Проблема неполных семей

 Я вспомнил один эпизод из своего детства и захотел сочинить об этом стихи. Начал так:
"Я раньше был намного мягче

(Да и теперь отнюдь не мачо),

Мне это ставилось в упрёк.

Отец своим авторитетом

Мог бы помочь, мужским советом,

Но он не находил в них прок".
Но потом понял, что тема не вписывается в небольшое стихотворение, и у меня отпало желание его продолжать. Тогда решил рассказать в прозе свою историю, несколько выйдя за рамки того случая, и выразить таким образом отношение к этой проблеме.
 Помнится, когда я говорил: "Папа, меня бьют в школе, что мне делать?", он отвечал: "Подставь другую щёку" или "Скажи спасибо". Отшучивался в своём репертуаре. Я очень серьёзно воспринимал каждое его слово, отец являлся для меня большим авторитетом. Пытался осознать и эти советы, но не понимал, как ими воспользоваться. Серьёзно их обдумывал, настолько верил отцу. Сразу почувствовался какой-то подвох. Не умещалось в голове, что папа может иронизировать над важными для меня вещами. Ведь если бы он сказал: "Дай сдачи, не бойся ничего и никого", то я так бы и поступил. Напутствия, возможно, было бы недостаточно. Действеннее - отвести в секцию бокса. Вместо этого отец перевёл всё в шутку. Я не мог переступить через своё воспитание. Меня никто не учил драться, защищать себя и других, всё это я постигал по мере своего взросления самостоятельно. Считаю, что во многом вина отца, вернее, его отсутствия, что я рос таким тюфяком. Жаль, что у меня нет сына. Уж я бы от него не отмахнулся и не стал издеваться над его страхами. Мальчику крайне нужен отец или старший товарищ, который сможет послужить примером для подражания. Важно, чтобы это был высокоморальный пример.  Иначе, если ребёнок попадёт под дурное влияние, это может отразиться на всей его дальнейшей жизни. Вроде бы прописные истины, но нужно их проговорить. С другой стороны, отсутствие такого примера перед глазами мальчика и, как следствие, переизбыток женского воспитания тоже навредит. Теперь это для меня так же ясно как дважды два. Что женщина может дать будущему мужчине, по-настоящему, кроме ухода и заботы о его насущных потребностях? Но ведь сказано: не хлебом единым жив человек. Всё то же, что я думаю о воспитании мужчины, в равной степени (или почти, я плохо знаком с психологией девочек) относится и к воспитанию будущей женщины. У девочки должен быть такой же пример в лице матери, бабушки, любой достойной женщины, с которой она будет снимать своё будущее поведение для вхождения во взрослую жизнь. Повторюсь: у мальчика перед глазами должен быть пример для подражания, без этого полноценного мужчину из него не вырастить. Да, я чувствую себя неполноценным. Сейчас только и разговоров о том, что мужчины и женщины у нас в стране будто бы поменялись местами: мужчины не хотят брать ответственность за семью и женщины взваливают на себя все бытовые тяготы. В сложившемся положении большая вина неполных семей. Многих из нас воспитывали ожесточившиеся женщины. Упаси меня бог упрекать наших матерей, что мы такими выросли - слабыми мужчинами и сильными женщинами, хотя следовало наоборот. Частенько бывает и противоположность: дети становятся жестокими, с криминальными наклонностями. Во всяком случае, за редкими исключениями, не получается наладить семейную жизнь, снимается линия поведения родителей, как будто это передаётся на генетическом уровне. Я пытаюсь объяснить, и в первую очередь - себе самому, почему так получается. Чувствую благодарность к маме, вырастившей почти в одиночку (вместе с бабушкой, круглосуточным детским садом и интернатом) нас с братом, но отца мне не хватало всё моё детство, да и сейчас, когда стукнуло пятьдесят лет, по-прежнему не хватает.  Мне исполнилось одиннадцать, когда отца не стало. Я тогда не очень расстроился, потому что последнее воспоминание о нём было неприятным. Он меня очень обидел. Конечно, было много радостных минут, когда мы где-нибудь вместе бывали. Эти воспоминания относятся, в основном, к моему дошкольному возрасту. Папа брал меня с собой на деловые встречи, заходил со мной в гости к своим многочисленным приятелям и знакомым, знакомил с родственниками, водил в кино. Возможно, когда он мной занимался, то отрабатывал некую повинность. Есть же между родителями, не живущими вместе, какие-то договорённости, кто будет проводить время с ребёнком. Но я тогда не чувствовал заданности, он был всегда искренним и свободным в своих поступках. Мне было интересно проводить с папой время. Отец вёл бурную насыщенную жизнь. Он любил собирать у себя дома компании, участвовать в посиделках, на природе устраивать пикники. Папа был компанейским широким человеком. Любимое место встреч, куда и меня часто брали, было для отца кафе "Дружба" на Кузнецком мосту. Сейчас в этом доме бутики. Мама там тоже любила бывать. Сейчас все свои воспоминания я собираю по крупицам. Хочу их сохранить в памяти, записать каждое, даже самое незначительное впечатление, связанное с отцом. Помню, как мы поехали вдвоём на море. Отец, привыкший к спартанским условиям, пытался и меня приучить к такому образу жизни. Натуральная еда, подножный корм, физические нагрузки, и так далее. Мы загорали на раскалённой гальке. Я сжёг всю спину о камни, мать его потом очень ругала. Это был экстремальный отдых. По побережью между городами мы добирались ночными автобусами, спать приходилась в дороге, а не в гостиницах, питались по-походному, я чуть не захлебнулся в морской воде, потому что папа учил меня плавать, как ему казалось правильным. Для пятилетнего ребёнка это была большая нагрузка, но, как минимум, скучно не было. Таким образом он, возможно, и делал из меня мужчину, приучал к самостоятельности. Плавать тогда я так и не научился. В конце концов разнылся, что хочу к бабушке, папа тут же купил билет на самолёт и тем же вечером мы уже были в Москве. В этом он весь. Руководствовался порывом. В старшем брате есть та же черта, этим он напоминает отца. Наверное, среди отцовских талантов не было педагогических. Купил мне велосипед и пытался первое время научить кататься. Сажал в седло, толкал вперёд, после чего отпускал, чтобы сперва научить держать равновесие. Потом всё должно было пойти как по маслу. Он, наверное, думал, что это очень просто. Но, видимо, способностями для удержания равновесия господь меня не сподобил. Я почти сразу падал. Обучение продолжалось до тех пор, пока у меня не начал проявляться страх перед этой адской машиной. Тогда отец оставил дальнейшие попытки. Велосипед забросили на лоджию, он там лежал и ржавел ещё много лет, пока его не выбросили. У отца не хватало терпения, а объяснять не получалось, мог только показать. Он был сильный самодостаточный человек, человек действия. О таких людях писал в своих романах Джек Лондон. Мы не жили одной семьёй и его жизнь оставалась во многом неизвестной и таинственной. Не готов рассказывать о том, о чём сам имею довольно смутное представление. Мне получалось подглядеть лишь кусочки мозаики, из этих обрывков не сложить целостной картины. Да и что я мог понять в своём возрасте? Но то, что в этой жизни было много интересного, уверен. А ведь жизнь отца закончилась в сорок четыре года, я уже старше его на шесть лет. Но речь сейчас не о его жизни, а о моём детском опыте. Запоминается, как известно, последнее. А последнее, что папа сделал мне, - это ударил. Дело было у нас на кухне. Мать что-то мне наставительное сказала, я грубо ответил - и получил от отца пощёчину. Заплакал, он стал извиняться, но обида осталась. Он мне и раньше отвешивал, но тогда я точно чувствовал себя виноватым. Меня в шесть лет привели к зубному врачу удалять зуб. Сначала вкололи в десну что-то неприятное, воткнув в челюсть иглу, а потом больно тянули щипцами непослушный зуб. Всё закончилось не очень удачно, мама стала меня утешать, а я её послал на три буквы. Детский сад на пятидневке был тот ещё университет! Там можно было научиться не только матом ругаться, но и первые навыки анатомии половых органов и сексологии получить. Дети подчас обладают хорошей усвояемостью того, что видят и слышат дома и на улице. Оплеухой, полученной мной в шестилетнем возрасте, закончился этап особо тёплых отношений с отцом. Хотя он успешно загладил нанесённую этим обиду, сводив нас с матерью на несколько картин в кинотеатр и накормив чем-то вкусным. Но вернёмся на нашу кухню через четыре с лишним года после злосчастного похода к стоматологу. Пощёчиной закончились и вообще любые отношения с отцом. Тогда я его видел в последний раз. Эта история случилась в ноябре-декабре. Отец пропал на несколько месяцев, снова поехал в Якутию на заработки. Мы даже не знали о его возвращении: настолько он был от нас обособлен. Веселились в тот день на свадьбе двоюродного брата. Произошли оба события 10 февраля. Отца убили с целью ограбления, но мы узнали о случившемся только через две недели. При нём не оказалось документов, поэтому долго не могли установить личность. Его матери в квартиру поступил телефонный звонок от следователя. С бабушкой находилась моя мама, она и подняла трубку. Я тогда не осознал, что произошло. Осознание пришло позже. А когда сообщили, внутри ничего не отозвалось. Мать меня отговаривала ехать на кладбище, аргументируя тем, что я должен запомнить отца живым и здоровым. Аргумент так себе. Я отказался, но не потому что хотел проститься, а чтобы у меня были законные основания прогулять школу. Помню, как передал классному руководителю просьбу матери освободить меня в этот день от занятий, и на его вопрос сказал, что у меня умер папа - не выдержал и улыбнулся. Цинично. Потеря не чувствовалась, потому что наши отношения в то время не слишком много для меня значили. На всю жизнь запомнил отца в гробу. Выглядел он так, как и в жизни, только платочком была прикрыта рана на лбу. Странно было видеть его - такого энергичного - недвижимым. Я хотел взять отца за руку, откинул покрывало - кисть оказалась сплошным синяком. Стало жутко, тогда начало приходить осознание утраты. Теперь его прах покоится в колумбарии Востряковского кладбища. Один раз я там был, смотреть особенно не на что. Да и ухаживать не нужно. Очень практично. А чтобы помянуть человека, не обязательно посещать для этого кладбище. Здесь я совершенно далёк от условностей, навязанных обществом.
 Папа успел подписать меня на газету «Советский спорт», и после его смерти мне весь год приходили о нём напоминания в виде ежедневных газет. В детстве я этого не понимал и не видел символизма. Корешок подписного абонемента с почерком отца  храню до сих пор. Не знаю, если бы он остался жив, как сложились бы наши взаимоотношения. Заезжал бы за мной в интернат по субботам по-прежнему, чтобы съездить вдвоём (или втроём вместе с братом) в Сандуновские бани? (Там папа меня, кстати, закалял. Рядом с парной устроили небольшой бассейн с ледяной водой, мы в него окунались. Удовольствие на любителя, но основы были заложены.) Остались после гибели отца одни вопросы. Теперь уже неразрешимые, раз они до сих пор меня гложут, и я буду терзаться этим до самой своей смерти. Близкие уходят, как всегда, не вовремя, а мы не успеваем расспросить о важном, побыть в их обществе, насладиться минутами общения. Перед смертью не надышишься.  Ещё из детства мне часто вспоминается время, проведённое у бабушки, Антонины Алексеевны, праздники, которые они вместе с дедом устраивали. Тогда 7 ноября было большим праздником. Не то что сейчас 4-е - День народного единства - при полном отсутствии единства и однородности. У дедушки (отца мамы) Дмитрия Васильевича в этот день был личный повод для празднования - день рождения, - и он этим очень гордился. Двойной праздник для всей семьи! Мама рассказывает, что её отец со своей тёщей Прасковьей Романовной всегда спорили между собой, у кого из них день рождения выпадает на 7 ноября. Вот насколько это было почётно - родиться в День Великой Революции! Я их споров не застал, естественно. Прабабушка умерла, когда мне и трёх не исполнилось. Но я смутно припоминаю её. Седьмого ноября у бабушки с дедом собиралась вся родня, отмечали сразу два праздника. Папа тоже приезжал. Дед вставал, говорил длинную речь (он был любитель что-нибудь важное сказать в торжественной обстановке). Когда немного выпьет, мог гармонь в руки взять, сыграть несколько песен времён революции и Гражданской войны. Мне особенно нравилась "Конармейская": "По военной дороге шёл в борьбе и тревоге боевой 18-й год...". Я её всю до сих пор помню. Из-за деда я хотел научиться играть на баяне. Но отец меня убедил, что аккордеон лучше. Он до самой смерти оплачивал мои занятия. (Всё равно так и не доучился. Когда папы не стало, маме тяжело было оплачивать учёбу в музыкальной школе. Нет, она с горем пополам оплачивала, но в конце я сам запустил и мы плюнули на инструмент. Главным-то образом я учился в музыкальной школе, чтобы петь в хоре. Обучение на музыкальном инструменте было условием участия в хоре. А я очень любил петь.) Ещё под дедушкину гармонь я отплясывал цыганочку, не отходя от праздничного стола. Бабушка всегда накрывала богатый стол. Она работала в ГУМе и получала хорошие заказы. В праздники от деликатесов стол у бабушки с дедом ломился, поэтому все к ним любили приезжать. Ехали и из области родственники, и друзья, и сыновья вместе с жёнами и своими детьми. И для всех находилось место в однокомнатной квартирке! Это удивительно! Бабушка и дедушка были хлебосольными и гостеприимными. А как умерли - всё разом оборвалось. Семья такая большая, казалось бы, развалилась. Они эту семью связывали. Отец, дяди, дедушка, бабушка - как многого я не успел узнать об их жизни и переживаниях. Сплошные белые пятна! Что имеем - не храним, а потерявши - плачем. Ничего уже не вернёшь!  Бабушка после смерти отца стала жалостливо называть меня сироткой, но его так мало, казалось, было в моей жизни, что её жалость выглядела убого. Ближе бабушки у меня никого не было. Бабушке я никогда слова плохого не сказал, потому что слишком любил для этого, больше всех в своей жизни. Может, потому что мы вместе не жили (только по выходным, праздникам и каникулам) и не могли друг другу опостылеть, а может, это было ответное чувство. Она ведь меня чуть ли не вылизывала, всем угождала, в интернате навещала, в пионерские лагеря приезжала. И в армию вместе с мамой приехала бы, чувствуй себя хорошо. А может быть, корни любви в том, что с бабушкой у меня не связано ни одного неприятного случая, мне не за что было держать на неё обиду. После её смерти все, кто её знал, говорили, что она была святой. У меня до сих пор слёзы на глаза наворачиваются при воспоминаниях о бабушке. Больше в своей жизни я таких людей не встречал. Конечно, святых не может быть много. Вот её смерть изменила меня по-настоящему. Мне было тогда восемнадцать лет, я служил в погранвойсках в Воркуте. Вызвал к себе в кабинет капитан Димов и сообщил, что мама звонила с известием. Сообщение о смерти бабушки вызвало такую истерику, какой со мной не случалось ни до, ни после. Так закончилось детство и началась взрослая жизнь. Я знаю точную дату этого события.