Глава 36. Решение Зевса

        Афина быстро шла на поправку, и уже через неделю могла прогуливаться возле дома. Но Зевсу, пришедшему навестить ее, богиня ответила:
        - Я еще очень слаба и вряд ли смогу быть тебе чем-то полезна сейчас. Потерпи немного, отец.
        То же самое она твердила Афродите, Артемиде и другим навещавшим ее богам. Наконец, Аполлон не выдержал.

        - Афина, зачем ты это говоришь? Твои силы практически восстановлены. Теперь я со спокойной совестью могу сообщить Зевсу о том, что его любимая дочь здорова.
        - Нет, Аполлон, не надо, - тихо сказала богиня, опустив голову. – Тебя я не могу обмануть, рассказывая о том, что еще слишком слаба. Но прошу, подожди немного.
        - В чем дело? – бог присел рядом с ней. – Тебя что-то беспокоит?

        Афина надолго замолчала.
        - Моя душа опустела. Я не знаю, какое наказание придумал для вас Зевс, - наконец, сказала она. – Вдруг он тоже даст вам испить воды из Леты? Или прикует к скале, как Прометея?
        - Даже если он решится на это, мы не в силах ничего изменить, - заметил Аполлон. – Мы заслужили за свое предательство любое наказание.
        - Нет, не заслужили, - вскинула голову богиня. – Ведь ты сам рассказывал мне, что все это вы сделали, чтобы спасти нас!
        - Афина, - Аполлон аккуратно взял ее за руку. – Только не вздумай перечить отцу. Что бы ни придумал Зевс, мы должны это принять. Тебе же нельзя с ним ссориться. Ведь я оставляю на тебя самое дорогое – свою сестру. Артемиде нужна будет твоя поддержка. Кроме меня, только тебе она всецело доверяет, только с тобой по-настоящему близка. Прошу, пообещай мне, что не станешь спорить с Зевсом.

        Некоторое время Афина и Аполлон смотрели друг на друга, стараясь через взгляд передать все свои мысли и чувства.
        - Хорошо, - ответила, наконец, Афина. – Я не стану перечить отцу, если ты так просишь.
        - Спасибо, - прошептал Аполлон.

        Наконец, Паллада решилась выйти к остальным богам. Она уважала решение Феба принять любое наказание, в конце концов, это было его право. С трудом сдерживая боль в груди от ощущения скорой разлуки с любимым, она направилась к чертогам Зевса по широким аллеям Олимпа, отремонтированным и ставшим еще лучше. Солнце так ярко светило на чистом голубом небосклоне, что богиня невольно улыбнулась, на миг забыв о своих переживаниях.

        Заметив Палладу, к ней со всех сторон начали стекаться олимпийцы.
        - Наконец-то! – подскочил Гермес и, подняв подругу на руки, лихо закрутил ее. – Мы уж заждались тебя!
        - Я вернулась, можете больше не ждать, - ответила, смеясь, Афина. – Зевс у себя?
        - Вроде весь день не выходил из дворца. Ты к нему направляешься?
        - Да. Хочу обрадовать его.
        - Он будет счастлив, когда увидит тебя, - улыбнулась Ирида. – Мы все так за тебя переживали, но он – больше всех.

        Одарив богов ласковой улыбкой, Афина продолжила путь к дворцу отца. Но перед входом замешкалась. В последний раз, когда она была здесь, ее усадили на золотое кресло, связали и попытались изменить воспоминания. Но ведь сейчас ей бояться нечего? По крайней мере, она надеялась на это. Вряд ли отец решится как-то воздействовать на нее, даже если ее поведение вызовет у него подозрения. К тому же, после пробуждения Афина ощущала в себе новую силу – незримый след ярости Великой Богини.

        Пройдя по прохладному мраморному коридору, Паллада шагнула в тронный зал. Отец был здесь, на своем законном месте. Перед ним стояла Геката. О чем они говорили, Афина не успела узнать. Заметив ее, Зевс махнул рукой, отпуская богиню колдовства. Проходя мимо Паллады, она остановилась.

        - Здравствуй, Афина, - сказала она. – Я рада, что с тобой все хорошо.
        - Да, все хорошо, - эхом отозвалась Паллада. – Спасибо тебе, что не стала лезть ко мне в голову. У тебя бы это точно получилось.
        - Я не смогла так поступить с тобой, - просто ответила Геката.

        В ее глазах полыхнул огонь, пробудивший в Афине смутные воспоминания. Она направилась к трону отца, когда вдруг на нее снизошло озарение. Яркое, четкое и такое ясное – как она могла не замечать этого раньше? Сказав Зевсу, что сейчас вернется, Афина развернулась и выскользнула из зала. Она нагнала Гекату на выходе.

        - Подожди! – крикнула она.
        Богиня остановилась и с удивлением посмотрела на бывшую ученицу.
        - Что случилось? – поинтересовалась она.
        - Геката, то, что я сейчас скажу, возможно, покажется тебе бредом, но… Великая Богиня – это ты?

        Геката сощурилась, рассматривая дочь Зевса.
        - С чего ты это взяла? – медленно произнесла она.
        - Не знаю, как объяснить. Когда я тебя увидела, у меня в голове как будто все сложилось… Ты сохранила свою силу, свою независимость, ведь ни Зевс, ни Аид никогда не могли до конца подчинить тебя, ты всегда стояла в стороне. Ты очень много знаешь о древних временах, о судьбе и о каждом боге Олимпа… Скажи мне, я права?

        Афина замерла, с надеждой глядя на свою наставницу. Та же улыбнулась и спустилась с крыльца. Обернувшись, она посмотрела на Палладу, приложив палец к губам. А затем растаяла в воздухе. Пораженная, Афина вернулась к отцу.

        - Что случилось? – встревоженно спросил он.
        - Ничего, просто я хотела поговорить с Гекатой, - безмятежно улыбнулась богиня, спрятав от него свои мысли, чувства и подозрения. – Зачем она приходила?
        - Я призывал ее к ответу, - нахмурился Зевс. – Ведь она сражалась на стороне Аида и оставалась его помощницей, пока мы томились в Тартаре. Я хотел поговорить с ней, воззвать к ее разуму, пригрозить наказанием. Думал, она будет каяться и клясться в верности.
        - И как? – усмехнулась Афина, плохо представляя себе молящую о прощении Гекату. Тем более, после того как она поняла, кем может быть богиня колдовства.
        - Знаешь, мне кажется, ей глубоко наплевать, кто из нас у власти, - в сердцах ответил громовержец.
        - Так и есть, - улыбаясь, подтвердила богиня. – Но ведь ты всегда это знал, правда?
        - Верно.

        Зевс подошел к дочери, приподняв ее подбородок.
        - Твои глаза сияют так же мудро, как и в былые времена, дочь моя. Я рад, что ты вернулась к нам целой и невредимой.
        - Благодаря Аполлону, - заметила Афина.
        - Только не вздумай выгораживать его, - рыкнул Зевс.
        - Я просто напоминаю тебе, что без него я бы еще долго восстанавливала свои силы, - прохладно ответила богиня. – Нужно уметь быть благодарным, отец. Я зашла лишь поздороваться и сообщить, что готова служить тебе, как прежде. Теперь мне пора идти, я обещала Афродите и Артемиде, что прогуляюсь с ними.

        - Афина, - окликнул ее Зевс, когда она уже выходила из зала. – Что произошло между нами? Ты никогда не разговаривала так со мной. Я не знаю, что и думать. Неужели ты сердишься на меня из-за Аида?
        - Не только из-за него, отец, - ответила она. – Мне больно из-за того, что три величайших бога Олимпа, с которыми я росла бок о бок, скоро понесут тяжкое наказание за то, что, по сути, пытались спасти нас.

        Когда Афина ушла, Зевс снова опустился на трон, сжав голову. Некоторые боги поверили в историю, которую наплели им эти предатели, а сейчас уже большинство олимпийцев было на стороне Аполлона, Ареса и Диониса, и громовержец никак не мог понять причину происходящего. Они подчинялись Аиду, участвовали в разрушении Олимпа и Эллады, уничтожили многих героев и полубогов, его сыновей, пытавшихся сопротивляться полчищам тварей из подземного мира. Так почему же их защищают?

        Что с ними делать, царь богов так и не решил. Перед ним было три варианта – подвергнуть их участи Аида и напоить водой из Леты, низвергнуть в Тартар или просто изгнать. Но сейчас эти мысли отошли на второй план. Зевса беспокоило поведение Афины. Прежде редко перечившая ему, всегда заботливая и сдержанная, дочь теперь злилась на громовержца. А что, если Ате, все же, удалось добраться до ее воспоминаний и как-то затронуть их? Иначе, почему Паллада так расстроилась, когда узнала, что его мятежному братцу дали испить воды из реки забвения? Ох, неспроста это все, нельзя упускать ее из вида! Немного подумав, он попросил Гермеса привести к нему Геракла.

        - Ты звал меня, отец? – предстал перед царем Олимпа могучий герой.
        - Звал, сын, - ответил Зевс. – Я хочу попросить тебя об одной вещи. Как ты, наверно, слышал, Афина вновь восстановила свои силы. Но она слишком беспокоится об Аиде и его помощниках-предателях. – Зевс сощурился. – Мне нужно, чтобы ты понаблюдал за ней. Что она делает, куда ходит, с кем общается. Особенно, если она и дальше будет поддерживать отношения с Аполлоном, Дионисом и Аресом. Рассказывай мне обо всем и ни при каких обстоятельствах не допускай ее в темницу Аида. И Гефеста предупреди.

        - Ты думаешь, ей все-таки могли изменить воспоминания? – поразился Геракл. – Но она выглядит такой же разумной и благожелательной к нам, как и всегда.
        - Я ни в чем не уверен, - вздохнул Зевс. – Но для ее и нашей безопасности лучше держать мою могущественную дочь под надзором.
        - Не волнуйся, отец, я сделаю, что ты просишь, - склонился перед ним Геракл.

        Афина же, выйдя из дворца, вдруг отчаянно захотела увидеть Аида. Она знала, что Ате не удалось повлиять на ее воспоминания, и ее желание возникло лишь из-за давней дружбы с дядей. При этом богиня понимала, что любой ее взгляд в сторону темницы с плененным мятежником будет воспринят Зевсом как тревожный знак. Поэтому помочь ей нанести визит к владыке царства мертвых мог только Гермес, знавший, что произошло на самом деле. К нему Паллада и направилась.

        Вестник богов отдыхал в своем дворце вместе с Иридой. Увидев Афину, встревожился.
        - Что-то случилось? На тебе лица нет.
        - Нет, Гермес, не волнуйся, - успокоила его богиня. – Просто неспокойно у меня на душе, я боюсь за Аполлона, Ареса и Диониса.
        - Я тоже никак не могу придумать для них выход, - сокрушенно вздохнул бог. – Аполлон запретил мне рассказывать о своем участии в их плане, но я…
        - Аполлон правильно сделал, - перебила его Афина. – Не нужно подставлять себя. Так ты не их спасешь, а себя погубишь. Зевс никого не послушает, для себя он уже все решил. Но я искала тебя не для этого. Помоги мне пройти к Аиду.

        Гермес подозрительно посмотрел на богиню.
        - Я отдаю себе отчет в своих действиях, мой отец – Зевс, истинный царь Олимпа, - нетерпеливо сказала Паллада, заметив его изучающий взгляд. – Я хочу увидеть Аида, потому что он мне не чужой. И тебе, думаю, тоже.
        - Вообще-то, я сам тайно навещаю его, когда появляется такая возможность, хоть и злился на него, когда он правил, - признался Гермес. – Но это очень опасно, Афина. Его стерегут как зеницу ока. Туда практически невозможно пробраться.
        - Я знаю. Но я ученица Гекаты, стены для меня не помеха.

        Подумав, Гермес все-таки согласился сопроводить ее, но попросил богиню дождаться ночи – днем идти туда было опасно. Чтобы скоротать время, он увел ее в комнату, где им никто не смог бы помешать. Там боги всласть наговорились обо всем произошедшем. Бог поведал Афине, как протекала его жизнь в роли правителя царства мертвых, она же рассказала ему о том, как они жили в плену у Посейдона, и как сбежали.

        Когда на Элладу опустилась ночь, Гермес вывел Палладу из своего дворца через потайную дверь, чтобы не привлекать внимания – олимпийцы теперь ложились поздно, даже ночью продолжая восстанавливать свой прекрасный город. Аид же томился в чертогах Гефеста, для него построили специальную темницу, выбраться из которой он не мог. Когда темными тропами посланник богов подвел Афину к дворцу старшего сына Зевса, она закрыла глаза, взяла своего проводника за руку и вместе с ним шагнула прямо в стену. Ощущение было странное – Гермес видел и слышал все, что происходит снаружи и внутри дворца, оставаясь при этом невидимым для всех, став частью стены.
       
        - Говори, куда идти, - отвлек его от созерцания невозмутимый голос Афины.
        - Нам нужно добраться до самого дальнего зала и спуститься вниз, под землю. Но что ты сделаешь со сторожем? По-моему, сегодня ночью дежурит Геракл.
        Афина, не отвечая, продолжила идти вперед. Когда они, наконец, спустились в темницу, богиня вышла прямо из стены, выведя за собой и Гермеса. Сидевший на табурете Геракл подскочил, как ужаленный.

        - Афина! Как ты… Что ты здесь делаешь?
        - Я смотрю, ты мне рад, - хмыкнула она.
        - Конечно, я тебе рад, но как ты здесь оказалась?
        - Как – не важно, важно, зачем я здесь. Мне нужно поговорить с Аидом, - честно ответила богиня.
        - Тебя прислал Зевс? – с сомнением спросил Геракл.
        - Нет, я пришла сама.
        - Тогда я не могу впустить тебя, - вздохнул он. – Отец дал четкие указания насчет тебя.
        - Только насчет меня? – прищурилась Афина.
        - Да. К Аиду иногда приходят другие боги, но тебе нельзя с ним общаться. Уходи. Гермес, тебя это тоже касается.
        - Значит, Зевс все-таки беспокоится, что Ата смогла пробраться в твои воспоминания, - шепнул посланник богов. – Что будем делать?
        - Прости, Геракл, - с сожалением произнесла Паллада, ничего не ответив своему спутнику.

        Могучий сын Зевса даже охнуть не успел – Афина положила руку ему на голову, и он рухнул на пол.
        - Когда очнется, ничего не вспомнит, - сказала она пораженному Гермесу. – Не переживай, с ним все хорошо.
        - Знаешь, я тебя немного боюсь, - восхищенно признался вестник богов.

        Хмыкнув, Паллада вошла в темницу, оставив Гермеса следить за обстановкой. В темнице было сухо и тепло, на стенах мерцали факелы. Ничего общего с мрачным Тартаром, где все эти годы томились боги, но веселья это место тоже не прибавляло. У одной из стен расположилась мягкая постель, рядом – столик с едой, возле него – кувшин. Афина с удовлетворением отметила, что отец, несмотря на всю его злость на брата, содержит своего пленника в гораздо лучших условиях, чем сам Аид держал Зевса.

        Навстречу вошедшей богине с постели поднялась высокая фигура – это был владыка царства мертвых.
        - Кто ты? – удивленно спросил он. – Я не видел тебя здесь раньше.
        Афина, не ответив, внимательно рассматривала дядю. Он ничуть не изменился в заточении, только глаза выражали удивление, непонимание и какую-то беспросветную тоску, от которой вдруг защемило сердце.

        - Здравствуй, Аид, - тихо произнесла богиня. – Меня зовут Афина.
        - Афина, - повторил он, как будто пытаясь что-то вспомнить. – Рад с тобой познакомиться, Афина. Хотя ты, наверно, меня и так знаешь, раз пришла навестить. Я и тебя обидел?
        - Я не запоминаю обид, - ответила она, подходя ближе. – Это разрушает душу и разум. Но почему ты спрашиваешь меня об этом?
        - Мой брат Зевс сказал, что дал мне испить воды из реки забвения, потому что я поднял восстание против него и причинил много зла другим богам.
        - И много к тебе обиженных приходит? – усмехнулась Афина.
        - Нет, - признался Аид. – Гермес и Гера, больше никого не было.
        - Что? – поразилась Паллада. – Больше никого? А как же Персефона?
        - Персефона? Кто это? – удивился бог.

        Богиня почувствовала, как ее охватывает гнев. Эта мнимая царица богов так ни разу и не навестила своего мятежного мужа? Где же ее хваленая любовь?
        - Я чем-то расстроил тебя? – спросил Аид, заметив реакцию Афины.
        - Нет, что ты, - улыбнулась она, подавляя гнев. Кто знает, какие причины могли быть у дочери Деметры, чтобы не появляться здесь. Вдруг ее тоже держат взаперти? Зевс вполне мог и на нее рассердиться. – Ты не расстроил меня, Аид. И ничем не обидел. Я просто пришла повидать тебя.

        Они на какое-то время замолчали, продолжая внимательно рассматривать друг друга. Владыка царства мертвых, совершенно не изменившись внешне, все же чем-то отличался от прежнего себя. Богине странно было видеть его умное лицо без привычного отпечатка критичности и, в то же время, отрешенности от мирских забот. Именно струящиеся бесконечным потоком мысли о сущности жизни делали его тем самым Аидом, которого она знала. Сейчас же это была просто тень прежнего бога.

        Неожиданно владыка шагнул к ней и взял за руки.
        - Скажи, какие отношения нас связывали? Мне кажется, ты могла бы быть моей возлюбленной. Я испытываю рядом с тобой странные чувства, но не могу их разгадать.
        - Нет, Аид, - мягко ответила Афина, высвобождая ладони. – Мы не влюблены друг в друга. Но мы были хорошими друзьями.
        - Расскажи, как мы познакомились, - попросил он.
        - Я расскажу тебе, но в следующий раз, - пообещала богиня. – Сейчас у меня мало времени, ведь мне запретили приходить к тебе. Я должна уйти.
        - Запретили? Но почему? – удивился бог.
        - На то были свои причины.
        - Но ты все равно пришла, несмотря на запрет, - заметил он. – Это много для меня значит, несмотря на то, что я ничего не помню. Я рад, что у меня есть такой друг.

        Кивнув богу, Афина направилась к выходу. Но, почувствовав его взгляд, обернулась. Что-то изменилось в выражении лица Аида, мелькнула и погасла какая-то мысль. Подождав еще несколько мгновений, богиня покинула темницу.
        - Идем, Гермес, - окликнула она вестника.

        Они вышли из дворца Гефеста тем же путем – сквозь стены. И, лишь очутившись на безопасном расстоянии от чертогов кузнеца, вестник богов выдохнул и опустился на траву.

        - Я и не знал, что ты такая сумасшедшая! – признался он. – Теперь я понимаю, почему Аполлон без ума от тебя. Извини, - заметив потухший взгляд Афины, друг усадил ее рядом. – Ты беспокоишься, не нужно было упоминать его имя. Ты пыталась поговорить с Зевсом?
        - Да, но он ничего не хочет слышать. Аполлон же взял с меня обещание, что я не буду перечить ему. – Афина помолчала. – Спасибо тебе за помощь, Гермес. Я пойду, мне нужно сделать еще одно дело.

        Богиня направилась к чертогам Деметры, чувствуя, как ее снова охватывает улегшийся было гнев. Персефона, так часто говорившая о своей любви к мужу, даже ни разу не удосужилась навестить его в темнице! Афина подозревала, что так ей посоветовала Деметра, а девушка просто не осмелилась перечить матери. Ведь теперь, когда Аид ничего не помнит, ее дочь не обязана возвращаться к нему. Но как сама Персефона могла на это согласиться? И тут же богиня снова одернула себя, запрещая осуждать бывшую царицу, не узнав всего, что произошло после возвращения богов на Олимп. Ведь она многое пропустила, пока лежала в беспамятстве. Аполлон тоже не обладал полной информацией – теперь он был лишь пленником, лечившим ее с позволения Зевса. Одно Паллада знала точно: если бы не помощь жены Аида, Аполлон никогда бы ее не нашел. Поэтому она не имела права осуждать запутавшуюся девушку.

        Деметра с дочерью были в саду, когда Афина пришла в их чертоги. Несмотря на позднее время, богиня плодородия показывала Персефоне новые плодовые деревья, которые она недавно вырастила и хотела передать смертным.

        - Здравствуй, Афина, - приветливо улыбнулась Деметра, увидев племянницу. – Рада видеть тебя в полном блеске своей силы.
        - Благодарю тебя, - склонила голову Паллада. – Пока еще не в полной силе, но уже близка к этому. Как твои дела?
        - Со мной все хорошо, - радостно вздохнула богиня. – Теперь вот и дочь моя со мной.

        Афина направила изучающий взгляд на Персефону. Бывшая царица Олимпа не выдержала и опустила глаза.
        - А как ты, Персефона? – спокойно спросила ее воительница. – Мы так и не смогли поговорить, когда ты правила Олимпом вместе с мужем. Но Аполлон рассказал, что без твоей помощи он не смог бы спасти меня. Спасибо тебе.
        - Меня не за что благодарить, - тихо ответила она. – Ведь это мой муж хотел залезть тебе в голову. А я даже не попыталась помешать ему.
        - Кстати, о твоем муже. Ты ведь так и не приходила к нему, да?

        - Ей незачем идти туда, - резко оборвала богиню Деметра. – Теперь, когда он ничего не помнит, Персефона, наконец, свободна.
        - Свободна от чего? – Паллада продолжала испытующе смотреть на побледневшую девушку. – От любви?
        - Афина! – Деметра, наоборот, залилась краской гнева. – Я очень рада тебя видеть, но ты не имеешь права врываться сюда и упрекать мою дочь в том, чего не понимаешь!
        - Мама, не надо, не ругайся, - взмолилась Персефона.
        - Все хорошо милая, - Деметра обняла ее и повернулась к Афине. – Прости, но тебе лучше уйти.

        - Ты что же, боишься, что Персефона прислушается ко мне? – насмешливо поинтересовалась Паллада. – Ведь я просто хочу понять, что ею движет на самом деле – твоя воля или ее собственные чувства. Когда я шла сюда, я думала, что ее держат взаперти, именно поэтому она ни разу не пришла к своему супругу. Но она свободна. Или нет? Персефона, я задам тебе тот же вопрос, как и тогда, во время спора Аида с твоей матерью. Чего хочешь именно ты? По своей ли воле ты бросила мужа в беде?

        - Убирайся отсюда! – не выдержала Деметра.
        - Осторожнее, - повернулась к ней Афина, голос ее зазвенел сталью. – Не нужно разговаривать со мной в таком тоне. Ведь я не грубила тебе, и жду, что ты тоже проявишь сдержанность. – Она снова повернулась к Персефоне. – Так скажи мне, чего ты хочешь, юная дочь Деметры? Ведь ты всегда мечтала о большой любви, так мне говорила Афродита. И ты всем сердцем полюбила своего мужа, поддерживала его, была рядом, даже когда он решил выступить против собственного брата. Почему же теперь прячешься от него? Стыдишься своих чувств? Или вдруг поняла, что все это было наваждением? Я знаю, что Аид ни за что не отвернулся бы от тебя. Он любит тебя. Возможно, ты его – нет, и тогда это все объясняет. Не сердись на меня, Деметра, - обратилась она к богине плодородия. – Но если бы ты перестала так бояться за свою дочь и посмотрела на нее, как на женщину, а не как на ребенка, ты сказала бы ей то же самое. Нельзя предавать любовь, иначе пустота в душе будет твоим вечным спутником.

         Кивнув богиням, Афина вышла. Она чувствовала себя истощенной. Разговор с Деметрой и ее дочерью вновь всколыхнул воспоминания об Аполлоне и, возможно, о скорой разлуке с ним. Когда она уходила, Феб сказал, что вернется в свой дворец и будет ждать решения Зевса там. Ей незачем было снова идти в дом Реи – так они окрестили его между собой. И бога она навестить не могла, Гермес предупредил ее о том, что громовержец приставил к ней соглядатаев. Отец следит за каждым ее шагом. Богиня невесело усмехнулась и повернулась в ту сторону, где за вновь зазеленевшими деревьями виднелись ее чертоги, достроенные и исправленные Гефестом. Давно же она не была дома.

***

         Боги Олимпа собрались в главном зале дворца Зевса. Их царь вновь сиял на своем изящном золотом троне, по правую руку от него гордо сидела прекрасная царица богов Гера. Сегодня был важный день: Зевс приготовился вынести приговор изменникам – Аресу, Дионису и Аполлону. Собравшиеся олимпийцы хранили молчание. Три молодых бога стояли посреди зала, терпеливо ожидая решения царя. Громовержец сверлил их тяжелым взглядом, в последний раз обдумывая все, что хотел сказать и сделать. Наконец, он встал.

        - Боги Олимпа! – рыкнул Зевс. Зал охватила оглушительная тишина. – Мы собрались здесь с вами по важному поводу. Необходимо озвучить наказание трем богам, осмелившимся предать меня, своего отца, и всех вас, переметнувшись на сторону Аида. Я решил их судьбу.
        Зевс замолчал, окидывая богов долгим взглядом – не осмелится ли кто выступить против него? Но никакого движения не уловил.
        - Сначала я хотел дать им, как и Аиду, воды из Леты, - продолжил он. – Но это показалось мне не лучшим выходом.

        Афина еле слышно выдохнула. Зевс услышал ее и слегка нахмурился. Он отказался от этого способа во многом из-за нее – побоялся окончательно потерять дочь. Если она так расстроилась из-за Аида, что будет, если он отнимет память у ее друзей? Громовержец не собирался идти на поводу у кого бы то ни было, но и провоцировать Афину не решался. Он знал, на что способна его дочь, и не был готов к еще одной борьбе, даже моральной.

        - Еще одним правильным решением я посчитал их заточение в Тартаре, где томились все мы, - снова разнесся над залом густой, как раскаты грома, голос громовержца. – Но, все же, остановился я на другом. – Зевс повернулся к молодым богам. – Я принял решение изгнать вас. Отныне вы больше не посмеете появляться на Олимпе. Вы остаетесь богами и можете помогать смертным. Но если я узнаю, что вы снова хотите предать меня, мой гнев будет страшен, а наказание более жестоким. И муки Прометея покажутся вам наслаждением!

        Воцарилась гнетущая тишина, лишь изредка по зале пробегал шепот олимпийцев, обсуждавших решение Зевса.
        - Отец, - неожиданно раздался под сводами золотых чертогов спокойный голос Паллады. – Это твое окончательное решение?
        - Да, именно так, Афина, - ответил он, недовольно глянув на нее. Поведение дочери внушало ему все большие опасения.
        - И ты не передумаешь?
        - Ничто не заставит меня передумать, - отрезал он.
        - Что ж, - богиня вышла вперед и встала рядом с Аполлоном. – Тогда и я приняла решение. Я ухожу вместе с ними.