этой банке табак, надеюсь вы не курите и весь табак достанется мне. Вы займитесь ужином, а я пока тоже освежусь. Потом будете меня лечить. Договорились?
- Договорились, когда вернетесь ужин будет готов.
Артём, всё ещё не веря случившемуся чуду, ушёл к речке. Он едва закончил мыться, как какая-то мысль поразила его настолько, что снова разболелась голова. Даже не став обтираться полотенцем, выскочил из воды, наскоро оделся и буквально вломился в их маленький лагерь сквозь густые заросли. Алёна помешивала кашу в снятом с костра котелке и удивлённо смотрела на сильно взволнованное лицо лейтенанта.
- Алёна! Алёна, я как-то сразу не сообразил. Вы ко мне обратились по фамилии?!
- Да, имени вашего я ведь не знаю.
- Но откуда вы знаете мою фамилию?
- Я в госпитале была на дежурстве, когда привезли с вашей заставы раненого пограничника и диверсанта. Знаю, что вас всем отрядом искали. Но ещё раньше видела вас в день приезда в крепости и на концерте. А фамилию вашу от папы слышала.
- Вот оно что! Оказывается, всё просто. Я же в отряде мало с кем знаком. И вы верно сказали: в штабе отряда был только в день прибытия, ещё был в крепости на концерте, и на аудиенции с майором госбезопасности вместе с начальником заставы. Всё время на заставе проводил.
- Но папу моего вы точно знаете. Вы же виделись с ним в субботу.
- Не, не думаю, я знаком только с… Погодите-ка! Майор Гречушников, Вячеслав Миронович Гречушников ваш папа?
- Да, а я Гречушникова Алёна Вячеславовна.
Не зная что сказать, Артём не отрываясь смотрел на Алёну, даже не сообразив, что смущает девушку.
- Товарищ Макаров, наша каша готова.
- Да что это я в самом деле такой невежа? Меня Артёмом зовут.
- Очень приятно. Строго не судите если не очень вкусно получилось.
- Нет, нет. Ни в одном ресторане такой вкуснятины не приготовят. Это одно из моих любимых блюд – любая каша с тушёнкой.
Они черпали кашу по очереди прямо с котелка. Первый раз с вечера субботы ели сытную пищу.
- Алёна, а это вы были на концерте рядом с вашим папой?
- Да, я. – улыбнулась Алёна – Неужели я так изменилась с тех пор?
- Не знаю. Вы всё время были ко мне спиной.
- Ах, вот оно что. Мне не дали предстать перед вами лицом.
- Это кто ж посмел?
- Наш главврач Константин Сергеевич. Я ведь должна была читать стих Маяковского, а он перед самым выступлением меня вызвал в госпиталь. Мне и так нужно было заступать на дежурство, но только вечером, а пришлось уйти раньше. А рано утром ваш начальник заставы привёз раненого пограничника и диверсанта. Почти сразу в госпиталь пришёл папа. Я из их разговора поняла, что вас ищут. Папа очень переживал за вас, у него даже желудок разболелся снова.
- Да, дела… – Артём принялся набивать трубку.
Неожиданно небо осветилось несколькими вспышками. Алёна встревожилась.
- Это просто гроза. – снова вешая над огнём котелок с водой успокоил её Артём. – Алёна, кажется серьёзный дождик собирается. Вы бы свою стирку перенесли тоже в шалаш.
Они едва успели укрыть вещи в шалаше, как начался дождь. Пить чай пришлось уже расположившись на одеяле Артёма. Фонарик подвешенный к поперечине давал достаточно света, дождь не проникал внутрь и им было вполне комфортно.
- Из чего же, из чего же, из чего же сделаны наши девчонки? Так, кажется, поётся в одной песенке.
- И что там поётся, из чего мы сделаны?
- Из платочков, из клубочков,
Из загадок и мармеладок,
Сделаны наши девчонки.
- А вы это к чему, Артём?
- Да вот же. Вместо того, чтобы взять с собой хотя бы буханочку хлеба, вы взяли конфеты.
- Так я же не знала, что случится. На учениях нас кормят, а сладенького всегда хочется.
- Ладно, ладно, не сердитесь на меня. Я иногда и глупости могу говорить. Хотя ваши конфеты как раз к чаю пригодились.
- Не сержусь, Артём, и не думала. А про мальчиков в этой песенке есть?
- Конечно есть.
Из чего же, из чего же, из чего же
Сделаны наши мальчишки?
Из пружинок и картинок,
Из стекляшек и промокашек,
Сделаны наши мальчишки.
- Да, всё верно. А не вы ли тот самый дядя Артём, который делает свистки и ружья?
- А вы откуда знаете про свистки, знакомы с детьми нашего политрука?
- Да, на заставе познакомилась. Приезжала вместе с папой.
- Вы были на заставе, когда? И почему мы не увиделись, неужели я дремал в Красном уголке читая постановления пленумов ЦК?
- Вы были в наряде. Так ваш политрук сказал.
- Вот оно что. – Артём покачал головой.
- А вы правда возьмёте меня с собой?
- Конечно! Как же я могу вас тут бросить? Вы всё-таки решили, да? Я рад.
- Постараюсь не быть вам обузой.
- О, нет! Вы как раз и будете обузой. – улыбнулся Артём – Без вас я дойду быстрее. Но ничего, я не тороплюсь.
- Артём, мне трудно понять когда вы шутите, а когда серьёзны.
- Всё хорошо, Алёна. Если бы даже вы оказались другой девушкой, я бы и о ней так же заботился и хотел бы помочь и защитить. Это же мой долг военного человека. А судьба свела именно нас вместе. Это здорово!
- Спасибо вам.
- Алёна, я сейчас отвернусь и покурю, а вы укладывайтесь спать. Накройтесь половинкой одеяла, у меня ещё есть легкий свитер, оденьте если хотите, а я так лягу. Могу даже снаружи поспать для вашего спокойствия, у меня одежда непромокаема.
- Нет, нет, мне спокойнее будет если вы будете рядом. Не выходите.
Артём набивал трубку испытывая сильное волнение.
Он ни за что не позволит себе никаких вольностей с Алёной.
- Вы уже легли? – Артём повернулся, выключил фонарик, который светил девушке прямо в глаза.
Выкурив трубку, осторожно лёг рядом. В полной темноте Артём вдруг ощутил, как Алёна пододвинулась к нему и взяла его за руку.
- Можно, Артём? Мне немного страшно, так темно, оказывается я трусиха.
- Вы просто девушка, городская девушка. Спокойной ночи.
Алёна проснулась рано утром. Она так привыкла. Папа часто уходил ни свет, ни заря и она просыпалась одновременно с ним. Правда потом снова засыпала и её на службу будил старенький, много раз чиненый будильник. Уже светало, но небо всё ещё было пасмурным. Она присела и решила проверить высохла ли гимнастёрка, которая висела у изголовья Артёма. Только она потянулась к ней, как Артём поднял руку, провёл по её плечу, груди, животу и остановился на бедре. Глаза его при этом оставались закрытыми. Алёна замерла с выражением сильнейшего разочарования на лице.
«Вот значит, как. – думала она – Зачем же вы, товарищ лейтенант Артём Макаров из Москвы, ждали всю ночь? Я же почти раздета и не смогла бы вам сопротивляться. Зачем нужно было играть благородного с какой-то замарашкой, за которую и вступиться-то некому?»
Она с чувством брезгливости взяла его руку за запястье, чтобы отбросить её от себя и ей вдруг стало неловко за свои мысли. Она поняла: Артём спал. Он и во сне заботился о ней, проведя рукой по телу убеждаясь, что с ней всё в порядке. А она вчера забыла сменить ему повязку. Осторожно убрав его руку со своего бедра, Алена тихонько обулась и вышла.
Через несколько минут Артём, проснувшись, не увидел рядом Алёны. Ему даже показалось, что произошедшее вчера – сон. Но одеяло всё ещё хранило тепло девичьего тела, а на перекладинках висело её обмундирование. Он пулей выскочил из шалаша.
- Алёна, Алёна! – он метнулся по берегу в одну сторону, потом в другую, зовя её – Алёна, вы где?
- Я здесь, что случилось, Артём? – девушка стояла возле шалаша с мыльницей и полотенцем в руках.
- Проснулся, а вас нет. Испугался!
- Я привыкла рано просыпаться. Артём, простите меня пожалуйста.
- Простить, да за что же? Это я как настоящий паникёр поднял шум.
- Я подумала о вас плохо. Только что думала.
- Плохо обо мне? Я позволил себе что-то лишнее? В таком случае мне следует просить у вас прощения, а не вам.
- Нет, нет. Ничего не было. Я просто подумала плохо, а потом поняла, что ошиблась. Вы только не расспрашивайте, ладно?
- А я когда-нибудь узнаю что вы подумали?
- Да, может быть!
- Ну что ж. Если имеется хоть малейший шанс узнать эту тайну, то я готов ждать сколько угодно.
Девушка улыбнулась.
- Я хочу одеться, не смотрите пожалуйста в эту сторону.
- Алёна, – Артём вынес ранец из шалаша и открыл его – тут кое какие продукты, вы придумайте чем позавтракать. Подкрепимся и пойдём дальше. А я к речке. Лады?
- Хорошо, сейчас оденусь и накормлю вас.
Завтрак снова состоял из гречневой каши с тушёнкой и чая. Артём обратил внимание на школьный пенал, приспособленный для хранения ложки, вилки и столового ножа.
- Это вы сами смастерили?
- Нет, что вы. Это санитар наш, Аким. А здесь должна была быть солонка, только я так и не подобрала подходящую склянку. Зато ничего не звенит на ходу.
Артём разлил чай по кружкам.
- Алёна, это у вас ведь форменная беретка. А почему звёздочки нет?
- Когда получала обмундирование на складе, не обратила внимания. Так и осталась без звёздочки. Я ведь не так уж часто надеваю форму.
- Давайте-ка её сюда. – он достал из нагрудного кармана звезду, снятую со своей фуражки и прикрепил её к берету – Это вам от меня. Вы комсомолка? – спросил он с улыбкой и после утвердительного кивка девушки продолжил – Всё равно считайте её оберегом, или талисманом, пусть даже это будет аполитично. Не теряйте. Если получите новый берет, или пилотку, то перенесите её.
На самом деле это была не просто звездочка. Это был маячок, с помощью которого Артём мог отследить её на небольшом, чуть больше километра, расстоянии даже без помощи дрона.
- Спасибо. А теперь я вас перевяжу, а то вечером забыла.
- А может не надо? И так заживёт. Она там спеклась уже и корочкой покрылась.
Алёна усадила его на бревно и стала снимать повязку. Рана действительно покрылась корочкой засохшей крови, которая прилипла к бинту. Стараясь не причинять боль Алёна потихоньку отдирала бинт от слипшихся волос. Всё же было больно, но Артём терпел, не подавая вида.
- Вы как будто сами себя перевязывали. Неужели никого не было рядом? Чем вы так поранились, гвоздём?
Артём рассказал ей вкратце о последних минутах боя на заставе, о том, как получил рану. Алёна смотрела на него со страхом и сочувствием.
- Вам очень повезло. Ещё бы миллиметр и …
- Я тоже считаю, что мне очень повезло, но не из-за этой царапины.
- А из-за чего?
- Из-за того, что меня перевязывает такая девушка. Жаль, что у меня изранено не всё тело. – Артём повернулся к ней.
- Так. Ну-ка сидите смирно, товарищ лейтенант. И не говорите глупостей.
- Слушаюсь. Доктор, а можно без этой подвязки через подбородок?
После перевязки Артём свернул плащ-палатку Алёны в тугую скатку и привязал к своему ранцу. Разрезав путы из молодых побегов освободил деревца. Алёна, собираясь, снова повесила на плечо противогаз.
- Алёна, зачем он нужен? Оставьте, не пригодится. И, кстати, что у вас в той сумочке, косметика? Понимаете ли, каждый грамм взятый в пеший путь вносит свою долю в лишении сил. Не стоит таскать ненужное.
- У меня в ней документы – диплом и метрика, но помаду я могу выбросить.
Артём предложил решение. Для документов дал ей непромокаемый пакет, она положила их в вещмешок, туда же ушли зеркальце, маникюрные ножницы и расческа. Для солдатской книжки и комсомольского билета отдельный пакетик, подходящий по размеру.
- Ну вот, теперь у вас всё только самое необходимое. Сумочка вас больше не демаскирует своим красным цветом, а косметика… Древние греки говорили, что красоту приукрашивают, когда хотят её испортить. Как будто про вас говорили. А помаду не выбрасывайте…
Было уже около девяти часов, когда они тронулись в путь. Густой лес сменялся редколесьем, несколько раз им приходилось почти бегом пересекать открытые места.
- Артём, а где мы идём? Уже далеко от Бреста?
- Мы в окрестностях Кобрина. Судя по вашему рассказу, вы не ушли далеко от того места где на вас налетели самолёты. Кобрин от Бреста не дальше чем в шестидесяти километрах. Так что мы примерно в полусотне километров от вашего дома. На Минск мы не пойдём. Вокруг него скоро будет очень много немцев. Трудно будет просочиться, опасно. Пойдём на Гомель.
- Как вы думаете, у нас в доме сейчас кто-то живёт?
- Пока может и нет. Немцам ведь тоже хочется иметь крышу над головой. Расквартируют солдат по пустующим домам, в школах, домах культуры, детсадах. Потом их офицеры выберут себе жильё поприличней, выкинут хозяев на улицу, или просто поубивают. В Бресте живёт немало евреев. У них незавидная судьба.
- Неужели так и будет? Какие страшные вещи вы говорите, Артём.
- Это фашисты. Даже не хочется зверей обижать, обзывая их зверьми. Они нелюди и чудовища. И подлежат уничтожению. А в свой дом вы вернётесь. Вот погоним их обратно и вернётесь.
- Что-то не хочется. Но я бы кое-что забрала оттуда. Знать бы, что так случится, взяла бы с собой.
- А что, Алёна, о чём жалеете?
- Мамины украшения в комоде, память о маме. И альбом с фотографиями.
Артём остановился, вздохнул, посмотрев на девушку.
- Давайте отдохнём.
Они сели под деревом. Артём достал трубку, но не стал её набивать и о чём-то задумался.
- Алёна, вы посидите тут, я отойду минут на пять, ладно? Кстати, по какому адресу вы жили?
Алёна, удивившись, назвала адрес.
- Только не долго, Артём, мне почему-то не по себе.
Артём отошёл так, чтобы она его не видела. Вызвав на экран часов клавиатуру, он набрал небольшой текст и отправил дрону. Вернувшись застал Алёну сидящей неподвижно в той же позе, в которой он её оставил. Она настолько боялась остаться одна, что опасалась отойти хотя бы на шаг.
- Артём! Артём, зачем вы спрашивали мой адрес?
- Нужно было, Алёна, я потом объясню. Всё будет хорошо. Вы в своё время узнаете. А сейчас надо идти дальше.
Через некоторое время они вышли на холмистую местность, покрытую редколесьем. Из земли торчали большие валуны. Как будто дети великанов, играясь разбросали тут свои камешки. Внезапно Артём остановился и, обернувшись назад, замер на месте, словно прислушиваясь к чему-то…
Майор Кремер подъехал к дому, который подобрал для него обер-лейтенант Ланге. Он уверил майора в том, что в доме чисто и есть все удобства. Только нужно починить разбитые окна. Плотник обязательно очень скоро найдётся.
- Извините, герр майор нужно немного подождать пока приберут, там всё в крови. Даже не понимаю что произошло, как назло…
- Что вы причитаете, Ланге? Говорите толком что случилось.
- В квартиру, которую вам подобрали, проник какой-то человек. Он взломал дверь топором. А когда вошли солдаты с вашими чемоданами, он ударил одного обухом в грудь и раскроил череп второму. На шум прибежал патруль, но человек кинул в них топор, выпрыгнул в окно и куда-то исчез.
- Что за человек? Военный, или штатский, они хоть запомнили как он выглядит?
- Да, герр майор, я записал. Немолодой интеллигентный на вид мужчина, выше среднего роста. Одет в дорогой серый костюм, шляпа, бородка, в руке трость с позолоченным набалдашником и саквояж.
- И они так хорошо запомнили его за пару секунд?
- Они задерживали этого человека на улице незадолго да этого. Проверяли документы. У него был румынский паспорт. Человек интересовался нахождением комендатуры, говорил, что прибыл по делам коммерции.
- О, майн готт! Идиот на идиоте! Какие коммерческие дела в городе, если в трёх кварталах отсюда ещё идут бои?
- Герр майор, патрульные не новички, они уверяют, что сами не поняли как поверили этому «румыну». Он как будто их загипнотизировал.
- Вот как! В гестапо их быстро разгипнотизируют. Лично прослежу за их лечением.
Майор вошёл в дом. Тут явно жил военный. На вешалке в прихожей висела шинель со знаками различия. Майор пограничных войск жил с семьёй. Над комодом фотография женщины в траурной рамке. Значит вдовец. За стеклом книжного шкафа карандашный портрет девушки. Возможно дочь. Он обратил внимание на выдвинутый ящик комода. Замок был взломан и валялся на полу. Значит этот человек не просто так зашёл сюда. Зашёл целенаправленно, чтобы забрать то, что хранилось в ящике. Кремер подошёл к письменному столу, стоящему у окна. На подоконнике лежали стопки школьных учебников и книги по медицине. Открыв один из ящиков, он сразу заинтересовался содержимым папки лежащей в нём поверх других. Майор изучал русский язык и два года жил в России, в Москве. Проходил стажировку в МУРе, перенимал опыт большевистских сыщиков. Раскрыв папку, он обнаружил нечто вроде рекомендаций по улучшению боевой подготовки. При этом упоминался некий лейтенант Макаров, который заканчивал командировку двадцать первого июня. Документ был подписан и обозначена дата: двадцатое июня. Кремер задумался. Это не может быть простым совпадением. Мужчина с топором и лейтенант Макаров как-то связаны.
- Ланге, вы выясняли кто здесь жил?
- Офицер пограничных войск, герр майор. Соседи говорят, что с ним жила дочь, которая служила в госпитале.
- Выясните есть ли он среди взятых в плен, или убитых русских? Его фамилия Гречушников. И узнайте про дочь.
Утром исполнительный Ланге доложил, что майор найден среди убитых в крепости. А про дочь мало что известно. Соседи видели как она садилась в грузовик с ранеными. А в двенадцати километрах от Бреста штурмовики Люфтваффе разгромили колонну из пяти машин.
Кремер с досады сломал карандаш. След опять потерян. Однако, к вечеру появились интересные донесения. Уничтожена группа связистов из двенадцати солдат. Все велосипеды приведены в негодность, винтовки разобраны и разбиты. На месте обнаружены стреляные гильзы с целыми капсюлями. Действовал всего один человек. Следом поступило донесение об уничтоженном моторизованном патруле. Тот же «почерк», те же гильзы и те же следы обуви, но транспорт и оружие патруля не тронуты.
- Герр майор, я думаю, что надо бы дать заявку на собак. Шерман с командой уже прибыли.
- Нечего думать, Ланге. Раздобудьте собак поскорее. А сейчас едем к уничтоженной колонне.
Через час Майор Кремер изучал останки разбитых и сгоревших грузовиков. Обер-лейтенант Шерман был опытным следопытом. В специальной команде Кремера таких было немало. Все были профессионалами, владели многими военными профессиями, были универсалами.
- Герр майор, взгляните сюда. – Шерман показал на отпечаток тела на высохшем иле – Это была фрау в юбке. Сапоги не армейского образца. И размер почти детский. Здесь она или выпрыгнула, или выпала из кузова. Побежала в лес вместе с несколькими уцелевшими солдатами.
- Всё верно, Шерман, только не вместе с ними, а за ними.
- Согласен, герр майор. Прикажете идти по следу? Боюсь, что собаки не возьмут след после дождя.
- Всё говорит о том, что это и есть дочь того майора. Но проверим эту догадку. Пошлите по следу людей. Ланге, патруль был уничтожен на этой дороге?
- Да, герр майор. Примерно в пяти километрах отсюда.
Прибыв на место, Кремер и Шерман восстановили картину происшествия.
- Мотоциклы остановились здесь.
- Двое сошли. С первой и третьей машины.
- Да, герр майор, шли друг за другом туда. Это было неосмотрительно. Они же видели, что он вооружён. .
- Он мог прятать оружие за спиной. Патрульные видели, что у него пистолет, но он находился в кобуре.
- Он положил их первыми, потом убрал остальных. Выпустил по ним весь магазин.
- Стоял на этом месте. – Кремер присмотрелся к следам – А вот и наша юная фрау. Вышла оттуда из леса. Ну что ж, нам это на руку. Он взял её с собой. Очевидно, что они были знакомы раньше, если он имел дело с её отцом. Может быть даже симпатизирует ей. Это неудивительно при её смазливой внешности. Теперь он пойдёт медленнее. Шерман, дождитесь ваших людей и начните поиск с этого места. Он идёт строго на восток. Почему-то не на Минск. Возможно, к какой-то конкретной цели. Большевики оставили много секретных баз и схронов в этих местах. Ланге, когда прибудет собачья команда, немедленно её в помощь Шерману. Раздобудьте рацию, две рации.
- Слушаюсь, герр майор.
Кремер уже собрался уезжать, как из леса вышли люди Шермана.
- Разрешите доложить, герр майор! Эта фрау петляла по лесу как сумасшедшая. Даже выходила обратно на дорогу, но её что-то спугнуло, похоже, что кто-то обстрелял и она вернулась в лес. Мы нашли место ночлега. Вот конфетные обёртки. Оттуда следы прямиком выходят сюда.
Кремер задумался. Неужели возможна такая случайность? Так и не найдя ответа, уехал в Брест. Нужно было ещё решить загадку с тем пожилым «румыном».
- Собаки! Собаки лают!
- Может какая-то деревня рядом? – Алёне передалась тревога Артёма.
- Нет. Так собаки лают когда преследуют добычу. А деревенские собаки обозначают чужака одним длинным и двумя короткими.
Алёна с негодованием посмотрела на Артёма, подумав, что он снова шутит в самый неподходящий момент. Но он был очень серьёзен. Артём стал бегать из стороны в сторону, осматривая то деревья, то скалы, торчащие из земли.
- Алёна, сюда!
Он нашел узкую расщелину в одной из скал заросшую кустами.
Сняв свой ранец, он резко и даже грубо стянул вещмешок со спины Алёны вместе с санитарной сумкой и всё закинул в эту каменную щель.
- Пролезайте туда, быстро! Нет, стойте! – так же грубо за руку остановил девушку, уже собиравшуюся пробираться в заросли. Скинул с себя куртку и протянул её Алёне. – оденьте это.
- Зачем?
- Хватит задавать глупые вопросы! Одевайте. Это защитит.
- Артём… – но Артём не стал слушать, почти насильно напялил на неё куртку и застегнул молнию.
- Быстро туда и сидите тихо, не высовывайтесь!
Схватив автомат, побежал навстречу погоне. Если они идут по их следам, значит будут проходить по открытой поляне. Надо уничтожить собак именно там. До поляны метров четыреста. Добежав до края леса Артём нашёл подходящее дерево. Взобравшись на него, стал ждать. Вскоре с противоположного края поляны показалось двенадцать егерей и пять овчарок, которые рвали поводки учуяв близкую добычу. Три собаки, ведомые одним проводником, бежали впереди толкая друг друга боками. Их Артём решил убрать первыми. После первых выстрелов проводники оставшихся двух собак спустили их с поводков. По, не успевшим опомниться, егерям Артём выпустил несколько очередей, уложив пятерых, пока он менял магазин, собаки добежали до его дерева. Этого он и ждал. Однако произошло непредвиденное. Один из псов остался бегать вокруг дерева облаивая его, а второй, не останавливаясь, побежал дальше. Конечно он побежал к Алёне. Артём с трудом сумел подстрелить выдававшего его позицию пса, спрыгнул с дерева и побежал вслед за вторым. Из расщелины слышался крик девушки и рычание злобной твари. С ножом в руке Артём вломился в узкую щель. Как же хорошо, что он догадался одеть Алёну в куртку. Псина вцепилась ей в руку и пыталась вытащить наружу. Он схватил зверя за ошейник и ударил ножом в загривок. В пылу схватки пёс не сразу почувствовал боль, зато теперь переключился на Артёма. Но тот не дал ему развернуться. Клинок пронзал тело пса разрывая мышцы и разрезая рёбра. Артём не стал вытаскивать его из щели, чтобы лишить пса манёвра. Кровь из разорванных собачьих артерий хлестала во все стороны и забрызгала Алёну, которая наблюдала за схваткой с выражением ужаса на лице. Вытащив уже мёртвую тварь из щели, Артём отбросил её в сторону и снова, подхватив автомат, побежал навстречу немцам. Они уже должны были подойти. Деревья росли близко друг от друга, но здесь не было густого подлеска. Поэтому Артём решил их подождать на краю распадка. Все семеро появились на склоне идя цепью. Выждав, когда они выйдут на наиболее выгодную для него позицию, открыл огонь, уложив ещё четверых. Трое оставшихся сразу обнаружили его. Ему пришлось маневрировать, меняя позицию и сдерживать их короткими очередями, чтобы не подпустить к Алёне. Во время одной из перебежек он почувствовал сильный удар в плечо. Пуля прошла навылет под левой ключицей. Артём выронил автомат на бегу и сам, упав, покатился на дно небольшого оврага. Дрожащими руками достал экспресс-аптечку и, рассыпая шприц-тюбики на землю, с трудом нашёл нужный. Вколов в бедро антишоковое средство стал ждать с пистолетом в руке. Потом решил взобраться на гребень. Прячась в невысокой траве, он чувствовал, как кровь пропитывает его одежду. Немцы появились быстро. Один из них заметил брошенное оружие и нагнулся, чтобы его подобрать. Второй принялся менять магазин. Все трое оказались на одной линии в десятке шагов от него. И маленький пистолет может стать грозным оружием даже в слабеющих, но умелых руках. Хорошо, что он такой лёгкий, штатный армейский ТТ, который был чуть ли не вдвое тяжелее, он бы уже не поднял. Выстрелив всю обойму Артём успокоил и эту троицу. Убедившись, что враги повержены, он снова вызвал дрона и осмотрел местность. Похоже, что эта группа действовала самостоятельно, у них не было даже рации. Значит тот, кто их направил ещё долго не будет беспокоиться исчезновением группы. Артём вдруг понял, что не сможет подняться по склону.
- Алёна! Алёна, мой ранец! – он позвал несколько раз.
Алёна сначала подумала, что ей показался зов Артёма. Услышав, наконец, его слабеющий голос, она поняла, что дело плохо и выбежала из расщелины. Артём сидел прислонясь к дереву на другой стороне оврага. Увидев кровь стекающую по руке, Алёна побежала обратно, схватила свою санитарную сумку и скоро была возле него.
- Сейчас, сейчас, Артём, потерпите, я сейчас. – она лихорадочно доставала из сумки то бинты, то йод, то вату.
От сильного волнения не знала с чего начать.
- Погодите. Помогите снять майку. Теперь бегите обратно и принесите мою аптечку из ранца.
- У меня же всё есть!
- Не спорьте, бегите, время дорого. Не то я сейчас потеряю сознание. Быстрее!
Алёна, плача от страха, побежала обратно. Вернувшись с аптечкой, она испугалась, увидев Артёма неподвижно лежащим на земле. Но он открыл глаза, когда она подошла.
- Откройте её. Найдите… Написано «стимулятор». Нашли?
- Да.
- Снимите колпачок. Это шприц. Колите, в плечо колите. Теперь вот эта штука с зелёным. Это тоже шприц. Открутите колпачок. Этот конус введите сюда.
- Куда, в рану???
- Да, в рану. Вводите же быстрее, до половины, потом выдавите на одно деление.
Артём терпел, сжав зубы. Алёна испытывала настоящий шок от такого лечения. Артём с трудом повернулся набок.
- Теперь с другой стороны, тоже на одно деление. Боже, как больно! Вот теперь накладывайте ваши бинты.
Алёна, немного успокоившись и собравшись, взялась за дело. Обработав раны, она убедилась, что кровь остановлена.
- Артём, мне кажется у вас кость задета, а у меня нет никаких уколов. Вам врач нужен, сыворотка.
- Там внизу лежит коробочка, а вокруг разноцветные тюбики. Несите их все сюда, мой доктор.
Алёна собрала и принесла аптечку и рассыпанные шприц-тюбики.
- Вот эта оранжевая штучка тоже шприц. Колите. Это на случай заражения крови. Ничего, ничего, мне уже легче. Кровь остановилась.
- А что это за зеленая масса? – Алёна, наконец собралась и принялась перевязывать его плечо.
- Это специальный гель для регенерации тканей. Он и обезболивает, и обеззараживает, и кровь останавливает.
- Гель?
- Да, гель. – Артём слабо улыбнулся – Незнакомое слово? Ничего, ещё услышите. Так называют желеобразную субстанцию.
- Вам стало легче, Артём?
- Да, терпимо. Давайте-ка уйдём отсюда, пока стимулятор действует. Надо отлежаться немного. Соберите тут всё.
Он поднялся с помощью Алёны. Сделав пару нетвёрдых шагов остановился и посмотрел на трупы. К удивлению Алёны, он вдруг попросил её снять с них фляжки, предварительно проверив есть ли в них вода.
- Не удивляйтесь, вода – тоже трофей и поважней патронов будет.
Они добрались до скалы, где лежал труп собаки.
- Алёна, а как у вас рука, не болит?
- Нет, поначалу было больно, когда она схватила, потом как будто разжала челюсти, но не отпускала.
Положив в ранец окровавленную футболку, Артём достал другую. Алёна убедила его одеть свою куртку, чтобы не застудить рану. Посидев три часа, подождав пока начнет стихать боль под действием геля, они ушли прочь с этого места. Шли медленно. По пути Артём время от времени останавливался не только чтобы перевести дух, но и сорвать нужные травы для себя. Пришлось переставить ремни ранца, чтобы они не давили на рану и нести его как сумку на плече. Уже наступали сумерки, когда они, перейдя пшеничное поле, снова вошли в лес. Углубляться далеко в него не стали, Артём окончательно выбился из сил.
- Алёна, соберите хворост, обязательно сухой, чтобы дыма было меньше. Нужно развести костёр.
Пока Алёна собирала сухие сучья, Артём медленно нарезал собранные травы. Сбор был неполным, но и этот может помочь. Хорошо, что он не вычеркнул курс фитотерапии. Через полчаса над костром висело два котелка. В одном варился отвар, а в другом заваривался чай. Воду использовали из трофейных фляжек.
- Снимите с огня, нельзя долго кипятить. Алёна, достаньте из ранца банку тушёнки и хлеб, поужинаем.
- А ваш отвар?
- Перед сном выпью. Его нельзя горячим.
Они укладывались ко сну прямо на землю, подстелив плащ-палатку. Мягкая лесная подстилка из опавших листьев вполне заменяла им матрац.
- Артём, вы тоже укроетесь одеялом, вы же ранены.
- Не нужно, куртки вполне достаточно.
- Тогда я не смогу спокойно спать.
- Но одеяло не такое уж большое.
- Ничего, я лягу ближе. Не возражаете?
- Не возражаю, доктор. – улыбнулся Артём – Может даже это поможет лучше отвара.
- Не говорите глупости, больной. – Алёна накинула на него край одеяла, прикрыла им раненое плечо Артёма, но не стала убирать руку. – Артём, а что им от меня нужно?
- Кому? – он не сразу понял о чём речь – А, немцам? От вас ничего, они за мной охотятся. Точнее за моим оружием. Ваш папа показывал нам протоколы допроса тех диверсантов. Поэтому меня хотели пораньше отправить обратно в Москву.
- Почему же вы сказали, что они за мной идут?
- Они идут по вашему следу. Наверное, поняли, что мы идем вместе. Возможно нашли место нашей ночёвки. А моя одежда и обувь не оставляют запаховых следов, то есть оставляют, но они очень быстро разлагаются и испаряются. Вот поэтому собака, оставив меня, прибежала сразу к вам.
- Что нам делать? Мы сейчас здесь, вам трудно идти, а они догонят.
- Им ещё надо понять, что их группа уничтожена, не думаю, что они сообразят раньше утра. Потом их надо найти с помощью новых собак и начать погоню почти с нуля. Но для выполнения заявки на собак, нужно какое-то время. А нам нужно что-то придумать, как-то их обмануть. К утру я буду в порядке, почти здоров.
- Мне никогда не было так страшно как сегодня.
- Из-за собаки, да?
- Нет, когда увидела вас в крови. А если бы вы… Я ведь теперь совсем одна.
- Всё будет хорошо, дружок. Вы меня простите за мою грубость, я ведь тоже за вас испугался.
- Ну что вы. Я и правда много болтаю.
- Алёна, мне нужно подольше поспать. И вообще, давайте уже перейдем на «ты», не возражаете?
- Не возражаю, конечно. Спокойной ночи, Артём.
- Спокойной ночи, Алёна.
Проснувшись с первым лучом солнца, Алёна села чтобы осмотреться и тут же ощутила, как рука Артёма скользнула по её спине. Обернувшись, она посмотрела на него и улыбнулась. Ей не хотелось снова проверять спит он, или нет. А если даже и не спит, что с того? Ей была приятна такая забота. Осторожно поднявшись на ноги, отошла за густой кустарник. Вернувшись через несколько минут, она увидела Артёма сидящим с беспокойным видом. Увидев девушку, он вздохнул с облегчением.
- Артём, как ты себя чувствуешь, рана болит?
- Я в порядке. Знаешь, Алёна, у меня как-то наоборот получается. Даже не знаю хорошо это, или плохо.
- Что именно?
- Мужчина не должен засыпать раньше женщины, и не должен просыпаться позже её. Так создается хотя бы иллюзия того, что он оберегает её сон. С первой частью у меня вроде получается, а вот со второй… Ты всегда так рано просыпаешься, или тебя что-то беспокоит?
- Всегда. У меня чуткий сон, особенно по утрам. Когда папа уходит на службу, я просыпаюсь, а потом всё равно снова засыпаю и могу спать хоть до обеда, если нет дел.
Незаметно для себя она сказала об отце так, будто прежняя жизнь ещё продолжалась и сегодня не шёл третий день войны.
Собираясь в дорогу Артём осмотрел место их ночлега и покачал головой.
- Что-то не так? – спросила Алёна.
- Надо что-то придумать, чтобы сбить их со следа. Если даже мы не будем разводить костры, они всё равно отыщут нас по твоим следам.
- А что делать? Я летать не умею.
- Жаль, очень жаль, Алёна. Но есть один способ избавиться от твоих следов. Надо чтобы я понёс тебя.
- Ну вот ещё! И сколько же ты будешь меня нести?
- Да я долго могу. Хотя эта идея – так себе. Если среди них кто-то разбирается в следах, он сразу поймёт, что к чему. Мои следы будут глубже обычного и даже собаки могут не понадобиться. Ладно, пошли дальше.
Они долго шли лесом. Несколько раз выходили на окраины деревень, но предпочитали обходить их стороной. Наконец вышли на асфальтированную дорогу. Соблюдая осторожность, вышли из леса и прошли по ней изрядное расстояние. Она вывела их из леса на открытое пространство. С одной стороны колосилась пшеница, а с другой простиралось казавшееся бесконечным поле подсолнухов. Нужно было сходить с шоссе, и они направились к подсолнухам. Оставалось пройти каких-то десять шагов, и они бы скрылись в этом жёлто-зеленом море, как вдруг послышалось:
- Halt!
Артём обернулся и увидел грузовую машину полную солдат. Она остановилась, и немцы начали спрыгивать с неё.
- Алёна, беги! – он подтолкнул её и стараясь быть позади, чтобы прикрыть, побежал сам.
Раздались выстрелы. Они едва забежали в подсолнухи, как Артём почувствовал удар в левую лопатку. Плечо ещё не зажило полностью, поэтому удар показался особенно болезненным. Он вскрикнул и навалился на Алёну, прижимая её к земле. Она услышала его крик и увидела перекошенное от боли лицо.
- Что, что, Артём, ты ранен, да? Не молчи! – в глазах девушки появились слёзы.
- Нет, нет, всё в порядке. Сейчас пройдет. Ну, погодите, гады! – он взвёл автомат – Алёна, поднимайся и присядь на корточки строго позади меня. Не высовывайся ни на сантиметр. Поняла?
- Да. Артём, куда тебя ранило?
- Никуда, говорю. Давай за мной потихоньку.
Он продвинулся назад к краю поля на несколько шагов и стал на колено. Немцы уже почти все высадились и, очевидно, собирались изловить их. Переведя огонь на максимальную скорострельность, Артём первым делом уничтожил пулемётчика, расположившегося в кузове и, наверное, не представляя точно куда стрелять, накрывал подсолнухи длинными очередями. Затем нацелился на тех, кто ещё не сошёл на землю. В кузове никого в живых не осталось. Сошедшие на дорогу опомнились и толкая друг друга старались спрятаться. Артём прекрасно видел их сквозь стебли подсолнухов, чего нельзя сказать про немцев. Многие в суматохе потеряли ориентировку и метались из стороны в сторону пав жертвой снайперского огня. Примерно пятнадцать пехотинцев залегли кто за колёсами грузовика, кто в неглубокой канаве. Они отстреливались, выставляя из укрытий только винтовки.
- Алёна, ты в порядке, не ранена? – он спрашивал, не оборачиваясь к ней.
- Нет, не ранена. – Алёна, дрожа от страха, прижалась к его спине.
- Не бойся, всё будет хорошо. – он вдруг понял, что её надо как-то успокоить, чем-то отвлечь, иначе страх не позволит ей не то что бежать, а даже встать на ноги. – Ты вот что: открой ранец, наружный карман. Видишь его?
- Да, открыла.
- Видишь там патроны? Подавай мне по одному, я магазин заправлю.
- Не могу.
- Почему не можешь, ранена?
- Нет, не могу.
- Алёна, в чём дело? Ну ладно, не надо, я сам.
«Что за дела такие? Надо бы с этим «не могу» разобраться» – подумал он.
Тем временем ситуация зашла в тупик. Артём подумал, что эти пехотинцы, возможно, неопытные новобранцы, ещё не побывавшие в настоящем бою. Понесли сразу такие потери и поняли, что находятся не на прогулке. Они лежали под поднимавшимся всё выше солнцем и не знали что предпринять. Водитель убит, офицер тоже, из пробитого бака течет бензин и скапливается в канаве. А подняться страшно. В какой-то сотне метров сидит тот, кто уже уничтожил половину группы и каждый его выстрел несёт смерть кому-то из них.
Артём решил выбивать их по одному пока дорога пустынна. А то, что она скоро заполнится войсками у него сомнений не вызывало. Он прибавил увеличение прицела. Ну вот, теперь можно работать. Из-за переднего колеса едва-едва виднеется чья-то щека, значит вся морда чуть левее. Выстрел и щека исчезла. Над краем канавы верхняя часть каски. Похоже, что её обладатель не помещается в своё укрытие полностью. Немецкая каска – шедевр инженерной мысли, но и она пробивается обычной пулей. Нет, нет, экспериментировать не станем. Просто нужно взять немного ниже. Рыхлая земля пуле не помеха. И каска, дернувшись, медленно сползла вниз. А вот винтовка торчит из канавы. Немного воображения и уже можно представить как располагается её обладатель. Она слегка шевельнулась после короткой очереди, значит и в это тело вместе с пулей вошло немного землицы. А вот и истекающий бензином бак. Хорошо бы так стрельнуть в горловину, чтобы в баке образовались искры. Да, так и есть! Пары бензина доделали работу за него. Из канавы выскочили пятеро пылающих пехотинцев. Он успел положить только двоих. Остальные сами догорят, им уже не помочь, жаль, что другим удалось перебежать на противоположную сторону дороги. Всё, нужно уходить, скоро тут будет шумно.
- Алёна, вставай, уходи вглубь и постарайся оставаться за мной. Я иду следом.
Они прошли порядочное расстояние от края поля и побежали. Казалось, что этим подсолнухам не будет конца и края. Но вот, наконец, они оказались на лугу. Трава была почти по колено. Вдали виднелись деревья. Может лес, а может просто лесополоса. Надо идти туда, потому что в других направлениях открытое до самого горизонта пространство. Вдогонку им раздавались редкие выстрелы.
- Алёна, что с тобой?!
Она бежала чуть впереди и наткнувшись на кочку растянулась во весь рост на траве.
- Нет, ничего, просто споткнулась. – поднявшись с помощью Артёма, она сделала несколько шагов – Ой!
Алёна смотрела на свои сапожки чуть не плача. От одного почти полностью отвалилась подошва и он «просил каши».
- Да, дела. В таких сапожках только на танцы ходить, а не по лесам бегать. Они не новые, да?
- Не новые, но… Я их и на танцах, и на учениях носила. Ручная же работа и развалились.
- Да, не выдержали. Так ходить нельзя. А как починить, я не знаю. Нечем и некогда. Но идти надо. Погоди-ка.
Артём покопался в ранце и вытащил несколько самых обычных шнурков для обуви. У него в ранце их было около двух десятков. Места не занимают, прочные и всегда пригодятся. Сказывался опыт выживания в самых разных условиях. Руководствуясь им, он включил шнурки в список обязательных предметов экипировки и даже в одном из отсеков дрона был изрядный запас. Артём связал концы трёх шнурков и принялся приматывать отвалившуюся подошву.
- Гляди-ка, а второй тоже доходит. Похоже, что нитки просто сгнили, а клей уже разложился. Надо что-то придумать. Так ты далеко не уйдёшь.
Идя к лесу, они неожиданно оказались на берегу речки. Алёна подумала, что они сразу перейдут её и пойдут дальше, но Артём остановил её удержав за рукав. Она непонимающе смотрела на него. Он стоял, глядя на воду и о чём-то думал. Потом посмотрел на неё, взял её санитарную сумку, повесил себе на плечо справа, автомат на шею, и вошёл в воду.
- Алёна, иди ко мне. – он повернулся к ней спиной и присел – Давай-ка садись мне на спину, я тебя понесу.
- Зачем? Я сама перейду.
- Мы не будем переходить. Пойдем по руслу. Давай взбирайся на меня. Ты же обещала не рассуждать и не спорить со мной.
- Артём, ты же ранен, у тебя плечо не зажило. Я ведь и сама могу идти, сейчас же лето, могу даже разуться.
- Нет, не в этом дело. Я потом тебе объясню. Всё в порядке, прошу тебя, не задерживай. Быстрее!
Алёна забралась ему на спину и обхватила его шею руками, он подхватил её за ноги и, войдя в реку перпендикулярно руслу, пошёл против течения. Артём шёл и сходил с ума от нахлынувших чувств. Он чувствовал близкое дыхание девушки. Но надо задавить свои эмоции поглубже и идти. Да, ему было больно осознавать, что именно он является причиной опасности, которая ей грозила. Хотя, если бы даже они не встретились, то положение Алёны было бы не менее отчаянным. Но в таком случае он бы вообще не знал про неё ничего. И может быть в конце концов забыл, что она существует.
Они шли долго, Артём ни разу не вышел на берег, чтобы отдохнуть, дважды они проходили мимо каких-то деревень. Им очень повезло, что их никто не заметил. Алёна обратила внимание, что они идут в обратном направлении и решила, что Артём ошибся, но оказалось, что он это делал намеренно. Она несколько раз просила его позволить ей идти самой. В ответ Артём попросил просто молчать, чтобы он не тратил силы отвечая ей одно и то же уже который раз. Да и вести себя надо было тихо. Хорошо, что почти на всём протяжении их пути речка имела высокие берега и их не было видно со стороны. Они шли медленно и это неудивительно, потому что Артём шёл по колено в воде. Тем не менее было пройдено почти десять километров. В месте, где речка круто поворачивала с севера на восток он решил выйти на каменистый берег. Опустив наконец Алёну на землю, он осмотрелся.
- Здесь и остановимся. Будем их ждать. Если они и придут, то с востока. – он показал рукой вдоль русла реки – Местность открыта аж до горизонта. Мы их сразу увидим, а они нас нет, потому что сейчас заберемся вот на этот высокий бережок и затаимся. Ежели до темноты не появятся, значит они нас потеряли. Посмотрим.
- Артём, а сейчас почему мне нельзя было идти самой, из-за сапога?
- Нет, не из-за сапога. Прошу тебя, не обижайся, если тебе кажется, что я грубо с тобой разговариваю. Это от беспокойства за тебя. Не прощу себе, если с тобой что-то случится. Просто я надеюсь, что ты мне безоговорочно доверяешь, во всяком случае хочу, чтобы так было. Не стал тебе объяснять пока мы шли, а вот сейчас могу рассказать.
- Артём, если не считаешь нужным, то не надо объяснять. Ты прав, я должна тебе доверять и поменьше расспрашивать. Делай как знаешь.
- Нет, нет, тебе нужно знать. В конце концов и тебе могут пригодиться эти знания. Итак, слушай, а если что непонятно, спрашивай. Мы ведь уходим от преследования и знаем, что нас преследуют с собаками. Один из способов уйти от собак – это войти в воду, лучше всего в реку. Причем идти следует по течению, чтобы вода уносила твой запах. Если идти против течения, то вода принесет его прямо в нос собакам. Хотя некоторые собаки теряют нюх возле воды. Теперь тебе понятно почему мы шли по воде?
- Понятно. – Алёна озадаченно смотрела на него. – Но ведь ты сделал ровно наоборот. Шёл против течения.
- Молодец, девочка! – Артём одобряюще кивнул – Именно так. Я поступил как дилетант. Ведь ту премудрость, которую я тебе открыл знают и немцы. Увидев наши следы на берегу, они решат, что мы пойдём вниз по течению. А идти тебе самой я не позволил потому что в таком случае собаки почуяли бы твой запах, который несла бы вода. Я уже говорил тебе, про свойства моего обмундирования. Так что собак мы просто выключаем из игры. Если у них есть хорошие следопыты, то им придется искать наши следы только на берегу. Поэтому, если они не найдут нас до наступления темноты, то у нас есть хорошие шансы оторваться от них. Но если они всё же пройдут эти километры вдоль речки и выйдут на нас, придётся дать им бой. В этом случае ты мне прямо сейчас должна пообещать, что если я прикажу тебе бежать, то ты немедленно побежишь без оглядки туда куда я покажу и будешь бежать пока хватит сил.
- Артём…
- Не спорь опять, Алёна. Я ведь стараюсь не говорить не подумав. Даже обещания с тебя брать не буду. Ты сделаешь так как я скажу. Ты ведь доверяешь мне.
- Да, доверяю, но…
- Не беспокойся, я тебя всё равно найду. Вот по этой звёздочке. Это маячок.
- Как это?
- Это в двух словах не скажешь. Да и не нужно пока. В своё время объясню. Давай-ка лучше соберём хворост пока светло. Потом сделаешь мне перевязку?
- Ну конечно сделаю. Артём, я хочу тебя кое о чём спросить, но прежде скажи, если ты мне на него ответишь, то это будет обязательно правда?
- Конечно правда! Но ты учти, что я могу тебе ответить примерно так как сказал про звёздочку. Знай только одно – врать тебе не буду. Но есть вещи, про которые я просто не могу говорить, или время не пришло. Вроде военной тайны. Понимаешь?
- Да, понимаю.
- Тогда спрашивай.
- Знаешь, я подумала и решила подождать с вопросом. Может время не пришло.
- Алёна, ты умница!
Они собрали хворост, но костёр пока разводить не стали. Артём выбрал место и стал наблюдать за берегами речки в прицел автомата. Он давал пятидесятикратное увеличение. Даже в полной темноте им можно было рассмотреть в цвете любой объект, попавший в поле зрения. За час до наступления темноты он заметил движущиеся по обеим берегам фигурки. Восемь егерей и две собаки. Когда они приблизились примерно на полкилометра, то стало заметно, что немцы идут, внимательно осматривая оба берега. К своему удовольствию он сделал вывод, что собаки не проявляют никакого интереса к поиску. К тому же слабый ветерок дул в их сторону и поэтому собаки не могли их учуять верхним чутьём. Но ко всему нужно было относиться серьёзно, потому что преследователи сделали правильное предположение и пошли следом за ними. Он предупредил Алёну, чтобы была готова и стал ждать. Группа медленно приближалась к ним, Артём уже который раз проверял оружие, готовый в любую секунду открыть огонь. Они подошли уже на триста метров, двести пятьдесят, двести… Им уже должен быть виден поворот русла. Пора бы уже их уничтожить, но что-то сдерживало его. Преследователи находились между двумя высокими берегами, но, если бы даже им удалось выбраться наверх, всё равно они бы были легкой мишенью, потому что местность была открытая без деревьев и кустарника. Артём наконец прильнул к прицелу и… Немцы вдруг остановились и стали о чём-то разговаривать, нервно жестикулируя и смотря в бинокль в их направлении. Двое отделились от группы, прошли по руслу ещё на сотню шагов и вернулись к остальным. Идти дальше им не было смысла. Собаки оказались бесполезны, а наступившая темнота не позволяла искать следы, даже если они и были. Наговорившись они пошли обратно. Артём вздохнул с облегчением. Боя не будет, они вернутся и доложат, что следов не найдено. Можно быть уверенным, что их потеряли. Он лежал наблюдая за ними в прицел пока они не скрылись из виду. Только когда группа удалилась на пять километров, они решились развести костёр. Оставшаяся гречка и четверть банки тушёнки составили их ужин. Раскурив трубку после ужина, Артём вдруг вспомнил кое-что, о чём хотел поговорить.
- Алёна, а что это было сегодня, когда мы в подсолнухах сидели?
- Что было, Артём? Не понимаю.
- Я чувствовал, что ты сильно испугалась и хотел тебя отвлечь, попросив подать мне патроны. Что за «не могу»?
Девушка замялась
- Это значит, что не могу. Я страшно боюсь всего что связано с оружием, ружья, пистолеты, патроны…
- Значит твоя подружка там, у тира не просто так сказала. А с чем связан твой страх, в твоей жизни был какой-то несчастный случай, связанный с оружием, или ты наблюдала за чем-то таким со стороны?
- Нет, ничего такого не было, не помню. Я всю жизнь прожила рядом с оружием, папа всегда ходил с пистолетом, и я всегда знала где он лежит. Он даже пытался меня научить стрелять, но…
- А могло быть так, что тебе в раннем детстве строго настрого запретили прикасаться к папиному пистолету и у тебя сложилось стойкое неприятие к нему и вообще к оружию?
- Да, вполне могло быть и так. Мне кажется, что я мышей боюсь меньше чем оружия.
- Подумаешь! Я тоже мышей боюсь. Но с этим жить можно, а вот сейчас без оружия плохо. Ну-ка, Алёнушка, сядь-ка рядом со мной. – Артём достал из ранца патрон и протянул его Алёне – Попробуй взять его.
- Артём, не надо, прошу тебя.
- Смотри, он же у меня в руке и ничего не происходит. Почему ты считаешь, что у тебя в руке он взорвётся? Это случится только если его бросить в этот костёр, пытаться разобрать, или просто зарядить им винтовку и выстрелить.
- Всё равно боюсь.
- Неужели ты думаешь, что, если бы была хоть какая-то опасность, я бы стал тебя просить? Это действительно опасное изделие, но не тогда, когда его просто держишь в руке. Кухонный нож гораздо опаснее патрона, но ты ведь не опасаешься орудовать им, если нужно. Ты ведь доверяешь мне. Или нет?
- Доверяю, конечно. – Алёна медленно протянула руку и слегка прикоснулась к патрону, помедлив немного, осторожно взяла его. – И правда не страшно. Ты только не проси меня взять в руки ружьё.
- Нет, сейчас не стану. Пока достаточно. Я же не забавы ради хочу помочь тебе преодолеть этот страх. Может случится так, что тебе придется защищать себя, а то и помочь мне.
- Хорошо, я попытаюсь. А сейчас тебе надо сделать перевязку.
Они улеглись рядом. Уже засыпая Алёна вдруг почувствовала, как Артём придвинулся ближе к ней, повернулся набок и обнял. Она приняла это как само собой разумеющееся, словно ждала этого.
- Что скажете, Вальтер? – Майор Кремер спрашивал подъехавшего к берегу речки Шермана не сомневаясь, что тот правильно прочтёт следы.
- Эти кретины уверяют, что по ним открыли огонь, когда они проезжали мимо поля подсолнухов. На самом деле они сами спугнули эту парочку, а когда он начал по ним стрелять облажались со страху. Вместо того чтобы окружить и взять стрелка, они скопились в одном месте. Почти все новобранцы.
- А что вам говорят эти следы?
- Они вошли в воду и пошли по руслу. Здесь неглубоко, но всё равно долго идти не получится. Тем более что у этой фрау развалился правый сапог.
- С чего ты взял, Вальтер? – удивился Ланге.
- Смотри сюда, Эрих. – Шерман показал на следы у самой воды. Глина оставила четкие отпечатки следов. – Это его ботинки, а вот следы маленькой фрау. След правого сапога пересекают несколько линий. Похоже на следы от бечёвки. Когда отваливается подошва и нет времени её как следует отремонтировать, то поступают именно так. Герр майор, – обратился он к Кремеру – поблизости нет следов их выхода из воды, я пошлю собак. Думаю, что не больше чем через пару километров мы их найдём.
- Действуйте. – майор задумчиво смотрел как Шерман отдает распоряжения и инструктирует своих людей. Переведя взгляд на следы, он вдруг остановил его. – Вальтер, я хочу, чтобы вы послали вторую группу людей и собак вверх по течению.
- Вверх по течению, герр майор?
- Плохо слышите? Да, именно так.
- Герр майор, простите, но это как-то… Я не понимаю почему собаки не берут след этого русского, но если они пошли вверх по течению, то они бы давно учуяли его спутницу.
- Я всё больше убеждаюсь в том, что этот русский пытается внушить нам, что он идиот. Но идиот высокопрофессиональный, обученный всему. Он ведь тоже знает, что нужно идти вниз по течению. В таком случае, чтобы оторваться от нас, он поступит так как мы бы не подумали. А если учесть, что таким образом он идет на запад, то есть удаляется от намеченной цели, то мы, по его мнению, даже не помыслим о том, что он пойдёт вверх по течению. Вижу, что запутал вас своими рассуждениями. Вот так и этот лейтенант Макаров хочет нас запутать. А что касается собак и его спутницы, то он вполне мог её понести на себе. Остается только найти места, где они выходят на берег, чтобы передохнуть. Вы правы в том, что передвижение по колено в воде, против течения, раненому, да ещё и с нелёгкой ношей не дадутся ему легко и далеко он не уйдёт.
- Понял вас, герр майор. – Шерман, удивляясь полётом мысли майора, выделил группу из восьми егерей и двух собак, чтобы они прошли по обеим берегам этой речушки осматривая их самым тщательным образом.
- Я буду ждать вас на хуторе в трёх километрах отсюда. Ланге, надеюсь я не разочаруюсь в ваших способностях квартирьера. Хочется немного поспать.
- Яволь, герр майор. Там имеется чистая комната, а хозяин, похоже, вполне лоялен к нам.
Посланные на поиски неуловимой пары обе группы вернулись к полуночи. Ланге, встречавший их на хуторе, пытался убедить Шермана не будить майора до утра. Но Шерман упорствовал.
- Пойми, Эрих, не будить майора – это худшее, что можно придумать в такой ситуации.
- Но ведь поиски не дали никаких результатов.
- Ланге, слушайте что вам говорит Вальтер. – вышедший на крыльцо Кремер, оказывается, вовсе не спал. – Вам не обо мне надо заботиться, а думать о деле. Я бы не продолжал поиски ради какой-то винтовки. Если она будет на вооружении русских, всё равно мы бы её добыли. Вы разве до сих пор не поняли, что этот лейтенант не совсем обычный человек? Помните разбитый «машиненпистоле» Фрица? Почему он уничтожил его? А зачем он тратил время на уничтожение велосипедов и оружия связистов? Ему откуда-то известно, что нам его хронически не хватает и мы берем на вооружение трофеи: чешские танки, французские пушки, бельгийские винтовки, а очень скоро будем вооружать наших солдат русским оружием. Такие сведения вряд ли доступны обычному лейтенанту. Не исключено, что он связан с кем-то из высшего звена русской разведки. Вам это кажется бредом? Вам ведь никто не мешал допросить раненых пограничников на заставе пока они были живы. Но я это сделал за вас. И знаете что оказалось? Этот лейтенант знал о начале операции, чуть ли не с точностью до минуты! Да, да! Полковник Эккерт зря утюжил дома, надеясь, сломить русских, уничтожив их семьи. Там не было никого! Солдаты слышали и видели как их комиссар чуть не пристрелил его. Этот лейтенант самовольно, пойдя на преступление, выслал их с заставы, но не в крепость, а приказал ехать на Гомель. На Гомель, Ланге, не на Минск, что было бы абсолютно логично, если не предполагать, что Минск быстро падёт! Кстати, положение Минска и в самом деле катастрофическое для большевиков. Откуда он знал про всё это? Только поэтому его следует взять живым. – закончив свою тираду майор переключился на Шермана – Однако, Вальтер, как я понимаю, вы их не нашли.
- Герр майор, ни единого следа. Посланные вниз по течению доложили, что этот ручей очень скоро превращается в настоящую реку. И на берегах никаких следов. Когда глубина стала доходить до груди, они прекратили поиски. Но и без того они прошли около пятнадцати километров. Невозможно, чтобы кто-то кого-то нёс такое расстояние по пояс в воде.
- А вторая группа?
- Те тоже прошли около десяти километров и ничего не обнаружили. Им пришлось вернуться потому что стемнело.
- А они не врут?
- Никак нет, герр майор, у них не было с собой карты. Они дошли до места, где русло поворачивает с севера на восток, а до этого оно почти прямое. Они бы не знали про поворот, если бы не дошли. Так же никаких следов на берегу.
- Ну что же, Вальтер, либо эти двое надули нас, либо предпочли утонуть, но не попадаться в наши руки. А если они пошли по одному из втекающих в реку ручьёв, то могут выйти к какой-нибудь деревне. В это я верю слабо. Выбирайте какой вариант нам отразить в докладе. Ну ладно, ладно, я всё же думаю, что они появятся. Что-то мне подсказывает, что они где-то недалеко. Пусть группа пока отдыхает.
Алёна открыла глаза и долго лежала, боясь разбудить Артёма. Он лежал в том же положении в каком уснул и всё так же обнимал её. Любого другого она, наверное, сразу бы толкнула локтем под дых за такое. Ей вспомнилось утро в шалаше, и она решила снова проверить его реакцию на её пробуждение. Осторожно освободившись от его объятия, она решила просто откатиться в сторону. Стоило ей повернуться набок, как она почувствовала прикосновение его руки. Тогда она села ожидая, когда он проснётся, но Артём спал. Алёна встала, стараясь не шуметь, отошла и, встав за деревом, стала наблюдать. Он проснулся через минуту и стал ощупывать место, где она только что лежала, потом сел и расстегнул кобуру пистолета, озираясь вокруг. Девушка поняла, что сейчас он будет её звать и искать. Нет, хватит экспериментов.
- Артём, я здесь, всё в порядке. – она это сказала, не выходя из-за дерева, и этого было достаточно, чтобы её защитник успокоился. Собрав немного хвороста, Алёна вернулась к нему. Она заметила, как он облегчённо вздохнул, увидев её.
«Неужели он меня тоже любит? – эта мысль ударила как молния. – Тоже… Значит и я его?..».
Артём копался в ранце в поисках съестного.
- Алёнка, а нам грозит голод. Сейчас эту тушёнку съедим и останется чуть больше половины пачки печенья.
- Ничего, у меня ещё конфеты остались.
- Ах, да! Как я мог забыть? Конфеты – это сила. Эх, поискать бы по деревням, тут картошечку, там краюху хлеба… Нельзя.
- Почему нельзя?
- Они видели на берегу наши следы, но нас не нашли. Логично будет, если они начнут искать нас в окрестных селениях. В поисках пары картофелин мы можем снова навести их на наш след. Было бы правильно нам где-нибудь отсидеться пару дней. Только вот где? Тут местность открытая, вон какие луга тучные. Вздумается кому-нибудь выйти на сенокос и на нас наткнётся.
- Не обязательно же, что этот «кто-то» нас выдаст немцам.
- Конечно необязательно, но всё же риск имеется. Был бы я один, даже и не сомневался бы – поискал провиант в деревнях. Но со мной ты, – Артём помолчал несколько секунд – и это здорово. Будет очень несправедливо, если мне не удастся тебя вывести к своим.
- Они ведь ищут не меня.
- Да, но тебя не пожалеют. Мне больно даже думать об этом.
Они пошли вдоль реки в обратном направлении на восток. Это было глупо, но, как говорится: с какой стороны посмотреть. Артём допускал, что их преследователи всё же не поверили его уловкам и теперь будут искать их в деревнях, лежащих вниз по течению этой речушки, которая постепенно, вбирая в себя воду из мелких ручейков, превращалась в полноводную реку. Они шли медленнее чем ему хотелось. Сапог Алёны разваливался прямо на глазах и приходилось останавливаться, чтобы его снова подмотать. К месту где вчера они вышли к речке пришли часа через четыре. На глинистом берегу Артём различил множество следов людей и собак. И поверх всех следов след тяжёлого автомобиля, скорее всего броневика, пересёкшего реку и едущего на север. Ещё через два часа река вывела их к лесу. Буйная растительность росла не только вдоль берегов. Весь лес напоминал джунгли, солнце почти не достигало земли из-за густо растущих деревьев, да и через подлесок нельзя было пройти свободно. И хотя тут был центр Европы, сюда ещё не добрались люди со своими пилами и топорами.
Артём шёл на полшага впереди и время от времени оглядывался на Алёну. Он видел, что она устала, но останавливаться пока было рано. Алёна словно прочитала его мысли, встретившись с ним взглядом.
- Нет, нет, я в порядке, я смогу.
Артём увидел, как вдруг расширились глаза девушки, в них читался страх.
- Артём… – прошептала она и, схватив его за рукав, уставилась во что-то.
Артём медленно обернулся и…
- Ну что ты испугалась? Это всего лишь волк, не смотри ему в глаза. – зверь сидел в пяти шагах уставившись на них янтарными глазами. – Здорово, дружище, побеспокоили мы тебя, да? Нам просто нужно пройти, мы здесь ненадолго.
Алёна поразилась тому как Артём со всей серьёзностью общается с лесным зверем, как будто тот мог понять человеческую речь. Тем не менее волк, издав звук похожий на громкий вздох, отпрыгнул в сторону и словно растворился в зарослях.
- Видишь, Алёна? Я с ним договорился. Это волк одиночка, наверное, ему не больше двух лет. Возможно он ищет новые места охоты, потому что вожак изгнал его из стаи.
- Ты с ним разговаривал как с приятелем. А если бы он кинулся на нас?
- С какой стати? Мы же не сделали ему ничего плохого. И как мне нужно было с ним разговаривать? Он же тут хозяин, а не мы. – видя недоумение в её глазах, продолжил – Запомни: если стараешься понимать и уважать природу, то окружающий мир берёт тебя под защиту.
- Я запомню, мне трудно это понять, я же всегда жила в городе. Артём, смотри! – она снова схватила его за рукав и показала на противоположный берег.
Артём присмотрелся. Среди густых зарослей виднелось нечто похожее на печную трубу, сложенную из кирпичей. Собственно, так оно и было. На том берегу была какая-то избушка, почти полностью скрытая деревьями и кустами.
- Вот же какая ты глазастая. Ух, ты! Смотри-ка туда. – он показывал на воду, но Алёна ничего не увидела. – Видишь мостик?
- Какой мостик?
- Да вот же. Доски проложены под водой. Может специально так сделано, а может он со временем сам ушел под воду. Постой тут за кустом, я проверю.
Артём взвёл автомат, спустился к реке и попробовал ступить на доски. Они были довольно крепкие. Он прошел по нему до середины русла и вернулся.
- Можно перейти, он выдержит. Давай руку, а то доски немного скользкие.
- Подожди, я разуюсь, а то и левый сапог развалится.
- Не надо. Эти сапожки уже не пригодятся. Их нужно выкинуть, как бы жалко не было.
- А мне босиком ходить, да?
- Я этого не допущу. Что-нибудь придумаем.
Они перебрались через мостик. Найти вход в маленький дворик оказалось непросто из-за буйно разросшейся растительности. Кроме избушки с единственным окном, закрытом ставнями, в дворике был дровяной сарайчик и банька. Посередине красовался колодец, но без ворота и журавля. К срубу была прибита цепь, с прикреплённым к нему ведром. Замка на дверях избушки не было, выкрашенное зелёной краской крыльцо покрыто толстым слоем пыли. Артём вошёл во двор первым, оставив Алёну снаружи. Осмотрев избушку и постройки, позвал её. Они вошли внутрь. Вдоль стен стояли два топчана, покрытые вполне приличными тюфяками. Посередине стол и две лавки, выложенная кирпичом печка.
- Ого, живём! – радостно воскликнул Артём, обнаружив на полочке три банки с рыбными консервами – Килька в томате, астраханская. Мировой закусон, а к ней хорошо бы бутылочку с самогоном найти, но тут только полбутылки масла.
- Они, наверное, старые, испорченные. Тут уже сто лет никого не было.
- Ошибаешься, дружок. Человек тут был относительно недавно. Судя по нетоптаному бурьяну во дворе это было в марте, или апреле. А консервы свежайшие. В ноябре прошлого года сделаны. Видно из последнего улова килечка, потому-что Волга в нижнем течении ещё до декабря замерзает. О, картошка и несколько луковиц! – он обнаружил ящик в углу. – Маловато, меньше четверти мешка будет. Это, наверное, охотничий домик. Будем надеяться, что немцам про него ещё долго будет неизвестно, а мы отдохнем пару дней. Кстати, Алёна, давай осваивайся, а я пойду воды натаскаю и баньку затоплю. У меня от этой повязки страшный зуд волосистой части головы.
- Ты прямо как медик выражаешься. Раны не нужно бы мочить, у тебя ведь ещё плечо.
- Да ерунда, заживёт.
- Артём, а у тебя есть чем мой сапог починить?
- Шило у меня найдётся, правда не сапожное. Нитки тоже имеются, их можно скрутить вчетверо для прочности. Но я тебе уже посоветовал избавиться от них.
- У меня ведь другой обуви нет, да и неплохие они пока.
- А ты посмотри внимательней. Пока ты их смазывала гуталином они нормально смотрелись. А вот уже четвертый день их бьёт и полирует травка. Так что не только гуталин, но и краска с кожи сошла. Глянь какие трещины открылись.
- Ой, правда, – Алёна чуть не плакала – что же делать? Может в какой-нибудь деревне купить? У меня есть двадцать два рубля.
- Да кому сейчас нужны деньги? Не переживай, всё будет хорошо. Пойду я баньку топить. А ты можешь картошечку либо сварить, либо с лучком пожарить.
Артём натаскал воды в бак и затопил печь. Алёна вынесла несколько картофелин во двор и принялась их чистить. Она с удивлением смотрела как он разминал глину, принесённую с берега реки. Добившись нужной пластичности Артём слепил небольшой валик.
- Артём, ты что, глиняную свистульку делаешь?
- Вот так дела, Алёнка! Я много чего умею делать, а вот свистульки из глины как-то не приходилось. При случае надо бы научиться. – он подошел к Алёне. – Возьми-ка его и слегка сожми, только чтобы следы твоих пальчиков остались.
- Зачем это?
- Так надо. Кстати, вода там нагрелась давно. Сходи помойся, а потом я.
- А может ты первый пойдёшь? Мне ведь и постираться нужно. Юбка вся в собачьей крови.
Артём вышел из баньки через полчаса. Алёна уже приготовила ужин. Пока снова грелась вода, они подкрепились жареной картошкой.
В баньке нашлось и деревянное корыто. Артём курил трубку и смотрел как Алёна стирает своё обмундирование. Дело шло плохо, потому что кровь успела впитаться в ткань и теперь её одним мылом и золой не выведешь. Вскоре это поняла и Алёна. Она осмотрела результат своих трудов, вздохнула и повесила так до конца и не отмытую юбку на ветки.
- Ну всё, лучше уже не будет, может мне новое выдадут. Пойду я мыться.
Артём молча кивнул в ответ. Подождав минут десять, он вынул пистолет из кобуры, положил его на лавочку и вышел со двора. Послышалось тихое гудение и легкий треск. Через несколько минут всё повторилось. Артём вернулся, держа в руке небольшой рюкзак. Войдя в избу, сунул рюкзак под топчан и толкнул его поглубже ногой. Снова набивая трубку, он подумал, что надо бы бросить курить. Да разве сейчас получится?
Алёна пришла через полчаса. Она застала Артёма сидящем на топчане о чём-то сосредоточенно думающим и серьёзным.
- Что-то случилось, Артём?
- Ничего плохого, Алёнушка, всё хорошо.
Не став дальше расспрашивать, Алёна отвернулась к зеркальцу, которое она поставила на полочку и принялась расчесывать ещё влажные волосы. Артём смотрел на неё, встал, подошёл к девушке вплотную и осторожно положил руку ей на плечо. Алёна замерла, словно чего-то ожидая, но ничего не происходило. Она медленно повернулась к нему, не поднимая глаз. Артём молчал, всё, что он собирался ей сказать, вдруг вылетело из головы. Алёна наконец посмотрела на него, и он понял, что говорить уже ничего не нужно. Она всё сказала сама… глазами…
***
Возле временного деревянного забора с хлипкими открытыми настежь воротами остановился внедорожник. Из него вышли Владимир и вездесущий Родион. Они вошли на участок, где вовсю кипела работа. Котлован превратился в большую железобетонную коробку глубиной в три метра и должен был стать подвалом будущего дома. Два десятка рабочих монтировали какую-то конструкцию. Старого домика уже не было и в помине, а на его месте был новый фундамент, говорящий о том, что здесь должен появиться новый небольшой домик. Рядом с фундаментом стояла «шишига» – армейский грузовик ГАЗ-66 с немного увеличенным в длину кузовом. Судя по лёгкому гулу у него работал двигатель, а от кузова в сторону стройки тянулся кабель, который был заведён в распределительный щит, укреплённый на стойке. Стройка получала энергию от автомобиля. Рядом с машиной был навес с трёх сторон закрытый сеткой, напоминающей маскировочную. Под навесом Артём беседовал с немолодым мужчиной в сером пальто и шляпе, с тросточкой в руке. Они стояли возле стола, на котором лежали какие-то вещи. На этот раз Артём был одет в камуфлированный костюм, но с теми же лейтенантскими петлицами на воротнике. На голове его красовалась повязка в виде шапочки.
Братья подошли к навесу незамеченными и стали свидетелем немного странного разговора.
- Артём, вы понимаете, что вам придётся раскрыться и рассказать ей всё? Иначе как вы объясните происхождение всех этих вещей?
- Понимаю, Аристарх, но иного выхода не вижу. Я хочу, чтобы она была защищена любой ценой.
- А что потом? Я даже не спрашиваю вас о том, хотите ли вы связать с ней свою жизнь. Ответ мне известен. Но ведь ваш диапазон ограничен шестьдесят девятым. Вы хотите лишить её возможности прожить жизнь в своём времени? Насколько это справедливо по-вашему? А возможный психологический шок?
- Но ведь вы бываете в разных диапазонах и ничего с вами не происходит. – при этих словах Артёма Аристарх улыбнулся – А ей достаточно будет во времена наиболее значимых событий в стране перемещаться обратно на месяц, или два. А потом ещё одна корректировка для нас обоих, и я вас больше не беспокою. Кстати, спасибо вам за спасение фотографий и украшений. А с шоком мы справимся, если я буду убедителен и, кстати, все эти вещи мне помогут.
- Эх, ну что с вами поделаешь! – вздохнул, всё ещё улыбаясь, Аристарх – Как знать, может быть это даже интересно. А вы впредь будьте предельно осторожны, а то вот из-за этого – он показал на голову Артёма – пришлось поднимать группу спасения. Хорошо, что всё обошлось. А у вас гости, оказывается.
Аристарх снял шляпу и кивнул, приветствуя Владимира и Родиона.
- А, здравствуйте! – повернулся к братьям Артём – Познакомьтесь, Аристарх – это мои родственники. Владимир и Родион.
Братья поздоровались с Аристархом.
- Ну что ж, Пожалуй, мне пора, Артём. – он снова снял шляпу, на этот раз для прощания.
- Всего доброго, Аристарх, и ещё раз спасибо вам. – Артём проводил его до ворот и вернулся к навесу.
- Ну, как у вас дела, все здоровы? – спросил он родственников скорее из вежливости.
- Мы то здоровы, Артём, а с тобой что случилось? – Владимир, как и Аристарх показал на головную повязку.
- А, это? Ерунда, бандитская пуля. Царапина. Пройдёт. У вас какое-то дело ко мне?
- Мы просто проезжали мимо и решили проведать, на стройку посмотреть. – Родион говорил, не отрываясь смотря на стол, и особенно на плоский металлический ящик.
Перехватив его любопытствующий взгляд, Артём принялся не спеша укладывать бумажные пакеты с одеждой, обувью и какие-то коробочки в небольшой туристический рюкзак защитного цвета. Но первым он спрятал тот самый металлический ящичек. В наружные кармашки положил две книжечки без названий.
- Стройка идёт по плану. Как раз за зиму закончим, а весной вселюсь.
- А что всё-таки со старым домом будешь делать? – Родиону явно не давал покоя этот вопрос.
- Пока ничего, закончу стройку и начну его приводить в порядок.
- Артём, а где ты живёшь сейчас? – спросил Владимир – Домик-то старый снёс.
- Да вот же где живу. – Артём постучал по борту кузова – Это дом на колёсах, в нём всё есть, и кухня, и туалет. Летом поеду путешествовать.
- Ишь ты! – воскликнул Родион – Золотое выйдет путешествие с нынешними ценами на бензин. Он, наверное, жрет по двадцать литров на сотню.
- Ничего, Родион, не обеднею. – Артём так и называл своих родственников по именам, несмотря на то, что был в статусе племянника. – У него не бензиновый двигатель, а атомарный, расходует сто литров воды на тысячу километров.
При этих словах лица братьев вытянулись. Атомарный? На воде? Но Артём говорил серьёзно. В его интонации не было и намёка на шутку, или стёб.
- Кстати, мы так и не поняли чем ты занимаешься по жизни. – Родиона особенно сильно беспокоил этот вопрос.
К чести остальных родственников они не лезли к нему с подобными вопросами, поэтому «мы» очень не понравилось присутствующему здесь Владимиру – Это ведь деньги немалые. И дом, и машина, да ещё путешествие. Бизнес что ли какой-то имеешь?
- Нет никакого бизнеса. Деньги у меня просто имеются в неограниченном количестве, вот и всё. – ошарашил он братьев ещё раз.
- Печатаешь их, что ли? – приняв это заявление за шутку спросил Родион.
- Нет, просто конфискую их из банков недружественных нам стран. Долго объяснять, да и не стоит. – Артём дал понять, что говорить об этом не желает, но братья и без того не понимали как отнестись к его словам – Я же вас не спрашиваю о доходах, а если даже спрошу, вы разве мне расскажете, Родион?
- И в самом деле, что ты пристал к нему? – Владимиру тоже хотелось прекратить допросы Родиона. Он везде совал свой нос. – Артём, а что за трубы торчат из бетона?
- Это водопровод, но не из сети, а из скважины. Тут под нами водоносный пласт с чистейшей водой, а ниже другой, но в нижнем вода не питьевая, чересчур минерализована. Вон та труба, которая побольше, для канализации как раз в эту подземную реку.
- Зачем эти сложности? Подключился бы к сетям и всё.
- Я решил, что не буду зависеть от города. Уже расторгнул договор по газу, по воде и электричеству.
- А как же ты будешь тут жить? – удивился Родион.
- Очень просто. Поставлю генератор и будет всё электрическое. Ну разве что за вывоз мусора буду платить.
- Похоже ты и вправду цену деньгам не знаешь. – резюмировал Родион – Жениться тебе надо, вот где хороший ограничитель будет.
- Правда? – Артём расхохотался – Может и кандидатура у вас есть?
- А что? Есть, кстати! Познакомить? Женим на высшем уровне.
- Спасибо, уже поженили разок. Брату вашему поперёк горла встала ваша услуга. Никак повторить хотите?
- Вон оно как! Это тебе отец говорил, да? Вот она благодарность-то.
- Ну хватит, Родя. – Владимир был явно на стороне Артёма – Не за что тебя благодарить. Ты разве не видел, что Алексей несколько лет ходил как во сне, пока не решил развестись. Мы же тебя просили не давить на парня, дать его душе успокоится. Никто из нас даже близко не представляет что Лёшка там пережил. А ты ему, мол законы природы и всё такое. Понимал бы что-нибудь сам в этих законах. Лучше признай хотя бы сам себе, что выполнял волю своей Ирки, сестру её пристраивал. Та ещё стерва. Что они видели в своей семье? Отца подкаблучника, и такого же брата. Потому и уверенны, что все мужики такими же и должны быть. Алексей не сломался как ты, вырвался, а Ирку твою это бесит до сих пор. Но парню вы жизнь поковеркали.
- И ты туда же! – зло вращая глазами на брата крикнул Родион – Да идите вы знаете куда…
Он в бешенстве выбежал со двора, сел в машину и уехал.
- Ты смотри как он распалился. Ты угадал насчет женитьбы, Артём. Это он меня уговорил сюда приехать, а по дороге сказал, что нашёл кого-то тебе в жёны. Естественно, без Ирки не обошлось. Артём, он так самореализуется, компенсирует свои моральные страдания от подкаблучного статуса. Не суди строго, его стоит пожалеть. Пожалуй, я тоже пойду.
- Да всё нормально. Давайте я вам такси вызову. – предложил Артём, видя, что Владимир собрался уходить.
- Не надо, доберусь сам. А ты правильно строишь жизнь. И женись сам никого не спрашивая, на той, которую полюбишь, никак иначе. Как я понял из твоего с тем человеком разговора, есть у тебя девушка, да?
- Пока не знаю. Хотелось бы, чтобы именно она была.
- Ну что ж. До свидания, Артём. Удачи тебе.
Владимир ушёл, а Артём ещё долго сидел под навесом погружённый в размышления.
Продолжение следует
Своё время Глава 3. Встреча
© Copyright: Артём Маилов, 2023
Свидетельство о публикации №223070200649
Свидетельство о публикации №223070200649
Рецензии